Глава 7
ВОЛШЕБНИЯ И АЛЛЕРГИЯ К МАГИИ
Кого напоминают двое сыщиков лучшего агентства в королевстве рано утром после ночного марш-броска по колючим кустам и непролазным чащам? Лесных разбойников. А как они себя при этом чувствуют? Как примитивные одноклеточные. Голова мало что соображает, ноги идут чисто по инерции, но стоит притормозить, и всем телом встретишься с матушкой-землицей.
Боюсь, что добрести своим ходом до границы после подобного путешествия мы вряд ли смогли бы. Именно по этой причине, выбравшись на дорогу и услышав за поворотом скрип колес, мы не рванули обратно в лесное убежище, а замерли на обочине, с надеждой вглядываясь в предрассветный туман.
— Эгей! — долетел окрик, и на дороге показались две разноцветные повозки, на которых расположились бродячие артисты. Маленькие, но крепкие корсольские лошадки тащили свой воз с присущей этой породе выносливостью.
— Эй, путники, — снова крикнул возница, чернобородый дядька в разноцветном колпаке, — куда путь держите?
— В Волшебнию, — просипел в ответ Фомка, — подбросите куда, пока ноги отдохнут?
— А то! Довезем до самых ворот, сами путь во дворец держим, к ихней принцессе! Любит она на бродячих артистов поглядеть. Ну а какие мы странники, если добрым людям по пути не поможем, верно я говорю?
— Верно, верно, — закивали и мы, и сидящие на повозках люди, кто в колпаке, кто в забавной жилетке, а кто и просто в потертой, видавшей виды одежде вроде нашей. Солнышко тем временем потихоньку окрашивало небосвод в серебристо-серые тона, сменявшие чернильный цвет ночи.
— Прыгайте, — гостеприимно предложил хозяин бродячей труппы.
Фомка помог мне забраться во вторую повозку, потеснив кого-то из артистов, сам сел рядом, а я прислонила голову к плечу напарника и, блаженно вытянув усталые ноги, закрыла глаза.
— А ну становись! Слезайте с телег, будем проводить осмотр.
Широкие сияющие ворота чужого королевства были распахнуты, а стражники дали сигнал сойти на землю всем, ехавшим на повозках.
Телеги завезли внутрь и остановили у небольшой сторожки, из которой вышел приземистый мужичок в колпаке волшебника и, покряхтывая, направился к нашему транспортному средству. Мы вместе с артистами пошли через открытую калитку мимо строгих застывших охранников.
Волшебник обошел телеги вокруг и потребовал у хозяина бродячей труппы документы на въезд, а также королевское приглашение и перечень ввозимых магических вещиц и веселящих эликсиров, если таковые имеются.
— Олжужие, малхотики? — вопрошал он громким басом, постукивая длинным посохом по телегам, а зеленое сияние, изливающееся из набалдашника, окружало извилистыми щупальцами и повозки, и замерших в сторонке людей.
— Запрещенного не возим, — отвечал главный артист, — контрабанды не имеем.
Мы с Фомкой встали рядышком со сбившимися в кучку актерами, причем мой напарник оказался рядом с двумя братьями-силачами и в кои-то веки не возвышался над толпой. Братья одобрительно посмотрели на широченную ладонь Фомы, пожали ему руку и по-дружески похлопали меня по спине своими не менее широченными ладонями.
— Цель поездки?
— Развлечение ее высочества, — ответил руководитель труппы.
— Надолго приехали? Когда обратно?
— Через три дня.
— В случае задержки придется оформить временную регистрацию, вы знакомы с правилами?
— Не первый раз приезжаем.
— Тогда вот здесь распишитесь. А паспортов, как я понял, у вас нет.
— Только лицензии свободных бродяг, начальник.
— На этих ваших лицензиях и печати о въезде не поставишь.
— Международный документ, соответствует нормам средикоролевского союза.
— Не учи ученого, и сам в курсе, что такое ваши лицензии. Учти, недолго им осталось, скоро отменят. А то непорядок, понимаешь.
— Да вот они все, проверяйте, — протянул бланки руководитель. — Здесь оригинальные документы, а здесь — бланки переводов, заверенные универсальной печатью.
Коротышка-маг глянул на толстую пачку бумаг, зевнул, почесал левый глаз и махнул рукой.
— Загружайтесь в телеги, при въезде во дворец еще одна проверка будет, полный обыск, вы в курсе?
— В курсе.
— Ну и чешите отсюда, — велел волшебник и снова широко зевнул, поглядывая на разгорающийся восход. Почесав бок, он отошел к одному из охранников и спросил: — Когда смена? Запарился уже — всю ночь на дежурстве.
