Книга: Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена (сборник)
Назад: 2
Дальше: 4

3

Чувствуя себя в безопасности от дикарей, слишком поглощенных своей оргией для того, чтобы отыскивать новые жертвы, мы пробирались к горному пику, возвышающемуся усеченным конусом в центре острова.
С высокой площадки, на которую мы забрались, мы могли во все стороны видеть океан и узнать о нашем местопребывании. Очевидно, островок был вершиной подводного вулкана. Он был овальным, примерно в пять миль длиной и две с четвертью мили в ширину в самой большой его части и круто вздымался из океана; только в одном месте образовывался пляж не более чем в триста или четыреста футов. С каждой стороны вокруг острова выступали из воды, часто по три-четыре, рифы и скалы (без сомнения меньшие пики горы, незатопленная вершина которой составила остров) – таким образом, никакое судно большей величины, чем китобойное, не могло подойти близко к острову, не напоровшись на полузатопленные скалы.
– Nom d’un petit bonhomme! – прокомментировал де Гранден. – Идеальное место для их целей, c’est certain. Ах, смотрите!
Он увлек меня к гребню скалы, ближе к дорожке, по которой мы поднялись. Там я увидел прикрепленный тремя болтами к камню железный желоб, черный от пороха, устремленный к небу под углом около пятидесяти градусов.
– Видите? – спросил он. – Это предназначено для стрельбы ракетами: посмотрите на пороховые отметины. А вот, – тут его голос сорвался от возбуждения, – смотрите, что перед нами!
Над нами стояли, на расстоянии около двадцати пяти футов друг от друга, две мачты двенадцати футов в высоту, оснащенные шкивами и веревками. Приблизившись, мы обнаружили на них фонари: зеленый на правом, красный на левом. «Умно, умно», – пробормотал де Гранден, переводя глаза от одного к другому.
– Посмотрите, друг мой. Ночью лампы могут гореть на концах этих мачт, их могут плавно поднимать и опускать. На расстоянии на фоне этой черной горы они будут имитировать корабельные фонари. Злосчастный мореплаватель поведет свое судно на этот огонь, думая, что он близко. Мы с вами хорошо знаем, что случается потом. Давайте посмотрим, что тут есть еще!
Обойдя пик, мы разглядели внизу соломенные крыши ульев туземной деревни; на узкой полосе песка перед ними лежала дюжина папуасских каноэ.
– Ага, – промолвил де Гранден, осмотрев хижины, – это здесь живут мясники! Этого места следует избегать, друг мой. А теперь, друг мой Троубридж, нам надо найти место жительства того, кого вы, американцы, называете руководителем.
Я осмотрел местность внизу, но нигде не заметил крыши.
– Нет, – ответил я после вторичного осмотра. – Ничего похожего на дом белого. Но отчего вы думаете, что здесь есть белые?
– Ха-ха! – рассмеялся он. – Разве крыса не узнает, в каком из домов есть кошка, если слышит ее мяуканье? Вы думаете, эти sacré едоки людей знают достаточно, чтобы настроить такую дьявольскую машину? Или что они озаботятся после грабежа судна взрывать его динамитом? Нет, нет, друг мой, это работа белого, и мерзкая работа, к тому же. Давайте исследовать.
Мы осторожно спускались вниз по скользкой тропинке, смотря направо и налево в поисках чего-либо, напоминающего жилище белого. Несколько сотен футов ниже тропинка раздвоилась: одна уводила к папуасской деревне, другая – к узкой полоске пляжа, прегражденной пещерой в крутом камне.
Я осмотрелся и не поверил своим глазам: на песке у скалы стоял привязанный аккуратный маленький катер с плоским дном, предназначенный для плаванья по скалистому побережью, оснащенный уютной закрытой каютой. На носу был закреплен пулемет системы Льюиса, аналогичный агрессивно выглядывал из каюты.
– Par la barbe d’un bouc vert! – восхищенно чертыхнулся де Гранден. – Это изумительно, великолепно, превосходно! Давайте-ка, друг мой Троубридж, использовать это чудо! Оставим этот адский остров немедленно, сейчас же! Par la…
Его ругательство осталось непроизнесенным: де Гранден уставился мимо меня с выражением суеверного человека, внезапно столкнувшегося с призраком.
– Конечно же, джентльмены, – произнес учтивый голос позади меня, – вы не собираетесь уехать, не воспользовавшись моим гостеприимством? Это было бы невеликодушно.
