Никита Аверин
СЕРЫЙ
1
Никто не заметил, откуда он взялся.
Казалось, только что проем между палаткой старьевщика Михола и неисправным автоматом по продаже кофе пустовал. Но буквально на секунду он заполнился тьмой, и в ней материализовалась высокая фигура в лохмотьях. Хотя если бы кто-то пригляделся повнимательней, то понял бы, что никакие это не лохмотья. Фигура была облачена в несколько слоев разнообразной одежды: темно-синий камзол, нечто похожее на пончо, рыбацкую сеть и еще с десяток грязных тряпок. Лицо таинственного незнакомца пряталось в тени широкополой шляпы, украшенной петушиным пером.
Но, как часто бывало на этой суматошной станции, внезапное появление Серого осталось незамеченным. Старьевщик Михол в тот момент следил за шумной компанией чумазых мальчишек, столпившихся напротив его палатки. Мальчишки явно ждали удобного момента для того, чтобы стремительно наброситься с разных сторон на товар старьевщика и стащить что-нибудь с прилавка, а там Быстрые Ноги в помощь!
Серый отделился от стены одним плавным движением и влился в людскую суматоху. Путь его лежал к центру станции.
«Спасская». «Садовая». «Сенная». Знаменитая на весь метрополитен торговая станция «Три Эс». Здесь можно купить, продать или обменять все что угодно. На любой товар, даже самый экзотичный, находился свой купец. «Три Эс» стала перекрестком, где сходились все дороги мира. Точнее, того огрызка, что остался от этого мира.
Стремительной походкой Серый миновал узкий участок платформы, где теснились палатки, лотки и козлы со всевозможными товарами. В основном тут торговали мелочевкой и безделушками. Здесь любую вещь можно было купить за один патрон. Косметику с давно истекшим сроком годности. Ароматные тушки крыс на шампурах. Книги. Сушеные и маринованные грибы. Батарейки и керосиновые лампы. Одежду разной степени поношенности, и если приглядеться, то на ней просматривались подозрительные круглые отверстия и плохо отстиранные пятна крови.
После барахолки на платформе становилось значительно просторней. Тут обосновались престижные заведения, в основном рестораны и бордели. Толчеи и хаоса здесь уже не наблюдалось, у входа в каждое заведение со скучающим видом стояли внушительного вида охранники. Простым смертным путь внутрь был заказан. Миновать угрюмых громил дозволялось лишь в том случае, если твои карманы до отказа набиты патронами. Конечно, Серый без труда мог себе позволить посетить любое увеселительное заведение в метрополитене, но сегодня у него не было для этого настроения.
Вслед за чередой домов терпимости и брезентовых палаток с вывесками типа «Харчевня «Блокадник и Кружка» начинались ступени перехода с «Садовой» на «Сенную». Естественно, они не пустовали. Так как лавки и магазинчики на лестнице установить невозможно, мраморные ступени перехода оккупировали музыканты и попрошайки.
Гомон на лестнице стоял гораздо громче, чем на платформе станции. Способствовали этому менестрели подземелий, играющие в большинстве своем на самодельных инструментах и поющие фальшивыми голосами. Птичью какофонию дополняли отчаянные вопли попрошаек, умоляющих подать патрончик бывшим сталкерам, пострадавшим от лучевой болезни. Среди просителей милостыни заметно выделялся один субъект с картонной табличкой «бывший депутат, член партии ЛДПР», кричавший громче всех.
Болезненно поморщившись, Серый на ходу извлек из недр своих странных одежд серебристые капельки наушников для плеера. Заткнув ими уши, он произвел загадочные манипуляции в районе груди, и через несколько мгновений лицо его приобрело прежнюю невозмутимость и спокойствие. И если бы кому-то удалось в этот момент оказаться очень близко, то он смог бы услышать журчащие переливы струнного оркестра, обильно приправленные рокотом барабанов и электрогитар.
Поднявшись по лестнице, загадочный гость оказался в административном центре тройной станции. Точнее, не столько административном, сколько финансовом. Люди с нашивками службы безопасности встречались тут на каждом шагу. Для свободного прохода между станциями имелся двухметровый коридор. Границами ему служили полосы белой краски на мраморном полу. А вдоль стен бок о бок стояло несколько десятков настороженных автоматчиков, скользящих цепкими профессиональными взглядами по лицам прохожих. Охранники стерегли покой и благополучие самых зажиточных и влиятельных жителей здешних станций, чьи богатства укрылись в стенах бывших подсобок для уборщиц. Конечно, сейчас это не помещения для персонала метрополитена, а представительства трех старейших банков: «Спасская Unit», «METRO Cart» и «SSS и Сыновья». Поговаривали, что в закромах этих организаций хранились такие сокровища, что если кому-то удалось бы обчистить хранилища всех трех банков, то счастливчик легко мог бы себе позволить купить все метро. Ну, если не все, то на пару станций ему точно бы хватило.
Но Серого не интересовали капиталы банкиров, по крайней мере, не сейчас. Легкой походкой он сбежал вниз по застывшему на веки эскалатору, ведущему к Вечной Ярмарке. На спуске ему пришлось притормозить, так как в этом районе тройной станции оказалось, как всегда, особенно многолюдно. Толчея для Вечной Ярмарки вещь обыденная, так как, помимо торговых палаток с едой, тут располагались невольничий рынок и арена, где проходили гладиаторские бои.
Наконец Серому удалось продраться сквозь это столпотворение и нырнуть в переход на «Спасскую».
2
— Не подходите ко мне, иначе я ее взорву!
Вокруг кричавшего уже успела собраться толпа людей. Судя по их количеству, на крики примчалось все население этого небольшого перехода между станциями. Помимо рядовых обитателей подземного мира, Серый заметил людей с оружием и шевронами службы безопасности, пытающихся пробраться через ряды зевак. Их пропускали неохотно, провожая бормотанием и злобными взглядами. Серый, не теряя времени даром, ловко пристроился за одним из охранников и, работая локтями и коленями, смог просочиться в первые ряды толпы и увидеть причину переполоха.
У стены на корточках сидел пожилой мужчина, всю его одежду и лицо покрывал толстый слой грязи. Но благодаря характерным завивающимся локонам на висках и неопределенного цвета кипе на затылке Серый сразу же определил его национальность.
— Очень интересно, — вполголоса произнес Серый, снимая и пряча наушники обратно в недра своих одеяний. — Это случайно не дочка моего босса?
Старик прижался спиной к створкам дверей, ведущих в Зал Собраний. Одной рукой он держал девочку за горло, а в другой сжимал гранату. Взгляд пожилого террориста был безумен, он нервно оглядывал собравшуюся вокруг толпу и на любое движение в свою сторону реагировал гневными выкриками:
— Я сказал, не подходите! Я не шучу! Назим, где ты? Пусть эта толстая свинья немедленно явится или я взорву его ублюдочную дочь!
В толпе началось движение. Сквозь нее, подобно огромному неуклюжему слизню, продирался Назим, начальник станции. Путь ему расчищали шестеро автоматчиков из его личной охраны, работавшие прикладами и кулаками.
— Дорогу! Да расступитесь вы, черти! — орал один из автоматчиков, рыжеволосый здоровяк с капитанскими лычками. Люди старались поскорее убраться с его пути. Серый знал рыжего. Это был капитан Ивашов, глава личной охраны Назима. В местной неофициальной табели о рангах Ивашов занимал место сразу после Бога.
Старик увидел приближающуюся процессию и постарался вжаться спиной в дверь, одновременно пытаясь максимально загородиться телом девочки. Малютка тихонько вскрикнула, видимо, старик чересчур сильно стиснул ее шею.
— Отпусти ее, Давид, — раздался зычный голос Назима из-за спин охранников.
Автоматчики окончательно оттеснили толпу зевак, предоставив возможность своему боссу оказаться напротив старика и девочки. В то же мгновение вокруг воцарилась гробовая тишина.
Взгляды людей синхронно перепархивали от огромной фигуры начальника станции Назима на худого и изможденного Давида.
— Давид, ты злишься на меня? Давай мы все обсудим как настоящие мужчины, один на один. Зачем впутывать в это ребенка? — Назим достал из нагрудного кармана огромный носовой платок и стал утирать вспотевшую шею.
— У тебя еще хватает наглости называть себя мужчиной? — Старик опасливо выглядывал из-за худенькой фигурки заложницы. — Ты и твоя дочь должны ответить за смерть моей семьи!
— Старик, ты совсем из ума выжил? Какое отношение мы имеем к гибели твоих близких? В чем ты меня обвиняешь?
На мгновение Давид задумался. Но тут лицо его снова исказила гримаса гнева.
— Я хочу, чтобы твоя дочь умерла! Чтобы ее не стало, как не стало моей жены. Это ты заставил всех нас переселиться на «Обводный». По твоему приказу нас отправили на бойню!
— Если захотелось наказать меня, то не стоило все же втягивать в это дело Алису. — Голос начальника станции стал похож на змеиное шипение.
— Нет! Ты обещал нам безопасность. А теперь они все мертвы! И я хочу, чтобы ты за это ответил… — Старик увлекся и совершил роковую ошибку, поднявшись в порыве гнева в полный рост.
Хлопок. Вспышка.
Пуля вошла Давиду в левую глазницу и с чавкающим звуком вырвалась из затылка. Сгустки крови и мозга ударили в стену позади старика, а часть этой страшной субстанции попала на волосы и плечи девочки.
