Глава 9

Митчел Врук, хозяин постоялого двора, с ненавистью и страхом, переходящим в ужас, смотрел в спину уходящему магу. После последней встречи, когда маг-ученик тут нажрался, полез защищать проезжую циркачку и получил по своей глупой башке, он здорово изменился. Остепенился, завел знакомство с инквизитором и даже стал его приближенным. Врук боялся этого мага, боялся, что он расскажет святоше правду о нем. Но больше всего жалел три золотых барета, его прибыль за половину месяца, которые нагло забрал этот парень.

«Что лучше – потерять один барет или три? – решал задачу Врук. Вон сидят лихие люди, с ними можно сговориться насчет парнишки. – Как маг он слаб, можно сказать, никакой. Чего только в школе такого бездаря держат?» – размышлял он.

Пусть парень уснет, пробраться в комнату будет нетрудно. Прихлопнуть такого и утопить в реке. Мол, вышел покупаться и утонул. Такое Митчел Врук уже проделывал и всегда выходил сухим из воды. Приезжала дорожная стража: выпивка, хорошая закуска и десяток серебряных руклей старшему патруля – и все, дело сделано. Был постоялец и пропал. Куда? А шут его знает. Он за постояльцами не следит. Главное, чтобы не слишком часто, а то заподозрят. Но тут совсем другое дело. Парень с глупым лицом и глазами тупицы сумел вытащить из него такие сведения, за которые неминуемо потащат на костер. И как он мог, старый дуралей, все рассказать этому лоботрясу, не иначе бес попутал. Надо срочно решать, как быть.

Хозяин погрузился в долгие раздумья. Но выхода, кроме как убрать мага, он не находил. Взяв кувшин пива, добавил туда первача и пошел к веселой компании. Они частенько заглядывали к нему, иногда продавали разные вещи, и он, не спрашивая, где взято, по дешевке скупал их, чтобы перепродать в городе на рынке. В своей лавке.

– Вот, ребята, угощаю, – поставил он кувшин и сел рядом. Повозился и обратился к старшему: – Жих, есть работка, – осторожно предложил он.

Вожак посмотрел на него и трезво сказал:

– Говори.

– Видел паренька, что поднялся наверх?

Тот согласно кивнул.

– У него есть золото, – неопределенно сказал хозяин, закидывая удочку на дальнейший разговор. Глаза Жиха загорелись алчностью.

– Много?

– Видел три барета, – ответил Врук. – Два вам – один мне, – уже понимая, что может совсем остаться без денег, продолжил он.

– Что надо делать? – Любитель легкой наживы долго на размышлял. Он уже понял, чего хочет хозяин постоялого двора. Его не интересовало, почему он решил ограбить постояльца, главное – дело было несложным и сулило хороший куш. Треснуть спящего по голове и утопить, что может быть проще.

Хозяин пригнулся к столу и зашептал:

– Он пошел спать, через час проберетесь к нему в комнату, оглушите спящего и выкинете в окно. Заберете золото, все, что найдете свыше, – ваше, а два барета отдадите мне. Потом камень на шею – и в реку. Там раки его за два дня сожрут.

– Почему два золотых тебе? – возмутился главарь разбойников. – Ты же говорил, что один.

Врук поморщился – сам виноват, проговорился – и ответил:

– Ладно, пусть будет один, но вы после этого уйдете.

– Заметано! – ухмыльнулся Жих и потянулся за кувшином. – Налегай, братва, за дело выпьем! – Они опустошили кувшин. – Значит, так, Ряха, иди под окна и жди тело, – приказал главарь одному из товарищей, и из-за стола поднялся мужик с круглым одутловатым лицом и дряблыми щеками. Глядя на его обрюзгшее лицо, Митчел Врук подумал, что лучшей клички, чем эта, ему не нужно.

