Глава 4
Утро выдалось недобрым, хотя бы потому, что разбужен капитан Магу был жандармами. Возглавлявший их рослый, дубоватый на вид ротмистр, вежливо, но настойчиво растолкал спящего Алекса.
– Прошу прощения, господин капитан, но вынужден вас побеспокоить.
Алексу пришлось оторвать голову от подушки. Солнце было уже довольно высоко, похоже, он проспал часов до десяти.
– Что-то случилось?
– Ротмистр Вязодубовский, – представился жандарм. – Случилось, господин капитан. Сегодня ночью неизвестные пытались похитить подполковника Светлорецкого.
Капитану потребовалась пара секунд, чтобы осознать сказанное ротмистром.
– Надеюсь, нападение было неудачным?
– Можно сказать и так. Сначала зарезали денщика, потом попытались связать подполковника и заткнуть ему рот, но он оказал им сопротивление и был убит.
После таких слов жандарма Алекс изумленно замер.
– Как убит?!
– Ударом ножа в сердце. Один очень точный удар.
– Убийцу поймали?
– Злоумышленникам удалось скрыться.
– Так, значит, их было несколько?
Только сейчас Алекс заметил, что жандарм исподволь наблюдает за его реакцией на сообщаемую информацию. Капитан постарался успокоиться и взять себя в руки.
– Прошу прощения, господин ротмистр, не могли бы вы выйти, мне необходимо одеться и привести себя в порядок, после этого я буду готов ответить на все ваши вопросы.
– Конечно, конечно, капитан.
Жандарм вышел, Алекс начал торопливо натягивать брюки. Вряд ли его подозревают, но проверят обязательно, уж больно вовремя он съехал с прежней квартиры, перед самым нападением, а значит, придется ответить на ряд каверзных вопросов. Этот жандарм вовсе не такой дуб, каким кажется с первого взгляда. Затянув ремень, капитан шагнул за порог.
– Господин ротмистр, я в вашем распоряжении.
– В таком случае, господин капитан, соблаговолите пересказать мне ваш вчерашний день во всех подробностях.
Слушал Вязодубовский внимательно, ничего не записывал, а под конец сделал вывод.
– Значит, решение о съезде с прежней квартиры вы приняли спонтанно и съехали около пяти часов вечера. А на Светлорецкого и его денщика напали в четыре утра. Вы под счастливой звездой родились, господин капитан.
– Я так понимаю, вы уже в курсе, что подполковник Светлорецкий утром должен был этим утром отправиться на рекогносцировку? – предположил Алекс.
Жандарм утвердительно кивнул.
– И что решение о ней было принято только позавчера, тоже знаете?
– Да. И что кто-то очень хотел ей помешать, тоже знаю. И этот кто-то, очень вероятно, сидит в штабе армии. Не исключено, что в соседнем со мной кабинете. А вы тоже были в курсе планов квартирмейстера?
– В самых общих чертах. Надеюсь, вы меня не подозреваете?
– Ну что вы! Личность ваша у меня сомнений не вызывает, а подозревать флигель-адъютанта, это все равно, что подозревать самого…
Ротмистр ткнул в потолок указательным пальцем.
– А вы своим внезапным отъездом только облегчили злоумышленникам их задачу, но спасли себе жизнь. Не смею вас больше задерживать.
Жандарм собрался в обратный путь, но тут капитан кто-то дернул за язык.
– Подождите, ротмистр, я с вами! Фелонов, седлай кобылу!
Хоть до Ясена ехать недалеко, а час времени в седле провести придется. А время лучше всего коротать за разговором.
– И куда вы так быстро собрались, капитан?
– В штаб, командующему. Постараюсь убедить его не отменять рекогносцировку. В крайнем случае, сам поеду.
– Весьма достойное решение, – одобрил жандарм. – А один справитесь?
– В том-то и дело, что нет, образования не хватит. Постараюсь выпросить грамотного штабиста с академией за плечами. И артиллериста хорошо бы, но это уже из области несбыточного. Если удастся, то завтра с утра и отправимся. А вы, ротмистр, найдите эту сволочь. Возможно это кто-то из офицерских денщиков или штабной обслуги. Когда свита наследника здесь была, мой Фелонов иной раз больше меня знал.
– Дельное замечание, капитан, только думается мне, что нужный нам человек куда, как повыше сидит. Чтобы через обслугу информация прошла – время нужно. И на организацию нападения тоже. А тут уж больно оперативно все было сделано, всего-то чуть больше суток прошло.
– Может, вы и правы, – согласился капитан. – А сколько их всего было? И как все произошло.
– Трое или четверо. Крючок ножом подняли через щель в дверном косяке. В дверь и вошли. Денщика сразу убили, а с подполковником накладка вышла, он схватился за револьвер и успел один раз выстрелить. Даже ранил кого-то, на полу нашли кровь Светлорецкому не принадлежащую. Второй раз выстрелить ему не дали.
– А почему вы решили, что подполковника хотели похитить?
– Веревку нашли, ее злоумышленники при бегстве бросили. А еще, рядом тряпка лежала, по размеру как раз для кляпа подходящая.
– Странно это, – задумался Алекс, – если хотели сорвать рекогносцировкку, то проще было сразу убить, а не связываться с похищением офицера из битком набитого войсками городишки! Как они его вывезти собирались?
Настала очередь жандармского ротмистра, чтобы задуматься.
– Думаю, у них есть база где-то в городе. Если они сразу налегке из Ясена не ушли, то после прочесывания у нас будет тот, кому мы зададим вопрос, зачем им понадобился Светлорецкий. Подстреленного подполковником быстро найдем.
На въезде в Ясен стоял пост, которого еще вчера здесь не было. У них проверили документы, после чего, они вместе доехали до штаба, где пути их разошлись. Жандарм отправился принимать участие в облаве, которую проводила в городе комендантская рота. А капитан Магу поднялся в приемную Скоблина. Все стулья стоявшие в небольшом помещении оказались заняты полковниками и подполковниками. Остальные офицеры, чином пониже, спинами подпирали стены. Адъютант сразу же предупредил.
– Командующего с утра не было, и когда будет – неизвестно.
– Я подожду.
Алекс выбрал стенку посвободнее, штабные потеснились, и спина капитана приняла на себя часть нагрузки. Ждать пришлось недолго, в коридоре застучали каблуки нескольких сапог.
– Господа офицеры!
Капитаны и штаб-капитаны отлепились от стен, полковники оторвались от стульев. Скоблин возник на пороге, взглядом пробежался по присутствовавшим и направился было к двери своего кабинета, но вдруг изменил траекторию и остановился перед Алексом.
– Капитан Магу, вы-то мне и нужны! Зайдите!
