Глава 9

– Ты так похож на своего дядю, – сказала Натали и улыбнулась мне. – Красивый молодой мужчина. Таким я помню Виви. Ты знаешь, Ваня, когда Виви оставил за спиной возраст Христа, надежда во мне снова подняла голову. Я подумала – а вдруг мы сможем найти какой-никакой, но компромисс? Но нет… У него всегда была твердая точка зрения. К сожалению, когда он был в твоем возрасте, я еще страдала гордыней и не могла поверить, что у нас ничего не выйдет. Понимаешь, я просто не верила, что он сможет противостоять такой силе притяжения, которая между нами была. Но он смог.

– Дядя Вова считал, что поступает правильно, – сказал я. – И я его понимаю. Вы действительно могли стать счастливой.

– Но не стала, – ответила Натали. – И в итоге не получилось ни у него, ни у меня.

– Вы еще так молоды и прекрасны, что рано ставить на себе крест.

– Да ну что ты, Ваня!

– Я серьезно, – ответил я. – Когда дядя Вова был жив, я мог понять, почему вы не пытались идти вперед. Но сейчас, когда дяди нет…

– Ну почему же? У меня есть чем заняться. Вот, помогаю тебе. Потом вернусь в Лондон и займусь своей галереей.

– Я найду вам мужика, – пообещал я. – Вот только разберусь со своими проблемами и тотчас отыщу. Это будет несложно.

Натали рассмеялась и сказала:

– Ну ладно, если ты так настаиваешь, то ищи. Только кому нужна старая, видавшая мир женщина, когда кругом миллионы молодых прекрасных девушек?

– Которым вы дадите фору! Я уверен, среди молодых художников вашей галереи очень многие думают так же, как и я.

– Ой, ну что ты! Зачем мне эти молодые художники? Ты знаешь, я часто слышу обвинения в свой адрес, что я слишком притязательна к выбору художников для галереи. Представляешь, что будет, если я схожу на свидание хотя бы с одним? Все начнут говорить, что путь в мою галерею через мою же постель. Нет, мне нужен человек совершенно не из моей среды. И явно не моложе меня. Ой, что я говорю такое? Да не нужен мне никто! Ваня, прекрати! Какой вздор! Все, прекращаем этот пустой, бессмысленный разговор!

Я улыбнулся. Натали была так органична в своем безумном желании остаться одинокой, что я чувствовал поистине кощунственную необходимость отыскать ей ухажера. Да, безусловно, молодой любовник пошел бы ей на пользу, но эти отношения не продлились бы долго. Натали заслуживает хорошего, серьезного и уверенного в себе мужчину, с которым сможет стать счастливой. И я обязательно приложу максимум усилий, чтобы познакомить Натали с подходящим кандидатом. Отыскать их не составит труда – Натали действительно выглядит потрясающе и моложе своих лет.

– Меня мучает вопрос.

– Так спрашивай, ты ведь знаешь, что мальчикам терпеть нельзя? Это вредно для мужского здоровья.

– Почему вы без охраны?

– Ты думаешь, я кого-то боюсь в этой жизни?

– Зачем вам тогда охрана была? Вы были всюду с ними.

– Дорогой мой, я владелица галереи. Ты знаешь, сколько сумасшедших привязываются ко мне на подходе к галерее или в общественных местах? Когда я хожу куда-то как владелица галереи, я всегда с охраной. А в обычной жизни я хожу одна.

– Теперь понятно. Мне кажется, мы приехали, – сказал я.

– Это что, он?

– Думаю, да, – ответил я. – Ну кто еще будет стоять посреди дороги с желтым зонтиком? Это Ян, я уверен.

Я сбавил скорость и свернул на обочину. Автомобиль остановился в двух метрах от человека, лицо которого скрывал огромный желтый зонт. Видимо, ткань зонта была сделана из светоотражающего материала, потому что вокруг была глухая ночь, но свет фар выловил желтое пятно задолго до того, как я понял, что это зонт. Сейчас, когда мы остановились и в упор смотрели на инсталляцию человека под зонтом, стало жутковато. Из-под зонта были видны только красные лаковые ботинки, клетчатые брюки и низ пиджака, натянутого на обширное пузо, все остальное скрывал зонт, опустивший свои края намного ниже плеч. Место встречи с этим человеком было получено странным образом – в виде локации на карте, которую мне отправили прямо на телефон. Двигаясь от аэропорта Шарля де Голля в сторону центра Парижа по шоссе Нор, проехать гипермаркет IKEA, миновать транспортную развилку и уйти в ближайшее правое ответвление-карман, где нас будет ждать желтый зонтик ровно в 2 часа ночи. Шоссе осталось где-то слева, машины и движение там же. Здесь – тишина и темнота. Все было рассчитано до минуты – мои часы показывали 02.00. Человек под зонтом стоял неподвижно.

– Чего ты сидишь? – спросила Натали. – Посигналь.

