Глава 22. Обещания
В среду пятого июля туристы из Даунерс-Гроув проснулись пораньше, готовясь отправиться домой. Им предстоял долгий путь в две тысячи миль, но после утомительных уговоров Тофер убедил друзей сделать крюк еще миль в сто, чтобы навестить Кэша Картера в Финиксе, штат Аризона.
Семь часов спустя микроавтобус прибыл в Финикс и въехал на парковку центра ухода за больными «Солнечное небо» по адресу Грант-стрит, 778-С. Тофер вылез из машины и прошел несколько шагов, прежде чем понял, что рядом никого нет.
– Вы идете? – спросил он друзей.
– Мы согласились приехать в Финикс, но идти к нему не обещали, – сказала Мо.
– Он ведь извиниться хочет, – возразил Тофер.
– Пусть письмо пишет, – отрезал Сэм. – Не хочу его видеть.
– Но ведь он разрушил барьеры между нами, помните? – сказал Тофер.
– Он все равно нас предал, – возразил Джоуи. – Хочешь побыть добрым самаритянином – пожалуйста, но мы ему ничего не должны.
Больше Тофер не спорил. Увидеться с актером он хотел только потому, что и сам наговорил лишнего. Извинения пойдут на пользу им обоим.
– Ладно, ладно, – сказал он. – Возьмите ключи и не выключайте двигатель, чтобы не перегреться. Постараюсь побыстрее.
Тофер оставил друзей в машине и по каменистой дорожке направился в центр. Вестибюль был очень чистый и отделан в мягких, светлых тонах. Тофер обратился к медсестре за стойкой:
– Я пришел навестить Кэша Картера.
Сестра ввела что-то в компьютер, но ничего не нашла.
– Простите, но таких пациентов у нас нет, – сказала она.
– Да, извините, он, наверное, здесь под именем Томас Хэнкс, – поправился Тофер.
– Ах да, он в палате 828, – сказала сестра. – Я вас пропущу.
Она нажала кнопку на стойке, и за ее спиной медленно открылась огромная стеклянная дверь. Тофер между тем оглядывал вестибюль. В углу он заметил многочисленную семью со священником. Все они почему-то плакали, а священник, видимо, их успокаивал. В другом конце вестибюля другая семья собралась вокруг древнего старика в инвалидной коляске. Они пытались с ним разговаривать, но старик только молча смотрел прямо перед собой, будто у него была болезнь Альцгеймера.
– Извините, – позвал Тофер сестру. – А что у вас тут за реабилитационный центр такой?
– Это не реабилитационный центр, а хоспис, – сказала она. – Проходите, пожалуйста. Налево в конце коридора, нужную комнату найдете по правую сторону.
– Спасибо, – пробормотал Тофер.
Он двинулся по коридору, размышляя, правильно ли его друзья поступили, что остались в машине. Что Кэш вообще забыл в хосписе? Пришел навестить больного друга или фаната? Если да, зачем обманом убедил их приехать? Зачем солгал, что лечится?
Тофер вошел в палату 828, но Кэша нигде не было. На кровати спал очень худой и хрупкий юноша, которого Тофер видел впервые в жизни. Под глазами у юноши были темные круги, а сам он был подключен к нескольким аппаратам и к капельнице. Кто бы он ни был, жить ему явно оставалось недолго. Тофер тихо бродил по комнате, ожидая Кэша. Прошло двадцать минут, но тот всё не появлялся.
– Ты пришел.
Тофер посмотрел на кровать и увидел, что пациент проснулся. Он смотрел на Тофера со слабой улыбкой, едва приоткрыв глаза. Юноша явно его знал, а вот Тофер юношу – нет.
– Я не знал точно, получил ли ты мое сообщение, – сказал юноша мягко. – Я очень рад тебя видеть.
До Тофера вдруг дошло, кто этот пациент, – просто узнать его было невозможно.
– Кэш? – спросил он. – Что с тобой случилось?
– С прошлой субботы стало хуже, – ответил актер. – Когда я вас оставил, туристы довезли меня до Флагстаффа. Я искал аптеку, но потерял сознание и очнулся в какой-то больнице. В понедельник меня перевели сюда. Из всех хосписов для меня хватило места только здесь.