— Да вон скачут, — кивнул такой же измученный на вид страж.
Не дожидаясь смены караула, наши телеги медленно покатили по дороге и, притормозив, пропустили троих всадников, по виду караульных.
— Кого впустил? — расслышала я вопрос.
— Артисты бродячие, принцесса снова выписала.
— Документы проверил?
— Проверил.
— Тут нынче вышел новый указ главного министра. Получили запрос из соседнего королевства — всех досматривать и проверять личности. У них там пара государственных преступников из-под ареста сбежала, ожидают, что могут пробраться к нам. Будьте начеку. Этих внимательно осмотрел, телеги просканил?
Коротышка нервно поправил воротник и кивнул.
— Ну гляди, ты меня знаешь, если какой недочет, шкуру спущу. Смена прибудет скоро, а пока смотрите в оба, чтобы муха не пролетела.
— Вот гад! — вырвалось у меня, когда телеги снова тронулись в путь. Тихо вырвалось, но Фомка расслышал.
— Ты про короля? — шепотом спросил он. — И то верно. Сначала позвал, затем под арест посадил, потом и вовсе другого сыщика взял. Теперь вот до преступников опустил, а мы чисты как младенцы. Хотя… если проболтаемся о поддельной шкатулке, будет межкоролевский скандал.
— Да я не про монарха, с ним все понятно, он о своей шкуре печется, я про мерзкий артефакт. Нет, ну только подумай: «А то поздно будет!» Теперь ты понял?
— Понял, что не успели бы уйти.
— Не уйти, а пройти. Границу не успели бы пройти, но что мешало объяснить по-человечески?
— Так, погодь, это ты сейчас хочешь сказать, что мы могли обычным путем выйти из гостиницы?
Я смущенно промолчала.
— Аленка, — прошипел Фомка, — ну ты даешь, Аленка! У меня зад до сих пор болит!
— Фом, да он нарочно эту фразу подкинул и запутал меня спросонья. Ну ведь уходят через окно, если стоит вопрос: «Через что?»
— Через дверь люди тоже уходят! Нормальные люди! — заявил в ответ напарник. — За это время могла бы уже изучить своего артефакта.
— Он не мой, и он не повторяется, — насупилась я в ответ и перевела взгляд на светлеющий небосвод, по которому уже прыгал первый солнечный луч.
Ну ладно, ничего, и на моей улице будет праздник. Доберусь до золотого, совсем-совсем скоро доберусь. Не ускользнет шарик волшебный. Заполучу в ручки мою пр-р-е-э-элесть, и уж тогда… — Я злорадненько похихикала и очнулась, когда Фомка ткнул пальцем в бок, привлекая мое внимание.
— Во дворец как попадем без пропусков? — склонился ко мне сыщик. — Посол там проживает. Или у них тоже есть канализация?
— Они же маги, Фом, у них все самоперерабатывается.
— А я на то и намекаю. Чего-то ты, Аленка, уже и сарказма не различаешь.
— Я с некоторых пор приноравливаюсь к иному виду юмора, такому ненавязчивому, наносящему телесные повреждения.
— Хм, ну приноравливайся, запоминай, потом, может, применишь.
— О, еще как применю. А во дворец мы не пойдем. Сначала отыщем мага по имени Джун Шир.
— Тоже пытать будем? Учти, у меня нет другой рубашки, а эту куда повонючее запихивать не буду.
— Эх, Фома, мы с тобой сейчас как бродяги, ни в один приличный дом нас не впустят, тем более в чужом королевстве. Будем действовать иначе.
— Ну думай, ты у нас в этом деле голова. — И Фомка обхватил меня рукой за плечи, прижимая потеснее к себе, чтобы удобней было шептать на ухо и не вызывать подозрений у наших попутчиков.
— Красивая вы пара, ребятушки! — высказалась вдруг женщина в костюме танцовщицы. Наверное, танцевала она и правда божественно, поскольку особой красотой не блистала. Так обычно и бывает, когда нужно компенсировать талантом неброскую внешность.
— Как свадебку надумаете сыграть, нас вызывайте. Уж такой организуем праздник, всем запомнится! — поддержал ее сидевший по правую руку карлик.