Я аккуратно тронул клаксон. Зонт тут же сложился, и показался человек. Он стоял в профиль – крупный нос, мясистые щеки и козья бородка; на голове рыжие взбитые волосы средней длины и один чуб изящной волной спадает на правый глаз.

Неуклюже повернувшись, человек потопал к нашему авто, широко расставляя стопы, словно имитируя походку клоуна. Точно-точно, он похож на клоуна, только красного носа на резинке не хватает. Он подошел к двери со стороны Натали и постучал. Натали, посмотрев на меня подозрительно, открыла окно.

– Добро пожаловать в Париж, – сказал человек неожиданно приятным, глубоким голосом. – Где я сяду?

– Сзади, – ответил я.

Хлопнула дверь, и в машине запахло сладким парфюмом, до того приторным, что захотелось запить водой.

– Меня зовут Ян, – представился человек с заднего сиденья. – А вы Натали и Иван, верно?

Он говорил на хорошем русском, и только легкое забулькивание буквы «р» выдавало в нем человека, живущего во Франции.

– Да, все верно, Я Иван, а это – Натали. Приятно познакомиться, – ответил я более чем неуверенно. Мне не совсем понятно было, зачем так шокировать людей, назначать встречу на шоссе, когда мы могли спокойно встретиться или в аэропорту, или уже в Париже. Но, видимо, у Яна были какие-то свои причины.

– Сейчас нужно вернуться на шоссе и ехать в сторону Дома инвалидов. Вы знаете, где это? – спросил Ян.

– Я не знаю, но навигатор точно знает, – ответил я.

– А что нам нужно в Доме инвалидов? – вмешалась Натали.

– Не так быстро, – проговорил Ян. – Все по порядку. Вы знаете, почему этот музей называют Домом инвалидов?

– Наверное, оттого, что Дом инвалидов принимал и принимает инвалидов, к тому же в Доме инвалидов располагается гробница Наполеона и там похоронены выдающиеся военнослужащие, постояльцы Дома инвалидов – ветераны, – ответила Натали. – Это одна из самых известных построек в Париже.

– Отлично, – сказал Ян. – Нам нужно как раз к той части здания, которую все знают, – к фасаду. С вашего позволения я немного подремлю, ночное бодрствование в моем возрасте плохо сказывается на здоровье.

Мы обменялись с Натали удивленными взглядами. Я набрал на навигаторе «Дом инвалидов», и мы двинули по маршруту. Навигатор показывал время в пути не больше часа.

Но прибыли мы через тридцать пять минут – пробок не было совсем. Летний ночной Париж – удивительное зрелище. Красивые подсветки, оживленные улицы – молодежь гуляет, безмятежно размахивая руками и смеясь в голос. Тут и там видны полицейские автомобили и расслабленные полицейские, преимущественно женщины. Глядя на спокойные улочки, не скажешь, что это – Париж, город большой конкуренции и высокой моды, которая всегда смешана с грязью на улицах и разбоем. Наверное, это центральный фасад города такой, а гнусности скрыты в закоулках, коих в этом городе старой постройки очень много.

Но ансамбли зданий завораживают – аккуратные, низкорослые, не вычурные строения, чистые улочки и зеленые газоны, на которых целыми компаниями сидят и лежат парни и девчонки. По красивейшему мосту Александра III мы пересекли Сену, и началась огромная эспланада, покрытая зеленой травой, по которой, как и во всем Париже, гуляли молодые люди, пили вино и лежали прямо на траве.

– Пустая территория перед такими зданиями в военное время означала, что здание стратегического назначения. Здесь не разрешали строить дома, вырубали деревья. Чтобы, если нападет враг, его можно было увидеть издалека, и врагу было негде укрыться от расстрела, – объяснила Натали. – Мы можем проехать вдоль, но там все равно велят развернуться и ехать обратно, поэтому припаркуйся где-нибудь в улочках, вот, сворачивай направо…

Вдоль эспланады мы проехали практически до Дома инвалидов, и я повернул направо, в узкий поворот и остановился, судя по информации на навигаторе, на бульваре Тур-Мобур. Я заглушил двигатель и не успел даже обернуться, как сзади хлопнула дверь, и наш пассажир вышел.

Мы с Натали, все еще не устающие удивляться экстравагантному поведению Яна, тоже вышли из авто.

– Нам нужно пройти в музей современной истории, – сказал Ян.

– Едва ли он работает после полуночи, – мягко возразила Натали.

– О, не сомневайтесь, работает, – ответил Ян. – За мной.

И раскрыл свой зонт.

– Зачем вам зонт? – спросил я раздраженно. – И как мы попадем на территорию музея ночью?

– Почему вы так нервничаете? – спросил Ян.

– Потому что мы прилетели в Париж в поисках девушки, жизнь которой в опасности. И нам сказали, что вы нам поможете ее найти.