Кроме Алекса, в кабинете командующего оказались молодцеватый штаб-капитан со значком академии Генштаба и среднего роста капитан-артиллерист, пришедшие вместе с генералом. Скоблин занял кресло за своим столом и обратился к Магу.
– С чем пожаловали, капитан?
– Господин генерал-лейтенант, до меня дошло известие о гибели подполковника Светлорецкого сегодня ночью.
– Да, очень прискорбный случай, – согласился командующий.
– В связи с этим, прошу вас не отменять назначенную на сегодня рекогносцировку. Подполковник успел посвятить меня в свои планы, и в случае необходимости я могу заменить его…
– Нет, капитан, не сможете. А посему, господа офицеры, знакомьтесь. Капитан Магу – флигель-адъютант его величества и кавалер орденов Святого Егория двух степеней. С этого момента его рота обеспечивает пехотное прикрытие экспедиции.
– Штаб-капитан Годрин, – представился «академик». – Назначен начальником рекогносцировочной партии.
– Капитан Осигов, – в свою очередь назвался артиллерист.
– Прошу к столу, господа офицеры, – вмешался Скоблин, – сейчас я поставлю вам задачу, и приступайте. Немедленно.
Задача и впрямь предстояла весьма сложная. В общей сложности предстояло преодолеть больше трех десятков верст, большую часть по горной местности. Разведать подходы к хорошо укрепленным городкам Лочеву и Тешелю, в которых засели крупные гарнизоны османийцев и вернуться обратно. Желательно живыми.
Поставив задачу, командующий вручил Алексу собственноручно написанный приказ подполковнику Чанаеву, предписывающий выделить роту капитана Магу в распоряжение штаб-капитана Годрина.
– Есть ли у вас вопросы, господа офицеры?
Офицеры переглянулись, и штаб-капитан Годрин, как самый старший по званию и должности, ответил за всех.
– Никак нет, господин генерал-лейтенант!
На этом аудиенция была окончена, и офицеры отправились поставленную им задачу.
– А куда подевалась рота, выделенная для этой задачи ранее?
– Вместе с комендантской ротой и жандармами участвует в блокировании города и поиске убийц, – пояснил Годрин. – Когда ваша будет готова к выходу?
Очень интересный вопрос, если учесть, что самой роты Алекс еще и в глаза не видел. А отвечать нужно было немедленно. Не долго думая, капитан выпалил.
– Через четыре часа!
– В таком случае, – штаб-капитан Гордин взглянул на часы, – выход назначается на шестнадцать часов.
Отдав честь, капитан поспешил к штабной коновязи. На выезде его проверили еще раз. На дороге Алекс пришпорил кобылу, та с шага перешла на рысь. Алекс вспомнил, что на сегодня у него назначена первая примерка нового мундира, да видно не судьба.
Нельзя сказать, что исполнявший обязанности командира двадцать второго пехотного полка подполковник Чанаев обрадовался, прочитав приказ командующего. С другой стороны, от полка сейчас и так мало что осталось. Поэтому, убыль некоторого количества солдат принципиально на боеготовность полка не влияла. Подполковник даже внес конструктивное предложение.
– Сейчас у вас в роте штыков чуть больше, чем во взводе, такого количества солдат для глубокой разведки в тылу противника вам будет явно недостаточно. Так что берите с собой еще и четвертую роту. Командира у нее все равно нет, а у вас будет возможность сформировать сводную роту в составе четырех взводов.
Алекс и сам хотел предложить нечто подобное, а теперь оставалось только воспользоваться предложением начальства.
– Так точно, господин подполковник, будет исполнено!
Получив разрешение от подполковника, капитан отправился известить солдат, уж они-то точно предстоящему походу в тыл к противнику обрадуются.
Взводный унтер-офицер Охримцев уже был осведомлен о том, кто назначен его ротным командиром. Вот только столь скорого визита капитана в расположение роты он не ожидал. Торопливо застегнув воротник мундира, унтер вытянулся и гаркнул.
– Здравия желаю, господин капитан!
Алекс подозрительно потянул носом воздух, но свежего запаха не учуял от взводного, а потому ограничился коротким внушением.
– Я смотрю, ты без ротного командира совсем обнаглел! Ремень подтяни! Кепи поправь! Через десять минут общее построение четвертой и пятой рот. Всех в строй, кто не ранен и не болен. Кого не будет в строю, отдам под трибунал и в арестантской роте сгною!
– Так ведь…
– Выполнять! Бегом!
Четверть часа спустя, все, до кого успели дотянуться унтеры, пытались выровнять строй под пристальным взглядом капитана Магу. Алекс с трудом сдерживал раздражение, постепенно переходившее в ярость. Понятно, что уцелевшие после обороны форта могли несколько распоясаться, но не до такой же степени! Наблюдаемое им зрелище противоречило всем его представлениям о порядке в руоссийской армии.
– Р-равняйсь! Сми-ирна!
Ну, хоть этих слов не забыли и выполнили команды более или менее пристойно. Алекс несколько успокоился.
– Вольно.
Сложившаяся обстановка все меньше нравилась капитану. Надо бы отложить выход на сутки и за это время привести сводную роту в порядок, подготовиться к маршу. Но уже поздно, приказ получен и его никто уже не отменит, тем более, что сам на это дело напросился.
– Унтер-офицерам выйти из строя!
Унтеров в строю оказалось только семеро. На четыри взвода маловато будет, ну да ладно, разберутся. Следующие полчаса солдат распределяли между взводами, назначали командиров взводов и отделений, ставили задачи и определяли все необходимое для трехсуточного похода. Время утекало, а рота продолжала стоять на месте, в то время, как ей уже следовало покинуть расположение полка. В конце концов, капитану Магу пришлось решительно отдать приказ.
– Построение через тридцать минут и сразу на марш. К этому времени все должно быть готово! Р-разойдись!
Солдаты все опытные, обстрелянные, прошедшие ночную мясорубку второго форта, сами сообразят, что с собой в поход брать.
В это же время в расположение полка заявился отставной унтер Фелонов, каким-то образом пронюхавший о готовящемся выступлении роты. Причем, пришел уже с оружием и двумя седельными сумками, перекинутыми через плечо.
– Опять я последним обо всем узнаю! Куда на сей раз?
– Недалеко, Лочев и Тешель. Верст тридцать с гаком.
– И в самом деле, недалеко. Вот только не припомню я, когда это мы их заняли?
– Можешь даже не пытаться, их взятие еще впереди. А пока, седлай лошадей.
