Глава 15
День похорон выдался дождливым. Казалось, само небо оплакивает усопшую.
Проститься с Аделаидой Стефановной пришли многие. Круг знакомств у нее был очень обширный. Большинство общались с семьей Лебедевых еще с советских времен, да и у отца Саши было много знакомых, которые пришли выразить свое соболезнование.
На поминки я не поехала. Как бы подруга ни злилась на мать из-за пафоса, но приехало много высокопоставленных людей, даже журналисты, и я не вписывалась в эту компанию. Сашка умоляла меня остаться и поддержать ее, но я была тверда. Ей сейчас лучше быть рядом с семьей.
По дороге домой набрала Кирилла — сообщить, что еду к себе, но он непререкаемо потребовал явиться пред его очами. Пришлось немного изменить маршрут. Мелькнула мысль, что перед приездом родителей нужно обязательно разобраться в холодильнике. Зря мама столько всего наготовила, есть дома мне некогда, я там почти не бываю.
Квартира Кирилла встретила меня аппетитными ароматами.
— Пообедаешь со мной? — спросил мой парень, после того как сграбастал в крепкие объятия и поцеловал. Приятно, черт возьми! Настроение сразу улучшилось на несколько пунктов.
— И почему все стараются меня накормить? — Я шутливо стукнула его кулаком в бок. — Я так плохо выгляжу?
— Кто это — все? — требовательно поинтересовался Кирилл.
— Вчера Кристоф организовал ужин в качестве извинения.
— Ты ужинала с ним? — изменился в лице Ольховский.
— Не только я, но еще Сашка и Богдан. Кристоф вчера у него готовил.
— Ты об этом как-то забыла упомянуть.
Мне польстило, как напрягся Кирилл, одни ревнивые нотки чего стоили.
— Не хотела волновать.
— И как прошло примирение? — проскрежетал мой ревнивец.
Я сжалилась и перестала его дразнить:
— Ужин был вкусный, но мне больше нравится, как ты готовишь. Только, Кир, я не люблю горелое.
Чертыхнувшись, Кирилл отпустил меня и поспешил на кухню спасать наш обед. Улыбаясь от уха до уха, я пошла следом. Он достал из духовки противень, наклонившись, и я заглянула ему через плечо. Ничего страшного, немного пригорело в одном углу, а картофель с мясом по-французски выглядел очень аппетитно.
Поставив противень, Кирилл оперся о столешницу руками и, не глядя на меня, спросил:
— Когда ты вчера ехала за город, ты знала, что он там будет?
— Да, — не стала юлить я. — Он позвонил. Сказал, что хочет пригласить меня в ресторан, но знает, что я устала и откажу, поэтому приготовит ужин к нашему приезду у Богдана. Он не дал мне даже возможности слова против сказать.
— И ты поехала?
— Другого повода попасть к Богдану домой в ближайшее время могло и не представиться.
— Хорошо, — скрипнул зубами Кирилл, все еще избегая смотреть на меня. — Это я могу понять, но почему ты осталась ночевать?
— Кир, — я обняла его, прижавшись сзади, — после ужина он уехал.
— Вот так просто?
— Нет, — пробормотала я, уткнувшись носом в его футболку и с удовольствием вдыхая запах мужской туалетной воды, смешанный с его собственным ароматом. С удивлением отметила, что очень соскучилась. — Думаю, это была рекламная акция. Хотел показать, какой он хороший.
— И ты этому веришь? — в голосе слышалось напряжение, как у высоковольтных проводов.
— Мне он безразличен. У меня есть ты. Скажу при случае, что место моего парня занято, а если что, ты с ним разберешься.
Кирилл развернулся и взглянул на меня:
— Почему ты вчера о нем не сказала?
— Кир, вот заявись к тебе твоя Барби. За помадой, забытой, но очень нужной, или сережкой потерянной, к примеру. Ты мне об этом скажешь? — провела я аналогию. — Ну, выставишь ее — и все дела. Вряд ли захочешь меня нервировать подробностями визита. Разве не так?
Кирилл на мгновение отвел взгляд, а я ахнула:
— Да ладно?! Уже приходила?
