В пять минут десятого Джар заметил черный автомобиль. Они вернулись на причальную стенку со свежим чаем в термосах и кардиганом для Розы – после своего заточения она часто мерзла. Автомобиль медленно въехал в деревню, с визгом повернул направо и катился по узкой дороге перед гастрономом. А потом ненадолго исчез. И снова появился в их поле зрения, уже заезжая на автостоянку внизу, у причальной стенки.

– Машина не местная, – сказала праздно Роза. В последнее время они с Джаром играл в «свою» игру, пытаясь угадать, что за люди им попадались – местные, приезжие, туристы или журналисты. Угадывать было нетрудно, но иногда они все-таки ошибались. Впрочем, сегодня Роза не ошиблась.

Автомобиль остановился. Водитель какое-то время продолжал сидеть внутри (Джар знал, что он провел в долгой дороге всю ночь). А, выйдя из машины, осмотрелся. Но при виде Джара и Розы, сидящих на своей любимой скамейке, не поднял в приветствии руку, как рыбак накануне, а ограничился лишь кивком головы.

– Ты с ним знаком? – спросила Роза.

– Пока еще нет.

– Он приехал поговорить со мной? – Роза для смелости взяла Джара под руку. – Ты же знаешь, я не хочу ни с кем разговаривать.

– Почему бы тебе не вернуться домой? – предложил Джар, прижимая к себе любимую.

Положив одну руку на крышу машины, мужчина звонил кому-то по мобильнику. А, разговаривая по телефону, озирался по сторонам словно охотник, осматривающий местность.

– Все в порядке? – уточнила Роза.

– Все замечательно, детка. Он просто приехал поболтать кое о чем. Со мной.

– Спасибо за то, что послали Като это письмо, – присаживаясь на скамейку рядом с Джаром, сказал мужчина. Это был азиат, лет тридцати с небольшим, в хлопчатобумажной рубашке и летних брюках из хлопчатобумажного твила. – Майлз переслал его нам.

– Письмо поддельное, да? Как и тот, другой секретный документ? – поинтересовался Джар больше для того, чтобы потешить свое самолюбие. Он уже понимал, что с письмом не все однозначно. Будь оно поддельным, этот человек не проделал бы такой дальний путь – из Лондона в Корнуолл.

– Если по-честному, мы еще не знаем.

– Наверняка оно поддельное.

С той поры как напечатанное письмо из Лэнгли попало к нему в руки из конверта с рукописным посланием Эми, Джар постоянно повторял себе, что оно не настоящее. Плод бредовой фантазии Мартина. Но когда человек, сидящий сейчас с ним рядом, позвонил ему вчера вечером и, не представившись, назначил встречу на восемь утра, старые страхи снова вернулись к Джару, лишив его сна до рассвета.

– Вы же понимаете, я не могу давать комментарии по этому поводу, – сказал азиат.

– Тогда зачем вы приехали?

Джар попытался припомнить точные формулировки из письма, косвенно намекающие на связь Мартина с ЦРУ.

– Нам нужно поговорить с Розой.

– Она не готова к таким разговорам.

– Хм? Но она вроде бы довольно охотно пообщалась с вашим приятелем-журналистом. Да и с Като.

«Это так», – думал Джар. Роза была откровенна с ними обоими. Но ему не хотелось, чтобы ее допрашивали люди из разведуправления. Это было ни к чему. Макс упомянул МИ-6 в своей статье (наряду с Херефордширом и базой САС). Но только сквозь призму извращенных шпионских фантазий Мартина. Чтобы объяснить читателям, как ученый, ставящий опыты на животных, пять лет удерживал Розу в заточении, обманом заставив ее думать, будто бы она была завербована ЦРУ в Кембридже и затем наказана (подвергнута пыткам в духе Гуантанамо) за то, что пыталась бежать и выйти из тайной программы. (Макс специально не упомянул ее названия – «Евтихий»; он решил сохранить свой порох сухим на тот случай, если вдруг в даркнете обнаружатся новые свидетельства и улики.)

– Кроме этого письма у нас нет никаких доказательств, что Мартин работал на ЦРУ или имел к нему какое-либо отношение.

– А если и работал? Что тогда?

– Тогда исчезновение Розы пять лет назад и ее последующее заточение будут иметь последствия.

– Какие?

– Делом по ее исчезновению должна будет заниматься разведка, а не полиция.

– Потому что Мартин, может, работал, а может, и не работал на ЦРУ, которое когда-то, может, проводило а, может, и не проводило секретную программу, которой вообще-то не существует?

«Как невероятно зазвучал сценарий событий в таком ключе!» – усмехнулся про себя Джар.

– Роза вспоминала что-нибудь еще о своем заточении? – спросил его собеседник.

– Переделанный Мартином дневник все смешал в ее сознании, как и лошадиные дозы препаратов, которые он на ней испытывал.

– Нас особенно интересуют первые годы – после исчезновения Розы в Кромере.

Джар в недоверии замотал головой:

– Мартин был ученым. Больным фармакологом, бредившим фантазиями о работе в Гуантанамо. Только и всего.

– Именно в этом мы и хотим убедиться.

– Наверное, он не отказался бы работать на ЦРУ. Все эти пытки и зверства в Гуантанамо. Эта тюрьма стала бы ему вторым домом. Но он работал по контракту в одной исследовательской организации в Норвиче – пока его не уволили оттуда за жестокое обращение с людьми.

– После 11 сентября Запад стал привлекать самых неожиданных людей на помощь в борьбе с терроризмом. Ученый-исследователь в области фармакологии, интересующийся синдромом приобретенной беспомощности, вполне мог быть задействован.

Джар молча изучал старые камни в кладке причальной стенки, пытаясь почерпнуть успокоение в их долголетии и вековой стойкости перед штормами и бурями.

– У меня к вам одна просьба, – продолжил азиат.

Джар устремил взгляд через гавань на деревушку. Стоя у большого окна рыбацкого домика, Роза наблюдала за ними. Азиат проследил за взглядом Джара. И оба мужчины молча посмотрели на девушку.

– Ее отец был замечательным человеком – нам всем его сильно не хватает, – сказал азиат. – Позвоните мне, когда она начнет вспоминать, что с ней действительно произошло.

И с этими словами он протянул Джару белую визитку, на которой был напечатан только один мобильный номер.

– Роза провела против своей воли пять лет в подвале ангара на заброшенном аэродроме в Норфолке, – тихо проговорил Джар. – Ее удерживал в заточении собственный дядя, который ни во что ее не ставил, который ни во что не ставил женщин вообще и презирал их больше, чем своих подопытных животных.

– Надеюсь, что вы правы, Джар. Ради нашего общего блага.

Джар смотрел, как мужчина подошел к своей машине, повернул ключ зажигания и уехал. Когда его автомобиль исчез из виду, Джар снова перевел взгляд на большое окно рыбацкого домика. Роза все еще стояла возле него, глядя на море. Джар закрыл свои глаза и, вдохнув свежего соленого воздуха, открыл их снова.

«Что же таится в твоей красивой, но поврежденной головке? – думал он. – Какие тайны ты хранишь, сама того не зная?»

Роза махала ему рукой из окна.