Глава 3

В великом храме Вечности перед Змеем-Хранителем, сидящим на троне, стояли двое. Стояли они понурив головы и сильно отличались друг от друга. Одна была тифлингом в черном обтягивавшем комбинезоне и с волосами, забранными в хвост. Другой был не от мира сего, ангел Арингил в белом бесформенном балахоне и с русыми волосами, спускавшимися до плеч. Змей-Хранитель сурово смотрел на обоих и молчал. Молчали и две судьбы, понимая, что сейчас решается уже их судьба, и где-то там, в высших сферах, их книги жизни держат другие существа, готовые записать приговор.

– Агнесса, Арингил! – громовым голосом прервал затянувшееся молчание Хранитель мира. – Среди судеб вы самые бестолковые, но везучие. Вот ты, Арингил, о чем думал, когда схватил душу из вашего мира и засунул в тело человека из нашего мира? – спросил Змей.

Служивый потоптался, не смея поднять головы, и промямлил:

– Я боялся, что человек умрет и узел нитей, который завязан на нем, порвется, а это изменит историю его страны. И многие другие судьбы.

– Ты действительно бестолковый, – высказался Хранитель. – Вот как ты думаешь? Эти нити порвались с его исчезновением? Ведь там он мертв, а здесь жив. И этот узел он унес сюда. Я даже боюсь представить, что произойдет в твоем мире. Ни один астролог не сможет просчитать вероятность событий. Но ладно, это не мой мир. А вот здесь, в моем мире, ты нарушил движение звезд и планет. И я тоже не могу просчитать конечного результата твоего поступка. Звездная карта изменилась, и старые расчеты уже непригодны. Ты представляешь, сколько дополнительной работы мне доставил?

Арингил, понимая, что хуже, чем сейчас, уже не будет, осмелел и огрызнулся:

– Вам, Хранитель, все равно вечность жить, а делать нечего. Будет занятие.

Хранитель сначала на мгновение замер от такой наглости, а потом расхохотался. Отсмеявшись, он ответил:

– Ну ты и наглец! Работу мне, значит, нашел? Чтобы я не заскучал! С тобой ясно, хоть и бестолковый, но смелый… Агнесса, как ноготки не сломала, когда пришельца тянула из тела? – открыв пасть, ехидно спросил тифлинга Змей.

Агнесса знала, что так Хранитель усмехается. Ей никак не могут простить того, что когда били ее подопечного, она правила ногти. Зло зыркнув в сторону начальства, тифлинг начала оправдываться:

– Я не виновата. Произошло пересечение миров, и я подвернула ногу. У них, – она ткнула пальцем в ангела, – ужасные дороги. Молодой человек стал мне помогать, и в это время вечно пьяный Артам получил по своей глупой башке от мертвяка. Вместо того чтобы его упокоить, он применил благословение.

– А кто должен был смотреть, чтобы твой подопечный применил правильную магию? Не ты ли? – Рассказ девушки абсолютно не тронул Хранителя. – У тебя всегда только одни отговорки, и все виноваты вокруг.

– Но, Хранитель… – попыталась поспорить тифлинг.

– Молчи! – раздался грозный рык, и небесные своды задрожали. – Ты мне надоела. Слушайте мое решение. Я оставил живыми этих двоих, что попали в одно тело по вашей оплошности. Но лишил их своего благоволения. Отныне они сами по себе. Вы оба изгоняетесь на планету, на нижний уровень. Ты, ангел, сядешь на правое плечо двуликого. Ты, тифлинг, сядешь на левое плечо – и будете там сидеть, покуда смерть двуликого не разлучит вас.

Тифлинг тут же воспряла духом и просветлела лицом, ангел, наоборот, стал угрюмым. Хранитель увидел лица обоих и огорошил всех присутствующих:

– Я на них положил свою печать. Не так-то просто им будет умереть. С преждевременной смертью одного из них придет забвение для его судьбы.

– Это несправедливо! – воскликнула тифлинг и тут же провалилась вниз.

– Проследи за ней, пришлый, и не дай ей натворить глупостей. Ты не такой глупый, как вначале показалось, и можешь принимать неожиданные решения. Ступай! – Хранитель махнул лапой, и Арингил рухнул вниз.

…Артем вновь очутился в темноте. Свет, который до этого изливался со всех сторон, куда-то пропал, но он продолжал висеть, подвешенный неизвестно где и неизвестно каким образом. Рядом раздавалось тихое подвывание.

– Мама! Опять темно. Артем, ты здесь?

– Здесь я, Артам. Не вой, мешаешь думать.

– А где мы? – не успокаивался напарник. – Я темноты боюсь и пауков.

– Раньше мы были в сердце, сейчас не знаю, – я думаю, а ты своими разговорами меня отвлекаешь. – Артем был немного раздражен постоянной плаксивостью невидимого товарища.

– Мне просто страшно, Артем! – прохныкал в темноте Артам. – Мои ноги не чувствуют опоры, а я все равно не падаю.

– Мне тоже страшно, я же не хнычу. В конце концов, ты мужик. Маг! С мертвяком дрался! Кроме того, ты же слышал, эта ящерица с посохом жизнь нам сохранила, значит, не все так плохо, она даже вмешиваться не будет.

– Не богохульствуй, Артем! – сорвался на фальцет маг. – Это не ящерица! Это – Великий Змей-Хранитель! Он господь нашего мира! А ты говоришь ужасные вещи, за них инквизиция сожжет нас на костре. А я не хочу из-за тебя гореть в очищающем огне.

Артем не отвечал – он думал, как быть дальше, что надо сделать, чтобы вновь выйти к свету.

– Артем? – услышал он голос у себя в голове. – Тебе надо пожелать попасть в сердце, и все, сейчас ты снаружи, поэтому темно. Займи свое место.

Артем замер и, преодолев сомнение в своем здравом рассудке, осторожно спросил:

– А ты кто?

– Меня зовут Арингил, я – твоя назначенная судьба. – В словах говорившего он услышал тихую скорбь или печаль, разобрать точнее было трудно из-за бури мыслей, обрушившихся на него. Кто? Как? Почему? Какая судьба? Я точно сошел с ума! То Змей, то голоса в голове. Эта темнота! Пожелать попасть в сердце? А что я теряю? Что может быть хуже сумасшествия? Смерть? Ну да, конечно! Смерть – это избавление. Ни тревог, ни боли, ни беспокойства. Но что делать с Артамом?

– Этого недоумка с собой бери, парень, – раздался недовольный девичий голос.