Толпа ахнула. Бывшая заложница смотрела огромными от ужаса глазами на обмякшую старческую руку, чьи узловатые пальцы медленно разжимались, отпуская рычаг гранаты. В то же мгновение сотни ртов судорожно вдохнули, стараясь набрать в легкие как можно больше воздуха, чтобы через секунду издать многоголосый крик ужаса.
«Включение», — мысленно произнес Серый, и окружающий мир для него потерял свои цвета, оставив только всевозможные оттенки серого. Время перестало существовать, а люди застыли, подобно инклюзам в янтаре. Со стороны это напоминало черно-белый снимок, но с одним отличием: одна из фигур на фотокарточке продолжала двигаться, направляясь к истекающему кровью Давиду.
Серый неспешно обходил застывших зевак, толстого Назима и его охранников. Люди состояли в основном из серого цвета: их глаза, кожа, одежда, оружие. Лишь яркими красными искорками на общем фоне светились патроны, у одних в кошельках, у других в рожках автоматов или в обоймах пистолетов. Сделав еще пару шагов, Серый оказался рядом с Давидом и девочкой, тоже абсолютно лишенными красок — ни единого цветного пятнышка. Даже внутри гранаты не сверкали алые искорки пороха.
— И на что ты рассчитывал, Давид? — с горечью спросил Серый, встретившись взглядом с остекленевшим глазом мертвеца. Серый аккуратно забрал из холодных пальцев старика гранату. Не глядя, нащупал у себя под ногами чеку, вставил ее на место. — «Отмена».
В то же мгновение цвета стали возвращаться. Бледно-розовые лица, разноцветная одежда и огромное красное пятно на стене. Для всех, кроме Серого, миновало не более одной секунды.
Мир снова пришел в движение, наполняясь красками и звуками: криками, отборными ругательствами, шумом отчаянной драки и топотом ног. Люди в едином порыве постарались оказаться как можно дальше от гранаты. Автоматчики тем временем успели слаженно уложить шефа на пол и закрыть его от надвигающейся опасности своими телами. Откуда-то из-под этого нагромождения гремел истошный рев начальника станции.
Серый неуловимым движением спрятал гранату в недрах своего одеяния и посмотрел на дочь Назима. Два огромных голубых глаза с застывшими в них страхом и любопытством внимательно изучали странного незнакомца, появившегося перед ней буквально из воздуха. На старика, чье тело в это время упало с противным шмякающим звуком, девочка не обратила ни малейшего внимания. Ей хотелось разглядеть лицо Серого, но тень от его широкополой шляпы не давала ей этого сделать.
— Каледин, где ты был?.. Да слезьте же с меня, дебилы! — Начальнику станции наконец-то удалось извлечь свое огромное тело из крепких объятий телохранителей.
Серый осторожно взял девочку за руку и повел к взволнованному отцу.
— Прости, Назим. В «пробке» застрял.
3
Стоило начальнику станции убедиться, что его дочери больше ничего не угрожает, он тут же принялся наводить порядок:
— Унесите тело этого мерзавца. Ивашов! Уведи Алису домой и оставь у входа пару бойцов для охраны. Каледин! Следуй за мной! — Но, поняв, что командирский тон на наемника не действует, Назим добавил: — Пожалуйста.
Начальник станции в сопровождении верной охраны и Каледина прямой дорогой направился в свой кабинет, находившийся на месте бывшего диспетчерского пункта станции «Сенная». Плюхнувшись тяжелой тушей в мягкое кресло с высокой спинкой — вещь, доставленную с поверхности уже после катастрофы, — Назим жестом указал наемнику на стул напротив:
— Садись.
— Сесть я всегда успею, — хмыкнул в ответ наемник и встал у стены, подперев ее плечом.
— Все шуточки шутишь. — Назим неодобрительно посмотрел на наемника, и во взгляде начальника станции мелькнула искорка профессиональной паранойи. Но через секунду лицо Назима озарила радушная улыбка. — Но за это я тебя и ценю! Ты, как всегда, вовремя оказался в нужное время и в нужном месте. Откуда ты узнал, что этот псих нападет на мою Алису…
— Назим, ты платишь мне за работу, а не за разговоры. Хочется поболтать — найди себе Шахерезаду, пусть она тебе сказки рассказывает про ковры-самолеты или про белых барсов. — Каледин не хотел разочаровывать босса и рассказывать о том, что ему просто повезло. Повезло оказаться в нужное время и в нужном месте. Повезло, что граната у старика оказалась учебной. — У нас с тобой другой договор: я охраняю тебя и твою семью, ты платишь мне три ящика патронов в месяц.
— Да-да, ты прав, прости, — примирительно замахал руками Назим и поспешил достать из ящика стола чековую книжку. Черкнув в ней пару строк, он оторвал листок и протянул его через стол. — Это тебе в качестве премии за сегодняшний труд.
Каледин неспешно отлип от стены, взял чек и удивленно присвистнул:
— Ого! С чего такая щедрость?
Того количества патронов, что на этот раз выделяли наемнику из банковских запасов «Три Эс», хватило бы на организацию небольшой войны.
— Скажем, в счет оплаты еще одного небольшого дельца.
Каледину это не нравилось. Не нравился ни тон, которым начальник станции произнес свою последнюю фразу, ни то, что за этой фразой скрывалось. Поняв, что разговор предстоит долгий, наемник, наконец, сел на предложенный ему ранее стул.
Назим жестом приказал охранникам покинуть кабинет и, лишь когда они остались с Калединым вдвоем, заговорил:
— Дело в том, что нашей станции пора расширяться. Но все остальные уже давным-давно заселены, и для того, чтобы их занять, необходимо применять насилие. А это, как ты понимаешь, мне совершенно не нужно.
Каледин согласно кивнул.
— После продолжительных размышлений, — продолжал Назим, — я обратил свой взор на фиолетовую ветку. «Звенигородская», «Обводный канал», «Волковская».
— Разве эти станции не принадлежат мортусам?
— Нет, у них только «Бухарестская» и «Международная». Когда-то еще они владели «Волковской», но ушли оттуда, оставив ее Детям Кукурузы.
— Я слышал о Детях, но думал, что это не больше чем миф, сказка для подростков, мечтающих сбежать из дома на поиски приключений.
— Я тоже раньше так думал. И это заблуждение дорого мне обошлось. Ты же знаешь мортусов. Это не тот народец, что склонен делиться информацией. Я еле смог узнать у них, свободны ли ближайшие к «Три Эс» станции. А вот о том, что творится на «Волковской», могильщики умолчали. Хорошо еще, что эти сумасшедшие детишки не поубивали моих людей, а лишь довольно убедительно объяснили, что путь в их самопровозглашенный Неверленд нам заказан.
Назим со злостью ударил ладонью по столу. На грохот тут же вбежала охрана.
— Все в порядке? — Взволнованный рыжеволосый начальник охраны с подозрением покосился на Каледина.
— Ивашов, подожди за дверью! — рявкнул в ответ Назим. — Вот видишь, с кем мне приходиться работать? Мои люди верные, как сторожевые псы. Но умом, увы, они не блещут. Так на чем я остановился? Ах, да. Первые донесения от разведчиков только усилили мой энтузиазм. «Звенигородская» и «Обводный» сохранились в относительно хорошем состоянии. Переход на «Пушкинскую» заблокирован гермодверью, видимо, еще со времен Катастрофы, так что гостей с красной ветки ждать не приходится. Я велел разведчикам отправляться дальше, а сам тем временем стал формировать первые партии переселенцев. И тут ко мне пришли люди из Империи.
Скривившись, словно от приступа зубной боли, Назим выдвинул верхний ящик стола и достал оттуда бутылку с мутной жидкостью и два граненых стакана.
— Будешь?
— Благодарю. Но ты же знаешь, я не пью.
— Не пьешь. Не ешь. Никто не видел, чтобы ты даже малую нужду справлял! Всегда каким-то неведомым образом знаешь, что моей семье угрожает опасность. Каледин, скажи, ты вообще человек или призрак?
— Назим, хватит задавать ненужные вопросы. К делу.
— Эх, — разочарованно выдохнул начальник «Три Эс» и залпом осушил свой стакан. — Знатный первач!.. Значит, пришли ко мне веганы. Они каким-то образом прознали о том, что я решил колонизировать новые станции, и предложили мне сделку.
— Сделку? — Каледин подобрался, понимая, что Назим наконец-то дошел до сути дела.
— Да, сделку. — Назим налил себе новую порцию подземного самогона. — Они предложили совместное освоение новых станций. Веганы предоставляют охрану для переселенцев с «Три Эс».
— А что взамен?
— Сущая ерунда, — Назим отвел взгляд в сторону, — колонистами должны были стать только женщины, старики и дети…
— Что? — Каледин впервые за весь разговор позволил себе слегка повысить голос.
— Ты ничего не понимаешь в политике, наемник! Веганы не оставили мне выбора. Они могли попросту занять свободные станции на фиолетовой линии и никого туда не пускать. Но они предложили сотрудничать. А что мне оставалось делать, а? «Три Эс» не резиновая! Люди живут друг у друга на головах. И куда мне прикажешь их девать? Гнать к бандитам или к ментам на красную линию? «Москвичи» к себе тоже не пустят, как и ученые черви на «Техноложке». Так что единственное, что мне оставалось — согласиться.
— Но почему всех, кроме мужчин?
