Глава 9. Брок успевает к полдесятого, а вот конспиратор из него оказывается никудышный
Брок торопливо шел впереди. Саша с Мироном немножко отстали.
– Ты зачем это?.. – угрюмо спросил юноша.
– Чего «зачем»? – невинным голосом переспросила Сашенька. – И почему ты на меня не смотришь? Обиделся?
– Сама ведь знаешь «чего», – так и не повернул головы Мирон. – Спектакль какой-то устроила!.. Расследование затеяла дурацкое…
– Ах, вон ты про что, – протянула Саша.
– А про что я еще должен? – наконец-то глянул на девушку парень и поправил очки. – Хочешь, чтобы я стал комментировать твои перлы насчет жениха?
– Перлы?! – задохнулась Сашенька. – Ах, вот, значит, как?.. Я-то думала, что ты… что тебе…
– Не продолжай! – неожиданно горячо воскликнул Мирон и протестующе вытянул руки. – Да, мне было бы это приятно, если бы говорилось это всерьез, а не на уровне клоунских реприз.
– Спасибо… – опустила голову Саша. – Клоуном меня еще никто не называл.
– Я тоже не называл, – вновь отворачиваясь, буркнул Мирон. – Тем более, клоун женского рода – это клоунесса.
– Спасибо еще раз! – Теперь девушка, напротив, вскинула голову. – Я ему же делаю лучше, а он меня оскорбляет. Все, больше я с тобой говорить не хочу. – И Саша прибавила шагу, догоняя отца.
Брок скосил на дочку глаза, но говорить ничего не стал. Не до того ему сейчас было. До полдесятого домой бы успеть.
Сашенька тоже молчала. Шла и смотрела строго вперед, словно боясь оглянуться.
Первым это сделал сыщик. Да и то случайно. Ему просто что-то послышалось сзади.
– Ну, как он там, не сбежал? – не выдержала Саша.
– Кто, доченька?
– Клиент наш, кто же еще?
– Прости, я не понял тебя… Какой клиент?
– Мирон, папа!
– Мирон? – Брок остановился и опять посмотрел назад. – Конечно, сбежал. Я ж говорил тебе: прохвост он. Понял, что скоро его на чистую воду выведут – и смылся.
– Нет!.. – ахнула Сашенька и наконец-то обернулась. Мирон и впрямь исчез.
– Да, дочка. Да, – приобнял сыщик девушку за плечи. – Не горюй, он все равно был тебе не пара.
– Это почему же? – едва сдерживая слезы, спросила Саша.
– Несерьезный потому что. Фантазер и лгун. В лучшем случае.
– А в худшем? – все-таки всхлипнула девушка.
– Мошенник, маньяк, просто мелкий жулик – выбирай на вкус.
– А почему все на «м»? – шмыгнула носом Сашенька.
– Жулик – на «ж», – возразил Брок.
– Но ты ведь сказал «мелкий жулик»…
– А чем хуже «м» любой другой буквы? – развел сыщик руками. – К тому же, он Мирон.
– Па-а-апа, – уткнулась вдруг девушка носом в отцовскую грудь и зарыдала. – Но это неправда-а-ааа… Он хороший, он очень хо-о… ро… ший!.. И ми-и-илы-ы-ый!
– Влюбилась все-таки… – погладил по спине дочку Брок.
– Влюби-и-ила-а-ась!.. – завыла Саша. Не на всю улицу, но достаточно громко, чтобы редкие прохожие заоборачивались.
– Ну-ну, будет! – поглаживания сыщика постепенно перешли в похлопывания, а потом и в откровенные шлепки. – Нечего по нему убиваться. Было бы по кому!
Услышав слово «было» Сашенька и вовсе разревелась. Будто и не чувствовала, что отец уже превратил ее в боксерскую грушу. Сотрясаясь от рыданий и ударов по спине, Саша выплескивала свою душевную боль мелкими порциями:
– Да!.. Ни!.. Че!.. Го!.. У!.. Нас!.. Не!.. Бы!.. Ло!.. У-у!.. У-у!.. У-ууу!..