– Я ему то же самое говорю: пошел, скотина, в сердце. А этот пьяница спрашивает, есть там пауки или нет.

– Зачем ты ему сказала, что их там полно! – раздался возмущенный голос Арингила. – Он теперь туда вообще никогда не полезет.

– А что? Я одна должна мучиться? – ответил девичий голос. – Пусть тоже пострадает. Пусть почувствует, каково это, когда страшно, когда тебя изгнали и ты остался один, совсем один, вернее – одна, – уже со слезами в голосе произнесла невидимая собеседница. И, всхлипнув, добавила: – Мне страшно и одиноко.

– Агнесса, – рассудительно обратился к ней Арингил, – так ты нам не поможешь, а только усложнишь вживание. И ты не одна, мы вдвоем. Их скоро привезут в замок конта, и местный священник может приговорить их к сожжению, как одержимых. Ты слышала их диалог? Он говорил сам с собой. Что должен будет понять служитель Змея?

– Ой, ты прав! А что теперь делать? – Девушка проявила согласие со словами Арингила и явно испугалась.

– Думай, Артем, только быстрее, – поторопил его Арингил. – Времени у нас в обрез.

«Значит, вторая – это Агнесса», – сделал вывод Артем, немного подумал и решительно сказал:

– Артам, нам нужно опять попасть в сердце. Ты готов?

– В чье сердце, друг Артем?

– Этого я не знаю, но мне так советуют, – ответил Артем, уже понимая, что другого пути у него нет и не будет. Он должен подчиняться этому голосу и отбросить прочь всякие сомнения.

– Я туда не пойду, там пауки, – ответил дрожащим тоненьким голоском Артам. – Я лучше здесь подожду.

– Нет там пауков, – решительно заявил Артем, – это Агнесса пошутила. Всякие твари типа пауков и тараканов водятся только в голове, там места много, и часто оно бывает пусто. Примерно как у Агнессы, – не выдержал Артем и выразил свое мнение по поводу шуток девушки. В ответ раздался смешок Арингила и шипение, словно кошка увидела собаку.

– А как мы там поместимся? – спросил напарник, и Артем понял, что способность мыслить вновь вернулась к его товарищу. Он тоже задумался. Как же там разместиться? И тут его озарило:

– В сердце есть два желудочка, я пойду в правое, а ты пойдешь в левое. – И, недолго думая, скомандовал: – Шагом марш в левый желудочек!

– Молодец, Артем. Второй уже на месте, ступай и ты, – услышал он одобрительный голос Арингила.

– Вон у тебя нормальный смертный, не то что у меня! – Это последнее, что услышал Артем, потому что пожелал отправиться в правый желудочек сердца и, глубоко вздохнув, открыл глаза.

Он, как и прежде, ехал в телеге, но уже хорошо видел, и тело его слушалось. Все получилось, как надо, мешала только боль в голове. Артем посмотрел на идущего крестьянина и вспомнил, что это Савул, смотритель кладбища.

– Привет, Савул, – сказал он.

Тот удивленно посмотрел на паренька и ответил:

– Здорово, ваша милость. Как самочувствие?

– Вроде ничего, только голова болит. – Артем потрогал повязку на голове. Она была мокрой и липкой, на руках остался кровавый след. – Где это я так ударился?

– Надо же, опомнился! – раздался голос со стороны. – Ну и крепкая же у вас голова, господин маг. Савул, он наконец запомнил твое имя. – И голос задорно рассмеялся.

Савул на смех не ответил, а только спросил:

– А вы не помните, ваша милость?

– Нет, Савул, не помню, – вздохнул больной.

– Так вы дрались с неупокоенным. Вас послал наш конт, чтобы вы провели ритуал на поселковом кладбище. Вы приехали и сразу приступили. – Он поднял глаза и скорчил страшную рожу кому-то впереди. – Но ритуал провести не успели. Мертвяк выскочил прямо на вас, и вы схватились с ним врукопашную.

– Надо же! Врукопашную? – раздался ироничный голос. – Вот смельчак!

– Ага, врукопашную, – твердо повторил смотритель. – Мертвяк ударил вас по голове костяшкой руки, а вы его схватили и насадили на крест могильный. Там он и упокоился. Так что спасибо вам.

– Точно, но перед этим мертвяк выпил полбочки эля у мельника, – серьезным голосом проговорил невидимый второй собеседник. Савул сердито на него глянул и закончил свое краткое повествование:

– Вот что с вами произошло, ваша милость.

Артем понял: Савул врет, но оспаривать не стал, посчитал за благо придерживаться того, что ему отбили память. Выгода была со всех сторон: врать не надо – и правды не откроешь. Пусть будет так, как придумал этот мужик. Что уж делал в деревне Артам, он не знал и знать не хотел, но хорошо запомнил мертвеца с тяжелым гнилым запахом. Вернее, непереносимой вонью и червями по всему телу. Артем передернулся от воспоминаний.

– Артам, ты где? – позвал он мысленно напарника. Он не знал, как его называть – то ли товарищем по несчастью, раз он попали вдвоем в одно тело, то ли, наоборот, счастливчиком, раз выжили в такой ситуации. Где-то на краю сознания он получил откровение, что его убил чеченец, а Артама – мертвец. Но оба они не смогли умереть окончательно и каким-то вывертом судьбы оказались в одном теле. Да только где? Он не понимал.

– Точно, вывертом, – проворчал женский голос у него в голове.

«Это, наверное, Агнесса», – подумал Артем. Артам не отзывался.

– Артам, отзовись, ты как там? – повторил вопрос Артем. Он хотел расспросить того, куда он попал и как себя вести. То, что он не на Земле, он понял по одежде крестьянина. Такой уже давно не носили даже в российской глубинке. Широкая просторная рубаха неопределенного цвета, подпоясанная веревкой, такие же штаны, заправленные в сапоги в гармошку. На голове соломенная шляпа, и главный атрибут отличия – кривое копье с лиственным лезвием на конце. Савул держал его вполне уверенно.

– Его нет, – услышал он тихий шепот. – Артам ушел.

– Куда ушел? – опешил Артем. Такого ответа он не ожидал. Куда можно уйти из сердца? А главное, как и в каком облике? Он сам уже запутался, кто он теперь, где находится и в каком теле.

Хотя понимал: это не его тело. Мышцы дряблые, и он не чувствовал их тонуса, силушка не бурлила и даже не булькала в руках и ногах. Такого живота у него не было никогда, и одежда на нем была – как ряса монаха. Но он сана еще не принял, так как семинарии не заканчивал, да, в общем, и не собирался. Просто хотел где-то пережить трудности, как он считал, временные.