— Я ее выставил.
Мне даже стало смешно оттого, что ему пришлось оправдываться. Нет, ну какова!
— Ольховский, — я грозно посмотрела на него, давя улыбку, — я тебе, конечно, доверяю, но если она еще раз явится — спущу с лестницы. Лучше предупреди, что у тебя ревнивая девушка, ноги переломает без сожаления. И в твоих интересах, чтобы прониклась, а то так и будет таскаться.
— Какая ты воинственная, — расплылся в улыбке Кир.
— Я, конечно, отобью ей все надежды на продолжение ваших отношений, но учти, потом достанется тому, кто эти надежды подал, — предупредила я, чтобы не мечтал о боях без правил за свою персону. — Так что постарайся быть о-о-очень убедительным.
— Очень? — и он сжал меня в объятиях.
— О-о-очень, — выдохнула ему в губы, и Ольховский наконец-то меня поцеловал.
— Ты нашел что-нибудь интересное? — спросила, когда мы сели обедать, оставив тему бывших.
— Этот Богдан совсем не прост. Защита данных серьезная. Интересная подборка программ. Хотел бы я посмотреть на того, кто настраивал ему компьютер.
— Так все было зря? — с неким разочарованием произнесла я. Столько усилий — и ради чего?
— Нет, ты как раз молодец! — похвалил Кир. — Без тебя к нему подобраться было бы весьма сложно, а так у нас есть ключ, и скоро мы узнаем его тайны.
— И как скоро? Я думала, ты уже что-то нашел у него на компьютере.
— Нашел, но там много всего. Пока изучал досье с подробной информацией на разных людей.
— Он бизнесмен. — Я пожала плечами, задумчиво жуя мясо. — Партнеры?
— Не похоже — разные социальные статусы, профессии и страны. Почти все женщины.
Я чуть не подавилась от такого уточнения и во все глаза уставилась на Кирилла.
— Любовницы?
— Некоторые в возрасте, и таком, что для Ковальского подобная связь была бы затруднительна. Среди них я нашел информацию о Лебедевой, нашей Лебедевой, ныне покойной.
— Как же так?! — обомлела я. Верить, что Богдан злодей, категорически не хотелось.
— Кристина, не делай такие глаза. Пока говорить о чем-либо рано. Может, он собирает всю подноготную о родственниках своих пассий.
— А остальные из этого списка живы?
Кирилл замер, посмотрев на меня, а потом вскочил и быстро вышел из кухни.
После таких новостей аппетит пропал. Отодвинув тарелку, я пошла за ним. Села на диван, поджав ноги под себя, и с тревогой наблюдала за тем, как он работает. Не выдержав ожидания и не желая мешать вопросами, вернулась на кухню, заняв руки уборкой.
Кир вернулся, когда я заварила себе чай и вертела чашку, ожидая, пока остынет.
— Фамилия Лебедевой среди тех, кого уже нет в живых, — сообщил он и рухнул на стул.
— Остальных тоже убили?
— Не только. Есть несчастные случаи, суициды, пропавшие без вести.
— Получается, ты был прав? Это он убийца! — я вскочила с места, заметавшись по кухне.
— Подожди, не торопись с выводами. Сама говорила — они были с вами, так что Лебедеву не трогали, но это могли сделать их люди. Вопрос в том — зачем? Ты уже все убрала? — без перехода спросил он, заметив, что на столе пусто.
— Разогреть? Тебя час не было, все остыло.
— Извини, увлекся… — Кирилл растерянно провел рукой по волосам. — Давай я тоже с тобой чай выпью.
Он встал за заваркой, а я подошла к нему, достав из шкафчика чашку.
— Что ты думаешь насчет всего этого?
Кирилл взял протянутую чашку и хмыкнул:
— Вариантов немного. Или он маньяк, убивающий уже не первый год, или вор, или…
— Или?..
— Или он охотится за вещами.
— Вещами?!
— Да. Смотри, среди погибших женщины разного возраста и социального положения. Я проверил, за семьей Ковальских стоят серьезные капиталы, и дело не в деньгах. На маньяка он тоже не похож, те действуют однотипно. Остается только это.