Заняв делом своего денщика, капитан Магу с головой нырнул в суету спешных сборов роты, внеся свою долю беспорядка в этот всеобщий бардак. В отведенные полчаса, само собой, не уложились. Как всегда, в последний момент не досчитались двух солдат, на поиски которых тут же отправили еще десяток. Спустя еще десять минут потеряшки нашлись и были представлены на глаза ротному. Обматерив разгильдяев, Алекс пообещал по возвращении сгноить обоих на гауптвахте, после чего отправил их во взвод, где взводный унтер дал одному в ухо, второму в морду.
Следом капитан Магу посчитал наличный запас патронов у солдат недостаточным, пришлось писать заявку и посылать подчиненных на полковой склад за дополнительными боеприпасами. Наконец, все-таки тронулись в путь.
– Цыганский табор, – прокомментировал вид ротной колонны Фелонов.
К месту рандеву рота вышла с полуторачасовым опозданием. Кроме двух офицеров здесь же присутствовали два рядовых солдата при одном унтере, все верхами, и две вьючных лошади, груженые треногами и футлярами неведомых Алексу приборов. Еще одним участником вылазки на рекогносцировку был толстенький, кругленький палкарец.
– Надеюсь, такого больше не повториться, господин капитан, – высказал свое неудовольствие штаб-капитан Годрин.
– Так точно, господин штаб-капитан, больше не повториться, – заверил его капитан Магу. – А это наш проводник?
– Войко Бобев, – представил палкарца штаб-капитан, – обещал провести нас в обход османийских постов.
В обход, так в обход, капитану Магу было все равно. Собственно, такое сильное пехотное прикрытие для того и было выделено рекогносцировочной партии, чтобы эти самые посты разогнать, дабы под ногами не путались. А вопрос был задан Гордину только чтобы внимание начальства от собственной провинности отвлечь.
Поскольку времени до темноты оставалось всего часа два, дальше решено было сегодня не двигаться, рота начала располагаться на ночевку. Солдаты развели костры, над временным лагерем поплыла привычная вонь подгоревшей каши. Господам офицерам, ужин приготовил один из их денщиков. Второй предстал перед Алексом.
– Господин капитан, господин штаб-капитан приглашают вас к их столу.
Капитан Магу рассчитывал пристроиться к солдатскому котлу, но ответить на предложение отказом означало обидеть хоть и временное, но начальство. Пришлось приглашение принять, а во время трапезы ответить на некоторые вопросы.
– На приеме у командующего мы стали свидетелями вашего весьма эмоционального настояния по отправлению нашей рекогносцировочной партии, – издалека начал Гордин. – Не соблаговолите ли, господин капитан, разъяснить причины такой горячности?
– Отчего же не разъяснить, господин штаб-капитан, – усмехнулся Алекс, – вас ведь просветили по поводу дальнейших наших действий по осаде Коварны?
– В самых общих чертах.
– А кто был автором этого плана?
– Насколько мне известно, план был разработан штабом Палканской армии и утвержден командующим.
– Вы ведь, господа, из Руоссии недавно прибыли? – предположил Алекс.
– Буквально позавчера, – подтвердил его догадку Осигов.
– Тогда разрешите вам сообщить – истинным автором этого плана является подполковник Светлорецкий…
– Тот самый, что должен был возглавить эту экспедицию.
– Тот самый, – подтвердил Алекс. – И тот, который так не вовремя погиб перед самым ее началом.
Следующим своим вопросом Гордин вернул разговор к изначальной теме.
– А какое отношение вы имеете к подполковнику Светлорецкому и его плану?
– Волею случая мы с ним оказались соседями по квартире, пользуясь положением флигель-адъютанта его величества, я и доложил командующему об этом плане. А после неудачи со штурмом он был принят для дальнейших действий. Как видите, я к этому плану имею самое непосредственное отношение, поэтому, я и настаивал на посылке этой рекогносцировочной партии.
– Вот теперь хоть что-то разъяснилось, – кивнул Гордин. – Вы уж простите, капитан, мы при штабе армии люди новые, в местных интригах неискушенные, не успели прибыть – попали, как кур в ощип.
– Кстати, – заинтересовался капитан Осигов, – а как так получилось, что будучи причисленным к свите его Императорского величества, вы одновременно командуете пехотной ротой в линейном полку?
– О, это длинная история, – тяжело вздохнул Алекс. – Но, если коротко, я был послан сюда с поручением, которое ухитрился исполнить недостаточно хорошо. Так что здесь я остаюсь вроде, как в опале, но от свиты по каким-то причинам так и не отчислен.
Про более деликатные причины своего пребывания здесь капитан Магу, естественно, умолчал.
– Может, просто забыли? – высказал предположение артиллерист. – В наших канцеляриях чего только случается.
– Не тот случай, – возразил более опытный и искушенный в столичных порядках Гордин, – насколько я знаю, канцелярия министерства двора такие вещи отслеживает весьма строго. Думаю, капитан, для вас еще не все потеряно, вы вполне можете вернуться ко двору.
– Право не знаю, – начал кокетничать Алекс, – хочу ли я этого. В роли ротного командира я чувствую себя на своем месте, а ко двору за время своего пребывания так и не привык.
Второе было истиной, а что касается первого, то возвращение в столицу и ко двору капитаном Магу не планировалось. По крайне мере, до той поры, когда княжну Мари благополучно выдадут замуж.
– Впрочем, – подвел итог Алекс, – давайте не будем гадать, господа. Завтра нас ждет тяжелый день, поэтому, предлагаю хорошенько выспаться, поскольку эта ночь будет последней на территории, занятой нашими войсками.
На этом ужин был окончен, и господа офицеры отправились на боковую, но перед сном капитан Магу еще успел проверить посты.
Следующий день и вправду выдался нелегким, но надо отдать должное Войко Бобеву, обещание свое он сдержал, и трудности эти были связаны исключительно с самим переходом. Местные горы проводник знал превосходно, и уже к двум часам пополудни рекогносцировочная партия вышла на подступы к Лочеву, избежав стычек с османийцами. В конце пути Войко вывел роту на террасу, с которой открывался отличный вид на город и городские укрепления.
Сам Лочев оседлал вершину горы своими узкими кривыми улочками, беленькими домиками и рыжими черепичными крышами. На самой вершине стремилась в небо колокольня собора. Симпатичный городишко, но от него до дороги, ведущей от Коварны к Шиповскому перевалу было около полутора верст. Зато у самой дороги к лепился к склону османийский укрепрайон. Большая часть его сооружений была не построена, а выдолблена в скале. Недостатком укреплений была их плохая маскировка, все они обнаруживались без труда.
Час капитан Магу потратил на расстановку постов, после чего вернулся на террасу, уж больно любопытно было, чем там Годрин с Осиговым занимаются. «Академик» был погружен в расчеты, и капитан не решился ему мешать. Артиллерист колдовал над каким-то прибором, установленном на треноге. Время от времени капитан что-то рассматривал в бинокль, сверялся с картой и делал пометки в своем блокноте.