– Еще не хватало, чтобы было, – вздрогнул сыщик, оставив заодно в покое спину дочери. – Все, успокаивайся и побежали домой. Двадцать девять минут осталось!
– Д-до ч-чего? – провела варежкой по мокрому носу Сашенька.
– До беды, – не стал вдаваться в подробности Брок.
– Хуже все равно уже не будет, – неожиданно ровно, словно не рыдала только что, и почти равнодушно сказала девушка.
– Вот ты все время о себе думаешь, – обиделся сыщик. – А для меня, может быть, все худшее еще впереди…
– Ладно, прости, – взяла отца под руку Сашенька. – Пошли и правда домой. Там мама ждет.
– Вот именно! – обрадовался Брок и стремительно зашагал веред, потащив за собой Сашу, словно буксир баржу. Только настоящая баржа, как правило, гораздо больше буксира, – тут же все выглядело наоборот.
Но не успел сыщик сделать и десяти шагов, а Сашенька – сорока, как сзади послышался крик:
– Постойте! Да погодите же!..
Саша узнала этот голос первой. Она радостно взвизгнула, отцепилась от недоумевающего «буксира» и, оскальзываясь, чуть не падая, помчалась назад.
Навстречу ей несся Мирон. Шапка сидела набекрень на его лохматой голове, длинный шарф выбился из-под пальто и развевался шлейфом. В одной руке юноша держал газетный сверток, формой напоминающий веник, другую тянул вперед, к Сашеньке.
Поравнявшись с Мироном, девушка тоже вытянула руки, будто собираясь обнять парня (да так оно и было), но внезапно убрала их за спину. Счастливая улыбка тоже стерлась с ее лица, которое мгновенно надело маску надменности.
– Ты куда пропал? Думаешь, мы ждать тебя станем? Вот еще!.. И что это у тебя за веник?
– Это не веник, это цветы, – смутился Мирон. – Хотел розы купить, но хватило лишь на три гвоздички… Да у нас за сто рублей можно пол-оранжереи приобрести!.. А я-то еще Олега Константиновича алчным посчитал…
Но Саша уже не слышала, что говорит парень. Глаза ее вновь счастливо поблескивали.
– Ты не переживай, что на розы не хватило. Я их не очень-то люблю. Мне гвоздики даже больше нравятся. Давай! – протянула она руку.
Но юноша спрятал вдруг сверток за спину и смущенно пробормотал:
– Это не тебе… Это твоей маме. Не могу же я заявиться в гости к незнакомой даме просто так! Ты не обижайся, у меня просто денег не хватило… Я ж не знал, что у вас такие дикие цены. Безумный мир!..
– Ты зато у нас умный очень, – фыркнула Сашенька, демонстративно повернулась к юноше спиной и зашагала к отцу. Тот уже заметно нервничал, то и дело поглядывая на часы.
– Куда ты провалился? – сердито бросил он подошедшему Мирону. – Ушли бы вот без тебя, что бы делать стал?
– Я ведь вам крикнул, чтобы вы подождали, – сказал парень. – Вы оглянулись еще, я подумал, что услышали…
– Ладно, все, некогда! – захлопал в ладоши Брок. – Ноги в руки – и вперед! Последний рывок остался, двести восемьдесят шесть метров!
– До чего? – не понял юноша.
– До моего дома, – на бегу ответил сыщик. – Я за три года весь путь до метра выучил. Мало ли когда пригодится.
– Но ваш дом вовсе не в той стороне… – удивился Мирон. – Хотя… В этом мире…
– Ты про миры пока брось, – погрозил Брок, – завтра с этим разбираться будем. А пока… – Сыщик внезапно замолчал и до самого подъезда не проронил больше не слова. И лишь там, отдышавшись, и снова взглянув на часы, продолжил фразу: – …давай подумаем, что будем говорить Ирусику… моей супруге, в смысле.
Последней финишировала Сашенька. Услышала отцовские слова и не преминула добавить своих:
– Вообще-то я маме врать не собираюсь.
– А я, по-твоему, собираюсь?! – вскинулся Брок.
– Так чего тогда думать и обсуждать?