— Но зачем ему вещи? В руках мужчин они не действуют, — не могла понять я, что-то туго соображала.
— Не знаю. — Кирилл налил себе чай и с задумчивым видом обхватил чашку руками. — Но я обязательно это выясню. К тому же отец Богдана женат, и у него, помимо сына, еще и дочь.
На мой непонимающий взгляд, к чему эта информация, он пояснил:
— Женщины в семье есть. Только представь, какое влияние окажет платок, надень его сестра Богдана и отправься с отцом на переговоры. Это уже реальная власть и деньги. Ради этого можно пойти и на убийство.
— Нужно изучить дневник до конца. Может, там найдутся какие-то ответы, — решила я.
— Давай, а я продолжу копать.
На том и порешили. Кирилл прилип к монитору, погрузившись в виртуальный мир, а я засела на диване с дневником. На невнимание Ольховского не обижалась. Он любит решать сложные задачи. Если чем-нибудь увлечется, даже землетрясения не заметит.
Когда позвонила Саша, я просто вышла в другую комнату, чтобы не мешать. Как оказалось, правильно сделала, что не поехала в ресторан. Подруга еле выдержала там, а еще бушевала из-за того, что один из высокопоставленных гостей, дядечка в возрасте, лапал ее за задницу, принося соболезнования.
Поболтав с ней, я так и осталась в спальне. Приватизировала у Кира футболку и, переодевшись, залезла в постель, устроившись со всеми удобствами. Когда телефон зазвонил повторно и я увидела номер Кристофа, долго раздумывала, брать трубку или не брать. Он и до этого доверия у меня не вызывал, но после того, что вскрылось о Богдане… Не стоило забывать, что на даче в Малаховке они были вдвоем!
И все же я ответила, решив, что, игнорируя звонки, лишь вызову ненужные подозрения.
— Да, — голос мой был хрипловатый, как будто спала.
Морено оказался догадлив:
— Кристина, я тебя разбудил?
— Угу.
— Извини. Знал, что сегодня похороны, и не беспокоил днем. Устала?
— Угу, — мой ответ разнообразием не отличался.
— Отдыхай, душа моя. Я завтра позвоню.
«Как завтра? Зачем?» — забеспокоилась я, так как не планировала с ним больше общаться.
— Ты что-то хотел?
— Боюсь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы слушать о моих желаниях, — усмехнулся испанец. — Приятных снов, и мечтаю, чтобы в них оказался я.
— Мечтай, — процедила в ответ, глядя на потухший дисплей телефона.
Нет, с этим кавалером определенно нужно что-то решать! Все внутри требовало прямо ему сказать, что общаться с ним не желаю, но здравый смысл подсказывал — делать это пока не стоит. Возможно, имеет смысл проверить и компьютер Кристофа, но стоило представить, что для этого придется ехать к нему домой, давая повод надеяться на более близкие отношения между нами, как в душе все переворачивалось.
Я не знала, как быть. Возможно, стоит устраниться из их компании и оставить Сашу с Богданом в покое. Если он охотится за платком, то скоро убедится, что у Сашки его нет, и уедет. А если он убийца и это его люди пытали Аделаиду Стефановну? Мерзко, если я промолчу и не скажу подруге о том, что она встречается с виновником гибели бабушки. С другой стороны, у меня пока и доказательств никаких нет. Она попросту не поверит и обвинит, что я несу бред.
Споря с собой, я листала дневник и чуть не пропустила важную информацию. Речь шла о знакомстве с некой Адель. Жена богатого промышленника, она помогала мужу в делах. Бабушка Аделаиды Стефановны познакомилась с ней на каком-то приеме, и они стали общаться, подружившись. Имя Адель мелькало часто, и я сначала не обратила внимания на упоминание о ее корсаже. Начав читать о том, что именно он придает упорство и стойкость, споткнулась на словах «позволяет долгое время обходиться без сна и еды».
— Не поняла?! — пробормотала вслух и стала перечитывать.