– Разрешите полюбопытствовать, – приблизился к нему Алекс, – что это у вас тут за штукенция такая интересная?
– Артиллерийская буссоль, – пояснил Осигов. – Не уж-то никогда не видели?
– Не довелось. И в академию меня не приняли. На последнем экзамене срезался. Планируете на этой террасе батарею разместить?
– Да, – подтвердил догадку артиллерист, – восемь пушек здесь вполне можно разместить.
– А не далековато? – прикинул расстояние Алекс.
– Для орудий старого образца, действительно, далеко, а для современных пушек в двести пудов в самый раз будет. Гаубицы и мортиры, конечно, ближе поставим, места я уже наметил.
– И какое время планируете отвести на артиллерийское наступление? – продолжил приставать к артиллеристу капитан.
– Трех, полагаю, хватит. Османийская армия особой стойкостью не блещет.
В этом моменте Алекс был с ним полностью согласен, но его интересовал еще и расход снарядов на это наступление.
– У пушек и гаубиц скорострельность два выстрела в минуту, – пустился в пояснения Осигов. – С учетом времени, потребного для охлаждения орудий, выходит около пятидесяти снарядов в час. У мортир получается тридцать-сорок снарядов в зависимости от калибра.
Восемь пушек, на каждую по сто пятьдесят снарядов, а вес каждого снаряда… Капитан Магу в уме прикинул суммарный вес боеприпасов, которые планировалось обрушить на османийские позиции. А ведь это только одна батарея, хоть и самая мощная! Да, не хотелось бы оказаться в укреплениях Лочева, когда на них обрушится вся эта прорва снарядов и бомб. Но сначала всю эту массу стали, взрывчатки и пороха еще предстояло сюда доставить. Алекс порадовался, что эта задача перед ним не стоит.
Одна из османийских батарей окуталась клубочком белого дыма. Ниже по склону с приличным недолетом хлопнула бомба немалого калибра. Вверх по склону пополз подгоняемый легким ветерком пороховой дым, вниз покатились потревоженные камни, последним долетел еле слышный звук выстрела.
– Кажется, нас заметили, – забеспокоился капитан Магу. – Может сменить позицию?
– Не стоит.
Осигов оторвался от бинокля, и продолжил спокойно делать записи в блокноте.
– Не стоит, пушки у них старые, до нас не достанут.
Артиллерист оказался прав. Еще четырежды османийский фейерверкер пытался закинуть бомбу на террасу, но так в этом и не преуспел. Ближе, чем на пятьсот шагов ни одна из них не взорвалась. И только окончательно убедившись в бесплодности своих потуг, османийцы успокоились и прекратили огонь.
В последнее время, прогресс в развитии артиллерийских систем был таким, что принятые на вооружение всего десять лет назад, сейчас считались устаревшими. А пушки, двадцатилетней давности выглядели сущим анахронизмом. Хотя, за неимением новых орудий в достаточном количестве, в ход шло все, что имелось в войсках.
Появился Годрин.
– Пора сворачиваться, господа офицеры, я свои расчеты уже закончил.
– Одну минуту, господин штаб-капитан, я тут наметил позицию для еще одной гаубичной батареи.
Минут десять спустя, артиллерист разобрался со своей батареей, и солдаты начали упаковывать приборы обратно в ящики. Алекс обратил внимание, как аккуратно и осторожно они обращаются с вверенным имуществом.
С террасы рота двинулась на юго-запад, все больше уходя вглубь территории противника. Еще до темноты она успела перевалить через горный хребет, спуститься по тропе вдоль склона и расположиться на ночевку в долине. Выставив посты, капитан Магу присоединился за ужином к Гордину и Осигову.
На его счастье, на этот раз речь зашла не о его персоне, а о столичных новостях.
– А что нового в свете?
Алекс попытался осторожно прощупать интересовавшую его тему.
– Ничего интересного, – пожал плечами Осигов, – сейчас все новости только с театра военных действий, а их мы и так узнаем первыми, поскольку являемся непосредственными участниками событий.
– Позвольте с вами не согласиться, – возразил Годрин, – вспомните скандал с советником Шаросвятским.
– Этот скандал произошел буквально в день моего отъезда сюда в свите великого князя. Есть что-нибудь посвежее?
– А еще, – продолжил выдавать новости штаб-капитан, – перед самым нашим отъездом в газетах мелькнула новость о помолвке великой княжны Мари с каким-то палканским князем.
Сердце Алекса ухнуло втрое сильнее обычного, он с трудом сохранил безразличное выражение на лице.
– Ах, да, – встрепенулся артиллерист, – и в самом деле, что-то такое припоминаю. Еще писали, что великий князь не смог прибыть на помолвку дочери по причине активизации боевых действий на Южноморском театре. А вот имя счастливого жениха я никак не припомню…
– То ли Григорос, то ли Григолис, – покопался в своей памяти штаб-капитан.
– Да какая разница, господа, как его зовут! Птичку скоро посадят в клетку, а клетку доставят сюда, на Палканы.
«Осталось только дождаться свадьбы и отъезда новообразованной четы из столицы, тогда можно возвращаться обратно». Поскольку самая ценная, хоть и столь неожиданная информация была получена, Магу перевел разговор на личности самих офицеров. Надо же было узнать, с кем свела прихоть военной судьбы.
– Вы, господин штаб-капитан, судя по знаку на мундире, окончили полный курс академии. Трудно было учиться?
– Невероятно. После сдачи вступительных экзаменов мне казалось, что все трудности уже позади, а они даже и не начинались! Достаточно сказать, что приняли в академию пятьдесят офицеров, а через два года было выпущено всего три десятка. Остальные отсеялись, причем, большинство ушло, не выдержав трудностей обучения, а не срезавшись на экзаменах. А полный трехлетний курс смогла преодолеть всего дюжина.
В рассказе Годрина сквозила ничем не прикрытая гордость за свою способность выдержать три труднейших года обучения и в награду быть допущенным в касту офицеров Генерального штаба, своего рода, вершителей судеб руоссийской армии. Не имея больших денег и нужных связей, в генералы он вряд ли выйдет, но до полковничьих погон вполне сможет дослужиться.
– …а вы капитан?
– Что, простите? – встрепенулся Алекс.
– Я спросил, хотите ли вы стать полковником? – повторил вопрос Годрин.
– Даже не знаю, – смутился капитан, потом решил отшутиться, – да чего уж там полковником, можно и генералом!
«Академик» шутки не воспринял.
– А, в самом деле, почему вы здесь? Могли бы сейчас на столичных паркетах блистать, да и в отставке не бедствовали.
– В отставке, – фыркнул Алекс, – война идет, а я – офицер! Я присягу давал!
