Чилдермас пересекал пустынную вересковую пустошь. Впереди высилось одинокое дерево, с которого свисал труп. На голом торсе виднелись странные знаки, несомненно, при жизни несчастного скрытые под одеждой. Грудь, спину, руки и ноги покрывали замысловатые письмена. Их было так много, что тело выглядело скорее синим, чем белым.

Подъезжая к дереву, Чилдермас подумал, что это — жестокая шутка убийцы. Когда Чилдермас был матросом, ему доводилось слышать истории о дальних странах, где бандиты изображают на теле ужасные символы. Издалека знаки казались нарисованными на коже, однако вблизи Чилдермас увидел, что они находятся под ней.

Он спешился и развернул мертвое тело, чтобы увидеть лицо повешенного — оно побагровело и раздулось, а глаза вылезли из орбит и налились кровью. Чилдермас долго вглядывался в лицо трупа, пока, наконец, сквозь искаженные черты не проступил знакомый образ.

— Винкулюс, — произнес он.

Достав из кармана нож, Чилдермас перерезал веревку. Среди заснеженной бесплодной пустоши он стянул с трупа одежду и принялся разглядывать знаки.

Знаки покрывали каждый дюйм тела, за исключением лица, рук, причинного места и ступней. Казалось, что человек с синей кожей надел белые перчатки и маску. Чем дольше Чилдермас вглядывался в знаки, тем яснее понимал: они что-то означают.

— Это письмена Короля, — наконец промолвил он. — Книга Роберта Финдхелма.

Внезапно налетела снежная буря, а ветер задул с новой силой.

Чилдермас вспомнил Стренджа и Норрелла и расхохотался. Всего лишь в двадцати милях отсюда они погружены в свои книги, а самая ценная книга на свете лежит сейчас перед ним в виде обнаженного и застывшего на ледяном ветру мертвого тела.

— Что ж, — сказал Чилдермас, — значит, это выпало мне. Величайшая честь и величайшее бремя, какие могут быть возложены на человека в наш век.

Тем не менее сейчас это было бремя в большей мере, чем честь. Мертвое тело — не самая удобная форма для книги. Чилдермас не знал, когда был убит Винкулюс, и скоро ли тело начнет разлагаться. Что делать? Он может перекинуть труп через седло, однако как объяснить его происхождение прохожим? Он может спрятать тело, а затем вернуться с повозкой. Сколько времени это займет? Что, если за это время покойника обнаружит кто-то другой? В Йорке есть врачи, которые платят деньги за трупы и не задают лишних вопросов.

«Я могу наложить заклинание, скрывающее его от людских глаз», — подумал Чилдермас.

А как быть с собаками, лисами и воронами? Чилдермас не знал заклинаний против животных. И тогда книгу снова съедят. Нельзя, чтобы это случилось во второй раз.

Чилдермас мог бы скопировать знаки, но записная книжка, перо и чернила остались в аббатстве Хартфью. Что же делать? Начертить знаки палкой на замерзшей земле? Если бы вокруг росли деревья, Чилдермас мог бы разжечь костер, а затем углем нацарапать знаки на коре.

Он взглянул на свой нож. Вырезать знаки на собственной коже? В этом плане Чилдермас видел несколько преимуществ. Во-первых, так он в точности скопирует расположение знаков. Наверняка, в нем скрыт некий смысл. Чем ближе к голове, тем значительнее? Все возможно. Во-вторых, так он укроет их от посторонних глаз, и тогда никто не сможет украсть книгу. Затем он покажет знаки Стренджу или Норреллу — он еще не решил, кому именно.

Однако знаки так плотно покрывали тело Винкулюса и казались такими вычурными, что Чилдермас засомневался. Даже если у него хватит духу изрезать собственное тело, сможет ли он в точности перенести на него все эти точки, кружки и завитушки. К тому же, для того, чтобы знаки сохранились надолго, резать следовало глубоко.

Он снял плащ, расстегнул ворот, закатал рукав рубашки и попытался скопировать один из знаков на руке Винкулюса. Результат не радовал. Крови было так много, что знак едва угадывался на коже, а от боли Чилдермас чуть не потерял сознание.

«Здесь так много букв, что, скорее всего, к концу процедуры я просто истеку кровью. Да, кстати, а как я собирался скопировать знаки со спины? Положу-ка я труп на лошадь, а если кто-нибудь заинтересуется им, что ж, буду стрелять. Не слишком хороший план? Однако другого у меня нет». — Он снова надел сюртук и плащ.

Пивовар щипал пожухлую травку на пригорке, где ветер сдул снег. Чилдермас направился к лошади. Из саквояжа он достал веревку и ящик с пистолетами. Он зарядил их и насыпал порох на полку.

Чилдермас обернулся, чтобы посмотреть, как там труп? Кто-то склонился над телом Винкулюса. Чилдермас засунул пистолеты в карманы и побежал обратно к дереву.

