Управлять полетом дракона было очень непросто. Несмотря на то что огнедышащий ящер считался прирученным, в нем то и дело просыпался дикий нрав. Зверь вдруг хищно пикировал на мирно пасущееся на лугу стадо коров или пытался перехватить косяк жирных гусей. Но это еще были цветочки. Один раз «транспортное средство» резко развернуло свою огромную башку в сторону седоков с явным намерением окатить инквизиторшу и ее спутника огненной струей. Но всадница среагировала мгновенно. Она резко рванула на себя поводья, так что острые шипы особой сбруи вонзились в нёбо и десны крылатого зверя. От боли крылатый ящер прямо в полете встал на дыбы. Чтобы не выскочить из специально сконструированного для дракона седла Такима и Денис изо всех сил вцепились в его деревянные поручни. Зато, получив болезненный урок, зверь сразу присмирел и на долгое время потерял охоту демонстрировать крутой нрав царя местного животного мира.

С тех пор, как беглецы перелетели пылающий ров замка инквизиторов, они не обмолвились между собой ни словом. Пока влюбленные прятались в подвале Трибунала и отбивались от монстров, между ними царило полное согласие. Но стоило опасности стать менее острой, как на первый план сразу вышли раздумья о будущем.

Денис чувствовал напряжение, которое возникло между ним и Такимой, и готовился к серьезному разговору. Объяснение было неизбежным. По праву мужчины Кузнецов собирался предложить подруге план дальнейших действий и ожидал услышать от возлюбленной слова поддержки. Но Такима заговорила первой. Ее слова удивили молодого человека:

– Когда мы прилетим к Даригашу, ты покаешься перед ним в своем преступлении, и Бог наверняка будет милостив к нам.

– Опомнись, я ни в чем не виноват! О каком преступлении ты говоришь?! Разве ты не поняла, что нас просто подставили?

Денис стал говорить Такиме, что, по его мнению, Кипта ранили его соратники по гильдии, ведь всем известно, что Остающиеся не хотят покидать Сферу. Главной целью для них является достижение максимального могущества. Они уже и теперь считают себя равными Богу, а в перспективе наверняка надеются стать самыми влиятельными магами в Сфере. Но по глазам девушки Кузнецов видел, что она не верит ни единому его слову. А еще в ее глазах читался вопрос, который прекрасная сферянка не решалась задать человеку из Главного мира, затеявшему какую-то высшую и непонятную ей игру.

– Ты смотришь на меня так, как будто не узнаешь! – с укором бросил подруге Денис.

После некоторого колебания Такима призналась, что действительно перестала понимать его и верить ему.

– Я даже хотела бросить тебя в замке, ведь, убрав Кипта, ты показал, что кем угодно пожертвуешь ради власти. После предательства моего учителя я готова к любым подлостям со стороны близких мне людей.

– Так почему же тогда ты вернулась за мной? Разве не было бы более справедливо в таком случае, чтобы твои «милосердные» собратья по гильдии отдали меня в руки палача?

Судя по выражению лица Такимы, она сама толком не понимала причину, по которой, уже отлетев от замка на порядочное расстояние, все же повернула дракона обратно.

Зато Кузнецов, как ему казалось, угадал мысли своей спутницы.

– Признайся, что ты впервые столкнулась с настоящей магией, перед которой все твои трюки с огнем и водой – жалкие ярмарочные фокусы?

Такима изумленно посмотрела на Дениса и тут же покорно опустила глаза. Кузнецов упивался долгожданной властью над женщиной, которая долгое время демонстрировала ему свой неприступный и независимый нрав.

И плевать, что теперь они изгои, на которых объявлена всеобщая охота. Мир, где тебя посетила любовь, обретает райские краски.

Мангрейд очень торопился на встречу со своим человеком из секты ассасинов. После того как ловкий убийца сумел покарать посла нового Бога Сферы, его следовало щедро вознаградить. Должно быть, истекающий сейчас кровью Кипт и не подозревал, что за пылающим рвом и высокими стенами замка инквизиторов его жизни может что-то угрожать! Ах, бедняга, он допустил непоправимую ошибку, когда из лагеря противников Ткача переметнулся под знамена воскресшего Бога.

Философ улыбнулся своим мыслям. Но тут же лицо его приняло смиренно-кроткое выражение. Нет, негоже бескорыстному борцу за освобождение этого мира от власти злых богов радоваться смерти очередной заблудшей овцы. Многие из тех, кого по приказу воинствующего еретика уже предали смерти, были всего лишь разменными пешками в руках Ткача. Кое-кого из них Мангрейду даже было искренне жаль. Кипта в том числе.

Они несколько раз встречались. С самого начата своей борьбы мятежный реформатор не отличался разборчивостью в выборе союзников и активно искал поддержки у всех недовольных Ткачом. Но с Киптом Мангрейду оказалось не по пути. Остающийся явно желал избавиться от Бога, чтобы самому занять его место. Мангрейд же считал себя убежденным противником всякой божественной власти. В своих проповедях он постоянно утверждал, что поклоняться надо природе Сферы, а не ее создателю, который от скуки населяет мир монстрами или насылает на головы своих подданных страшные катастрофы. Тем не менее весельчак и жизнелюб Кипт всегда вызывал симпатию и даже тайную зависть аскета, целиком посвятившего себя святому делу борьбы. Кто бы мог подумать, что наступит время, когда Мангрейду придется полновесными золотыми империалами щедро оплачивать смерть симпатичного толстяка.