– Значит, у нас с вами совпадают задачи, и именно поэтому мы попадем в музей, не дожидаясь утра, – ответил Ян. – К тому же ночью народу всегда меньше.

Натали взяла меня под руку и сказала:

– Ваня, я думаю, нам стоит пойти. Если ничего не выйдет, все равно сейчас ночь, мы ничего сделать не сможем. Давай просто посмотрим, что будет дальше?

– Ладно.

Мы приблизились ко входу, я остановился чуть поодаль. Если охрана сейчас вызовет полицию, я не хочу участвовать в объяснениях. Но неожиданно охрана открыла дверь и пригласила пройти во двор. Ян сложил свой зонтик, ибо с ним он просто не помещался в калитку, и мы зашли на территорию Дома инвалидов.

– Я десять лет работаю гидом и вожу ночные экскурсии, – объяснил Ян. – И к вашему сведению, в Париже практически все музеи работают ночью, правда, нужно знать, когда и к кому приходить. Нам сюда.

Мы прошли внутрь здания и попали в огромный коридор, в котором сразу же свернули в неприметную дверь с надписью «Stuff only» – «Только персонал». Здесь Ян был более энергичен, чем на улице.

В помещении, куда мы попали, было темно, но на полу светились стрелочки, вдоль которых мы и шли. Я крепко держал Натали за руку, она шла сзади меня. Мы почти не поспевали за Яном – он разогнался не на шутку, мне кажется, даже перешел на легкий бег.

– Ян, нам далеко? – спросил я.

– Нам нужно попасть в третье здание, а они квадратные; сейчас мы в первом, – ответил Ян. – И времени, увы, у нас меньше, чем я предполагал. Я только что получил сообщение, поторопитесь.

Какое и как он получил сообщение – одному Яну известно, я не видел, чтобы он доставал телефон или чтобы ему кто-то звонил. Практически перейдя на бег, я вдруг подумал, что попал в лапы сумасшедшего – бегу посреди ночи по парижскому музею в полной темноте, да еще и Натали с собой прихватил.

Бег в темноте то еще удовольствие! То и дело кажется, что на пути что-то попадется и ты споткнешься, со всего маха рухнешь прямо в зловонную жижу, и тут же набегут крысы и выгрызут глаза.

К цели мы прибыли изрядно вспотевшие и запыхавшиеся. Ян остановился, прижался спиной к стене, оперся о зонт и громко дышал. Натали и я тоже немного перевели дух. Вдруг стена за спиной Яна отодвинулась, и нас ослепил свет.

– Добро пожаловать! О, Ян, ты привел с собой прелестную мадемуазель. Прошу вас, проходите!

Ослепленный, я не видел человека, говорящего с нами на русском языке, но все же шагнул в эту светлую комнату. Когда глаза привыкли, я разглядел все вокруг. Комната была небольшая, без окон, с низким потолком. Стены покрыты темно-бордовой краской, на полу – паркет. Идеальная чистота, несмотря на то, что в центре комнаты стоял огромный компьютер, к которому были подсоединены десять или около того мониторов, что обычно порождает большое скопление пыли. Центральный монитор висел на одной из стен, и на нем было мое фото – в полный рост, сделано несколько часов назад в аэропорту Москвы.

Мужчина, который нас встретил (очевидно, это он, потому что в комнате больше никого не было), предложил Натали кресло, а нас с Яном усадил на диван напротив огромного экрана.

– Меня зовут Павел, – представился он. – Я партнер Яна по бизнесу, и не знаю, сказал ли вам Ян, но времени у нас катастрофически мало.

– Я сказал, – ответил Ян. – После того как Франциск пустил нас по внутреннему коридору, а не по внешнему, я понял, что времени совсем нет.

– И то верно, – согласился Павел. – Итак, господа, я готов дать вам отчет о передвижениях искомой вами дамы.

– А где мы вообще? – спросила Натали.

– О, мы в центре управления полетами, – ответил Ян. – Так мы называем нашу штаб-квартиру.

– Вы обосновали штаб-квартиру в Доме инвалидов?

– Для нас это очень подходящая инфраструктура, – улыбнулся Павел. – Это технологический центр города, здесь пересекаются практически все необходимые нам информационные сети и каналы, и ловить их здесь намного проще, чем ставить приемники на Эйфелевой башне.

– Что? – не понял я.

– Мы не ведем расследований, – ответил Ян. – Мы воруем информацию из зашифрованных потоков, которыми обмениваются люди. И для этого нам необходимо находиться ровно в том месте, где протекают большинство потоков. У нас несколько таких станций, как эта, но эта – самая мощная. Здесь можно отследить практически любого человека.

– Да, – подхватил Павел. – Но и у этого ЦУПа есть свои недостатки, и самый главный из них – это если нужные нам персонажи перейдут на защищенную сеть, тогда мы будем ловить их потоки в зашифрованном виде, но расшифровать, увы, не сможем.