Ряха прошел в темный двор. С обратной стороны постоялого двора, куда выходили окна постояльцев, рос небольшой фруктовый сад, и в ночном воздухе носился аромат поспевающих яблок. Ряха сорвал первое попавшееся и, прислонившись к стене, захрустел им. Минут через десять из окна второго этажа выпрыгнул кто-то маленький и, сиганув ему на плечи, соскочил. Удивленный донельзя Ряха подавился куском яблока, попавшим не в то горло, и, нагнувшись, закашлялся. А маленький прыгун, обругав его тупым дылдой, исчез в темноте. Сразу после этого раздался шум наверху. Не переставая кашлять, он поднял голову, и в тот же миг на него рухнуло что-то тяжелое и сломало ему шею. Он умер быстро, с куском яблока во рту.

Жих в сопровождении троих своих людей шел босиком, чтобы не разбудить стуком каблуков жертву, а также других постояльцев. У нужной двери он остановился, приложил ухо к щели и прислушался. В комнате была тишина. Спит, удовлетворенно подумал разбойник и, просунув нож в щель, осторожно поднял защелку. Открываемая дверь нещадно заскрипела несмазанными петлями. Бандит дернулся и злобно оглянулся на идущего последним хозяина. Его взгляд красноречиво выражал его мысли, легко читаемые по возмущенной морде: дурень не позаботился смазать петли. Но в комнате продолжала царить тишина, и он успокоился. Заглянул и захлопал глазами. Комната была пуста. Он прикрыл створку и зашипел подошедшему хозяину прямо в ухо:

– Там нет никого. Ты, гад, перепутал.

Врук замотал головой и просунулся в дверь. Комната действительно была пуста, за исключением перевернутого ведра и разлитой по полу мочи, которая издавала жуткий запах.

– Сбежал, сволочь, – не сдержался он. – Обокрал и сбежал, гнида!

Митчел Врук был поражен открытием и все больше приходил в ярость, которая при воспоминании об исповеди этому прощелыге превратилась в ужас. «Он вернется утром с инквизитором!» – пришла ему догадка. Следом возникла мысль, которая вселила в него надежду. Может, перепутал комнаты? Врук предостерегающе поднял палец вверх, требуя внимания, и зашептал:

– Посмотрим в соседней.

Он осторожно приоткрыл дверь и увидел аккуратно сложенные вещи парня. Серые штаны и зеленая жилетка. Облегченно вздохнув, он указал пальцем вовнутрь:

– Он там.

Жих, будучи разгоряченным самогоном и пивом, злой от разочарования, что куш, который он так жаждал получить, мог уйти от него, решительно отстранил хозяина и, ворвавшись в комнату, уже не скрываясь с размаху ударил дубиной по голове спящего. Но, видимо, не совсем точно. Тот заорал и стал подниматься. Жих размахнулся еще раз и со всей души залепил ему в висок. Раздался хруст, крик оборвался, и парень завалился на спину.

Напуганный криком, Митчел заглянул в номер и увидел торчащую бороду, залитую кровью.

– Это не он, – растерянно прошептал хозяин и встретился глазами с другим постояльцем, который в страхе зажался в угол и молчал, стуча зубами. – Гасите и этого, – махнул он рукой на второго, – он свидетель.

И тот, услышав приговор, заорал на весь постоялый двор. Жих, уже потерявший всякую осторожность, стал лупить крикуна дубиной без разбора. Бедняга закрывался руками и кричал еще громче.

В коридоре стали открываться двери, и ошалевший от всего случившегося Митчел Врук увидел купца с булавой в руке. Тот сразу понял, в чем дело, и, не раздумывая, опустил ее на голову хозяина постоялого двора. Свет вмиг погас в его глазах. Следующими стали подельники Жиха. Купец тремя взмахами отправил их на пол, только сам главарь не хотел сдаваться просто так, он выхватил нож и попытался пырнуть им купца в живот. Но тот ловко отбил левой рукой клинок, и следом булава встретилась с головой бандита.

Артем вошел в большой зал постоялого двора, который напоминал разворошенный улей. По залу бродили и о чем-то возбужденно переговаривались постояльцы.

