Глава 5
Сон никак не шел. Алекс перевернулся на другой бок, но храп Фелонова от этого тише не стал. И еще мысли лезли в голову липкие и холодные. Это был даже не страх, а какое-то недоумение. Неужели, завтрашний рассвет будет последним в его жизни? Сколько раз приходилось засыпать в ночь перед боем, но такой тоски он не испытывал еще никогда. Нос учуял вонь паленой шерсти. Капитан Магу принял, наконец, решение, откинул шинель и пихнул отставного унтера в бок.
– Подъем!
– А? Что?
Фелонов спросонья попытался нащупать револьвер.
– Тихо, – прошипел ему в ухо Алекс, – слушай сюда. Завтра пойдешь искать выход в одиночку…
– Да нет отсюда выхода!
– Тихо, я сказал. Сам знаю, что нет. Найдешь надежное укрытие. Я отдам тебе все, что Годрин с Осиговым написали. Когда все закончится, и османийцы уйдут, проберешься к нашим. У тебя получится, я в тебя верю.
– Так может…
– Нет, – оборвал унтера капитан, – не может. Ярбай без моей головы отсюда не уйдет, а о тебе он ничего не знает, тебя тогда с нами не было, тебя он искать не станет.
Ничего больше офицер сказать не успел. Через темноту от самого дальнего костра донесся оклик часового.
– Стой, кто идет!
Поскольку никого из руоссийцев в той стороне быть не могло, встревоженный капитан потянул из кобуры свой «гранд». Фелонов последовал его примеру. А по лагерю руоссийцев стремительно расползался шум тревоги, сопровождаемый многочисленными щелчками винтовочных затворов, оклик часового потревожил не их одних. Но до стрельбы пока не дошло.
– За мной!
В одном мундире и с револьвером в руке капитан устремился к источнику шума. В полусотне шагов от костра уже собралась не большая толпа, к ней Алекс и направился.
– Что за бардак?! Р-разойдись!
Солдаты узнали начальство и торопливо расступились. Капитан смог пройти к стоявшему с поднятыми руками человеку. Кто-то из солдат поднес факел, осветив задержанного. Причиной переполоха стал высокий худой мужчина в возрасте около сорока лет. Одет он был по моде местных пастухов, но у Алекса возникло серьезное подозрение, что к выпасу скота он никакого отношения не имеет. И как он ухитрился попасть в лагерь, обойдя все посты, выставленные на подступах к нему? Повернувшись к солдатам, капитан задал вопрос.
– Как вы его задержали?
– Так сам пришел, господин капитан, – доложил один из рядовых, – не скрываясь.
– Оттуда.
Солдат указал рукой в южном направлении, где по уверениям ходивших на разведку солдат никакого прохода извне не было. Очень интересно. Капитан шагнул к себрийцу, пристально посмотрел на него снизу вверх и спросил.
– Ты кто такой?
– Я – Горанович.
У здешних себрийцев это могло быть как именем, так и фамилией.
– И что ты здесь делаешь, Горанович?
– Вас ищу. Вы попали в ловушку, я могу помочь.
По руоссийски пришелец говорил с явным местным акцентом, но это был именно руоссийский язык. Где-то этот себриец имел возможность изучить язык, что только усиливало подозрения. Второй предатель за одну экспедицию был бы уже перебором. Но положение было, действительно, безвыходным в прямом смысле этого слова, приходилось хвататься за соломинку.
– Руки опусти. Отсюда есть выход?
– Есть. Я же пришел сюда. Люди и лошади пройдут, телега не пройдет.
В глубине души Алекса забрезжила надежда на спасение, но не спешил радоваться, уж очень невероятной выглядела такая возможность, да и сам спаситель доверия не вызывал.
– Ты ведь не пастух, – предположил капитан, – тогда откуда ты знаешь горы?
– Я не пастух, – подтвердил его догадку Горанович, – я товар вожу.
Контрабандист! Кто еще может знать тайные тропы в горах?! В Палканском лоскутном одеяле раньше таможни стояли едва ли не на каждом перекрестке. Поэтому, контрабандный промысел в этих краях был весьма доходным занятием. Начавшаяся война смела таможни вместе с таможенниками, обе воюющие армии не принимали в расчет границы местных княжеств и опереточные армии местных князей. Вместе с таможнями исчезла и контрабанда, уж больно велик был шанс экспроприации товара. Этим обе стороны грешили в равной степени. Да и всевозможных банд в горах появилось немало.
Часть подозрений отпала, но далеко не все.
– А откуда ты узнал про наше положение?
– Я был тут…, неподалеку. Вечером услышал сильную стрельбу, захотел посмотреть. Увидел, решил вам помочь.
Осталось только выяснить мотивы Горановича.
– И почему же ты решил нам помочь?
– Я не люблю османийцев и мне нужно золото.
Ну что же, вполне себе достойная мотивация. Пока все выглядело логично. Остался последний вопрос.
– Сколько?
– Десять руоссийских золотых червонцев, – назвал свою цену Горанович.
Десяти червонцев у капитана не было, в кошельке лежали только два. Была еще серебряная и медная мелочь да еще несколько ассигнаций, которые среди местных жителей хождения не имели. Возможно, удастся собрать нужную сумму с господ офицеров, но их только двое и люди они небогатые. А потому, он все-таки решил возмутиться и поторговаться.
– Сколько, сколько?
Контрабандист оказался настроен весьма решительно, видимо, деньги ему были очень нужны.
– Десять или я ухожу.
– Может, ассигнациями возьмешь?
Ассигнаций, впрочем, тоже не было, да и не в ходу они были у местных.
– Нет, не возьму, мне нужно золото.
Чего и следовало ожидать. В этот момент на сцене появились еще два действующих лица.
– Что здесь происходит?
– Господин штаб-капитан, разрешите представить – наш спаситель Горанович! И цена за спасение весьма умеренная, всего-то десять червонцев.
Алекс заметил, как при упоминании суммы дернулась щека Годрина. Штаб-капитан происходил из служилого дворянства и жил только на офицерское жалованье. Кроме того, он был семейным, и для него такая сумма была весьма значительной. Капитан Осигов промолчал, предпочитая держаться в тени своего начальства.
– Думаете, он нас действительно сможет вывести отсюда?
– Думаю, да. Днем его здесь не было, через наши позиции он пройти не мог, значит, пробрался откуда-то снаружи. Наше спасение близко, осталось только деньги найти.
– Как же так?! – возмутился Осигов. – Мы за их освобождение воюем, а они соглашаются нам помочь только за деньги, да еще и семь шкур норовят содрать!
Алекс напомнил возмущенному артиллеристу о сложившихся обстоятельствах.
– У нас нет времени на агитацию, господин капитан! К тому же, сомневаюсь, что она на него подействует. Местные контрабандисты – люди без чести и совести. Иначе, они нашли бы себе более законопослушное и благочестивое занятие.
– А может…
– Не стоит, господин капитан, – Магу сходу отмел еще одно предложение артиллериста. – Или сбежит, или под камнепад заведет. Лучше заплатить. У меня два червонца есть.
– У меня только один, – развел руками Осигов.
– У меня тоже один, – поморщился Годрин.
