Глава 20
Платье было кипенно-белым.
Совсем таким же, но без ленты.
Портниха поглядывала на меня с опаской.
– Что это значит? – спросила я.
– Вам не нравится, ваше величество?
Я еще не королева, до свадьбы два дня, но она старалась заранее. Меня это слегка раздражало, но в целом было все равно, пусть называет как хочет, не стоит придираться к мелочам.
– Мне нравится. Но раньше была красная лента, а теперь нет. Я бы хотела знать почему?
– Король велел убрать, ваше величество.
Она глядела на меня почти испуганно.
– Верни. С лентой мне нравилось больше.
– Но, ваше величество… Вы же понимаете, что это значит?
– Понимаю. Именно поэтому хочу вернуть. Так будет правильнее.
Глаза портнихи стали какие-то круглые и чуть влажные. Она боялась нарушить приказ короля, но и королеве тоже перечить не хотела. У меня тоже есть власть, я просто не пользовалась никогда.
– Кто-то может неправильно понять, ваше величество, – попыталась она.
– Пусть понимают, как хотят, – сказала я. – С королем я поговорю сама, не переживай.
– Да, ваше величество…
Мне казалось, так будет правильнее. Особенно после того, как я уже, в самом начале, видела красную ленту на своем платье. Поздно переигрывать. На самом деле, правила допускали оба варианта, хоть и официально признавался только один. Но ведь до встречи с Эрнаном я была невинна, и никого кроме него у меня не было. Только он. У меня было право на белое платье, никто бы не осудил меня. Но теперь уже я сама не хотела. Слишком много всего.
Я хочу выйти к нему как взрослая женщина. Имеющая право на свое мнение, свои взгляды, свое решение. Не девочка.
Да, я не маленькая девочка, которую отец ведет к алтарю… которая с трепетом ждет первой ночи. Стать его женой – мое решение, а не решение моего отца. Я люблю его, хорошо его знаю, и он уже мой. Я засыпала и просыпалась с ним рядом. Эта церемония ничего не изменит. Она всего лишь сделает меня королевой. Но между нами не изменит ничего.
Я останусь королевой, когда он уедет.
Проблемы с Гилтасом, как и говорил лорд Коррин. Гилтас собирается вернуть Восточный Улар, наверняка не без помощи Тааракара. Недавно убит наместник, волнения в городах и задержка дани. Эрнан уже отправил туда войска и теперь собирается поехать сам. Сразу после свадьбы.
Я пыталась поговорить с ним. Пыталась убедить не ехать, отправить своих людей. Того же Лохана, например, он проявил себя как отличный командир.
Или, по крайней мере, быть осторожным и не лезть в самую гущу.
Король ведь не обязан участвовать в боях. Он должен только руководить.
Эрнан не станет стоять в стороне. Он всю жизнь воевал с мечом в руках, а не наблюдая с вершины холма.
Я пыталась говорить с ним. Пыталась умолять, плакать. Пыталась даже ругаться с ним. Но что толку.
Только хуже.
Я боюсь за него. Но выхода все равно нет, придется смириться.
Я боюсь расставания.
Он тренируется во дворе. Каждый день, по несколько часов. Дерется. Его соперники меняются, они долго не выдерживают такой темп, устают. А он словно не чувствует усталости вовсе. Так яростно, словно в одиночку собирается порубить в труху весь Тааракар.
Он говорит – это только начало. Улар или Эрт, они не остановятся.
Его спина блестит от пота.
Он похудел за последнее время, осунулся. Не сильно, но заметно все равно. И словно повзрослел на несколько лет. Даже после взятия Небесной Нит он еще выглядел мальчишкой. Теперь – нет.
Все уже готово к свадьбе. Гости собрались, замок полон знатных господ, город кипит. Все решено и сомнений быть не может.
А мне отчего-то страшно.
* * *
Он лежит на спине, глядя в потолок.
За окном по мраморному парапету балкона стучит дождь. Говорят, дождь на свадьбу – это хорошая примета. Дождь – это плодородие, у нас будет много детей.
Тучи заволокли небо, и не видно звезд.
Вообще-то, мне нельзя здесь находиться. В ночь перед свадьбой… хотя бы в эту ночь я должна спать у себя. Но я с ним. У нас все не так, как должно быть. Мне все равно, что подумают.
Я положила голову ему на плечо, обнимая его. На груди широкая свежая царапина, оставленная чьим-то мечом. Ничего страшного, просто царапина, возможно, даже следа не останется. Чуть ниже – еще, старая.
Он здесь и в то же время где-то не со мной.
– О чем ты думаешь? – тихо говорю я.
Он не замечает.
– Нарин? – зову я.
Он чуть пожимает плечами.
– О разном, – говорит чуть отстаненно.
– Нам осталось совсем немного времени. Ты уедешь. Как мне быть без тебя?