– Но почему? – спросил Тофер. – Ты болен?
– У меня глиобластома, – сказал Кэш. – Красивое название для рака мозга.
Тоферу показалось, что комната стала кружиться у него перед глазами, и он поскорее сел в кресло у изножья кровати. Ему пришлось вцепиться в кресло со всей силы – он как будто оказался на американских горках без ремня безопасности.
– Рак мозга? – потрясенно переспросил он.
– Прости, что рассказываю так, – сказал Кэш. – Вот они, проблемы человеческие, да?
– Ты только узнал?
Актер виновато отвернулся и покачал головой.
– В апреле у меня стала очень сильно болеть голова, – объяснил он. – На съемки пришел врач и посоветовал мне сделать томографию. Мы задерживали сроки, и продюсеры не дали мне больничный, чтобы этим заняться. В мае, когда мы закончили снимать сезон, я наконец сделал МРТ. В стволовой части мозга у меня нашли опухоль размером с виноградину.
– И… и… И ты начал ее лечить?
– Вариантов было не так много, – ответил Кэш. – Делать операцию было опасно – она могла повлиять на мою речь, а ты знаешь, как я люблю болтать. Другие методы лечения могли парализовать меня или ухудшить память, что тоже не очень весело. Невролог сказал, что, если ничего не предпринять, у меня есть три месяца, и я решил просто прожить их как следует.
– Стой, – перебил его Тофер и собрался с мыслями, прежде чем задать вопрос, на который не хотел узнать ответ: – Так значит, ты… ты… умираешь?
Актер тяжело вздохнул.
– Да, – ответил он.
Тофер закрыл глаза и замолк. Он не хотел верить, что это правда, но слишком многое за всю прошедшую неделю стало обретать смысл.
– Так все это поведение… пьянки, вечеринки, курение, танцы, нарушение закона… Всё, за что тебя осуждали… Ты просто…
– Пытался испить жизнь до последней капли, – договорил Кэш.
– И ночь на концерте, и утро после, и все эти странные перепады настроения, головные боли, мармеладные мишки, оксиконтин в рюкзаке…
– Симптомы и лекарства, – подтвердил Кэш. – Я же сказал, всё не так, как кажется.
Тофер все понял, но легче от этого ему не стало. Он пытался храбриться ради Кэша, но сопротивляться отчаянию было невозможно.
– И сколько тебе осталось? – спросил он.
– Теперь уже несколько дней, – ответил Кэш. – В воскресенье мне снова сделали МРТ, и оно показало, что рак распространяется и быстро растет. Опухоли как «Старбаксы» – уже на каждом углу.
– Но если ты так болен, зачем тогда поехал с нами? – спросил Тофер. – Зачем тратить последние дни на каких-то незнакомцев? Наверняка перед смертью у человека найдутся дела получше.
Актер улыбнулся – он надеялся, что Тофер спросит об этом.
– У меня в рюкзаке черная папка, – сказал он. – Открой ее.
Тофер обнаружил рюкзак на другом кресле у кровати. Он вытащил оттуда папку и увидел в ней десятки писем, адресованных Кэшу. Некоторые были написаны от руки, некоторые распечатаны. Тофер не понял, что в них такого важного, пока не узнал собственный почерк и до него не дошло, что все эти письма – от одного и того же человека.
– Черт возьми, – пробормотал Тофер. – Это же всё от меня… Ты сохранил все письма, что я тебе писал…
– Честно, всё не так жутко, как выглядит, – усмехнулся Кэш. – Девять лет назад, когда сериал только начался, ты стал первым, кто в письме назвал меня по имени, а не доктором Конфузером. Ты не делал вид, что в сериале все взаправду, не притворялся, что я не актер, выполняющий свою работу, а кто-то другой, ты никогда ни о чем меня не просил. Просто благодарил меня за труд и говорил со мной как с человеком – а такое редко бывает. Тебе было всего восемь, когда ты написал это письмо, а мне было всего двенадцать, когда я его получил. Но оно значило для меня все. Я подрядил компанию и вебсайт, которые занимались моей почтой, следить, напишешь ли ты еще что-нибудь. Было приятно знать, что кто-то на свете понимает – я всего лишь ребенок, а не эксперт по квантовой физике.