– То есть, доченька, как я понимаю, ты хочешь обрадовать маму рассказом о выходце из потустороннего мира?
– Почему из потустороннего? – обиделся Мирон. – Нормальный мир. Не хуже вашего. Еще и лучше даже…
– Это чем же? – насупился Брок.
– А там цветочки дешевые, – ехидно вставила Саша. – Можно всех девушек одарить.
Мирон засопел, но ничего на это не ответил. Зато Брок цыкнул на дочь, в очередной раз вскинул к глазам запястье и строгим начальственным голосом заявил:
– Осталось шестнадцать минут. Пререкаться некогда. Слушайте меня и делайте то, что я скажу. Как-никак тебе я отец, – глянул сыщик на Сашеньку, – а тебе… ну, хотя бы просто я гораздо старше тебя, – посмотрел он на Мирона. – Так вот, никаких параллельных, перпендикулярных и прочих геометрических миров при маме… при моей жене не упоминать! Это, так сказать, раз. Я ей уже сказал, что Мирон – мой клиент из другого города, который частично потерял память…
– Ты все-таки соврал маме! – превратила глаза в щелочки Саша.
– А что мне оставалось делать?! – закричал Брок, но спохватился и снизил тон. – И вообще, ничего я, по сути, и не соврал. Ведь теперь Мирон мой клиент?
– Это я твоя клиентка, – буркнула Сашенька.
– Мы ведь вроде договорились: работаем вместе! А клиент получается он.
– Ну, допустим, – нехотя кивнула Саша.
– Вот. Он из другого города?
– Я из этого… – начал Мирон, но Брок так зашипел на него, что юноша сжался.
– Даже если предположить, что твои бредни – правда, – процедил сыщик, – то город, откуда ты прибыл, хоть и называется так же, но уж точно не этот.
– Ну, да…
– А про память разве я соврал? Это одна из моих версий, кстати. Чем она хуже параллельного мира? По-моему, гораздо правдоподобней, так сказать, и логичней.
– Ладно, уговорил, – сказала Саша. – Я не проболтаюсь. Лишь бы он чего не ляпнул, – мотнула она головой на Мирона.
– Пусть только попробует, – насупился Брок.
– Да не буду я! Что я, маленький? – нахмурился юноша и поправил очки.
– И паспорт ей свой не вздумай показывать! – погрозил сыщик. Затем глянул еще раз на часы и подпрыгнул: – Шесть минут!.. Быстро за мной!
Через порог родной квартиры Брок переступил в двадцать один час двадцать восемь минут. Ирина Геннадьевна уже стояла в прихожей.
– Успел! – протянул ей сыщик левое запястье.
– Вижу, – улыбнулась супруга и подмигнула игриво: – Боишься все-таки?
– Забоишься тут… – пробормотал Брок и, чтобы скрыть смущение, обернулся к двери: – Ну, что вы там застряли?
– Я пропускаю вперед даму, а она не идет, – послышался голос Мирона.
– Саша, перестань кривляться! – прикрикнул сыщик.
– Это он кривляется, клиент твой иногородний, – раздалось из-за двери ворчание Сашеньки.
– Не понимаю, какая собака между вами пробежала? – удивился Брок. – То как голубки пели, а то вдруг… – Сыщик осекся на полуфразе и забормотал удивленной супруге: – Сашенька помогает мне в деле Мирона… то есть, господина Андроидова… или как его там… В общем, они нашли общий язык, а потом вот… Ай, да ладно!.. – Он вновь повернулся к двери и скомандовал: – Александра! Вперед! Ать-два!
Сашенька подчеркнуто не спеша, танцующей походкой вплыла в прихожую. Чмокнула маму в щечку и стала неторопливо раздеваться, стоя спиной к двери. А в нее уже входил Мирон. Увидел Ирину Геннадьевну, вытянулся, коротко кивнул и представился:
– Андратов. Мирон Игоревич. Имею честь быть клиентом вашего уважаемого супруга.
Затем юноша снова кивнул и протянул хозяйке квартиры цветы, которые он успел уже освободить от газеты.
