Глава восьмая

Выпускной.

В воздух взметнулись шляпы, разместившаяся на обширных зеленых лужайках академии толпа студентов радостно загудела.

Брюс стоял рядом с Альфредом и Люциусом и с улыбкой выслушивал их поздравления. Он механически реагировал и двигался – рукопожатия, объятия, попытки отмахнуться от лент и медалей, которые Альфред продолжал вешать ему на шею. Брюс с нетерпением ждал окончания школы, отсчитывая дни, оставшиеся ему с Дайан и Харви.

Этот день должен был стать самым важным и ярким в его жизни.

Но сейчас, стоя на школьной площадке, мыслями Брюс был совершенно в другом месте. В его ушах все еще отдавались эхом слова Мадлен.

«А ты не похож на местных завсегдатаев».

Юноша отчетливо слышал ее голос, словно она прямо сейчас стояла рядом с ним, отделенная лишь стеклом тюремного окна. Мадлен знала, кто он такой. Она точно так же изучала его все то время, что он изучал ее. Зачем?

– Брюс.

Уэйн заставил себя переключить внимание на Люциуса, который продолжал говорить с ним.

– Давай распланируем все пораньше, а не попозже, хорошо? – Мужчина похлопал юношу по плечу. – Устроим достойную демонстрацию беспилотных дронов, над которыми мы работаем. Фонд Уэйнов устраивает масштабное благотворительное мероприятие, где мы и покажем их в действии. – Фокс одернул свой спортивный пиджак. – В списке приглашенных будут все важные шишки – городской совет, чиновники из Метрополиса, Люторы. Брюс, всем интересно, что мы делаем. – Люциус кивнул стоящему в отдалении человеку, окруженному несколькими офицерами полиции. – В том числе и мэру.

Брюс напрягся. Если мэр был здесь, то и Ричард скорее всего отирался неподалеку.

К нему подошли Дайан и Харви. Оба были совершенно одинаково обвешаны лентами и медалями. Проследив за взглядом Брюса, Дайан сняла одну из своих медалей и повесила ему на шею.

– Предполагается, что ты должен их носить, Брюс, – с улыбкой произнесла она. – Видишь? Харви показывает отличный пример.

– Здравствуйте, сэр, – произнес Харви, протягивая руку Альфреду в официальном приветствии, и медали мелодично звякнули. Младшему Денту явно было не по себе, поскольку все до единого выпускники праздновали вместе с семьями. Не пришел только его отец. Брюс встал рядом с другом для поддержки.

– Вы оба должны очень гордиться Брюсом.

– Как и тобой, – с улыбкой заявил Альфред и подмигнул Харви, – отличная работа, мастер Дент.

Дайан взяла Брюса за руку и потащила в сторону. Позади нее выстроилась внушительная толпа родственников, очень громко чему-то радующихся. Все они принялись махать девушке.

– Харви, Брюс, идемте. Моя семья сгорает от нетерпения пообщаться с вами, ребята.

Харви открыл было рот, чтобы возразить, но Дайан уже тянула его за собой. Ее родственники с энтузиазмом поприветствовали Харви и начали поочередно тепло его обнимать. Юноша покраснел, но, несмотря на смущенный вид, его настроение определенно улучшилось.

– Иди к ним, – произнес Люциус, подталкивая Брюса вперед, – а я пока составлю компанию Альфреду.

Брюс поблагодарил мужчину и направился к остальным, но далеко не ушел. Мэр Прайс загородил ему дорогу, а за спиной отца показался и Ричард.

– Брюс Уэйн! – воскликнул мужчина, положив юноше руку на плечо и одарив теплой улыбкой, от которой веснушки на его бледном лице растянулись в стороны. – Сто лет тебя не видел! Посмотри, как ты вымахал! Поздравляю тебя, сынок! Хотя никто из нас и не сомневался в том, что ты многого достигнешь. Правда, Ричард? – Он безучастно взглянул на висящую на шее сына медаль, и Ричард напрягся, как канат.

Брюс сдержанно кивнул. Мэр всегда был добр к нему.

– Благодарю вас, сэр, – ответил юноша, пожимая руку старшего Прайса. – Поздравляю и вас, и тебя, Ричард.