– Не дури, Артам, вылезай, поговорить надо, – настаивал Артем. Он не хотел попасть впросак, не зная этого мира, взаимоотношений в нем, – короче, он тоже боялся.

– Его нет, – твердо заявил собеседник.

– Тогда кто со мной говорит? – стал сердиться Артем. Что-то его собрат по нелепой судьбе ему переставал нравиться. Трусливый пьяница и дебошир. Вот что он успел узнать о своем сожителе.

– Не скажу! – получил ответ.

– Ну и сиди там в норке, премудрый пескарь, – разозлился на труса Артем. – Арингил? – позвал он невидимого собеседника.

– Чего? – услышал через секундное молчание.

– Что ты знаешь про этот мир, где властвует дракон?

– Ничего не знаю. Я, как и ты, с Земли. – Арингил помолчал, потом нехотя ответил: – У Агнессы спроси, она местная.

Артем задумался: чем дальше, тем страньше. События катились с нарастающей скоростью, и он не успевал за ними гнаться и подстраиваться. Его мировоззрение агностика, которое не верило ни в какие религии, трещало по швам, и разум говорил: «Артем, дружище, ты просто сошел с ума. Того, что с тобой случилось, не может быть. Это все бред умирающего. Он сейчас лежит на крыльце заброшенной халупы и умирает с ножом в животе. Скоро он отойдет в другой мир… Стоп, в какой другой мир?» – остановил он сам себя.

– Арингил? – вновь позвал он невидимого собеседника.

– Чего тебе? Я не имею права с тобой разговаривать наяву. Говори быстрее и отстань.

– Что со мной произошло?

Артем с надеждой ждал ответа, чтобы понять, живет он или уже умер. Видел же он ангела и черта, которые боролись за него. Если он умер, то куда попал? Не хотелось бы в ад. Стоп… опять он остановил свои размышления. Какой, к черту, ад? Ада не существует, это всего лишь миф, придуманный попами для устрашения прихожан, чтобы заставить их жить честнее и праведнее. Не укради, не убий, не соблазняй чужую жену и так далее. Чтобы люди старались жить по совести. А то, если страха нет, можно творить что захочешь. Вон как бандиты наплодились по всей стране. Словно они жили раньше тихо, а как им позволили безнаказанно грабить и убивать – так тут же вынырнули. Объединились в стаи, ментов подвязали – и все, стали главными. Что им закон, что им совесть, когда есть деньги. Как сказал один бригадир, пытавшийся его учить:

– Деньги, пацан, не главное, они счастья не приносят, но помогают без него обходиться. Главное – это власть. А власть держится на силе. Мы теперь сила. Значит, и власть. Запомни это. – Артем запомнил. А на следующий день бригадира завалили на спорной территории рынка. А Артем подался к отцу Алексею.

– На земле ты умер, а здесь остался жив. Это все, что я могу тебе сказать, – ответил Арингил и замолчал.

– Как это? – удивился Артем. – Умер и остался жить. Это что, жизнь после смерти?

– Это судьба, недоумок, – раздался в голове девичий голос.

– Ты чего такая злая, Агнесса? – спросил Артем: он уже знал, что второй звонкий голос принадлежит девушке и ее зовут Агнесса.

И тут его опять озарило: он вспомнил чертовку, что тащила его к себе. Симпатичная, с рожками, только без хвоста. И узнал этот голос. А второй, видимо, принадлежал ангелу. Как это может быть? Артем на некоторое время впал в ступор: чем больше разбирался в ситуации, тем больше он понимал, что ничего не понимает.

– Да что происходит? – возмутился он. Как черти уживаются с ангелами? Как вообще они живут, если он не верит в их существование? Неужели отец Алексей был прав, когда рассказывал ему, что у каждого человека на плечах сидят черт и ангел, и они шепчут ему на ухо, как поступить. Даже сказал, что ангел сидит на правом плече, а черт на левом. Потому путь человека извилист – от плохих поступков до хороших.

– Арингил? Ты ангел? – осторожно спросил Артем и, затаив дыхание, стал ждать ответа.

Ему предстояло переосмыслить всю свою жизнь и убеждения. Отказаться от вбитого в институте постулата настоящего историка: что не подтверждается документально, тому верить нельзя. Над ним даже потешался отец Алексей.

– Ты, – говорил он, – очень похож на библейского Фому – пока своими руками не потрогаешь, языком не лизнешь, верить не будешь. Ты пойми, Артем! – убеждал батюшка. – Ты пытаешься понять духовные принципы умом, и ум отказывается помогать тебе. Знаешь почему? – И, не дожидаясь ответа продолжал: – Ум есть инструмент познания физического мира. Это как попытаться снять колеса с моих «жигулей» отверткой. Сколько бы ни пытался, не получится. И на основе неудачи сделать вывод: колеса снять невозможно. Но мы-то с тобой понимаем, что это неправда. Надо взять совсем другой инструмент и открутить болты.

– И что это за инструмент? – спросил скептически Артем.

– Вера, сынок! – добродушно ответил священник.

– Да, – услышал он в ответ после секундной заминки.

– Сидишь у меня на правом плече? – продолжал задавать осторожные вопросы Артем. Хотя в душе у него царила буря, которая нещадно ломала преграды, смывала затвердевшие холмы ложных истин и уносила этот мусор в океан беспредельности за границы его сознания.

«Значит, Бог есть, раз есть ангелы», – пришло к нему новое утверждение: он соприкоснулся с его проявлением. Его стойкое неприятие и даже отвержение религиозных догм начало разрушаться на глазах. Рушилась сама основа его жизненных постулатов, значит, он не царь природы, а творение высшей силы.

– Откуда знаешь? – после затянувшегося молчания ответил вопросом Арингил.

– Догадался, – со вздохом, в котором слышалось то ли огорчение, то ли облегчение, сознался Артем. – А Агнесса – это черт?

– Нет, тифлинг.

Что-то знакомое он услышал в этом слове – где-то он уже слышал о тифлингах. Артем напряг память и остолбенело раскрыл глаза, уставившись на облака, проплывающие над ним высоко в небе, ничем не отличающемся от земного… Но не они заинтересовали его, а то, что он вспомнил записи в найденной на чердаке тетради. Он выбросил ее, не дочитав, а жаль. В ней неведомый философ описывал этих существ, называя их… Как же он назвал их? Шайтаны? Нет, отмахнулся он, не шайтаны. Служивые духи судьбы, вот кто они, вспомнил он.