– Осталось еще шесть найти, – подвел итог Магу, – хоть шапку по кругу пускай. Эх, нам бы только до Ясена добраться, там бы я деньги быстро нашел! Интересно, он нам в долг поверит?
И тут неожиданно вмешался доселе молчавший Фелонов.
– Не надо в долг. И шапку тоже не надо, есть у меня деньги.
– У тебя-то, откуда? – изумился Алекс.
– Батюшка ваш дал перед отъездом. Так и сказал – на самый крайний случай. Я так думаю, что именно такой и настал.
– Такой, такой, – поспешил подтвердить Алекс. – Где деньги-то?
– Сейчас достану.
Унтер снял с себя ремень, потребовал дополнительного света, солдаты принесли еще пару факелов. Фелонов достал острый нож и начал аккуратно распарывать прошивку ремня. Червонцы были спрятаны между двумя слоями толстой кожи, да так ловко, что снаружи ничего не было заметно.
– Один, два, три…
Каждый увесистый желтый кругляш, со звоном падавший в подставленное кепи, приближал спасение полутора сотен солдатских душ.
– …девять, десять. Все, в аккурат хватило.
Капитан Магу решительно выгреб червонцы из кепи и подошел к Горановичу
– Держи! Теперь готов нас отсюда вывести?
Контрабандист неторопливо пересчитал монеты, достал кошелек и неторопливо ссыпал их в него, после чего, кивнул головой.
– Готов. Если выйдем не позже, чем через два часа, успеем оторваться от османийцев.
Управились за полчаса, хоть и старались не поднимать шума. Алекс торопливо застегнул крючки шинели, затянул портупею, после чего окликнул Фелонова, ворошившего палкой угли костра.
– А ты чего расселся? Вставай, уходим.
– Я остаюсь, – неожиданно заявил Фелонов.
– Зачем? – удивился капитан?
– Костры буду поддерживать до рассвета.
Только сейчас Алекс сообразил, если костры погаснут, то османийцы могут понять, что руоссийцы оставили свои позиции. Тогда оторваться от них не удастся, они могут начать преследование, не дожидаясь утра и догнать уходящую роту в самый неподходящий момент, когда она будет карабкаться вверх по какому-нибудь склону.
– А как ты нас догонишь?
– Догоню, я по горам ходить привычный.
– А дорогу найдешь? – усомнился Алекс.
– После того, как по ней протопает три сотни сапогов? Конечно, найду!
– Ладно, – согласился капитан, – грузи все имущество на мою лошадь, уходить будешь налегке. И смотри, шею себе не сверни.
– Скажешь тоже! – возмутился отставной унтер. – Двух часов с рассвета не пройдет, как я вас догоню.
На том и расстались. Стараясь не шуметь, солдат за солдатом, взвод за взводом, потянулись вглубь ущелья. Ведя лошадь в поводу, капитан Магу поспешил в голову колонны. Ночь выдалась почти безлунная, небо было затянуто облаками. Алекс догнал унтер-офицера, топавшего во главе первого взвода.
– Охримцев, ты за этим Горановичем приглядывай. Если что…
– Не извольте беспокоиться, господин капитан, – унтер поддернул на плече ремень винтовки, – от меня не уйдет.
Тропа начиналась буквально в полуверсте от лагеря, но сразу стало понятно, почему ее не обнаружили. Сначала пришлось карабкаться вверх по очень крутому склону. Камни, словно живые, норовили вывернуться из-под ног и с шуршанием сыпались вниз. Лошади отказывались идти, пришлось разгрузить их и тащить наверх буквально на руках. На подъем потратили массу сил и потеряли около двух часов времени.
Наверху стало полегче, хотя и ненамного. Снизу казалось, что склон упирается в отвесную скалу, но это было не так. Скалу рассекала расщелина, скрытая от наблюдателя высоким выступом. Щель в скале была настолько узкая, что лошади то и дело задевали торчащие с боков камни. К тому же луна сюда не заглядывала, идти приходилось наощупь, то и дело спотыкаясь. Алексу уже начало казаться, что этот каменный мешок не закончится никогда, но тут впереди забрезжил бледный лунный свет.
Едва только голова ротной колонны выбралась из расщелины, как начался крутой, казалось, почти отвесный спуск вниз. Да еще в ожидании близкого рассвета луна окончательно скрылась. Наступила полная темнота, что еще больше усложняло дело.
– Берегите лошадей!
Если хоть одна из них сломает ногу, часть экспедиционного имущества солдатам придется тащить на собственном горбу. Утешало только одно – Озчелику протащить свой батальон через это игольное ушко будет намного сложнее. А артиллерию вместе с поредевшей кавалерией ему точно придется бросить с той стороны.
На некоторое время капитан Магу упустил из виду обоих, и Охримцева, и Горановича, а когда спохватился, не смог отыскать их взглядом и слегка запаниковал.
– Охримцев! Охримцев!
– Здесь я, господин капитан!
Унтер оказался буквально в пяти шагах от офицера – помогал солдатам спускать раненого.
– А где…?
Охримцев сделал едва заметное движение головой. Проследив направление, Алекс обнаружил и Горановича. К его удивлению, контрабандист тоже был при деле – кроме своего мешка на спине, тащил на плече еще какой-то ящик, похоже, с инструментами. Капитану стало даже немного стыдно, он-то ничем кроме собственно ранца нагружен не был. К его облегчению, спуск вскоре закончился.
Еще четверть часа пришлось потратить на то, чтобы загрузить лошадей заново. А потом начался длинный тягучий подъем, на котором их и застал рассвет. Под ногами обнаружилась хорошо укатанная дорога, а внизу, в долине, рыжели черепичные крыши крохотного городка, лепившегося к склонам холма, увенчанного старым, серым и полуразрушенным замком. Вокруг городка желтели, зеленели и чернели многочисленные четырехугольники полей и садов.
– Как называется этот городишко?
– Цернов, – не поворачивая головы, ответил Горанович. – Раньше там княжеская таможня была.
– А сейчас?
– Османийский гарнизон. Скоро нам придется с дороги уйти.
«Если когда-нибудь мне потребуется обойти таможню Цернова, я буду знать, как это можно сделать». Узкая тропа вилась по склонам гор, окружавших городок. Тропу кто-то заботливо расчистил, убрал не только крупные, но и мелкие камни. Местами, со стороны обрыва даже был выложен невысокий бортик. Через два часа пути тропа начала уверенно забирать вниз, пока окончательно не спустилась в долину. Здесь, измученная переходом рота получила, наконец, возможность устроить привал.
Алекс с минуту рассматривал в бинокль доступный взгляду участок тропы. Никого, а ведь пора бы уже. Капитан подошел к сидевшему на камне контрабандисту. Присел на соседний, давая понять, что разговор коротким не будет.
– Горанович, а где ты руоссийский выучил?
Проводник взглянул на офицера, горько усмехнулся.
– В Изманильской тюрьме.
– И за что тебя туда упекли?
– Как всегда, за контрабанду. Уговорили меня через Надуй в Руоссию товар таскать, навар дескать выше. Место незнакомое, люди новые, на второй ходке попались. Я по-тихому уйти хотел, да стражники пальбу устроили. Пуля мне в плечо попала, лодка перевернулась, едва выплыл. А уж на берегу меня и повязали.