— Да потому что у нас их много! — рявкнул в ответ Назим, в очередной раз грохнул стаканом по столу. Каледин ожидал нового появления охранников, но на этот раз капитан Ивашов и его подчиненные не ослушались приказа Назима. — У нас торговая станция, и со временем это приводит к появлению большого числа иждивенцев. Это на других станциях в основном солдатня да сталкеры, а «Три Эс» мирная.
— И ты вот так просто, без вопросов, согласился?
— А что такого? Я же их не к фашистам отправлял. Империя Веган, конечно, страшные ребята, но геноцидом и массовыми убийствами они не запятнаны. Пока, по крайней мере.
— Но ты же понимаешь, что, пустив на станции только женщин, детей и стариков, веганы сделали их своего рода заложниками?
Назим пренебрежительно махнул рукой.
— Я бы назвал их не заложниками, а гарантами безопасности. Если бы имперцы пустили на станции мужчин, то мы вполне могли бы захватить их сами.
— И сколько было в первой партии переселенцев?
— Почти пятьдесят человек.
Повисла гнетущая тишина. Был слышен лишь отдаленный гул толпы на станции метро, да приглушенные переговоры охранников за дверью кабинета.
— Тогда предлагаю подвести итог нашему разговору. — Каледин откинулся на спинку стула. — Ты избавился от полусотни лишних ртов, а заодно и заработал пару лишних баллов в отношениях с Империей Веган. Назим, заключив сделку с веганами, ты оседлал тигра. И теперь тебе остается только держаться за его шкуру и молиться, чтобы он тебя не сбросил.
— Ты забываешься! — Лицо начальника станции побагровело, а изо рта брызнули капельки слюны. — Не тебе, простому наемнику, учить меня морали и политике! Я несу ответственность за несколько сотен человек! «Три Эс» является гарантией безопасности в этом жалком подземном мире. А у тебя хватает наглости приходить сюда и…
— Не кричи, Назим. Глаза от напряжения лопнут, — спокойно ответил Каледин. Но были в его голосе такие металлические нотки, что Назим предпочел подавить приступ гнева и лишь буравить собеседника злобным взглядом. — Так какое дело ты хочешь мне предложить?
Назим еще некоторое время злобно пыхтел, но потом все же успокоился и продолжил беседу:
— Я хочу, чтобы ты узнал, что произошло на станциях «Звенигородская» и «Обводный». Почему ко мне пришел этот безумный старик и почему он винит меня в гибели своей семьи.
— А посылаешь ты именно меня, наемника, человека со стороны, так как не хочешь светить на их территории людей из своей гвардии. Я правильно понимаю?
— Ты отчасти прав. — Назим размышлял какое-то время, не налить ли еще первача, но благоразумие взяло вверх. Спрятав бутылку и стаканы обратно в ящик стола, начальник «Три Эс» заговорил практически шепотом: — Веганы не поймут, если на нейтральных станциях появится вооруженный отряд. Они могут расценить это как нападение. Я же не знаю, что там произошло! Вдруг из-за одного недоразумения начнется война!
— Так почему же я прав лишь отчасти?
— Главная причина, почему я сейчас не могу послать своих людей на разведку, заключается в том, что завтра у нас годовщина создания «Три Эс». Со всего метрополитена к нам стекаются торговцы и простые зеваки. У меня сейчас каждый работник на счету, не то что охранники и гвардейцы.
— Хорошо. — Каледин резко отодвинул стул и поднялся. Разминая затекшие за время разговора конечности, наемник двинулся к выходу из кабинета. — Я берусь за эту работу. Прямо сейчас отправлюсь на «Звенигородскую» и…
— Не спеши, Каледин! — крикнул Назим уже взявшемуся за дверную ручку наемнику. — Это еще не все.
Каледин нетерпеливо посмотрел на собеседника.
— Что еще?
— Со всей этой суматохой в честь празднования я не смогу как следует приглядывать за дочерью. Ивашов, конечно, хороший солдат, но сегодня он и его люди продемонстрировали свою полную некомпетентность как телохранители. А за тобой Алиса будет как за каменной стеной.
— Ты что… ты хочешь, чтобы я взял твою дочь с собой? — Каледин посмотрел на Назима как на умалишенного. — Во-первых, я работаю один. Во-вторых, я отправляюсь на неизведанную территорию, где могут хозяйничать распоясавшиеся веганы или Дети Кукурузы. В-третьих, я не нянька, а профессиональный наемник. В-четвертых…
— Я понял, что ты можешь перечислить тысячу пунктов «против» моей просьбы. Но пойми, Каледин. Мы с тобой не первый год знакомы. Я даже представить себе не могу, на что ты способен. Но, зная лишь малую часть твоей силы, только тебе я могу доверить жизнь и здоровье своей единственной дочери. Если согласишься, то будешь получать вдвое больше патронов. Каждый месяц. Подумай, наемник.
Каледин думал. Патроны были нужны. Ох, как нужны. Совсем скоро Питер сверзнется в пучину тотальной войны. Но ни Назим, ни другие обитатели «Три Эс» об этом еще даже не подозревают.
— Ну так что, — заискивающе спросил Назим, — берешься? Вряд ли там действительно опасно. А ты просто прогуляешься туда-сюда в компании моей дочери и получишь целое состояние. Будешь жить как в сказке! Как, по рукам?
4
Каледин неторопливо шел посередине платформы в сторону туннеля на «Звенигородскую». Чуть позади, в сопровождении пяти угрюмых охранников, семенила Алиса. Несмотря на то что наемник не спешил, кроха еле поспевала за его размашистыми шагами.
Гости и жители «Три Эс» благоразумно стремились убраться с дороги странной процессии. Еще бы, ведь слухи о том, что Назим подрядил для наведения порядка на «Обводном канале» одного из самых странных и страшных наймитов подземного мира, молнией разнеслись по всей тройной станции. На Алису смотрели с не меньшим любопытством. Всего несколько часов назад сумасшедший старик чуть было не превратил ее в кровавый фарш, а сейчас она оказалась в компании Каледина. Для станционных кумушек это послужит благодатной темой обсуждения как минимум на пару ближайших недель.
Наемник не обращал на возню вокруг никакого внимания. Конечно, его слегка раздражали пристальные взгляды и шепотки, но в этот раз он не мог привычно затеряться в ярмарочной толчее. Так что Каледин с радостью ускорил шаг, заметив на платформе нужного ему человека.
Хотя назвать мортуса человеком не у всякого язык повернулся бы. Свой истинный облик служители смерти скрывали за матерчатыми повязками на лице, кутаясь в просторные плащи и балахоны. В этом они весьма походили на Каледина, также не спешившего демонстрировать окружающим свое лицо, но совершенно по иным причинам.
Мортусы являлись изгоями метрополитена, однако могли свободно передвигаться по всем его станциям. Никому из жителей подземелий и в голову не могло прийти ограбить или убить представителей этой профессии. Да-да, мортусы — это именно профессия, до Катастрофы называвшаяся иначе — могильщики.
В первые годы жизни без солнца, когда люди еще только начинали привыкать к новым условиям существования, метро превратилось в настоящий филиал ада на Земле. Ежедневно десятки людей умирали от старости и болезней, гибли под завалами или от голода. Свою лепту в урожай смерти вносили и банальные убийства. Старожилы неохотно вспоминали нынче те времена, когда людская жестокость достигала таких пределов, что пол и даже стены на некоторых станциях буквально покрывались кровью и внутренностями погибших. Но, слава Тетушке Моте, период анархии длился не долго. А вместе с порядком на станции пришла проблема — что делать с телами погибших? Складывать мертвецов в боковые туннели и технические помещения нецелесообразно, живым места не хватает. К тому же разлагающиеся тела привлекали множество мелких и опасных тварей, кои, отведав тухлятины, были не прочь разнообразить меню и свежим мясом.
Тогда-то и появились мортусы на своих дрезинах. За небольшую плату они забирали тела покойников со всех станций метро и перевозили их то ли на «Бухарестскую», то ли на «Международную». Мортусы быстро набрали вес в подземном мире, и никто уже не представлял себе жизнь без этих санитаров подземелий. Но, несмотря на их авторитет и статус, люди сторонились их общества и старались без нужды даже не смотреть в их направлении.
Но не Каледин — ему сейчас было необходимо попасть на «Обводный канал».
Встав на краю платформы, рядом с мортусом, чьи одежды выглядели более потрепанными, чем у его товарищей, наемник учтиво поклонился и негромко спросил:
— Любезный! Не уделите ли мне минутку своего драгоценного времени?
Двое мортусов, занимавшихся проверкой надежности закрепленного на старенькой ручной дрезине груза, даже не повернули головы в сторону наемника. А вот их коллега, в нем Каледин сразу же угадал главного, ответил неожиданно громким голосом:
— Прошу прощения, но мест больше нет! Завтра придет еще одна дрезина, так что сможете отправить своего усопшего на ней.
Вдруг кто-то настойчиво подергал Каледина за рукав. Наемник опустил голову и встретился взглядом с Алисой. Девочка застенчиво тянула его за кружевной манжет, опасливо косясь в сторону мортуса. Конечно, наемник слышал, как подошла дочь начальника станции со своим эскортом. Но он совершенно не ожидал, что малышка наберется смелости прикоснуться к нему.