– Я не знаю, что сказать, – ответил Тофер. – Я даже не помню, как писал некоторые из этих писем.
– Да я был тебе почти как психотерапевт, – рассмеялся Кэш. – Ты после каждой серии «Чудо-ребят» писал мне и рассказывал, как сильно она тебе понравилась. Ты написал мне в тот день, когда познакомился с Джоуи, Сэмом и Мо, и рассказал, как же здорово найти таких хороших друзей. Ты написал мне, когда твой отец впервые получил работу в другом штате, и рассказал, как тебе от этого грустно. Ты написал мне, когда твоему брату диагностировали церебральный паралич, и рассказал, как тебе было страшно. Ты написал мне в свой первый день в старшей школе и рассказал, как волновался тогда. Ты написал мне в начале выпускного года и рассказал, как боишься, что не станешь отличником. Ты всегда рассказывал обо всем так подробно, что казалось, я рядом с тобой! Только благодаря твоим письмам я чувствовал себя обычным ребенком.
Тофер перевернул последнюю страницу в папке и нашел письмо, которое написал актеру в ночь перед поездкой.
– А потом я пригласил тебя поехать с нами в тур по стране, и ты согласился, – сказал он.
Актер мягко кивнул.
– Я должен был попрощаться, – ответил он. – Знаешь, в каждом своем письме ты благодарил меня, приписывал мне свою собственную храбрость, но мне кажется, что именно ты все это время придавал мне сил. В индустрии, где знаменитостей рвут на части ради развлечения, на съемочной площадке, где мной командовали люди, которым не было до меня большого дела, у меня был ты – человек, который вдохновлял меня, и благодаря тебе все это того стоило. Ты был моим героем так же, как и я был твоим.
Услышав это, Тофер вдруг увидел всю свою жизнь в совершенно новом свете. Все, через что он прошел, внезапно обрело куда больший смысл и уже не казалось мелочью. Тофер поверить не мог, что стоит на смертном одре кумира своего детства и что оказался так важен для него. При мысли об этом Тофера захлестнули чувства, справиться с которыми при актере он просто не мог.
– Мне нужно найти остальных, – сказал он. – Они парковали машину и, наверное, потерялись. Я сейчас вернусь.
Тофер выбежал из палаты и помчался к парковке как сумасшедший. Друзья обрадовались, завидев его, но досадовали, что ждать пришлось так долго.
– И ста лет не прошло, – буркнул Джоуи.
– Да уж, я чуть со скуки не померла, – заявила Мо.
– Ты с Кэшем поговорил? – спросил Сэм.
– Да, – выдохнул Тофер. – Знаю, вы не хотите его видеть, но вам правда нужно зайти.
– Ни за что, – отрезала Мо.
– Мы не передумаем, и не надейся, – сказал Джоуи.
– Давай просто поедем уже? – предложил Сэм. – Нам еще столько надо…
– КЭШ УМИРАЕТ! – выкрикнул Тофер.
Все чувства, которые он сдерживал до того, вырвались наружу водопадом. Только теперь, произнеся это вслух, он понял, что все взаправду. Тофер привалился к двери микроавтобуса, сполз на землю и разрыдался. Друзья выскочили из машины и подошли к нему с опаской, как к раненому зверю.
– Тофер, это у тебя шутки такие? – спросил Сэм.
– Нет, – всхлипнул он. – Кэш все это время был болен, а мы даже не знали! Он просто делал вид, что все нормально! Он не плохой, у него рак мозга! Поэтому он так себя вел! Мы для него очень важны, гораздо больше, чем думали, а мы чуть не уехали домой, даже не проведав его!
Друзья никогда не видели Тофера таким. Они знали, что он говорит всерьез, и восприняли новость так же. Осознать правду было сложно, но чем дольше они думали об этом, тем лучше понимали, что и почему происходило в последние дни.
– Поверить не могу, – сказал Сэм.
– Нам нужно к нему, – добавила Мо.
– Тофер, покажешь, куда идти? – спросил Джоуи.
Собравшись с духом, Тофер провел друзей в центр и по коридору в палату 828. Друзьям хватило одного взгляда на актера, чтобы понять, что Тофер говорил правду. И хотя они уже знали, что случилось, сдерживать эмоции так, как Тофер, они не смогли.