В качестве места для встречи Мангрейд выбрал перекресток дорог возле огромного старого дуба. В тени его раскидистой кроны сейчас должен был ждать своего господина верный ассасин.

Последнюю часть пути сопровождающий Мангрейда молодой ученик предложил пройти лесом, чтобы срезать несколько лье. Этот смышленый парень постоянно демонстрировал Мастеру свою полезность. Мангрейд уже не жалел, что несколько дней назад согласился взять юного бродягу в свою свиту в качестве слуги, которому вместо денежной платы было дозволено слушать проповеди пророка новой религии и питаться с ним за одним столом.

Философ еще издали сквозь просвет между деревьями увидел одинокую фигуру в длиннополом дорожном плаще с откинутым капюшоном. Ассасин стоял, расслабленно облокотившись на массивный дубовый ствол. Руки его были скрещены на груди, а голова задумчиво опущена на грудь. С такого расстояния в тени дерева черт его лица разобрать было нельзя, но философ был уверен, что прирожденный солдат с чувством терпеливого смирения переносит необходимость долгое время в бездействии томиться на одном месте. Хотя, конечно, верный слуга явно заждался своего опаздывающего господина.

Мангрейд прибавил шагу. Но вскоре остановился. Постоянные тренировки в технике Камае научили его улавливать в окружающей атмосфере малейшие сигналы тревоги. В гильдии Мастеров Стали, к которой Мангрейд когда-то принадлежал, старые учителя годами обучали молодых адептов впадать в особое состояние сознания, сходное с трансом или медитацией, в котором маг мог заранее почувствовать невидимую угрозу и предельно сконцентрироваться на собственной защите. Даже имея в руках только посох странника, Манрейд сумел бы отбиться от нескольких вооруженных разбойников или лесного зверя, используя особое состояние души и тела под названием «Вихрь стали».

Впрочем, мир вокруг, словно в насмешку над его подозрительностью, был полон безмятежных птичьих трелей и убаюкивающего сознание шелеста листвы на теплом ласковом ветру. Природа, которую Мангрейд собирался возвести на трон свергнутого им богочеловека, и не думала подтверждать его опасений. А уж он сумел бы правильно истолковать внезапный порыв холодного ветра, тревожный птичий крик или исчезновение солнца за неизвестно откуда набежавшими облаками. Но ничего подобного не происходило.

Философ отбросил глупые сомнения и поспешил навстречу преданному ему человеку. Но прежде, чем путник успел покинуть скрывающую его присутствие лесную чащу, Мангрейда остановил испуганный шепот ученика:

– Посмотрите туда, Мастер!

Проследив за взглядом юнца, философ обнаружил справа от себя на границе густого ельника человеческий силуэт в черном балахоне. Некромант вырос на его пути словно приведение. Должно быть, он давно караулил здесь Мангрейда. Возможно даже, что он провел в этом лесу ночь, по обычаю своей гильдии зарывшись для сна в землю.

Конечно, философ слышал многочисленные легенды про некромантов. Но в отличие от многих обитателей Сферы, в которых эти рассказы вселяли мистический ужас, он испытывал к своим недавним союзникам острый интерес. Надо было признать: некроманты сильно отличались от представителей других гильдий и уже одним этим нравились разрушителю устоявшихся правил и отживших свое законов. А что касается ужаса, который они наводили на сферян, так он делал «гробовщиков» превосходными союзниками в грядущей войне, способными одним своим появлением на поле брани обращать в паническое бегство вражеские легионы.

Раньше, чем Мангрейд успел раскрыть рот, чтобы поприветствовать некроманта, тот сделал характерный знак рукой, приложив палец к губам. Поэтому в дальнейшем разговор старых знакомых происходил без слов с помощью обмена мыслями. Для этого собеседники взялись за руки, устремив друг на друга сосредоточенные взгляды.

– Рад тебя видеть, Мастер Урхтаф! Что привело тебя в этот лес?

– Я почувствовал смерть. А когда понял, что убитый – ваш человек, Мастер, поспешил предупредить о ловушке.

– Так, значит, я не ошибся, когда почувствовал, что окружающее спокойствие фальшиво.

– Они ждут вас со вчерашнего полудня.

– Сколько их?

– Тридцать воинов. Крестоносцы. Их привел сюда доверенный человек Кипта по имени Нави.

– Но я слышал, что друиды нашли этому ловкому мужу достойное применение, высадив в землю в виде пальмы.

– Это в прошлом. Кто-то заплатил друидам за пленника щедрый выкуп в сто саженцев отборных деревьев. Хорошие шпионы у многих в цене, а жители леса не могут отказать, когда речь идет об исполинских хвойных из лучших лесов Гипериона.