– Похитители Лили переходят на такую сеть? – забеспокоился я. – Они подозревают, что за ними следят?

– Похитители? О чем вы? Девушку никто не похищал, она сама уехала, – ответил Павел. – Вот, смотрите, я отследил ее документы, далее вычислил ее движение с помощью нашего модулятора: она доехала до аэропорта, вошла в терминал, где прошла регистрацию. Летела искомая особа одна. Выяснилось, что улетела она под ложным именем – Галина Сидорова, уроженка города Петрозаводска. Она прилетела в Париж и здесь вновь сменила документы – на Анастасию Давыдову. Под этим именем она поселилась в отеле «Пэйриз Опера» в районе Оперы, пробыла в номере двое суток, практически не выходила.

– Я ничего не понимаю, Ваня, – сказала Натали. – Ты же был уверен, что ее похитили!

– Так и есть, – ответил я. – Но эта семейка не действует грубо, я и не думал, что ее скрутили и положили в багажник. Скорее всего, Лилю вынудили действовать так, она получает инструкции.

– Инструкции она действительно получает, – кивнул Павел. – К сожалению, прочесть текстовые сообщения мы не можем, они зашифрованы.

– А как вы понимаете тогда получаемую информацию?

– По регистрационным данным, – ответил Павел. – Я слежу за ее гаджетами – планшет, телефон; также я слежу за регистрацией ее документов. Сложно, конечно, следить за человеком, который то и дело меняет документы, но, к вашему счастью, конспиратор из нее слабый. Мне даже не нужно привлекать людей, она все время действует одна, в то время как дамы в ее возрасте путешествуют обычно в паре с мужчинами или детьми. Поэтому наш алгоритм выслеживает ее практически мгновенно. Я также мониторю ее IP-адреса и вижу, что она ищет в Интернете.

– И что же?

– Девушка отслеживает новости о публикации вашей книги, – ответил Павел, сверяясь с листочком, лежащим у компьютера. – Читает американскую прессу, по большей части о жизни в городе Майами, смотрит там апартаменты. Но никаких броней она не осуществляла, поэтому я полагал, что у нас есть время. Но она только что покинула свой отель и едет, судя по всему, в аэропорт.

– Что?

– Да, я практически уверен в этом. По данным из службы такси, к отелю «Пэйриз Опера» будет подан экипаж, всего один, к трем часам ночи, и он будет следовать до аэропорта, откуда вы только что приехали. В аэропорту я, скорее всего, ее не смогу отследить – там планируется около сорока рейсов на слоты между четырьмя и пятью часами утра, поэтому я отправил туда двоих наблюдателей. Они могут ее перехватить, взять под охрану. Вы только скажите, что делать.

Натали сжала мою руку.

Лиля не могла просто так взять и сдаться. Она не могла просто слепо следовать инструкциям какого-то человека. Да, люди Морозцевых-Скороходовых могут быть очень убедительны, но Лиля не испугалась бы… Если бы не одно обстоятельство. Если бы угроза не была на самом деле реальной и мгновенно осуществимой. Чем ей угрожали? Расправой со мной? Но она в курсе всех обстоятельств, она знает, что Анна-Мария не прикажет меня убить. Значит, это не я.

А кого они могли еще взять в качестве средства давления на Лилю? Кого-то из ее родственников? Подруг? Может быть, у Лили есть ребенок, о котором я не знал? Господи, ну и ерунда же мне лезет в голову! Если бы у Лили был ребенок, она бы сказала мне обязательно. Нет, мысль, скорее всего, верная, вот только направление не то.

Как они ее заставили? Чем ей угрожают?

– Нет, так действовать нельзя, – решил я. – Мы не знаем, что Лиле угрожает. Возможно, за ней следите не только вы. Угроза настолько реальна, что она не может даже дать о себе знать. Нам нужно следить за ней до тех пор, пока мы не поймем, как на нее давят. Сначала нужно ее обезопасить, а потом изымать, иначе… В общем, пока следите за ней.

– Иван, позвольте уточнить: мы считаем, что Лиля действует не самостоятельно? То есть она не сбежала, а ее похищают таким способом? Заставляя улететь сначала в Париж, а теперь неизвестно куда, но предположительно в Майами? – спросил Ян.

– Да, я так думаю. А какое еще объяснение вы видите?

– Ну давайте проверим вашу версию.

– Каким образом?

– Пав, мы можем проверить девушку? Источники доходов, связи, отношения?

– Конечно.

– Работай. А вы следуйте за мной.

Мы снова оказались в темном коридоре, где Ян развил скорость, и лишь его зонтик был виден вдалеке, освещаемый светящимися стрелками на полу. Мы снова бежали, и когда наконец выбрались на свежий воздух, я задышал полной грудью. Мне было страшно за Лилю, я был уверен, что она напугана и действует на автомате и, скорее всего, в моих интересах. Наверняка ее убедили, что, если она не исчезнет, я пострадаю.