Я повернулся, будто ужаленный осой, и наткнулся на насмешливый взгляд темнокожего молодого человека лет тридцати. От верхушки безупречного тропического шлема до безукоризненно отполированных желтых сапог для верховой езды он воплощал собой образчик великолепно одетого европейца в тропиках. Ни пылинки не было на элегантно белом жакете и на зауженных по моде бриджах; и когда он взмахнул в приветствии серебряным хлыстиком, я увидел тщательный перламутровый маникюр на ухоженных тонких пальцах.
Де Гранден положил руку на нож в ножнах, но, прежде чем успел вытянуть его, пара угрюмых малайцев в жилетах хаки и саронгах выступили из кустов и деловито нацелили на нас винтовки системы «Маузер».
– Не хотел бы я оказаться на вашем месте, да и не окажусь никогда, – протяжно пропел молодой человек. – Эти парни – прекрасные снайперы, и убьют вас прежде, чем вы сделаете хоть одно движение. Вы не возражаете, конечно, – он протянул руку за ножом и небрежным движением бросил его в воду. – Спасибо, так намного лучше. А то с подобными вещами может случиться что-нибудь скверное.
Мы с де Гранденом следили за ним в безмолвном изумлении, он же продолжал так, словно наша встреча была самым обычным делом.
– Мистер Троубридж, – прошу прощения, минуту назад я услышал ваше имя, – вы не будете столь любезны, не представите мне вашего друга?
– Я – доктор Сэмюэль Троубридж из Харрисонвилля, Нью-Джерси, – размышляя, не сошел ли я с ума, – а это – доктор Жюль де Гранден из Парижа.
– Как это мило с вашей стороны, – отвечал он с улыбкой. – Боюсь, я пока что должен быть менее откровенным и соблюдать анонимность. Однако вы же должны меня как-то называть! Пусть я буду Гунонг Безэр. Подобное дикое нехристианское имя подойдет лучше, нежели вы станете свистеть или окликать меня: «эй, вы!», если захотите привлечь мое внимание. Что ж, а теперь… – он легко поклонился, – добро пожаловать в мою скромную берлогу… Да, это здесь – дверной проем прямо перед вами.
Все еще под прицелами угрожающих винтовок малайцев мы с де Гранденом прошли в расселину в скале, спустились по узкому проходу, более темному, чем подвал без окон, повернули налево и резко остановились, недоуменно мигая глазами.
Перед нами, простираясь до бесконечности, предстали огромные апартаменты, выложенные черными и белыми мраморными плитами по полу, с двойной беломраморной колоннадой и сводчатым потолком из блестящих медных панелей. Дальше зал продолжал коридор, в котором через промежутки примерно в двадцать футов с полированного потолка свисали серебряные масляные лампы с кристаллическими шарами. Это делало помещение столь же ярким, как экваториальный полдень.
– Не очень плохо, правда? – заметил наш хозяин, наблюдая за нашим удивлением. – Это только прихожая, джентльмены. Вы и понятия не имеете о всех чудесах этого подводного дома. Например, смогли бы вы выйти отсюда? Найдите входную дверь!
Мы обернулись, как солдаты по команде, и уставились на дверной проем: на его месте оказалась та же мраморная плита, что и везде.
Гунонг Безэр удовлетворенно хихикнул и дал приказ одному из охранников на резком гортанном малайском языке.
– Если вы повернетесь, джентльмены, вы удивитесь вновь, – обратился он к нам.
Послушавшись, мы обнаружили рядом с собой двух малайцев.
– Эти парни проведут вас в ваши комнаты, – объявил Гунонг Безэр. – Будьте любезны последовать за ними. Пытаться разговаривать с ними бесполезно – они не понимают чужой речи; что же касается их родного языка – они не обременены образованием, и письму не обучены. А что до разговоров… – он резко приказал что-то молодым людям, и те немедленно разинули рты, будто зевнули. Мы с де Гранденом ужаснулись: во ртах парней зияла пустота. Их языки были отрезаны у основания.
– Вот видите, – продолжал Гунонг все тем же мелодичным протяжным голосом, – эти парни не пробавляются сплетнями. Полагаю, что смогу предоставить вам вечерний костюм, доктор де Гранден. Но вам, доктор Троубридж… – прибавил он, извиняясь, – вы, прошу прощения, гм, немного тучны, чтобы примерить одежду, сшитую на меня. Как жаль! Однако вам наверняка подойдет костюм капитана Ван Туна… гм, уверен, что он где-то в кладовой… А теперь, пожалуйста, прошу следовать за вашими гидами. – Он любезно поклонился каждому из нас. – А я покину вас на некоторое время, прошу меня извинить.
Прежде чем мы успели ответить, он отдал приказ, и откуда-то из-за колонны появились трое малайцев. Мы услышали, как щелкнула мраморная плита.