– Ой, это мне? – зарделась Ирина Геннадьевна. – Спасибо, молодой человек! Мне так давно никто не дарил цветов…
На Брока она при этом не посмотрела, но тот готов был провалиться сквозь пол, а еще лучше – отправить туда Мирона.
Пока же юноша никуда проваливаться не собирался, а продолжал любезничать с женой сыщика. Или она с ним. Разволновавшийся Брок не мог уже разобраться в этих тонкостях. Просто стоял и молча закипал, выслушивая, как родная супруга разрешает гостю называть ее «просто Ирой». А когда лохматый очкарик склонился к руке Ирины Геннадьевны и приложился к ней губами, сыщик не выдержал:
– Задержанный!.. То есть подсудимый… в смысле, потерпевший! Ты сюда что, с моей женой целоваться пришел?! Александра! В конце-то концов, это твой жених или мамин?..
– Что-о?! – дуэтом воскликнули супруга и дочь сыщика. Причем, мать изумленно уставилась на дочь, а та – негодующе – на отца.
– Пардон… – Брок сам испугался вырвавшейся из уст фразы. Но было уже поздно.
– Ну-ка, ну-ка… – Ирина Геннадьевна несколько раз обвела суровым взглядом застывшую троицу. – Кто первый мне начнет сейчас врать?..
– Можно я? – робко поднял руку сыщик.
– Нет, ты скучно врешь, – отмахнулась супруга, – сразу ясно, что вранье. Пусть лучше молодой человек попробует.
– Только не он! – дуэтом воскликнули отец с дочерью.
– Это почему же?
– Так он же того… – покрутил Брок у виска пальцем. – У него память, так сказать, отшибло.
– А это еще и лучше, – злорадно усмехнулась Ирина Геннадьевна. – Ему сочинять труднее будет, данных для этого мало.
– Мама, давай лучше я все объясню, – шагнула вперед Сашенька. – Мирон на самом деле папин клиент, а насчет жениха – это обычные папины…
– Я что-то не поняла, – перебила дочку мама, – твой жених и языка вместе с памятью лишился? Так разговаривал вроде бы только что. Ну-ка, пойдемте все в комнату!
– Может, сначала поужинаем? – предложил Брок. Правда, аппетит у него уже пропал, но оставалась надежда, что за ужином неприятная тема как-нибудь рассосется.
Увы, надежда оказалась напрасной. Супруга прищурилась и огласила вердикт:
– Ужинать сегодня будут лишь те, кто меньше всех мне соврет.
– Некорректно! – завопил Брок. – Ирусик, ты, видишь ли, неправильное условие поставила! Из нас троих меньше всех соврет определенно кто-то один. А ты сказала «те». То есть, как минимум, двое. Но двое никак не могут соврать «меньше всех»!..
– А вы не врите, – ответила на это Ирина Геннадьевна. – Вот все трое и поужинаете.
– Что, совсем? – испугался сыщик. – А если нечаянно?
– Как это ты, интересно, себе представляешь?
– Ну, скажу, что-нибудь, в чем я уверен, а окажется, что я заблуждался.
– Так это и называется заблуждением, а не враньем.
– А, ну тогда ладно, – чуть-чуть успокоился Брок. – Тогда пойдемте и впрямь в комнату. Ноги не казенные. Набегался сегодня… – И он первый прошел в дверь и направился к любимому дивану. Плюхнулся, откинулся на спинку, вытянул ноги и блаженно зажмурился.
Саша и Мирон предпочли стулья по разные стороны круглого стола, на который Ирина Геннадьевна водрузила вазу с подаренными гвоздиками. Затем подошла к дивану и села рядом с Броком.
– Я вас слушаю, Мирон, – кивнула она.
– Да я… как бы… – часто заморгал парень, снял очки и начал их протирать.
– А вы не смущайтесь, мы ж, как я понимаю, теперь почти родственники.
– Мама! – подскочила Сашенька. – Зачем ты папин бред повторяешь?!
– Саша, не надо так об Олеге Константиновиче, – тихо, но столь проникновенно попросил вдруг Мирон, что все невольно замолчали. – Ирина Геннадьевна, я все вам сейчас расскажу. Всю правду.
