Глава 21
На встречу мы поехали по отдельности, каждый на своей машине. Когда я зарулила на парковку, издалека увидела Кирилла, разговаривающего по телефону, и припарковалась поблизости. Выйдя и оглядевшись, скользнула взглядом по спине Ольховского, для вида выясняющего с кем-то отношения, и отвернулась. Машины Кристофа видно не было. Из людей, кроме нас, на парковке находился только грузный мужчина, типичный отец семейства, чертыхающийся из-за спущенного колеса. Я видела только его затылок На меня он внимания не обратил, поглощенный своей проблемой.
Не знала, что делать. Представляя встречу, думала, что Кристоф будет меня уже ждать. Неужели еще не приехали? Свой телефон я включила, когда мы отъехали от дома, но звонков, кроме как от ученика, не было.
— Люся, погуляйте еще. Колесо спустило. Да нет у меня запаски! Забыла, что на даче пробили? Нет, не сделал… Саньку позвоню, выручит, если недалеко.
Покосилась на дядьку, который был раздражен и говорил слишком громко, и увеличила между нами расстояние, сама доставая сотовый и набирая Кристофа.
— Ты уже на месте? — отозвался он.
— Да. Вы где?
— Гуляем.
— Не вижу вашей машины.
— Тебе нужна моя машина или мы? — съехидничал Кристоф. — Сейчас будем.
Это «сейчас» растянулось минут на десять. За это время мужик возле машины дозвонился Саньку и красочно обрисовывал проблему, попутно жалуясь на тещу, у которой были вчера. Кирилл громко возмутился, что не видел он никаких сережек. Мифическая девушка продолжала его доставать, и он с раздраженным видом вернулся к машине проводить изыскания. Вытряхивал коврики, смотрел под сиденьями, попутно отчитываясь ей о каждом своем действии:
— Нет, я уже под сиденьем смотрел. Я понимаю, что их подарил тебе папа. Давай я тебе новые куплю! Он не поймет? Тогда такие же. Покупали в Милане? Хорошо, съездим в Милан, если не найду, — теряя терпение, говорил он. — На заднем сиденье посмотреть? Ты же впереди сидела! Да, теперь вспомнил. Нет, ты была великолепна! Я этого не забывал. Давай при встрече. Да помню я! Те красные стринги тяжело забыть.
При этих словах даже дядька притих, с любопытством посмотрев на Кирилла, тот же игнорировал окружающий мир, стоя вполоборота и весьма достоверно разыгрывая спектакль. Если бы не знала, приняла бы за богатого мажора, избалованного женским вниманием.
— Тебя… Тебя в тех стрингах… Без белья? Хочу. Ловлю на слове!
Он был убедителен. Ему только в кино играть! До этого внешне едва сдерживающий раздражение, сейчас, стоя у открытой дверцы, расслабленно оперся бедром о машину, весь в мыслях о сексуальных игрищах.
— Повтори… — расплылся в улыбке. — Я уже представляю, как ты это делаешь… Хорошо, я еще раз посмотрю, — уже более миролюбиво произнес он и вернулся к поискам в салоне.
А я наконец-то увидела Кристофа с Сашей. Они не спеша шли со стороны парка, и испанец держал ее под руку. Подруга выглядела расслабленной и спокойной, улыбаясь ему. Я пошла навстречу, но замедлила шаг, не желая далеко отходить от машины. Завидев меня, Сашка помахала рукой и почему-то стала осматривать стоянку, ища кого-то глазами.
Когда между нами оставалось метров десять, она не выдержала:
— А где Богдан?
— Улетел. Срочные дела.
Саша сбилась с шага и замерла, непонимающе посмотрев на Кристофа, а тот одарил меня пронзительным взглядом, тоже остановившись и изучая стоянку за моей спиной. Тут только я поняла, что об этом как бы не должна была знать, и, вероятно, сейчас он смотрит, нет ли полиции.
— Он позвонил мне, не смог до тебя дозвониться, — пояснила подруге.
— А до тебя смог? — иронично спросил Кристоф, прекрасно зная, сколько времени у меня был отключен телефон, но я ответила неопределенной улыбкой. Пусть думает что хочет. Сейчас по-любому не будет ему перезванивать, чтобы проверить.
— Но как же так?! — Саша поникла буквально на глазах. Хорошего настроения как не бывало.
— Принесла? — спросил у меня Кристоф.
— Отпусти ее! — приказала я, а он ответил хищной улыбкой, лишь крепче прижав к себе Сашу. Та даже ойкнула от неожиданности, с недоумением глядя на испанца.
— Хорошая попытка, но на меня это не действует. Покажи. Или хочешь, чтобы я сам нашел?
— Саша, иди к моей машине.
— Что с вами такое?! — возмущенно воскликнула она, вырываясь из объятий испанца. Тот отпустил ее, чуть насмешливо глядя на меня, но при этом еще сканируя взглядом окрестности.