Мы оказались с другой стороны здания, прошли мимо собора, где покоятся останки Наполеона, вышли за забор и повернули назад – туда, где оставили машину. На улице Ян не сбавил скорость, и мы с Натали с трудом за ним поспевали.

– Ваня, – сказала Натали, немного запыхавшись, – я понимаю, что ты не захочешь меня услышать, но что, если они правы и Лилю не похищали?

– Что? Вы всерьез, Натали?

– Это очень странно выглядит, понимаешь? Она сама уехала. Неужели у нее не было ни единой возможности оставить о себе упоминание хоть где-то?

– Еще раз, Натали: они действуют настолько тонко и филигранно, что это практически незаметно. Их руку не видно, но будьте уверены, именно рука Анны-Марии крепко держит горло Лили и ведет ее куда-то.

– Скорее всего, ты прав, – ответила Натали. – Я просто хочу понимать, что у тебя есть план «Б» на случай, если Лиля все же не та, за кого себя выдает.

– Есть, – ответил я.

– И какой же?

– Точно такой же. Я опубликую рукопись. И королевской семье придет конец. Вы читали рукопись, вы сами знаете. Там есть про все: и про их деятельность, и про преступления мирового масштаба, и про трафарению… Но я опубликую рукопись, только когда Лиля будет в безопасности. Если она и так в безопасности, значит, я могу сделать это немедленно. То есть дать разрешение прямо завтра. Да, они перекроют продажи в каких-то странах, но не везде. Поэтому все узнают о королевской семье и о их деяниях.

– Хорошо, я поняла, – ответила Натали. – А куда мы сейчас держим путь?

– Я не знаю, куда несется Ян, мы же летим в Майами. У вас же открыта виза?..

Оказалось, что Ян забыл в арендованной мной машине чехол для зонта и боялся, что я увезу его в Америку. Он сказал, что будет на связи, и как только они получат подтверждение, что Лиля прошла регистрацию на рейс до Майами, сообщит нам, чтобы мы купили билеты на ближайший рейс туда же.

Подтверждение мы получили по прибытии в аэропорт, я даже не успел сдать авто. Лиля летела не в Майами, а в Москву. Она возвращалась.

– И еще, – сказал Ян по телефону, – вы, скорее всего, правы, ее банковские счета пусты, она пополняет их наличными на некрупные суммы, в районе пяти-десяти тысяч рублей. Но есть одна странность: она два года не получает официальную зарплату на свой счет. Хотя она может работать за наличные, верно?

– Верно, – ответил я все так же раздраженно. – Направьте свою энергию на выяснение причин, по которым Лиля скрывается. Мне нужно знать, чем ей угрожают. Выясните, есть ли у нее родственники, и если да – где они, чем занимаются, можно ли с ними связаться?

– Хорошо, мы этим займемся. Отчеты о ее передвижении вы будете получать на телефон.

Я никак не мог понять, отчего всем вдруг понадобилось в чем-то обвинять Лилю? Просто бред, даже слушать не хочется! Я знаю, как может работать королевская семья. Они не просто подстраивают ситуации, они способны даже случайности подстроить так, что не поймешь, что разыгрывается хорошо спланированный сценарий. Поэтому перемещения Лили, какими бы странными они ни казались, спланированы и имеют под собой реальные причины.

В полете я не мог думать ни о чем, кроме Лили. Что с ней сделали? Чем ей угрожают? Натали никак не могла мне помочь – она пыталась говорить со мной и на отвлеченные темы, и обсуждала Лилю и возможные варианты ее шантажа, но я все равно был так глубоко в себе, что практически не слышал, что она говорит.

Почему-то только сейчас, когда Лиля полетела в Москву на рейсе, вылетевшем раньше нашего на сорок минут, я вдруг осознал, насколько реальная опасность может ее подстерегать. Возможно, Ян прав – ее нужно взять под охрану и защитить. А если угрожают ее близким? Черт, ведь я не знаю о ней ничего! Кто она? Живы ли ее родители? Как быть, если ее защита причинит вред кому-нибудь? Что будет тогда? Она никогда не простит ни себе, ни мне… Господи, ну почему не может быть просто? Почему у людей обязательно есть другие люди, которые им близки и которыми их можно шантажировать?.. Вот я, у меня нет никого. Кроме Лили. Даже в моей, казалось бы, идеальной с точки зрения защиты ситуации образовалась Лиля, с помощью которой мной манипулируют. Принцесса или уже королева, черт ее там поймет, прекрасно знает, что я не подставлю Лилю, не дам ее в обиду, а значит, книга опубликована не будет…

«Radisson Royal Hotel Moscow, Кутузовский проспект, 2/1, стр. 1, номер 1203» – пришло сообщение от Яна.

Мы вызвали такси и поехали на Кутузовский проспект.

– Ваня, расскажи мне об этой девушке, – попросила Натали.