– Ты справишься, Тиль. Ты изменилась за последнее время, теперь у тебя все получится. Ты сильная. Я оставлю тебе Лохана, я оставлю тебе лорда Джерата, они помогут тебе.
Я качаю головой. Что мне все эти лорды?
– Как мне быть без тебя?
Он поворачивается ко мне, его губы трогает легкая улыбка, не веселая.
– Я вернусь, Тиль.
– Мне страшно.
Он вздыхает сквозь зубы. Его мышцы чуть напрягаются, словно он собирается встать. Но он пока остается со мной.
– Не бойся, – говорит он. – Просто жди меня.
– Давай, я верну кольцо? Оно поможет тебе. Хоть немного.
– Я столько лет сражался без всяких колец. Не нужно, Тиль.
– Я буду молиться Небесной Матери за тебя. Каждое утро.
– Это правильно, – говорит он. – Молись.
– Нарин…
Он поворачивается, ложится на бок, глядя на меня. Вытаскивает руку из-под моей головы. Его глаза смотрят почти сурово.
– Нарин… – я не знаю, что сказать, на глаза наворачиваются слезы.
– Хватит, Тиль, – он садится. – Хватит об этом. Я не мальчик, и ты не курица, чтобы пытаться спрятать меня под крыло. И не моя мать. Иногда мне кажется, не стоило слушать Ингрун, не рассказывать все. Возможно, это было бы несправедливо к тебе. Но было бы проще. Тиль… Я не могу видеть жалость в твоих глазах. Даже когда ты ненавидела меня, было лучше. Когда ты ненавидела, я думал, что смогу с этим справиться. А теперь, когда начинаешь жалеть – я справиться не могу.
Слезы собираются и текут по моим щекам.
– Я… – голос садится вдруг, я ничего не могу сказать.
Он зажмуривается на мгновение.
Потом вдруг порывисто обнимает меня, горячо целует в губы.
– Я люблю тебя, Тиль. Очень люблю. Но сейчас больше всего хочется от тебя сбежать.
Он поднимается на ноги, выходит на балкон, под дождь. Холодные капли воды бьют в лицо.
Я тоже встаю. Подбираю платье…
* * *
Лысый жрец Небесной Матери торжественно бубнит нужные слова.
Мы стоим напротив друг друга, совсем рядом, стоит лишь руку протянуть.
Эрнан смотрит мне в глаза. И я никак не могу понять, чего больше в его взгляде… Сожаление? Любовь? Раскаяние? Тревога? Безразличие? Нет – все не то.
На мне платье с красной лентой. Он даже не спросил почему.
Он вообще ничего не сказал мне, так и стоял, глядя молча. Совсем ничего.
Это пугает меня.
Нервная дрожь.
Почему он так на меня смотрит?
Вокруг столько людей…
Взгляд скользит по их лицам, почти не замечая. Храм полон людьми. Все они пришли посмотреть, поздравить, порадоваться за нас или просто развлечься.
На мгновение мой взгляд задерживается, словно цепляясь. Я еще плохо понимаю, но… Женщина, светлые пшеничные волосы, голубые глаза, высокая, стройная… она одета как богатая горожанка, здесь много таких в задних рядах. Она смотрит на меня, и на мгновение мне кажется… Нет, только на мгновение. Взгляд скользит дальше, я не вижу ее. Мне показалось? Маргед. Нет, конечно…
Здесь столько людей.
Голова идет кругом.
Меня поздравляли с самого утра, говорили, как они рады и как я, должно быть, счастлива. Мне сочувствовали. Мне говорили столько разных слов.
Я смотрю в его глаза. Серые, словно осеннее небо.
– Да, клянусь, – вдруг говорит он.
Я вздрагиваю. Это первые слова от него, которые я слышу сегодня. В первое мгновение даже не понимаю, о чем он, слишком глубоко я погрузилась в себя. И только потом… Жрец задал вопрос. Он согласен. Он клянется быть мне верным и хорошим мужем, что бы ни случилось с нами, до самой смерти.
Я пытаюсь собраться изо всех сил.
– Луцилия из рода Айн, принцесса Таррена, клянешься ли ты… – Я почти не слышу, слова превращаются в звон.
Если я скажу «нет»? Что будет?
– Да, – говорю покорно. – Я клянусь.
Вот и все.
Потом Эрнан делает шаг вперед, берет меня за руку. Касается губами моих губ.
Зябкое осеннее небо в его глазах.
– Сегодня ночью я наговорил много лишнего, – едва слышно говорит он. – Я не должен был…
– Слишком много, – говорю я.
За спиной гремит музыка.
Потом снова будут поздравления и пир.
И я буду сидеть рядом. Тихо. Молча. И снова, как и в первый раз, кусок не будет лезть в горло. Буду сидеть, не в силах поднять глаза. Слушать и вежливо улыбаться. А Эрнан будет смеяться и что-то весело говорить гостям. Он будет много пить, но мне все время будет казаться, что в его кубке снова подкрашенная вода, а не вино. Потому что стоит только заглянуть в его глаза…
– Тиль…
Мы одни. Все закончилось.