– А мне почему-то кажется, – продолжил приставать штаб-капитан, – что просто вам все это нравится. Признайтесь, капитан, вы уже не можете без свиста пуль над головой и подгоревшей каши из солдатского котла. Вы уже не мыслете себя без службы, а службу без опасностей войны.
В ответ Магу только пожал плечами и отделался неопределенным.
– Может, вы и правы.
Раскрывать душу перед этим малознакомым офицером не входило в планы Алекса, а потому, он поспешил прекратить этот разговор и ретироваться под благовидным предлогом исполнения служебных обязанностей.
– Прошу прощения, господа офицеры, я должен проверить посты.
Ночь прошла спокойно, руоссийцев никто не потревожил. Казалось, будто они одни в этих горах, только на юге и западе вдалеке виднелись огоньки костров, но ближе к рассвету и они погасли.
А потом был утомительный дневной переход. Войко Бобев вел роту какими-то обходными путями. В результате, пятнадцать верст по карте вылились в не менее чем четверть сотни с перепадами высот где-то в полверсты. И только в вечерних сумерках палкарец вывел их на небольшую, относительно ровную площадку и ткнул пальцем вниз.
– Тешель.
Подробностей разглядеть не удалось, так как было уже достаточно темно. На фоне серых скал и зеленой растительности город выглядел светлым пятном, расцвеченным многочисленными огоньками.
– Странно, – заметил капитан Магу, – за весь день мы не встретили никого, даже местных жителей.
– А по-моему, вы зря беспокоитесь, – возразил Осигов, – возможно, османийцы потеряли нас. А завтра, часа в два после полудня мы тронемся в обратный путь.
– Нас обнаружили почти двое суток назад, – напомнил артиллеристу Алекс, – вполне могли догадаться о цели нашей миссии и принять меры, но почему-то даже не почесались. И это меня беспокоит. Ладно, пойду, выставлю посты.
Эту ночь капитан Магу провел беспокойно. Трижды, сам, никому не доверяя, проверил несение подчиненными службы, и только под утро забылся коротким, тяжелым сном. Но едва только он закрыл глаза, как его тут же безжалостно растолкал Фелонов.
– Подъем, господин капитан, солнце уже высоко.
Открыв глаза, Алекс убедился, что солнце уже действительно взобралось довольно высоко по небосклону. Следовательно…
– Сколько я спал?
– Почти четыре часа. Я уж не стал тебя со всеми будить, благо, идти никуда не надо.
Позавтракав слегка подгоревшей и основательно недоваренной перловкой, что не улучшило его настроение, капитан Магу решил взглянуть на объект их сегодняшней рекогносцировки. Тешель оказался намного больше Лочева и в отличие от последнего полностью перекрывал дорогу, идущую от Коварны к Орканскому перевалу. Над городом и дорогой господствовал старый форт, построенный из местного камня.
– Ерунда, – презрительно скривился Осигов, – десяток пятипудовых бомб, и от него камня на камне не останется.
Спорить Алекс не стал, артиллеристу виднее, к тому же, ему нашлось другое, куда более важное занятие. От поста, расположенного к северу от их теперешней позиции, донесся шум интенсивной стрельбы, стрелки палили не экономя патроны.
– Взвод, за мной!
Проклиная бьющую по ноге саблю, капитан во главе дежурного взвода спешно выдвинулся на помощь посту. К этому времени интенсивность стрельбы снизилась до уровня дежурной перестрелки. А это указывало на то, что нападение на пост удалось отбить.
– Противник, господин капитан, – доложил командовавший постом ефрейтор, – силою до взвода, у них два убиты, пятеро ранены!
– Наши потери?
– Никак нет, господин капитан!
– Благодарю за службу! Ну, показывай, что тут у тебя.
Ефрейтор не стал дожидаться приближения противника и приказал открыть огонь, едва противник подошел на дальность прицельного выстрела. Османийцы попрятались между камней и сейчас лениво постреливали по позициям руоссийцев. Время от времени, пули противно свистели над головой, вызывая непроизвольное желание пригнуться. В бинокль Алекс разглядел двух убитых.
– Раненых они с собой утащили, – пояснил ефрейтор.
– Черт с ними, – отмахнулся капитан, – почему они не уходят?
– Не могу знать, господин капитан!
Непонятно, чего тут ждут османийцы? Прибытие дежурного взвода не могло остаться незамеченным. На месте противника Алекс отступил и отправил посыльного к начальству, дожидаясь его решения на безопасном удалении. А эти только патроны жгут постоянно обозначая свое присутствие. Пугают? Или хотят от чего-то отвлечь?
– Смотрите, господин капитан!
Указательный палец ефрейтора был направлен в сторону от османийских позиций. Алекс торопливо перевел бинокль на новое направление. А вот это уже серьезно.
– Не меньше батальона. И горные пушки. Одна, две, три, четыре… Целая батарея.
В том, что все это явилось сюда по их душу, сомнений не было. А этот несчастный взвод просто пытается удержать их на месте до подхода основных сил. Оставив дежурный взвод на месте, капитан Магу поспешил к Годрину.
– Надо уходить, господин штаб-капитан, османийцы!
Годрин оторвался от своего планшета и обратил внимание на Алекса.
– Какими силами?
– Около взвода. Но на подходе целый батальон с артиллерией.
– Нам требуется еще два часа, чтобы все закончить.
– Никак невозможно, господин штаб-капитан, через два часа они уже будут здесь и отрежут нам путь отхода!
– Час, – ответил Годрин, – меньше не получится!
– В таком случае, я соберу роту, собью османийский взвод с его позиций и постараюсь заставить подходящий батальон развернуться из походного порядка в наступательный!
– Действуйте, господин капитан, – разрешил Годрин.
Плохо, все очень плохо. Отогнать османийцев совсем уж без потерь не получится, а несколько раненых замедлят скорость марша. А это очень неприятно, когда у тебя за плечами в получасовом переходе марширует батальон противника, да еще и с пушками. Одна надежда, что османийцы уже успели подустать.
Четверть часа потребовалось только на то, чтобы собрать всех солдат с дальних постов, после чего, основные силы роты выдвинулись к месту предстоящего боя. Позиция у оборонявшихся была слабенькой, можно было обойти ее с левого фланга, поставив оборонявшихся в два огня, но время, проклятое время, утекало, как вода в песок! Придется атаковать без всяких изысков, в лоб.
– Винтовки зарядить! Штыки примкнуть!
Сабля с шорохом покинула ножны.
– В атаку! Цепью вперед! Марш!
