65
Кромер, 2012 г.
Похоже, я – не единственный человек, который подцепил вирус писательства. Спустившись сегодня утром в кухню, я застал там Розу, сидевшую за столом и что-то печатавшую на своем лэптопе.
– Проверка? – поинтересовался я, не ожидая ответа.
Роза приехала из Кембриджа вчера. И как всегда – в машине, пока я вез ее к нам из Норвича, она не проронила и пары слов, а за обедом разговаривала с Э. так, как будто меня вообще не существует. Роза делает все для того, чтобы настроить меня против себя. Мне все трудней проявлять к ней добрые чувства.
Через некоторое время Роза все-таки соизволила мне ответить:
– Я веду дневник, – пояснила она, не поднимая глаз. – Эми сказала, что это может помочь.
– В чем? – уточнил я, решив, что пришло время затронуть тему ее отца и постараться понять друг друга или хотя бы остаться при своих мнениях.
– Отец был особенным человеком, – пробормотала Роза себе под нос.
– Время – хороший лекарь, – сказал я и тут же пожалел об этом: «Лучше бы я промолчал!»
– Вы ведь не были близки со своим отцом?
Розин вопрос меня удивил:
– Все зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «близки». В мое время все было иначе.
– В каком смысле? – вскинула взгляд Роза.
– Родители не стремились стать своим детям лучшими друзьями.
– Значит, вы не были с ним близки.
«Нет, не были, – подумал я. – Только я не доставлю тебе удовольствия от осознания своей правоты. Надо же, надумала ставить другим диагнозы!» Тот, кого я считал своим отцом, был мне в детстве совершенно чужим человеком.
– Я не могу заменить тебе отца, в этом мы сходимся с тобой во мнении, – сказал я, игнорируя ее замечание. – Но это не значит, что я не понимаю, насколько тебе сейчас тяжело.
Роза ничего не ответила.
– Ты знаешь, – продолжил я, – есть множество проверенных лечебных методик, помогающих людям справляться с депрессией после утраты близких.
Храня молчание, Роза начала опять печатать.
– Эти методики помогли Эми изменить свою жизнь к лучшему, – добавил я. Хотя и понимал, что это ни к чему не приведет. Э. доверяла Розе и уже похвасталась ей, что сократила прием лекарств. Только все это плохо кончится. – Я тоже веду дневник, – сменил я тему разговора. – Точнее, журнал.
– Общение с Джаром пошло на пользу? – спросила Роза уже менее враждебно.
– Мы с ним много говорили о литературе.
– Джар – хороший учитель. Внимательный.
– Я буду иметь это в виду.
– У вас вай-фай работает? Что-то у меня не получается выйти в интернет.
– Сейчас посмотрю.
– Мне нужно отправить по электронной почте несколько писем.
Я поискал карту, но на обычном месте – на камине – ее не оказалось. Э. пользуется другим роутером в доме – узкополосным, но вполне достаточным для ее нужд. А у меня в сарае широкополосная оптоволоконная сеть. Но потом я увидел карту, у телефона. Я взял ее, посмотрел код доступа, записанный неразборчивым почерком Э., сообщил его Розе и вышел из кухни. Через две минуты Роза уже стояла у задней двери и звала меня. А я проверял наши винные запасы. Э., может, и сократила дозы бензодиазепинов, но пить стала больше. Мы оба стали пить больше.
– Похоже, с вай-фай все же проблемы, – посетовала Роза.
Я вернулся на кухню, сел за стол и заглянул в ее «Макбук Эйр». Роза подошла и встала рядом за моей спиной. Когда я начал проверять настройки, у нее зазвонил телефон.
– Привет, малыш, – отозвалась Роза, отходя к открытой задней двери.
«Малыш!» – покосился я на нее. Роза смотрела на меня, но, перехватив мой взгляд, тут же отвернулась. Как будто я вмешивался в их разговор. Иногда я просто поражаюсь, до чего же Роза напоминает мне Э. в молодости. Мне бы очень хотелось, чтобы наши отношения наладились.
Окошко почтового ящика Розы на Gmail было минимизировано. Но меня не занимала ее переписка с ребятами из колледжа. Меня интересовал ее дневник. И не воспользоваться шансом я не мог. Из чисто профессиональных соображений, конечно. Я хотел посмотреть, насколько настоящий дневник отличается от моего журнала. Впрочем, была и другая причина: мне нужно лучше понять Розу, узнать, чем она живет, раз я собираюсь изменить к ней свое отношение, пойти на контакт, как-то сблизиться с ней.
Покопавшись в настройках, я быстро понял причину сбоя: Роза ввела неправильный код. Через несколько секунд связь установилась.
Я снова покосился на дверь. Роза была явно увлечена разговором и уже не обращала на меня никакого внимания. Без всяких колебаний я развернул окно Gmail до максимального размера, создал новое письмо, прикрепил к нему файл с Розиным дневником, который я без труда нашел на ее рабочем столе, и послал на свой электронный адрес. Потом зашел в папку «Отправленные», удалил свое послание, перешел в папку «Удаленные» и там тоже его удалил. А затем настроил все, как было: высветил папку «Входящие» и минимизировал окошко почтового ящика. Литературная кража. Считается ли она преступлением?
– Все в порядке, – стараясь дышать ровно, заверил я Розу, которая как раз закончила разговор и вернулась к кухонному столу.
– Спасибо. А что за проблема была? – спросила она, усаживаясь за стол.
– Почерк Эми. Ты неправильно ввела ключ доступа.
– Джар передает вам привет, надеется, что ваш роман продвигается.
– Я только что сделал важный рывок, – сказал я, не в силах спрятать улыбку.