– Арингил? – позвал Артем. Ответом ему было молчание. Он несколько раз пытался вызвать того на разговор, но ангел не отзывался. Не отозвалась и Агнесса.

Тем временем повозка въехала в широкие ворота, и над головой Артема проплыла сводчатая каменная арка. Возница остановил лошадь.

– Все, приехали, ваша милость.

– Савул, помоги господину магу подняться.

Савул нагнулся и помог Артему подняться. Тот сел и огляделся.

«Батюшки, – подумал он, – я в настоящем замке!»

Небольшой двор, выложенный камнями, какие-то деревянные постройки жались к стене. Под навесом десяток коней жевал сено и отмахивался хвостами от слепней. На каменном крыльце невысокой башни стоял хмурый человек с желтой цепью на груди. На цепи большой медальон. «Это конт, скорее всего», – решил Артем. У ворот стояли два воина с копьями в кожаных доспехах и топорами за поясом, щиты за спиной. Все это Артем успел охватить за пару секунд опытным взглядом разведчика. Двое на воротах, четверо на стенах, еще один воин в доспехах побогаче у высокого каменного крыльца почтительно ждал. Рядом с контом выглядывал из-за его спины толстенький невысокий человек в красной сутане и зеленой шапочке. Глазки прищурены, в руках четки, он непрерывно перебирал пальцами костяшки. «Католик, что ли?» – подумал Артем. Он вставать не торопился. Тянул время. Как говорить? Как поступать? Он не знал. А Артам, гад, спрятался. Артем скривился так, чтобы вокруг подумали, что ему очень больно. Для правдоподобности покачнулся, и вслед за ним качнулся Савул, пытаясь удержать раненого.

Мужчина спустился с крыльца и твердой решительной походкой человека, привыкшего повелевать, направился к повозке. Артем в это время перебирал варианты, что говорить и как себя вести, – наконец он понял, что лучше всего изображать амнезию. Возница и Савул низко поклонились. Артем тоже попытался изобразить поклон, сидя в повозке, и стал по-настоящему заваливаться. Голова закружилась, и он потерял ориентиры – где верх, а где низ. Суматошно замахал руками и вцепился в чью-то одежду. С трудом подняв голову, увидел, что держится за рукав камзола конта.

Надо отдать должное властителю этих земель, он не дернулся в сторону, не оттолкнул его, а позволил ему удержаться, даже придержал его рукой.

– Что со студентом? – спросил он резким властным голосом.

– Это, ваша милость, мертвяк его приложил, – не разгибаясь, ответил Савул.

– Маг – герой, ваша милость, врукопашную с ним сошелся и насадил того на крест. Откуда только сила взялась?

Человек в красной сутане поморщился и назидательно проговорил со строгостью в голосе:

– Всякое дарование исходит от господина нашего Хранителя. А почему он заклятия не применил? – рассматривая Артема и видя его затуманенный взгляд, спросил он того же Савула.

– Не успел он, ваша милость, мертвяк уже выкопался и ждал в засаде. Как только мы подошли, он бросился – и прямо на господина мага. Хрясть его по голове рукой. Рука вдребезги, а паренек, простите, господин маг схватил его и на крест спиной насадил. Потом упал и потерял сознание. Всю дорогу бредил.

– Не одержимый, случаем? – спросил толстяк в красной сутане. – О чем бредил? – Взгляд его стал похож на взгляд гиены, учуявшей добычу, даже какая-то радость промелькнула на его лице.

– Да о разном, святой отец. Но больше говорил, что хочет стать служкой в храме.

– Маг хочет стать служкой? – удивленно поднял брови конт. – Видно, сильно его неупокоенный приложил, коли ученик магической школы захотел идти в священнослужители. Что скажете, отец Ермолай? – повернулся он к человеку в красной сутане.

– На грешников тоже сходит благодать нашего господина, милорд. Его пути неисповедимы. Значит, он увидел что-то доброе в этом юноше и послал ему вразумление, отвращая того от богомерзкой магии.

– Так уж и богомерзкой? – усмехнулся конт. – Вы-то не пошли упокаивать мертвеца.

– Мы печемся о душах, милорд, а не о плотском. Спасаем грешников и заблудших. Наш труд более важен.

– Знаю, как вы печетесь, – проворчал конт, – травницу сожгли в деревне. Теперь крестьяне лекарю платят, а мне налоги уменьшились.

– Вы сами знаете, милорд, что мы стоим на страже духовной чистоты. У травницы не было магического образования. Откуда она могла черпать знания? Я вам уже говорил: от искусителя, врага нашего, который сеет соблазны и ловит в свои сети неосторожных. Лучше десять невинных сжечь, чем одного колдуна пропустить.

Конт поморщился, но спорить не стал.

– Отнесите мага в его покои и позовите моего лекаря к нему. – Он развернулся и зашагал прочь, но Артем успел услышать, как конт проговорил: – Надо же, с мертвяком сошелся врукопашную.

Комната, куда поместили Артема, была на первом этаже башни. Обстановка скудная, если не сказать нищенская. Кровать, застланная серой простыней, под ней соломенный тюфяк. Чтобы укрыться – какая-то облезлая шкура. Глиняный горшок под кроватью и лавка. Его осторожно положили на кровать, и она заскрипела под ним. Зашла девочка-замарашка в грязном платье и с босыми ногами. Подол платья подоткнут за пояс, открывая худые ножки, искривленные недостатком кальция, и унесла горшок. Все это Артем подмечал, не задумываясь, накапливая информацию. Кто как себя ведет, как говорит. Даже как ходит. Здесь была строгая вертикаль власти, и нарушить ее порядок значило совершить преступление.

Он хорошо знал культуру средневековья Земли и пытался сравнивать, находя схожие моменты. Но все равно информации было катастрофически мало. Мешало думать то, что постель кишела блохами. Прыгучие твари, видно, изголодались и набросились на Артема с жадностью людоедов.

Вошла та же девочка и поставила горшок под кровать, не поднимая головы, спросила:

– Может, что угодно вашей милости?

– Угодно, – ответил Артем, и девочка, шмыгнув носом, безропотно стала раздеваться. Сделала она это быстро, сбросив рваные обноски одним движением, и осталась полностью обнаженной.

Перед ошеломленным Артемом стоял скелет, обтянутый кожей, с грязными подтеками на теле. Присмотревшись, он понял, что это налитые лиловым, баклажанным цветом разбросанные по всему телу застарелые синяки и ссадины.