Я умиленно покраснела и обхватила Фомку за талию, сопроводив объятия очень одухотворенным выражением лица. Все заулыбались, а я, прижавшись головой к плечу напарника и занавесив лицо волосами, продолжила шептать дальше:
— Есть у меня одно подозрение. Смотри сам, подделку изготовили в Волшебнии, это раз, золотой листок делали там же, это два, а вот поставщика магических вещиц королевский двор менял лишь единожды, это три. Отсюда вывод: Джун Шир, оплативший странные манипуляции нашего слуги с листком, очень даже в курсе свойств этой вещи, более того, он может быть непосредственно связан с тем самым поставщиком, которого сменили. Он из нацменьшинств, так слуга говорил, то есть представитель коренного населения Волшебнии, у них основы мастерства передаются из поколения в поколение, а хранитель сказал, что заказы двор делает только у проверенных магов. Посол сразу отпадает, у него явно нет задачи магические штучки изготавливать, а вот Шир подходит под все определения и может оказаться тем поставщиком, которого сменили. Как и в нашем случае — взяли да убрали слишком много узнавших сыщиков.
— Логично, — коротко, но емко подтвердил напарник, — пытки откладываются. Будем давить на самолюбие?
— Еще как будем. Фомка, а как нам получить результат экспертизы по составляющим того самого раствора, если мы удрали из королевства?
— Не боись, на этот случай все продумано, Савсенович передаст по своим каналам результат. Выясним про пятно, будет тебе еще кусочек пазла.
— Да, — я широко зевнула, — пазлы — это хорошо.
Прикрыв глаза и покачиваясь в такт движению телеги, я так и уснула на своем мягком напарнике.
…Когда транспорт затормозил, дверца кареты отворилась, и мне подал руку мужчина в красной бархатной маске под цвет моего роскошного платья с длинным мерцающим шлейфом. Я отметила про себя удивительное изящество красивых длинных пальцев и в то же время их крепость, говорящую о явной принадлежности сильной мужской руке, и спустилась на землю у крыльца высокого сияющего дворца. Казалось, что его шпили пронзают небо, а под ногами вдруг оказались облака. Повернув голову к спутнику, который уверенно новел меня вперед, я вдруг резко затормозила, разглядывая, как губы мужчины изгибаются в знакомой усмешке.
— Артефакт! — прошипела, выдергивая руку и делая шаг назад.
— Алена. — Он непостижимым образом оказался совсем близко, а ладонь разместилась на моей талии.
— Злыдень, что ты здесь делаешь? Я ищу тебя в другом месте.
— Ищи, неповторимая, это твоя работа.
— Ну, знаешь ли! — Я возмущенно сложила руки на груди, а вокруг все вдруг поплыло, подернулось дымкой, и на смену великолепному, освещенному разноцветными огнями сияющему дворцу пришел сад. Золотой сад, поскольку все растения в нем казались сделанными из золота.
— Где это мы? — позабыв про возмущение, огляделась, рассматривая совершенно нереальное место.
— В волшебном саду.
— Я вижу, что он волшебный. Где он находится?
— Там, где находился всегда.
— Какой же ты! — Я вновь развернулась к самому вредному существу на земле. — Сколько можно говорить загадками?
— А по-другому я не могу, прелестная.
— Ах, конечно, помню. Задавай правильные вопросы. Хорошо, про тебя не спрашиваю, про окружение тоже, но зачем я здесь?
— Потанцевать.
Вы видели, как у людей лица вытягиваются от удивления? Мое сейчас точно так же удлинилось.
— Я не буду танцевать, я на работе. Мне скоро допрос предстоит вести. С пристрастием.
— Очень жаль. — Артефакт натурально вздохнул, но из рук меня не выпустил, а, наоборот, положил на талию еще и вторую ладонь. — А я ждал того, что последует в конце.
— А что последует? — отклонилась я как можно дальше в его крепких объятиях. Еще чуть-чуть сожмет, и дышать станет труднее.
— В конце романтического танца следует умопомрачительный поцелуй.
— Вот кто-кто, а уж ты мне, — я специально выделила «мне» интонацией, — вряд ли сможешь помрачить разум своими поцелуями. Будь ты, например, Миком… — Я романтично вздохнула, а артефакт промолчал.
С подозрением взглянула в лицо мужчины, ожидая увидеть досаду или гнев, но имела счастье лицезреть очаровательную улыбку.
— И поцелуя я лишен вместе с танцем?
— Ты всего лишен. За вредность.
— А Мику все можно?
— Ему да. Мечте все дозволяется.
— Это ужасно, — с притворной мукой застонал артефакт. — Так я еще поцелуев не добивался!
Отпустив меня, он вдруг развернулся вокруг собственной оси и превратился в Мика.
— Ой! — Я выдохнула в восторге — полнейшее сходство!
