(вечер, подземный грот у Масличной горы – неподалеку от городских стен Ерушалаима и Гефсиманского сада)

тол, по виду напоминавший плоскую геометрическую фигуру, освещали огоньки многочисленных свечей. Низкий потолок каменного грота отбрасывал тени на лица собеседников, а с десяток упитанных летучих мышей, вдоволь наевшись апельсинов в окрестных садах, повисли вниз головой в глубине пещеры. Стол был щедро уставлен блюдами с жареной речной рыбой и пресным хлебом (замешанным на воде). Кувшины, полные кислого, пенящегося вина, теснились между тарелками со снедью.

– Истинно говорю вам, – произнес вдруг Кудесник. – Один из вас предаст меня – тот самый, кто сейчас опустил руку вместе со мной в это блюдо.

...Молодой русоволосый мужчина со щегольской бородой с недоумением посмотрел на свои пальцы, измазанные рыбьим жиром: только что одновременно с Кудесником они потянулись к куску лепешки, лежащей на самом краю незатейливого глиняного подноса. Ученики Фома и Петр, оторвавшись от форели на гриле, с подозрением оглянулись на Иуду Искариота, местонахождение его руки тоже не укрылось от их внимания.

– Нет, а чего все на меня-то сразу уставились? – обиделся Иуда. – Например, Мария с Симоном только что вытащили по куску хлеба. Они тоже предадут?

Рыжеволосая красавица, подавившись лепешкой, закашлялась.

Кудесник излучал безмятежное спокойствие.

– Учитель, – подсел к нему осторожный Петр. – Не нравится мне все это. Может, отложим воскрешение Лазаря, а? Уедем отсюда куда-нибудь на Кипр, там отличные пляжи. Купим хибарку неподалеку от моря – кипрская недвижимость сейчас очень популярна, цены на нее постоянно растут.

– Да куда ж откладывать? – удивился Кудесник. – Афиши расклеены, люди приедут аж из Египта, а мы проявим малодушие и упустим такой информационный повод? Это будет против правил – ведь нам сопутствует успех. Ты заметил, что на базарных площадях стали появляться отряды непонятных людей, ежедневно распространяющих о нас странные слухи? Сие означает, что мы популярны, а наши конкуренты проявляют волнение.

– Этого-то я и боюсь, – уныло признался Петр. – Долго терпеть нелегальные чудеса первосвященник Каиафа не будет: мы же открыто залезаем на их территорию. Он не умеет превращать воду в вино и вряд ли в состоянии воскресить мертвеца – но не в его правилах бездействовать, если кто-то уводит паству Синедриона. Воскрешение Лазаря станет для Каиафы последней каплей. А ведь он – признанный мастер в интригах. Я только что заглянул в план, и позволю себе уточнить: ты и верно собираешься завтра утром убить сразу двух зайцев? Сначала изгнать торговцев из главного храма Ерушалаима, а после этого – со спокойной душой отправиться на воскрешение Лазаря? Да челядь Каиафы успеет порвать нас, как кошка ставриду. Помяни мои слова – уже через пять минут стены каждого дома в Ерушалаиме заклеят картинками: умершие от голода дети виноторговцев и мельников, пострадавших от твоих чудес. Нам начнут отказывать в размещении рекламных плакатов, а там, глядишь, дойдет и до прекращения аренды грота. И кстати... Учитель, зачем ходить вокруг да около? Объяви имя предателя сейчас – во всеуслышание.

...Мария Магдалина стиснула пальцы вокруг чаши с вином. В этот момент она серьезно пожалела, что опрометчиво приняла предложение Маркуса.

– Так, дорогой Петр, будет слишком скучно, – расплывчато ответил Кудесник. – Это все равно что, толком не прочитав детектив, тайком заглядывать на последнюю страницу папируса, терзаясь любопытством – а чем же все закончится? Думаешь, мне и самому не интересно – кто меня сдаст? Поверь, лучше всего не знать. Поэтому я редко использую ясновидение для собственных нужд. Правда, сегодня позволил себе чуть приоткрыть завесу тайны и выяснил, что неведомому лазутчику заплатят достаточно смешную сумму серебром. Видать, парень дошел до ручки – на все готов ради денег.

Все снова посмотрели на Иуду, молчаливо оценивая его ветхий хитон из сшитых гнилыми нитками обрезков вылинявшей ткани. Выйдя из себя, тот, не сдержавшись, в сердцах ударил кулаком по столу – глиняное блюдо треснуло, из чаш, пенясь, выплеснулось вино.