– Что случилось, уважаемый? – спросил он у первого попавшегося крестьянина.

Тот осенил себя змейкой и ответил трагическим шепотом:

– Хозяин убивцем оказался, напал с разбойниками на двоих постояльцев. Одного убили, второго покалечили сильно. Вот как жизнь-то поворачивается, – покачал он головой. – Храни нас Хранитель! – и вновь осенил себя змейкой.

Сильно удивленный, землянин поднялся наверх. Там столпились несколько человек и заглядывали в соседнюю с ним комнату. У их ног лежали тела хозяина и троих людей, которых Артем определил как лихих. Вместо голов у них было что-то наподобие разбитого яйца всмятку. Он тоже заглянул в комнату, осторожно обходя распростертые тела. Смертей за свою короткую жизнь он повидал много, и убитые его не тронули, не вызвали сожаления или удивления. В комнате на полу с пробитой головой лежал мужик с бородой. На нем бездыханный разбойник. Второй постоялец еле шевелился и стонал, весь в крови. Ему в рот мужик, что выглядел как купец, вливал по капле какую-то жидкость.

– Ему нужен маг-лекарь, – повернул он голову к стоявшим. – Руки все переломаны.

Артем замялся, но потом решился и выступил вперед.

– Э-э, – промычал он, смущаясь, – я могу попробовать. Я, правда, не маг, а только ученик… – Он не успел договорить, как купец решительно прервал его.

– Давай лечи, сынок. Людям надо помогать. Сегодня ты помог, а завтра помогли тебе. Это жизнь.

Артем приблизился к раненому и сплел малое исцеление, направил на руки и создал новое.

– Все! – сказал он купцу и развел руками, показывая, что сделал все, что мог. – У меня больше нет Эртаны.

Купец достал серебряный рукль из кошеля и сунул в руку землянина.

– Мы, что могли, сделали, остальное в руках Хранителя. – Он развернулся и твердой, тяжелой походкой вышел из комнаты. Посмотрев на притихшего раненого, следом вышел Артем. Уснуть уже не удавалось: постоялый двор был наполнен шумом и голосами встревоженных проживающих, они ходили туда-сюда и громко переговаривались, обсуждая случившееся. Какой тут сон?

Артем спустился вниз, посидел бесцельно за одним из столов и вспомнил, что при падении он на кого-то упал. Может, тому тоже нужна помощь, подумал он и вышел во двор. Обогнул угол здания и очутился в небольшом саду. Раньше, когда он мчался к реке, на это не обратил внимания.

Местная луна освещала бледно-синим светом землю, поросшую травой, и тело, лежащее у стены. Наклонившись над лежащим, Артем понял, что тот мертв. Его остекленелые глаза смотрели вверх, а из открытого рта почти вывалился, но не хотел падать кусок яблока. Само яблоко, надкусанное, так и осталось у мертвого в руке.

«Умер-то он отчего?» – подумал Артем, поднимая голову кверху и оценивая высоту, с которой он падал, – выходило не больше трех метров. От испуга, что ли? Приглядевшись, он понял: этот человек был из компании убийц, что сами стали жертвами своего разбоя. Стало быть, туда ему и дорога. Нечего под окнами по ночам шастать. Артем уже автоматически оглядел окрестности магическим зрением и замер. Над телом убитого, или умершего, поправил себя Артем, не желая быть виновником его смерти, на тонкой золотистой нити висел облачный сгусток в виде человеческой фигуры. Он подошел поближе и стал рассматривать новое для него явление. «Что бы это могло быть?» – подумал он и тут же вспомнил, что было написано в книге по некромантии о похищении жизни и увеличении своего магического потенциала с помощью поглощения чужой души. Он достал книгу из глубин сумки и, открыв, начал ее листать. Особенность всех магических книг заключалась в том, что строчки и рисунки светились во тьме, и читать их не представляло сложности.