— Саша, я потом все объясню. Иди ко мне, — с нажимом сказала ей.
К моему облегчению, она пошла, но молчать не собиралась:
— Куда Богдан улетел? Надолго?
— Он тебе позвонит. Что с твоим телефоном?
— Сама не знаю. Не включается, — пожаловалась она.
Я увидела, как Кристоф улыбнулся, давая понять, что это его рук дело. Достала ключи от машины и протянула Сашке, не спуская взгляда с Морено.
— Возьми и жди меня. Нам с Кристофом нужно сказать друг другу пару слов.
— Моя машина у Богдана осталась. Мы ужин приготовили, дом украсили к празднику. Поехали? Не пропадать же всему. Там и поговорите.
— Саша, иди.
Обидевшись, та выхватила у меня ключи.
— Покажи! — властно приказал Кристоф, идя на меня.
— Стой! — Я выставила перед собой руку, и он замер.
Быстро сняла с себя браслет и оттянула металлический конец, демонстрируя пружину с намотанной на нее тканью.
— Он здесь. Лови! — бросила ему.
— Хитро, — хмыкнул испанец, ловко поймав.
— Откуда у тебя бабушкин браслет?!
Потрясенный возглас Саши потонул в громкой музыке. Я оглянулась. Увидев знакомую вещь, подруга возвращалась, а на стоянку подъехал джип, резко затормозив возле машины мужичка, у которого пробито колесо.
Не успела мелькнуть мысль, что слишком быстро приехал его Санек, как все случилось — в одно мгновение. Я еще поворачивалась к Кристофу, не желая выпускать того из вида, как увидела в его руках пистолет.
Оружие с глушителем беззвучно дернулось, но стрелял он не в меня. Повернулась обратно, взглядом выхватывая отдельные картины.
Возле джипа трое. Еще один уже валяется на асфальте, а на груди второго на моих глазах расцветает красный цветок.
Саша оборачивается и как подкошенная падает на землю. На ее лбу я вижу аккуратную дырочку. Бросаюсь к ней, чувствуя, как пуля пролетает близко-близко возле моего лица, и падаю на колени. Возле ее головы уже растекается кровь, а удивленные глаза смотрят в небо.
Уши заложило, и пропали все звуки. Я схватила Сашку за руки, позвала, не слыша собственного голоса. Видела, что это все, но не могла осознать, пребывая в каком-то заторможенном состоянии.
В себя пришла, когда меня вздернули вверх. Кирилл что-то говорил, но я не слышала. Хлесткая пощечина обожгла, и как будто кто-то включил звук.
— Уходим! — заорал Ольховский, таща меня к машине.
Как сомнамбула переставляя ноги, я успела заметить лежащего на дорожке Кристофа, с ранами на груди. Возле джипа валялись люди, среди которых мужичок, который звонил Саньку. Пистолет возле его руки говорил о том, что они из одной банды.
Кирилл запихнул меня в свою машину, и мы сорвались с места. Перед собой я снова увидела Сашу с удивленными глазами. Схватилась за голову, отказываясь верить. Внутри была звенящая пустота и какая-то надломленность. Кажется, в каждую секунду я могла рассыпаться на осколки.
— Ты ранена? — Кирилл бросил на меня быстрый взгляд.
Убрала руки, с недоумением обнаружив на одной ладони кровь, а во второй ключи от своей машины. Не понимаю, откуда все взялось?! Да, я же держала Сашу за руки…
— Серебрянская, мать твою, ты ранена? Не молчи! — зарычал Кир. Я посмотрела на него бессмысленным взглядом. — У тебя кровь!
Мы резко вырулили из ряда, затормозили у тротуара. Он повернулся ко мне, отвел от лица волосы.
— Царапина, — облегченно выдохнул, дотрагиваясь до уха.
Резко защипало, как будто это прикосновение разморозило все болевые рецепторы.
— Не трогай. Сейчас приложу салфетку, — и перегнулся через меня в бардачок, доставая упаковку. — Теперь держи. — Он прижал мою руку к уху. — Нужно уходить, пока полиция не приехала. Если что, для всех мы договорились встретиться с Лебедевой в парке. Напали на Морено, и ты не знаешь, кто эти люди.
— Я не знаю, кто эти люди, — повторила за ним, а потом губы задрожали. — Саша… она… она…
Не могла выговорить слово «мертва». Она просто не может умереть!!! Горло перехватило так сильно, что не могла вдохнуть. Обхватив себя руками, согнулась и пронзительно закричала.
Кирилл развернул меня к себе и крепко прижал к груди. Я вырывалась, обвиняла в том, что мы уехали, оставив ее там, и требовала вернуться, а потом просто выла.
— Почему мы не вызвали полицию? — глухо спросила, обессилев.
