Глава 9
Взятие Арса отмечали широко. Бутылки руоссийской водки и бочонки местного вина из крепостных запасов никто не считал. Еще бы! Два таких события просто нельзя было не искупать в реке веселящей жидкости. Во-первых, многократно объявленная османийцами и их бритунийскими учителями «неприступной» крепость, второй раз за последние четверть века не выдержала удара руоссийского сапога в свои ворота. Во-вторых, девятнадцатый пехотный полк, впервые за свою историю, наконец-то удачно отметился в громком деле. Господа офицеры уже прикидывали кому, какой орден достанется, всю ближайшую неделю полковым писарям придется трудиться, не разгибаясь: победные реляции, представления к наградам, описи захваченных трофеев.
Правда, и солдатиков полегло немало. Убыль офицеров тоже была весьма значительной, скорее всего, полк опять будет сведен в два батальона. Но погибших отпоют, похоронят и помянут завтра, а сегодня центральная цитадель Арса и крепостные форты то и дело оглашались радостными воплями руоссийского воинства, прерываемыми грохотом ружейной и пушечной пальбы – полки сводной дивизии генерала Новославского салютовали друг другу.
После падения Восточного форта в обороне крепости образовалась существенная брешь. Осадная артиллерия смогла сосредоточить свои усилия на его собрате, прикрывавшем подходы к цитадели с севера. После повторного обстрела и штурма, к вечеру вчерашнего дня этот форт также пал. Но здесь османийцы успели взорвать часть укреплений. При одном из взрывов погибло много штурмующих.
На следующий день пришла очередь центральной цитадели. Старая крепость недолго сопротивлялась огню современных осадных орудий. Уже к полудню рухнула одна из башен, в стенах образовались проломы, а из-за стен тянулись вверх клубы черного дыма. В два часа пополудни огонь был прекращен и вперед под барабанный бой и с развевающимися знаменами с двух направлений двинулись штурмовые колонны. Со стороны все это смотрелось очень красиво, но засевшие за стенами османийцы тонкими ценителями красоты не были. Бой был жестоким и кровавым. К шести часам над цитаделью Арса взвилось руоссийское знамя, а ее гарнизон капитулировал. Из восьми тысяч османийцев в плен попало только три, большей частью раненые. Правда, значительной части гарнизона удалось сбежать.
После падения цитадели и двух ключевых фортов крепости, удерживать два оставшихся не имело смысла. К ним отправили парламентеров с предложением сдаться. Османийцы запросили время на раздумье. А пока они думали, руоссийцы начали отмечать свою столь славную викторию, и чем дальше, тем шире и громче.
В сегодняшнем штурме цитадели девятая рота участия не принимала по причине своей малочисленности. В строю осталось два унтер-офицера и сорок нижних чинов, считая артельщика. И один остался вне строя – Фелонов. Часть легкораненых предпочла не уходить в лазарет. После двухдневного штурма он был забит ранеными. Часть из них разместили в уцелевших казематах форта, ставших настоящими филиалами преисподней.
Сразу после штурма в захваченный форт пожаловал полковник Дрондуков со свитой штабных офицеров. Приняв доклад капитана Магу, командир полка на радостях разоткровенничался.
– А я уже, признаться, и не ожидал увидеть вас живым, капитан. Отправленные к вам посыльные нашли только следы боя и кучу камней над могилой. Поэтому, решили, что рота попала в окружение и погибла в полном составе. А тут вдруг получаю донесение от вас, как будто с того света.
– Руоссийского солдата не так просто убить, господин полковник, – вставил кто-то из штабных.
– Вот именно, – подхватил Дрондуков, – не только выжили, но и победили! Составьте представление на капитана Магу к ордену Святого Егория…
Полковник отыскал на муендире Алекса нужную ленточку и закончил.
– Третьей степени, как первому взошедшему на вал Восточного форта крепости Арса.
– Осмелюсь доложить, господин полковник, первым на вал взошел рядовой…
– Вы. Вы, капитан взошли на вал первым, и точка. А рядового вашего тоже не обидим, свой крест он получит. Пишите представление.
– Слушаюсь, господин полковник!
– А сейчас, постройте роту. Я хочу обратиться к солдатам.
Роту построили на позициях гаубичной батареи, с которой еще не успели убрать убитых. Раньше за Дрондуковым склонности к длинным речам перед нижними чинами не замечалось, не иначе, эйфория от успешного взятия форта подействовала. У солдат выбора не было, приходилось слушать, а вот османийским артиллеристам речь полковника, видимо, не понравилась, о чем они не замедлили известить собравшихся.
В одной из амбразур цитадели вспухло белое облако, пару секунд спустя чугунное ядро врезалось в вал форта чуть ниже батареи. Полковник прервал речь только для того, чтобы бросить на цитадель презрительный взгляд. Но только он продолжил, как второе ядро с шорохом рассекло воздух над строем роты, недвусмысленно намекая, что пора заканчивать. На этот раз командир полка предупреждению внял.
– В укрытие!
Третье ядро османийцы потратили впустую, цели для него уже не было, солдаты и офицеры нашли укрытие в орудийных двориках гаубичной батареи.
После отбытия штаба полка, роте пришлось заняться тяжелой и грязной работой. Валы, внутренний двор и казематы форта были завалены сотнями тел. Похоронной команде с таким количеством и за неделю не управится. Предстояло отделить уже мертвых от еще живых, и своих от чужих, собрать валявшееся под ногами оружие. Да и трофеи можно собрать, так как практически все ротное имущество было потеряно.
Все это затянулось почти до полуночи, а с утра пораньше солдат разбудила орудийная канонада – осадная артиллерия пуоссийцев начала обстрел цитадели Арса. В этом деле приняли участие и трофейные мортиры, установленные во дворе форта. Только такого типа орудия могли забрасывать бомбы за стены расположенной на скале крепости. Но сложенные у мортир выстрелы быстро закончились, и солдатам девятой роты пришлось подавать их из бомбовых и пороховых погребов.
Поскольку с доставкой боеприпасов солдаты под командой унтеров прекрасно справлялись и без него, у Алекса появилось свободное время, которое он посвятил наблюдению за бомбардировкой цитадели. Расположившись на лафете одной из трофейных гаубиц, капитан поднес к глазам бинокль. Зрелище было впечатляющее, оптика позволяла рассмотреть детали. На его глазах удачно выпушенный снаряд обрушил часть стены. Вместе с камнями вниз полетела османийская пушка и несколько артиллеристов из ее расчета.