Команда была подкреплена трелью ротного свистка. Пропустив солдат вперед, капитан пристроился в десятке шагов за их спинами. Поначалу вниз идти было легко, да и османийцы не стреляли, выжидая, когда атакующие приблизятся. На взгляд капитана Магу это было ошибкой. При почти четырехкратном численном перевесе руоссийцев, огонь надо было открывать с предельной дистанции. Тогда, первые пару сотен шагов преодолевать пришлось намного дольше и с потерями.
Но вот, спуск сменился подъемом, каждый шаг сразу стал короче и тяжелее. А там и камни, за которыми укрывались османийцы, заволокло пороховым дымом, над головой просвистели первые пули, шедший правее солдат охнул и начал оседать на землю мятым кулем.
– Не останавливаться!
Главное сейчас не дать солдатам залечь, тогда поднять их будет существенно труднее. Алекс решительно взмахнул саблей, будто голову кому-то хотел снести одним ударом.
– Вперед, короткими!
Такого способа передвижения в атаке ни в одном уставе не прописано, но суровая действительность заставляла солдат и офицеров приноравливаться к возросшей скорострельности новых винтовок под унитарный патрон. Пока одни солдаты стреляли с колена, другие продвигались. Возле левого уха свистнула пуля, заставляя невольно пригнуться, и тут же вторая просвистела возле правого. Османийские стрелки приметили размахивавшего саблей офицера, и сосредоточили огонь на нем, пришлось упасть на живот.
– Огонь! Чаще стрелять!
Еще одна пуля ударила в камень буквально в полушаге от головы. Алекс быстро перекатился вправо, сбивая стрелкам прицел и проклиная мешающие ему ножны сабли.
– Вперед! Вперед!
Поднявшись, капитан побежал вслед за ушедшими вперед солдатами. Саблей уже не махал во избежание повторного интереса османийцев, а укрывавшие противника камни вдруг оказались в какой-то полусотне шагов. Остался последний решительный бросок.
– В атаку! Ура-а-а-а!!!
Команда офицера, поддержанная громогласным матом унтеров, возымела нужное действие.
– А-а-а-а!!!
Преодолев оставшееся расстояние, солдаты добрались до тех, кто за ними укрывался. Пуля на пулю, штык на штык. В горячке боя, руоссийцы перестреляли и перекололи всех османийцев за считанные секунды, сказалось численное преимущество. Когда капитан добежал до османийского укрытия, там все уже было кончено.
– Занять оборону!
Алекс вернул саблю в ножны.
– Охримцев!
– Я, господин капитан!
– Уточни потери. Пленные есть?
– Никак нет, госп… А, не, есть один!
Унтер указал на османийского солдата, скорчившегося в десятке шагов от них. Этому «пленному» проткнули штыком живот, а затем его приложили прикладом по голове, но он был еще жив, хотя и ненадолго. Капитан махнул рукой, отпуская взводного унтер-офицера, а сам взобрался повыше, чтобы лучше рассмотреть подходивший османийский батальон.
Противник заметно приблизился, и теперь оптика позволяла рассмотреть детали. Впереди следовал конный разъезд из четырех десятков всадников. За ними на удалении четверти версты в ротных колоннах следовали основные силы, в конце артиллерия и обоз. В середине колонны Алекс разглядел еще одну группу кавалеристов десятка в два сабель, не иначе, начальство.
– Господин капитан, разрешите доложить! Потери: двое убитых, восемь раненых из них трое тяжелых! Первая помощь оказана!
Троих тяжелых можно разместить на артельной телеге, кто сможет – пойдет своими ногами. А кто не сможет?
– Сколько неходячих?
– Еще трое, господин капитан!
– Ладно, ступай, – разрешил Алекс.
Теперь оставалось только ждать. Прошла еще треть часа, капитан уже с беспокойством поглядывал в бинокль. Еще полчаса и теперь уже руоссийцам придется принимать бой с превосходящими силами противника. Но раньше османийцев заявился Фелонов с двумя лошадями в поводу.
– И где ты только так изгваздался?
– Да у нас тут, знаешь ли, бой был.
– Война войной, а мундир последний, между прочим.
Алекс с досадой припомнил, что другого мундира, действительно, нет, а до заказанного в Ясене нового еще нужно дожить. Тем временем, наплевав на субординацию, отставной унтер выбил из формы пыль, в которой успел изваляться офицер. Вместе с формой досталось и ее владельцу.
– Полегче, медведь, больно же!
– Терпи.
Фелонов последний раз так хлопнул Алекса по спине, что тот аж зашипел от боли. На этом истязание прекратилось, настало время мести.
– Все наше имущество погрузишь на мою лошадь, свою отдашь раненым.
– А…
– А я пойду пешим порядком.
– Но…
Устав руоссийской армии не зря предписывал ротному командиру на марше передвигаться исключительно верхом, при наличии лошади, разумеется. Это была не столько даже офицерская привилегия, сколько возможность при необходимости быстро переместиться из головы колонны в ее конец и обратно. Отдавая такой приказ, капитан Магу грубейшим образом данное требование устава нарушал.
– Плевать, скорость марша сейчас важнее, если не хотим получить залп картечи в задницу. Я и у Годрина лошадей выпрошу, пусть поделится, чтобы раненые нас не задерживали. Черт, ну где же он?!
Словно в ответ этим словам буквально секунду спустя на дороге появилась кавалькада всадников, возглавляемая штаб-капитаном Годриным. Капитан Магу начал торопливо спускаться навстречу им.
– Рад вас видеть, господин штаб-капитан! Надеюсь, ваша миссия завершена, и мы можем возвращаться?
– Можем, – подтвердил предположение Алекса Годрин, – Войко обещает вывести в расположение наших войск по этой дороге.
Услышав слова офицера, палкарец неторопливо кивнул головой.
– А что говорит ваша карта, господин штаб-капитан? – поинтересовался Алекс.
– То же самое, только придется сделать пару десятков лишних верст.
– Это не самое трудное, нам бы сейчас от противника оторваться. Кстати, господин штаб-капитан, мне потребуются две лошади для эвакуации раненых.
«Академик» поморщился, будто коньяк долькой лимона закусил, но лошадей выделил, ссадив с них своих солдат. Ничего, пусть ножками немного потопают, а то совсем пешком ходить разучились, байбаки штабные. Оставалось решить еще одну задачу.
– Вы уходите, а я с первым взводом немного задержусь.
– Зачем?
– Надо будет пустить кровь османийским кавалеристам и отбить им охоту преследовать нас на короткой дистанции.
Для уходящей от преследования пехоты нет ничего хуже висящей на плечах кавалерии. Короткими набегами и обстрелами они могут сильно снизить скорость марша и увеличить количество раненых, которых придется тащить с собой, чего хотелось бы избежать. Но здесь не голая степь, а горы, в которых достаточно мест для засады. И всадник на лошади куда более крупная мишень, чем прячущийся среди камней пехотинец с винтовкой.