— Опасно было оставаться. Морено пришел не один. Того мужика, что крутился на стоянке, снял его человек.
— С чего ты взял?
— Он даже выскочить из-за джипа не успел, как его убили. Да и к этим могло приехать подкрепление, этот гад разговаривал по телефону, когда началась стрельба.
Кирилл меня отпустил и, заведя машину, влился в поток Задерживаться недалеко от парка было опасно. После моей вспышки наступило опустошение. Дорога обратно прошла как в тумане, и я на автопилоте поднялась в квартиру за Кириллом.
Внутреннее состояние оставляло желать лучшего. Потряхивало мелкой дрожью. Проведя за собой в комнату, Кирилл усадил меня на диван и отошел к бару, плеснув что-то из бутылки в стакан.
— Пей.
Не спрашивая, что он налил, послушно выпила залпом до дна. Горло обожгло, а на глазах выступили слезы. Внутри разливалось тепло, но тело охватило оцепенение, которое не желало уходить. Не раздеваясь, прямо в пальто, я свернулась на диване калачиком. Кирилл укрыл меня пледом.
— Полежи, мне нужно позвонить.
— Кому? — без особого интереса спросила я.
— Отчиму.
Он вышел, а я закрыла глаза. Внутри образовалась пустота глубиной с Марианскую впадину, грозясь поглотить меня. Мелькнула мысль, что нужно позвонить Лебедевым и сообщить о случившемся, но даже представить не могла, как им сказать. Вот как?! Нахлынуло отчаяние, хоть волком вой, и в то же время не могла пошевелить и пальцем от слабости, куда там звонить и что-то объяснять. Сознание скользнуло в транс, когда не спишь, но и окружающий мир не воспринимаешь. В себя пришла, когда рядом присел Кирилл и коснулся щеки.
— Нужно промыть.
В руках у него была аптечка. Достав перекись, стал аккуратно обрабатывать царапину на ухе. Я дернулась — защипало, и холодные капли побежали по шее.
— Ш-ш-ш… — Он подул. — Потерпи.
— Что отчим?
— Они на каком-то приеме. Подключил свою службу безопасности собрать информацию и посоветовал на всякий случай не светиться сегодня дома. Так что я сейчас соберу нам вещи и едем.
— Куда? — отказывалась я понимать.
— У отчима в Одинцове охотничий домик, там переночуем.
— Но зачем?
— Лучше перестрахуемся. Ты пойми, на Морено могли напасть из-за его дел, а могли охотиться и за платком. Ты же не хочешь, чтобы, обнаружив в браслете пустышку, они пришли уже к нам? Мы засветились, и лучше перестраховаться, — объяснил Кирилл, наклеивая мне на ранку пластырь.
— Не понимаю, — приподнялась я, — зачем людям из Ордена нападать на Кристофа?
— Не думаю, что это они. Я читал отчет Ковальского, и он был убежден, что за вещью охотится кто-то еще. На бабушку Лебедевой Орден не нападал, они только следили.
— Как ты это узнал?
— Ну не зря же я эти дни за компом сидел? — усмехнулся Кирилл, вставая.
— Подожди, если это так, может, мне отдать платок Богдану? — спросила я, дотронувшись до шеи, где под воротом свитера была повязана проклятая вещь.
— Решим. Его все равно нет пока в городе, а нам лучше сейчас здесь не задерживаться.
Подхватив аптечку, Кир вышел из комнаты.
Я села, обхватив голову руками. Нужно было подумать — как быть, а в голову лезли мысли о том, имеет ли отношение Богдан к случившемуся. Ведь Кристоф решил надавить на меня через Сашу именно после его отъезда.
Вспомнила подругу, и опять все внутри сжалось от боли. Лучше что-то делать, иначе можно сойти с ума. Я встала, направившись в спальню. Свитер испачкан в крови, и нужно переодеться.
Кирилл сидел у открытого сейфа, откладывая из него деньги, паспорт, перчатки.
— Мы перчатки тоже берем?
— Лучше взять. Если сюда нагрянут, сейф их не остановит, — обернулся он. — Снимай платок, я лучше его себе возьму.
— Нет! Пусть будет пока у меня. Вдруг нас остановят или еще что.
Не знаю, сработало действие платка или в моих словах был резон, но Кирилл не стал спорить, согласно кивнув.
Пока я меняла свитер, он быстро побросал в спортивную сумку свои вещи и мои. Не успела оглянуться, как мы опять ехали в машине.
— Может, нам стоит сначала дать показания полиции? — заикнулась я. Мы уезжали из города, как будто виновные в чем-то, и поспешный отъезд смахивал на бегство.
— И что полезного ты им сообщишь? Кто стрелял и из-за чего — не знаешь, заикнись насчет необычных свойств шейного платка, за которым охотятся, и тебя отправят на беседу к психиатру. Помочь ничем не сможешь, только потеряешь время.