А Мик уже протянул руки, и я сама шагнула в его объятия, устроила ладошки на плечах и стала счастливо вглядываться в темные глаза, светившиеся совсем не Мининым лукавством.
— Есть разница, — я нахмурилась, — у него взгляд…
— Не важно, — перебил Мик-артефакт, — для обычного сна ты поразительно много думаешь, а я заслужил поцелуй за обращение. — И — склонился ко мне.
— Хм, высоковат для Мика, по росту как Фомка.
— Твоя привычка все анализировать убивает романтику момента, — заявил в ответ не-Мик, а я пожала плечами.
— Все так говорят. Ничего не могу поделать, это профессиональное.
— И как с этим быть? — озадачился фальшивый сыщик, глаза которого блестели слишком весело. — Сон для этого специально и придуман, а ты целоваться не хочешь.
— А на что тебе? — сразу же заподозрила я прохиндея в коварных целях. Прищурив глаза, вгляделась пристальней в лукавую физиономию, которая все больше становилась похожа на артефактскую.
— У меня чисто исследовательский интерес.
Интерес исследователя был настолько ближе моему сердцу, что я прониклась и решила пойти на уступки.
— Обратись кем-нибудь милым и не таким ехидным, тогда подумаю.
— Лапушка, ты просто вьешь из меня веревки, — заявил артефакт и вдруг стал котиком. Большим таким, белоснежно-пятнистым котиком.
— Ой, — восторженно выдохнула я, зарываясь рукой в мягкий мех прижавшегося к моему боку пушистика.
— Это у кого такие ушки, кто у нас такой хорошенький, уси-пуси, — засюсюкала я, ухватившись за морду большущего барсика с янтарными глазищами, — так я тебя точно поцелую, — и прижала нос к мокрому носу котейки. Кот фыркнул и чихнул, а потом непостижимым образом поднялся на задние лапы, обхватил меня передними и по плечи обернулся мужчиной. Когтистые лапы очень нежно обняли меня за спину, острые коготки чуточку вдавились в кожу сквозь тонкую ткань платья, а вокруг моей талии обмотался длинный мягкий хвост. Это белоснежное чудо тут же привлекло внимание и показалось даже соблазнительнее вытянутых трубочкой мужских губ. Я не смогла удержаться, чтобы не погладить то, что само просилось в руки, и словила совершенно нереальное выражение на лице артефакта. Ладонь как-то сама дернулась и провела по хвостику против шерсти.
— Фрр, — дернулся и скривился артефакт, прищурил на меня один глаз и окончательно выпустил из очень даже мягких и теплых объятий.
— Гладить не умеешь, — заявил он и с силой вытянул хвост из моих не желавших разжиматься пальцев. А потом, невзирая на явное разочарование, укоризненно взиравшее на него с моего лица, еще раз обернулся и лишился своей самой привлекательной части. Сад вокруг нас вдруг тоже замерцал и исчез, как и мое чудесное платье.
— Эй, а где же… — Я разочарованно покрутилась, глядя на привычные штаны и рубашку не самой первой свежести. Выстирать их более тщательно не было времени.
— Платье прилагается к поцелую и романтическая атмосфера тоже, — твердо заявил мерзавтус и, обаятельно улыбнувшись, стал похож на невиннейшего ангела. Потом как бы между прочим нежно провел пальцами по моей щеке, убрал в сторону выбившиеся пряди, опустил ладонь по плечу, руке и ниже, еще ниже, уже почти неприлично низко — и вдруг меня ущипнул.
— Эй! За что? — Я резко открыла глаза и увидела приземистые домики на том берегу, фруктовые сады вокруг них и небольшой мостик, у которого остановилась телега артистов.
— Пошли, Аленка. — Напарник снова меня ущипнул, приводя в чувство, и, спрыгнув с телеги, протянул ко мне руки.
Я с готовностью упала в сильные ручищи, а потом, прощаясь, помахала вслед отъезжающей телеге. Нам радостно и синхронно замахали в ответ, повозка с бродячими артистами затряслась сильнее, и в результате парочка лицедеев едва не перевалилась через бортик.
— Фух, — перевела я дух, — решила уж, Фомка, что нас и правда поженят, так что и оглянуться не успеем.
Сыщик философски пожал плечами.
— Жениться — не пропасть, как бы на жену-дуру не напасть.
— Это что еще за присказка такая? Кто здесь жена-дура?
— Не ты — точно. Пока свою светлую голову не выключаешь, дурнеть не начинаешь.
— Сомнительный комплимент, однако.
