Из удобного прохода между домами мы с де Гранденом наблюдали за дверью дома Лейлы. Часы на здании муниципалитета пробили семь. В замешательстве, граничащем со страхом, фрейлейн Мюллер поднялась по ступенькам особняка и робко позвонила в дверь. Как только черный карлик впустил ее, де Гранден перебежал через улицу к черному лимузину, припаркованному у дома Лейлы. Мгновение он возился с бензобаком автомобиля, затем поспешил обратно и приковал свой взгляд к двери, за которой исчезла фрейлейн Мюллер.

Нас не заставили ждать. Почти сразу, как француз возвратился в засаду, большая дверь распахнулась, и показалась Лейла с маленькой австрийской девушкой. Они спустились по лестнице и сели в автомобиль. Раздалось гудение, рокотание и злобный свист мотора, и автомобиль умчался по улице с удивительной скоростью.

– Быстрей, друг мой Троубридж, к автомобилю! – Де Гранден схватил меня за руку и потащил на улицу. – Поспешим! Нам надо за ними!

Я посмотрел вслед отъехавшему автомобилю и покачал головой.

– Нет шансов, – заявил я. – Они едут более тридцати миль в час и еще наберут скорость. Мы не сможем следить за ними на моем маленьком драндулете.

– Друг мой, – отвечал француз, запихивая меня в автомобиль. – Жюль де Гранден не дурак. Думаете, он весь день проспал? Regardez-vous!

Драматическим жестом он показал на шоссе перед нами. Я мигнул с удивлением и усмехнулся, оценив его стратегию. За уехавшей машиной по дороге тянулся ряд ярких точек. Теперь я понял, что де Гранден сделал с этим автомобилем в ожидании выхода Лейлы. Он прикрепил к бензобаку баночку с яркой краской с маленьким отверстием, из которого на шоссе разбрызгивалась краска каждые тридцать или сорок футов.

Преследование продолжалось через город, по проселочным дорогам, по холму и виадукам, мимо болот, лесов и несжатых полей. Прибор зафиксировал сорок пять, шестьдесят, шестьдесят пять миль, прежде чем преследуемый автомобиль резко свернул с шоссе на частную дорогу и въехал в высокие кованые ворота.

– Eh bien, – сказал де Гранден, – мы, конечно, приехали, но где это мы?

Мы припарковались позади небольшой сосновой рощи и отправились на разведку. За решеткой высоких железных ворот, преградивших нам путь, мы увидели аллею вечнозеленых деревьев, перешептывающихся как на кладбище, за которыми просвечивались покрытые плющом стены и белые колонны большого строения колониального типа.

Де Гранден потряс ручку ворот, подтверждающую нашу уверенность в их надежности.

– Было бы мудро не проверять эту решетку, друг мой Троубридж, – решил он, осмотрев ворота. – Видимость больно хороша, и мне не хочется быть мишенью для пуль. Посмотрим, какие возможности предоставят нам стены.

Мы отошли от входа и отправились по мягкой траве вдоль стены, подыскивая удобное место для карабканья.

– Почему бы не здесь? – предложил француз, остановившись у места, где плющ был наиболее толстым. – Я пойду первым, а вы постойте на страже.

Он засучил рукава жакета, оттолкнулся и начал взбираться по лозе и кирпичным выступам.

– Быстрей, друг мой Троубридж, поднимайтесь, – обернулся он ко мне сверху. – Мы под наблюдением!

С пистолетом в руке он настороженно присел, когда раздались легкие, едва слышные шаги кого-то, продвигающегося по ковру из опавших листьев.

– Dieu de Dieu! – тихо хихикнул он, когда из чащи появился незнакомец. – Киска!

Большой черно-белый кот, возвращающийся с охоты или с ночных любовных игр, шагнул из подлеска. Его хвост гордо махал в воздухе, а любознательные зеленые глаза смотрели по сторонам. Создание остановилось у стены, собралось и прыгнуло наверх с кошачьей грацией, уцепилось за плющ и изящно поднялось на вершину стены, замерло, прежде чем прыгнуть во двор.