Прав, наверное, но на душе все равно было муторно. Бросив на меня взгляд, чуть смягчившись, он произнес:
— Мы дадим показания и расскажем, что видели, но позже. Следствию это не поможет, просто создаст более полную картину. Платок и шантаж Морено опустишь. Просто договорились встретиться с ними в парке — и все.
— Саша сказала родителям, что едет ко мне готовиться к зачету, — всхлипнула я.
— А вместо этого поехала к Ковальскому. Ее машина все еще у него.
— Это моя вина. Нужно было рассказать ей правду о Богдане и Кристофе.
Чувство вины разъедало. Если бы я была с ней откровенна, она бы не повелась на звонок Кристофа и не доверяла ему.
— Прекрати! — резко оборвал меня Кирилл. — Виноваты те, кто охотится за этими тряпками, не останавливаясь ни перед чем. Можно подумать, это ты похитила Лебедеву и шантажировала ею! Морено затеял эту встречу.
— Но это я выбрала парк!
— Думаешь, они бы в другом месте засаду не устроили? Назначь ты встречу в ресторане — устроили бы перестрелку там, и пострадало бы гораздо больше людей. Неужели ты не видишь, что за ним следили?
Мне стало немного легче, трудно было здраво рассуждать. Перед глазами предстала Саша. Как она падает… кровь… Один выстрел — и все. Планы на жизнь, мечты, любовь оборвались в единый миг. Маленькая дырочка в середине лба — и понимаешь, что это конец и уже ничего не исправить и не изменить.
Я отвернулась к окну, затихнув и сглатывая слезы. Думала, что плачу неслышно, но Кирилл не выдержал, съехал на обочину и притянул меня к себе, обнимая. От его сочувствия заревела в голос, находя утешение в сильных руках и тихих успокаивающих словах, что шептали мне в волосы.
Некстати зазвонил телефон. Кирилл сам нащупал его у меня в кармане и достал.
— Кто? — всхлипнула я, отстраняясь.
— Никто, — ответил он, выключая сотовый и разбирая его, доставая симку. — Все разговоры завтра и после того, как разберемся, что происходит.
— Кирилл?!
Даже не знала, как реагировать на такое самоуправство.
— Серебрянская, тебя чуть не убили! Теперь я отвечаю за твою безопасность, и все звонки — после того, как буду уверен, что тебе это ничем не грозит. Не спорь!
Я закрыла рот, передумав возмущаться. Все равно в таком состоянии говорить ни с кем не хотелось, кто бы там ни звонил. Удовлетворенно кивнув, Кирилл сунул детали телефона к себе в карман и завел машину.
Охотничий домик в лесу оказался внушительным двухэтажным срубом за высоким забором. Территорию охранял сторож, который открыл нам ворота. Я вышла из машины, зябко поежившись и рассматривая дом, пока Кирилл доставал пакеты с едой из багажника — по пути заехал в магазин за продуктами.
— Пойдем, не мерзни, — позвал меня за собой.
Внутри дома было ненамного теплее, чем на улице. Кирилл включил отопление и занялся розжигом камина. Я же присела на диван, рассматривая головы оленей с ветвистыми рогами, которые висели над камином, шкуру медведя на полу.
— Ты здесь раньше бывал?
— Да. Выбирался пару раз с отчимом на охоту. Мать сюда приезжать не любит.
— Дай угадаю — чучела терпеть не может.
— Верно. Ты же знаешь, как она относится к животным, и охоту не одобряет.
Я кивнула. Его мать была ветеринаром по призванию и очень любила свою работу.
— Есть хочешь? — спросил Кирилл, когда в камине весело затрещал огонь, облизывая поленья.
— Нет, — отрицательно качнула головой. — Спать.
— Пойдем наверх.
Мы поднялись на второй этаж, и Кирилл провел меня в одну из комнат с большой двуспальной кроватью. Расстелил постель и достал теплое одеяло с пледом.
— Ложись, я пока продукты разберу. Дом скоро прогреется, но пока лучше укутайся потеплее, еще заболеть не хватало.
— Угу…
Я нехотя сняла пальто и положила на кресло. Раздеваться совсем не хотелось, но и лечь в джинсах на чистую постель не смогла. Поэтому быстро их стянула и рыбкой нырнула в кровать. Порадовалась, что оставила свитер. В холодной постели было неуютно.
— Я скоро, — пообещал Кирилл, поцеловав и подоткнув одеяло. Затем еще и пледом меня сверху накрыл. — Может, тебе чай сделать?
— Давай, — согласилась я.
Чая, правда, я так и не дождалась, пригревшись и быстро заснув.
Утро встретила тоже одна. Примятая подушка рядом говорила о том, что Кирилл спал здесь, но самого его уже не было. В горле першило, голова болела. Кажется, я все же простудилась. Одевшись, спустилась вниз. Кирилла обнаружила на кухне, готовящим завтрак.