Автоматчики во главе с рыжеволосым Ивашовым напряглись. Каледин улыбнулся, отметив тот факт, что казавшийся доселе невозмутимым глава охраны «Три Эс» тоже испытывает страх перед мортусами. Но времени на злорадство у наемника не было. Он присел рядом с девочкой, чтобы, как совсем недавно, их лица оказались на одном уровне.
— Что тебе? — строго спросил он.
Алиса покрепче прижала к себе своего мишку и потупила взор. Поняв, что ответа от нее не добиться, Каледин вернулся к прерванному разговору:
— Любезный, я тоже прошу прощения, но я к вам не с просьбой об утилизации тела любимой тещи.
Мортус наконец оторвался от созерцания деловой суеты напарников и повернулся. В прорезях его маски, состоявшей, казалось, из нескольких слоев грязи, блестели два мутных глаза. Могильщик явно заинтересовался внешним видом назойливого незнакомца. Только затем он обратил внимание на стоящую рядом пятерку угрюмых автоматчиков и маленькую девочку.
— О чем же ты тогда хочешь нас попросить? — В его голосе зазвучали нотки волнения, ведь ему никогда прежде не доводилось оказываться в такой пестрой компании. Мортус задержал взгляд на Алисе. — Что, домашняя зверюшка сдохла? Так и быть, если небольших габаритов скотинка, заберем на кремацию, и платить не нужно. Давай своего Барсика, или кто там у тебя?
Мортус требовательно протянул руку к Алисе, но девочка испуганно взвизгнула и поспешила спрятать своего игрушечного мишку за спину. Охранники, как по команде, вскинули автоматы и стали надвигаться на могильщика.
— Спокойно! — Каледин поспешил разрешить недоразумение, пока дело не дошло до пальбы. Стоило ему только взглянуть на бойцов Назима, как они тут же сникли и опустили оружие. — Нет, любезный, нам нужно, чтобы вы подвезли меня и этого ребенка до «Обводного канала».
— Интересно, с каких пор наши дрезины превратились в такси? — возмутился мортус.
— Я вижу, что у вас, любезный, хорошая память, раз вы еще помните жизнь на поверхности, — улыбнулся в ответ Каледин. — Значит, вам не составит труда вспомнить и распоряжение главного бригадира Щербины о предоставлении вашим сообществом любой помощи предъявителю сего знака?
Из недр бесконечных складок своих одеяний Каледин извлек блестящий предмет и продемонстрировал его ошарашенному мортусу. Казалось, от удивления глаза бедняги выскочат из прорезей маски. А его товарищи, наблюдавшие эту сцену со стороны, стоя внизу у дрезины, испуганно вскрикнули и поспешили прикрыть свои лица руками.
Сколько бы Иван с подчиненными ни пытались, но никто из них так и не смог рассмотреть таинственную вещь, вызвавшую среди могильщиков такой переполох. Наемник же, добившись желаемого результата, убрал предмет обратно за пазуху.
— Вижу, что вы помните приказы Щербины. И, насколько я понял из нашего разговора, у вас уже все готово для того, чтобы выдвинуться в путь. — Каледин с кошачьей грацией соскользнул с края платформы на дрезину. — Малявка, иди сюда.
Алиса сперва посмотрела по сторонам, после чего поняла, что Серый обращается именно к ней. Осознав сей факт, она тут же обиженно надула губы и топнула маленькой ножкой.
— Я не малявка! Меня зовут Алиса! — Щеки ее покраснели, и все шло к тому, что девочка сейчас закатит серьезную истерику.
Но дальше произошло нечто странное. Казалось, только что Алиса стояла на платформе в окружении пяти здоровенных мужиков. А через мгновение она уже сидела на самодельной скамейке рядом с Калединым и, подобно рыбе, жадно хватала ртом воздух.
— Другие могут звать тебя как угодно, а я буду называть тебя Малявкой. — Сказав это, наемник постарался устроиться на жесткой скамейке с максимальным комфортом, водрузив ноги на лежавшие перед ним мешки с трупами.
Алиса потрясенно молчала. Иван и его подчиненные спустились по лестнице на пути и встали по бокам от дрезины, так как у них был строгий приказ сопроводить дочь Назима до блокпоста на выходе из «Садовой». А мортусы, поспешно закончив сборы, забрались на свои места. Старший сел рядом с Калединым, а двое других заняли скамейку напротив.
Издав противный скрежет, рычаг, качаемый вверх-вниз восемью руками, привел дрезину в движение. Сперва рывками, а затем все мягче и быстрее допотопное средство передвижения устремилось во тьму туннеля.
Скрип-уф! Скриииип-уф!
Мортусы, сменяясь каждые пятнадцать минут, мерно качали рычаг, издававший при каждом движении режущие слух звуки.
Скрип-уф! Скриииип-уф!
В былые времена поезд преодолевал расстояние между станциями всего за каких-то пять минут. Теоретически ручная дрезина, даже с учетом максимальной загруженности, могла проехать этот путь за четверть часа. Но сейчас все было иначе. Местами стены и потолки туннелей обваливались, при этом безнадежно повреждая железнодорожное полотно. Подъезжая к таким участкам, мортусы останавливались, разгружали дрезину и переносили ее на руках. После вновь загружались и ехали дальше. Так что в итоге дорога до следующей станции заняла не меньше двух часов.
В пути Каледин попытался разговорить мортусов, знают ли они что-нибудь о событиях с переселенцами.
— К сожалению, нам нечего рассказать, уважаемый, — откликнулся старший мортус. — Последние две недели мы занимались деловыми вопросами на «Невском проспекте».
Поняв, что дальше расспрашивать бессмысленно, Каледин оставил мортусов и оглянулся на подопечную. Оказалось, Алиса уже сладко спала, свернувшись калачиком прямо на полу дрезины. Глядя на объятую безмятежным сном девочку, Каледин невольно вспомнил свое детство и мысленно содрогнулся.
В его жизни не было заботливого отца и собственной комнаты, наполненной игрушками. Детства своего наемник почти не помнил. А юность его, прошедшую в лаборатории Зеленого Доктора, наполняли иглы, капельницы и бесконечные эксперименты над его телом и разумом. Это была не сказка, а кошмар. Кошмар, состоящий из сплошных оттенков серого цвета.
5
Алиса проснулась уже на «Звенигородской». Дрезина остановилась, так как путь им преградили обитатели станции.
— Прошу прощения. — Из толпы выдвинулся пожилой, но еще крепкий телом мужчина. — Меня зовут Лев Яковлевич, я временный начальник станции. У нас к вам просьба…
— Говори, старик, время дорого, — отозвался один из мортусов.
— Дело в том, что у нас вчера погиб ребенок, и мы хотели бы похоронить его по всем традициям. К сожалению, на нашей станции лишь женщины, старики и дети, и мы не в состоянии…
— А где же охранники из Вегана? — вмешался в разговор Каледин.
Старик недоуменно перевел взгляд на невесть откуда взявшегося на повозке мортусов человека в странных одеждах. Но Лев Яковлевич удивился еще больше, когда со дна дрезины поднялась заспанная Алиса.
— Дядя Каледин, мы уже приехали?
В толпе зашумели:
— Это же Алиса, дочь Назима!
— Тихо! — прикрикнул на собравшихся наемник. Под пристальными взглядами звенигородцев Каледин достал из недр своего одеяния кошелек и отсчитал пять патронов. Высыпав их в обмотанную тканью ладонь мортуса, наемник указал на тело мертвого мальчика, лежащее на платформе: — Возьмите его и похороните вместе с остальными. А мы сойдем здесь.
— Ох! Благодарю вас, молодой человек! Не знаю, как вас по имени?
— Каледин. — Наемник спрыгнул на землю и помог спуститься Алисе. — Я, как вы уже могли догадаться, прибыл по поручению вашего бывшего начальника Назима. И у меня к вам несколько вопросов.
Пока обитатели станции прощались с умершим мальчиком, Лев Яковлевич проводил наемника и девочку в свою палатку.
— Не желаете ли чаю? — гостеприимно предложил пожилой начальник станции, протянув небольшой закопченный котелок, наполненный маслянистой мутной жидкостью, по виду больше напоминающий грибной суп. Каледин отказался, а вот девочка с жадностью принялась поглощать угощение. — Так что привело вас на нашу скромную станцию?
— Скажите, Лев Яковлевич, а где же веганы? Насколько я понял, они должны приглядывать за колонистами на вашей и соседней станциях и обеспечивать вам защиту.
— О, молодой человек! Вы же знаете наше руководство. Одно дело — договоренности на словах, а совсем другое — на деле! Имперцы действительно охраняли нашу станцию в течение первых недель, а потом ушли.
— Как это — ушли? — опешил Каледин.
— А вот так, взяли и ушли. Ножками, — рассмеялся в ответ Лев Яковлевич. — И я не сказал бы, что мы огорчены этим фактом. Народ они весьма неприятный. Все время косились на нас, будто съесть хотели. А в один прекрасный день — оп! И словно сквозь землю провалились.
— Ну, хорошо, оставим пока вопрос с веганами. А что вы или кто-нибудь из ваших подопечных можете поведать о судьбе жителей «Обводного канала»?
— Тут мы знаем ровно столько же, сколько и про местоположение веганов. За несколько последних дней со стороны «Обводного» кроме мортусов никто не приходил.