– Оденься! – поморщился Артем. Заниматься непотребством с этой кривоногой девчонкой он не испытывал никакого желания. Но толстяк Артам, видимо, не брезговал ничем. «Вот скотина», – ругнулся про себя Артем. Подождал, пока девочка покорно оденется.

– Тебя как зовут? – задал он первый вопрос.

Девочка удивленно посмотрела на него и несмело ответила:

– Как назвала мать, не помню, но все кличут меня Чучелом.

– Да уж, – крякнул Артем, видимо, жизнь простолюдинов здесь не сладка. – Присядь, мне тебя кое о чем расспросить надо.

Девочка присела на край лавки, опустила голову и стала безропотно ждать.

– Меня ударили по голове, и я многое забыл. Скажи, я заставлял тебя с собой спать?

– Нет, что вы, ваша милость! – воскликнула девочка, и Артем вздохнул с облегчением. – Вы просто позвали меня разделить с вами ложе, вы не заставляли.

Девочка подняла голову и искренне посмотрела ему в глаза.

– Хрен редьки не слаще, – проговорил недовольный Артем.

Девочка, увидев раздражение мага, сжалась и вновь опустила голову.

– Я давно в замке? – начал он издалека.

– Семь дней, ваша милость.

– Я все время жил здесь? – тоскливо обвел он глазами каморку, что ему выделили.

– Да, ваша милость, это гостевые покои для неблагородных господ. – Девочка отвечала сразу, однотонным скучным голосом, не проявляя эмоций. Может, их у нее уже и не было, подумал Артем, кроме страха и покорности. Все остальное из нее выбили.

– Как ко мне относятся в замке? – спросил он, подумав.

Девочка, не понимая вопроса, уставилась на него.

– Как ко мне относится конт – как к слугам или лучше?

Теперь девочка поняла, чего от нее хотят:

– Нет, ваша милость, конт считает вас выше слуг, он обращается с вами уважительно.

– Понятно, – подумав, что не все так плохо, ответил Артем. – А отец Ермолай?

Девочка, услышав вопрос, боязливо огляделась.

– Не бойся, я никому не расскажу о нашем разговоре. Помоги мне, а я помогу тебе и накажу всех слуг, что тебя обижают.

– И конюха накажете? – спросила девочка.

– И его тоже.

– Хорошо! Слушайте! – заговорщицки, шепотом произнесла она. В ее детских глазках было полное доверие к Артему. Она наклонилась к нему поближе и стала говорить. – Я слышала, как инквизитор говорил кому-то, что надо за вами присмотреть, что вы могли заразиться вольно… вольно… – Она закусила губку, пытаясь вспомнить слово, и, обрадованная тем, что ей удалось вспомнить его, закончила: – Вольнодумством. Что он не выполнил план по грешникам.

«Вот оно как, – со страхом подумал Артем, – тут планы по сожжению еретиков. Не сладко, однако».

– Я с ним общался?

– Да, ваша милость, он угощал вас вином и спрашивал, спрашивал…

Артему стало холодно. Мерзкий холодный пот, несмотря на духоту в комнате, пробежал струйкой по спине. Что мог наговорить по пьянке Артам, оставалось только догадываться.

– Как надлежит обращаться к конту, человеку моего звания? – переборов страх, спросил Артем. Что такое инквизиция и скольких они отправили на костер, он хорошо знал. Томас Торквемада, Великий инквизитор, оставил заметный кровавый след в истории, выстелив его сотнями пепелищ по всей Испании.

– К конту вам надлежит обращаться «досточтимый конт» или «риньер». При этом обязательно приложить почтительно руку к груди и поклониться не слишком низко, тогда вас уважать не будут, не слишком высоко, тогда вас могут вызвать на дуэль и убить за непочтение.

– Покажи, как? – попросил Артем, и девочка живо вскочила и изобразила поклон. Оказывается, она была совсем не забитой дурой. Любознательная и смышленая, она сходу схватывала и давала правильные полные ответы. То, что и хотел знать маг. Ведь он теперь маг.

– Как мне обращаться со слугами? – Землянин как губка впитывал информацию.

Агнесса, сидевшая на его левом плече, завистливо посмотрела на ангела.

– И ты называл этого паренька непутевым? – спросила она. – Какие тогда у вас умные?

– Умные тоже есть, парень не дурак. – Арингилу было одиноко, и он хотел поговорить. – Просто не хотел найти своего места в жизни. Я же тебе говорил, он не старался найти своего предназначения. По жизни плыл, и все. Вот и приплыл. У них в стране извечные две проблемы, – со вздохом грусти сказал он.

– Это что за проблемы, да к тому же только две? Здесь их тысячи, – быстро среагировала Агнесса. Ее распирало любопытство: как это – жить в другом мире?

– Дураки и дороги, – ответил ангел, – с остальными проблемами они справляются.

Тифлинг недоуменно уставилась на Арингила…

– Со слугами надо обращаться строго, но не жестоко, и не стараться их унизить. Иначе они плюнут вам в тарелку, а на мясо перед готовкой… – девочка тихо, но заразительно рассмеялась.

У Артема на лоб полезли глаза. Вот это дела. Теперь и есть не захочешь.

– И часто мне мочились на мясо? – спросил он.

Чучело опустила глаза и промолчала.

– Значит, всегда, – сделал нерадостный вывод Артем. Чтобы уйти от неприятных мыслей, задал он следующий вопрос: – А где я питаюсь?

– Ты действительно позволяла мочиться на мясо и плевать ему в тарелки? – изумился Арингил.

Тифлинг зло глянула на него.

– Я хотела от дурня избавиться. Его уже почти приготовили к сожжению. Поэтому какая разница, плюют ему в тарелку или нет. Он даже не гнушался этой Чучелом и затащил ее в постель. Урод! Я его просто ненавижу, он поломал всю мою жизнь! – Агнесса, выговорившись, отвернулась…

– Обедаете за столом конта. А завтракаете и ужинаете где придется. То на кухне, то объедки со стола конта доедаете.

Артем уже понимал, что принципов у Артама в жизни было немного. Пожрать, выпить и с кем-то трахнуться, причем не суть важно с кем. Не мудрено, что инквизитор без сожаления готовил идиота к сожжению и представил бы все это как милость к нему и к людям. И никто бы даже не пожалел молодого мага.