– И долго сидел?
– Достаточно, чтобы язык выучить. Полгода до суда…
– Много дали?
– Пять лет каторги. Еще через три месяца, как рука зажила, нас из Изманила по этапу отправили, а уж с этапа я и сбежал, обратно за Надуй ушел. А теперь вот и руоссийский язык вдруг пригодился.
– Странно, – пустился в размышления Алекс, – мы в тебя всадили, на каторгу упекли, а ты нас османийцев спасаешь. Подозрительно это как-то…
– Я – контрабандист, везу товар, таможенники меня ловят. Попался – в тюрьму. Это закон. К тому же, – усмехнулся Горанович, – до каторги я так и не дошел. К вам у меня претензий нет, а к османийцам – есть.
Дальнейший разговор был прерван появлением штаб-капитана Годрина. Алекс поднялся со своего камня, приветствуя начальство.
– Пора продолжать движение, капитан, прикажите продолжить марш.
– Еще пять минут, господин штаб капитан. Пусть солдаты отдохнут, ночь была бессонная.
Годрин бросил взгляд на Горановича, после чего отвел капитана Магу на несколько шагов в сторону.
– Я все понимаю, господин капитан, ваш денщик был очень вам дорог, и для нас всех он сделал немало, но вы – ротный командир и несете ответственность за все полторы сотни…
– Прошу прощения, господин штаб капитан, – вытянулся Алекс, – вы абсолютно правы. Марш будет начат немедленно, и подобного более не повторится. Разрешите идти?!
– Очень на это надеюсь, господин капитан. Идите!
Магу привычно вскинул ладонь к козырьку кепи и поспешил обратно, попутно раздавая приказы солдатам.
Верст пять удалось пройти по хорошей дороге, но Алекс и без карты понимал, что горный хребет, через который они перевалили ночью, сейчас отделяет их от Коварны. Для возвращения придется перейти его еще раз в обратном направлении.
Весь этот марш капитан держался ближе к арьергарду колонны и при малейшей возможности просматривал пройденные участки в бинокль. Кроме надежды на возвращение Фелонова, было еще и опасение погони. Проводник у Озчелика ничуть не хуже Горановича, солдаты так устать не успели, и он мог сократить путь по хорошей дороге через Цернов.
Дорога нырнула вниз, перебралась через старый каменный мостик над руслом полностью пересохшей речки, затем начала круто взбираться вверх по склону. Скорость марша снизилась до совсем черепашьей. «Когда поднимемся наверх, надо будет устроить привал». Однако планам капитана Магу не суждено было сбыться. Алекс в очередной раз просмотрел только что пройденный путь. Взгляд зацепился за какое-то движение на дороге. Так и есть, из-за поворота выползала голова османийской колонны.
«Версты три, может, чуть меньше. Упорный гад этот Озчелик, придется несколько охладить его пыл. Так, а что на дороге между нами?». Капитан осмотрел дорогу еще раз. Никого. Стало ясно, что Фелонов их не догонит. По крайней мере, сегодня. Сердце болезненно сжалось, но Алекс постарался взять себя в руки.
– Шире шаг!
Идущие в гору солдаты сделали вид, будто начали перебирать ногами быстрее. А вот самому офицеру пришлось напрячь остатки сил, чтобы обогнать растянувшуюся ротную колонну. Сердце уже норовило выпрыгнуть из груди, когда он нагнал Годрина.
– Господин штаб-капитан, у нас гости!
– Где?!
Магу указал направление. Оценив обстановку, Годрин задал вопрос.
– Что планируете предпринять?
– Возьму первый взвод, устрою наверху засаду.
– Хорошо, – одобрил план Алекса начальник, – только не очень увлекайтесь, сумейте вовремя отойти.
– Слушаюсь, господин штаб-капитан!
Первый взвод даже обрадовался возможности немного отдохнуть, усталость была сильнее опасности предстоящего боя. Увы, толком отдохнуть капитан им не позволил.
– Что за посиделки?! Расселись как бабы базарные! К бою! Занять позиции! Охримцев!
– Здесь я, господин капитан!
– Распустил своих обалдуев! Почему я вместо тебя командовать должен?!
– Так ведь…
– Отставить! – прервал оправдания унтера Алекс. – Разведи стрелков по позициям и предупреди, чтобы не высовывались без надобности.
Понятно, что взвод сформирован перед самым выходом, и люди еще не успели притереться друг к другу. Очевидно, что тяжелый марш по горам вымотал и отнял последние силы. Но именно поэтому и нужна была солдатам такая встряска. Пусть соберутся и разозлятся хотя бы на собственное начальство, а уж подошедшие османийцы примут весь накопленный заряд злости на себя.
Пока унтеры матом разгоняли солдат по местам, капитан Магу взобрался повыше, прикинул направление на солнце, чтобы блеск линз бинокля не выдал его и занялся изучением обстановки. Пока они отдыхали, колонна противника приблизилась, появилась возможность рассмотреть детали.
Озчелик пустил впереди батальонной колонны головную походную заставу численностью в полсотни штыков. До заставы было около версты, а от основных сил она оторвалась саженей на триста. Подвернулся хороший шанс уничтожить ее до того, как основные силы успеют прийти ей на помощь.
Османийцы торопились, очень торопились. Видно, что тоже устали, но продолжали шагать будто заведенные. «Интересно, чем ярбай их так простимулировал? А это еще кто?». Среди серо-синих османийских шинелей чернело более темное пятно. «Ба-а, да это же сам господин Войко Бобев собственной персоной!». Рядом с предателем-проводником шел османийский офицер. Нет, не сам ярбай, тот не такой дурак, чтобы под руоссийские пули лично подставляться, кто-то из младших командиров, видимо, он этой заставой и командовал.
Алекс торопливо спустился обратно, отыскал Охримцева, протянул ему бинокль и указал на османийскую колонну.
– Видишь во втором ряду спереди? Тот, что в черном.
– Так точно, вижу!
Унтер вернул бинокль капитану.
– Его – первым. И не вздумай промахнуться.
В ответ раздался сухой щелчок затвора.
– Не извольте беспокоиться, господин капитан, не промахнусь!
Судя по кровожадной ухмылке унтер-офицера, беспокоиться стоило предателю, если бы только он догадывался, что его уже рассматривают через прорезь прицела. Охримцеву предстояло сделать весьма сложный выстрел, цель то и дело закрывали идущие впереди Бобева османийцы. Хорошо хоть строй был неплотный.
– Стреляй, когда будешь готов, без команды.
На сей раз положенного по уставу ответа не последовало, унтер замер, словно каменное изваяние, только указательный палец его едва заметно выбирал холостой ход спускового крючка. Офицер счел за лучшее не вмешиваться.
Больше всего Алекс боялся, что османийцы остановятся и вышлют вперед дозор, который неминуемо обнаружит руоссийскую засаду. К его счастью, противник этой предосторожностью пренебрег. Сказалась усталость и то, что таких удобных для засады мест они миновали за сегодня не одно.
Гах!!! Капитан торопливо вскинул бинокль и успел заметить оседающего на дорогу предателя, теперь скрываться стало бессмысленно.
