ГЛАВА 4
Стирка растянулась на два часа. Приходилось останавливаться, чтобы хоть как-то согреть руки. Да и Истер нельзя было назвать чистюлей, поэтому с некоторыми её вещами пришлось повозиться. Долго колотила о камни блузку, с кружевного жабо которой никак не сходили винные пятна. Этот способ я подглядела у мадам Леттис. Видела, как она то же самое проделывала с одеждой мужа, вроде бы это помогало избавиться от грязи. В моём случае, увы, не помогло, пятна так и не исчезли.
Кое-как отжав уже посиневшими пальцами злосчастную блузку, положила её в корзину к остальным мокрым вещам. С трудом подняла плетёнку и, пошатываясь под тяжестью груза, стала подниматься по пологому склону.
На этот раз наш маленький театр разместился за чертой города. По словам мистера Тауруша, здешние власти не жаловали бродячих артистов и не разрешали им разбивать шатры в парках. Особенно таким голодранцам, как мы. Которых и труппой-то полноценной назвать можно с большой натяжкой. Всего три актрисы, не считая юного дарования, Эвы, да один актёр. Плюс никогда не унывающие братья-баламуты Гиб и Гленн.
Помимо Истер и мадам Леттис в представлениях участвовали молодая супружеская пара, Кори и Чесс. Как по мне, из Кори актриса, как из меня прачка – то есть никакая. Уж слишком она на сцене скованна и зажата, поэтому каждая её реплика отдаёт фальшью. А вот Чесс – отличный комедиант. Сценки с его участием пользуются успехом, вызывают у публики взрывы смеха. Впрочем, и Гиб с Гленном легко находят ключики к сердцам зрителей.
Мистер Тауруш почти не играет, а в обязанности Хэймо входит создание магических иллюзий во время спектаклей. Помимо этого, маг у нас и лекарь, и психолог, и просто человек, к которому можно обратиться за дружеским советом.
Боюсь, я бы точно где-нибудь навернулась или рухнула без сил, а может, остаток пути просто волочила бы корзину по земле, если бы не так удачно повстречавшийся мне Гленн, вызвавшийся донести бельё до шатров.
– Как дела, красавица? Чего опять грустная? – одарил он меня лучезарной улыбкой и, легко подхватив с земли неподъёмную ношу, бодро зашагал в сторону нашего лагеря.
– Да нет, всё в порядке, – последовала я за фокусником, стараясь приноровиться к его широкому шагу и с наслаждением разминая кисти рук. Заметив, как он недоверчиво усмехнулся, поспешно заверила: – Правда всё хорошо. Просто замёрзла немного, пока стирала.
– Зря ты вообще это затеяла. – Гленн поднял голову к небу, которое, словно подстраиваясь под цвет его глаз, постепенно становилось пепельно-серым.
В этих краях всегда так. Солнце может исчезнуть в любую минуту, скрывшись за пеленой туч, нагоняемых ледяным ветром. И если пойдёт дождь, то будет лить не переставая несколько часов. К счастью, народ здесь к причудам погоды привыкший, и маленькое ненастье не спугнёт зрителей.
– Ты же знаешь, любое желание Истер для меня закон, – пошутила я, стараясь казаться как можно беззаботней. Нечего ему засорять голову моими проблемами. – Разве можно отказать её высочеству хоть в маленьком, хоть в большом капризе?
– Не нравится мне, что она так тобой помыкает. Хочешь, я с ней поговорю? – покровительственно предложил Гленн и заговорщицки мне подмигнул.
В такие минуты он был очень похож на брата. Гиб такой же худой и нескладный, любитель распушить хвост перед любой мало-мальски симпатичной девушкой.
Вообще, как успела заметить, мужчины в этом мире особым благочестием не отличаются. И верность для них – пустой звук. А может, просто судьба пока сталкивала меня с такими вот индивидами. Взять хотя бы Гиба и Гленна. Их хлебом не корми, дай поволочиться за юбками. Да и Чесс частенько от жены налево бегает, как только появляется возможность.