Время от времени в обстреле возникали паузы, Руоссийские артиллеристы использовали их, чтобы охладить стволы орудий и поднести к ним снаряды. Артиллерия крепости пыталась вести ответный огонь. Увы, даже хитроумные бритунийские инженеры не смогли разместить современные орудия на старых стенах. Бронзовые дульнозарядные пушки вели огонь по форту, но их ядра только бессильно перепахивали вал, укрытая во внутреннем дворе мортирная батарея была для них недосягаема. Падение Арса стало делом ближайшего времени, и все это прекрасно понимали. С каждым часом ответный огонь слабел. Наконец, руоссийское командование сочло разрушения в цитадели достаточными, обстрел прекратился, вперед пошла пехота. Начался штурм.
– Красиво идут.
– Красиво, – согласился Алекс, – но одной красотой сыт не будешь. Что там у нас с обедом?
– Скоро будет.
Фелонов пристроился рядом, некоторое время сидели молча, потом денщик поинтересовался.
– Хотел бы туда?
Как раз в этот момент голова одной из штурмовых колонн подошла к воротам Арса.
– Нет, – отрицательно покачал головой капитан, – не хочу.
– А чего так? Раньше сам рвался.
Сразу после этих слов денщика стены крепости окутали клубы порохового дыма. В бинокль можно было различить, как падали сметенные картечью люди. Тройку секунд спустя до форта докатился негромкий раскат, некогда бывший громовым орудийным залпом.
– Это было раньше, теперь не хочу. К тому же завтра поутру предстоит нам дорога дальняя. Дрондуков с нами чиновника по финансовой части посылает, захваченную казну принять.
– Может, не стоило о ней в рапорте писать? Вот привезли бы тогда и…
– Надо было, – не согласился капитан, – вся рота о ней знает, растрепали бы. Ладно, пойдем, а то голодными останемся.
После обеда народа на валу собралось порядочно. Все, кто не занят был, пришли поглазеть. Артиллерия крепости уже была приведена к полному молчанию, а потому стоять на валу было вполне безопасно. Правда, и видно было немного, основные действия происходили за стенами цитадели. Только все новые и новые резервы исчезали в воротах Арса. Прошло немало времени, прежде, чем османийский флаг дрогнул и пополз вниз. А спустя минуту, на его месте уже развевался руоссийский.
– Ура-а-а!!!
В воздух полетели солдатские кепи. Одни обнимались, другие пустились в пляс, третьи просто драли глотку. Кто-то из унтеров хотел одернуть солдат, но капитан Магу остановил его.
– Пусть гуляют. Сегодня все можно, не каждый день руоссийская армия Арс берет.
В одном из казематов Восточного форта сидели двое: злой и трезвый командир девятой роты капитан Магу и его подвыпивший денщик, решительно не понимавший мрачного настроя своего начальника. В светильнике, шипя, коптило дрянное масло.
– Да ладно, чего ты? Тут всего-то день пути, через двое суток вернемся.
– Я не из-за этого, – поморщился Алекс, – своих раненых выручить – дело святое. Меня это проклятое серебро беспокоит. Вот еще свалилось приключение на мою голову!
– Брось, капитан! Все же хорошо, смотри какую крепость взяли. А кто первым в Восточный форт ворвался? Капитан Магу! Верти дырку под новый орден!
Фелонов хлопнул Алекса по плечу, немного не рассчитал, и офицер чуть было не слетел со стула.
– Ну пошли, пошли, выпьем! Сразу легче станет.
Предложение отставного унтера было не самым худшим, но природное упрямство Алекса, которое он предпочитал именовать настойчивостью, все-таки взяло верх.
– Не пойду! Сам иди, если хочешь!
– И пойду!
Фелонов направился к выходу. Вслед ему капитан бросил грозное предупреждение.
– Выступаем завтра в девять. Чтобы был в строю вместе со всеми!
– Внестроевой я, – огрызнулся в ответ денщик.
Двери в каземат выбили при штурме, а потому, невозможно было закрыться от долетавших снаружи звуков разгульного веселья. Алекс лег на постеленную в углу солому, повернулся на бок и накрылся шинелью. Несмотря на летнюю пору, в каземате было довольно холодно и сыро. По проходу туда-сюда ходил часовой, пьяные вопли гулявших иногда полностью заглушали его шаги. А сон все никак не шел, на душе было тяжело и мерзко. Проворочавшись больше часа, капитан будто провалился в черную дыру, пока утром его не растолкал унтер-офицер Севрюжин.
– Пора, господин капитан, через час должны выступить.
От унтера несло жутким перегаром, он не совсем твердо стоял на ногах и мучился с похмелья, но обязанности свои помнил. Увы, почти никто из остальных солдат и унтеров его примеру не последовал. Часа два бойцов из девятой роты разыскивали по всему форту и собирали во дворе. Некоторых пришлось выносить, поскольку к самостоятельному передвижению они были неспособны.
Дольше всех искали Фелонова. Отставной унтер нашелся там, где его никто и подумать не мог искать – в одном из пороховых погребов. Когда, и зачем он туда забрался, денщик не помнил. Проснулся он сам, но когда попытался выбраться наружу, выяснилось, что кто-то снаружи подпер дверь. Самостоятельно преодолеть дверь Фелонов не смог, но по грохоту ударов по ней его и нашли. За такое денщика следовало бы наказать, но таких, как он во дворе было больше трех десятков, а потому, Алекс заметил только.
– Хорошо еще, что ты с утра закурить не попробовал, или дорогу к выходу подсветить.
– Да была такая мысль, – признался денщик, – но где-то огниво потерял. Или какая-то сволочь стащила.
– Эта, как ты говоришь, «сволочь», всех нас спасла. Весь Арс бы узнал о пробуждении отставного унтера.
Несмотря на большой расход пороха во время осады и штурма, погреб был заполнен им еще где-то на две трети.
Процедура приведения солдат и унтеров в состояние, когда они смогут хотя бы передвигаться без посторонней помощи, затянулась до двух часов пополудни, благо, воды в колодце форта было с избытком. К счастью, полковник Дрондуков, да и остальные штабные офицеры, отметили взятие Арса с ничуть не меньшей энергией, чем нижние чины. Напитки у них были не в пример дороже, но в приблизительно таком же количестве и той же крепости. Поэтому, до выхода роты из форта, никто из них в поле зрения не появился.