– Огонь!
Затрещали выстрелы, османийцы попадали, как сбитые кегли. Полминуты и дорога оказалась усеяна телами в серо-синих шинелях. Те кто уцелел, расползлись по сторонам в поисках укрытия. Самые смелые открыли ответный огонь, выдавая себя белыми облачками порохового дыма, над головой противно засвистели пули.
– Прекратить огонь! Уходим! Охримцев – командуй!
Десятка три убитых и раненых, оценил потери противника капитан. Оставалось надеяться, что ярбай Озчелик внемлет такому предупреждению и прекратит преследование. Да и проводника у него больше нет. И только один вопрос продолжал мучить Алекса – куда пропал Фелонов?
Возбужденных боем солдат подгонять не приходилось, да и сами они прекрасно понимали, что надо уйти как можно дальше до того, как османийцы доберутся до оставленной ими позиции и получат возможность открыть по ним прицельный огонь. Правда запала этого хватило ненадолго, уже через версту, когда очередной спуск сменился очередным подъемом, солдаты опять еле переставляли ноги.
В конце этого подъема обнаружилось место, где идущая впереди рота свернула с проезжей дороги на горную тропу. Не заметить этого было невозможно, но Годрин на всякий случай выставил у дороги одинокого солдатика. Похоже, было ему здесь очень одиноко и страшновато, поскольку радостно орать он начал издалека.
– Господин капитан! Господин капитан, наши здесь направо повернули. Меня господин штаб-капитан здесь оставил, чтобы я вам место указал.
При этом сам с места не тронулся, продолжал стоять. Алекс махнул ему рукой, что все понял, но тот успокоился только когда взвод подошел непосредственно к нему.
– Хватит орать, всех ворон в округе распугал!
Капитан стянул с головы кепи, рукавом шинели стер со лба пот, мизинцем прочистил ухо. Сбросить бы еще с плеч тяжеленный ранец, да останавливаться нельзя.
– Давно ушли?
– Недавно, – обрадованно затараторил солдатик, – вот только-только.
Алекс еще раз махнул рукой, чтобы он заткнулся. На этот раз сработало. Спрашивать, сколько минут входит в это «только-только» было бесполезно. Годрин мог бы оставить кого-нибудь посообразительнее, чем это чучело.
– Шагом марш!
Капитан Магу первым шагнул с дороги и через два десятка шагов оказался на скальном карнизе. Вниз лучше было не смотреть, справа был почти отвесный обрыв глубиной саженей в сто. Солдаты гуськом двинулись за ним. Еще час спустя первый взвод догнал арьергард ротной колонны, растянувшейся по узкой тропе почти на полверсты.
Ночью подул холодный, пронизывающий ветер, температура упала ниже нуля. Плюнув на маскировку, штаб-капитан Годрин разрешил развести костры, благо, ветры за много лет наломали достаточно сучьев, а собирать здесь хворост было некому. Сухие сучья давали хороший жар, но быстро прогорали на ветру. Алекс подбросил несколько штук в начавший угасать костер и спрятал кисти рук в рукава шинели.
– Когда мы вернемся в Ясен?
Прежде чем ответить Горанович подумал несколько секунд, потом дал ответ.
– Послезавтра после полудня. Но к первым вашим постам выйдем уже завтра к вечеру.
И после небольшой паузы добавил.
– Если только на османийцев не наткнемся.
– Завтра – это хорошо.
Капитан чуть отодвинулся от огня. На лице скоро кожа от жара лопнет, а спина мерзнет. Подыскав более или менее терпимое положение, офицер продолжил разговор.
– После нашего возвращения у меня будет еще одно поручение для тебя. Возмешься?
– Может, и возьмусь, – пожал плечами контрабандист, – ты толком скажи, что надо сделать?
– Денщика моего помнишь?
Горанович молча кивнул.
– Надо его найти. Сейчас могу дать тебе два червонца, больше у меня при себе нет. Найдешь – получишь вдвое больше.
Предложенная сумма удивила контрабандиста.
– Ты так высоко его ценишь?
– Да. И я должен знать, что с ним произошло. Если он попал в плен, то попробуй договориться о выкупе. Если погиб, постарайся достойно его похоронить.
– А если я его не найду?
– Тогда аванс останется тебе. Но ты все-таки постарайся.
– За такие деньги я эти горы перекопаю, но они умеют хранить тайны. И чиновники османийские хоть и продажны, зато очень алчны, денег тебе потребуется много.
– Эту проблему я решу, – хмыкнул Алекс, – ты только найди.
Два увесистых кругляша перекочевали к новому владельцу. Капитан повернулся к огню замерзшей спиной. Мерзкий ледяной ветер тут же вцепился в лицо, норовя превратить его в онемевшую маску.
Утром все были злые и не выспавшиеся. Даже немного стихший ветер настроения не улучшил. Ночевка в таких условиях ожидаемо завершилась дюжиной прожженных шинелей. Двое даже ухитрились получить ожоги. Капитан не стал тратить время на наказание разгильдяев, только рукой махнул.
– В Ясене разберемся. Ста-анови-ись! На пра-аво! Шаго-ом марш!
В путь тронулись, едва забрезжил рассвет, и стало видно землю под ногами. Рота спешила покинуть столь негостеприимное место. Нельзя сказать, что сегодняшний спуск оказался намного легче вчерашнего подъема. Солдатские сапоги и конские копыта скользили по подмерзшей земле, камни то и дело норовили вывернуться из-под ног и столкнуть с ближайшего обрыва.
Встреча с османийцами состоялась через три часа после полудня. Первым их присутствие обнаружил Горанович. Поведя носом, контрабандист уверенно заявил.
– Дымом пахнет. Османийцы близко.
– Может, это пастухи, – предположил капитан Осигов.
– В это время пастухам здесь делать нечего, – отрезал проводник.
Алекс тоже принюхался, но никакого запаха дыма не учуял. Однако если знающий человек говорит, что дым есть и противник близко, то надо к нему прислушаться и поступаить соответствующим образом.
– Разрешите принять меры, господин штаб-капитан?!
– Принимайте, – разрешил Годрин.
Поскольку выслать боковые дозоры не было решительно никакой возможности, капитан Магу пришлось ограничиться головной походной заставой. И полчаса спустя от нее примчался посыльный с известием о том, что противник обнаружен. Остановив ротную колонну, офицер отправился вперед, чтобы лично оценить обстановку. С собой он прихватил и Горановича.
Противник расположился в большой П-образной кошаре, стоявшей в небольшой, защищенной от ветра котловине. Поднимавшийся из кошары дым, быстро подхватывался и рассеивался порывами ветра.
– Можно эту кошару незаметно обойти?
– Не получится, – отверг такую возможность контрабандист.
– Значит, будем прорываться, – принял решение офицер.
Подобравшись на расстояние версты, капитан принялся изучать обстановку при помощи бинокля.
– Сколько их там может быть?
– Кто его знает? – пожал плечами контрабандист. – Может сотня, может две. Но дым только один, так что вряд ли больше полусотни.
– Я тоже так думаю, – согласился с ним офицер, – но будем исходить из худшего. Сможешь вывести полуроту во-он туда.