— Ну а что? Так часто бывает. Ухаживаешь за чудной милашкой, влюбляешься по уши, женишься, а потом девицу будто подменяют. Никакого житья и сладу с ней нет, пилит и пилит каждый день, только и остается, что локти кусать.
Я прищурила глаз и оценивающе взглянула на Фомку, заподозрив в нем некий тайный опыт на данную тему.
— Откуда такие познания?
— Друганы поделились.
Ладно, друганы так друганы. Не время сейчас тянуть кота за хвост и выяснять подробности. Судя по тому, что мы с напарником попали в розыск, следовало поторопиться.
— Сначала — допрос? — выдвинула я предложение.
— Сначала — под мост.
Я проследила за указывавшей в сторону мостика рукой Фомки и без лишних вопросов последовала за начавшим спускаться напарником. Мост оказался совсем небольшим, однако под ним кто-то оборудовал для себя уютное местечко с дырявым креслом-качалкой, клетчатым пледом и столиком, сооруженным из наставленных друг на друга деревянных ящиков. Поверх них лежали выпуск свежей газеты и чья-то клетчатая кепка, оттенками цветов и материей гармонично сочетающаяся с пледом.
— Вот это да! — присвистнула я, оглядывая сие открывшееся под мостом великолепие. — Камина не хватает для полноты картины. Хотя в той ямке явно в сырую погоду разводят огонь.
— Свободное королевство, — заявил Фомка, — каждый живет, как ему вздумается.
Слова напарника сопровождались весьма необычными действиями вроде снимания сапог и закатывания штанов до колена. Затем Фомантий решительно шагнул в неглубокую воду и стал разгребать ручищами набравшийся под мостиком мусор, уплыть которому не позволяла застрявшая на дне коряга.
Поостерегшись использовать чужое кресло по назначению, я просто наблюдала за сыщиком, заткнув пальцы за пояс штанов и медленно раскачиваясь с носка на пятку. Напарник что-то тихо бормотал себе под нос. Отчетливо я расслышала лишь: «Где этот „би-и-ип“ знак!»
Когда меня уже утомило раскачивание на месте, Фомка вдруг издал столь громкий звук, похожий на рев медной трубы, что я вздрогнула. Вслед за ревом послышался оглушительный хруст, и сыщик прямо у меня на глазах отломил толстую ветку от деревянной коряги. Потрясая находкой, он радостно рванул на берег и сунул ее мне под нос.
— Как Савсенович и обещал… — С этими словами Фомка разломил пальцами толстую ветку, что вызвало у меня приступ кашля (я знала, конечно, что напарник силен, но все равно впечатлилась), а затем извлек наружу небольшой непромокаемый тубус, а из него — свернутое в трубочку письмо.
— Что там?
— Результат экспертизы.
Не скажу, что сильно удивилась, поскольку за последнее время успела познакомиться со многими методами работы начальника, однако все же уточнила:
— Заранее договорились?
— Ага. Перед нашим побегом. Он описал основные пункты связи в разных королевствах и знак, который нужно искать.
Не подвел все же Савсенович, повезло нам с ним.
Только я хотела спросить о результатах, как послышался звук шагов, а затем под мост спустился весьма колоритный… мм… мужчина в твидовом пиджаке с заплатками, потертых кожаных брюках и жокейских сапогах, начищенных до зеркального блеска.
Приметив нас с Фомкой и оглядев наши видавшие виды наряды, одиозный господин весьма решительно заявил:
— Уважаемые, не обессудьте, но это теплое местечко уже облюбовано мной. Присмотрите себе другую берлогу.
Однако!
Это была единственная мысль, возникшая в голове в ответ на прозвучавшую тираду. Местечко я бы назвала более сырым, чем теплым, а учитывая способность мусора издавать далекий от приятного запах, местечко было еще и с душком.
— Не претендуем, — разделил мое возмущение напарник и схватил меня за руку. — Пошли.
— Дико извиняюсь, любезные, — прозвучал в спину приятный баритон, ставший на пару тонов глуше после того, как гостеприимный хозяин узрел отступление возможного противника. — Мы прежде встречались?
— Мы редко посещаем столь необычные места, — вступила я в диалог, не удержавшись от желания ввернуть что-нибудь в ответ. Просто из-под моста меня еще не прогоняли, да и за бродяжку не принимали. Как-никак я уважаемый сыщик с дипломом! Умные люди всегда за версту чуяли опытную ищейку и тут же начинали глубоко уважать (так, на всякий случай).
— Я вас точно где-то видел… — В этот миг собеседник звонко шлепнул себя по лбу. — На заборе!