Четыре десятка солдат топали по ведущей на восток дороге. За ними катилась артельная телега с запасом продовольствия. Кроме самого артельщика, на телеге ехал маленький человечек в зеленом мундире регистратора, служащего в военном ведомстве. На коленях он держал потертый на углах кожаный портфель, с которым не расставался ни на минуту.
– Чего это у него там, – шептались между собой солдаты, – деньги, не иначе. Это сколько же ассигнациями в такой влезет.
– Ага, деньги, держи карман шире, – насмешливо возражали другие, более рассудительные, – бумажки у него там всякие. Ими разве что подтереться можно.
Тема таинственного портфеля витала над ротой, сократившейся за последние дни, фактически до одного взвода, всю первую часть пути. Постепенно, разговоры о портфеле стихли, нашлись другие интересы, да и усталость взяла свое.
К тому же саму дорогу никак нельзя было назвать безопасной, вокруг Арса болталось немало османийских солдат из остатков гарнизона. В основном это были мелкие группы, не представлявшие опасности, но могли быть и крупные отряды. Поэтому ночевку организовали по всем правилам с выставлением постов и сменой постовых через каждые два часа.
Ночь прошла спокойно, лишь под утро откуда-то издалека долетела винтовочная трескотня. Направление определить не удалось, но судя по звуку, расстояние было верст пять, не меньше. Рота изготовилась к бою, но стрельба, продлившись минут десять, стихла также внезапно, как и началась. Выругавшись, Алекс приказал готовить завтрак и выступать.
В окрестностях Арса местные жители предпочитали сидеть по домам, ожидая сначала результата штурма, а затем окончания празднования у руоссийцев, чтобы не попасть под тяжелую руку победителей. Здесь же, на изрядном удалении от крепости и центра пашалыка, они вели себя гораздо смелее. Изредка на дороге попадались, верховые и пешие путники, одиночные повозки, а однажды рота разминулась с целым караваном из пяти двухколесных арб, груженных какими-то тюками, горшками и прочим скарбом.
Капитан приказал роте принять вправо и остановиться, чтобы пропустить арбы на узкой дороге. Взгляды возниц были, какими угодно, только не дружелюбными. Когда караван миновал роту, сидевший на повозке регистратор неожиданно признался.
– Боюсь я, господин капитан.
– Не бойтесь, – попытался успокоить чиновника Алекс, – на такое количество солдат мелкая банда не осмелится напасть.
– Я не бандитов боюсь, мне умирать нельзя.
– Это почему же? – заинтересовался капитан.
– У вас дети есть?
– Нет.
– А у меня пятеро.
– Сколько?!
– Пятеро, – повторил регистратор. – И у жены здоровье слабое. Случись со мной что – по миру пойдут. Поэтому и нельзя мне умирать.
И этот заморыш на пару с больной женой ухитрился пятерых настрогать?! Ну силен!
– У вас хоть оружие есть, господин регистратор?
– Откуда. Да я им и пользоваться-то не умею, я по финансовой части.
– Четверть века в армии и ни разу не стреляли?! Сейчас мы вам что-нибудь подберем. Фелонов!
– Я, господин капитан!
– Подбери господину регистратору подходящий револьвер из трофейных.
Во время сбора убитых в форте, среди трупов попадались и офицеры. Солдаты натащили своему ротному командиру полтора десятка сабель и с дюжину разнообразных револьверов. Большую часть этого добра Алекс подарил падким до таких трофейных штучек штабным, но кое-что еще осталось. И не только ему. В кобуре на поясе у Фелонова вместо старого «дефоше» покоился новенький бритунийский «Дин энд Амас». Где только он для него патроны брать будет? Оставшиеся трофеи покоились сейчас в повозке артельщика.
– Готово, господин капитан!
Денщик протянул Алексу бритунийского же происхождения «бульдог», неизвестного производителя.
– Патроны есть?
– Обижаете, господин капитан.
В здоровенной лапе Фелонова скрывалась горсть коротких, тупорылых патронов.
– Кобуры нет.
– Ничего страшного, этот револьвер и в кармане можно носить. Берите, господин регистратор, сегодня же вечером попрактикуемся в стрельбе.
Чиновник только руками замахал.
– Да куда мне! Еще куда-нибудь не туда попаду.
– Берите, берите, – продолжил настаивать капитан Магу, – хороший револьвер, между прочим, хороших денег стоит. Когда вернемся, можно продать, вот и будет денежка детишкам на молочишко.
– Да? Вы так думаете?
– Ну конечно!
Искушение сработало. Регистратор неловко взял «бульдог» за рамку и барабан, засуетился, не зная, куда его положить.
– Вот так.
Алекс переложил оружие рукоятью в ладонь.
– Курок большим пальцем взводите, на спуск нажимаете. Да не сейчас! Я же сказал, вечером постреляем.
Через несколько часов рота свернула с дороги, конец экспедиции был уже близок, осталось только перевалить через пригорок, а там и нужное ущелье близко. Там можно отдохнуть, поесть, отоспаться. А следующим утром тронуться в обратный путь. Подгоняемые такими мечтами солдаты, невольно стали чаще перебирать ногами и задолго до заката дошли до цели. А там их ожидал сюрприз. Весьма неприятный.
– Точно это место?
– Темно тогда было, но место точно это. Я один мог ошибиться, но не вся же рота сразу. Да вон кострище от них осталось и трава примята. Здесь они были. Вопрос в том, куда они исчезли?
Фелонов буквально обнюхал оставшееся кострище, растер в пальцах пепел и вынес вердикт.
– Три дня, как горел. Не больше.
Алекс оглянулся вокруг, будто хотел найти ответ, куда исчез лейтенант Саев вместе с оставленными здесь ранеными, но окружавшие их горы хранили равнодушное молчание, и раскрывать эту тайну не спешили.
– Может, у них продовольствие закончилось, – высказал предположение унтер-офицер Таропшин, – и они нам навстречу двинулись?
Остальные солдаты одобрительно загудели, поддерживая предположение унтера. Спрятаться тут негде, следов боя нет, значит, ушли. Тем более что лошади и повозки у них были. И только ефрейтор Окисов с общим мнением не согласился.
– Здесь они где-то.
– С чего ты это взял?
– Запах.
Капитан потянул носом воздух, но ничего не почуял.
– Оттуда тянет, – уверенно указал направление ефрейтор. – Дни были теплые.
Алекс повернулся к солдатам, также остановившимся в ожидании команды офицера.
– Севрюжаев, проверь!
– Слушаюсь, господин капитан!