– Мне это определенно действует на нервы! – заявил Искариот. – Только я один здесь нуждаюсь в деньгах, что ли? А все, кто собрался вокруг меня, ворочают миллионами денариев? Ну да, я выплачиваю кредиты и мне приходится нелегко. Но это вовсе не повод, чтобы подозревать меня в непонятных вещах. Один из нас. Заметьте, на меня это прямо не указывает.

– Хорошо, – заметил с другого конца стола Иоанн. – Допустим, тему замяли. Но все же, брат Иуда, согласись – особенности твоего поведения вызывают некоторые сомнения. Начнем с того, что ты неохотно участвуешь в мозговых штурмах. И это в тот момент, когда чудеса так важны для всех нас! На серьезное обсуждение тебя обычно и на веревке не затащишь.

– Почему же? – смутился Иуда. – А кто предлагал исцеление расслабленного в Овечьей купальне? По-моему, получилось весьма качественное чудо.

– Никакой публичной реакции, – покачал головой Иоанн. – Способности Кудесника, считай, потрачены впустую. Вот преобразование воды в вино до сих пор пересказывают, и это событие обрастает немыслимыми подробностями. А про купальню – даже бабушки у синагог обсуждать не хотят. Пожелтевшие папирусы указывают – подобные исцеления сложно классифицировать в качестве чудес, их причиной может стать частое пользование термальными источниками. Рекламы было много, а результат вышел – пшик на оливковом масле. Организатор из тебя никакой. Даже такая творческая бездарность, как Каиафа – и тот без проблем притянет за уши с десяток случаев исцелений. Ты слышал, что Каиафа уже втихую запатентовал авторские права на соли Мертвого моря? Вскоре по всему Ерушалаиму и Назарету планируется рекламная кампания – «Исцелись со скидкой – получи в подарок тунику с логотипом малого Синедриона!»

Искариот ответил не сразу – его душили спазмы злости. Он удержался от дарования критику щедрой оплеухи только потому, что стеснялся Кудесника.

– А как же исцеление десяти прокаженных сразу? – сказал он, содрогаясь от обиды. – По-моему, потрясающая акция. Каждый из тех, кто вновь обрел здоровье, обязательно расскажет о совершенном чуде другу или члену семьи – и как результат мы в тот же день имеем минимум сто верных сторонников. А через неделю – целую тысячу! Молчишь? Я знал, что при отсутствии возражений тебе придется проглотить твой гнусный язык.

Иоанн отвернулся, но на его защиту неожиданно встал Андрей. С первых же слов Иуда понял, что ему придется нелегко: этот рыбак с мускулистой грудью, желваками на скулах и крупными бицепсами привык грубо отстаивать свою точку зрения. Иногда в споре задействовались даже кулаки.

– А чего тут глотать-то, Искариот? – спросил Андрей с издевкой. – Я с закрытыми глазами могу предсказать ход твоих мыслей. Только и слышим на мозговых штурмах – исцеление бесноватого отрока, исцеление слепого, исцеление сухорукого. У нас что – поликлиника? В зубах уже навязло. Девять из десяти исцеленных, которых ты упомянул, не сподобились даже поблагодарить Кудесника за чудесное излечение! Так стоила ли тогда овчинка выделки? Хождение по воде, превращение воды в вино, кормление пятью хлебами пяти тысяч человек – вот столпы, на которых делается НАСТОЯЩАЯ популярность. Рассказы об этих деяниях будут жить в веках. Нормальных предложений от тебя не дождешься – ты туп, словно баобаб.

Искариот без лишних слов разбил о край стола глиняный кувшин, сделав «розочку». Андрей поднялся, зажав в кулаке двузубую вилку, но его плечо крепко и успокаивающе сжала ладонь Кудесника. Столовый прибор упал на пол с жестяным стуком. Иуда, дежурно заулыбавшись, незаметно бросил «розочку» под стол и поспешно вытер залитые вином руки о скатерть.

– Братья, – тихо произнес Кудесник с неизменной улыбкой. – Прошу вас – не поддавайтесь искушениям Шефа, стремящегося рассорить род людской и радость от сего действа испытующего. О чем вы спорите? Брат Иуда прав – исцеления нужны, это охотно подтвердит и брат Петр, чья прекрасная теща избавилась от смертельной болезни, излив радость на возлюбленного зятя.

Петр имел особое мнение на этот счет, но удержался от комментария относительно прекрасности своей тещи. Однако от другого вопроса, на который с утра был наложен негласный запрет, он удержаться уже не смог:

– Учитель, а почему так нелепо погиб Иаков? Его покарали высшие силы?

Левая бровь Кудесника дрогнула.

