Ненавижу зимние ночи. Долгие, холодные, беспросветно тёмные. Ненавижу чувство безысходности, которое одолевает меня всякий раз, когда, закрыв глаза, начинаю погружаться в сон. Оказываясь в силках очередного кошмара, заново переживаю мгновения боли, отчаянья, абсолютной беспомощности. Снова и снова терплю эту пытку. И всё ради того, чтобы докопаться до истины, которая ранит даже больнее, чем неведенье.

Однако, несмотря на все усилия, и мои, и Эшерли, воспоминания по-прежнему оставались неясными. Разорванная в клочья память никак не желала превращаться в единое полотно.

Разве что образ Шейна стал более чётким. Теперь я помнила каждый чёртов момент, когда он дотрагивался до моего тела. Впивался в меня губами, отравляя тошнотворным запахом духов и смрадом алкоголя, и всё пил мои эмоции, неспособный остановиться.

Лица остальных насильников по-прежнему оставались размытыми и прятались по самым потаённым закуткам моего сознания. Я уже совсем было отчаялась узнать правду. Пока однажды не проснулась, словно в бреду повторяя чьё-то имя.

Из оков сна меня вырвал Эшерли. То ли я так громко кричала, то ли магу было нечем заняться, и он посреди ночи околачивался возле моих покоев. Впрочем, сейчас это было неважно.

Укрывшись в его руках, долго не могла унять дрожь, раз за разом пронзавшую тело. Даже вкрадчивый шёпот высшего, ласковые прикосновения к моим волосам не помогали успокоиться. Слёзы катились, не переставая, застилая глаза, опаляя щёки.

Видя, что уже близка к истерике, Грэйв оставил меня, чтобы вскоре вернуться с полным бокалом какого-то напитка. Укутав в одеяло, не обращая внимания на мои слабые протесты, выразившиеся невнятным мычанием, перенёс поближе к камину и, усадив на ковёр, сунул в дрожащие руки бокал с янтарной жидкостью. Блики догорающего пламени, словно волшебные светлячки, скользили по тонкому хрусталю, ныряли на дно фужера и снова устремлялись к его кромке, желая вырваться из янтарного плена.

– Пей, – мягко велел маг, сжимая мои непослушные пальцы. Не дожидаясь, пока отомру и последую его совету, удерживая мои руки в своих, поднёс бокал к искусанным губам и не отпускал, пока не проглотила всё до последней капли.

Пряная горечь обожгла горло, я закашлялась, но тут же почувствовала, как тепло окутывает тело, мышцы расслабляются, и меня больше не колотит, словно в приступе лихорадки.

Пока высший ворошил обугленные поленья, я, завернувшись в одеяло, неотрывно смотрела на оживающее пламя. И чувствовала, что оживаю сама.

– Ты несколько раз повторила имя Реджинальд, – отставив в сторону кованые щипцы, наконец сказал высший.

Сел рядом и, следуя моему примеру, тоже принялся следить за тем, как в недрах камина один за другим распускаются огненные цветы. По крайней мере, именно они мне виделись в хаотичном движении пламени.

– Реджинальд Уокман. Тот маг, с которым Оливер советовал познакомиться на празднике.

– Наверное, стоило отпустить тебя с ним, – горько усмехнулся герцог. – Мистера Уокмана не помешало бы хорошенько потравить. Но тогда бы… – Эшерли не договорил. Замолчал и снова сосредоточился на созерцании огненных языков, стремящихся коснуться ажурной решётки камина.

Меня замутило, стоило вспомнить вечер в доме леди Адельсон и то, как мило беседовала с Уокманом, в тайне надеясь покинуть вместе с ним приём и даже не подозревая, какую роль это чудовище сыграло в моей жизни.

– Я вспомнила ещё одного, – прошептала чуть слышно. – Не знаю, как его зовут, но уверена, что уже не раз встречалась с этим магом.

– Опиши его, – попросил Грэйв, и я, прикрыв глаза, постаралась воскресить в памяти ненавистный образ.

– Мужчина лет тридцати. Высокий, стройный. Короткие каштановые волосы, светлые глаза. Ещё… Даже не знаю… – Сжала голову руками, не понимая, чего же хочу: узнать, кто этот человек, или навсегда стереть его из памяти. Выжечь малейший след, что оставил он в моём сознании.

– Это всё? – осторожно поинтересовался Эшерли.

Я неопределённо пожала плечами. Было такое ощущение, что что-то упускаю. Что-то важное. А может, кого-то… Того, кого мне ещё предстояло вспомнить. Казалось, если не сумею – не обрету покоя. И в то же время продолжать думать об этом сейчас не было сил.

– Я устала. Но засыпать боюсь. Боюсь очередного кошмара.

– На сегодня хватит кошмаров. – Эшерли забрал у меня опустевший бокал, который до сих пор неосознанно сжимала в руках. Помог подняться, подхватил соскользнувшее с плеч одеяло. Дождавшись, когда заберусь в кровать, заботливо укрыл свою горе-рабыню, а сам сел рядом. – Закрой глаза.

