День битвы.

После того как Фикс согласился на этот бой, в Gameworld прошло немало матчей. Люди против людей, люди против трансгенных животных, команды против команд. Фикс не пропускал ни одного поединка, пытаясь морально подготовиться к своему. Как будто это было возможно.

Он собирался сразиться с пришельцем.

И войти в историю.

Черт.

Он встал под душ. Вода была такой горячей, что в ней спокойно можно было сварить омара. Он все же не сдержался. Рыдая, он принялся колотить стену кулаком.

Чиба назвал его воином. Еще бы. Фикс знал немало воинов. Только дураки шли на битву без страха – обычно именно они и гибли первыми. Большинство хороших солдат были похожи на него. Настоящие профессионалы, умелые бойцы – но всего лишь люди. Они скрывали страх, потому что страх индивидуален и заразителен. Они изображали на доспехах религиозные символы. Они носили религиозные амулеты и талисманы. Они писали последние письма. Одни брали с собой фотографии близких, другие даже отказывались назвать жен, мужей и детей по именам, боясь тем самым их сглазить. Одни исповедовались, а другие смывали слезы горячим душем, надеясь так избавиться от лишнего страха.

А потом они готовились к войне.

Хогарт Фикс все делал молча. Он вытерся и натянул борцовские шорты. Ни слова не сказал ассистенту, который бинтовал ему руки. Перед поединком он сидел на стуле в раздевалке, не молясь, не думая, а просто позволяя молчанию заполнить его целиком. Медитируя, он качался на волнах бодрствования, пока его предрассудки камнем падали на самое дно сознания. Услышав звонок, обозначавший начало матча, Фикс поднялся на ноги и посмотрел в зеркало, прямо в глаза испуганному, безобразному человеку, который смотрел на него. В мертвые глаза, которые ничего ему не говорили и ничего не могли сказать противнику. В этих глазах не было ненависти. Не было ни осуждения, ни гнева. Там не было ничего – они не могли даже служить противнику зеркалом, чтобы видеть собственные сильные и слабые стороны.

Он расправил плечи, развернулся и пошел на войну.