— Проснулась? — оглянулся он, услышав мои шаги.
— Апчхи! — чихнула я.
— Будь здорова! А я хотел тебе завтрак в постель принести. Ты же вчера ничего не ела.
— А можно чай? Горло болит, — пожаловалась я, подходя к нему. — Апчхи!
Он притянул меня, дотронулся губами до лба. И забеспокоился:
— Да ты горишь!
Попробовала свой лоб сама.
— Не преувеличивай. Если температура и есть, то небольшая.
Меня не послушали, развив бурную деятельность и заставив лечь. В постель я возвращаться отказалась, и Кирилл устроил меня в гостиной возле камина. Пока я пила чай и ела омлет, он разжег огонь и засобирался в поселок за лекарством. Как я ни пыталась его удержать, говоря, что ничего со мной страшного нет, обычная простуда, не хотел и слушать.
— Скажи лучше, новости есть? Апчхи!
— Пока версия — покушение из-за бизнеса Морено. Мне сообщат, если нам нужно будет дать показания. Лежи, я скоро.
Он ушел, а я легла на подушку, кутаясь в плед. По сравнению со вчерашним в доме было тепло, но меня что-то знобило.
Неужели всему виной Кристоф?! Или все это трагическое стечение обстоятельств? Я вспоминала случившееся, но трудно было сделать какие-либо выводы. Джип подъехал, когда я отдавала браслет, и трудно было сказать, ждали они этого момента или просто так вышло. Прокручивала и так и этак, ни к чему не придя.
Шаги заставили поднять голову. Думала, что Кирилл вернулся, еще удивилась, что так быстро, но в гостиную зашла элегантно одетая женщина в широкополой шляпе, бросающей на лицо густую тень. Я даже села от неожиданности, не сводя с нее глаз, не зная, как реагировать на гостью.
— Добрый день. Могу я видеть Кирилла Николаевича?
— Он скоро будет, — ответила я. Женщина стояла против света, и мне все не удавалось рассмотреть ее лицо, а вот голос был приятным, грудным.
— А вы?
— Его девушка. Кристина. Вы по какому вопросу? — набралась наглости я.
— Я от Волкова Владимира Степановича.
С трудом сообразила, что речь идет об отчиме Кирилла, и это немного снизило настороженность. Женщина сняла шляпу, открывая породистое лицо с неброским макияжем. Темные волосы гладко зачесаны назад и собраны в прическу. Внешне ей можно было дать лет тридцать пять, но скорее уже за сорок. Просто ухоженная. Где-то я ее уже видела, лицо было знакомо.
— Арсеньева Анастасия Филипповна, — представилась она, и я вспомнила. Это же ее баннеры по всему городу! Одна из кандидатов в мэры на предстоящих выборах. Неплохие у Волкова знакомства. Хотя, возможно, он спонсирует ее предвыборную кампанию.
Женщина с любопытством меня рассматривала. Я же не могла понять, что ей здесь понадобилось, и пребывала в некоем замешательстве.
— Присядете? — предложила ей, указав на дальнее кресло. — Извините, я простыла. Не хотелось бы вас заразить.
Арсеньева прошла, осматриваясь, но садиться не спешила. Я обратила внимание на шляпу. Строгое современное бежевое пальто плохо сочеталось с винтажной, несколько несуразной шляпой, которую она так и держала в руке, затянутой в перчатку. Странно, что не сняла их, ведь в комнате тепло.
— Может, стоит вызвать врача?
— У меня обычная простуда, ничего серьезного.
— Наверное, хорошо, что мы можем поговорить одни. Владимир Степанович предупредил меня, что Кирилл предпочитает независимость, но я бы хотела предложить ему сотрудничество на выгодных условиях. Очень выгодных, — подчеркнула она.
— Наверное, вам лучше обсудить это с ним, — сказала я в спину Арсеньевой. Она как раз остановилась возле картины у стены.
— Вы же его девушка, и это касается вашего совместного будущего. Вот вы чем занимаетесь? — обернулась Анастасия Филипповна.
— Учусь. На лингвиста.
— Очень хорошая профессия. У меня как раз освободилось место личной помощницы…
— Я учусь, — напомнила ей. Происходящее все больше не нравилось. Это что же ей нужно от Кирилла, раз такими должностями разбрасывается?!
— Всегда можно перевестись на заочное, — грудным смехом рассмеялась она. — Вы представляете, какие это перспективы? Вас ждет интересная работа, бесценный опыт, встречи с известными людьми и вхождение в круг избранных. После моей победы на выборах вы станете вторым человеком после меня.
— Об этом говорить пока преждевременно, — намекнула ей, что она еще не победила.
Арсеньева улыбнулась, глядя как на несмышленое дитя и немного покровительственно.
— Я всегда добиваюсь поставленных целей.