На этот раз долго искать не пришлось, спустя четверть часа на заваленные камнями трупы руоссийских солдат попал дневной свет. Капитан Магу приблизился к братской могиле.
– Все здесь?
– Так точно, господин капитан! – доложил Севрюжаев. – Лейтенант и шесть солдат. Всех ножами зарезали, и обмундирование сняли.
Несколько минут Алекс молча стоял над неглубокой ямой, где три дня назад кто-то завалил камнями трупы кем-то добитых раненых из его роты. Судя по отсутствию следов боя, зарезали их ночью, во сне. Видать расслабились, караульный задремал, а проснуться, уже никому не было суждено. А еще матери Саева придется письмо писать о смерти сына. Одно утешение – старушка не увидит, что с ее кровиночкой нехорошие люди сделали перед смертью.
– Это не османийская работа, – неожиданно заявил стоявший справа от Алекса Фелонов. – Военные бы только оружие забрали, а тут всех обобрали до исподнего, даже с раненых одеждой не побрезговали.
– Логично, – согласился капитан, – скорее всего, это сделали какие-то башибузуки из местных иррегуляров, вроде тех, что ты тогда в ущелье зарезал. Только, где их теперь искать? За три дня они далеко могли уйти. Ладно, выкопайте нормальную могилу. Хоть похороним по-человечески, если спасти не успели.
И тут неожиданно вмешался присланный полковником чиновник.
– Судя по вашему рапорту, господин капитан, у них должно быть четыре телеги. Так?
– Именно так, – подтвердил Алекс.
– В таком случае, вне дорог они передвигаться не смогут, а на дороге такой обоз будет весьма приметен.
– У них три дня форы, – напомнил чиновнику капитан. – За это время можно до Энзурума добраться.
– Вряд ли они в Энзурум пойдут с таким-то грузом.
Алекс взглянул на чиновника, фамилии которого даже не удосужился запомнить, совсем по иному.
– Вероятность отыскать их, конечно, очень мала, но вы правы – стоит попробовать сделать это.
– А как же наших похоронить, господин капитан?!
– Продолжайте копать, унтер-офицер. Три дня уже прошло с их гибели, вряд ли пара часов сможет что-нибудь решить.
– Слушаюсь, господин капитан!
Пока солдаты копали, у капитана Магу появилось время, чтобы определиться с дальнейшим направлением поисков. Выбрав подходящий плоский камень, Алекс развернул на нем трофейную карту. Отыскал на листе свое нынешнее положение, кончиком карандаша проследил путь до дороги. Здесь налево… А это что такое? Верстах в десяти от поворота в непосредственной близости от дороги был отмечен населенный пункт. Написанное османийскими закорючками название капитан даже не пытался расшифровать. Да и какая разница, как это богом забытое местечко называется? Главное, там могут сказать, проходил ли три дня назад мимо их селения караван из четырех армейских повозок.
Сказать-то могут, во только захотят ли? В эти горы османийцы пришли больше трехсот лет назад. Местные жители вынуждены были покориться безжалостным завоевателям, но они отлично помнят, что некогда были свободными. Они только терпели османийские гарнизоны в своих горах, но мечтали о том, что когда-нибудь они уйдут. И вот теперь одних завоевателей сменили другие, да еще и иной веры.
Османийцы воспринимались, как старое, известное зло. Аборигены притерпелись к нему, научились сосуществовать на одной территории. С османийцами, бывало, даже роднились, к новоявленным же пришельцам никакого доверия не было. Впрочем, для укрепления доверия есть хорошее средство, деньги называется. Оставалось только найти в этом селении субъекта, готового за пару серебряных монет поделиться информацией о времени прохода и дальнейшем направлении следования искомого каравана.
В том, что караван проходил мимо данного селения, капитан ничуть не сомневался, другого пути просто не было. Ну не в Арс же он вернулся, в конце концов. Не сомневался он и в том, что такой человек найдется, деньги любят все. Вот только на каком языке с ним общаться. Не факт, что хорошо информированный абориген будет знать руоссийский. Придется искать толмача.
Размышления прервал доклад Севрюжаева.
– Готово, господин капитан!
– Что готово? – не сразу понял Алекс.
– Могила готова, господин капитан.
– Сейчас иду.
Погибших уже сложили внизу. Лейтенант Саев лежал чуть в стороне от остальных. Тело его было завернуто в грубую ткань, кусок которой нашелся у артельщика. Солдаты рвали его на портянки, но остатка его хватило и на субалтерна девятой роты. Алекс понимал, что должен что-то сказать, прежде чем убитых скроет каменистая земля, но мысли путались в голове, а дыхание перехватило. Капитан смог только выдавить из себя.
– Мы их не забудем. И отмстим. Во что бы то ни стало.
После неловкой паузы, Севрюжаев сделал солдатам знак, те обрушили вниз только что выкопанную землю. Вскоре над могилой вырос невысокий холм. Сверху из камней сложили небольшую пирамиду. Одно из отделений замерло с винтовками у ноги.
– Товсь! Пли! Товсь! Пли! Товсь! Пли!
Три залпа распугали местных ворон и прочую окрестную живность. Последние почести погибшим были отданы, настало время выполнить обещанное. Но поскольку до темноты оставалось меньше часа, месть пришлось отложить до завтра.
На следующий день рота выступила на рассвете, чтобы еще до полудня подойти к селению, где капитан Магу надеялся получить интересующую его информацию. Однако на подходе к источнику столь ценных знаний, роту ожидала еще одна неприятность. На карте эта неприятность была обозначена тоненькой синей линией, на которую капитан даже не обратил внимания. На местности это был хоть и мелкий, но очень быстрый и шумный поток, несущий откуда-то с гор ледяную воду.
Пеший путник, прыгая с камня на камень, вполне мог преодолеть эту водную преградку, прыгая с камня на камень. А вот лошадям уже желателен был мост. Колесным повозкам он был просто необходим. И мост на дороге был. Весьма основательный, каменный, на нем запросто могли разъехаться две армейские повозки. На взгляд Алекса он был неоправданно высок, но кто знает, что с этим потоком твориться весной, в период таяния снега в горах? Местным строителям виднее. Короче, технически перебраться на другой берег проблемы не было, проблема была в полутора десятках вооруженных людей, охранявших этот мост.
Капитан Магу в бинокль рассмотрел охрану моста. Одеты все разномастно, явно не подразделение регулярной армии, но вооружены очень хорошо. Завидев приближение руоссийцев, охранники забеспокоились, забегали, затем залегли по обе стороны от дороги, выставив винтовки из-за камней. На столь враждебное действие пришлось адекватно отреагировать.