Я чувствовал практически не проходящее раздражение. Как будто во мне что-то прокисло и бурлило, поднимая кислую пену под самый верх. Сколько еще потребуется разговоров, чтобы все вокруг перестали подозревать Лилю черти в чем?! Я не знаю почему, но сама идея, что Лиля может быть причастна к моей травле, наносила мне ожоги третьей степени. Я не понимал, почему Натали так усердно пытается сжечь как можно больше моего тела.

– Что вам рассказать? – спросил я грубее, чем стоило бы.

Но Натали была лояльной, она ласково проговорила:

– Я просто хочу узнать о ней, мне интересно. Насколько я понимаю, вы недавно знакомы. И такие сильные чувства. Ну уважь старую подругу твоего любимого дяди, расскажи мне.

– Нечего мне рассказывать, – ответил я, не отрывая взгляд от окна. – Мы действительно знакомы недавно, и я мало что о ней знаю.

– Ну что-то все-таки ты знаешь?

– Я даже не знаю, где Лиля работает. Знаю только ее фамилию, дату рождения. Вот такие данные. Кто ее семья, где они живут и прочее – я не знаю. У нас не было времени познакомиться поближе, слишком быстро все потянулось…

– То есть она практически с незнакомым человеком поехала в Лондон?

– Да, Натали, люди иногда помогают другим людям.

– Хорошо, – кивнула Натали. – Я не буду оспаривать этого, я хочу поразмыслить. Ты не возражаешь?

– Не возражаю.

– Итак, у нас есть девушка. Красивая, обаятельная девушка. Вы почти не знакомы, но произошло что-то, что заставило ее следовать за тобой. Такое бывает, особенно в романах о любви. Я сейчас говорю о Лиле, пытаюсь думать, как она. Я же женщина, у меня получится. Итак, всем нам, девушкам, иногда хочется стать героиней романа, правда? Ну, чтобы без всяких условностей и бытовых вещей – просто чувства, просто страсть, просто приключения, одно острие, без рутины. Честно тебе скажу, и у такой, как я, бывали подобные случаи в жизни. В жизни должно быть место безрассудному.

– Допустим, – ответил я, еще не понимая, к чему клонит Натали.

– И дальше еще интереснее. У вас случаются приключения, которые подогревают в девушке интерес. Возможно, у вас случилась близость, я это допускаю с огромной вероятностью – располагают сами обстоятельства. Интриги, опасность, уединение и некоторое спокойствие легко вскружат девушке голову. Все логично, все верно.

– Мне обязательно вам подтверждать?

– Нет, вовсе нет, – улыбнулась Натали. – Это хорошо, что у меня пока все получается. Давай дальше, да? И тут случается непостижимое – на нее выходят какие-то люди и выставляют требования. Возможно, ей чем-то угрожают. И она соглашается, чтобы избежать опасности. Она уходит, как ей велят, и скрывается. Она все выполняет, чтобы не подвергнуть опасности себя, своих близких, к которым я, конечно же, отношу и тебя.

– Они бы не смогли на нее надавить, – сказал я. – Во всем виноват я. Я ее упустил. Мы поссорились перед тем, как ее схватили.

– Поссорились? По поводу чего?

– Она меня приревновала, – ответил я и даже не смог скрыть улыбки. Такая это была глупость! Чем больше времени проходит, тем больше я убеждаюсь, что поводом к нашей ссоре стала нелепость! И только очень сильные чувства, наверное, могут сделать из такой мухи того огромного слона. Я рассказал Натали о случившемся, но это ее насторожило.

– То есть она ревновала тебя к девушке, с которой уже все кончено?

– Она не была уверена, что там все конечно, – ответил я.

– А ты? Ты был в этом уверен?

– Конечно, я уже и забыл обо всем…

– Понятно. Так, мы скоро приедем. Какой у нас план? Насколько я помню, ты не хотел объявляться перед Лилей до тех пор, пока не поймешь, как именно ее запугали.

– Да, и я не знаю, что делать. Но я чувствую, что надо быть как можно ближе.

Вскоре мы приземлились. Приехали в гостиницу, где остановилась Лиля. Нас высадили на парковке у здания гостиницы, и мы сразу же пошли вдоль набережной подальше от входа. Я ждал сообщения от Яна, но его все не было и не было. Я набрал его номер телефона.

– Ян? Какие у вас есть новости? Мы возле гостиницы, которую вы указали.

– Про вашу девушку пока никаких, мы работаем, – ответил Ян. – А вот о книге есть одна плохая новость. Я сейчас отправлю вам ссылку. Посмотрите сами.

И отключился. Я открыл сообщение, в нем уже была ссылка на американский новостной портал. Новость была озаглавлена: «Последняя книга Майкла Камильтона отозвана из печати племянником погибшего писателя». В тексте короткой заметки сообщалось, что американские издатели посмертного романа Камильтона заявили, что сегодня утром из типографии отозван тираж романа, который был широко анонсирован и должен был появиться на прилавках книжных магазинов 25 июля.