О да, об этой дамочке не раз писали, что у нее бульдожья хватка, несмотря на аристократические корни, и многим мужчинам даст сто очков вперед.
— Со мной выгодно сотрудничать. Мой опыт, возможности, положение открывают многие двери.
Разговор приобретал неожиданный оборот. Не могла понять, чего она передо мной соловьем разливается?! Ведь Кирилла еще нет. Делала бы ему свое выгодное предложение. Между тем она все не успокаивалась, продолжая расписывать радужные перспективы.
— Наше сотрудничество может быть весьма взаимовыгодным. Мне нужны люди, которым я могу доверять, кто станет моей правой рукой… Преемницей, — с нажимом произнесла она последнее слово.
Мои глаза округлились. Это я-то?! С чего вдруг?!
— Не пойму, чем я могу быть вам НАСТОЛЬКО полезной? — не удержалась от сарказма.
— Не нужно прибедняться. Твое красноречие, умение убеждать… — Арсеньева пристально смотрела мне в глаза, переходя на «ты». — В предвыборной кампании это очень полезные качества. Мы можем стать отличной командой.
Мой пульс зашкалил. Или я сошла с ума, или ее намеки более чем откровенны!
— Вы же пришли не к Кириллу, — медленно произнесла я, стараясь понять, с кем столкнулась.
— Почему же, у меня для него есть довольно выгодное предложение. Твой мальчик способный, а я ценю талантливых людей.
— Это случайно не ваши талантливые люди вчера прогуливались в парке?
— Идиоты! — Арсеньева брезгливо скривилась. — Не зря говорят: если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Умные люди всегда договорятся. Не так ли?
Внутри все обмерло, но я нашла в себе силы растянуть губы в улыбке, не показывая истинного отношения, и с легким любопытством в голосе спросила:
— Морено работал на вас?
— О нет. Он из Ордена, если ты понимаешь, о чем я. — Она дождалась моего утвердительного кивка и продолжила: — Мы были полезны друг другу. Не жалей о нем. За свою жизнь он выследил и безжалостно уничтожил не одну одаренную.
«Сашу тоже не жалеть?» — рвались злые слова, но я лишь стиснула зубы.
От ответа избавил приход сторожа, который вчера открывал нам ворота.
— Записи все уничтожены, камеры не работают, — отрапортовал он, не сводя преданного собачьего взгляда с Арсеньевой.
— Молодец. Проследи, чтобы нам не мешали, — властно произнесла она, скрывая досаду.
Для человека, пришедшего договариваться, будущий мэр слишком тщательно заметала следы своего присутствия здесь. Следовало быть осторожной, и я решила подыграть:
— Должна признать, ваше предложение весьма привлекательно. Такие перспективы… Только мне нужно время, чтобы перевестись на заочное. Еще хотелось бы знать, какие гарантии, что все сказанное вами исполнится и это не наживка, чтобы заполучить платок?
— А ты мне нравишься, — усмехнулась она, окидывая одобрительным взглядом. — Мне нужна соратница, которой я смогу доверять. Ты же понимаешь, что я всегда на виду и не могу рисковать, нося вещь на себе. Орден пристально следит за всеми успешными публичными людьми. Будешь представлять мои интересы, находясь в тени.
— Хорошо. Мое согласие вы получили. Что дальше?
— Покажи платок, пусть это станет гарантом твоей лояльности.
«Ага, разбежалась!» — фыркнула я про себя.
— Вы знаете, что платок хранился в браслете? — спросила у нее. — Никогда бы не догадалась, если бы Лебедева не показала тайник. Это натолкнуло меня на мысль, что есть множество мест, где даже не подумаешь искать.
— К чему ты это говоришь?
— К тому, что платок надежно спрятан. И демонстрировать я его буду лишь после того, как официально стану вашей помощницей.
— Девочка, не играй со мной! — подобралась уже расслабившаяся Арсеньева.
— Какие игры? Бывшая владелица убита, Кристоф убит, моя подруга убита. Не хотелось бы пополнить этот список или стать случайной жертвой. Я согласна на сотрудничество, но не хочу быть глупышкой, которая принесет вам платок и станет ненужной. Я не ваша избирательница и, скажем так, с осторожностью отношусь к предвыборным обещаниям. Начните их выполнять, и я вам поверю.
Повисла тишина, чтобы через миг разорваться подобно снаряду.
— Кажется, у Василия Макарыча крыша поехала. Отказался меня пускать, говоря, что не велено.
Я вздрогнула, услышав Кирилла. Через минуту появился и он сам из глубины дома. Наверное, там второй вход.
— Пришлось забор преодолевать. Он тебе не досаждал? Ты как?
Кир стремительно присоединился к нашей тесной компании, подходя ко мне и больше никого не замечая.
— Нормально. У нас гости, — указала ему глазами на Арсеньеву.