– Рота, к бою!
Строй тут же рассыпался, артельная повозка с финансовым чиновником торопливо свернула с дороги в поисках укрытия. Справа подполз Таропшин.
– Атаковать прикажете, господин капитан?
– Не прикажу. Для начала, попробуем узнать, кто это такие, и чего хотят.
Солдат у капитана Магу было почти втрое больше, но атака в лоб обернется большими потерями. К тому же до селения от моста рукой подать, эти башибузуки вполне могут рассчитывать на скорое прибытие подкрепления оттуда. На их же стороне было хорошее знание окружающей местности. Но пока с обеих сторон не прозвучало ни одного выстрела, был шанс договориться.
– Кто со мной пойдет?
– Разрешите мне, господин капитан!
И кто бы мог вызваться добровольцем? Ну конечно, отставной унтер Фелонов.
– Пошли.
Идти под прицелом десятка винтовок было страшновато. Османийские солдаты дисциплиной не отмечались, а эти башибузуки запросто могли пальнуть по своей дурости, даже вопреки воле главаря шайки. Пройдя половину пути до моста, капитан и денщик остановились. Ждать пришлось минуты три, пока с той стороны к ним не приблизился крепкий бородатый горец. Одет по местной моде, за пояс заткнуты кинжал и револьвер без кобуры. Если судить по тому, как он держался, Алекс был готов поставить золотой червонец, что еще несколько дней назад этот дядька носил синий мундир с погонами какого-нибудь башчавуша. А как понял, что османийцам разгрома не избежать, подался обратно в родной дом.
– Спроси его, кто они такие, и почему не пускают нас через мост.
К удивлению Алекса, местный горец и отставной руоссийский унтер нашли общий язык, хоть половина общения и состояла из жестов. Минут через пять Фелонов сообщил.
– Местные они. Их сюда князь поставил собирать плату за проход через мост, вроде как на ремонт самого моста. Серебряный куруш с повозки, полкуруша за верховую лошадь, пешие бесплатно. С нас, стало быть, всего один куруш за повозку. Он спрашивает, мы платить будем?
– Мы подумаем.
Поборы на этом мосту, безусловно, недавняя инициатива князя, при османийцах он о такой наглости и мечтать не смел, а тут решил незаконно обогатиться, пока твердая власть не установилась.
– Спроси еще, как называется их селение, и как зовут местного князя.
Еще минут через пять денщик выдал информацию.
– Селение называется Ортакой. А князя местного зовут Фархан-бей.
– Еще один бей на мою голову, – вздохнул Алекс. – А теперь, мне нужно знать, кто три дня назад провел через мост караван из четырех армейских повозок, и куда он направлялся. Мы хорошо заплатим.
Капитан извлек из кармана маленький кругляшок желтого металла, глаза горца невольно блеснули. Началась отчаянная торговля. Прошли не меньше десяти минут, прежде чем Фелонов перешел обратно на руоссийский.
– Этот… В общем, он утверждает, что никакого каравана из четырех армейских повозок тут не было за все пять дней, что они тут стоят. Заявляет, что армейскую повозку от обычной отличить сможет.
Алекс подбросил червонец в воздух, горец быстро цапнул его, и он растворился, будто и не было.
– За что? – изумился денщик.
– Отсутствие информации это тоже информация. Скажи ему спасибо, и пошли обратно.
На обратном пути капитан уверенно заявил.
– Врет он все, сволочь. Был караван.
– С чего ты взял? – удивился отставной унтер.
– Ты его револьвер видел?
– Видел. Наш револьвер, «руоссийский голд».
– А на отделку его внимание обратил?
– Ну, – задумался Фелонов, – хорошая отделка, не то, что на обычных.
– Вот именно, хорошая отделка, редко встречается. Именно такой «голд» был у лейтенанта Саева. Эх, еще бы на номер взглянуть для полной уверенности!
– Так ты думаешь, что это они?
– Вряд ли, – отрицательно покачал головой капитан, – эти мост стерегут, а не по окрестностям шарят. Кто-то другой пытался провести караван через мост, он не знал, что там уже стоит застава от местного князька. Ну а дальше, или он за проезд платить отказался, или эти ухари о грузе догадались. После схватки казна ушла князю, а бородатому достался револьвер. Потому и наличие самого каравана он так упорно отрицал.
– Вроде, все логично, – признал Фелонов. – Что дальше делать будем?
– Подкрепления ждать. С четырьмя десятками штыков и без артиллерии штурмовать Ортакой – безумие. Сейчас напишу рапорт полковнику, пусть он решает.
Рота отошла в направлении Арса так, чтобы скрыться из прямой видимости от моста. Там разбили лагерь, выставили наблюдателей, посыльный с донесением верхом на артельной лошади отправился к командиру полка. Сторожившие мост нукеры Фархан-бея на появление поблизости руоссийцев никак не реагировали. Они все также продолжали выбивать мзду с проезжавших. Несколько раз у моста вспыхивали конфликты, один раз даже до стрельбы дошло, видимо, далеко не все испытывали желание платить за проезд по недавно еще бесплатному мосту.
К большому удивлению капитана Магу, полковник Дрондуков отреагировал очень быстро. Уже к вечеру следующего дня он лично прибыл в лагерь вместе с конной полусотней. Выслушав доклад капитана Магу, он лично обозрел обстановку в подзорную трубу, и огласил решение.
– Будем штурмовать.
Столь решительный настрой начальства это, конечно, хорошо, но Алекс осмелился предложить.
– Господин полковник, разрешите сначала предложить им сдаться и выдать казну добровольно!
– Не разрешаю! – отрезал Дрондуков. Они не сдадутся. Да и какие могут быть разговоры с убийцами наших раненых? Надо преподать им хороший урок, чтобы помыслить не смели о нападении на руоссийских военнослужащих! Завтра прибудет второй батальон с артиллерией, послезавтра – штурм!
После таких заявлений, желание возражать отпало. Если такие силы уже двинулись с места, то это значит, что все решено окончательно. Оставалось только вспомнить опыт штурма Джибуты.
– Осмелюсь доложить, господин полковник, полковая артиллерия при штурме таких горных поселений показала чрезвычайно низкую эффективность.
Дрондуков снисходительно улыбнулся.
– Не только вы об этом знаете, капитан. Впрочем, завтра вы все увидите сами.