– Не надо ни с кем говорить, – постаралась я придушить на корню этот неожиданный приступ благородства. Фокусник в ответ лишь неопределённо хмыкнул. – Гленн, я серьёзно! – С таким взрывным характером, как у Истер, это ни к чему хорошему не приведёт. Только наживу себе в её лице ещё большую проблему. Вздорную, злопамятную и очень крикливую проблему. – Мне совсем не сложно ей помогать.
Да и вообще, развешу бельё в её шатре, пусть всю ночь наслаждается сыростью. А что? Не под дождём же сушить. Вон уже начинает накрапывать.
Гленн проводил меня до шатра ярко-бордового цвета. Вернее, ярким он был когда-то, в незапамятные времена, а сейчас больше смахивал на серо-буро-малиновый.
Проинформировав, что ещё нужно успеть отработать с братом новый номер, улыбнулся мне на прощание и, насвистывая себе под нос какой-то бравурный мотивчик, отправился своей дорогой.
А я юркнула в шатёр со словами:
– Истер, я у тебя бельё развешу. А то дождь начи… – осеклась на полуслове и почувствовала, как щёки заливает румянец.
Актриса в фривольной прозрачной сорочке, словно наездница, восседала верхом на черноволосом типе внушительных размеров. Волосатые ноги не помещались на шитом из лоскутов одеяле, руки раскинуты в стороны, а сам их обладатель млел от предвкушения наслаждения.
Истер уже успела стянуть с него куртку и брюки, которые были живописно разбросаны по полу и являли собой не что иное как полицейскую форму.
Увлечённая раздеванием любовника, актриса не сразу меня заметила. А заметив, не стала отвлекаться от столь приятного для неё занятия.
Представителей закона я боялась не меньше высших. А может, даже больше. При виде них внутри всё переворачивалось, я цепенела. Вот и сейчас, увидев констебля, замерла, не способная ни пошевелиться, ни выдавить из себя хотя бы слово.
– Ива, давай не сейчас. Мы тут… немного заняты, – промурлыкала актриса, с вожделением глядя на распластавшееся под ней тело.
Похоже, у Истер сегодня хорошее настроение. Что случалось нечасто. Она вся светилась от счастья и не переставала смотреть на любовника с обожанием.
Как преданный пёс на своего господина.
– Ива? – Мужчина приподнялся на локтях и посмотрел на меня с интересом. А в следующую секунду расплылся в улыбке. Плотоядной, скользкой и пугающей. – Новенькая?
Под его пристальным взглядом сразу почувствовала себя обнажённой.
Увернувшись от очередного жаркого поцелуя, незнакомец поманил меня пальцем.
– Подойди ближе, – приказал властно. Ноздри его при этом затрепетали. Как у хищника, почуявшего запах истекающей кровью жертвы.
Руки дрогнули, и я едва не выронила корзину. Оставив её у входа, на негнущихся ногах сделала несколько шагов. Остановилась посреди шатра, не в силах приблизиться к высшему.
– Откуда у вас рабыня? – нахмурился тот.
– Подарок, – не растерявшись, соврала актриса и напоролась на удивлённый взгляд тёмно-зелёных глаз. Нервно поёрзав на своём «жеребце», поспешила выдать очередную сказку: – Одного моего поклонника. Ты ведь знаешь, как я давно мечтала обзавестись служанкой.
– Щедрый подарок, – недоверчиво хмыкнул маг.
Истер пренебрежительно пожала плечами.
– Не сказала бы. Эта рабыня, – бросив на меня недовольный взгляд, снова повернулась к любовнику, – оказалась бесплодной. Кому такая нужна? Вот хозяин от неё и избавился, а себе прикупил новую.