Резко развернувшись и заслонив собой, искренне удивился:
— Анастасия Филипповна?!
«Кажется, они уже знакомы», — сделала вывод я.
— Вчера люди Анастасии Филипповны проявили излишнее рвение в парке, и в качестве компенсации нам предлагают работу. На очень выгодных условиях, — кратко обрисовала ситуацию, вводя в курс дела.
— Откуда такое великодушие?
В голосе слышалось недоверие и ирония. Вот только это Арсеньеву не смутило.
— Вы отличный специалист в своей области. И вашей девушке я уже предложила место своей помощницы. Отдайте мне платок! — прозвучал неожиданный приказ.
— Какой? — отрывисто поинтересовался Кирилл.
— Вот с такими кружевами, — тон Арсеньевой стал мягче.
К моему удивлению, Ольховский направился к ней, открывая мне обзор, и с преувеличенным вниманием изучил кружева на демонстрируемой шляпе.
— Признайся, видел такие?
— Да, — к моему удивлению, подтвердил он.
Удивление стало еще больше, когда на приказ принести вещь с кружевами Кирилл послушно пошел на второй этаж. Я даже с дивана вскочила, не веря глазам своим!
— Вот видишь, — на губах Арсеньевой расцвела улыбка, — как все просто с мужчинами.
— Наша договоренность отменяется? — скрывая панику, спросила я, а взгляд остановился на ее руках. Ох, не зря она перчатки не сняла, не зря!
Арсеньева сделала вид, что задумалась, но ответ я прочитала в ее глазах.
— Мне нужна помощница. В тебе есть характер и изворотливость. Я подумаю, — почему-то не стала сразу отказывать. Наверное, решила подождать, пока платок окажется в ее руках. Я же ждала Кирилла, в душе надеясь, что он притворяется и пошел за оружием.
Ольховский вернулся довольно быстро, спускаясь по лестнице и сжимая в руке перчатки.
— Кирилл! — позвала его, подозревая, что он под влиянием Арсеньевой.
— Нам лучше их отдать, — убежденно ответил он, подтверждая внутренние страхи.
Пока внимание женщины было приковано к зажатому в кулаке клочку ткани, я бросилась к Кириллу, благо стояла ближе к лестнице.
— Дай!
Перехватив его, вырвала перчатки и бросилась к камину, занеся руку над огнем.
— Перчатки?! — удивилась Арсеньева.
Впопыхах мне удалось забрать лишь одну перчатку. Вторая упала на пол, и Кирилл, подобрав ее, передал лживой гадине, рвущейся к власти.
— Я сожгу ее! — замерла с парной у камина.
Вот только угроза не напугала. Игнорируя меня, Арсеньева провела по щеке Кирилла ладонью, затянутой в перчатку.
— Ответь честно, ты знаешь, где шейный платок? — требовательно спросила она.
— Да.
— Принеси! — прозвучал хлесткий приказ.
Ольховский развернулся и пошел ко мне. Не было ни стеклянного взгляда, ни еще каких-либо внешних признаков, что он под внушением. Вел себя так, как будто это было ЕГО желанием.
— Кирилл, — голос мой предательски дрогнул.
— Мы же решили избавиться от вещей. Ордену отдавать ты не хотела. Это прекрасная возможность избежать проблем.
Конечно, звучало логично, но только теперь даже Орден был предпочтительнее, чем Арсеньева. По ее вине погибли Саша и Аделаида Стефановна. Если выживу, лично на нее Богдана натравлю!
— Не надо! — предупреждающе выставила перед собой руку, не желая уходить от камина. В крайнем случае оставалась надежда сжечь платок.
Игнорируя этот жест, Кирилл сократил между нами расстояние. Я отпрыгнула от него, но было поздно. Он поймал меня и оттянул ворот свитера, обнаружив повязанный вокруг шеи платок. Арсеньева его тоже увидела и перестала миндальничать.
— Убей ее! — раздался властный приказ.
Руки Ольховского сомкнулись на моем горле.
— Нет! — Это было как в кошмарном сне. — Кирилл, стой! — прохрипела я. Умом понимала, что им управляют, но внутри все скрутило от боли из-за предательства.
Хватка пальцев ослабла, и я вдохнула вожделенный кислород.
— Убей! — недовольная задержкой, к нам приближалась Арсеньева, сбросившая маску. Сейчас ее породистое лицо выглядело отталкивающим из-за злобного выражения. Видели бы ее избиратели.
— Не слушай ее! — успела выдохнуть я, когда мое горло опять сжали, и это спасло. Внешне Кирилл продолжал с усилием давить мне на шею, но на этот раз с судорожными вдохами в меня поступал кислород.
— Что же ты возишься? Быстрее! — раздалось совсем рядом.