– Я сам в каком-то смысле высшие силы, дорогой брат Петр, – деликатно объяснил он. – И поверь, кара небесная тут как раз ни при чем. Как и вас, меня до мурашек интригует – отчего брата Иакова поразила молния, прилетевшая с неба без единой капли дождя? Но... спросите в глубине души самих себя: желаете ли вы ведать всю правду о том, что есть и будет? Положа руку на сердце – захотелось бы моему отцу создавать человечество, знай он заранее, что захочет путем всемирного потопа стереть его с лица Земли? Разрешил бы он постройку Содома и Гоморры? Не придушил бы Каина во младенчестве? Кто из вас мечтает узнать, какой смертью он умрет?

Кудесник прервался, отпив глоток вина.

– Я хотел бы, – нерешительно сказал ученик Симон, отодвигая рыбий скелет.

– Тебя заживо распилят пилой, – улыбнулся Кудесник. – Подходите, спрашивайте, братья, – я полностью открыт к позитивному диалогу.

Симон побледнел так быстро, словно его обсыпали мукой: рыба застряла у него в горле. Петр запнулся на полуслове, красавчик Филипп замер с открытым ртом, в глубине которого виднелся кусок пресного хлебца.

– Кто бы сомневался, – вежливо подвел итог Кудесник. – Братья, прошу вас понять меня правильно. Я не собираюсь вдаваться в буддизм по принципу «будь оно что будет, а я пока помедитирую». Но если я начну предсказывать все подряд, то вы станете требовать от меня обязательный гороскоп на следующий день, ситуацию на дорогах, курс денария и прогноз погоды.

Поклонившись Кудеснику, все вновь приступили к ужину, однако у большинства полностью пропал аппетит. Матфей ушел в глубину пещеры зарисовать пару летучих мышей, бледный Симон чересчур активно нажимал на вино. Пользуясь потерей интереса к своей персоне, Иуда подсел поближе к Магдалине. Украдкой оглянувшись, он надел ей на палец золотое кольцо.

– Дай ножку погладить, Машенька, – плотоядно улыбнулся Искариот.

– Знаю я вас, – сказала Магдалина, лениво любуясь кольцом. – Сначала ножку, а потом и все остальное. Нет уж. Давай будем как брат и сестра.

– Неглубокий инцест я в принципе приветствую, – похотливо шептал Иуда, пожирая взглядом ее грудь в вырезе туники. – Например, на Гавайских островах это фактически норма жизни, причем даже в королевской семье.

– Я не была на Гавайях, – оттолкнула его руку Магдалина. – Их, по-моему, даже еще не открыли. И веди себя приличнее, Искариот. Ты думаешь, что Кудесник, который призывает к целомудрию, одобрит твое поведение?

– Хватит прикрываться Кудесником, – разозлился Иуда. – Я его люблю не меньше твоего – несмотря на странные намеки в мой адрес. Но знаешь что? Он мягкий, словно подушка. Нерешительный. Что я бы сделал, будь у меня такая сила и мощь? Разнес римлян в пух и прах. Ему же только пальцами щелкнуть – и сам пятикратно пресветлый цезарь улетит вверх тормашками.

– Твое сексуальное воздержание порождает немотивированную агрессию, – Магдалина вновь перенесла руку Иуды со своего колена на стол. – Ты не бывал в зеленом доме у акведука? Там живет парфянский мудрец, который слушает болести всех приходящих к нему и объясняет их причину. Ляжешь на кушетку, расскажешь о проблемах. Берет недорого.

...До Искариота доносились лишь обрывки слов – он не мог оторвать взгляда от ее груди... о, как же она прекрасна... заметен мельчайший пушок на белой, шелковистой коже... видно, как оба полушария колышутся от дыхания... и ее сладкий запах... ароматный, волнующий, терзающий ум возбуждением...

– Зачем нам мудрец? – тяжело и прерывисто дыша, прохрипел Иуда. – Не, нам мудрец не нужен. Лучше просто дай мне... один раз... ПОЖАЛУЙСТА...

Последнее слово было произнесено с напором, едва ли не по слогам.

– Если всем давать, то сломается кровать, – озвучила Магдалина иудейскую народную мудрость. – Да, Кудесник реально может врезать римлянам так, что мало не покажется. Но зачем это делать? Люди должны на собственном опыте постигать, что такое добро, а что зло. Если перебить козлов – Земля превратится в халву. Но Раю предназначено место не здесь, а на небесах.

– Маша, меня пугает твое чрезмерное погружение в философию, – Иуда вытер слюну в уголке рта. – Эти священные тексты точно до добра не доведут – да и нужны ли они женщине? Ты бы лучше на досуге «Камасутру» почитала.