Увидели. К вечеру прибыли второй батальон полка в составе четырехсот штыков и полубатарея новых шестифунтовых полевых гаубиц. С таким подкреплением преимущество руоссийцев становилось подавляющим. Люди Фархан-бея несомненно знали о прибытии новых руоссийских подразделений, но этот факт почему-то совсем не обеспокоил их. Непонятно, на что они надеялись, как собирали дань с проезжавших по мосту, так и продолжили собирать.
Алекс предложил было затемно форсировать ручей ниже по течению, чтобы к утру обойти оборонявших мост с тыла и поставить их в два огня, но у полковника Дрондукова, как выяснилось, был свой план, простой, но очень эффективный. Утром артиллеристы выкатили свои гаубицы на прямую наводку и выпустили по мосту два десятка шрапнелей. Этого хватило для того, чтобы пехотинцы перешли мост, попутно добив выживших после арт обстрела. Даже не замочили ног и без единого выстрела со стороны противника.
Осторожно, чтобы не испачкать сапог в крови Алекс перевернул труп на развороченную шрапнелью спину. Мертвый бородач уставился на капитана остекленевшими глазами. Вытащив из-за пояса трупа револьвер, офицер поднес его к глазам.
– Пять четверок.
Лейтенант Саев считал серийный номер «голда» счастливым, а этот револьвер за последние десять дней уже третьего владельца меняет. И судьба всех трех была весьма печальной. Алекс решил отправить оружие матери лейтенанта, пусть ей останется хоть такая память о погибшем сыне.
– Господин капитан, тут еще винтовки наши!
Кроме револьвера лейтенанта, у убитых горцев нашлось еще три руоссийских винтовки. Торопливо сверив их номера с имевшимся списком, капитан Магу убедился, что все они числились за его ротой.
– Теперь они, сволочи, нам за все ответят. Вперед!
Как самая малочисленная, девятая рота не должна была принимать непосредственное участие в штурме, ей предстояло перехватить возможные пути отхода из Ортакоя. А для этого предстояло совершить длительный марш, обходя селение по большой дуге вне досягаемости огня из стрелкового оружия. И сделать это надо было очень быстро, пока Фархан-бей не спохватился и не сообразил вывести казну арского паши подальше в горы.
Передние ряды роты едва успели выйти из кустарника на открытое место, как уши капитана Магу уловили среди топота солдатских сапог посторонний звук.
– К бою!!!
Поздно! Навстречу им из-за небольшого пригорка выскочили несколько всадников. Встреча оказалась неожиданной для обеих сторон. Солдаты торопливо срывали с плеч винтовки, когда передний кавалерист, хлестнув коня, устремился вперед с истошным воем, решил продать свою жизнь подороже. Сверкнула вылетевшая из ножен шашка. Шедший впереди роты солдат мгновенно сообразил, что ни выстрелить, ни достать горца штыком он уже не успеет. Тогда он упал на колени, вскидывая над собой винтовку. Сталь клинка лязгнула по стали.
У капитана Магу времени для реакции было несколько больше. Он не стал хвататься за кобуру. Вместо этого он шагнул вправо, уходя на неудобную для рубки с седла сторону, и одновременно выхватывая из ножен саблю. Продолжая движение, капитан самым концом клинка достал бедро всадника.
С диким ржанием лошадь встала на дыбы, молотя копытами воздух. Взгляд офицера столкнулся с полными боли и ненависти глазами противника. Алекс вскинул саблю, пытаясь защититься, но удара не последовало. Один из солдат воспользовался оплошностью противника и в длинном выпаде достал его штыком в правый бок. В следующую секунду тоже самое сделал второй. Третий повис на узде, не давая возможности коню унести раненого хозяина от смертельной опасности. Шашка выскользнула из ослабевшей руки, следом на землю съехал ее обливающийся кровью владелец.
– Огонь! Не дайте им уйти!
Своей самоубийственной атакой первый всадник отвлек внимание солдат на себя. Три оставшихся горца воспользовались тем, что руоссийцы добивали их товарища, развернули коней и с места в карьер рванули прочь. Кони у них были отличные, да не быстрее руоссийской пули. Солдаты начали торопливо разряжать свои винтовки им вслед. Несколько секунд им везло, каким-то чудом, их миновали все летевшие им в спину пули. Уже начинало казаться, что попытка удалась, но в этот момент лошадь левого кувырнулась на всем скаку, всадник вылетел из седла, упал на дорогу и дальше покатился мятым кулем. Почти одновременно у среднего лошадь пошла как-то боком, а затем рухнула, придавив седока. Третий съехал с седла, но нога его запуталась в стремени, и лошадь унесла его волочившееся по земле тело прочь. Вся схватка заняла не больше минуты. Только билась на земле раненая лошадь, потерявшая хозяина.
– Цел?
– Так точно, господин капитан! Винтовку, гад, испортил.
Рядовой Труров огорченно рассматривал повреждения своего оружия. Клинок горца разрубил деревянное цевье и оставил глубокую зарубку на стволе.
– Были бы руки целы, а этого добра, – капитан кивнул на винтовку, – сейчас хватает. Таропшин, посмотрите, что с остальными. Может, кто-нибудь живой есть. Остальным занять позицию.
К удивлению Алекса живы были все трое. Правда, двоим – исколотому штыками бородачу лет тридцати и слетевшему с лошади старику жить оставалось считаные минуты. У третьего, кроме ссадин, полученных при падении лошади, не было ничего серьезного. Солдаты сначала пристрелили раненую лошадь, затем общими усилиями приподняли другую, освободив ногу ее всадника. Горца приволокли к капитану Магу, попутно обезоружив его и обчистив карманы.
– Фелонов, попробуй узнать у него, кто он такой, и кто его попутчики.
Горец был уже далеко не молод, жирноват и дорого, по местным меркам одет, хотя за последние несколько минут гардероб его в цене изрядно отерял. На правой скуле кровоточащая ссадина. Когда солдаты волокли его к начальству, он заметно прихрамывал. Он не производил впечатления бойца или фанатика. Тем не менее, на вопрос Фелонова предпочел промолчать.
– Говори, сволочь!
Чтобы ускорить развязывание языка, денщик дал пленному кулаком в живот. Горец не упал только по тому, что с двух сторон его поддерживали солдаты. После третьей оплеухи информация полилась. В этом потоке Алекс уловил знакомое имя.
– Так среди них был Фархан-бей?
– Вон он.
Фелонов указал на слетевшего с лошади. Алекс пошел взглянуть на местного главаря. К этому времени Фархан-бей уже успел испустить дух. Капитан заглянул в лицо трупу.