Де Гранден вышел из своего укрытия и собрался последовать за кошаком, но отшатнулся с криком ужаса: кот испустил истошный мучительный вопль, его шерсть встала дыбом, и он упал к нашим ногам, дрожа и подергиваясь.

– Sacré sang d’un païen! – пробормотал француз, подползая вперед и обследуя неподвижного кошака в свете электрического фонарика. Тот был мертв без всяких следов ран. – Гм, par la barbe d’un petit bonhomme! – вымолвил он, протягивая руку, чтобы погладить ощетинившуюся шерстку мертвого животного. Под пальцами француза раздалось потрескивание и показались крошечные искорки.

– О? Как интересно! Видимо, вот так! – воскликнул он, поднялся и поспешил туда, где был спрятан наш автомобиль, порылся под сиденьем и вытащил резиновые непромокаемые шторки. – Mordieu, друг мой, – заявил он с одной из своих волшебных усмешек, кинув шторки на заросли, – полагаю, наконец-то эти шторки хоть для чего-то пригодятся!

Снова поднявшись на стену, придерживаясь одной рукой за плющ, он бросил прорезиненную ткань на верхушку стены и стал медленно подтягиваться, стараясь не прикасаться ни к чему, не прикрытому автомобильными шторками.

– Поднимайтесь сюда, друг мой Троубридж! – он протянул мне руку и помог подняться. – Но осторожнее, ради Бога, ориентируйтесь только на шторки! – скомандовал он и посветил вокруг фонариком.

По стене сверху тянулись четыре оголенных электрических провода, скрепленных через каждые двадцать футов маленькими фарфоровыми изоляторами. Если бы мы не были предупреждены смертью кота, если бы де Гранден не подумал об установке резиновых шторок, мы могли бы быть убиты током – как мы поняли, никто не смог бы избежать контакта с ним, перебираясь через стену.

Под покровом больших деревьев мы прокрались через широкую лужайку и беспрепятственно добрались до дома. Нигде не было признаков жизни – все окна были затемнены и защищены от ночного ветра, шуршащего кронами вечнозеленых растений. Пейзаж затаился в кладбищенской тишине. У боковой двери мы обнаружили большой черный автомобиль, доставивший Лейлу и фрейлейн Мюллер.

Быстро действуя, де Гранден открепил кривые проволочки, которыми к бензобаку была прикреплена банка с люминесцентной краской, и отбросил в клумбу. Затем насмешливо оглядел большую машину и ухмыльнулся, словно мальчишка, задумавший проказу. «Почему бы нет, pour l’amour de Dieu?» – хихикнул он, вытянул нож из ножен и сделал по четыре-пять надрезов на каждой шине.

– Nom d’un canard, они будут ругаться еще сильнее, обнаружив то, что я сделал, – уверил он меня, когда мы продолжили продвигаться вокруг дома.

Арендаторы дома, должно быть, слепо верили в свою наэлектризованную стену и потому совсем не позаботились защитить вход от злоумышленника, преодолевшего невидимых часовых. Открытое окно приглашало нас к дальнейшему исследованию. Мгновение спустя мы проникли внутрь и, освещая путь карманным фонариком де Грандена, спустились в широкий центральный зал.

– А теперь, друг мой, – прошептал де Гранден, – меня очень интересует, куда ведет этот… ш-ш-ш! – он внезапно остановился, услышав быстрые, нервные шаги в дальнем конце зала.

Времени для разведки не было, так как луч нашего фонарика выдал бы нас. Примерно через четыре шага мы достигли дверного проема. Де Гранден отключил свет, развернулся, схватил меня за руку и быстро притянул к себе. По счастью, замок был открыт, и ручка беззвучно повернулась в его руке. Вытащив револьвер и сделав глубокий вздох, он жестом приказал мне молчать, отворил дверь и мягко ступил в комнату.