Каледин задал еще несколько вопросов, в том числе и о Давиде. И вновь глухо. Никто из обитателей «Звенигородской» не видел человека, подходившего под описание обезумевшего старца. Или не хотел говорить об этом Каледину. В любом случае, наемник решил отказаться от щедрого предложения остаться переночевать в палатке начальника станции и продолжил путь. Прежде чем попрощаться, наемник протянул Льву Яковлевичу ту самую учебную гранату, что забрал из рук убитого Давида.
— Что это? — Удивление начальника станции было искренним. — Зачем мне граната?
— Не бойтесь, она учебная, — успокоил Льва Яковлевича наемник. — Возьмите, вдруг пригодится. Убить ею нельзя, если только в висок какого-нибудь агрессора ударить, но в качестве психологического оружия сгодится.
— Спасибо, — растерянно поблагодарил начальник станции, принимая из рук наемника неожиданный подарок. Каледин мысленно выругался. Он рассчитывал, что Лев Яковлевич узнает гранату или как-то еще выдаст свое знакомство с Давидом, но тщетно. — А как же вы? Мне кажется, что подобные игрушки вам пригодятся больше, нежели простым мирным обитателям этой станции.
— Благодарю за заботу. У меня есть еще парочка. — В качестве подтверждения Каледин откинул одну из пол своих многочисленных одежд и продемонстрировал онемевшему начальнику «Звенигородской» настоящую коллекцию гранат. — И, в отличие от подаренной вам, это отнюдь не игрушки.
6
— Дядя Каледин.
— Что тебе, Малявка?
— Я не малявка! — Звонкий голосок девочки эхом заметался между тюбингов и мрачных сводов перегона между «Звенигородской» и «Обводным каналом». Испугавшись, девочка произнесла почти шепотом: — Я же говорила, что я Алиса.
— А я сказал, что буду звать тебя Малявкой, — невозмутимо ответил наемник, освещая путь себе и спутнице при помощи электродинамического фонаря, вырабатывающего электричество за счет ручной тяги. Хотя сам он прекрасно видел в темноте, девочка подобными качествами похвастаться не могла. — Что ты хотела?
Девочка некоторое время молчала, аккуратно ступая между шпалами, и обиженно сопела. Тишину нарушало лишь дыхание спутников и жужжание фонарика. Наконец Алиса не выдержала и спросила:
— А вы знаете, что за нами следят?
Каледин улыбнулся. «Хвост» он заметил еще на блокпосту на выезде из «Три Эс». А вот Алиса его приятно удивила. Несмотря на юный возраст и надежного телохранителя, девочка внимательно следила за окружающей обстановкой. Метро — не место для маленьких детей. Хотя и для простых людей это не место. Человек предназначен для жизни на поверхности, а не для прозябания в кротовых норах.
Остановившись, наемник посветил в сторону «Звенигородской».
— Не желаешь, наконец, показаться? Преследователь из тебя никудышный, раз твое присутствие уже заметила даже такая Малявка, как она.
— Я не малявка! — привычно отозвалась Алиса, но уже больше для проформы.
В свете фонаря появился молодой человек с абсолютно белой кожей и волосами, заплетенными в белокурые дреды. Но в облике незнакомца Каледина поразила отнюдь не бледная кожа или экзотическая прическа. На груди у него висел потрепанный жизнью зеркальный фотоаппарат Canon.
— Ты откуда такой нарисовался, братишка? — удивленно воскликнул наемник.
Юноша застенчиво улыбнулся.
— Меня зовут Черныш. Я работаю журналистом для единственной на станции «Три Эс» газеты.
— Журна… кем? — Алиса во все глаза уставилась на необычного юношу.
— Черныш, говоришь? — хмыкнул Каледин, тоже внимательнейшим образом оглядывая альбиноса. — Сам такой шутник или друзья с выбором имени помогли?
— Друзья… — потупил взор тот.
— С такими друзьями и врагов не надо. А за нами ты чего увязался?
— Надоело писать про Ярмарку да про показательные порки преступников! Я знаю, что вас отправили к поселенцам на «Обводный канал» и дали какое-то важное поручение. Я напишу об этом статью и прославлюсь на все Метро. Люди захотят читать мою газету за деньги, будут заказывать рекламу и объявления…
— Стоп, приятель! Слишком много подробностей. — Каледин развернулся и потянул за собой Алису. — У меня, как ты правильно заметил, есть важное поручение. Мне и так уже посадили на шею одну малявку, а воспитателем детского сада я не нанимался. Так что топай домой, пока тебя родители не потеряли.
— Я не малявка, я Алиса!
— А я у вас разрешения и не спрашивал! Я представитель свободной прессы! — закричал Черныш в спину уходящему наемнику. — К тому же я сирота, так что меня никто искать и оплакивать не будет. А присоединиться к вам я бы хотел из соображений элементарной безопасности. Да и чтобы не так скучно было идти по темным туннелям.
— Опять слишком много подробностей, приятель, — отозвался Каледин.
7
Станция «Обводный канал» больше напоминала склеп: пустые палатки, котомки с вещами и домашней утварью, в беспорядке разбросанные по платформе, и ни единой живой души. Но тут, в опровержение этого впечатления, на краю платформы появилась фигура человека.
— Назад! — приказал Каледин испугавшейся Алисе. Не теряя времени даром, наемник подтолкнул девочку к входу в ближайшую пустую палатку, а сам приготовился к бою.
— Не стреляйте! Свои!
По платформе, огибая кучи брошенных вещей, в их сторону шел высокий, почти одного роста с Калединым, мускулистый мужчина. Каледин сразу же опознал на незнакомце военную форму Империи Веган. Но еще больше наемника насторожил тот факт, что лицо нежданного гостя скрывала черная полумаска.
— Капитан Реутов! — представился подошедший. — Прибыл по специальному поручению коменданта фиолетовой линии. А вы кто такие и что здесь делаете?
— А какое тебе дело, капитан? Эта станция никому не принадлежит, и я имею полное право тут заночевать.
В ответ веган лишь заскрипел зубами, но промолчал. Крыть ему было нечем. Тем временем из-за спины Каледина показался объектив фотоаппарата Черныша, и напряженную тишину нарушил щелчок. Вздрогнув от неожиданности, капитан запоздало потянулся к пистолету в поясной кобуре.
— Тихо, капитан! — Каледин предупреждающе вскинул руку, в которой уже держал оружие странной конструкции. Длинный ствол, толстая, по форме напоминающая грушу рукоять и блестящие в сумраке металлические накладки. — Это всего лишь мой племянник тебя сфотографировал. Помнишь еще, что это такое — фотоаппарат? Или ты родился уже после Катастрофы?
— Я знаю, что такое фотоаппарат. Но нахрена твой племяш меня щелкнул? Пусть немедленно удалит снимок или я отберу и разобью его камеру!
— Что ты такой нервный, капитан? Прямо как депутат на выходе из борделя, — покачал головой наемник, но потом все же приказал новоиспеченному племяннику: — Удали его фото.
— А чего такого? — капризным тоном ответил Черныш. — У нас свободное метро, кого хочу, того и фотографирую. Разрешение не требуется!..
Договорить он не успел, лишь удивленно вскрикнул, когда неведомая сила вырвала из его рук камеру. Наемник пару секунд повертел старенький Canon, затем нажал пару кнопок и протянул фотоаппарат обратно владельцу.
— Держи, — а затем обратился к капитану: — Твое фото я удалил. Доволен?
Несколько мгновений Реутов недоверчиво смотрел на Каледина и Черныша, но вдруг как-то разом расслабился и убрал руки за спину.
— Да. Прошу меня извинить, я слишком бурно отреагировал. Все дело в том, что пропали мои люди и я немного на взводе.
— Пропали ваши люди? — переспросил Каледин, убирая странный пистолет в недра своих не менее странных одеяний. Черныш наконец-то осмелился выйти из-за спины наемника и встал рядом, при этом демонстративно переместив камеру на бок.
— Я руковожу… точнее, руководил небольшим отрядом из десяти человек. Нам было поручено охранять на этой станции переселенцев с «Три Эс». — Веган говорил быстро и четко. По личному опыту Каледин знал, что так обычно рассказывают хорошо продуманную и лживую историю. — Поначалу все шло хорошо, но вскоре стали пропадать люди. Сперва исчезали переселенцы, и мы решили, что они просто решили вернуться обратно на «Три Эс». Тогда я поставил караул у туннеля, ведущего на «Звенигородскую». И в первую же ночь пропали двое солдат, дежуривших у входа.
— И что вы тогда подумали?
— Я по-прежнему придерживался теории о том, что это дело рук переселенцев. Мы провели общее собрание, но, как оказалось, в эту ночь никто из простых граждан не покинул станцию.
— Значит, опасность приходила снаружи? Может, это дело рук Детей Кукурузы? — предположил Каледин.
— Я тоже сначала так подумал, потому отправил трех переговорщиков на «Волковскую». Солдаты вернулись живыми и относительно невредимыми. Дети Кукурузы заявили о своей непричастности к событиям на нашей станции. Этим безбашенным малолеткам вообще нет дела до того, что находится за пределами их маленького мирка.
— И вы им поверили на слово? — В голосе наемника послышалось едва уловимое удивление.
— За кого вы меня принимаете? Конечно, я все еще держал их под подозрением. Переселенцы предлагали заварить вход на «Волковскую», но это невозможно, так как туннелем пользуются мортусы. — Реутов покачал головой. — В итоге я решил поставить караул и у этого прохода, а оставшихся двух солдат отправил за подкреплением. А на следующий день…
— Дайте угадаю, — подал голос, молчавший до этого момента Черныш, — все жители неожиданно исчезли?