– Так, так. Это не то, – пробормотал Артем и, слюнявя пальцы, быстро перелистывал тонкие листы. – Ага, вот, нашел. – Он углубился в чтение.

– Агнесса, ты в своем уме! – возмутился Арингил. – Ты зачем ему подсунула идею поглощения души? – Ангел от охватившего его возмущения не мог произнести больше ни слова. Он только выпускал воздух и силился найти выражения покруче, но так как их не знал, он только громко пыхтел.

– А чего такого? – невозмутимо ответила тифлинг. На пыхтение ангела ей было абсолютно наплевать. – Ему представилась возможность усилить себя и не ждать годы, когда он сможет расширить свой резерв Эртаны. Я помогла ему принять правильное решение. Так что отстань, зануда. – Девушка с надменным выражением на лице отвернулась. – Лучше скажи – когда я тебя могу маме представить? – Она посмотрела не ангела скосив глаза, но не поворачивая головы.

– Какой маме? – Арингил с огромным удивлением уставился на девушку.

– Как это какой! – Агнесса, изобразив возмущение, повернулась к нему. – Мама у меня одна, и она будет очень недовольна, что я столько времени провожу наедине с мужчиной. Поэтому ты, как порядочный мужчина, а я уверена, что ты порядочный мужчина, и рассказала об этом маме, должен сделать мне предложение.

– Предложение? – удивленно, еще шире растопырив глаза, повторил, как эхо, впавший в растерянность Арингил.

– Да, предложение! – без всякого сомнения в голосе уточнила Агнесса. Про человека они уже забыли.

– «Существует множество способов увеличения пропускной энергоспособности тела и объема энергокапсул, но самым простым и доступным является похищение чужой жизни, – читал Артем заинтересовавшее его место. – Для этого нужно найти свежеумершего человека, но не животного…»

«Надо же, придумали выражение – «свежеумершего», – подивился землянин местным выражениям. – Еще бы написали «свежий труп», – усмехнулся он и стал читать дальше.

– «…Но не животного, так как энергия жизни разумного существа и животного несовместимы. Провести обряд захвата души. С этой целью создать плетение удержания духовной сущности над телом, отрезать нити, связывающие тело с душой, и произнести заклинание поглощения».

Все это иллюстрировалось картинками.

«А почему нет?» – спросил сам себя Артем. Трупу, лежащему с куском яблока во рту, душа уже была не нужна. А ему могла пригодиться. Тем более что это будет уже не душа, а только чистая энергия, как подтверждение закона сохранения материи. Так сказать, переход материи духа в энергию духа.

Артем, приняв решение, потом уже не сомневался, правильно он поступил или нет. Делал все быстро, сноровисто, а думал уже после того, как, получив результат от своих действий, смотрел на их последствия. Он в точности произвел обряд, описанный в книге, и, создав последнее плетение, произнес:

– Вита фрагментум консенсус.

Субстанция, висевшая над телом, задергалась, утончились и тонкой струйкой, как дым от сигареты, втянулась в Артема.

«Ну, значит, мы со свежим покойником нашли консенсус», – усмехнулся землянин, услышав знакомое ему слово. А через пару секунд почувствовал, как его начинает медленно распирать.

– Что за черт! – пробормотал он и оглядел себя. Ему казалось, он надувается, как воздушный шар. Но его тело оставалось прежним, а давление все росло и росло, перехватывая дыхание, не давая вздохнуть легкими, стягивая его тело как кольцами огромного удава. Он засипел, силясь побороть удавку и втянуть в себя хоть чуточку воздуха, но борьба была неравной. Невидимая анаконда накручивала одно кольцо за другим, усиливая давление. Его голова закружилась от недостатка воздуха. Смятение и ужас от наступившего удушья ворвались в его разум и погасили его.