Мэр даже не улыбнулся.

– Ты хороший мальчик, Брюс, но я принимаю поздравления только тогда, когда они заслужены. – Уэйн поверить не мог, что мэр может так пренебрежительно относиться к собственному сыну. Ричард неуклюже стоял рядом с отцом, помалкивая, зато старший Прайс говорил за двоих. – Жалко, что ты больше не навещаешь нас, Брюс.

– Я очень занят в последнее время. Летние проекты и моя. работа в «Аркхэме».

– Ах, это. – Мэр взмахнул рукой. – Ты проявил инициативу, вот что ты сделал, когда поймал этого Ночного бродягу. В тебе есть все задатки лидера. Я помню тебя с самого детства. Ты был самым умным ребенком, которого я когда-либо видел. Ты по-прежнему им являешься. – Мэр ткнул своего отпрыска в спину. Ричард вздрогнул и опустил глаза. – Мог бы научить этого обалдуя чему-нибудь.

Внимание Брюса переключилось на Ричарда, который теперь всячески избегал беседы. В памяти всплыли воспоминания о том, как Уэйн делал домашние задания в гостях у Ричарда. Кое-что сразу встало на свои места. Мэр всегда хвалил Брюса и всегда делал это в присутствии собственного сына. Тогда, да и сейчас, это казалось мелочью. Альфред тоже бывал весьма строг к Брюсу, в том числе и при друзьях. Но что-то в словах мэра, что-то в отстраненном поведении Ричарда заставило юношу зацепиться за эти воспоминания.

Похоже, разрыв между ними был куда больше, чем он думал.

– Я слышал, что этим летом ты будешь работать с Люциусом Фоксом.

– Все так, сэр.

– Ну что же. – Мэр широко улыбнулся. – От такого технического гения, как ты, другого и не ждали. Можешь заглянуть в мой офис в любое время, и я расскажу тебе о совместных проектах твоего фонда и городской администрации. Тебе суждено многое сделать для нашего города, сынок. Уж я-то знаю.

«Сынок». Стоящий рядом с отцом Ричард выглядел более жалким, чем когда-либо, да Брюс и сам почувствовал себя крайне неуютно. Впервые в жизни он задумался, не стало ли поведение мэра, его пренебрежение достижениями собственного сына, его стремление похвалить Брюса той самой причиной, которая разрушила их дружбу с Ричардом.

– Благодарю вас, сэр, – ответил Уэйн, не зная, что еще сказать.

Мэр кивнул, затем помахал кому-то через лужайку и, не сказав ни слова Ричарду, ушел прочь, забыв о сыне.

– У отца всегда была крайне заниженная планка для тебя, – сказал Ричард, убрав руки в карманы, – ты мог бы украсть его бумажник, и он все равно бы тебя за это похвалил.

Брюс подумал об отчаянных попытках Ричарда вырваться вперед, даже с помощью нечестных приемов.

– Поэтому мы перестали общаться? Из-за твоего отца?

Ричард пожал плечами, хотя по его глазам было видно, что этот вопрос задел его сильнее, чем он был готов показать.

– Вчера вечером я показал ему мое имя в списке награжденных. И знаешь, что он спросил, даже не взглянув на меня? Он спросил, под каким номером идешь ты.

Брюс поморщился.

– Прости. Я не знал.

– Ну да, ты никогда не знал. – Ричард оскалился еще сильнее. – Но с другой стороны, тебе никогда и не приходилось выслушивать подобные вещи с утра и до вечера, не так ли? У тебя был Альфред.

– Ты говоришь так, словно Альфред меня никогда не критиковал.

– Он всего лишь твой дворецкий, а не твой.

Все сочувствие, какое только мог испытывать Брюс, мигом испарилось.

– Альфред мой опекун, и ты прекрасно это знаешь. И если ты собираешься сказать что-либо о моих родителях, я настоятельно советую тебе передумать прямо сейчас.

Однако угроза в голосе Брюса, казалось бы, только сильнее раззадорила Ричарда.

– А что? Я же не говорю, что это твоя вина.

Уэйн встряхнул головой.

