Глава 22
Лондон, 1820 год.
– Останься, – протестующее вжалась в Виктора, чувствуя, как тот поднимается.
– Уже обед, и Адлэй может спуститься сюда в любой момент, – взглянул на меня, опираясь на предплечье.
– Не спустится. Он не настолько глуп, чтобы приходить ко мне, когда здесь ты.
Виктор недоверчиво помешкал, но всё же остался. Получив желаемое, я умостилась у него на груди, отказываясь отпускать от себя.
– Я скучала по тебе, Виктор, безумно скучала.
– Я тоже, – накрыл мои губы поцелуем, от которого сердце практически опустилось в живот.
– Правда?
– Правда, – несмотря на то, что говорил он достаточно сухо, я всё же верила, что подобное вполне возможно.
– Почему в тот раз ты сказал, что больше не станешь со мной спать? Тебе не нравится быть со мной?
– Нравится.
– Почему тогда? Не хотел, чтобы я забеременела?
– Я не могу иметь детей.
– Совсем?
– Совсем, – усмехнулся, забавляясь моими вопросами.
– А если бы мог, ты бы позволил мне родить?
– Ну что за вопросы?
– Я бы хотела родить от тебя.
– Глупое решение.
– Почему?
– Потому что ребенок не должен появляться в подобных условиях и от подобного человека. Возможно, придёт время, и ты всё же сумеешь родить от того, кто на самом деле этого заслуживает.
– Ты единственный мужчина, от которого я согласна иметь ребёнка, – вжалась в него куда сильнее прежнего. – Если не от тебя, то и ни от кого другого.
– Может, наконец-то скажешь, как тебя на самом деле зовут? – неожиданно спросил, поглаживая меня по плечу.
– Мадлен, – проговорила, касаясь губами его кожи. – И не было, и нет мне другого имении. Только твоя Мадлен.
– Зачем ты всё это делаешь?
– Потому что люблю тебя.
– Это плохая мысль, Мадлен. Очень плохая.
– Мне уже всё равно. Я люблю тебя, и я устала с этим бороться. Можешь не отвечать мне взаимностью, просто соври, чтобы я могла жить дальше.
– Но ты ведь понимаешь, что это ничего не изменит.
– А я и не собираюсь ничего менять. Просто приходи ко мне… – привстала, чтобы взглянуть в зелёные глаза. – Будь со мной…
Потянувшись к нему поцелуем, наслаждаясь пьянящим вкусом его губ, чувствуя, как упоительно нежно он мне отвечает, я впервые за столько времени почувствовала себя по-настоящему счастливой. Разве можно так сильно любить того, кто причиняет тебе столько боли? Того, кто истязает твоё тело? Любить так пылко?… Так мучительно сладко?…
В этот самый момент я отчётливо услышала, как Господь смеётся надо мной, видя, как безвольно я пала к ногам Дьявола, поддавшись на его греховное искушение. Ощутила, как для моей души больше нет, и уже не будет спасения…
Когда Виктор накрыл меня, прижимаясь своим горячим телом, я вполне была готова снова переспать с ним, но он лишь целовал меня, не позволяя себе ничего другого.
– Отдохни немного.
Впервые смотря на меня, он улыбнулся такой новой и такой искренне-нежной улыбкой, что я почувствовала, как в глазах предательски начинает пощипывать.
– Мы можем провести эту ночь вместе?
– Неужели тебе мало того, что уже случилось между нами?
– Я не хочу заниматься любовью, я хочу просто спать с тобой в одной постели.
После этих слов от его насмешливой улыбки не осталось ни малейшего следа, и я искренне пожалела, что додумалась сказать нечто подобное.
– Ты так сильно меня любишь?
– Сильнее всего на свете.
– Но почему?
– Не знаю. Просто люблю, и всё. Люблю быть с тобой, говорить с тобой, смотреть на тебя. Кажется, оставь ты меня, и я уже не выживу. Не смогу и дня прожить в этом мире, если тебя не будет рядом.