Пришел в себя Артем уже от новой напасти: ему показалось, что он горит, и в первый момент почудилось, будто его сжигают на костре. Так больно ему не было никогда. Он открыл глаза и попробовал закричать. Но из горла вырвался только слабый хрипловатый стон. Сверху на него с равнодушием смотрела луна, и часть круга заслоняла маленькая мордочка гремлуна. Он с тревогой в глазах смотрел на человека, и когда тот промычал что-то нечленораздельное, постарался улыбнуться. Влил ему в рот воды из кувшина и проворчал.

– Наконец-то пришел в себя. С тобой-то что приключилось? Ты стоял, стоял – и раз, упал бездыханный на покойничка. Вылупил глаза и уставился на луну, так и пролежал с полчаса, не дыша.

Артем был рад видеть этого «пожарника» и попробовал улыбнуться. Жар спадал, и ему становилось легче.

– Я что, стал зомби? – еле слышно проговорил он.

– Да вроде нет. Сердце бьется. Дыхание присутствует, – поспешил успокоить его мастер проклятий. – Я вот только удивляюсь, как такой недотепа, как ты, смог вызвать меня, великого мастера проклятий. Вот почему я не попал к кому-нибудь более умному?

– Потому, Свад, – тихо проговорил человек, – что умных послали к умным, а тебя – ко мне.

– Умных к умным? – удивился Сунь Вач Джин. И замер. – А меня, значит, к тебе? – Немного посидел в раздумьях и закхекал – и, уже не сдерживаясь, захохотал. – Умных к умным! Ха! Ха! А меня – к тебе!

Утром приехал инквизитор, он хмуро выслушал ночную историю, походил по постоялому двору и вынес вердикт:

– Не иначе как враг в них вселился. Одержимы они стали. Здесь нужен обряд очищения.

Он сурово посмотрел на жену убитого хозяина постоялого двора.

– Говори, женщина, как на духу. Чем занимался твой муж? Каким богам молился?..

Вскоре он вышел из хозяйских покоев и спрятал туго набитый кошелек под рясой. Увидел простодушную рожу ученика мага и рявкнул:

– Поехали, отродье бесовское.

Паренек, смотревший до этого с почтением, широко открыл глаза и осмотрелся.

– Это вы сейчас кого призываете, святой отец? – спросил он. И тут же, не давая вставить инквизитору слова, продолжил: – О-о-о! Понимаю! Вы и слугами врага научились повелевать! – простодушно, но в то же время заговорщицки глядя на лицо духовной особы, ставшей бордовой, закончил: – Когда я нашим в школе расскажу, мне не поверят. Так я на вас сошлюсь.

– Ты что… Ты что… несешь, полоумный? Какие слуги врага! Это я тебя позвал! – Он поднес кулак к носу ученика мага и произнес: – Попробуй только кому-нибудь рассказать свою байку. Найду и сожгу!

– Да понял я, ваше святейшество, не дурак, – ответил тот.

«В том-то и дело, что дурак! – подумал инквизитор. – Давно бы сжег тебя, урода, да ты мне в планах моих пригодишься». Но вслух произнес:

– Пошли, мы уезжаем.

Опять потянулась пыльная дорога, редкие караваны купцов, одиночные повозки крестьян, везущих товары в ближайший город. Немилосердно палящее солнце и храп святейшей особы. Так, скучая, Артем добрался до монастыря преподобного Брока. На холме стояла большая крепость, окруженная невысокой каменной стеной. Поверх стен видны были верхние этажи и крыши зданий, больше напоминавших тюремные блоки, чем жилища монахов. Узкие проемы окон и серость камня создавали именно такое впечатление.

На воротах стояли вооруженные алебардами солдаты, парясь в железных нагрудниках и шлемах, похожих на тарелки. Они беспрепятственно пропустили инквизиторский возок, и он докатился до середины двора. Артем помог отцу Ермолаю спуститься и, опустив голову, смиренно замер рядом. Лицедействовать землянин умел, был хорошим артистом и мог спародировать любого преподавателя. Его манеру, походку и даже немного речь. Поэтому играть роль простодушного дурачка ему было легко, особенно имея физиономию Артама, смотрящего на мир всегда с удивлением.