– Действуйте, господин капитан, – разрешил Годрин.
– Слушаюсь, – взял под козырек Алекс.
Взвод Охримцева занял позицию для встречи непрошенных гостей. Оставалось только дождаться их приближения на расстояние прицельного выстрела, а в голову Алекса навязчиво лезли нехорошие мысли. «Если нас обнаружили еще вчера, то почему не устроили засаду или ночное нападение? Не нашлось под рукой нужных сил? И такое вполне может быть…».
– Господин капитан, разрешите открыть огонь?
Заметив уход руоссийцев, кавалеристы противника ускорились, ведомые охотничьим азартом, и заметно оторвались от своей пехоты.
– Разрешаю. Бейте по лошадям!
В данном случае, убийство животных было полностью оправданной жестокостью – лишенные своих лошадей кавалеристы будут не опасны, а их более удачливые товарищи станут осторожничать, чтобы сберечь свой уцелевший транспорт.
– Огонь!
Даже с такого расстояния сквозь грохот винтовочной пальбы доносилось истошное ржание. Равнодушная ко всему оптика позволяла рассмотреть, как под пулями падали на дорогу люди и лошади, но первые жалости абсолютно не вызывали. Оставшиеся в седлах всадники торопливо поворачивали назад в поисках укрытия. Но пора и меру знать.
– Прекратить огонь! Отходим!
Оставив на земле россыпь стреляных гильз, блестящих и еще теплых, взвод заспешил вдогонку ушедшей роте. Хвост ротной колонны удалось настигнуть только два часа спустя. Все это время руоссийцев никто не беспокоил, полученный противником урок оказался достаточно убедительным. Но едва только первый взвод соединился с основными силами, как впереди случилась заминка, сопровождаемая суетой, криками и даже парой выстрелов.
– Что за черт!
Капитан Магу рысью устремился в голову колонны, но добраться до нее не успел, навстречу ему верхом направлялся сам Годрин.
– Что случилось?!
– Проводник сбежал!
Буквально три секунды потребовалось Алексу на оценку ситуации.
– Как это произошло?
– Шел впереди, – прояснил произошедшее «академик», – потом вдруг нырнул в придорожные кусты и был таков! За ним погнались, да куда там, ушел подлец!
– Меня, господин штаб-капитан, больше волнует, почему он сбежал именно здесь!
И весомые обстоятельства для такого беспокойства у ротного командира были – впереди был виден вход в узкое ущелье. «Устроить засаду на выходе, подождать, пока рота втянется внутрь, и запереть с тыла целым батальоном. План хорош, в этом случае, вряд ли бы кто-то из нас смог уйти. А купленный османийцами проводник вел нас прямо в ловушку. Но почему он сбежал в самый последний момент? Испугался? Очень может быть, перестрелка будет весьма жаркой, а шанс получить пулю вместо денег довольно большим. Вроде все логично, но это только домыслы, никакой засады может и не быть. Но проверить выход из ущелья необходимо. Но время, время».
– Надо выслать вперед разведку, проверить выход из ущелья!
– Пока будем здесь стоять, нас догонят, – возразил Годрин.
– Будет намного хуже, если нас зажмут в этом ущелье! Пошлите кого-нибудь из своих верхами вперед, а я постараюсь придержать их здесь.
– Хорошо, – согласился штаб-капитан, – пусть будет по-вашему.
Пока капитан Магу разворачивал в цепь арьергард ротной колонны, он успел заметить, как унтер и рядовой из команды Годрина верхами проследовали к входу в ущелье. Теперь оставалось только дождаться результатов разведки. А позиция им досталась не самая удачная.
– Идут, господин капитан!
«Как-то очень быстро». Алекс поднял к глазам бинокль. Как и в прошлый раз, противник послал вперед кавалерию, вот только количество всадников сократилось почти в два раза. «Торопятся, вон даже лошади в мыле. Хотят побыстрее захлопнуть выход из ущелья».
– Огонь!
Поскольку не было необходимости выбивать именно лошадей, поровну досталось всем, и людям, и животным. Выжившие рассеялись и убрались за пределы прицельной дальности винтовок Гердана, убитые и раненые остались лежать на месте. Пара потерявших всадников лошадей бродила неподалеку.
– Что у вас?
Привычно придерживая саблю, Годрин добрался до цепи залегших стрелков.
– Сами изволите видеть, господин штаб-капитан, авангард османийский мы проредили, они отошли. Дождутся подхода основных сил, артиллерии, и опять полезут. У нас не больше часа. Что делать будем, если в ущелье засада?
– Поднимемся выше по склону, там позиция удобнее.
– Удобнее, – согласился Магу, – но при наличии артиллерии нас и оттуда сковырнут, вопрос времени.
– Придется искать выход, – поморщился Годрин. – Как думаете, капитан, есть отсюда выход?
– Наверняка есть какая-нибудь тропа, осталось только ее найти.
На том и порешили. Отошедший противник активности не проявлял, потянулись минуты ожидания, а минут через сорок, время сорвалось с места и понеслось галопом. Сначала показался авангард батальонной колонны османийцев, а пару минут спустя, из ущелья выскочил одиночный всадник, припавший к лошадиной шее. Бинокль позволил рассмотреть, как раненого сняли с конской спины.
– Приготовиться к отходу!
Едва только взводные унтеры успели продублировать команду капитана, как прибежал посыльный от Годрина.
– Приказано отходить, господин капитан!
По склону пришлось подниматься под посвист османийских пуль. Стреляли издалека, не прицельно, но от того, не менее неприятно. Новая позиция и впрямь оказалось куда лучше прежней. Обзор отличный, подходы открытые, можно долго держаться, кабы не проклятые пушки. Солдаты торопливо ковыряли лопатками каменистый грунт.
– Что-то не торопятся они, – глянув в сторону османийцев, заметил Охримцев. – И чего ждут, сволочи?
– Черт его знает, чего ждут, но нам сейчас каждая минута дорога. Часа через три темнеть начнет, а в темноте они не полезут. Ладно, распоряжайся здесь сам, а я пока отправлю людей выход отсюда искать.
На поиски прохода капитан решил отправить две группы, одну из них должен был возглавить Фелонов.
– На тебя основная надежда, – наставлял отставного унтера Алекс, – из всех нас ты в горах самый опытный. Найди выход, и постарайся это сделать до темноты. Ночью уйдем.
– Не изволь беспокоиться, найду я тебе выход, не впервой.
В этот момент к капитану Магу прибежал еще один посыльный от начальника экспедиции.
– Господин капитан, вас господин штаб-капитан к себе просят! Там османийцы белый флаг вывесили!
– Ерунда какая-то, – изумился Алекс и заспешил обратно, чтобы увидеть всю ситуацию своими глазами.