Послушно прикрыла веки. Странно, но в иные моменты я доверяла ему безоговорочно, а иногда снова начинала его бояться. Наверное, просто не верила, что сдержит слово и подарит обещанную свободу. Эта мысль мелькнула лишь на мгновение. А потом, подвластная чарам мага, я незаметно уснула.

Без пугающих снов и ранящих сердце прозрений.

На следующее утро его светлость изволил завтракать вместе со мной. Расположившись в будуаре, мы коротали время за чаепитием и разговорами ни о чём. Эшерли старательно избегал темы полуночных видений. Ждал, пока я поем, и только потом протянул мне газету.

Руки дрогнули, стоило увидеть фотографию улыбающегося, элегантно одетого джентльмена. Под чёрно-белым изображением темнел крупный заголовок: «Свадьба наследника де Гриенов с дочерью неверрийского банкира».

– Это он. – С поспешностью закрыв газету, вернула её высшему.

– Уверена?

Не раздумывая кивнула в ответ. После вчерашних кошмаров лицо этого человека намертво врезалось в память. И, боюсь, ещё долго он будет преследовать меня во снах.

– Интересно, – нахмурившись, протянул маг. Свернув газету трубочкой, принялся задумчиво постукивать ею по коленке. – Все трое – дружки Мара. Хотелось бы знать, его сиятельство в курсе, чем занимаются по ночам его друзья-ублюдки? А может, и сам любит приобщаться… – Грэйв осёкся, вероятно, ощутив то, что в данный момент испытывала я, и поспешил сменить тему: – Меня сегодня, скорее всего, целый день не будет. Нужно решить кое-какие вопросы с Истер и Анабель. – С этими словами, допив остывший чай, маг поднялся.

Вскинув на него взгляд, с тревогой спросила:

– Что случилось?

– Пока ничего, но скоро может случится. Вчера я вёл себя с Истер довольно холодно и дал понять, что меня больше интересует мисс Форли. Как-никак она прима и всё такое… Плюс на днях наша эксцентричная убийца пробовала себя на роль дублёрши Анабель в новом спектакле. А мисс Форли, которая, очевидно, тоже меня ревнует, – не без удовольствия делился своими догадками высший, – закатила сцену на глазах у труппы, во всеуслышание заявив, что «провинциальная выскочка» недостойна даже скромной роли дублёрши. И вообще, ей не место в столице. Анабель пригрозила антрепренёру уйти из труппы, если Истер продекламирует хоть строчку из её текста. Вот такие вот страсти разгораются не только в пьесах, но и в жизнях наших дорогих артистов.

– Но почему ты решил, что Истер что-то предпримет?

– Я ведь слежу за ними, – с самым невинным видом пояснил высший, имея в виду браслет и бог знает какие ещё магические побрякушки, коими за минувшие дни успел он обвешать обеих прелестниц. – Этой ночью наша актриска купила у травницы, некой миссис Мэйфин, одно хитрое снадобье. Оказывается, мой метод не такой уж и оригинальный, – наигранно-печальным голосом констатировал Грэйв. – Примерно то же, что я собираюсь сделать с мистером Дерширом, Истер намерена сотворить со своей соперницей. В надежде, что тогда карьера мисс Форли будет разрушена. Да и я не захочу иметь дело с уродиной, и наш роман закончится сам собой.

Значит, уже не просто свидания, а настоящий роман…

Прогнав дурацкую мысль, посетившую моё явно повреждённое сознание (что неудивительно после таких-то ночных потрясений!), задумчиво пробормотала:

– Всё же поступать так после инцидента на репетиции – рискованно. Теперь все в курсе, что Истер с Анабель на ножах. Её запросто могут связать с преступлением.

– Без улик не свяжут, – покачал головой Эшерли. – Не забывай, у Анабель и без Истер хватает завистников. – Заметив беспокойство в моих глазах, поспешил заверить: – Я позабочусь, чтобы полиция получила все необходимые доказательства вины актрисы. Но сначала нужно предупредить мисс Форли, чтобы воздержалась от грима и других актрис не пускала в свою гримёрную.

Отправив в рот очередной песочный рогалик, Эшерли кивнул мне на прощание и бодрым шагом ринулся к выходу. А я, не отдавая себе отчёта в том, что творю, выпалила:

– Может, мне стоит с тобой поехать?

– Зачем? – удивился Грэйв. – При встрече с Анабель ты явно будешь лишней…

Руки так и чешутся запустить в него чем-нибудь тяжёлым.

– …А разговор с комиссаром будет долгим и скучным, – не догадываясь о моих мыслях, продолжал высший. – К тому же ты не выносишь полицейских. Всех, кроме Мара, конечно, – не сумел отказаться себе в удовольствии снова меня уколоть, после чего поспешил ретироваться, пока я в него таки что-нибудь не швырнула. – Отдыхай. Вернусь – расскажу. А пока постарайся ни о чём не думать. – Маг ушёл, оставив меня в растрёпанных чувствах.

Легко сказать – не думать! Я ведь места себе не найду, пока не буду уверена, что Анабель ничего не грозит, а Истер получила по заслугам.