– Вот сволочь, надо было его еще неделю назад прикончить.
Перед офицером лежал тот самый старик, которого он приказал пропустить через проход в горах, который стерегла рота. Алекс вернулся к месту допроса пленника.
– Спроси у него, откуда у них наше оружие. Только так спроси, чтобы он всю правду выложил.
– Не извольте беспокоиться, господин капитан, – заверил Алекса денщик, – сейчас он у меня соловьем заливаться будет.
При этом отставной унтер бросил на пленника такой взгляд, от которого тот испуганно сжался. Фелонов продолжил допрос, а капитан Магу получил возможность взглянуть, как продвигаются дела со штурмом Ортакоя.
Пауза в боевых действиях заканчивалась. Роты второго батальона вышли на исходные позиции для штурма и там залегли, ждали артиллерийской поддержки. Сменив позицию, гаубичная полубатарея окуталась клубами белого дыма, полностью исчезнув из вида. На этот раз стрельба велась фугасными гранатами. Часть попаданий пришлась на узкие улочки Ортакоя, где крупные тяжелые осколки чугуна начали выбивать защитников селения и его жителей. Они поспешили укрыться артиллерийского огня в своих жилищах, но шестифунтовые гранаты шутя проламывали легкие крыши домов, взрываясь и уничтожая все живое внутри.
Взводный унтер-офицер Севрюжаев стоя рядом с капитаном так же пристально изучал результаты артиллерийского огня, только бинокля у него не было. Однако некоторые результаты обстрела рассмотрел раньше вооруженного оптикой офицера. Стянув с головы кепи, он рукавом вытер со лба пот, затем водрузил головной убор на место и заявил.
– Сейчас начнется.
– Что начнется? – не понял Алекс.
В ответ унтер указал на окраину Ортакоя.
– Вон они, уже идут, господин капитан.
Магу торопливо схватился за бинокль. От селения в их направлении появились первые беглецы. С каждой минутой их становилось все больше и больше. И вот уже к позициям роты бежала целая толпа толпа. Женщины и дети, мужчин не было видно. Как и стариков, до глубокой старости в этих неспокойных горах редко кто доживал. Гаубицы по ним не стреляли, они потому и выбрали это направление, что с позиций руоссийской полубатареи оно не просматривалось. Но не видеть того, что эта дорога уже перекрыта пехотой, они не могли. Рассчитывали на гуманизм руоссийцев? Или смерть от пули им казалась не такой страшной, как ее ожидание, сидя в каменном мешке?
Передние беглецы уже приблизились на дальность прицельной стрельбы.
– Прикажете открыть огонь, господин капитан?
– Нет, – выдавил из себя Алекс, – пусть уходят.
Многие солдаты восприняли слова ротного командира с нескрываемым облегчением. Все же в бою стрелять в вооруженного противника это одно, а вот так, хладнокровно расстреливать безоружных – совсем другое. Потом будет не отмолить за многие годы.
– Закончил?
Фелонов незаметно присоединился к наблюдавшим за бегством жителей Ортакоя.
– Даже не вспотел, господин капитан.
– Так откуда у них револьвер Саева.
– Этот утверждает, что несколько дней назад, точно он сказать не может, через мост хотела пройти шайка некого Нурси.
– Кто такой? – заинтересовался Алекс.
– Бандит местный. С османийцами из Арса якшался, потому местные его трогать боялись. А в тот день он отказался за проезд платить. Местные настаивали, началась свара, потом за оружие схватились. Револьвер Саева, говорит, у самого Нурси был.
– А про деньги спросил?
– Обижаете, господин капитан.
– Говори, не тяни!
– Деньги у бандитов Нурси, конечно, были, но немного. Не больше, чем их может быть у обычного бандита после удачного дела. Никакой казной арского паши здесь и не пахнет.
– А пленный врать или ошибаться не может?
– Врать, господин капитан, он не может. Ошибаться, тоже навряд ли. Он у Фархан-бея был кем-то вроде бухгалтера и казначея одновременно. Говорит, что про деньги он знал бы точно, но никаких значительных сумм за последнее время к бею не поступало.
Мысль о том, что казну могли прикарманить те, кто собирал дань на мосту, пришлось сходу отбросить. За такое дело их бей на ремни бы порезал, да и сумма слишком велика, чтобы по карманам ее рассовать. К сожалению, единственный, кто знал всю правду, сейчас лежа остывал в полусотне шагов отсюда. У него уже ничего не спросишь.
Первые беглецы приблизились к залегшей поперек дороги цепи руоссийцев и начали останавливаться.
– Севрюжаев! Пропустить! И смотри, чтобы с оружием никто не прошел!
Удивленный взгляд Фелонова Алекс предпочел проигнорировать. Севрюжаев тонкими материями не интересовался, он выполнял приказы.
– Слушаюсь, господин капитан!
Унтер жестами показал беглецам, что они могут проходить. Его поняли, тонкий ручеек женщин и детей потек по дороге, испуганно озираясь на стоявших неподалеку руоссийцев. Большинство шло с пустыми руками, но некоторые успели что-то прихватить из своих жилищ, которые сейчас равняла с землей руоссийская артиллерия, вместе со всем их хозяйственным скарбом и оставшимися защитниками Ортакоя.
Между тем, руоссийская артиллерия прекратила огонь, вперед пошла пехота. После такого обстрела казалось, что в Ортакое не осталось в живых никого. Тем не менее, к удивлению капитана Магу, некоторые его защитники ухитрились выжить и даже попытались оказать сопротивление. Но их было слишком мало, чтобы остановить идущие в атаку цепи руоссийцев. Несколько минут спустя солдаты девятнадцатого полка ворвались на улицы селение, где тут же вспыхнули перестрелки накоротке, временами переходящие в ожесточенные рукопашные схватки.
Унтер-офицер Севрюжаев решил проявить инициативу.
– Господин капитан, а может и мы?
– Отставить! Приказа не было.
Фелонов не выдержал, подошел ближе, и негромко, так чтобы не услышали остальные, поинтересовался.
– Это, с каких пор отсутствие приказа тебя останавливать стало?
– Цыц. Там без нас обойдутся. Нам только новых потерь не хватало. И так от роты, считай, четверть осталась. Да и унтер этот хочет не в бою поучаствовать, а по домам пошарить. Там еще много чего осталось.