Веган вновь с неприязнью посмотрел на юношу, но все же снизошел до ответа:
— Нет, не совсем так. Я отправился на дежурный осмотр туннеля, когда услышал на «Обводном» выстрелы и крики. На обратном пути мне встретился один из переселенцев, Давид.
Услышав имя погибшего на «Три Эс» пожилого террориста, Каледин насторожился.
— Он нес какую-то околесицу, я так и не смог вытрясти из него хоть что-нибудь путное. Внезапно он сорвал у меня с пояса гранату и умчался прочь, в сторону «Звенигородской».
— И вы не попытались его остановить. И зачем ему понадобилась граната?
— В тот момент мне было не до обезумевшего старика. К тому же, чтобы он ни задумал, моя граната ему в этом не помогла бы, так как она была учебная, муляж. Я носил ее с собой просто на всякий случай, пугнуть, если понадобится, бандитов.
— Или запугивать беззащитных переселенцев, — тихо произнес Черныш.
Каледин шикнул на юношу и посмотрел на капитана. Но веган вроде бы не услышал язвительного замечания юноши или сделал вид, что не услышал.
— Когда я вернулся на «Обводный», — продолжал рассказывать Реутов, — то застал ее вот в таком виде. Вторые сутки я жду, что кто-нибудь объявится. Или выжившие, или подкрепление из Империи. Но кое-что подсказывает мне, что ожидания мои бесполезны.
— Почему вы так думаете, капитан?
Минуту Реутов молча смотрел на собеседников, после чего кивнул каким-то своим мыслям и махнул рукой.
— Следуйте за мной. Это нужно видеть.
Черныш уже было шагнул вслед за капитаном, но тут на его плечо легла тяжелая ладонь Каледина.
— Останешься здесь, присмотришь за Малявкой. Она вот в той палатке.
— Еще чего! Я нянькой не нанимался… ой! — попытался возмутиться Черныш, но наемник лишь слегка сжал пальцы, и руку юноши пронзила острая игла боли. — Я понял, понял.
— Хороший мальчик. — Наемник отпустил Черныша и быстрым шагом нагнал Реутова.
— Дылда, — злобно, но тихо прошипел вслед ему юноша и откинул полог брезентовой палатки, в которой сидела Алиса. — Привет, Малявка.
— Я! Не! Малявка!
Услышавший краем уха очередной возмущенный крик Алисы Каледин слегка улыбнулся. Но скоро его улыбка исчезла, стоило ему увидеть то, что собирался показать капитан Реутов.
— Смотрите. Как предполагаете, он большой?
Отпечаток когтистой лапы был огромен. Каледин с тревогой смотрел на оставленную в пыли цепочку отпечатков звериных лап, сопровождающуюся окровавленными лоскутами одежды, клочками шерсти и небольшими озерцами бурой вязкой субстанции. Наемник подошел к одной из таких луж, встал на колено и осторожно опустил в нее кончик указательного пальца.
— Осторожней! — зачем-то окликнул его веган.
Но Каледин понюхал и даже лизнул перепачканный палец.
— Как я и думал, это кровь.
— И обязательно было пробовать эту дрянь на вкус? — Капитан брезгливо поморщился.
— Нет, не обязательно. Но зато я знаю, что кровь не человеческая, а животного. Значит, зверь, побывавший здесь, ранен.
Реутов не стал уточнять у наемника, откуда тому известен вкус человеческой крови. И без того появившийся невесть откуда долговязый тип в странной одежде, вооруженный старинным мушкетом, вызывал у него массу подозрений.
— Я осмелюсь предположить, что именно это зверь убил, а затем унес или съел тела обитателей станции. А так как здесь было всего лишь несколько десятков безоружных людей, провернуть такое дело огромному сильному монстру не составило особого труда. Но первыми он, конечно, задрал ваших солдат.
— И что вы предлагаете?
— Я предлагаю пойти по следу.
8
— А кто такие кукурузники?
— Что? — Черныш, возившийся с настройками фотоаппарата, недоуменно посмотрел на сидевшую рядом девочку. — Какие еще «кукурузники»? Самолеты, что ли?
— Дядя Каледин говорил про каких-то кукурузников, что живут там, дальше, на «Волковской». — Нахмурив лоб, Алиса добавила: — А что такое самолет?
— Да подожди ты. Засыпала меня вопросами. Самолет — это такая машина, типа дрезины, только на ней по небу летают.
— По небу?..
— И Каледин говорил не «кукурузники», а Дети Кукурузы. Ты что, ничего о них не знаешь?
Малышка отрицательно замотала головой.
— Дети Кукурузы — это… — Черныш не знал, как доходчивее объяснить девочке уклад этой мрачной общины, наводившей ужас на всех взрослых в округе. — Есть такая станция «Волковская», и обитают там Дети Кукурузы. Тебе или мне они пока ничем не угрожают. Но если к ним в руки попадет человек старше шестнадцати лет, то судьба его предрешена. Дети Кукурузы — это именно дети, которые считают, что во всем том ужасе, который пережило человечество, виноваты взрослые. И любой взрослый должен за это ответить, не важно, родился он до Катастрофы или после. Как только житель станции переступает порог шестнадцатилетия, его изгоняют на поверхность — без защитного костюма, без еды и без оружия. Точно так же они поступают с любыми взрослыми, которым «посчастливилось» забрести на «Волковскую». Исключение составляют только мортусы, везущие трупы на станцию-кладбище «Бухарестская». Их Дети Кукурузы за людей не считают.
— Это сказка? — восторженно воскликнула Алиса.
— Тише ты! — шикнул в ответ Черныш и осторожно выглянул сквозь щель в пологе палатки наружу. Каледина с Реутовом он не разглядел. Вся платформа была погружена во мрак и безмолвие. — Давай я лучше тебе настоящую сказку расскажу. Ты когда-нибудь видела подобное?
Юноша многозначительно продемонстрировал Алисе фотоаппарат.
— Это, наверное, последний рабочий фотоаппарат в мире! Ну, в нашем метро точно последний. Его предыдущий владелец считал камеру чем-то вроде охранного амулета. Когда началась бомбежка, он как раз спускался по эскалатору станции «Адмиралтейская», где впоследствии он провел первые месяцы своей новой подземной жизни. Понимаешь, в момент взрыва он оказался на глубине, куда не прошло губительное для техники электромагнитное излучение. Понимаешь?
Девочка вновь отрицательно помотала головой.
— Ну да, тебе еще рано в этом разбираться. Так вот. Прежний владелец фотоаппаратом практически не пользовался. Его же подзаряжать надо. Да и потом, куда девать фотографии? Кому они сейчас нужны. Вот я и выменял у него камеру на три банки тушенки. Умный человек, такой как я, всему найдет применение. Скоро я стану журналистом и быстро заработаю с помощью этого аппарата на свой кусок хлеба. Вот смотри…
Черныш протянул фотоаппарат Алисе. Девочка с трепетом взяла тяжелую потертую камеру и заворожено посмотрела на светящийся тусклым светом дисплей Canon, через который тянулась длинная трещина. Юноша демонстрировал ей снимки, сделанные как им, так и предыдущим владельцем фотоаппарата. В основном это были редкие кадры улыбающихся людей: женщина с ребенком радуются возвращению мужа-сталкера из рейда на поверхность; старик, улыбающийся при взгляде на резвящихся на платформе чумазых детей; молоденький солдатик из службы личной охраны Назима, дарящий симпатичной девушке нитку бус. Алиса с детским удивлением и радостью рассматривала застывшие, словно мухи в янтаре, мгновения из чужих жизней, пока наконец ее не одолел сон.
Юноша осторожно забрал драгоценную камеру из рук Алисы. Сняв с себя куртку, он свернул ее несколько раз и положил девочке под голову. Девочка что-то неразборчиво пробормотала и покрепче прижала к себе плюшевого медвежонка.
— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю… — Черныш вдруг вспомнил слова колыбельной, которую пела ему перед сном его мама. — Придет серенький волчок и укусит за бочок…
9
— Это что, волк? Какого… — Вопрос буквально застрял у Реутова в горле. Глаза, видневшиеся в прорезях полумаски, округлились от ужаса, а правая рука вновь потянулась к поясной кобуре.
Каледин предпочел не дожидаться, пока испуганный капитан закончит мысль, и дал себе мысленный приказ.
«Включение».
Сигнал от мозга устремился по всему телу, активируя вживленные в тело наемника имплантаты. Микрочипы ударили сотнями электроимпульсов по железам, в кровь хлынули потоки гормонов и химических веществ. В результате реакции столь замысловатого гормонального коктейля Каледин превратился в невероятно быструю машину для убийств. Исчезали эмоции, мысли, резко ухудшилось обоняние, а спектр восприятия цветов ужался до всевозможных оттенков серого. Оставались лишь инстинкты и желание убивать.
Такова была изначальная задумка Зеленого Доктора и его хозяев, ставивших эксперименты на беззащитном пленнике со станции «Нарвская». Они хотели создать послушную куклу, запрограммированную на безропотное выполнение приказов. Но в одном они просчитались. Однажды кукла отказалась слушаться кукловодов.
Окружающий Каледина мир привычно замедлился, хотя это было лишь его субъективное восприятие. Все дело в том, что с момента активации имплантатов наемник двигался столь быстро, что взгляд стороннего наблюдателя просто не мог за ним уследить. Словно крылья колибри, застывшей над цветком, Каледин превращался в еле уловимую рябь перед глазами.