К пренебрежительному тону примы я если и не привыкла, то хотя бы научилась на него не реагировать. К тому же в тот момент мне было не до её унизительной лжи. Которая, несмотря на отличную игру актрисы, могла легко раскрыться. Стоит магу взглянуть на моё плечо…
С того дня, как попала к бродячим артистам, Хэймо каждый день поил меня зельем своего собственного приготовления. Вроде бы оно помогало перебивать мой запах. Единственное, что выдавало во мне иномирянку. А в остальном я ничем не отличалась от жительниц Верилии. Носила неброские платья, а их у меня накопилось аж целых два: серое и коричневое. Волосы прятала под чепцом. Во время редких прогулок с Эвой ходила со скромно опущенной головой, как и подобает верильской простолюдинке. В общем, старалась быть по возможности незаметней.
До сих пор получалось. Ни один высший не заподозрил во мне девушку из другого мира. Да и не смотрели они на меня. Кому интересна тихая, забитая серая мышка.
Сегодня я, дура такая(!), забыла выпить хэймовскую микстуру. Сначала отвлекла Эва, потом позвала Истер, чтобы загрузить работой… Но и актриса тоже хороша! Хватило ума привести сюда полицейского. Да ещё и высшего. И даже не предупредила меня!
– Подойди ближе. Я не кусаюсь, – продолжал сканировать взглядом маг.
Кажется, до примы наконец-то дошло, чем это знакомство может обернуться для меня и для всей нашей труппы. Пробежавшись пальчиками по мускулистой груди констебля, Истер наклонилась к нему и сладострастно проворковала:
– Милый, ты сюда пришёл, чтобы побыть со мной или пообщаться с моей служанкой? Я ведь могу и обидеться. Приревновать.
– Ладно. – Маг откинулся на спину, расплывшись в довольной улыбке, и пробормотал, блаженно прикрыв глаза: – Ещё увидимся. Ива.
Намёк я поняла. Метнувшись к выходу, подхватила корзину и выбежала из шатра. А оказавшись в своём, сразу бросилась к коробке из-под конфет, вместе со мной презентованной Эве на день рождения. Там хранилось заветное зелье.
Руки не слушались. Дрожащими пальцами с трудом удалось вытащить пробку. Сделав несколько жадных глотков, скользнула на пол и сжалась в комок, слыша, как в груди лихорадочно колотится сердце.
Не знаю, сколько так просидела, снова и снова воскрешая в памяти образ черноволосого мага, так напугавшего меня. Из состояния транса вывела заглянувшая в шатёр Эва.
Девочка улыбнулась и весело предложила:
– Ива, пойдём поиграем. А то мне скучно. – Нетерпеливо подпрыгнула на месте, из-за чего её каштановые кудряшки, собранные в два хвоста, тоже пришли в движение.
Родители и друзья всегда звали меня Иванкой, бабушка ласково величала Ивушкой. Но моей юной «хозяйке» больше по душе пришлась Ива. Ей нравилось, что наши имена созвучны. А я и не спорила. На момент, когда мы с ней познакомились, мне было без разницы, как меня будут звать. А потом незаметно привыкла к новому варианту имени, так же, как и к новой жизни.
Хотя нет, вру. С новой жизнью свыкнуться так и не удалось.
– Под дождём будем играть? – Сунув пузырёк обратно в жестяную коробку, поднялась, сделав себе пометку в памяти: сегодня же попросить Хэймо пополнить запасы зелья.
– А уже распогодилось, – радостно сообщила девочка.
Истер повезло, грозовые тучи, ещё недавно клубившиеся на горизонте, стали расползаться, и вскоре небольшая полянка купалась в солнечных лучах. Развешивая вещи актрисы, я поглядывала украдкой на её шатёр. Торопилась, потому как боялась снова встретиться с магом.
А может, он уже ушёл? Не будет же торчать здесь до самого вечера.