– А где мне надлежит есть? – Парень с большим интересом смотрел на девочку, та словно ожила от доброго отношения и не скрывала ничего, что он хотел знать. Хотя раньше, возможно, и плевала ему в тарелку или чего хуже…

– В столовой конта или малой столовой для воинов. Но вы оттуда убежали, ваша милость. Воины конта над вами посмеялись, и вы там больше не показывались. А чаще пропадали на кухне и пытались задрать подол Рагунде. – Она не выдержала и фыркнула.

– Это кто?

– Это наша повариха, она вас треснула скалкой и обещала отрезать ваш срам.

– А что, мага никто не боялся? – вслух спросил Артем, хотя это были его размышления.

– Так вы, ваша милость, ничего не умеете. Об этом все знают, кроме конта. И над вами смеются.

– Надо же! – удивился Артем. – А что я тогда тут делаю?

– Я слышала, что вы прибыли по заявке конта. Он не захотел выписывать настоявшего мага, а чтобы ему прислали студента на… на… – Она задумалась. – Не помню, как это слово называется. Вы у нас, ваша милость, на три десятницы. Конт вам не платит, только кормит.

«Ясно, Артам здесь на стажировке», – подумал Артем. В это время в коридоре раздалось старческое брюзжание.

И девочка, подхватившись, зашептала:

– Это лекарь конта, мастер Урвугу. Будьте осторожны, он не любит, когда его вызывают не к конту.

Она встала, присела, изобразив поклон, и побежала на выход. Открыла дверь перед самым носом лекаря. Тот от неожиданности отпрянул, но, увидев пигалицу, хотел отвесить ей подзатыльник и пнуть ногой. Однако Чучело, наученная горьким опытом, ловко увернулась, и пинок, которым мастер хотел догнать девочку, бесцельно прошелся по воздуху.

– Поймаю и отравлю! – напутствовал он убегавшую.

В комнату вошел горбун. Сделал несколько громких вздохов и брезгливо высказался:

– Воняет, как в конюшне. – Его маленькие злые глазки уставились на лежащего больного. Недолго изучали его, и, сделав свой вывод на основе наблюдений, горбун сказал: – Хватит валяться, шарлатан, ты здоров, как мерин конта. Скажи этой грязной подстилке, чтобы перевязала чистой тряпкой и дала вина.

– Спасибо, мастер! Я всегда знал, что вы – великий лекарь! – изобразив восторг, ответил Артем. Он сам побаивался лечиться у специалиста, который запросто говорит «поймаю – отравлю». Глядя на рожу лекаря с длинным висячим носом, как будто пришедшего из сказки «Карлик Нос», бывший разведчик хотел только одного: чтобы этот эскулап побыстрее ушел. Мастер больше напоминал палача-отравителя, чем доктора.

Лекарь подозрительно глянул на больного: не смеется ли он случаем над ним? Но увидев почти влюбленный взгляд восторженно смотревшего паренька в окровавленной повязке, смилостивился. Даже, как показалось Артему, подобрел.

– С чего ты взял, что я – великий лекарь? – спросил он, не до конца доверяя выражению лица мага.

– Ну как же! Вы сходу определили, что у меня нет ничего серьезного, только одним своим взглядом, мастер. Это, я вам скажу, талант! Не каждый сможет так быстро разобраться.

На угрюмом лице Урвугу появилась самодовольная улыбка.

– Как иногда удары по голове просветляют разум! – почесав пальцем в ухе, сказал лекарь и подошел к постели. – Развяжи повязку, – сварливо приказал он, глядя на Артема, правда, без былой злобы и раздражения.

Артем, преодолевая боль и крепясь, чтобы не застонать, стал отдирать прилипшую тряпку, которой ему перевязали голову в деревне. Правда, не ему, а Артаму, но они теперь делили одно тело на двоих.

Лекарь осмотрел голову, достал баночку и протянул больному.

– Возьми и намажь этой мазью рану. Полежи два дня – и можешь выходить.

– Спасибо, великий! – обрадованно вскричал Артем. – Теперь я точно знаю, что вы непревзойденный мастер лечения.

Он не боялся, что ему не поверят, лекарь был таким падким на лесть, что он, можно сказать, купил его с потрохами. Чем грубее и нарочитее восхваление, тем довольнее и добрее становился горбун. По-видимому, он и сам себя считал светочем медицины. Правда, непризнанным и озлобившимся на весь мир. А тут в лице молодого оболтуса нашел почитателя своего таланта.

Лекарь, распрямив спину так, что даже стал повыше, ушел, изображая гордую походку победителя. Артем остался предоставлен сам себе. Раны обрабатывать и даже зашивать он умел. Немного смыслил и в мазях. Осторожно открыв банку, принюхался. Пахло дегтем. Обычная основа для лечебных мазей. Он осторожно раздвинул слипшееся волосы и легкими мазками сначала по краям стал наносить мазь. Потом толстым слоем положил на пальцы и прикоснулся к ране. Под рукой ощущалась рассеченная кожа, но кость была цела. Все это он делал со стоном, так как рана и место вокруг нее опухло и сильно болело. «Лишь бы заражения не случилось», – подумал он. Еще ему досаждали блохи. Как маг, которым являлся Артам, это терпел? – возмущенно думал землянин. Наконец не выдержал и позвал того:

– Артам, мне нужна твоя помощь.

В ответ была тишина.

– Тихушник! – разозлился Артем. – Если ты решил молчать, то знай, инквизитор, отец Ермолай, решил тебя сжечь и выполнить план.

– Какой план? – раздался испуганный голос мага.

– План по сожженным еретикам.

– Я не еретик! – еще более испуганно закричал Артам.

– Может быть, и так, дружок, но инквизитор считает по-другому, и он хочет тебя сжечь. Ему не хватает колдунов, а ты после борьбы с мертвецом такого наговорил, что хватит на три костра.

– Я не хочу гореть! Друг, что делать? Что делать? Мама! – почти завопил напарник.

– Для начала обрисуй мне, кого знаешь в замке, и как себя надо вести. Я же не из вашего мира и многого не знаю. Потом расскажи, какие заклинания нужно прочитать, чтобы избавиться от блох. Пока все.

– Вести себя нужно просто. Конту кланяйся, слуг пинай, иначе уважать не будут. Начнут в тарелку тебе плевать и за глаза обзывать по-всякому. На остальных смотри свысока: я маг. От инквизитора прячься. От святош только одни неприятности.

– А почему они магов не любят? – поинтересовался Артем.