Палец офицера указал на склон справа от кошары. Там растительность подходила к стенам кошары почти вплотную, и можно было выбить оттуда противника одним ударом при минимальных потерях. Если конечно, удастся достичь внезапности. Чуть подумав, проводник дал положительный ответ.
– Смогу.
Не оборачиваясь, капитан позвал одного из сопровождавших их солдат.
– Посыльный!
– Я, господин капитан!
– Сообщишь штаб-капитану Годрину – обнаружен противник силою до…
Тут капитан Магу задумался – с одной стороны, не хотелось сильно ошибиться в определении численности противника, с другой – можно было сильно напугать штаб-капитана, завысив количество штыков, с которыми придется иметь дело. Поэтому было принято компромиссное решение.
– До сотни штыков. Принял решение разделить роту надвое и атаковать с двух сторон. Я с первым и вторым взводами атакую в лоб, третий и четвертый взводы обойдут противника с правого фланга. Вон – Горанович проведет. Все запомнил?
– Так точно, господин капитан!
– Тогда ступай.
Отправив посыльного и проводника, капитан продолжил наблюдение за противником. Странно, но за четверть часа ему удалось увидеть только одного османийского солдата, вышедшего из кошары по нужде. Также, не удалось обнаружить ни одного часового, ни одного поста за пределами кошары. Неужели османийцы здесь так расслабились, что нападения совсем не ждут? А вот и полурота подходит.
– Господин капитан, первый и второй взводы прибыли в ваше распоряжение!
Приняв доклад, капитан поинтересовался у Охримцева.
– Кто вторую полуроту повел?
– Штаб-капитан Годрин!
А вот это совершенно зря. Еще подстрелят случайно или штыком в живот пырнут, а он во всей экспедиции самый нужный и ценный человек. Вполне мог бы остаться с ранеными. Но его можно понять – первый раз в настоящем деле, хочется самому атаку возглавить с саблей наголо. Ничего, еще наиграется в эти игры, если не убьют, конечно.
Однако пришло время поставить задачу подчиненным.
– Сейчас спускаемся вниз в направлении того большого камня. Там разворачиваемся в цепь, ждем выхода второй полуроты на рубеж атаки и одновременно атакуем.
– Все понял, господин капитан! Разрешите исполнять?!
– Действуй, – разрешил унтеру Алекс.
Увы, скрытого выдвижения, лихой атаки и громкой победы у руоссийцев не получилось, коварный противник разрушил план капитана Магу в самом начале. Осенняя растительность успела сбросить значительную часть листвы, а потому, обеспечить скрытное выдвижение полуроты не удалось. Как назло очередному османийцу приспичило до ветру. И едва он зашел за кошару, как тут же кинулся обратно с таким воплем, что его услышали даже руоссийцы.
– Вперед! В атаку!
Капитан Магу молниеносно отреагировал на изменение обстановки, бросив свою полуроту в атаку. Затевать длительную перестрелку с засевшим за каменным забором противником было бы совершеннейшей глупостью и чревато большими потерями. А потому, он постарался как можно больше сократить дистанцию до того, как противник опомнится и организует отпор.
– Ура-а-а-а!!!
Склон был довольно пологим, и бежать по нему вниз было нетрудно. До кошары оставалось саженей триста, когда из нее начали выскакивать османийцы с винтовками в руках, загремели первые выстрелы. Командир у противника оказался очень грамотным и сообразительным. Быстро оценив численность атакующих руоссийцев он принял единственно правильное в его положении решение. Синие мундиры с лихостью тараканов, удирающих от занесенного над ними тапка, бросили кошару и растворились в окружающей растительности. Удалось только рассмотреть, что было их всего десятка полтора, не больше.
И все же первой до кошары добралась вторая полурота штаб-капитана Годрина. Ей же достались и некоторые трофеи – три брошенных винтовки и десяток шинелей, некоторые османийцы предпочли драпануть совсем уже налегке, а так же прочее солдатское имущество. Главной добычей стал большой медный котел с кипевшим в нем супом из крупы и баранины. Содержимое котла было мгновенно уничтожено победителями, а сам котел пополнил изрядно оскудевшее за последние дни хозяйство роты.
Когда Алексу со взводными унтерами удалось восстановить порядок, развести смешавшиеся взводы и провести перекличку, выяснилось, что в этом бою обе стороны никаких потерь в личном составе не понесли.
– Поторопились вы с атакой, господин капитан! Выждали бы еще минут пять, и мы бы этих синепузых врасплох застали, ни один бы не ушел!
Штаб-капитан был изрядно раздосадован тем, что противнику удалось сбежать и разгром противника никак нельзя назвать полным. Капитан Магу его досады не разделял – путь освободили, новых раненых не прибавилось, трофеи кое-какие взяли, и ладно.
Идею задержаться и обогреться в кошаре Алекс отмел сходу.
– Сейчас костры разведут, пригреются, потом их палкой с места не сгонишь! А вдруг еще османийцы обратно нагрянут?! Да и Горанович обещал, что уже к вечеру у своих будем. Так как, будем?
– Будем, – подтвердил проводник.
– В таком случае, я настаиваю на немедленном продолжении марша.
Хоть и со скрипом, но штаб-капитан Годрин с мнением ротного командира согласился. Сразу за кошарой обнаружилась хорошо натоптанная тропа, ведущая в нужном направлении. Один за другим взводы растянулись в колонну с ранеными и лошадями в середине.
Тропа постепенно спускалась вниз, и час спустя рота миновала небольшую деревушку, прилепившуюся к склону горы. При приближении руоссийских солдат местные жители попрятались по своим домишкам, сложенным из едва обтесанного дикого камня, и носа оттуда не казали. Но отсидеться за толстыми каменными стенами удалось не всем. Едва только первые солдаты добрались до деревушки, как капитан Магу отдал приказ.
– Найдите мне хоть кого-нибудь, кто знает, что твориться в округе!
Через несколько минут солдаты привели шестерых палкарцев в возрасте от пятнадцати до где-то шестидесяти лет. Данный источник информации оказался весьма скудным. На вопрос «Где находятся османийцы?» все шестеро дружно пожимали плечами, разводили руками и бормотали только одно.
– Не вем, господарь официр, не вем.
Вопрос о нахождении в округе руоссийских войск вызвал некоторое оживление. Все палкарцы, как один, указали в восточном направлении.
– Там, там, господарь официр.
А вот расстояние все указывали по-разному, от «совсем рядом» до «весьма не близко». Местный язык хоть и родственный руоссийскому, но многие понятия отличались вплоть до прямо противоположных. А потому, Алекс только рукой махнул.
– Гоните их в шею! Пусть убираются, толку от них все равно никакого.
Сразу после того, как местных палкарцев разогнали по домам, к Алексу подошел штаб-капитан Годрин.
– Почему они врут? Ведь отлично знают же, что в округе твориться!
– Боятся, господин штаб-капитан. Мы как пришли, так и уйдем, а они отсюда никуда не денутся. Вдруг после нас османийцы нагрянут? Узнают, что они нам помогли – полдеревни вырежут.
– Так зачем же вы их собирали? – удивился Годрин.