— Чего? — обернулся к одиозному господину Фомка, и на месте несчастного бомжа я не стала бы продолжать разговор, почуяв в тоне сыщика угрозу. Но жизнь под мостом, очевидно, убивает инстинкт самосохранения на корню, ибо собеседник упорствовал.
— Точно, точно, на заборе.
А ведь в Волшебнии на заборах только гадости рисуют и пишут, а еще похабные стишки развешивают и картинки сомнительного характера! Об этом даже у нас в королевстве немало баек ходило и присказка имелась: «Коли знатный чистоплюй, на заборе не малюй».
— Так это же вас ищут! — радостно воскликнул между тем господин бомж. — У меня превосходная память на лица, а вы на каждом втором заборе висите!
— Надо подправить ему намять, — буркнул Фомка, выпустил мою ладонь и стал решительно спускаться обратно.
— Э! — попытался испугавшийся бомж остановить прущий буром локомотив «Фомантий».
— Да я как бы не возражаю, висите себе. Я за свободу личности, разве не понятно?
— Чего непонятно? — глухо спросил мой напарник, уже держа бродягу на весу и прижимая кулак к длинному носу собеседника.
— Что я свободный волшебник и состою в секте таких же свободных волшебников. Ведь все мы селимся в местах наибольшего духовного раскрепощения.
Кулак прижался к носу еще плотнее и сделал господина еще разговорчивее.
— Да вы о сектах не слышали, что ли? Мы за жизнь вне границ. Прочь материальные блага! Даешь свободу духа!
— Давно здесь? — мотнул головой в сторону речки Фома. Он явно раскусил сектанта с первой громкой фразы про свободу. В коротком вопросе сыщика разом уместились его мнение о пресловутых сектах и понимание того, что нас сейчас пытались впечатлить примитивной бравадой.
— Дня три, — смешался сектант под пронизывающим взглядом моего напарника, — я днем прихожу, обретаю свободу духа, а потом домой. А то сырость, знаете ли.
— А многих коренных волшебников в городе ты знаешь? — решила я подключиться к разговору, пока свободный сектант, внезапно превратившийся в свободного допрашиваемого, висел в руках Фомки. Предположив, что три дня маловато для обретения истинной внутренней раскрепощенности, я сделала вывод, что нашего бомжика привлекали подобные эксперименты и он мог сменить немало сект, а следовательно, завести немало знакомств.
— Еще бы! Почти всех! — выдал, не моргнув глазом, наш одиоз, но тут же чуть громче прогнусавил: — Самых коренных, я хотел сказать. Кореннее не бывает.
— Это хорошо, — улыбнулся в ответ Фомка, чем вызвал у собеседника нервную дрожь. — Нам тут один адресок нужен…
— Может, вломиться без разговоров, и все дела?
Кажется, напарник начал входить во вкус пусть и энергозатратных, но быстрых способов получения информации.
— Он же маг, Фомка. Коренной к тому же. А тут проникновение со взломом, есть оправдание для применения магии. А нас в Волшебнии и так не жалуют. Додумались же — на забор повесить!
Напарник кисло взглянул на меня и вновь посмотрел на выкрашенную синей краской дверь с медным молоточком и белым резным наличником.
— Обмозговать нужно, — задумалась я, подперев рукой голову.
Как и водится в таких случаях, умная мысля пришла опосля, минут через десять, когда вымотанный бессонной ночью Фома почти заснул рядом.
— Ну конечно, — выдача наконец, — есть идея! Чтобы он впустил нас спокойно и без лишнего шума, мы должны проникнуться высоким духом или что-то в этом роде. Пришло время отринуть все мирское, Фомка.
Напарник в ответ широко зевнул и ответил:
— С тех пор как перестал спать на удобной кровати, я и так все отринул. Мне не привыкать.
Подойдя следом за мной к двери, Фомка скромно замер за спиной и наблюдал, как я стучала и терпеливо ожидала ответа.
— Чего вы хотите? — Перед нами предстал высокий господин с длинными белыми волосами. Внимательно оглядел сначала меня, потом — еще более внимательно — Фомантия.
— Уделите нам минутку драгоценного внимания, уважаемый волшебник, — добавив в голос чуточку подобострастия, обратилась я к хозяину жилища.
— Кто такие?
В тоне господина тут же прорезалось высокомерие.
— Мы из общества свободных волшебников, — смиренно сообщила я.
Господин скривился.
— Не интересуюсь, — и попытался захлопнуть дверь.
Носок Фомкиного ботинка очень удачно продвинулся вперед и застрял в проеме, не дав закрыться входу в вожделенное жилище.
