Голова моталась из стороны в сторону, взрываясь изнутри нестерпимой болью. Притупленные чувства подсказывали Черепу, что он лежит спиной на чём-то плоском, податливом, и его волокут куда-то по снежной целине. Отсутствие колес или, на худой конец, полозьев порой порождало противную тряску, от чего вибрировало всё тело. Кроме того, движение было неравномерным, лежак то останавливался, опускаясь в сугроб, то вдруг резко дёргался, приподнимая переднюю часть, и туловище начинало ползти вниз. Голова потому и раскачивалась, что съехала с подушки, или что там было вместо неё. Правую руку не чувствовал, как, впрочем, и ногу. Попробовал достать левой рукой до лба, нащупал на нём повязку. Упёрся ладонью в висок, пытаясь прекратить раскачивание, и застонал. Его услышали, остановились, подтянули за плечи вверх, подоткнув под голову что-то мягкое, укрыли до подбородка куском дурно пахнущей шкуры, после чего движение возобновилось.

Теперь он ощущал жгучую резь в потревоженных ранах. Что с ним? Побывал в разборке с конкурентами, где подстрелили братки? Или менты постарались при задержании? Память категорически отказывалась возвращаться. Лишь беспорядочно скакала по времени, выхватывая из прошлого эпизоды, никак не связанные между собой. Оставив бесполезные попытки вспомнить последние события, он сосредоточился на настоящем. По логике вещей его должны везти в больницу. Только почему он не в машине и даже не на носилках? Тащится по снегу на какой-то самодельной волокуше, укрытый вонючей шкурой. К тому же резкий запах мокрого меха смешивался лесными ароматами. Воздух был свежий, совершенно не загазованный. Получается, они за городом. Это зимой-то? Нет, Череп, конечно, любил время от времени отдыхать на природе, но только в разгар лета, когда тепло. А по зиме даже на разборки его за город не вытащишь. Что-то здесь не так.

Его импровизированное ложе снова упало в снег, за головой фыркнула лошадь. Чей-то хриплый голос требовательно скомандовал:

– Но, пошёл! Чего встал?!

Волокушу тянет конь? Приоткрыв глаза, Череп увидел бородатых всадников, одетых в звериные шкуры, с мечами на боку и щитами за спиной. Сразу всё вспомнил. Реальность оказалась куда хуже того, что рисовало воспалённое воображение. Из груди вырвался отчаянный стон, воспринятый окружающими по-своему.

– Стой! – раздался всё тот же голос невидимого поводыря, в котором теперь Череп узнал скитского мага своего племени. – Великий Скал утомился, да и животным отдых нужон. Устраиваемся на привал.

Костёр, возле которого его положили, приятно грел тело. Вождя успели накормить неким подобием шурпы, и он теперь наслаждался ощущением сытости и комфорта, постепенно засыпая под монотонное бормотание двух сидевших у огня часовых. В стороне от костра под чьими-то ногами захрустел снег. Звук доносился от стоящего рядом леса. Судя по твёрдой, уверенной поступи, идущий шёл не таясь, без опасения быть замеченным стражниками. Значит, свой. Череп медленно повернул голову и спокойно посмотрел в ту сторону. На фоне нетронутых, запорошенных снегом деревьев темнела огромная косматая фигура двуногого существа. Длинная густая шерсть покрывала всё тело от пяток до самой макушки и торчала в разные стороны над мощным широченным лбом. Громко пыхтя, существо ступило в круг света, оказавшись рядом с Черепом, пристально вгляделось в его лицо и вдруг село прямо в сугроб, не сводя с человека тёмных глаз. Костёр отлично освещал пришельца, позволяя как следует его разглядеть, и не оставлял никаких сомнений в том, что это был… Медведь? Да, с виду вполне обычный медведь. Только двигается и ведёт себя, как самый настоящий человек. Он спокойно сидел на пятой точке, согнув ноги в коленях, на которые небрежно положил предплечья с расслабленно свисающими кистями рук. Не по-звериному умный взгляд неотрывно следил за Черепом. Если ещё и заговорит…

«Привет, Олег».

Всё-таки заговорил. Только челюсти сдвинуты, губы не шевелятся, а слова раздаются сразу в мозгу, формируясь из ничего, и тут же намертво впечатываются в память, будто наколка, выведенная на коже. Череп ничуть не удивился такому странному способу общения. То ли давно перестал удивляться, то ли сил для этого недоставало. А вот имя, которым его назвали, не слышал почти целую вечность. Даже начал забывать, как оно звучит. Давным-давно лишь мать и звала его так: «Олег, Олежек, Олеженька». Он хорошо помнил, что терпеть не мог этого сюсюканья, часто обрывая грубо, когда слышал подобное обращение. Да ещё в милицейских ориентировках, протоколах допросов и постановлениях по уголовным делам проходил под полным Ф. И. О. – Скальнов Олег Анатольевич. А тут появляется какое-то чудо лесное и, нате вам, так запросто произносит имя, забытое всеми богами.

«Боги ничего не забывают, – снова прозвучали в голове слова или мысли. – Особенно имена своих Детей».

Приснится же хрень всякая, хоть не спи совсем.

«А ты и не спишь, Олег. Если хочешь, можешь меня ущипнуть. Или давай лучше я тебя ущипну».

Медведь потянул в его сторону огромную когтистую лапу, заставив Черепа вжаться в шкуру и мысленно закричать:

«Нет! Не надо!»

«Да не паникуй ты, – лапа вернулась на место. – Я же пошутил».