– Как зачем? Все, что мне нужно, я уже узнал! Значительных сил противника поблизости нет, и идем в правильном направлении.
Следующий вопрос штаб-капитана был полон не прикрытого сарказма.
– И на чем же основаны ваши выводы?
– Да если бы османийцы были поблизости, мы бы от них единого слова не услышали! А что касается расположения наших войск, то все они дружно указали одно направление.
– А не боитесь, что они сговорились и указали не в ту сторону?
– Ну, во-первых у них сговориться возможности не было. А во-вторых, они же прекрасно понимают, что если укажут не в ту сторону, то тогда мы сюда вернемся.
– И что, тоже резать будете?
– Ни в коем случае, вряд ли среди моих солдат на такое способные найдутся. Но вот та стенка, например, для расстрела так очень даже подходит.
– Шутить изволите, господин капитан?
– Ничуть, господин штаб-капитан, – Алекс тоже перешел на официальный тон, – есть вещи, которые нельзя спускать местным ни в коем случае! А то они еще подумают, что на нас и по ночам нападать можно.
– Так чем же вы, офицер руоссийской армии, будете отличаться от башибузуков?
– Башибузуки режут ради добычи, а то и просто так. А я буду наказывать за конкретные деяния. Да и сами вы, господин штаб-капитан, отлично знаете, что война эта ведется не ради освобождения Палканских княжеств от османийского ига. Две империи схлестнулись друг с другом, а местные у них под ногами путаются. И уж если помощи от них ждать не приходится, так пусть хоть не мешают и не вредят.
Годрин хотел было еще что-то спросить, но сдержался. Только странно как-то посмотрел и молча отошел. Капитан Магу только усмехнулся ему вслед. Ничего, пусть господин «академик» и с этой стороной боевых действий познакомится, а то эти штабные привыкли, понимаешь, в белых перчатках на гладкой карте воевать.
День уже клонился к закату, когда голова ротной колонны преодолела очередной подъем, и за ним открылся вид на долину. А в долине… Алекс в бинокль рассмотрел ровные ряды серых армейских палаток, огни и дым костров, на которых готовился ужин, а также неизменный полосатый грибок с часовым под ним.
Похоже, расположившиеся в долине руоссийцы никакого нападения с этой стороны не ожидали. Рота преодолела почти половину расстояния до лагеря, когда в нем началась бурная деятельность.
– Ишь, засуетились, – усмехались солдаты, идущие в первых рядах.
Но капитану Магу стало не до смеха, когда он увидел, как из-за палаток начали выкатывать пушки. «А ведь в сумерках могли и не разглядеть, кто к ним пожаловал. Кроме османийцев со стороны гор никого ждать не приходится. Еще и пальнуть могут сдуру». Алекс поспешил к Годрину.
– Господин штаб-капитан, из лагеря целую батарею нам навстречу выкатили! Надо бы послать кого-нибудь верхом, предупредить.
– Сам поеду, – принял решение Годрин.
Пришпорив лошадь, штаб-капитан поскакал вперед. Капитан Магу с тревогой следил за ним, но обошлось, по одиночному всаднику из пушек стрелять не стали. Он успел еще увидеть, как навстречу Годрину выехала небольшая кавалькада всадников, все остальное укрыла опускающаяся на землю темнота.
Минут сорок спустя, капитан Магу сидел у костра, выгребая из солдатского котелка перловую кашу, сваренную на воде и сдобренную едва заметной порцией масла. Сразу по прибытии, господа офицеры пригласили вновь прибывших к своему столу. Годрин и Осигов пошли, а Алекс решил остаться с ротой и присмотреть за размещением солдат на ночевку.
Из темноты донесся какой-то шум, затем прозвучала команда «Смирно», начальство пожаловать изволило. Пришлось оставить котелок с недоеденной кашей и подняться на ноги. Со званого ужина господа офицеры вернулись, судя по запаху, слегка навеселе. С ними же пришел командир расквартированного здесь батальона.
– Подполковник говорит, что если выехать прямо сейчас, то уже к утру можно быть в Ясене и явиться на доклад к командующему.
– Я настаиваю на том, чтобы остаться здесь до утра, – возразил капитан Магу, – в ночное время малой группой в горах передвигаться опасно, а я отвечаю за вашу безопасность!
– Оставьте свои опасения, капитан, – отмахнулся Годрин.
– Уверяю вас, дорога до Ясена совершенно безопасна, – поддержал его местный комбат, – и я еще двоих солдат для охраны выделю.
– Ночью дорога в горах всегда опасна, – продолжил упорствовать Алекс, – особенно во время войны.
Однако все возражения были отметены штаб-капитаном, он уже загорелся идеей скорейшего доклада Скоблину, а принятый на грудь алкоголь притупил чувство опасности. Единственное, что смог сделать Магу, так это навязать им Горановича.
– По крайней мере, с дороги не собьетесь, и к осамнийцам не уедете.
Контрабандист уже устроился на ночь, и даже заснуть, когда его разбудили и сообщили, что предстоящую ночь ему предстоит провести в седле. Поворчав, Горанович взобрался на лошадь и первым тронулся в путь.
Проверив размещение своих солдат, Алекс дал команду «Отбой», и сам тоже отправился на боковую. Впервые за неделю ему удалось заснуть не под открытым небом, в относительном тепле и сняв сапоги. Когда он проснулся, снаружи палатки шел дождь, с неба летели мелкие холодные капли. В надежде, что днем дождь прекратится, капитан отложил выход на три часа.
Как выяснилось, пехотный батальон, усиленный полубатареей полковых четырехфунтовок, расположился в этой долине меньше недели назад и непосредственного участия в боях с противником не принимал. Рассмотрев возведенные им в долине укрепления, капитан Магу не мог сдержать своего удивления.
– А почему вы лагерь здесь построили?
Ротный командир, которому был адресован данный вопрос, только руками развел.
– Как почему? По уставу. Основную дорогу мы перекрыли, два люнета построили…
– Так ведь здесь не летние маневры, – не сдержался Алекс, – а какая-никакая война! Со стороны гор лагерь ваш ничем не защищен! Вы бы вон на том склоне окопались, пока с этого направления никто не нагрянул, тогда копать поздно будет.
– Да кто там пройдет? Там и дорог-то никаких нет.
– Но мы же прошли! Дорог там, действительно, нет, но троп сколько угодно. Имея хорошего проводника, я бы батальон запросто провел.
– Это вы нашему подполковнику скажите.
Объяснятся с местным комбатом не было никакого желания, тем более что поднявшийся ветерок начал разгонять облачность. Интенсивность дождя стала понемногу спадать, а к полудню он и вовсе прекратился. Пятая рота пешим маршем выступила в Ясен. По причине утренней задержки, переход завершился уже затемно.
В забитом войсками Ясене их никто не ждал, пришлось располагаться за пределами городка буквально на голой земле. Более того, все, что могло гореть, было в округе давно сожжено. Посылать солдат неведомо куда за дровами капитан не стал. Опасался он не противника, а собственных патрулей. На такой переполненной различными частями местности, да еще и вблизи от армейского штаба, нарваться на неприятности было легче легкого.