— Значит ли это, что вы выступаете против свободных сект? — Мой голос растерял все подобострастие и обрел соответствующие моменту строгие и чуточку грозные интонации. — Назовите ваше имя, мы немедленно занесем вас в список противников нашей «Ассоциации свободных сектантов».
Волшебник, не знакомый с процедурой обретения душевного равновесия, растерялся и чуточку подался назад. Воспользовавшись его замешательством, я тут же протиснулась в просторную прихожую со словами: «То есть вы все же уделите нам время? Замечательно!»
Хозяин малость ошалел от нашего напора и от того, что двое оборванцев, не разуваясь, прошлепали через его прихожую прямо в небольшую гостиную и развалились на диване с жутко наглым и самоуверенным видом. Я бы на его месте тоже с точно таким же наливающимся малиновым жаром лицом разглядывала двух наглых «свободных просвещенцев», однако вступать в противоборство с сектой волшебник явно не собирался. Ну а дальше его мысли приняли совсем иное направление, поскольку я быстро отбросила в сторону замашки просветленного на всю голову жителя свободного королевства и приступила к допросу:
— Джун Шир, как я понимаю?
— Верно. — Теперь на лице субъекта медленно проступало удивленное недоумение, смешанное с неопределенным подозрением.
— А не хотите ли поделиться с нами информацией относительно похищения золотого артефакта?
Подозрение на лице мужчины сменилось прозрением, и я возгордилась тем, как ловко удалось просветить совершенно незнакомого волшебника, не прибегая к методу проживания под мостом. Я просто прирожденная сектантка!
Тем временем Джун Шир прошел к свободному креслу и устроился в нем с максимальным комфортом. Он явно не боялся двух сыщиков, которые пожаловали в его дом с допросом.
— Зачем мне что-то вам рассказывать? — спросил он. — Я нахожусь на территории своего королевства, а ваши полномочия тут недействительны.
О да, он был абсолютно и бесповоротно прав. Даже Фомка не смог бы сейчас припереть этого типа к стенке — в прямом и переносном смысле. Ну а раз не получается надавить на объект допроса, следует его убедить — золотое правило сыска.
— Совсем не обязательно делиться с нами информацией, ведь нас отправили именно за украденным вами артефактом. В вашей ситуации нелогично поддаваться на уговоры, — подтвердила я правоту позиции мага, чем в очередной раз спровоцировала его недоумение.
— Совершенно верно, — тут же поддержал меня напарник, — вам не нужно признаваться в содеянном, поскольку мы даже не имеем права допрашивать вас или применять физические методы убеждения.
Недоумение проявилось еще сильнее.
— Мы приехали больше посочувствовать, — выразила я искренние соболезнования, — ведь именно вам придется теперь иметь дело с этой золотой сво… предсказателем, когда он обернется живым человеком, и обращать его тоже будете вы.
— Точно, точно, посредством поцелуя, — подтвердил Фомка.
— То есть?.. Какого поцелуя? — побледнел маг.
Ага! Стало быть, относительно особенностей артефакта он до сих пор не в курсе! Можно дожимать.
— Страстного, — очень выразительно подсказала я, — чтобы артефакт не утратил на рассвете физическую оболочку и обратился сильнейшим магом наших королевств. Намного сильнее всех прочих!
— Что поделать, — добавил Фомка, добивая сверх всякой меры пораженного волшебника, — раз вы его украли, на вас и ответственность, а наш долг донести до вас эту информацию. Теперь артефакт не оставит вас в покое.
— Как не оставит? Почему только меня? А в кого он обратится? — нервно уточнил Джун Шир, попутно схватив голубую бутылку с водой и отхлебнув прямо из горлышка.
— Ну-у, — протянула я, подав знак Фомке, — в мужчину примерно вот такой комплекции.
Напарник в это время продефилировал мимо открывшего рот Джуна сначала в одну, потом в другую сторону, повернулся вокруг собственной оси и продемонстрировал правый, а затем левый бицепс. Маг был впечатлен, если не сказать — убит наповал.
— Как же…
— А вот так, — решительно и с необходимой долей жалости в голосе огорошила я вспотевшего волшебника. — Будьте начеку. В ночь обращения артефакт явится к вам, дабы стребовать долг. А теперь нам пора. Прощайте.
— Нет, стойте, стойте! — завопил маг. — Его прочат в мужья принцессе, пусть она его целует, а не я! Чего бы о волшебниках ни болтали, а я совсем не по этой части. Пусть он… пусть он другого… Да хотя бы посла, который придумал план. Я просто выполнял поручение — почти не по своей воле! Это же все из-за вашего короля, это ему вздумалось сменить поставщика после выполнения невероятно сложного заказа! А ведь мы со всем справились!