– Что ж, если ты на самом деле так сильно этого хочешь, то я не буду против, – так неожиданно согласился, что я даже и не поверила что это на самом деле было сказано в вслух. – Только это будет в моей комнате.
– Как скажешь.
– И ещё кое-что…
– Если тебе снова нужно меня резать, – опередила его, стараясь показать, что совершенно не собираюсь избегать своей непосредственной роли в этом доме, – то старые порезы практически зажили, и я вполне способна стерпеть новые.
– Я совсем не об этом, Мадлен. – снова усмехнулся, приятно поглаживая меня по плечу. – Сейчас мне это не нужно.
– Почему? – сразу же уловила что-то неладное.
Пускать мне кровь – было для Виктора самым любимым занятием, и слышать от него, что спустя столько времени он абсолютно в этом не заинтересован – вызывало серьёзные подозрения.
– Ты снова убивал, верно?
– Ты ведь не думала, что пытки могут заставить меня полностью отказаться от того, что мне на самом деле нравится. Тем более, имея такую отличную возможность не сдерживаться в чужой стране.
– То есть, как бы я ни старалась, а ты всё равно не остановишься…
– Вот уж и не подумал бы, что тебя так огорчит возможность лишний раз не проходить через подобный кошмар. В любом случае, тебе не стоит так расстраиваться. Твои старания не напрасны. Ими ты сумела сохранить, по меньшей мере, две жизни. Так что не стоит заниматься самоистязанием, Мадлен. Ведь оно в любом случае ничего не изменит. И ещё одно, пока я буду гостить в имении, ты должна будешь жить наверху.
– Почему?
– Потому что ты мне нужна именно там.
– Правда?
– Правда, а теперь собирайся. Я кое-что для тебя привёз.
Когда Виктор поднялся, мне было очень тяжело отвести от него взгляд. Жадно впиваясь глазами в его обнаженное тело, я почувствовала, что прикусываю губы. Как же приятно было смотреть на этого мужчину, на его спину… руки… бедра…. Словно я рассматривала отточенную статую древнегреческого атланта, ну а никак не живого человека.
– Ты очень красивый мужчина, – выпалила и тут же смутилась, как ещё никогда в жизни.
– И многих из нас ты уже видела?
– Нет, но я… Просто озвучиваю свои впечатления.
– Понимаю, – усмехнулся, расправляя на плечах рубашку. – Ты тоже очень красивая женщина, Мадлен. И мне безумно нравится смотреть на твоё тело.
– Только тело?
– Не капризничай, – наклонившись ко мне с поцелуем, он быстро запустил руку под одеяло. Проворные пальцы пробрались к груди, игриво ущипнув за сосок, заставляя моё тело вздрогнуть под лёгкой волной удовольствия. – Не всё и сразу Мадлен. Поднимайся, я буду ждать тебя в гостиной.
Смотря на открытую дверь камеры, я улыбнулась откровенно счастливой улыбкой. Было до наивности радостно такой исключительной перемене в его поведении. Он снова был со мной, и был на удивление нежен и ласков. Но самое главное, что я получила позволение проводить время рядом с ним. Пусть и всего на пару дней, но даже это было для меня воистину щедрым подарком! Целые выходные я могла быть с ним не только как пленница, но ещё и как безумно влюблённая женщина. И я была счастлива!
На этот, раз как следует, приведя себя в порядок, я вполне свободно смогла подняться в особняк. Было удивительно, что ни он, ни Адлэй, на даже Кристин не встречают меня в коридоре. Пройдя в гостевую, я увидела непринужденно болтающих старика и Виктора. Словно они и не слуга с хозяином, а старые добрые друзья или, куда вернее, родственники.
– Это тебе, – кивнул в сторону стола. – Что не понравится, можешь выбросить.
Отвлёкшись от созерцания довольного лица дворецкого, я с детским восторгом подскочила к красиво упакованным коробкам. Сколько же их здесь было… большие и маленькие, розовые и белые, с ленточками и шнуровками…
– Шоколад! – радостно улыбнулась, раскрыв красивую коробочку.