Еще одной проблемой стало продовольствие. Запасы, взятые с собой при выходе на рекогносцировку исходя из расчета на трое суток, окончательно закончились еще вчера. Но если вчера вечером и сегодня утром удалось прожить за счет гостеприимности приютившего их батальона, то нынешний вечер мог стать голодным. И это после долгого, утомительного марша. После долгих поисков капитану Магу удалось за собственный счет добыть два десятка буханок свежеиспеченного хлеба и бочонок пованивающей солонины.
– Ладно, сегодня с голоду не помрем, а завтра в расположении полка со всем разберемся.
Утро встретило Алекса оттепелью, туманом и сыростью. Хорошо, казалось бы, знакомые окрестности Ясена неузнаваемо изменились за время его отсутствия. Рядом со старым городом вырос еще один, куда больший по площади и гораздо более населенный. Кругом были армейские палатки, люди, лошади, пушки. Шагу нельзя было ступить, чтобы не оказаться в расположении какого-либо полка или батареи.
Кто-то из солдат высказал витавшее над этим огромным, набитым оружием табором предчувствие.
– Вот это нагнали народу! Скоро быть большой крови!
Прежде, чем выступить из Ясена, капитан Магу решил посетить штаб Палканской армии, надо было формально доложить о выполнении поставленной задачи и испросить разрешения на убытие обратно в полк. В штабе адъютант командующего сообщил, что генерал Скоблин находится на совещании, пришлось ждать в приемной. Наконец, двери кабинета распахнулись, и из него начали выходить офицеры. Среди многочисленных полковников и подполковников Алекс увидел капитана Осигова. Тот тоже заметил его и первым сделал шаг навстречу.
– Добрый день, капитан! Как добрались?
– Благодарю, почти нормально, только оголодали в дороге малость.
– А я второй день на всех совещаниях за двоих отдуваюсь.
– За двоих? А где же Годрин?
– В госпитале.
– На вас напали? – встревожился Магу. – Штаб-капитан серьезно ранен?
– Нет, нет, нет, – артиллерист выставил ладони в успокаивающем жесте, – не было никакого нападения! Лошадь взбрыкнула, и он не сумел удержаться в седле. В результате, ногу сломал.
– М-да, – поморщился Алекс, – господин штаб-капитан с самого начала не производил впечатления опытного наездника. Да и лошади пьяных всадников не любят. Хотя, был бы трезвым, мог шею себе свернуть, а так только ногой отделался. Левой или правой?
В этот момент дальнейший разговор был прерван появлением адъютанта генерала Скоблина.
– Господин капитан, командующий готов принять вас прямо сейчас.
Какую именно ногу повредил Годрин Алекс так и не узнал. Он поспешил откланяться и прошел в кабинет. В сущности, докладывать особо было нечего, всю работу сделали Годрин с Осиговым, капитану Магу осталось только доложить о потерях в роте, расходе патронов и испросить разрешения на возвращение обратно в полк.
– Благодарю за службу, капитан! Ваше усердие непременно будет отмечено, а сейчас можете вернуться в свою часть.
На этом короткая аудиенция на этом завершилась, и капитан Магу со спокойной душой смог отправиться обратно в полк. Совершив двухчасовой марш, рота вернулась в расположение. Здесь их прибытия никто не ждал, но от этого встреча была не менее радостной. Известие мгновенно прокатилось по деревушке до самого штаба полка. Встречать вышли все, кроме тех, кто находился в наряде и карауле, плюс большая часть жителей.
На узкой кривоватой улочке, да еще при таком столпотворении, ровно построить роту и отдать рапорт подполковнику Чанаеву оказалось не так просто. Когда обязательный ритуал был исполнен, командир полка произнес.
– А мы за вас уже волноваться начали. Уходили на три дня, а целую неделю от вас ни слуху, ни духу. Вижу, выход этот дался вам нелегко, солдатам и унтер-офицерам сегодня разрешаю отдыхать до завтрашнего утра, заслужили!
Это радостное известие рота встретила хоть и не совсем дружным, но очень громогласным «Ура-а!!!». Плюнув на требования всех уставов, Алекс подал роте команду «Разойдись!». Прибывшие тут же смешались со встречавшими в единую серую массу, которая бурно потекла в сторону расположенного за деревней палаточного лагеря.
– А вас, господин капитан, сегодня вечером прошу в офицерское собрание. Прибытие ваше отметим, а заодно и в полковую компанию вольетесь.
Пробуждение встретило Алекса жуткой головной болью и мерзостным ощущением во рту. Вчера казенная водка быстро закончилась, и в дело пошел местный самогон – до жути крепкий, мутный и вонючий. А судя по тому, что возвращение на квартиру было напрочь стерто из памяти, вчерашнее вливание в полковую офицерскую компанию можно смело признать удачным.
– Влад! Влад!
Никакого эффекта. И тут Алекс вспомнил, что Фелонов ему на помощь не придет, жутко захотелось выть от тоски. В этот момент дверь приоткрылась, в комнату заглянула молодая женщина.
– Что офицеру потребно?
Капитан взмахом руки, прогнал ее. Предстать перед женщиной, пусть даже местной крестьянкой, в столь неприглядном виде он не мог позволить себе. «Кажется, это была дочка хозяина», припомнил Алекс. Пытаясь привести в порядок изрядно потрепанный мундир, офицер решил, что надо бы навестить мастера Тома в Ясене. Хоть назначенный срок примерки был безбожно пропущен, но был хороший шанс заполучить новый мундир в течение недели, а там можно и еще один заказать. И брюки.
Увы, в тот же день выбраться в Ясен не удалось, до ночи пришлось заниматься хозяйственными делами, проверить размещение раненых в полковом лазарете, исписать кучу бумаги, озаботиться добычей строительных материалов для обустройства ротного сортира… На следующий день круговорот хозяйственных дел вновь завертел капитана Магу. Поняв, что так может продолжаться бесконечно, Алекс испросил разрешения у Чанаева и, взгромоздившись на лошадь, после обеда отбыл в Ясен.
Отыскав нужный дом, и не подумав постучать, капитан потянул дверь на себя и сделал шаг внутрь. Первым, с кем он столкнулся, был вертлявый парнишка, приходивший с приглашением на примерку.
– Капитан Магу, – напомнил Алекс, – мне было назначено, но по служебной необходимости вовремя прибыть не смог. Так как там мой мундир?
Паренек секунды три хлопал глазами, затем пискнул.
– Прошу прощения, мастер занят сейчас. Я доложу.
И исчез. Ждать пришлось долго, Алекс уже и беспокоиться начал, не забыли ли про него. Наконец, к нему выкатился сам мастер Тома. Портной был явно смущен и чем-то озабочен. Да и принесенный им мундир больше напоминал сметанную на «живую» нитку заготовку, чем приготовленное для примерки изделие. При этом мастер постоянно за что-то извинялся.
– Извините, господин офицер. Прошу прощения, господин офицер. Сейчас здесь еще подколем…
– Ой! Нельзя ли осторожнее!
– Тысяча извинений, господин офицер! Со мной такое впервые!
Портной едва сумел справиться с булавкой. «Да у него руки трясутся, – заметил Алекс. – И с чего это он так переволновался?». Мучительный для обоих процесс подошел к концу и капитан Магу поинтересовался.