– Что тебя на самом деле волнует?

Ричард на миг задумался. Затем снова засунул руки в карманы и посмотрел в сторону компании, в которой теперь стоял его отец в окружении других родителей.

– Я узнал, что отец исключил меня из своего доверительного фонда.

Внезапно все встало на свои места. Доверительные фонды Брюса недавно открылись. Его родители без задней мысли оставили своему сыну ключи от своей империи, пусть даже младший Уэйн почувствовал скорее груз ответственности, чем преимущества подобного решения. Но если же Ричард недавно узнал, что его собственный отец исключил сына из завещания, тогда свалившееся на Брюса богатство должно было казаться ему личным оскорблением.

– Мне жаль, что так вышло. Слушай, я не знаю, какого ответа ты от меня ждешь.

Лицо Ричарда исказилось и стало жестоким.

– Не нужна мне твоя жалость. Тебе, по крайней мере, не приходилось ощущать себя запасным вариантом. Твоего отца вообще больше нет рядом.

Брюс почувствовал приближение вспышки гнева.

– Осторожнее.

– Я всего лишь говорю, что ты можешь делать все, что тебе вздумается, и все равно получишь благословение собственных родителей.

– Ты что же, хочешь сказать, что мне проще жить, потому что моих родителей больше нет? – Брюс злился все сильнее, гнев уже мешал ему трезво мыслить. – А ты не думал, что я каждый, каждый день мечтаю, чтобы я мог все отдать, лишь бы вернуть их?

– Прекрати быть таким святошей, Брюс, – ухмылка Ричарда превратилась в оскал, а голос стал резким. – Тебе же нравится, что не нужно добиваться расположения своих родителей. Все любят несчастного Брюса Уэйна, потому что его папа с мамой давно в моги.

Брюс сам не понял, что произошло в следующий момент. Вот он, весь напряженный, стоит напротив Ричарда, сжимая и разжимая кулаки и пытаясь урезонить своего бывшего друга, в следующую секунду они уже оба лежат на земле, и колено Уэйна упирается в грудь противника. Из носа Ричарда хлестала кровь, должно быть, Брюс сильно приложил его, потому что костяшки кулака были испачканы кровью. Очень смутно юноша расслышал поблизости пару испуганных криков, но они звучали как-то приглушенно, словно из-под воды. Окружающая действительность, наблюдатели – все это расплылось в неясную картинку, и на какой-то миг он увидел перед собой ту девушку из камеры – Мадлен. Она уставилась на него своими бездонными черными глазами.

«Ни за что не держись», – сказала она.

А затем все кончилось так же быстро, как и началось. Ричард пытался сдерживать хлещущую из носа кровь. Чьи-то руки подняли Брюса и оттащили прочь, его туфли вспахивали землю. Юноше понадобилась целая секунда, чтобы осознать, что оттаскивают его Дайан и Харви. Друзья выглядели шокированными и настороженными.

Харви крепко держал Брюса за руку, стиснув челюсти. Юношу охватило чувство вины, он понял, что подобные сцены Денту не в новинку. Но когда Уэйн посмотрел в глаза своему другу, Харви всего лишь покачал головой.

– Я знаю, – сказал он. – Дыши глубже. Я знаю.

– Эй, все в порядке, – успокаивающе шептала ему Дайан, держа его вторую руку.

Брюс перестал вырываться и уставился на Ричарда. Его бывший друг по-прежнему пытался остановить кровь, идущую носом, и смотрел на него глазами, полными ненависти. Сердце Уэйна рвалось из груди. Юноша прокручивал в памяти последние слова Ричарда. Казалось, весь мир вокруг него померк, звуки затихли, а он теперь стоял по другую сторону стекла и наблюдал за тем, как их дружба окончательно распалась.

Ричард медленно поднялся на ноги. Его рукав был полностью испачкан кровью, но, к изумлению Брюса, на губах юноши играла легкая улыбка, словно он испытывал какое-то мрачное удовлетворение.

– Ты еще пожалеешь об этом, – произнес Ричард.

Прежде чем Брюс нашелся с ответом, его бывший друг развернулся и ушел прочь.