– Надеюсь, он не сильно испортился, пока я сюда добирался.
Но мне было настолько радостно, что подари он груду разноцветного мусора, я бы, наверное, даже и не заметила. Повернувшись к Виктору, я на секундочку застыла, не в силах оторвать от него взгляд. Каким же необычным было выражение его глаз… Такого Виктора мне ещё никогда не приходилось видеть. Совершенно спокойного и умиротворённого, словно мы были знакомы уже далеко не один год. Всего за один день я уже дважды влюбилась в одного и тоже мужчину, абсолютно неспособная поступить иначе.
– Что ж, – неожиданно заговорил Адлэй. – Мне нужно пойти посмотреть, как там Кристин.
– Отдохни ещё немного. Она тут и без тебя неплохо справлялась.
– Ну что вы, господин, если я перестану двигаться, то, считай, перестану и жить.
Наблюдая за тем, как Виктор проводил старика, закрывая за ним двери, я практически тут же сорвалась с места, заключая его в объятия. Отвечая на них, он крепко прижал меня к себе, даже не пытаясь избежать нашего поцелуя. Просто касаться губами его губ, в этот самый момент показалось мне самой упоительной близостью. От такого нового и такого радостного ощущения нашего единства голова пошла кругом, унося прочь из этого мира. Всё было так легко и непринуждённо, словно мы совершенно обычные люди.
– Спасибо. Мне очень нравится.
– Но ты ведь их даже не попробовала.
– Обязательно попробую после ужина.
– Хорошо, – улыбнулся, переведя взгляд на стол. – Их там ещё пять. Может, откроешь?
Отстранившись от меня, он подпёр плечом стену, наблюдая за тем, я как продолжаю распаковывать от него очередной подарок.
– Это масло бегена и какао, – сразу отметил, стоило мне взять небольшой флакон. – Ты знаешь, как его использовать?
– Обычно оно для лица и губ. Но почему с какао?
– Меня заверили, что именно так его и используют француженки.
– Хочешь, чтобы я была похожа на француженку, – игриво улыбнулась, прижимая к губам холодное стекло.
– Ты куда красивее многих из них.
Не знаю, почему, но в этот момент в голову пришел только один единственный вопрос. Понимаю, что не стоило его задавать, но Виктор сразу отметил, как всего за мгновение изменилось моё лицо.
– Что-то не так?
– Ты любишь свою жену?
– Мадлен…
– Пожалуйста. Я хочу знать, ты её любишь?
– Нет, Мадлен, ты хочешь знать о том, что я чувствую к тебе.
– Мне нужно знать, что я тебе ближе.
– Ты ближе, – взял меня за лицо, аккуратно поглаживая. – Ты особенная, Мадлен. Самая особенная из всех моих женщин.
Мне, конечно, было приятно слышать от него такие слова. Но как бы сильно я его не любила, прекрасно понимала, что говорит он это обо мне, как о своей жертве, а уж никак не о возлюбленной.
– Я не хочу, чтобы ты спал с кем-то, кроме меня.
После этого замечания он так снисходительно улыбнулся, что я почувствовала себя просто-напросто капризным ребёнком:
– Обещаю.
– Честно?
– Клянусь тебе, Мадлен, – прижал меня к себе, целуя в лоб. – Что больше не стану спать ни с одной другой женщиной, кроме тебя. С этого дня и до самого последнего ты будешь моей единственной любовницей.
Какой волшебный день! Ещё пару часов назад я практически умирала от отчаяния, а сейчас счастлива, как никогда прежде. Может, мне и врут, может, лицемерят, но я всё равно чувствую себя по-настоящему любимой, по-настоящему желанной, по-настоящему родной.… Как же сильно хотелось снова и снова слышать такие чудесные слова…. Как же сильно хотелось, чтобы однажды они на самом деле стали правдой…