– Еще одна примерка потребуется?
– Нет. То есть, да. Потребуется, приходите, господин офицер.
– А когда приходить?
– Завтра.
В принципе, до завтра можно было успеть что-то сделать, если забросить все остальные заказы, что вряд ли было возможно, учитывая загруженность этого ателье. Поэтому, капитан решил уточнить.
– Завтра? Вы уверены?
– Ах, что это я, – всплеснул руками портной, – приходите послезавтра, после полудня.
«Нет, он явно не в себе».
– Хорошо, послезавтра приду.
Слегка озадаченный поведением мастера Тома, капитан Магу спустился с крыльца и принялся отвязывать свою лошадь. «Странно, впечатление такое, будто меня здесь не только не ждали, но и испугались моего визита». Алексу припомнились трясущиеся мелкой дрожью руки портного. «И чем, интересно, я их так напугал?». Память тут же подсунула воспоминание о визите вертлявого помощника портного на старую квартиру в Ясене. «На день раньше назначенного заявился. С чего бы это?». Тогда он этому факту не придал значения, а теперь, вкупе с сегодняшним визитом и странным поведением портного в голову полезли нехорошие мысли.
«А что, если покушение было на меня, а Светлорецкий стал всего лишь его случайной жертвой? Если предположить, что ателье мастера Тома и есть гнездо османийского шпионажа в Ясене, то он, получается, влез в него вместе со своим аксельбантом, где его приняли за важную персону, ну и решили умыкнуть для дальнейшего допроса в неспешной обстановке». От этой мысли Алекса прошиб холодный пот. Бросив взгляд на окна ателье, он поспешно взобрался в седло.
«Вот только квартирмейстер поломал им всю игру успев схватиться за револьвер и устроив пальбу. Пришлось им спешно убираться, не только не обыскав комнату, но и не проверив личность убитого ими офицера. Нет, не может быть!». Алекс тронул лошадь. Бред какой-то, одни предположения, на его же домыслах основанные. «А, если нет?».
Со своими мыслями Алекс отправился к ротмистру Вязодубовскому. В конце концов, это именно его работа всякие подозрения проверять. Жандарм занимал небольшой кабинет в здании штаба. Вежливо постучав, офицер потянул ручку двери на себя. К его счастью, Вязодубовский оказался на своем рабочем месте.
– А, господин капитан Магу! – нельзя сказать, что голос ротмистра был полон радостных интонаций, скорее, наоборот – Пришли узнать, как идет расследование?
– Нет. Хотя это было бы интересно, но я к вам по другому поводу.
Слушал ротмистр, как всегда, внимательно, а действовать начал, едва только Алекс закрыл рот.
– Не ждал портной вашего визита, говорите…
После секундного раздумья Вязодубовский вскочил со стула и стремительно покинул кабинет, оставив дверь неплотно прикрытой. Из коридора до ушей Алекса донеслось.
– Комендантской роту поднять «В ружье»! Бегом!
Когда жандарм так же спешно вернулся, капитан осторожно поинтересовался.
– Кроме моих подозрений у вас ведь против них ничего и нет! Вы не слишком торопитесь, господин ротмистр?
– Да как бы поздно не было! Надо будет еще и выезды из города перекрыть.
Жандарм вытащил из кобуры револьвер, с треском прокрутил барабан, проверяя, как в него вставлены патроны.
– Разрешите поехать с вами, господин ротмистр?
Эта идея жандармского энтузиазма не вызвала, наоборот, была им решительно отвергнута.
– Ни в коем случае! Там наверняка до стрельбы дойдет, терять им нечего, а вы – наш единственный свидетель, которого нельзя потерять!
Столь трогательная забота о его здоровье умиления у Алекса почему-то не вызвала. Более того, в голову невольно закралась мысль, что жандарму элементарно не хочется делиться славой, в случае успеха намечавшейся операции. И ведь не подкопаешься!
– В таком случае, я дождусь вашего возвращения здесь, в штабе.
– Только не в этом кабинете, – отомстил Вязодубовский – Не смею вас больше задерживать, господин капитан.
Алексу тонко намекнули, что он свое дело уже сделал, и может быть свободен. Пока свободен. Пользоваться этой свободой пришлось довольно долго. Капитан три с лишним часа болтался по штабным коридорам, ловя на себе удивленные взгляды офицеров. Наконец, Вязодубовский вернулся. Жандарм пребывал в состоянии радостного возбуждения, которое и не думал скрывать.
– А ведь я был прав! Прав! Они уже вещи паковали, еще бы полчаса, и ушли, канальи! А так всех взяли!
– Тепленькими? – заинтересовался Алекс.
– Не всех, некоторые уже успели остыть. Эта чертова солдатня из комендантской роты палит не думая, о последствиях, а мне потом месяц отписываться! А знаете, кто у них главным оказался?
– Понятия не имею, – развел руками капитан, – но думаю, что не сам мастер. До этого года у османийской разведки не было причин иметь в районе Коварны агента под личиной портного. Скорее всего, это кто-то из его помощников, закройщик или какой-нибудь пришивальщик пуговиц…
– Браво, капитан, браво, – Вязодубовский бросил на капитана уважительный взгляд. – Я ведь этого Тома проверял, едва только он в Ясене появился. Он – настоящий портной, а вот публику при нем я из виду упустил, каюсь, а там интереснейшие экземпляры оказались. Помните подмастерье, что к вам на квартиру приходил?
– Это молодой, такой? Вертлявый?
– Ну не такой уж и молодой оказался. Агент османийской военной разведки в офицерском чине! Жаль, допросить его уже не удастся, не дался живым. А вот связного его мы прихватили! Живьем-с! Теперь ниточка дальше потянется.
Жандарм хищно оскалился и довольно потер руки, видимо, уже предвкушал орден за поимку шпионов или очередное повышение в чине. Алекса же волновал другой момент в этом деле?
– А мое дело прояснилось, господин ротмистр?
– Прояснилось, – отмахнулся жандарм. – Как вы и полагали, злоумышленники решили, что вы очень важный чин, знающий планы штаба Палканской армии. Ну и решили вас похитить, а попался им несчастный Светлорецкий. Времени на то, чтобы обыскать комнату и опознать убитого, у них не было, а последовавшие облавы убедили в гибели действительно важного лица. Поэтому, ваше появление в живом виде стало для них полной неожиданностью, вот нервы-то и сдали.
– А раненый? – напомнил капитан Магу. – У них должен быть раненый!
– А он и был, – подтвердил Вязодубовский, – они его там же в подвале и прикопали. Сам преставился или помог кто, это меня не интересует, потому, как приговор им, считай, уже вынесен – петля.
На этом их разговор закончился, гнездо османийского шпионажа было разорено, а его «птенцов» ожидала печальная участь. Неделю спустя троих повесили по приговору трибунала, а остальных приговорили к каторжным работам на такие сроки, что обратно их можно было не ждать.
Вот только ни Фелонова, ни Светлорецкого вернуть уже было невозможно. А сам капитан Магу так и остался без мундира, как и еще два десятка офицеров, так и не дождавшихся исполнения своих заказов.