– Вот, брат Шрунге, привез тебе нового послушника на пару недель, из учеников магов. Захотел прикоснуться к познанию истины и омыться ее светом, – сказал инквизитор подошедшему толстому монаху после того, как они минуты две здоровались и друг друга благословляли.

Брат Шрунге удивленно посмотрел на смиренно стоявшего и уткнувшегося взглядом в носки своих сапог паренька и перевел взгляд на отца Ермолая.

– Ученик мага решил познать учение Хранителя? – уточнил он.

– Нет, только поближе познакомиться с верой в Хранителя. Он, как маг, слаб, не может плести плетения, поэтому подумывал поменять свою жизненную стезю, – ответил инквизитор и добавил: – Обратился ко мне, и я решил помочь юноше в столь богоугодном деле. Пожив рядом с братьями, он наберется от них мудрости и, может быть, встанет на путь света, отвергнув мерзкую магию. А мы с вами спасем еще одну заблудшую душу.

Отец Ермолай под палящим солнцем устроил целую проповедь и, явно устав, завершил ее, махнул рукой.

– В общем, забирай его, – и, не прощаясь, направился к отдельно стоящему особняку.

Толстяк критически осмотрел Артема с ног до головы и задумчиво спросил:

– Куда же мне тебя определить?

– Так знамо куда, святой брат, поближе к кухне, подальше от начальства.

– А ты не такой балбес, каким кажешься, – засмеялся толстяк. – Дрова рубить умеешь?

– Кто же не умеет колоть дрова, брат Шрунге, – ответил Артем, в свое время нарубивший не один десяток кубометров колуном.

– Тогда пойдем на кухню, к ней рубщиком тебя и пристрою. А ко мне и другим братьям обращаться нужно «досточтимый иерон». К отцу настоятелю – «ваше преподобие» или «отец предстоятель». Он один имеет духовное звание. Мы же все братья – подвижники, удалившиеся от мирской суеты. К братьям инквизиторам можно обращаться по имени, например, «отец Ермолай» или «святой отец». Запомнил, неуч?

– Запомнил, досточтимый иерон, – весело ответил Артем. Он уже понял, что здесь не тюрьма, а работа при кухне – это то, что ему нравилось еще с армии. Тем более что досточтимый Шрунге в своем подвижничестве голодом себя не морил и плоти своей не истязал. Он шел переваливаясь, как уточка, с розовенькими щечками, будто у поросенка.

Монах передал его такому же упитанному иерону в белом переднике и высоком колпаке и ушел. Тот посмотрел на стоявшего Артема и сказал:

– Чего стоишь, иди работай. Кто не работает, тот не ест.

– Я даже если стою, все равно работаю, – важно ответил Артем, – так что голод мне не грозит.

– А что ты делаешь? – уставился на него повар. Как впоследствии оказалось, только один из помощников повара.

– Я размышляю над славой Хранителя, – ответил землянин и чуть не рассмеялся, когда посмотрел на ошарашенную физиономию монаха. Но обострять отношения не стал и спросил: – Где орудия производства?

– Чего? – лицо досточтимого иерона еще сильнее вытянулось.

– Где дрова и где топор, досточтимый иерон? – сжалился над беднягой землянин и скромно потупился.

– А-а! – протянул монах и махнул рукой: – Пошли, покажу.

Во внутреннем дворе монастырской кухни лежала большая груда распиленных деревьев.

– Вот! – вновь показал рукой монах и хитро ухмыльнулся. – Как все порубишь, приходи обедать.

Артем посмотрел на эту гору и хмыкнул:

– Смешно, – однако спорить не стал. Снял сумку, разделся по пояс, подошел к колуну и поплевал на руки.

– Что, так и будешь просто железкой махать? – услышал он вопрос и повернул голову в сторону вопрошавшего. На дровах сидел великий Сунь Вач Джин и с издевкой смотрел на человека.

– А что ты предлагаешь, великий Свад, пожарный инспектор? – спросил Артем. – Поработать вместо меня?