Постепенно картина сложилась: женщины сдружились, стали друг другу доверять, и как-то выяснилось, что они обе обладают вещами из ателье мадам Дамаль. Адель была убеждена, что именно благодаря корсажу смогла покорить мужа. Тот был тем еще трудоголиком. Она работала у него помощницей. До нее мало кто выдерживал его бешеный ритм жизни, частые перелеты, путешествия и работу допоздна. Они много времени проводили вместе, сблизились, и промышленник оценил пусть и не красивую, далеко не юную, но умную и трудолюбивую помощницу.
Именно Адель познакомила автора дневника с другими владелицами вещей и поручилась за нее перед членами тайного женского клуба. Они называли себя сестрами, обменивались информацией, составляли список вещей и их свойства. Поиски самой мадам Дамаль не вели. Ходили слухи, что всех, кто ею интересовался, вскорости находили мертвыми. Среди дам шептались, что существует Орден, который уничтожает вещи и их владелиц.
Помимо этого, были еще такие же, как и кузина Мари, — одержимые идеей могущества и желающие собрать как можно больше вещей. Их называли Хищницами, ибо они не останавливались ни перед чем в желании добыть вожделенную вещь. Шли на воровство, шантаж, убийство. Именно поэтому в клуб можно было попасть лишь после множества проверок, поручительства, когда сестры убеждались, что новый член не жаждет заполучить себе новые вещи, а довольствуется тем, что имеет.
К сожалению, я так и не встретила перечня существующих вещей, да и имен других членов клуба, кроме Адель, в дневнике не было. Нашла запись о том, что внучка выходит замуж за русского. Предполагаемый зять одобрения родни не получил. Шли размышления о том, как бы расстроить этот брак, но новость о трагической гибели одной из сестер затмила все. Когда же бесследно пропала другая, в дом к третьей забрались воры, а у еще одной сгорел дом вместе с ней и несколькими слугами, среди оставшихся сестер испуганно прозвучало: «Орден!»
Брак Аделаиды Стефановны был неожиданно одобрен. Дневник заканчивался прощальным письмом внучке и напутствием помнить об осторожности.
«Я не обрела семейного счастья. Искренне желаю тебе сберечь свое», — были последние слова.
Отложив дневник, я выключила свет и укуталась в одеяло. Без Кирилла было холодно, а еще стало грустно. Бабушка Аделаиды Стефановны, опасаясь нападения, передала ей платок, а та, отводя опасность от внучки, отдала его мне. По-хорошему, это необходимо прочитать Саше, но пока она с Богданом и мы не знаем его намерений, возвращать ей дневник с платком опасно.
Заснула я с мыслью о том, что хорошо бы найти еще владелиц вещей. Если существовал женский клуб во Франции, то должен же быть такой и в России? До революции между нашими странами были тесные отношения, и вполне возможно, что некоторые вещи из ателье мадам Дамаль попали к нам.
Спала урывками, просыпаясь от кошмаров. Снился то полыхающий дом, то монахи в темных плащах, от которых я убегала, а то Аделаида Стефановна в крови, что-то пытающаяся мне сказать. Сквозь сон почувствовала, как улегся Кирилл. После того, как он крепко обнял и притянул к своей груди, кошмары отступили.
Утром на пары меня разбудили очень нежно. Несмотря на то что лег позже меня, Кир умудрился раньше встать и приготовить завтрак, который настоятельно в меня запихнул, пригрозив, что иначе из дома не выпустит.
— Тиран!
— Теперь ты знаешь все мои недостатки, — усмехнулся Кир, со светлой улыбкой наблюдая, как я с заспанным видом потягиваю кофе.
— Я вполне могла обойтись без завтрака. Теперь мне в прямом смысле еще домой бежать, чтобы успеть переодеться и сумку в институт собрать.
— Кстати, об этом. Как ты смотришь на то, чтобы переехать ко мне?
— Эм-м… — промямлила я. Тут Ольховскому удалось застать меня врасплох.
— Глупо каждый раз бегать домой переодеваться, и утром будет возможность дольше поспать, — коварно привел он веский аргумент.