– Ой, незачем уж прямо так меня жалеть, – сказал Кэш. – Во мне столько морфина, что стадо слонов уложить можно. Могло быть гораздо хуже.
– Почему ты нам не рассказал? – выпалила Мо.
Актер рассмеялся.
– Не обижайтесь, – сказал он, – но вам плохие новости сообщать не так-то легко. И кстати, извините, что я вот так выдал все ваши тайны. Я умираю, но это не значит, что я имею право вести себя как сволочь. Надеюсь, вы простите меня.
Теперь уже никто не решился упрекнуть его. Будто волшебный ластик одним махом стер все обиды на актера.
– Думаю, скажу за всех: ты прощен вдоль и поперек, – сказал Джоуи. – Да, мы были очень злы, но в конце концов только крепче сдружились. Так что нам стоит даже сказать тебе спасибо.
– Да и не то чтобы ты в чем-то солгал, – добавил Тофер. – В отличие от тех, кто клеветал на тебя. Все поняли всё не так. Когда ты собирался рассказать остальным?
– При жизни – точно не собирался, – ответил Кэш с лукавой улыбкой. – И это, кстати, обидно, потому что я был бы счастлив узреть лица этих кретинов, когда они узнают, что публично порицали парня с раком. Ох, как же они раскукарекаются! Насладитесь этим за меня.
– А почему сам не хочешь посмотреть? – спросил Сэм.
Актер тяжело вздохнул.
– Из-за этого массовая истерика станет только хуже, – сказал он. – Моя жизнь и без того всегда была слишком сумасшедшей, громкой и шумной. В кои-то веки я просто хочу тишины и покоя. И потом, когда весь мир тебя поносит, становится ясно, кто тебе на самом деле друг. Кроме вас мне никого больше не надо.
Мо чуть не захлебнулась в слезах.
– Мы можем для тебя что-нибудь сделать?
Она должна была спросить об этом, хотя все понимали, что сделать ничего нельзя. Но у Кэша действительно была к ним важная просьба, и он радовался, что может выразить ее.
– Да, пообещайте мне кое-что, – сказал он. – Пообещайте, что не станете тратить свою жизнь на то, чтобы угодить другим людям. Потому что иначе вы проснетесь однажды утром и поймете, что и не жили никогда. Мне пришлось усвоить этот урок на печальном опыте, и поверьте – вам такой судьбы не нужно.
Тофер, Джоуи, Сэм и Мо дали Кэшу свое обещание, и большего подарка от них он не мог и ждать.
– Хорошо, – сказал он и хмыкнул. – Значит, мое дело сделано.
Путешественники из Даунерс-Гроув твердо вознамерились остаться с Кэшем до самого конца. Они позвонили домой и сказали семьям, что вернутся на несколько дней позже, чем собирались. Обмолвились только, что встретили нового друга, который заболел и лежит в больнице, а они останутся с ним, пока его не выпишут. И совсем не устыдились, потому что, как научил их Кэш, лгать и не говорить всей правды – не одно и то же. К счастью, родители не стали возражать, потому что даже удар метеорита не смог бы заставить друзей покинуть актера.
Неделя шла, и с каждым днем Кэшу становилось все хуже. К четвергу он перестал чувствовать ноги. К пятнице – руки. К субботе перестал есть и пить. К воскресенью перестал говорить и открывать глаза. А затем, в понедельник десятого июля Кэш Картер вздохнул в последний раз и мирно скончался в очень тихой комнате в окружении новых друзей. Над собственной жизнью актер имел очень мало власти, но умер в точности так, как того и хотел.
С тех пор каждый раз, когда Тофер, Джоуи, Сэм и Мо вспоминали Кэша, он представлялся им не персонажем из сериала и не пациентом на больничной койке. Нет, они воображали, как актер за рулем глянцевого и блестящего «Порша»-550-Спайдер мчится по открытой дороге загробного мира и разыгрывает, развращает и уговаривает на всевозможные прегрешения всякого наивного ангела, какой попадется по пути. Таким Кэша Картера никто больше не видел, и именно такого Кэша Картера им всегда будет не хватать.