Белый флаг действительно имел место быть. С той стороны выдвинулась небольшая группа всадников в синих мундирах, один из которых и держал белое полотнище.
– Парламентеров прислали, – сообразил капитан, – будут предлагать сдаться. Придется ехать.
Алекс взобрался на лошадиную спину и, присоединившись к Годрину и Осигову, поехал к ожидавшим их османийцам. По мере приближения, лицо капитана Магу все больше вытягивалось от удивления, одного из вражеских офицеров он узнал.
– Ярбай Озчелик?!
Настала пора удивиться и штаб-капитану Годрину.
– Вы его знаете?
– Встречались. Моя рота его раненым в плен взяла, да я его отпустил – возиться с ним не было никакой возможности. Быстро он оклемался, никак не ожидал.
Ярбай пребывал в отличном настроении, лыбился во все тридцать два зуба. А чего ему печалиться? Противник загнан в ловушку и никуда, как он полагал, деться уже не может. И капитана Магу он тоже, несомненно, узнал. А что может быть лучше мести проявившему великодушие врагу?
– Ярбай Озчелик приветствует вас, господа офицеры!
Не утративший своей предусмотрительности Озчелик опять позаботился о толмаче. На сей раз это был мелкий, носатый левантиец. Господа офицеры назвали свои звания и фамилии.
– Ярбай Озчелик сообщает – вы находитесь в безвыходном положении. Но ярбай готов проявить великодушие и принять вашу капитуляцию и сохранить вам жизнь! Что касается капитана Магу, – горбатый нос левантийца нацелился на Алекса, – то Ярбай готов отпустить вас в расположение руоссийских войск, даже, если остальные откажутся от капитуляции.
Капитан бросил взгляд на Озчелика, его торжествующая ухмылка показалась ему особенно мерзкой.
– Передай Ярбаю, я весьма ценю его великодушное предложение, но оно полностью противоречит понятиям чести руоссийского офицера. Я предпочитаю встретиться с ним в бою.
В свою очередь, штаб-капитан Годрин отказался от капитуляции роты. Толмач сообщил о решении руоссийцев Озчелику. Тот чего-то подобного и ожидал, а потому, похоже, ничуть не расстроился, его ухмылка оставалась все такой же мерзкой. Ярбай перекинулся с левантийцем несколькими фразами, после чего тот выдал.
– Ярбай Озчелик сказал – для него будет большой честью одержать победу над столь мужественными и благородными противниками, но он готов дать вам время подумать до завтрашнего рассвета.
– Даже если мы будем думать до завтрашнего вечера, наше решение не изменится, – парировал Годрин.
Ярбай выслушал толмача, вскинул два пальца к виску, отдавая честь руоссийским офицерам, и повернул коня обратно.
– Рисуется ярбай, – штаб-капитан Годрин убрал правую ладонь от козырька кепи, – при таком преимуществе можно поиграть в благородство. Господа, а почему он отложил свою атаку до утра? Должен же понимать, что мы не сдадимся.
– Снарядов у него мало, – высказал предположение Осигов, – ждет, когда подвезут. Без артиллерии он на этих склонах половину своих солдат закопает.
– Больше всего мне не понравилась его ухмылка, – выказал свое беспокойство Алекс, – уж больно он уверен, что мы никуда от него не денемся.
Офицерские лошади начали взбираться вверх по склону. Некоторое время спустя Годрин нарушил общее молчание.
– Вы, капитан, допускаете мысль о том, что этот ярбай прав?
– Мне бы очень хотелось, чтобы он ошибался, но нам следовало бы подготовиться и к этому.
– И что мы можем предпринять в такой ситуации? – хмуро поинтересовался Осигов.
– Глубже зарыться в землю, – предложил Алекс, – завтра проживем немного дольше, может, даже успеем пообедать.
Дальнейший путь продолжился в полном молчании, каждый думал о своем. По возвращении, офицеры разошлись по позициям роты. При их появлении солдаты начали рыть землю куда энергичнее, чем до этого. Османийцы тоже времени зря не теряли – спешно готовили позицию для своей батареи. Все должно было определиться с возвращением обеих групп, посланных на поиски выхода.
Первая вернулась в сумерках. Возглавлявший ее унтер доложил.
– Нет отсюда выхода, господин капитан! Мы все вокруг облазили – только скалы одни вокруг, не пройти.
Солдаты развели костры, начали готовить ужин, над всем довлело тревожное ожидание возвращения второй группы. Фелонов со своими солдатами пришел уже в почти полной темноте, лунный свет с трудом пробивался сквозь низкую пелену облачности. Едва только разведчики добрались до ротных костров, как все накинулись на них с расспросами.
– Ну? Что? Есть?
Отставной унтер только отрицательно покачал головой. Его солдаты тут же валились с ног, настолько устали. Спрашивать, хорошо ли искал не было никакого смысла, надо было решать, что делать дальше.
– Атаковать! На рассвете, когда у них самый сон будет! – горячился обычно спокойный Годрин.
Его можно было понять. Впервые в настоящем деле, впервые никого из начальства рядом, а ситуация критическая, превосходящие силы врага рядом и на помощь со стороны рассчитывать не приходится.
– А вы что скажете, капитан?
– Ничего не получится, – покачал головой Алекс, – только солдат зря положим. В прошлый раз я Озчелика именно ночной атакой побил. Второй раз ярбай на те же грабли не наступит, не такой он дурак. Видели, как он демонстративно свою батарею выставил? Это чтобы мы случайно мимо не прошли. Ждет он нас сегодня ночью, как пить дать ждет!
– В таком случае, что вы предлагаете?
– Ничего, – пожал плечами капитан Магу. – На рассвете опять пошлем две группы на поиски выхода, а день продержимся как-нибудь.
– А пушки?
– Пушки у ярбая дерьмовые, я их в бинокль хорошо рассмотрел, а пушкари османийские еще хуже! Они нашу позицию будут долго ковырять, в землю мы зарыться основательно успели. Можно будет еще ночью послать пару групп, чтобы у османийцев пошумели, тогда их солдаты с утра полусонными будут.
– Ваша позиция понятна, – подытожил речь Алекса Годрин. – А вы что скажете, капитан?
Осигов ответил не сразу, чуть подумав же изрек.
– Я думаю, стоит прислушаться к мнению капитана Магу, у него в этих делах опыта больше, да и противника он знает лучше. У ярбая солдат вчетверо больше, в ночной свалке на просто массой задавят. А вы не думаете, что он сам решится на ночную атаку?
– Нет, – отверг предположение Алекс, – склон каменистый, бесшумно по нему не подняться. Да и ночь лунная, темноты полной нет.
– Хорошо, – принял окончательное решение Годрин, – ждем утра.