– Что нового я оттуда узнаю? – хихикнула Магдалина. – А ты, Искариот, попробуй подцепить себе другую девчонку. Совсем дошел до крайности. Медный асс найдешь на улице – и тот не ленишься поднять. Вместо сандалий носишь на ногах деревянные дощечки, связанные вместе. Пойми – жадных парней девушки обычно не любят. Кудесник учит нас презрению к деньгам.

– Да уж конечно, – ядовито сказал Иуда. – Тем не менее, когда ты ему помазала самым дорогим миром ноги и вытерла своими волосами, я сразу спросил – с головой-то у вас все в порядке, родимые? Голосите об аскетизме и сами же за один раз грохаете благовоний на триста денариев. Хорош аскетизм. Почему-то все политики такие, хоть из консулов, хоть из префектов. Вешают лозунги: «Мы за бедных, мы за римлян», а носят шелковые тоги от Луция Версачерия. Да и ты – разве не любишь золото?

– Грешна, – улыбнулась Магдалина. – Известно, что ад для женщины – это вовсе не подземелье с котлами. А отсутствие в продаже косметики из Галлии, индийских рабов-массажистов и сирийских ювелирных украшений. Но разве я одна поддалась грешному соблазну? На прошлой неделе толпа у базара вознамерилась побить камнями некую блудницу, а Кудесник воззвал к ним: «Одумайтесь, люди! Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень». Народ как-то тупо смутился и обмяк. Поверь – лучше любить золотые кольца, чем неглубокий инцест.

...Искариот не засмеялся. Мария прикоснулась к его запястью тонкими пальцами. Тот вздрогнул, словно ошпаренный крутым кипятком.

– Извини, – прошептала Магдалина. – Но у меня больше нет на тебя времени. Пойду немножечко пообщаюсь с Кудесником. Он ведь такой душка.

Мария встала и устремилась к середине стола. Сжигаемый кипучей ревностью, Иуда смотрел ей вслед. Внезапно его охватила апатия. «Хорошо сидим, – отвлеченно подумал он. – Жаль, хорошего художника нет – все это зарисовать. Картина бы вышла просто отличная, настоящий шедевр». В отношениях с Магдалиной он перепробовал все. Приглашал домой смотреть гравюры – не пришла. Знаем, говорит, мы эти штуки еще с детских лет. Рискнул напоить – да кто ж знал, что она пьет как лошадь? Он лицом в чечевицу упал, а она хлестала стакан за стаканом, отказалась даже закусывать, как гиперборейский варвар. Цветы, таверны, подарки – не стоит и перечислять. Чертова змея. Засела у него в сердце, как зазубренный наконечник арабской стрелы – если выдернуть, проделаешь дыру. И почему он не познакомился с ней, когда она была блудницей? Заплатил бы двадцать ауреусов – и получил обслуживание по высшему классу, включая массаж. Эх, не вовремя Кудесник ее очаровал. Что ему стоило подождать еще пару месяцев?

...Приближаясь к Кудеснику, Магдалина чувствовала обращенный к ней вожделеющий взгляд Искариота, истекающий страданием и тоской. «Один из вас предаст меня – тот, кто положил со мной руку в это блюдо». Кудесник открыто намекнул – и явно вовсе не на Иуду. Как тяжело на сердце... кому бы исповедаться, открыть душу, поведать о том, что планирует Маркус?

Мария остановилась на полпути, озарившись внезапной мыслью.

...Понятно кому. И как же она сразу не догадалась?

– (после замешательства) Приказ будет выполнен.

– (шипение, обрыв пленки) ... на... (снова шипение)

– Вот именно. Исполнитель «уберет» двух охранников, оставленных вами на страже Двери – это ненужный, даже опасный балласт. Таким образом, о предстоящей операции осведомлены только четверо: вы, я, министр и ваш компаньон. Утвержденный план действий перед вами (шорох бумаги). Прошу прочитать его перед тем, как он ляжет в архив.

– Никаких сомнений. Это машина для убийства, но не в этом его уникальность. Специалист – замечательный стратег, интеллектуал и психолог. Если Дверь действительно откроется, и наш человек сможет попасть в Ерушалаим времен императора Тиберия, он не будет действовать наобум. Сначала изучит местную обстановку, тщательно взвесит все «за» и «против» – и лишь потом приступит к выполнению задания. Вообще я испытываю досаду, что нельзя отправить на Масличную гору целый спецотряд.

(запись прерывается. Слышен треск прокручивания пустой пленки)