Мангрейд оторвал взгляд от бесцветных глаз некроманта и посмотрел в сторону убитого ассасина. Крестоносцы весьма искусно придали ему вид живого человека, привязав к стволу дерева. В лиственной кроне над головой покойника притаилась сеть, которая должна была упасть на Мангрейда, как только он приблизился бы достаточно близко к оставленной приманке.

Только сейчас философ заметил, что шлык капюшона погибшего ассасина обмотан вокруг его шеи, словно в знак траура по самому себе. Как же он сразу не обратил внимания на этот знак, который верный слуга успел подать своему господину перед смертью. Откинутый за голову капюшон и обмотанный вокруг шеи шлык были распространенными в Сфере знаками траура по чьей-то упорхнувшей в иной мир жизни.

«И все же западня устроена почти безукоризненно, – вынужден был признать философ. – Наверняка, грубоватые рубаки-крестоносцы сделали все так, как велел им этот ловкий малый Нави. Услуги такого человека действительно стоят дорого».

– Я хочу поговорить с доверенным человеком Кипта, – вновь обернувшись на Урхтафа, мысленно сообщил ему Мангрейд. Некроманта неприятно удивила категоричность слов союзника. С тех пор, как «гробовщики» тайно решили встать под знамена этого еретика, они во всем ему оказывали поддержку. Но раньше времени вступать в открытую схватку с другими гильдиями не входило в планы Десяти Старших Мастеров ордена смерти. Некроманты всегда были слишком осторожны и нападали только тогда, когда были заранее уверены в успехе.

– Простите, Мастер (некромант из уважения величал собеседника этим титулом, хотя отлично знал, что Мангрейд давно изгнан соратниками из родной гильдии), но ни я, ни мои братья не станем атаковать крестоносцев. Это стало бы поводом к войне, к которой мы еще не готовы. Советую и вам: отступите пока. А Нави мы вам добудем позже, когда он останется один.

И тут Мангрейд в который раз в своей жизни совершил поступок, о котором никто до него даже не смел помыслить. Высвободив правую руку из ладони некроманта, он залепил старику звонкую пощечину.

– Как ты посмел нарушить клятву, которую весь ваш орден принес мне? Разве ты забыл, как на Совете Десяти вы поклялись быть до конца верными мне в борьбе с Ткачом?! Это означает, что никто из вас не смеет говорить мне «нет».

Урхтаф был стариком, а ударивший его по щеке философ по возрасту годился ему во внуки. Тем не менее уважаемый в своей гильдии седовласый Мастер, получив при свидетеле позорную оплеуху, покорно склонился перед молодым человеком.

Мангрейд умел подбирать к каждому собеседнику подходящий ключ. Если с послом Джамая он держался подчеркнуто кротко, то сейчас разыгрывал из себя капризного деспота. Философ не боялся, что более опытный маг уничтожит его одним из своих смертоносных приемов. Когда-то давно отчаяние превратило Мангрейда в фанатика, перед словом которого безропотно склоняли головы самые могущественные правители Сферы. Особая слава возмутителя мирового спокойствия и предводителя всех недовольных Ткачом превратили его в глазах многих в Бога со знаком минус. А разве на дьявола можно поднять руку, даже в ответ на нанесенное тебе оскорбление?

Мангрейд умел подбирать к каждому собеседнику подходящий ключ. Если с послом Джамая он держался подчеркнуто кротко, то сейчас разыгрывал из себя капризного деспота. Философ не боялся, что более опытный маг уничтожит его одним из своих смертоносных приемов. Когда-то давно отчаяние превратило Мангрейда в фанатика, перед словом которого безропотно склоняли головы самые могущественные правители Сферы. Особая слава возмутителя мирового спокойствия и предводителя всех недовольных Ткачом превратили его в глазах многих в Бога со знаком минус. А разве на дьявола можно поднять руку, даже в ответ на нанесенное тебе оскорбление?

– Вы напрасно гневаетесь на меня, Мастер, – залившись краской стыда, свистящим старческим шепотом прохрипел Урхтаф. Он все еще стоял в унизительном полупоклоне перед ударившим его философом. – Если вы пожелаете, я найду вам воинов, которые беспрекословно выполнят любой ваш приказ. Когда-то в этих местах воевали между собой два короля. Надгробия этих правителей давно разрушило время. Но часть сражавшихся тут армий сможет послужить и вам, Мастер.

Мангрейд с интересом слушал рассказ о боевом отряде одного из древних монархов, который угодил в ловушку времени по воле продажного проводника, заведшего почти две сотни воинов в непроходимую гнилую топь.

– Как и все люди, они мечтают быть похороненными в земле, чтобы нормальные могильные черви наконец начали грызть их нетленную плоть, – с плотоядным придыханием тихо говорил некромант. Глаза Урхтафа горели азартом, ведь речь шла о смерти, энергией которой питались он сам и его собратья по гильдии. – Сегодня как раз полнолуние и парад планет. Самое подходящее время, чтобы выполнить желание болотной армии. А за это вы сможете потребовать с них любую службу.