Он стоит рядом, положив руки мне на плечи. Мне хочется отвернуться.
Я… ничего не хочу.
– Я дурак, да? – говорит он.
Я молчу. Но да. Или даже еще хуже.
И вдруг внутри словно поднимается волна. Все, что накопилось за день. Все, что я держала в себе, тихо и молча. Я ведь ждала этого дня, но сейчас…
– Да, – говорю я. – Дурак. Бесчувственная скотина. Нашел что говорить девушке перед свадьбой!
В его глазах что-то меняется, мне даже кажется, улыбка в уголках губ. Не очень-то веселая, но улыбка.
И моя волна гнева закипает пеной.
– Тебе стоило согласиться на предложение лорда Коррина жениться на его дочери! Она бы не стала тебя жалеть. Ты ей не нужен, ей нужна только власть. И даже не ей – ее отцу. С ней тебе было бы проще!
– Возможно, – говорит он, чуть сощурив глаза.
Волна!
– Конечно! С ней никаких проблем! С ней можно поразвлечься в свое удовольствие, а потом вернуть отцу. Как Хаддин вернул Ллейшон! Нет наследника, нет королевы! Или ты испугался, что лорд Коррин тоже все узнает про тебя? Он поймет!
Я вижу, что это задевает его. Сильно. Но уже не могу остановиться. Да и не хочу.
Хочу высказать все!
– Может, меня ты тоже скоро вернешь? Выставишь за дверь? А? Еще не поздно!
– Только если ты сама захочешь, – говорит он и поджимает губы.
– Если захочу?! – что-то срывается, я хватаю подвернувшуюся под руку табуретку и со всего размаха…
Нет, он, конечно, уворачивается, и я чуть не падаю, потеряв равновесие.
– Осторожней, – говорит он.
И вот тут мне хочется его убить.
Я замахиваюсь снова. И удар приходится по изящной вазе с цветами, что стоит на столике. Ваза падает и со звоном разлетается на осколки. Брызги воды во все стороны.
Ну и пусть!
– Тебе больше нравится, когда я ненавижу тебя?! – Мне хочется плакать и убить его одновременно.
Я не могу его достать, конечно. Он быстрее. Если даже демонам с ним не справиться, то куда уж мне, не зря он тренируется целыми днями.
Сейчас я разнесу тут все!
Мне все равно.
– Боишься! – кричу я. – Я все равно достану тебя! Не успокоюсь, пока не достану!
Он отходит назад.
– Лучше было не слушать Ингрун и продолжать врать мне?! Да? – кричу я. – И потом врать всю жизнь? Что еще ты от меня скрываешь?!
– Ничего, Тиль.
Табуретка с грохотом ломается о стену, теперь у нее две с половиной ножки вместо четырех.
У меня болят руки.
– Ничего?! Я не верю! Хватит уворачиваться!
Я размахиваюсь.
И он вдруг стоит не двигаясь, не пытаясь пригнуться или хотя бы закрыться от меня. И остатки табуретки ломаются теперь уже об него. Острый обломок ножки рвет рубашку, выступает кровь.
Паника.
Я никак не ожидала такого. Я была уверена, что никогда не смогу по нему попасть.
Он стоит, глядя мне в глаза.
– Нет… – я роняю то, что осталось у меня в руках, подгибаются ноги. – Больно, да? Я не хотела…
Он ухмыляется.
– Все? Успокоилась?
Нет. Никакой жалости.
– Да иди ты, бездну! – с чувством говорю я.
С меня хватит.
Плевать.
Поворачиваюсь и иду прочь.
И уже где-то на пороге, обернувшись, я вижу, как он сидит у стены, стиснув зубы, зажав раненое плечо ладонью, и под пальцами кровь. Больно…
Ничего, он переживет.
Мне стыдно и ужасно нехорошо, но я не могу…
Я ухожу к себе.
Ухожу. Одна. В нашу первую брачную ночь. Смешно. Мы столько раз спали вместе, но теперь…
Мне плевать, что подумают, что скажут. Я не девочка. То, что должно было случиться сегодня – уже случалось, и не раз. Наша свадьба – формальность.
Мне плевать!
Кто-то плачет в моей комнате. Громко, навзрыд.
Я захожу.
Плач замолкает. Меня услышали? Только короткие, едва сдерживаемые всхлипы.
Флир.
Она сидит на моей кровати, все лицо в слезах. Это она рыдала тут, уткнувшись в подушку, в одиночестве. Удивление в ее глазах и почти ужас. Флир никак не думала увидеть меня, я не должна была прийти.
Мне все равно. Сейчас не до ее проблем.
– Приготовь мне постель, – сухо говорю я, словно горничной. – А потом можешь идти.