Незнакомец был в черных башмаках и черном дорожном плаще. Он присел на корточки над телом Винкулюса прямо на заснеженной земле. Чилдермас подумал было, что это Стрендж, но мужчина казался ниже ростом и худее. Он был одет как богатый и модный джентльмен, разве только прямые черные волосы оставил слишком длинными, не по моде. Волосы придавали ему сходство со священником-методистом или поэтом-романтиком.

«Я знаю его, — подумал Чилдермас. — Он — волшебник. Я хорошо его знаю. Почему я не могу припомнить его имени?»

Вслух Чилдермас сказал:

— Этот труп — мой, сэр! Оставьте его!

Незнакомец поднял глаза.

— Твой, Джон Чилдермас? — спросил он с мягкой иронией. — А я думаю, что мой.

Чилдермас удивился, что, несмотря на богатую одежду и властный вид, речь неизвестного звучала грубовато, даже для ушей Чилдермаса. Акцент явственно выдавал в нем северянина, но Чилдермас никак не мог вспомнить, где так говорят. Может быть, в Нортумбрии или в тех холодных землях, что лежат за Северным морем? И что самое удивительно, в речи незнакомца слышалось что-то неуловимо французское.

— Значит, вы ошибаетесь. — Чилдермас поднял пистолеты. — Я могу выстрелить в вас, сэр, но я не хочу этого. Оставьте тело в покое и ступайте своей дорогой.

Мужчина не ответил. Он еще мгновение изучал Чилдермаса, а затем, словно утратив к нему всякий интерес, снова повернулся к трупу.

В поисках лошади или кареты, которая могла привезти незнакомца, Чилдермас огляделся вокруг. Ничего. Посреди заснеженной пустоши находились только двое мужчин, лошадь, одинокое дерево и труп повешенного.

«Но где же карета? — спросил себя Чилдермас. — На одежде и обуви ни пятнышка грязи, словно он только что от камердинера. Где его слуга?»

Мысли эти встревожили Чилдермаса. Он не сомневался, что без труда справится с бледным, поэтического вида незнакомцем, но кучер и парочка лакеев значительно осложняли дело.

— Вы — владелец ближних земель? — спросил Чилдермас.

— Да.

— А где ваша лошадь? Где карета? Где ваши слуги?

— У меня нет лошади, Джон Чилдермас. Нет кареты. И здесь только один из моих слуг.

— Где?

Даже не подняв глаз, незнакомец указал бледным тонким пальцем.

Чилдермас проследил за направлением. Никого, только ветер шевелит сухую траву. Что он имеет в виду? Ветер? Снег? Чилдермасу доводилось слышать о средневековых чародеях, которые считали силы природы своими слугами. Наконец Чилдермас понял.

— Нет, сэр, вы ошибаетесь. Я — вовсе не ваш слуга.

— Еще три дня назад ты кичился этим, — сказал незнакомец.

Хозяином Чилдермаса мог быть только один человек. Однако незнакомец не походил на мистера Норрелла. Одно из его воплощений? В прошлом волшебники умели являться в разных образах, отражающих ту или иную черту их характера. Однако как Чилдермас ни старался, он не мог представить, чтобы бледный незнакомец благородного вида со странным акцентом и властными манерами являл собою воплощение Гильберта Норрелла. Из всех событий последнего времени это было самое невероятное.

— Сэр! Я вас предупреждаю! Оставьте тело в покое!

Мужчина еще ниже склонился над трупом. Он выдернул что-то из собственного рта — крошечную жемчужину, отливающую розовым и серебряным — и положил ее в рот Винкулюса. Мертвое тело вздрогнуло. Это не походило на судорогу больного, ни на дрожь здорового, скорее на трепет, с которым березовая роща встречает приход весны.

— Отойдите от тела! — вскричал Чилдермас. — Предупреждаю в последний раз!

Незнакомец даже не поднял глаз. Он кончиком пальца провел по телу, словно что-то на нем писал.

Чилдермас прицелился в левое плечо незнакомца, намереваясь только попугать его. Пистолет выстрелил, показалось облачко дыма, запахло порохом, из ствола вылетели искры. Однако свинец остановился на полпути — пуля повисла в воздухе, словно во сне. Затем она завертелась, раздулась, выбросила крылья, и, обернувшись чибисом, взмыла в небеса. Самое удивительное, что разум Чилдермаса оставался спокойным и твердым, как камень.

Незнакомец провел рукой над телом Винкулюса — буквы пришли в движение и закрутились, словно водовороты. Это продолжалось некоторое время, затем незнакомец, кажется, удовлетворился результатом и остановил кручение. Он встал на ноги.

— Ты ошибаешься, — сказал незнакомец Чилдермасу. — Это не труп. Он жив. — Затем подошел и встал прямо напротив Чилдермаса. Немного торжественно, словно родитель, который стирает грязь с лица ребенка, незнакомец лизнул свой палец и начертил в воздухе некие символы на веках, губах и напротив сердца Чилдермаса. Затем легонько стукнул Чилдермаса по левой руке — пистолет упал на снег. Незнакомец начертил символ на ладони слуги. Наконец он отвернулся и приготовился уходить, но внезапно оглянулся, очевидно, что-то вспомнив, и начертил символ рядом с раной на щеке Чилдермаса.