Наемник посмотрел на Реутова, все еще тянущегося к кобуре, а после повернулся и взглянул на то, что так напугало капитана веганской Империи.
На противоположном конце платформы действительно стояло нечто похожее на волка. Но назвать это исчадье ада так просто у Каледина язык не поворачивался, так как сходство между застывшем в сумраке колон монстром и лесным хищником имелось весьма отдаленное.
Монстр был в высоту не меньше полутора метров в холке, с очень широкой грудью, длинным гибким хвостом с кисточкой на конце, как у льва, вытянутой, словно у борзой, мордой, небольшими заостренными ушами и крупными, выдающимися из пасти клыками. Цвет шерсти зверя Каледин определить не мог, лишь заметил, что по спине монстра, вдоль хребта, тянулась темная полоса, и виднелись крупные темные пятна на боках.
Рассмотреть зверя в деталях смог только Каледин. Для капитана Реутова это был лишь расплывчатый темный силуэт, внешне похожий на огромного волка или собаку. Но дальше удивление вегана лишь росло. После появления неведомого чудища стоявший перед ним таинственный собеседник (только сейчас Реутов понял, что он так и не узнал даже имени высокого человека в лохмотьях!) неожиданно исчез. Только неясная смутная тень метнулась в сторону застывшего на другом конце платформы монстра.
Каледин думал покончить с волком-переростком быстро. На ходу он достал из ножен пару массивных охотничьих ножей, примериваясь, как бы поудобней вонзить их в глазницы зверю. Только тот не думал так просто расставаться с жизнью. И произошедшее дальше заставило Каледина вскрикнуть от изумления.
Зверь метнулся в сторону, пропустив человека и его смертоносные железные шипы мимо себя.
«Этого просто не может быть! — мысленно взвыл наемник. — Он двигается так же быстро, как я! Но как… каким образом?..».
Однако времени на раздумья у наемника не было, ибо зверь пошел в контратаку. Огромные челюсти клацнули в нескольких сантиметрах от плеча Каледина. Согнув ноги в коленях, наемник бросился зверю между лап, намереваясь одним из клинков перерезать сухожилие на задней левой конечности, а вторым вспороть волку брюхо. Замысел удался лишь наполовину.
Зверь взвизгнул, когда холодная сталь рассекла шерсть, толстую кожу, а затем и мышцы на лапе. Но раненая лапа не помешала хищнику вскинуться, словно лошадь, на дыбы и избежать смертельного удара в живот.
Каледин поспешил откатиться в сторону, пока зверь не вернул себе устойчивое положение и не располосовал человека огромными острыми когтями. Понимая, что подходить вплотную сродни самоубийству, наемник решил убить тварь с расстояния.
Вжиу! Вжиу!
Брошенные наемником ножи загудели, словно сердитые пчелы, и устремились в сторону зверя. Но на этот раз Каледину не удалось даже поцарапать косматые бока противника. Монстр припал к земле, просто пропустив ножи над собой.
Возможно, он наконец-то понял, что сегодня жертва и охотник вполне могут поменяться ролями. Звучно рыкнув, зверь бросился прочь от наемника. Это не было бегством, скорее — тактическим отступлением. И все бы ничего, но на пути хищника оказался Реутов, только-только дотянувшийся до рукояти пистолета на поясной кобуре.
Каледин понял, что сейчас произойдет, и бросился вслед за зверем. Наемник почти успел нагнать прихрамывающего монстра, прежде чем тот поравнялся с Реутовым, но ему не хватило буквально нескольких долей секунды. Чувствующий погоню зверь не стал останавливаться, пробегая мимо капитана, он лишь цапнул застывшего вегана зубами за плечо.
Этого укуса оказалось достаточно, чтобы оторвать капитану руку, превратив плечо и ключицу в кровавую кашу, в которой белели осколки раздробленных костей.
— Твою ж налево! — выругался Каледин и остановился. Перед ним возникла дилемма — продолжать погоню за зверем или остаться тут и помочь Реутову выжить. — «Отмена».
Окружающий мир вновь обрел цвета.
10
Сидящий в палатке Черныш очнулся от шока. Он понял, что все тело его покрыла испарина, а пальцы, сжимающие пластиковый корпус фотокамеры, побелели от напряжения. Только что он тайком, просунув объектив через дыру в брезентовом пологе палатки, наблюдал за беседовавшими на платформе Реутовым и Калединым, как через несколько мгновений последний буквально растворился в воздухе!
Машинально пальцы первого и последнего подземного журналиста нажали на кнопку «записи». И, как потом подумал Черныш, не зря. Потому что через секунду застывший в центре кадра Реутов взвыл, тело его пережило резкую трансформацию. Брызнул фонтан крови, и левая рука капитана отделилась от тела. Тут же рядом с рухнувшим на землю веганом материализовался Каледин.
Наемник снял с пояса узкий кожаный ремень и попытался наложить его как жгут. Но было очевидно, что старания его напрасны. Лицо Реутова побелело, словно кожа альбиноса, глаза закатились, а дыхание было частым и неровным. Из последних сил Реутов вцепился уцелевшей рукой в одежду наемника и заговорил:
— Это… оно… меня?
— Да, — ответил Каледин. — Прости, я не успел.
— Куда… делся… «Икс-два»?..
— Как ты сказал?! — взревел Каледин. — «Икс-два»?
Но Реутов не ответил. Вместо слов у него изо рта пошли кровавые пузыри. Но наемнику не требовался ответ. Каледин уже успел сложить в своей голове все кусочки головоломки. Наклонившись поближе, он зашептал на ухо вегану:
— Есть в Империи Веган ученый, вы называете его Зеленый Доктор. Много лет назад я попал к нему в лабораторию. Попал, надо заметить, не по своей воле. Оказалось, что этот ученый проводил весьма дерзкие эксперименты, в основном над скрещиванием ДНК животных, растений и людей. Судьбе было угодно, чтобы я стал для него неким побочным проектом, которому он прививал все неудавшиеся образцы. «Контрольный образец «Икс-один», так он меня называл в своих отчетах. И в итоге… — Каледин медленно снял шляпу и убрал скрывавшие его лицо ткани. Взору истекающего кровью Реутова предстала ужасная картина: шрамы, уродливые наросты и черные провалы на том месте, где у человека должны находиться глаза. Вместо них на дне этих черных впадин светились две алые точки. — В итоге я стал чудовищем. И когда-нибудь я навещу Зеленого Доктора и всех тех, кто сотворил такое с моим телом и душой. Уж поверь мне, капитан, эта встреча их не обрадует!
Но Реутов его уже не слышал. Глаза вегана остекленели, а грудь больше не вздымалась. Капитан умер.
Вернув ткань-вуаль и шляпу обратно, Каледин поспешил к палатке, в которой он оставил Черныша и Алису. Распахнув полог, наемник строго посмотрел на застывшего у порога юношу, всеми силами пытающегося продемонстрировать, что он давно и крепко спит.
— Хватит притворяться, я знаю, что ты не спал и все видел.
Тяжело вздохнув, Черныш открыл глаза и посмотрел на возвышающегося над ним наемника.
— Теперь вы меня убьете? — с дрожью в голосе спросил альбинос. — Как только что убили этого вегана?
— С чего ты взял, что Реутова убил я? Хоть он и напрашивался на это, но я, наоборот, пытался его спасти. Его убил домашний питомец.
Черныш все меньше и меньше понимал происходящее. Наемник решил смилостивиться и снизойти до объяснений:
— Империя Веган обманула, что неудивительно, Назима. Вместо обеспечения безопасности переселенцев с «Три Эс» они ставили на них эксперименты. На беззащитных людей натравливали монстра по прозвищу «Икс-два».
— «Икс-два»? Что это значит?
— Не важно. Просто порядковый номер любимых игрушек Зеленого Доктора.
— А кто такой Зеленый Доктор?
— Так, журналист. Либо ты молча слушаешь, либо интервью окончено.
Черныш послушно замолчал, жестом продемонстрировав, что его рот на замке. Хмыкнув, Каледин продолжил рассказ:
— Так вот. Веганы натравливали огромную клыкастую зверюгу на ничего не подозревающих переселенцев. Но, похоже, что-то пошло не так, и тварь вырвалась из-под контроля. Перебив колонистов, она принялась за своих хозяев. А сейчас она несется в сторону «Три Эс», и мне необходимо срочно ее догнать и убить. Все понял?
— Да-а… точнее, ничего не понял, но сделаю вид.
— Это правильно, — в голосе наемника послышались одобрительные нотки, — не пытайся показаться самым умным — дольше проживешь. А сейчас у меня для тебя задание.
— Что нужно сделать? — с рвением отозвался альбинос, хотя мысленно пообещал припомнить наемнику в будущем его нелестный комментарий об умственных способностях подземного журналиста.
— Как только я уйду, буди малявку и возвращайтесь на «Три Эс». Если по пути встретите мортусов, то попросите подвезти. Если начнут отказываться, скажите, что вы от Каледина, и покажите им вот это.
Наемник порылся в недрах своего чудо-одеяния и протянул юноше стеклянный шарик. При ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это не просто шарик, а стеклянный глаз.
— Круто! — восторженно воскликнул Черныш. — А чей это?