– Не перевирай мое имя! – потряс кулачками коротышка. – Недостойный! Сколько раз тебе это повторять! – рассердился гремлун.

– Ты сам в этом виноват, Свад, постоянно оскорбляешь меня. То недостойный, то еще как обзовешь. Вот скажи мне, чего я недостоин?

Человечек завозился, бросил несколько раз быстрый взгляд на человека и махнул рукой.

– Ты все равно не поймешь, чего тебе объяснять.

– Тогда терпи, мастер. Как говорится, бог терпел и тебе велел, – ответил человек и взялся за колун. – Э-ех! – выдохнул он и опустил его на круглое полено, поставил половинку пред собой и так же расколол и ее.

– Когда это он повелел? – поднялся со своего места гремлун. – Ты где с ним встречался?

Но Артем с громким хеканьем колол дрова, не вступая больше в разговоры.

– Я хотел тебе помочь! А ты! – с обидой в голосе проговорил коротышка и опять уселся на свое место. Был он расстроен, и это было видно по его маленькой смурной мордашке.

– Да я не против, держи, – протянул ему колун человек, а другой рукой вытер пот со лба.

– Чего держи? – изумился гремлун. – Не думаешь же ты, что я буду махать этой железякой.

– Именно это и думаю, – невозмутимо ответил Артем. Он с улыбкой смотрел на скорчившего рожицу мастера. В конце концов, он был в этом мире уже не один. Кроме него еще один пападанец из другой вселенной был рядом, и к этому чудику он сумел немного привязаться.

– Вот как тебя обозвать? – хотел выразить свое мнение о мыслительных способностях человека гремлун, но, посмотрев на прищуренный взгляд, устремленный на него, решил не распространяться, что он думает по этому поводу. – Я могу проклясть дрова, и они сами развалятся от слабого прикосновения, – вместо оскорбления сказал он.

– Ой, Свад! Что-то я боюсь твоих проклятий, а если они сгниют или гореть перестанут? Меня обвинят в колдовстве. – Артем не был рад такому предложению – уж лучше он по старинке переколет дрова, времени это займет много, зато спокойнее. Да и торопиться ему некуда.

– Это смотря как проклясть, – поднял палец вверх Сунь Вач Джин и тоном преподавателя института, объясняющего трудный для понимания момент лекции нерадивым студентам, произнес: – Можно ведь ослабить только молекулярные связи продольного сечения, и все. Энергии забирает мало, а дело делается быстро. Я уже такое делал. Тут всего-то изменить длину волны колебания, и движение электронов на внешнем уровне замедлится. Связи ослабнут – и бери ломай поленья пальцами. Понимаешь?

– Если честно, нет, – сознался Артем.

– Это хорошо, что ты не обманываешь и не строишь из себя всезнайку, – добродушно ответил гремлун. – Не люблю таких, все-то они знают, только ничего не умеют. Давай пробовать, – распорядился он и показал на толстый кругляк: – Бери это полено и бей по нему.

Артем придвинул деревяшку поближе, размахнулся и хекнул. Колун, не встречая сопротивления, вонзился в землю, а Артем, потеряв равновесие, перелетел через голову, кувырнувшись вперед. Поднявшись с ошарашенным видом с земли, он отряхнулся и посмотрел на полено. На земле лежала кучка трухи.

– Ну, что я говорил! – показал он на дело рук мастера.

– Не беда, – ни капли не смутился тот. – Щас подберем длину волны. Бери эту деревяшку.

Артем бил уже осторожно, чуть приподнял и слегка тюкнул по гладкому срезу, но и этого выше крыши хватило, чтобы полено развалилось на две половинки.

– Вот видишь! – довольно потер руки Свад. И ударом ребра ладони развалил следующее полено. Дальше дело пошло веселее, гремлун проклинал кругляш, а Артем, вытащив костяной нож, пластал его на равные дольки. Через час они перекололи все дрова, и вместо кучи напиленных деревьев высилась куча поленьев.