Отпустив меня, Кирилл развернулся и бросился на нее, сбивая с ног. Раздался выстрел, и я увидела, как они вдвоем падают на пол. В первый момент мне показалось, что это он успел достать пистолет, но тело Ольховского дернулось еще от одного выстрела, и Арсеньева стала высвобождать руку, зажатую между их тел.
Не думая ни о чем, я бросилась на нее, выкручивая пистолет.
— Беги! — прохрипел Кирилл. Женщина извивалась, придавленная его телом, а я всем своим весом навалилась на ее руку, выкручивая крепко зажатое оружие, которое беспорядочно стреляло. Одна пуля разбила напольную вазу, вторая попала в окно, еще одна отбила кусок штукатурки от стены.
Обеими руками мне удалось забрать пистолет, стянув его вместе с перчаткой. Под яростный крик Арсеньевой он отлетел под диван, оставив перчатку в моих руках. Женщина уперлась руками в грудь Кирилла, отталкивая от себя, но он смог размахнуться и ударить ее по лицу. Та обмякла, как и он, упав сверху.
— Кирилл! — закричала я, переворачивая его. Черная футболка на груди намокла от крови, а он потерял сознание.
Я стала судорожно обшаривать его карманы. Нужно было срочно вызвать «Скорую», иначе он истечет кровью.
Не знаю, где был его сотовый, но в куртке нашла только разобранный свой. Смаргивая слезы, стала его собирать. Пальцы дрожали так, что все выскальзывало из рук и не хотело собираться. От волнения уронила телефон, и запчасти разлетелись по полу. Застонав от отчаянья, сгребла их вместе с перчатками. Вспомнив, что они добавляют ловкости, натянула, прежде чем собирать его снова. Одна, с широкими манжетами, украшенными кружевами, принадлежала Арсеньевой, но в панике мне было все равно.
На этот раз все удалось. Кирилл не подавал признаков жизни, но проверять пульс было страшно. Еще, как назло, сотовый не мог поймать сеть.
— Кирилл!!! — закричала я, встряхнув его. Он глухо застонал, а у меня как будто крылья за спиной выросли. — Сейчас… Я сейчас… Потерпи!
Вскочив на ноги, побежала на второй этаж. В комнате, где мы спали, остановилась у окна, смотря на телефон. Сеть появилась, и я набрала службу спасения. Сумбурно объясняя про огнестрельное ранение и наше местоположение, услышала выстрел.
Внутри все оборвалось, и опустились руки. Не слушая голос оператора, который хотел что-то уточнить, как приговоренная пошла к двери, выглянув в коридор. По лестнице поднималась Арсеньева.
Тихо прикрыв дверь, без сил сползла по ней на пол. Казалось, я попала в кошмар. Аделаида Стефановна, Саша… Кирилл… За что?! Боль внутри разрывала, сводя с ума.
Обхватив голову руками, раскачиваясь, застонала:
— Не хочу… Не-е-ет!!! Господи, пусть будут все живы!
Рядом раздался выстрел, и сознание заволокла тьма.
* * *
— Кри-и-ис… — Взгляд подруги стал совсем жалобный. — Пойдем со мной! Я ведь уже собралась, оделась, настроилась.
Меня повело, и я стала оседать на асфальт.
— Крис, что с тобой?! — испуганно вскрикнула Сашка, подхватывая меня.
— Саша?! — Тьма перед глазами рассеялась, являя обеспокоенное лицо Лебедевой. Ее тело под руками было теплым и реальным. Мы стояли в нашем дворе возле моего подъезда.
— Я за нее. Подруга, да ты совсем зеленая.
— Сашка!!!
Я сжала ее в объятиях, все еще не веря. Она была при параде и выглядела так же, как когда мы ходили в клуб. Или еще не ходили?!
— Значит, в клуб идем? — с надеждой спросила она, высвобождаясь и заискивающе заглядывая в глаза, изображая из себя кота из «Шрека». — Серебрянская, ты же моя лучшая подруга! Для чего я красоту наводила? — Она тряхнула тщательно уложенными локонами. — Чтобы дома сидеть? Бабуля и так мозг выносит своими нотациями. Хочу развеяться. Ну пожалуйста…
Я подняла голову к небу, еще не веря, но мысленно благодаря небеса. Хотелось крепко-крепко обнять Сашку, но я понимала, что тогда она точно решит, что у меня с головой не в порядке.
— Саша, ты моя лучшая подруга. Самая близкая, любимая, как сестра. Не надо сегодня никуда идти. Как сестру прошу, давай проведем этот вечер дома.
Наверное, что-то было у меня в глазах, раз она обеспокоенно спросила:
— Тебе нехорошо?
— Голова кружится.
— Если бы не знала, что у тебя никого нет, решила бы, что ты залетела. Идем, горе мое, совсем заработалась. Я же говорила тебе завязывать с уроками!
И Сашка с ворчанием подхватила меня под руку, ведя к подъезду.