— Вот только не надо давить на жалость, — отмахнулась я. — Не первый год на службе, наслушались уже.
— Но вы просто не в курсе событий, — всплеснул руками испытываемый на прочность маг.
Фомка показательно зевнул, а волшебник повысил голос и принялся во всем сознаваться.
— Наш коренной промысел — это изготовление волшебных вещиц, взаимодействующих с другими магическими предметами. А король Просвещентии всегда делал заказы у нас, поскольку услуги на высшем уровне. В компании «Шир и сын» работают на совесть. У нас только избранные клиенты. Вы представьте себе, какой это был удар, когда пришло послание от королевского секретаря, гласящее, что в наших услугах более не нуждаются. Отец просто поверить не мог. А потом на наш запрос они еще постфактум и пояснение прислали, представляете? Предмет, мол, оказался бракованным.
Волшебник в волнении прошагал к письменному столу и вытянул из стопки бумаг лист с гербом нашего королевства.
— Вот, — сунул он бумажку мне под нос.
Я пробежала послание глазами, внимательно отметив дату.
— У нас никогда не было брака! Отец подобного не перенес и — вы только представьте! — теперь совсем не в себе. Занялся изготовлением детских игрушек. Забросил дело всей своей жизни — и совершенно неприлично счастлив!
Речь нашего оратора потрясала экспрессией, я же широко зевнула и с ленцой произнесла:
— Месть по статистике лежит в основе одной пятой всех совершаемых преступлений. И оно вам надо было?
— Официальный отказ вынудил меня обратиться к советнику. Он пообещал помочь с дальнейшими заказами в обмен на услугу. А еще я обязан был добиться справедливости, воззвать к истине.
— Ну так добились, теперь всем будет счастье.
— Послушайте, ответственность за процедуру обращения лежит вовсе не на мне. План принадлежал послу. Я лишь рассказал ему о шкатулке и шаре с натуральной проекцией артефакта для случаев, если кто-нибудь станет настаивать на проверке. А все остальное — это не я.
— Да ладно, кому вы врете? Подкуп слуги — это вы, раствор, обладающий свойством примагничивать к любым предметам, — это вы, опять же украденный артефакт передали вам через слугу. Не отвертитесь, господин хороший!
— Да я его даже до королевства не донес! У меня его на полпути выкрали! Ищите этого ворюгу! Какой-то жутко вонючий тип оглушил меня и забрал шар. Ему-то и обращать предсказателя!
А вот это уже новость! И кажется, от отчаяния нам первым ее выболтали. Сдается, даже посол не в курсе случившегося.
Я так и подскочила с дивана, поскольку была уверена, что мы почти дожали похитителя артефакта и скоро шар нам вынесут на тарелочке с голубой каемочкой.
Джун, расценив это как окончательное решение покинуть его жилище и не искать больше никакого артефакта, вцепился в рукав моей рубашки. Бедная рубашка затрещала по шву и явила миру стремительно увеличивающуюся дырку.
— Эй, это же порча личного имущества! — воскликнула я теперь уже безо всякого притворства.
— Прошу прощения. — Волшебник махнул рукой, и дырка исчезла, а рукав окрасился в ядовито-желтый цвет.
— Это еще что? — Мое возмущение буквально плескало через край.
— Секунду, секунду, я же не волшебник по швейной части.
Джун снова махнул руками, и мои штаны вдруг стали укорачиваться и превращаться в неприлично обтягивающие кожаные бриджи черного цвета, а моя рубашка резко уменьшилась до топика ядовито-желтого цвета, тоже очень обтягивающего.
Задохнувшись от возмущения и позабыв обо всем на свете, я бросилась к магу и схватила его за шею, желая задушить. Оттаскивал меня Фомка, а когда оттащил на безопасное расстояние, загородил собой Джуна.
Не успела я заподозрить сыщика в излишнем человеколюбии, как уяснила причину столь странного поведения. Разозлившись на Шира за порчу единственной относительно приличной одежды, я не заметила показавшийся из-за высокого воротника-стоечки кусочек серебристого шнурка. Да чтоб его! Это же защитный магический амулет, который срабатывает при нападении! Фомка умудрился заметить его раньше, пока я душила мага, вот и бросился ему на помощь. Я даже за голову не успела схватиться, как вдруг завыла сирена и по периметру комнаты замерцала частая решетка.
— Попали, — коротко резюмировал напарник.