Ветер закручивал снежные вихри. Пивовар беспокойно заржал. Еще мгновение падающий снег и тени удерживали фигуру худощавого мужчины в черном плаще и башмаках, затем видение пропало.

Чилдермас моргал.

— Где я? — раздраженно спрашивал он сам себя. — И с какой стати мне пришло в голову разговаривать с собой? Сейчас не время для дурацких шуток! — Чилдермас почувствовал запах пороха. Один из пистолетов лежал в снегу. Когда Чилдермас поднял его, ствол все еще сохранял тепло от выстрела, Однако не успел Чилдермас как следует удивиться, как откуда-то сбоку раздался звук.

Винкулюс пытался подняться с земли. Он неуклюже сучил руками и ногами, словно новорожденный, еще не осознающий собственного тела. Качаясь, Винкулюс встал, голова его моталась из стороны в сторону. Затем он открыл рот и попытался что-то крикнуть Чилдермасу. Однако звук, вылетевший из его рта, совсем не походил на крик — словно пустая оболочка звука, без плоти и крови.

Ничего удивительнее Чилдермас в своей жизни не видел — голый синий мужчина с налитыми кровью глазами пытается кричать посреди занесенной снегом пустоши. Чилдермас растерялся. Сначала он решил применить заклинание, названное Жилем де Марстоном «Восстановление Утраченного Покоя», затем, поразмыслив немного, достал бутылку красного вина, которую подарил ему Лукас, и показал Винкулюсу. Тот сразу успокоился и впился глазами в бутылку.

Спустя четверть часа они сидели на пожухлой траве под деревом и завтракали красным вином и дюжиной яблок. Винкулюс был одет в рубашку и штаны и завернут в одеяло. Для человека, совсем недавно болтавшегося в петле, он весьма резво приходил в себя. Глаза его по-прежнему были налиты кровью, но взгляд стал куда более осмысленным. Говорил он хрипло, то и дело заходился кашлем, однако речь звучала вполне разумно.

— Кто-то пытался тебя повесить, — говорил Чилдермас. — Не знаю, кто. К счастью, я подоспел вовремя и обрезал веревку. — Здесь он почувствовал легкое беспокойство — перед мысленным взором явственно возник мертвый Винкулюс на земле, и чья-то тонкая бледная рука. Кто это мог быть? Память ускользала от Чилдермаса. — Расскажи мне, как человек становится книгой. Я знаю, что Роберт Филдхелм дал книгу твоему отцу, чтобы тот отвез ее некоему человеку в Дербиширских холмах.

— Этот человек был последним англичанином, читавшим письмена Короля, — с трудом выдавил Винкулюс.

— Однако твой отец не передал ему книгу. Вместо этого он съел ее на пивном состязании в Шеффилде.

Винкулюс сделал еще глоток и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Четыре года спустя родился я. Мое младенческое тело покрывали синие письмена. В семнадцать я отправился на поиски того человека в Дербишире — к тому времени он был еще жив. И вот одной звездной летней ночью Книга Короля и ее последний читатель встретились и выпили вина. Мы сидели на гребне холма, смотрели на Англию, лежащую перед нами, и он читал мне пророчество о ее судьбе.

— То самое пророчество, о котором ты рассказал Стренджу и Норреллу?

Винкулюс, зашедшийся в приступе кашля, кивнул.

— И еще о безымянном рабе.

— О ком? — нахмурился Чилдермас. — Кто это?

— Некий человек, — отвечал Винкулюс. — Я должен был хранить его историю. Сначала он был рабом. А совсем скоро будет королем. Настоящее имя его было утрачено в момент рождения.

Чилдермас задумался.

— Ты о Джоне Аскглассе?

Винкулюс раздраженно хмыкнул.

— Если бы я имел в виду Джона Аскгласса, я бы так и сказал! Он вообще не волшебник. Простой человек, такой же, как все. — На мгновение предсказатель задумался. — Только чернокожий.

— Никогда не слышал о таком, — сказал Чилдермас.

Винкулюс удивленно посмотрел на него.

— Разумеется, не слышал. Ты прожил жизнь за пазухой чародея с Мэйфер. Тебе известно не больше, чем ему.

— Что с того? — Чилдермас напрягся. — Разве этого мало? Норрелл — человек выдающийся, как и Стрендж. Они ошибались — людям свойственно ошибаться, но их заслуги неоспоримы. Все верно, я человек Джона Аскгласса, или мог бы стать им, если бы Король вернулся. Однако ты не станешь отрицать, что заслуга возрождения английской магии принадлежит им обоим, а вовсе не Королю.

— Им обоим? — с издевкой переспросил Винкулюс. — Им обоим? Ты все еще ничего не понял? Они — всего лишь заклинание Джона Аскгласса! И всегда были только его заклинанием, и ничем больше! А сейчас Король снова вершит свою магию!