В помощи девятой роты, действительно, нужды не было. Слишком велик был численный перевес руоссийцев, да и артиллерия хорошо поработала. От момента начала штурма до последнего выстрела прошло всего три четверти часа. А еще четверть часа спустя, из Ортакоя верхом примчался посыльный.
– Капитана Магу к полковнику Дрондукову!
Алекс тяжело вздохнул.
– Ну вот, началось.
– Лошадь трофейную возьмите, господин капитан, – предложил Севрюжаев.
Дорога до Ортакоя заняла всего несколько минут. Там уже полным ходом шел сбор и подсчет трофеев. Полковник Дрондуков расположился в одном из уцелевших домов на окраине селения.
Приняв рапорт капитана Магу, полковник уточнил детали.
– Значит, Фархан-бею уйти не удалось. Это хорошо, а то мы здесь его уже обыскались.
– Так точно, господин полковник! Кроме того, живым захвачен казначей бея. Вот только он показал, что оружие к людям Фархана досталось в наследство от банды некого Нурси. Судя по всему, наших раненых убили именно его бандиты. Вот только денег при них не было, казна паши пропала бесследно.
К удивлению Алекса, отсутствие прогресса в поисках денег арского паши полковника совсем не огорчило. А на то, что жители Ортакоя к убийству руоссийских раненых отношения не имели, он и вовсе не обратил внимания. В целом, командир девятнадцатого пехотного полка результатами операции по взятию Ортакоя был удовлетворен. Все прошло быстро, эффективно и с минимальными потерями. Недовольство полковника вызывал только один момент.
– А почему вы беженцев выпустили, господин капитан? У вас какой приказ был?
– Перекрыть пути отхода противника, господин полковник! Но я полагал, что нашим противником являются вооруженные мужчины, а не женщины и дети.
Дрондуков остановился перед Алексом, попробовал взглянуть ему в глаза. Из-за разницы в росте это было нелегко. Капитан попытался сохранить каменное выражение лица.
– Капитан, не пытайтесь прикинуться глупее, чем вы есть. Мне наплевать на исчезнувшее серебро, даже месть за убийство раненых не являлась первостепенной задачей. Наша армия только что взяла сильнейшую крепость и выгнала отсюда османийцев. Надеюсь, навсегда. Надо было показать местным, что пришел новый хозяин, преподать им жесткий урок, а вы проявили мягкотелость.
– Я выполнил приказ, – уперся Алекс, – противник, пытавшийся прорваться через позиции роты, был уничтожен, в том числе, сам Фархан-бей.
В воздухе повисла тягостная пауза, полковник задумался, потом высказал свое решение.
– Вам крупно повезло с фамилией. И с тем, что представление уже ушло в штаб дивизии. Но серебро арского паши, которое было у вас в руках, вам же предстоит и найти! Ступайте, господин капитан Магу.
Надо понимать, что данное задание было дано строптивому капитану в качестве наказания. А если, выполнить не сумеет, то может, и реальное какое наказание получить. И где, спрашивается, эту чертову казну искать?
– Слушаюсь, господин полковник!
Даже самый строгий преподаватель шагистики в училище не смог бы придраться к идеально выполненному повороту «кругом».
На обратном пути Алекс пытался размышлять, куда мог исчезнуть немалый груз серебра, но путь был коротким и ни одной толковой мысли в капитанскую голову прийти не успело.
В роте его ждали, как и известий о новых распоряжениях полкового начальства. Капитан коротко пересказал разговор с Дрондуковым, опустив ненужные подробности.
– Вот и все, – закончил свой рассказ Алекс, – пропала казна Арского паши, а нам приказано ее найти.
Фелонов задумчиво пошкрябал затылок пятерней, вот только сказать ничего не успел.
– Деньги не могут пропасть.
Капитан Магу обернулся, чтобы выяснить, кто это тут такой умный в расположении его роты отыскался. Ну конечно же, господин регистратор!
– А вы здесь откуда?
– Узнал, что вы отправляетесь на поиск казны.
– В таком случае, извольте объясниться, что вы имеете ввиду?!
– Видите ли, господин капитан, я двадцать пять лет занимаюсь финансами. И за четверть века твердо усвоил, что деньги пропасть не могут, следы всегда остаются. А уж тем более, не могут исчезнуть деньги в виде золотых и серебряных монет. Где-то они существуют.
– Осталась мелочь – найти в каком именно месте они сейчас находятся, – усмехнулся Алекс.
Господин регистратор его иронии не оценил.
– Вот это и есть ваша задача.
«Нет, все-таки этот чинуша малость туповат, я его переоценил».
– Так, может, господин регистратор подскажет нам, солдафонам, как это сделать?
Финансовый воротила полкового масштаба остался не возмутим.
– До сих пор мы исходили из того, что банда Нурси попыталась вывезти казну паши, но на переправе через этот ручей была перебита людьми Фархан-бея, и деньги достались ему. Так?
– Так, – подтвердил Капитан.
– А уверенность ваша основывается на том, что у одного из нукеров бея оказался револьвер вашего лейтенанта Саева.
– Не только, – возразил капитан Магу, – еще у трех винтовок номера совпали. Я лично проверил.
– Это только оружие. В Ортакое живыми захватили четверых, троих смогли допросить. Все они, в один голос утверждали, что у бандитов Нурси денег было немного. Если бы их было много, то хоть один да признался в этом. Видел я, как их допрашивали. Так может, казны при них и не было?
– Не было, – согласился Алекс. – И казначей Фархан-бея то же самое показал.
Алекс несколько секунд размышлял, пытаясь осознать новые перспективы поисков треклятой казны. Затем он торопливо вытащил из сумки трофейную карту и развернул ее. «Так, от места, где банда Нурси перебила раненых, до переправы десять с небольшим верст. Немало. Но не стал же Нурси прятать добычу прямо у дороги. Спрятал где-то в стороне, а проезжих для повозок мест здесь не так много. Это сужает круг поисков. И куда делись сами повозки?».
– Ваши аргументы принимаются, господин регистратор. Мы продолжим поиски.
– Я верю в вашу настойчивость, господин капитан.
«Мне бы твою уверенность». С одной стороны придется неизвестно, сколько еще времени лазать по эти горам. С другой, есть шанс вернуться победителем, а не побитой собакой.
– Кстати, господин капитан, – продолжил регистратор, – по приказу господина полковника я отправляюсь с вами.
– В таком случае, – улыбнулся Алекс, – добро пожаловать в нашу компанию, господин регистратор. Сегодня остаемся в Ортакое, а завтра утром идем на поиски.