– Маги – сила и опора трона. А у церкви есть ритуалы, блокирующие магию, и они, по их словам, призваны ограничивать силу магов. Якобы чтобы те, не набрав ее много, не свергли королей и не стали владыками. Церковники считают магию даром врага для искушения живущих. Если немного ее, то это не вредно, наоборот, полезно. А если много, то это уже плохо. Опасно. Говорят, давным-давно маги набрали такую силу, что обуяла их непомерная гордыня, и пошли они против воли Хранителя. Не захотели подчиняться и следовать его заветам. Тогда в глухих лесах Рольбрука появилась церковь Свидетелей Славы Хранителя. Один первосвященник по имени Августин Светлоликий собрал толпу крестьян и пошел на столицу магов. Те гордые были, воинов не содержали и не боялись никого. В битву против них вышел святой Августин, блокировал всю магию, а крестьяне вилами поубивали всех магов. Страну ту разорили. А столицу сожгли и прокляли. Долго она пустовала. А потом с севера пришли племена дикарей и заняли те места. С тех пор сильных магов не было. Все, что могло служить для разжигания гордыни человеческой, было признано еретическим. Все, кто наделен даром, брались на учет и отправлялись в школы магии. Кроме того, инквизиторы выявляют всех, кто владеет даром и не прошел инициации. Старается скрыть свой дар. Их называют дикими. Таких ловят и жгут, как злых колдунов.

Неожиданно парень стал говорить как по писаному, без запинок, с пониманием предмета, и это здорово помогло Артему немного понять этот мир.

– Значит, церковь является противовесом магам? – уточнил он. – Ее сила в том, что она не позволяет магам настолько усилиться, чтобы захватить власть. В то же время маги являются боевой силой. Так?

– Да, ты правильно ухватил суть, между магами и церковью Хранителя идет противостояние. Королю и аристократам это выгодно.

– А где используется магия?

– Везде. Ее арсенал обширен и делится на школы. Стихийная магия, магия жизни, бытовая магия, магия призыва и некромантия.

– Ничего себе! – удивился Артем. – И все это вы изучаете?

Его удивляло такое разнообразие магических практик и то, как все это можно было запомнить. Представление о магии он имел самое, можно сказать, примитивное. На основании прочитанных в детстве сказок про Ивана-дурака. Тому все давалось легко благодаря щуке или Коньку-горбунку. Он, будучи еще маленьким учеником первого класса, мечтал, чтобы за него уроки приготовил такой вот волшебный помощник.

– Мы учимся в малой школе и проходим обучение в три года, знакомясь с основами магии, изучаем все направления, – пояснил Артам. – Я вот учусь в школе в городе Аногур. Это главный город в провинции Аногур. – Он немного воодушевился, рассказывая о знакомом ему предмете, и забыл свои страхи. Говорил связно и толково.

– А потом куда идете работать, после школы?

– В армию на пять лет, – вздохнул товарищ, вспомнив, что его ждет. – После армии, если средства позволяют и сдашь вступительные экзамены, можно продолжить обучение в академии в столице. Или подписать контракт с гильдией – и тебя направят куда-нибудь работать магом. Лечить деревенских, улучшать плодородие почвы, разное применение у магов. Мертвецов упокаивать. Можно подписать контракт с армией на пять лет. Но лучше купить патент и открыть частную практику, – мечтательно произнес он.

– А почему мертвяки поднимаются, они же умерли? – спросил Артем. Ему было все интересно и необычно. Он не задумывался, почему в его голове звучат слова и кто с ним разговаривает. Ему даже не мешало то, что его телом управляет другой. Тот нашел себе убежище, как и Артем, и затих, обретя покой и тишину.

– Этого никто не знает, некромантию изучают в сильно урезанном виде, как науку очень опасную. Церковь постаралась уничтожить вместе с магами и их книги, так что до нас дошли только крохи прошлых знаний.

– Ты, Артам, очень складно рассказываешь, наверное, лучший ученик? – Артем недоумевал, почему Чучело сказала, будто он ничего не умеет. Видно было, что парень грамотный и знающий. Только любитель выпить. Может, из-за этого у него проблемы.

– Нет, Артем, – еще горше вздохнул напарник. – Теорию-то я знаю, да руками не могу правильно заклятия сплести. Тут видишь, какое дело, – продолжил он, найдя слушателя, которому можно все рассказать без утайки. – Любое заклинание состоит из двух действий. Даже трех, если быть точным. Сначала нужно перейти на магическое зрение и увидеть потоки энергий. Их называют Эртана. Они проходят через тело и там накапливаются. Способность накапливать Эртану отличает имеющих дар от не имеющих. Эртану, если посмотреть магическим зрением, видно как радугу. Вот после этого нужно произнести само заклинание и пальцами связать в правильный узор нужную нить. Это второе и третье действо. Цвет нити отображает свою стихию. Красный цвет – огненная Эртана. Синий цвет – Эртана воды. Голубая – стихия воздуха и так далее.

– И в чем проблема, ты не видишь магических нитей? – спросил Артем.

– Вижу. Тут еще дело в том, сколько у тебя самого сил. Для создания заклинаний тратится энергия, накопленная магом. Способность сохранять и накапливать эту энергию называется даром. Это во-первых. Во-вторых, нужно уметь плести правильные узоры. А у меня это никак не получается. Из пяти попыток выходит от силы одна. Но как только я выпью вина, мне становится очень легко это делать. Только результат бывает обратным. Не помню, что плету. Вот так и с умертвием вышло.

«Вот оно в чем дело, парень знает магию, но не умеет должным образом ею пользоваться», – задумался Артем. А с таким непутевым даром они долго не проживут.

– Покажи мне – как смотреть магическим взором? – строго запросил он.

– Как, как! Просто желаешь – и все, – ответил несколько ворчливо Артам.

Артем пожелал и увидел перед глазами разноцветную радугу, словно свет пропустили через спектральную линзу и разложили на цвета. Но отличие было в том, что здесь присутствовал и черный цвет, и золотой, и сиреневый.

– Очень хорошо! – удовлетворенно сказал Артем. – Теперь давай изучим заклинание от блох.

– Зачем? – Напарник был крайне изумлен.

– За тем, что меня блохи уже заели, скоро ни рук, ни ног не останется, – ответил Артем, сам озадаченный вопросом Артама. Они что, с блохами спокойно уживаются? – Кроме того, блохи разносчики чумы. Ты хочешь сдохнуть? – Это был прием манипуляции, но, немного зная уже своего сожителя, Артем понимал, что тот будет шевелиться только под угрозой смерти.

– Правда, что ли? – простодушно спросил пораженный Артам.