– Но, мсье, это невероятно, это удивительно… – начал было де Гранден, шагнув вперед. – Вы должны объяснить, я требую… Cordieu, он ушел!
Так оно и было. Словно его тело распалось в эфир: Гунонг Безэр исчез. Мы остались в освещенном коридоре наедине с нашими безъязыкими охранниками.
Кивая и ухмыляясь, парни показали нам следовать за ними вниз. Один из них шел в нескольких шагах впереди нас и отдернул шелковую занавесь, открыв узкий дверной проем, через который мог пройти только один человек. Повинуясь его жестам, я вошел первый, сопровождаемый де Гранденом и нашими немыми гидами. Тот, что шел впереди нас, через несколько шагов вдруг издал жуткий крик. Мы поглядели на него, задаваясь вопросом, чтобы это значило. Но второй малаец только ухмыльнулся с того места, где был дверной проем. Я говорю «был», потому что на месте его теперь стояла каменная стена – без всякой трещины.
– Sang du diable! – пробормотал де Гранден. – Мне не нравится это место. Оно напоминает мне ту мрачную крепость инквизиции в Толедо, где святые отцы, одетые демонами, появлялись и исчезали по своему желанию к изумлению истинно верующих суеверных еретиков.
Я с трудом подавил дрожь. Этот подземный дом напоминал и другие практики испанской инквизиции, помимо невинных представлений монахов.
– Eh bien, – пожал плечами де Гранден, – ведите же, diablotins, – он обернулся к нашим темнокожим гидам, – мы следуем за вами.
Мы стояли в длинном коридоре, облицованном полированными мраморными плитами черного и белого цвета. Несколько ответвлений пересекало его под прямыми углами. Проход был освящен масляными лампами, свисающими с потолка, как и в большой прихожей.
За нашими гидами мы свернули направо в проход, точную копию первого, и после долгого шествия, наконец, остановились перед сводчатым проемом. Затем мы вошли в большую квадратную комнату без окон, но хорошо освещенную лампами. В ней стояли две китайские кровати из бамбука, низкий бамбуковый туалетный столик и несколько стульев из тростника.
Один из парней знаками велел нам раздеться, другой выбежал и почти тотчас вернулся с двумя небольшими купелями из листового железа и поставил их в центре комнаты. Затем вновь покинул нас и вернулся со столиком на колесах, на котором помещались шесть больших глиняных кувшинов: четыре с горячей, два с холодной водой.
Мы вступили в ванны. Парни натерли нас ароматным сандаловым маслом. Когда оно впиталось в нашу кожу, они вылили на нас содержание горячих кувшинов, а затем и ледяную воду. Затем нас завернули в полотенца из грубого полотна. Вскоре мы были высушены и ублажены, как посетители турецкой бани.
Я немного обеспокоился, когда мой слуга достал грубую бритву и жестом показал на один из плетеных стульев. Но парень оказался весьма квалифицированным парикмахером, к тому же совершенно безмолвным – в отличие от говорливого американского, как подумалось мне.
Вскоре на плетеных подносах были доставлены вечерние костюмы и белоснежное белье с острым приятным гвоздичным запахом. Когда же мы завершили наш туалет, один из парней принес маленькую шкатулку из полированного кедра с длинными черными сигарами, что продаются в розницу по доллару за штуку в Гаване.
– Nom d’un petit bonhomme! – воскликнул де Гранден, выпуская струйку ароматного дыма. – Изумительно, великолепно, превосходно – но мне не нравится все это, друг мой Троубридж!
– Чушь! – отвечал я, расслабленно пыхтя сигарой. – Вы боитесь собственной тени, де Гранден! Что сегодня с нами происходило: крушение судна, преследование людоедами, голодание и прочие опасности, – а теперь мы в чистой одежде, в комфорте, которого нет даже дома, и в безопасности.
– В безопасности? – повторил он с сомнением. – В безопасности, вы сказали? А что вы думаете о капитане Ван Туне, об одежде которого для вас говорил наш хозяин, таинственный мсье Гунонг?
– Да, действительно, он что-то там говорил о капитане Как-там-его, – подумав, согласился я. – Ну и что из этого?
Маленький француз близко подошел ко мне и зашептал в ухо:
– Франц Ван Тун был капитаном голландско-индийского «Ван Дэмма», шедшего из Роттердама в Суматру и пропавшего, как мне известно, со всеми пассажирами на борту…
– Но…
– Ш-ш-ш, – прервал он меня. – Двое слуг показывают нам, что нас ждут в другом месте.
Я посмотрел на двух немых и вздрогнул от их ухмылок.
Назад: 2
Дальше: 4