Ну и шуточки у местных тварей! Сердце бешено билось, угрожая разорвать грудную клетку. Не хватало ещё инфаркт во сне заработать. Скиты, проснувшись, найдут холодный труп вождя и будут потом гадать, отчего это он помер. Где, кстати, охрана, почему не чешется? Обернувшись на часовых, Череп увидел, что те продолжают, как ни в чём не бывало, мирно беседовать, не обращая никакого внимания на чудовищного зверя, сидевшего с другой стороны костра, словно его здесь и не было. Олухи слепые! Без магии тут никак не обошлось. Ну, ладно эти пастухи безмозглые, а колдун-то куда смотрит?

«А вот он как раз спит, – любезно подсказал медведь. – Измотался совсем бедолага, пытаясь тебя вылечить. Да всё без толку. Чары на твоё тело не действуют. Пусть отдохнёт пока. Всё равно бы только мешал».

Да кто он такой, мать его? Все-то знает, обо всём ведает. Про имя даже разнюхал неизвестно где. Нарастающая злость постепенно вытеснила страх и панику, заполнив собой ослабевшее тело, и клокотала внутри, не в силах вырваться наружу. Будь сейчас в руке Черепа заряженный пистолет, выпустил бы всю обойму в эту мохнатую рожу.

«Вот, такой ты мне нравишься больше».

«Я тебе не шалава подзаборная, чтобы нравиться, Вини Пух долбанный, – мысленно огрызнулся бандит. Не пулей, так хоть руганью смог стрельнуть, отчего стало заметно легче, и он смог более спокойно продолжить: – Ладно, меня ты знаешь, а сам-то кто такой?»

«Волос я. Бог, почитаемый скитами, и по совместительству их покровитель, коли на то пошло. Ты хоть знаешь, что тебя в этом мире называют моим Сыном?»

«Слыхал, только не больно верю в эти сказки. Своего папаньку я знал, ещё тот был мерзавец и пьяница. И потом, бога не существует».

«О, а ты, оказывается, атеист. Что ж, вот тебе реальный шанс пересмотреть свои взгляды. Бог перед тобой. Кстати, заметь, довольно выгодная альтернатива твоему биологическому папаше-забулдыге».

«Мне от родителей никогда никакого прока не было. Я всегда сам по себе. Это другие от меня зависят, а не я от них. Так что проваливай, если нечего мне предложить».

«Как насчёт мирового господства? Ведь именно этого ты хотел, когда появился здесь».

«Что, так сразу? – Череп насторожился, прекрасно зная, что бесплатный сыр ведёт в мышеловку. – А взамен душу потребуешь?»

В голове разразился хохот, больше похожий на рёв блудного медведя. Тёмные глаза Волоса впились в бледное человеческое лицо.

«Твоя никчёмная душа и так принадлежит мне, Сынок. Я вытащил тебя сюда с Земли следом за другими двумя Детками. Втроём вы славно повеселили старика, но не будем же мы на этом останавливаться. Правда? Чувствую в тебе огромное желание мести. И ты будешь мстить всем, кто посмеет встать на твоём пути!»

Поняв, о ком идёт речь, чувствуя закипавшую ярость, Череп с силой сжал челюсти, громко скрипнув зубами. Попадись ему этот мент, мокрого места не оставил бы. Хотя, какой сейчас из него боец…

«Лучше помоги оклематься, тогда и обсудим подробности сделки».

«Не спеши, – Волос усмехнулся. Правда, его оскал можно было лишь с большой натяжкой принять за ухмылку. – Всему своё время и место. Скажи лучше, почему ты только на скитах зациклился, не став собирать армию из оборотней?»

«Разве эти безмозглые твари что-нибудь сделают закованным в железо солдатам?»

«У тебя, кажется, было предостаточно возможностей не раз в этом убедиться, как в Суматошье, так и в Трепутивле. В последнем случае волколаки действовали слаженно и грамотно. А знаешь почему? Их собрал в армию твой соперник Стас».

«Эта ментяра поганая?!»

«Ну, не надо так о брате. Он всё-таки тоже мой Сын. Только не хочет участвовать в нашем с тобой развлечении. На Землю собирается вернуться».

«Поставь меня скорее на ноги, – мысли Черепа беспорядочно заметались. Он с жаром подался вперёд, едва не упав со своего ложа. – Чем быстрее, тем лучше. Я поймаю этого ублюдка и заставлю его харкать кровью».

«Браво! – Тяжёлые медвежьи лапы несколько раз гулко хлопнули, изображая бурные аплодисменты. Затем Волос поднялся во весь могучий рост. – Я пришлю к тебе бабку-травницу. Она лечила твоего врага, вылечит и тебя. У неё же научишься использовать Силу, соберешь нежить, скитов и с наступлением следующей зимы будь готов к великим битвам».

Не прощаясь, повернулся к лесу и пошёл прочь. Череп смотрел ему вослед, заметив, как Волос мотнул головой и со смехом произнёс на самом пределе ментального восприятия:

«Надо же, Брата заставит драться Брат. Вот веселуха-то»…

По мере удаления очертания медведя расплывались, окружающий мир темнел, пока полностью не погрузился во мрак. Так и не удалось Черепу расспросить гостя о том, что за Силу имел он в виду, сон сморил окончательно. А когда проснулся, увидел склонившуюся над ним старуху с большим горбатым носом, которая осматривала раны. Стоявший рядом колдун радостно воскликнул:

– Хвала Волосу Всемогущему! Направил к нам стопы знахарки, ведающей тайны лечения хвори твоей. Я уж совсем отчаялся и выбился из сил, не зная, что и делать.

– Здравствуй, касатик, – улыбнулась бабка, отчего кожа на её лице вмиг растрескалась частой сетью морщин. – Я тебя излечу. Меня бабой Маней кличут. Ты меня так и зови…