— Раньше он принадлежал бригадиру мортусов Щербине, не умеющему держать язык за зубами. Хочешь, я сделаю так, что этот протез и тебе пригодится?
Поняв намек, Черныш испуганно замолчал.
— Ладно, собирайтесь и идите домой. Возможно, я вас вернусь за вами прежде, чем вы придете на «Звенигородскую», а может, и нет.
Сказав это, Каледин вновь исчез. Потрясенный этим фокусом, Черныш аккуратно потряс за плечо проспавшую все последние события Алису.
— Малявка, подъем. Просыпайся! Нам надо срочно идти…
— Я! НЕ!! МАЛЯВКА!!!
Звонкий крик возмущения девочки услышал даже наемник, который к тому моменту был на середине пути к «Звенигородской».
11
Туннель, тюбинги, ржавые рельсы и полуразвалившиеся бетонные шпалы — все это превратилось для Каледина в сплошную серую полосу. Наемник вновь перешел в свой особый режим, и окружающий мир утратил цвета.
Каледин боялся, что зверь нападет на обитателей «Звенигородской». Но, на их счастье, внимание монстра привлек хоть и далекий, но весьма громкий рев толпы, доносившийся со стороны перегона на «Садовую». Это шумела тройная станция, отмечающая свой великий праздник.
Там, на самодельной сцене, сооруженной над переходом с «Садовой» на «Спасскую», играл сводный музыкальный коллектив, исполняющий рок-н-ролльные хиты восьмидесятых. «Три Эс» была охвачена хмельным весельем, и сотни людей даже не подозревали о нависшей над ними угрозе. Патлатый старец, еле держащийся на ногах, вышел в сопровождении пары молодых ребят на центр помоста. Один из помощников почтительно протянул старику микрофон.
— Раз-раз, проверка звука, — произнес старик, и окружающие поразились, насколько тембр и сила его голоса не соответствовали тщедушному телу. Из-под грязных спутанных патл старика блеснула юношеским озорством пара выцветших синих глаз. — Ну что, врежем рок в этой дыре?
— Да!!! — радостно отозвалась толпа. Но слитный хор сотен глоток потонул в раскатистых басах и гитарных риффах, брызнувших из динамиков у сцены.
Дальше старику подпевали все собравшиеся на платформе:
Smoke on the water.
And fire in the sky!
В то самое время, пока вся станция веселилась, на блокпосту перегона между «Садовой» и «Звенигородской», где скучали несколько охранников, из туннеля раздался леденящий душу волчий вой.
— Полундра! — вскричал командир блокпоста, судя по морской шинели и сленгу, служивший до Катастрофы на флоте. — Занять позиции! Гагара! Торпедой дуй к Ивану. Передай ему, что нам срочно требуется подкрепление…
Стоило бойцу Гагаре отбежать от блокпоста на несколько шагов, как за спиной у него началась беспорядочная стрельба, которая через пару мгновений сменилась криками ужаса и боли. Но посланник не стал останавливаться или даже оборачиваться. Стиснув от страха зубы, он из последних сил помчался по туннелю и понял, что тут грохот выстрелов тонет в потоках музыки. Следовательно, перестрелку у блокпоста никто не услышит.
Дальнейшие выводы Гагара сделать не успел. В спину ему ударили, да с такой силой, что воздух вырвался из легких, словно из лопнувшего пузыря. Боец несколько раз кувыркнулся, болезненно ударяясь о шпалы и стальные жилы рельсов, пока не врезался в металлическую конструкцию. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, это огромную звериную фигуру с двумя горящими, словно угли, глазами.
Старик на сцене продолжал петь. Зверь замер на месте, поводил лобастой головой из стороны в сторону, словно прислушиваясь к беснующейся впереди многоголосой толпе.
Именно в этот момент Каледин наконец-то догнал своего противника.
Единым махом перепрыгнув баррикады на разгромленном блокпосте, наемник на бегу вырвал из рук одного из погибших охранников автомат с еще почти полным боекомплектом. Алые звездочки от горящего пороха нарушили гегемонию серого цвета.
В пылу погони Каледин снова забыл о том, что преследуемый хищник слеплен с ним из одного теста, а потому пули для зверя двигались столь же медленно, как и для наемника. Так что монстр без труда уклонился от смертоносного свинца и бросился навстречу надоедливому преследователю. Осознав свою ошибку, Каледин перехватил автомат и воспользовался им в качестве дубинки, со всего размаху ударив хищника по морде, метя по глазам.
Совершенно неожиданно для наемника удар достиг цели. Брызнул щепками расколовшийся при столкновении деревянный приклад, голова монстра мотнулась в сторону. Воспользовавшись секундной заминкой противника, Каледин огляделся, прикидывая дальнейший план.
К сожалению, противопоставить зверю свой главный козырь, невероятную скорость, в данном случае он не мог. Икс-два, вырвавшийся, как когда-то и сам Каледин, из-под контроля сотрудников Зеленого Доктора, двигался столь же стремительно. Убить зверя голыми руками у наемника не получилось, огнестрельное оружие тоже было бесполезно.
Тут взгляд Каледина наткнулся на решетчатую крышку колодца, ведущего в технический коридор, тянущийся куда-то под туннелем. А еще он вспомнил Давида, с момента встречи с которым и началась вся эта история. И его учебную гранату.
— А ну, бобик, иди сюда. — Наемник даже присвистнул, чтобы привлечь внимание зверя. Хищник разрывался между желанием порвать в клочья приставучего, но неуязвимого для его клыков и когтей двуногого противника и пьянящим запахом десятков человеческих тел, чьи кровь и мясо пришлись ему так по вкусу.
Воспользовавшись тем, что зверь замер в нерешительности, наемник подбежал к крышке люка, ухватился за ее прутья и легко приподнял ее над головой. После чего запустил решетку в противника и закричал:
— Бобик! К ноге!
Зверь легко увернулся от брошенной в него железки, но это помогло ему преодолеть последние сомнения. Утробно рыкнув, он устремился к наемнику, желая навсегда покончить с наглым двуногим.
Именно на такую реакцию и рассчитывал Каледин. Распахнув полы своей одежды, он одним ловким движением вырвал предохранительные кольца с нескольких гранат Ф-1, а одну из них зажал в правой руке.
В ту же секунду в него врезался хищник. Зубы клацнули прямо перед лицом наемника, в нос ударил крепкий запах разлагающегося мяса и гнили. Обхватив шею монстра руками, Каледин, как заправский борец, потянул зверя вслед за собой на дно.
Хоть стенки колодца были довольно узкими и не позволяли монстру воспользоваться его сверхскоростью, но их ширины хватило, чтобы сплетенные в смертельных объятиях зверь и человек камнем рухнули вниз. Поняв, что его замысел почти удался, Каледин разжал правую руку, отпуская спусковой рычаг, и улыбнулся, глядя в глаза хищнику:
— And fire in the sky, бобик…
12
— А далеко нам еще идти?
Звук хрустального детского голоса заставил Каледина приоткрыть глаза. Но даже такое простейшее усилие далось ему с огромным трудом. Наемник буквально чувствовал, как его покидают последние капли жизненной силы. Сквозь сомкнутые ресницы он увидел несколько металлических прутьев арматуры, пронзивших его шею и грудь. Своих конечностей наемник не чувствовал, они были погребены под завалами из обрушившихся в результате взрыва стен колодца.
Но сейчас для Каледина главное заключалось в том, что ему удалось уничтожить монстра. Что его собрат по лаборатории Зеленого Доктора погиб, наемник не сомневался. Он собственными глазами видел, как во время обвала один из камней размозжил башку чудища, словно гнилой помидор.
— Да уже почти пришли. Если бы эти гады-мортусы взялись нас подвезти до конца, то мы были бы уже на «Садовой». — Где-то там, наверху, шли двое. Каледин сразу узнал голоса Алисы и Черныша и улыбнулся. Значит, альбинос справился с порученной ему задачей и привел дочку начальника «Три Эс» на их родную станцию. — Только здесь, похоже, случилась неслабая заварушка. Вот тут, я хорошо помню, раньше был вход в какой-то заброшенный колодец, а теперь дыра…
— Ого! — Голос девочки звонким эхом заметался по полуразрушенному колодцу. Каледин не видел, но догадался, что журналист и девочка остановились и, склонив головы, всматриваются вглубь завала. Наверное, наемник мог бы попытаться подать голос, чтобы привлечь их внимание и попытаться спастись. Но сил на это у него уже не было.
— Ладно, хватит глазеть. — Черныш взял Алису за руку и потянул прочь от таинственного провала, — Мне еще нужно доставить тебя к отцу. А не то Каледин меня найдет и уши оторвет.
«Оторву-оторву», — мысленно подтвердил наемник, чувствуя, что еще несколько мгновений, и он уже никогда не сможет исполнить свою угрозу.
— Пойдем, Малявка! А не то возьму твоего медведя и сброшу в эту яму!
— Не называй меня Малявкой! Это только дядя Каледин может меня так называть!
Вслушиваясь в шорох уходящих шагов, наемник наконец-то позволил себе закрыть глаза и то ли тихо запел, то ли ему это лишь показалось:
Баю-баюшки-баю, не ложися на краю,
Придет серенький волчок и укусит за бочок…
И перед тем как окончательно погрузиться в мир, где властвовали лишь оттенки серого цвета, Каледин услышал, что звук шагов возвращается.
Почудилось или нет?..
© Никита Аверин