– А какой смысл мне тебе врать? – вопросом на вопрос ответил Артем. Он знал, что дальше надо помочь напарнику найти правильный ответ. Подсказать ему его. – У нас целые страны вымирали от чумы с муками, сгнивая заживо.

– Подожди, надо вспомнить, – ответил маг. – Бытовую магию я не особо люблю. Затрат Эртаны много, а результат маленький. Так, так, – проговорил он. – Это в разделе изгнания, по-моему, нет, не там. Надо в книге посмотреть.

– Так посмотри! – не вытерпел Артем и сказал несколько резче, чем хотел.

– Сам посмотри.

– А где она у тебя? – Артем стал озираться, ища вещи мага, но ничего не находил. Кровать, горшок, лавка. Он заглянул под кровать, там, кроме толстого слоя пыли, были только пауки.

– Под тюфяком, у изголовья, – подсказал Артам.

Артем поднял набитый вонючей соломой тюфяк и увидел грязную тряпичную сумку. Причем сумка была с клапаном и закрывалась на деревянную пуговицу, как у армейской плащ-палатки. Он с сомнением взял хозяйство напарника и осмотрел, вертя его в руках. Ткань как джинса, только зелено-бурого цвета. Потертая, но еще довольно крепкая. Что-то знакомое он увидел в ней и вспомнил. Западные хиппи семидесятых ходили с такими торбами.

Внутри был кожаный кошель с медяками и одной белой монеткой. Что на ней написано, он не понимал. Запасная рубаха. Нестиранная, наверное, с самой покупки. От нее несло такими ароматами, что Артем побыстрее вытащил книгу, а сумку закрыл. Пролистал. Почесал щеку и сказал:

– Я не понимаю, что тут написано, дружище.

– Это поправимо, – совершенно спокойно ответил второй. – В школу принимают всех – и грамотных, и неграмотных. Чтобы не тратить времени на их обучение чтению и письму, используют особое заклинание. Ты его сможешь повторить. Открой последнюю страницу, – стал он деловито давать указания. – Там в первом ряду первый рисунок сверху. Посмотри на него и пожелай, чтобы он развернулся. Да, и не забудь приложить к нему палец.

Артем с сомнением перевернул книгу и увидел рисунок сжатого кулака. Приложил палец и мысленно пожелал раскрыться. На его глазах кулак раскрылся и медленно показал движение пальцев. Артем попробовал повторить и понял: у него не получается. Пальцы мага были слабоподвижными, они хорошо делали только хватательные движения. Посмотрев на руки-крюки, Артем понял, что парень в детстве или переболел чем-то, или получил травму, отчего его пальцы скрючились. Сам Артем играл в детстве на аккордеоне, ходил в музыкальную школу, и пальцы его тела летали, как мотыльки.

«Теперь у меня есть первая цель в этом мире, – решил Артем, – разработать пальцы».

Жить без какой-то определенности он больше не хотел. Размышляя над своей прошлой жизнью, он понимал, что замахивался на неподъемные для него дела. Принимаясь открывать свой магазин, осознавал: не потянет. Бросал и строил прожекты дальше. Как и все, он был заражен страстью быстро обогатиться и купить малиновый пиджак. Но убивать ради этого и воровать, обкладывать данью новоявленных предпринимателей он не хотел. Хотя понимал, что страна словно сошла с ума. Инженеры, учителя, экономисты – все бросились торговать. Турция, Польша стали самыми популярными маршрутами. Большие баулы, затравленный и в то же время лихорадочный, бешеный взгляд теток, которые из прилежных жен превратились в кормильцев семей. Их ругань и плач – все это слилось воедино и стало неотъемлемой частью их жизни. Все стали ругать всех и завидовать тем, кто мог устроиться в этой жизни, и радоваться, когда такому удачливому сворачивали голову. Наверное, он мгновенно повзрослел после смерти и воскрешения.

Чудно звучит – после смерти и воскрешения! Но как иначе описать то, что с ним произошло?

Пропало желание успеть, как другие, и пришла мысль, что надо руководствоваться разумом, а не жаждой денег. Остановись, Артем, не спеши. Ты уже однажды бежал бегом и прибежал к смерти. Кто-то внутри него шептал это ему, и он послушался.

Артем притянул к себе лавку, уселся поудобнее по-турецки, положил на лавку руки и стал выполнять комплекс упражнений, что показал ему его старый учитель. Пальцы толстые и малоподвижные, одеревенелые, словно корни деревьев, не хотели его слушаться и жили своей жизнью. Он настолько увлекся, что не заметил, как в приоткрытую дверь заглянула Чучело и вытаращилась на его упражнения. Она несколько минут смотрела, как маг повторяет одни и те же движения пальцами. Видно было, что они его плохо слушались. Потом не выдержала и зашла, неся деревянный поднос.

– Ваша милость, хватит мучить свои пальцы, – решительно и смело сказала она, – сядьте лучше поешьте, пока горячее.

Артем оторвался от своего занятия и посмотрел на девочку.

– Спасибо, красавица! – по-доброму улыбнулся он, забирая у нее поднос. – Никто не плевал? – сначала посмотрев на кашу и подняв глаза, со смехом спросил он.

– Я не позволила! – заявила она и гордо подняла свою нечесаную головку.

– Это правильно, – сказал Артем и сразу почувствовал, как он сильно проголодался. Взял оловянную ложку и осторожно попробовал горячую, вязкую кашу. На вкус она ему ничего не напомнила, но было довольно вкусно, и в ней было даже несколько кусков мяса.

– На топленом свином сале, – сообщила девочка, и он понял, что это здесь считается изысканным деликатесом. Но он был в еде непривередлив. На вкус пищи порой даже не обращал внимания. Когда денег не было, питался чем придется. Поэтому он благодарно сказал:

– Спасибо, крошка. Ты постаралась?

Девочка задорно кивнула.

– Когда Рагунда отвернулась, я стащила ложку и положила в горячую кашу.

– Молодец! – похвалил ее Артем, уминая кашу с хлебом и прихлебывая молоко из оловянной кружки. – Только не попадись. Тебе сколько лет?

– Лет? – переспросила она. – Мы считаем веснами. Мне уже шестнадцать весен. Так Рагунда говорит.

Артем даже есть перестал. Выглядела Чучело лет на десять, максимум на одиннадцать. Он покачал головой и засмеялся:

– Хорошо сохранилась, я бы больше десяти весен не дал.

– Это потому что я не человек, – как само собой разумеющееся ответила совершенно спокойно девочка.

Артем чуть не подавился. Но, запив застрявший в горле кусок хлеба, постарался остаться невозмутимым.