Также в статье говорилось, что с европейскими и азиатскими издателями связаться пока не удалось, но, по словам Ричардсона, роман будет отозван по всему миру.

– Что? Как?

– Что там? – нетерпеливо спросила Натали.

Я показал ей статью.

– Ты отозвал роман? – спросила она.

– Нет, – ответил я. – Я ничего не отзывал. Не успел еще. Скорее всего, это сделала Анна-Мария.

– Но как она могла? Нет, это сделал этот жук, Лео!

Я позвонил Лео. Дядин агент не брал трубку. Я написал ему сообщение, но оно не доставлялось. У меня не было выхода на издательства, я связывался с ними только через Лео. Он же подписывал все договоры. У меня на почте осталось несколько писем, которые мне пересылал Лео, и там вроде бы были контакты редактора из американского издательства. А вот все остальные… Где их взять?

И потом, я был не готов однозначно сказать, издавать книгу или нет.

Но я упустил одну деталь: издательству нужно время на производство романа и его доставку в магазины. И это явно не одна неделя. Скорее всего, времени совсем нет, потому что если американцы, с самым небольшим тиражом, отзывают книгу из печати, значит, европейцы сделают то же самое. Ситуация с неисполненными обязательствами повторяется вновь: когда тираж книги будет изготовлен полностью и я запрещу ее распространение, издательства потребуют возместить убытки… Это почерк королевского семейства – они любое свое действие защищают деньгами. Они сделали так, чтобы Лео отозвал рукопись, и даже если я сейчас обращусь во все издательства и подтвержу выход романа, то потом смогу отказаться, только уплатив огромный штраф.

Ян ответил на звонок оперативно.

– Новостей еще нет, – сообщил он.

– Вы можете найти моего литературного агента? Лео Карлоу? Он не отвечает на мои звонки.

– Вы ему сейчас звонили?

– Да, я продиктую номер.

– Не надо, – ответил Ян. – Я посмотрю в вашей детализации. Сообщу.

На принятие решения у меня было время. Но я понял, что, пока я думаю, пытаюсь взвесить все «за» и «против», пока пытаюсь понять, где меня поджидает очередная ловушка, королевская семья действует. Они впереди меня на несколько шагов, и мне нужно изменить поведение, сделать его неожиданным. Они думают, что я не смогу дать отпор их действию, потому что все еще имеет место неизвестность с Лилей.

– Подождите, Ян, – сказал я. – Скорее всего, Лео также действует под принуждением. Взломайте его почту, нам нужен не он сам, а электронные адреса и контакты издательств, с которыми он подписал договор от моего имени. Им всем следует написать письмо, что Лео ошибся и роман выйдет. Все необходимые письма, заверения, договоры и прочее я подпишу лично – в течение недели приеду, если это требуется. Я могу подтвердить это лично, они могут позвонить мне на телефон.

– Я вас понял, – ответил Ян. – Все сделаем. И да, нам удалось выяснить: у вашей девушки в живых только очень дальняя родственница, с которой она не поддерживает отношения. Родители погибли несколько лет назад, судя по свидетельствам о смерти, смерть явно насильственная. И выданы свидетельства в один день. Замужем она не была, и детей у нее нет. Вам это помогло?

– Да, – сказал я. – Действуйте. Времени очень мало.

– Хорошо.

– Что? Что? – спросила Натали нетерпеливо. – Почему ты сказал дать зеленый цвет публикациям? Лиля в безопасности?

– У нее нет родственников, – ответил я. – Единственное, чем они могут ее шантажировать, – это я. Нам больше нечего ждать, мы заходим.

– Как мы туда зайдем?

– Снимем номер.

И у нас получилось. Снять номер в гостинице не составило труда, хотя цена была довольно высокой. Но судя по убранству отеля, оно того стоило – пятизвездочный «Рэдиссон» не должен разочаровать. Хотя мы не собирались даже подниматься в свой номер. Нам нужно было на двенадцатый этаж, в номер 1203.

– А если там кто-то есть? – спросила Натали, когда мы уже были в лифте. – Кто-то, помимо Лили? Если там вооруженный человек?

– Мне плевать, – ответил я.

– Ваня, но это ведь опасно.

– Вы останетесь у лифта, Натали. Ждите меня, – сказал я.

Двери с тихим шорохом раскрылись. Я вышел в коридор, Натали последовала за мной, но я жестом остановил ее.

– Ждите меня здесь.

Натали кивнула и заняла позицию возле лифта. Она достала телефон и что-то начала набирать. Я был слишком взволнован, чтобы останавливать ее. Да и как мне может навредить охрана или полиция? Ровным счетом никак. В голове мелькнула мысль – а почему я не обратился в полицию раньше? Но думать об этом сейчас у меня не было времени.

Я дошел до двери с табличкой «1203» и постучал.