Эшерли вернулся поздно вечером и застал своё приобретение за дегустацией успокаивающей настойки. Видя, что я весь день как на иголках, миссис Кук заставила меня её выпить. Но, честно говоря, не помогло. Волнение продолжало концентрироваться во мне, и от тревожных мыслей болезненно ныло сердце.

За минувшие часы я искусала себе все губы. Испортила маникюр, хоть привычки грызть ногти за мной отродясь не водилось. Все глаза проглядела, пялясь в окно – на тихую улочку, ожидая, когда по ней прогремит паромобиль Грэйва.

И вот он вернулся. Однако делиться новостями, садист эдакий, не спешил. Заявил, что голоден, как волк, и пока не поест, не желает слышать никаких вопросов.

Делать нечего, пришлось сидеть и смиренно ждать, пока его светлость насытится. Впрочем, мой пристальный, умоляющий взгляд явно не способствовал аппетиту высшего, и Эшерли, отведав немного жаркого, пригласил меня в кабинет на бокальчик вина и душещипательную историю.

– Хоть скажи, что с мисс Форли? Она в порядке? – утонув в глубоком кресле, снова принялась гипнотизировать мага взглядом. Лицо его, увы, оставалось бесстрастным, и понять, увенчалась ли успехом моя никчёмная затея, не представлялось возможным.

Явно наслаждаясь моментом, Грэйв продолжал испытывать мои нервы на прочность. Неторопливо наполнив бокалы рубиновой жидкостью, один протянул мне. После чего плюхнулся в своё любимое оливкового цвета кресло. Достал из хьюмидора, украшенного витиеватой резьбой, сигару и, отчекрыжив острый кончик, с наслаждением закурил.

– Анабель, конечно, очень переволновалась, но сейчас она вне опасности.

По комнате поплыл горьковатый запах дыма.

– Ну а что же с Истер?

– А о судьбе Истер ты сможешь прочитать в утренних газетах.

Без ножа режет.

Ощутив затопившее меня негодование, маг, примирительно улыбнувшись, приступил к отчёту:

– Её арестовали и будут судить. Хотя, думаю, Истер отделается легко, парой-тройкой месяцев принудительных работ. Преступление ведь фактически не было совершено. Но на карьере её теперь точно можно будет поставить крест. По крайней мере, в приличную труппу ей путь заказан. Придётся возвращаться к тому, с чего начинала, – кочевать из города в город и довольствоваться жалкими подачками непритязательной публики. – Эшерли закинул ногу на ногу. Сделав небольшой глоток, отставил в сторону пузатый бокал и снова затянулся. Даже прикрыл от удовольствия глаза. Было видно, маг пребывает в хорошем расположении духа, что само по себе являлось чем-то из ряда вон выходящим. Была ли причина в том, что ведьма получила по заслугам, или же столь благотворное влияние на него оказывала мисс Форли – это осталось для меня загадкой. – Кстати, чтобы купить отраву для Анабель, бедняжке Истер пришлось расстаться со всеми своими сбережениями. В какой-то степени даже жаль её… А тебе? – Высший одарил меня долгим, внимательным взглядом, казалось, способным заглянуть в самую душу. – Ты ведь лишила её заветной мечты, Ива. Единственного, чем она по-настоящему дорожила.

Я молчала, не зная, что сказать. Чувствовала ли удовлетворение от мести? Несомненно. Жалела ли Истер? Нет. Как по мне, актриска ещё легко отделалась. Ведь если бы её судили за прошлое преступление, убийство высшего, свободы бы Истер точно не увидела. Только не в этой жизни.

– Впрочем, не хочешь отвечать – не отвечай, – пожал плечами его светлость и снова принял отстранённый вид. После паузы, длившейся как будто целую вечность, невозмутимо заметил: – Думаю, прежде чем встречаться с мистером Дерширом, тебе, Ива, следует разобраться в своих чувствах и точно определиться, хватит ли духу поступить с ним так, как хотела поступить с Анабель Истер.

– За это не беспокойся, – несмотря на чувство сомнения, точившее сердце, упрямо тряхнула головой.

Возмездия – вот чего я желала. Сара осталась неотмщённой, и это давило на меня, угнетало. Лежало на моих плечах непомерным грузом. К сожалению, тот маг сумел избежать наказания. Затаился, воспользовавшись тем, что вину за все преступления свалили на мадам Луари.

Шейн. Реджинальд. Иден. У них такого шанса не будет. И чтобы ни творилось у меня внутри, от задуманного не отступлю. Надеюсь, и Грэйв не отступит. Перестанет напоминать мне о возможных последствиях – муках совести, а просто возьмёт и поможет. Как и обещал.

Уже прощаясь с магом, не сдержалась – обернулась и сказала:

– Единственное, о чём жалею в истории с Истер, – это о том, что так опрометчиво подставила мисс Форли. Немного утешает тот факт, что в вашем лице она обрела друга и покровителя. Мне кажется, в этом есть и моя заслуга. Спокойной ночи, мистер Грэйв.

Эшерли ничего не сказал в ответ. Улыбнулся задумчиво, одними уголками губ, после чего сосредоточился на тлевшей сигаре и недопитом бокале вина.