«Родители будут в шоке, — мелькнула мысль. — В кои-то веки выбрались в отпуск, приедут, а дочь съехала и с парнем жить начала. Хорошо, что отец врач — будет кому маму откачать от инфаркта».
— Кир, мы же только встречаться начали…
Несмотря на предполагаемую реакцию родных, мысль о том, чтобы жить с ним, показалась привлекательной. У Ольховского я чувствовала себя как дома: уютно, комфортно. В самом деле, приедут родители, и с ночевкой уже так просто не останешься. А я уже привыкла засыпать в кольце его рук, как будто делала это всегда.
— Серебрянская, а чего тянуть? Или ты хочешь всех этих предварительных ухаживаний, с походами в ресторан, посещениями театров, концертов и выставок?
— И что плохого в культурной программе? Я бы с тобой еще под луной погуляла, — мечтательно добавила я.
— Культурной? Ты меня дачу взламывать потащила! Можем повторить на бис под луной. Мы же еще ключи на место не вернули.
— Тьфу на тебя! — обиделась я.
— Так как тебе мое предложение? Или начнем с ресторанов? — настойчиво допытывался Кирилл.
Испытующим взглядом посмотрела на него. Тиран, как пить дать тиран, но… мой. Уютные вечера с ним дома не променяю ни на какие рестораны.
— Ты лучше готовишь, — усмехнулась над собой, понимая, что пропала.
— Это «да»?
— С родителями будешь объясняться сам, — ткнула в него пальцем. — А то они у меня из отпуска приедут, и им после таких известий реабилитация понадобится. Уезжали — я ни с кем не встречалась, а приехали — уже с парнем живу.
— Когда они возвращаются?
— Они только в эти выходные уехали на две недели, так что пока готовь речь.
— Без проблем! — Сияющий Кирилл выглядел как кот, налакавшийся сливок. — А сегодня после лекций съездим за твоими вещами.
Вопрос переезда решился быстро. Все возможные протесты с моей стороны прервал телефонный звонок. Звонила Сашка с вопросом, смогу ли я отвезти ее родителей сегодня в Малаховку за машиной. Она у них на даче в гараже стоит. Отец Саши ей ключи не доверяет после того, как она ему крыло помяла, вот и пылится там без движения. Договорившись, через сколько встречаемся, повесила трубку.
— Прогулка под луной отменяется. Сегодня с Сашиными родителями на дачу едем, как раз ключи незаметно на место верну, — сообщила я.
— Но потом собираешь вещи и ко мне.
Кирилл слышал разговор, и вопросов не возникло.
— Есть, шеф! — отсалютовала ему чашкой. Сделав последний глоток, встала. — Я побежала.
Тут мне пришла в голову одна мысль:
— Кир, дай платок. Проверю его воздействие в институте.
— С ума сошла? А если Лебедева увидит браслет?
— Я без браслета его вокруг руки намотаю.
— Нет, слишком опасно. Могут увидеть.
— Да ладно тебе! Тогда в лифчик засуну. Там его точно никто не увидит, кроме тебя, — игриво подмигнула я. Идея взять с собой платок нравилась все больше и больше. — Обещаю, вечером собственноручно вернешь его на место.
Уговаривая, я приблизилась к нему и была схвачена и усажена на мужские колени.
— Ты из меня веревки вьешь, — сообщил он. При этом его рука шаловливо накрыла мою грудь и сжала.
— Ты что творишь? — притворно возмутилась я в ответ.
— Проверяю место дислокации платка.
— Ки-и-ир! — Я рассмеялась и поцеловала его. — Я опоздаю. Идем, выдашь мне оружие массового воздействия, и я побежала.
— Я провожу. С такой ценной вещью тебе нужна охрана.
Живо вспомнилось, как он меня в последний раз провожал… и наш поцелуй на площадке.
— Ага, а потом долгие прощания, ты еще решишь, что никуда не хочешь меня отпускать, мне не захочется никуда идти, и, как следствие, очередной прогул в институте. И будет у тебя девушка неуч! Превращусь в глупую блонд…
Мне заткнули рот поцелуем.