– Вы все никак не успокоитесь, принц? – раздался голос сзади.

Я резко обернулся. Это был Артур. В черном костюме, начищенных ботинках и с самодовольной ухмылкой.

– Где Лиля?

– Я же сказал вам, что вы никогда ее не увидите. Почему люди никогда не слушают, что им говорят?

– Потому что идите ты и твоя принцесса к черту! – воскликнул я. – Где Лиля?

– При всем уважении, я буду вынужден причинить вам вред, если вы сейчас же не уйдете отсюда.

– Опять подрочишь мне? – спросил я. – Понравилось?

– Уходите. Это последнее предупреждение.

Дальше я слушать не стал, оттолкнул его, Артур врезался в стену и тут же отскочил. Я встретил его лицо своим кулаком, отчего он согнулся. Ударом локтя в спину я уложил его на пол. Он схватил меня за ботинок и резко дернул, я не удержался и рухнул на пол, ударившись затылком о мягкий ковер. Не больно, но неприятно.

Но я не успел даже шевельнуться, как Артур забрался на меня, вцепился в горло и въехал мне в лицо кулаком, потом еще раз и еще. Я попытался скинуть его, увернуться, но бесполезно. Один раз он ударил в глаз, потом в другой и в третий раз досталось носу, сразу же брызнула кровища. Горячая, соленая, она заливалась мне в рот и перекрыла доступ к кислороду, а он все сильнее сжимал шею. Дышать мне было совсем нечем.

– Я же сказал: уходи. Но ты же никогда не слушаешься, да?

Он ударил еще и еще. Голова у меня стала совсем тяжелая. Никто не спешил на помощь. Куда подевалась охрана отеля? Где-то я слышал, что кричала Натали, она вызывала полицию, но пока они приедут, мне придет конец… Я пытался достать ногой до спины Артура, но он сидел у меня на груди, и я никак не мог его лягнуть, повернуться я тоже не мог. Оставалось только бить снизу вверх, по бокам, но удары выходили слабые, размахнуться было негде.

Я плюнул в него смесью крови и слюны, прямо в приоткрытый рот. От омерзения он ослабил хватку, попытался вытереть лицо, а я, сумев наконец вздохнуть, вывернул руку и заехал ему в нос, а потом, размахнувшись из-за головы, обрушил кулак прямо в лоб. Артур дернулся назад, снова схватил меня за горло и надавил так сильно, что кислорода не стало совсем.

В глазах начало темнеть, в груди забулькал воздух, который не мог выйти. Я снова попытался скинуть противника, потратив на это почти все силы. Я помню, что перед тем, как воздух ворвался с дикой болью в легкие, я увидел в угасающем зрении дикое лицо Натали, обрушающей на голову Артура огромную красную дубину.

– Ваня! Ваня! – кричала Натали как сквозь вату.

Я дышал полной грудью, но на шее, казалось, все еще была удавка. Воздух проходил с сипением, словно слиплись дыхательные трубки, как бы они ни назывались анатомически правильно. Постепенно темнота рассеялась, и я увидел Натали. С перекошенным от ужаса лицом она склонилась надо мной. Я сел. Рядом валялся Артур, на боку, без сознания.

– Мне кажется, я его убила, – сказала Натали. – Я так сильно его ударила этой штукой…

Я коснулся шеи Артура – жилка пульсировала.

– Он в отключке, – сказал я. – Успокойтесь, Натали, вы его не убили. И крови нет, просто вырубили. Иначе бы он убил меня.

– Тебе больно?

– Да, но плевать. Вы вызвали полицию?

– Да! Я не знала, что еще сделать. Я вызвала полицию, кричала по этажу, но никто даже из номера не вышел! Я разбила пожарный шкафчик телефоном и достала огнетушитель. Еле дотащила его. А вот как подняла и опустила ему на голову – не помню…

– Откуда Артур вообще вышел?

– Я видела, из номера напротив.

– Ладно, давайте забирать Лилю, и уходим отсюда.

– Давай.

Я поднялся, попытался утереть кровь с лица, но она еще сочилась из саднящего носа. Натали дала мне платок, и я прижал его к носу. Больно было невыносимой тупой болью, я был уверен, что вместо носа у меня месиво. Ощупывать не стал, чтобы не сделать себе еще больнее.

Я снова постучал в номер. Абсолютную тишину нарушил тихий голос:

– Входите.

Я повернул ручку, дверь поддалась и открылась.

Увидев Лилю, я почувствовал, как мое сердце разрывается. Было по-настоящему больно, как будто кто-то, очень сильными пальцами вцепившись в горячую пульсирующую мышцу, проткнул ее ногтями и тянет в разные стороны. Тянет так, что плоть рвется, с хрустом, с каким ломают кости.

Тонкая пленка влаги застлала глаза, я сделал шаг и пробормотал:

– Лиля, дорогая… Нет, нет, нет!..