– Непорядок! – заметил Артем, любивший во всем видеть стройность, и стал складывать нарубленные дрова в поленницу. Еще через полчаса он управился и с этим.

– Ну что, великий Сунь Вач Джин, обед мы заслужили, – сказал Артем. – Полезай в сумку, пойдем требовать нашу пайку.

В варочном цеху кухни работало четверо поваров. Котлы парили и булькали. На плитах что-то шкворчало, стоял столбом пар и носились вкусные запахи. Артем присмотрелся и увидел того самого иерона, который дал ему задание рубить дрова.

– Досточтимый! – обратился он к нему. – Дрова нарублены, я жду своего обеда.

– Да что ты говоришь? – со смехом недоверия ответил тот. – Пошли, посмотрим. Если наврал. отведаешь прутяной каши. У нас с этим строго, – и, предвкушая развлечение, вышел во двор. Увидев поленницу, аккуратно сложенную у стены, обомлел. С полминуты смотрел, не в силах поверить, а потом повернулся к скромно стоящему пареньку с глуповатым лицом.

– Это как же так? Как ты сумел?

– Сумел с божьей помощью, – скромно ответил Артем. – Только проголодался.

На порог вышел высокий, выше Артема, повар. Широкий в пузе и плечах, как борец сумо.

– Твоя работа, мирянин? – басом спросил здоровяк, уважительно рассматривая труд Артема.

– Моя, мастер, – почтительно ответил он. Этот повар внушал уважение своей величавой фигурой и, по-видимому, был тут главным. Так оно и оказалось.

– Порадовал, – пробасил он. – Пошли, – позвал он землянина и вошел в кухню.

Обед был королевским. Жареные колбаски, свежие овощи и зелень, суп с мясом и ягодный вар со сдобой, которая таяла во рту. И все это в безграничных количествах. Свад глотал слюну и тихо попискивал в нетерпении, когда человек наестся и даст поесть ему. А Артем хлебал наваристый суп и нахваливал поваров. Для любого повара нет лучшей похвалы, чем похвала его труду. Толстяк был красен от жара и удовольствия. Подсел к Артему и спросил:

– Ты откуда такой быстрый? И работаешь славно, и ешь замечательно, – поглядев на пустую тарелку, где раньше лежала колбаса, похвалил он.

– Я учусь в Аногурской школе магии, – ответил человек, не прекращая усердно работать ложкой.

Повар озадаченно на него посмотрел.

– В школе магии? – переспросил он. – А здесь что ты делаешь?

– Меня привез отец Ермолай, инквизитор, чтобы я посмотрел на жизнь служителей Хранителя. Если честно, как маг я слаб. Руки не могут плести плетения. Вот я ему и сказал: «Хорошо бы стать священником». Вино, еда и уважение – и все это бесплатно. А он меня сюда привез посмотреть, как вы плоть умерщвляете. – Он сунул в рот кусок пирога с рыбой и полным ртом ответил: – Я тоже так хошу.

– Вино, еда и уважение, и все это бесплатно! – зашелся в смехе повар, и его тело задрожало, как холодец, в такт смеху. – Ну ты и сказал! – Он стал вытирать слезы, выступившие на глазах. Отсмеявшись, посмотрел не землянина. – Ты работу у меня сделал. Так что больше тебе здесь два дня делать нечего. Передам тебя нашему библиотекарю, ему помощь нужно архивы перенести. За едой приходи утром, в обед и вечером после молитв. Через два дня подвезут новую партию дров, тогда снова жду тебя. Понял?

– Понял, мастер иерон.

– Ты почему меня мастером называешь? – без злобы спросил повар.

– Потому что вы, досточтимый иерон, мастер в своем деле, и мастер великий, – подольстил Артем.

– Скажешь тоже, – проговорил повар, не сумевший скрыть своего удовольствия от слов ученика мага, и крикнул, обернувшись к работающим поварам: – Габриель, заверни кусок пирога нашему другу.