Зря так подумала. В какой-то момент, стряхивая многострадальную блузку с так и неотстиравшимся жабо, почувствовала на себе чей-то взгляд. Липкий, назойливый.
Не обращать внимания не получилось. Я обернулась и напоролась на кривую улыбку высшего. Сердце предательски ёкнуло, тело прошиб холодный пот.
Какой же всё-таки неприятный тип. Как будто весь изнутри гнилой.
Полисмен ринулся было в мою сторону, но тут его отвлекла показавшаяся из шатра любовница. Растрёпанная, по-прежнему полуголая, с глуповато-счастливым выражением на довольном лице.
Я не стала задерживаться. Оставив опустевшую корзину возле дерева, нашла Эву и потащила её собирать цветы, чем-то похожие на мимозу, чтобы потом плести из них венки. К счастью, девочке понравилась моя идея, и она в припрыжку побежала за мной.
Выступление закончилось уже за полночь. Не скажу, что прошло оно с полным аншлагом, но мистер Тауруш остался доволен и даже расщедрился на подарок для Эвы. Пообещал завтра же купить ей новенький капор с шёлковыми мантоньерками, о котором девочка давно мечтала.
У руководителя труппы имелось немало недостатков. Он сварлив, порой бывает груб, любит приложиться к бутылке, поотчитывать меня и потрепать нервы мадам Леттис. Но несомненным его достоинством является любовь к дочери. Тауруш просто обожал Эву и старался потакать всем её капризам. А это значит, что завтра мы отправимся на экскурсию по городу и по магазинам.
Настроение начало улучшаться.
Чесс с фокусниками, несмотря на протесты Кори, решил задержаться в городе. Наведаться в здешние кабаки, ну и, конечно же, не обделить вниманием местных шлюх. Во время обратной дороги Кори не переставала расстроенно шмыгать носом, а Истер, довольная своей блестящей игрой, отмечала очередной триумф бутылкой дешёвого портвейна. Страсть к алкоголю являлась одним из многочисленных пороков актрисы.
Она так и не заговорила со мной о маге, зато всю дорогу сверлила злым, ревнивым взглядом. Будто я сама полезла к высшему знакомиться.
Утомлённая богатым на впечатления днём, я едва не валилась с ног. Не терпелось оказаться в шатре, накрыться с головой одеялом и хотя бы на несколько часов забыться, исчезнуть из этой реальности.
Хорошо бы.
Увы, мечтала я зря. Первое, что заметила ещё на подъезде, – это открытое ландо, запряжённое двумя вороными жеребцами под цвет повозки. А потом увидела и высшего, о чём-то разговаривавшего с бледной мадам Леттис.
При виде мага Истер просияла:
– Милый! Не думала, что ты сегодня заедешь. – Сунув мне в руки бутылку, спрыгнула на землю и нетвёрдой походкой направилась к полицейскому.
Тот обнял её, от души чмокнул в губы. При этом взгляд его блуждал по моему лицу, рукам, всему телу. Сейчас на констебле не было униформы. Её заменил серый костюм-тройка и элегантное, распахнутое на груди тёмное пальто с пелериной. На голове – блестящий цилиндр, идеально сочетавшийся с верхней одеждой, в руках – трость.
Почему-то от вида последней меня зазнобило.
Улыбнувшись сквозь смоляные усы, маг распорядился:
– Дорогая, раздобудь-ка нам вина. Только не то паршивое пойло, что мы пили днём, а что-нибудь поприличнее. А я пока, – при звуке его голоса сердце в груди болезненно сжалось, – потолкую с твоей… хм, горничной.
– Квинтин! – вспыхнула актриса и метнула в меня яростный взгляд.
Лучше б на своего любовника так смотрела.
– Иди, – повторил он уже более холодно и резко. – И вы тоже, мадам Леттис, – гаркнул, заметив, как женщина шагнула было в мою сторону.
Жестом велев мне поторапливаться, скрылся за тёмным пологом.
