Глава 6
За полтора месяца, прошедшие со дня уничтожения разведывательной экспедиции гохарцев, в Серве многое изменилось. Первый этаж караван-сарая, несмотря на усилия двух пыльных бурь, был почти полностью расчищен, стараниями саперной роты, и сейчас использовался для складирования поступавших продовольствия и боеприпасов. Караваны из Зубурука прибывали буквально каждые три-четыре дня. Вернувшийся из очередного поиска лейтенант Магу застал момент, когда остаток груза из прибывшего каравана начали размещать во дворе караван-сарая под открытым небом.
Штаб-капитана Катасонова удалось застать в ротной канцелярии, где он проверял опись поступившего имущества.
– Как прошел поиск, лейтенант? Есть новости?
– Никак нет, господин штаб-капитан! Кроме ящериц и их следов на песке ничего найти не удалось. Тем не менее…
– Садитесь, – Катасонов указал на табуретку у стены. – Если вы думаете, что меня не беспокоит сложившаяся ситуация, то сильно ошибаетесь. Одних только ружей патронов уже доставили свыше ста двадцати тысяч!
– Как-то многовато будет для двух полков, – заметил Алекс.
– Благодарю вас, лейтенант, – усмехнулся штаб-капитан, – я это тоже заметил. Судя по количеству доставленных грузов, планируется что-то более серьезное, чем просто отвлекающий маневр двух пехотных полков. А охраняет все это богатство всего одна рота, полторы сотни штыков!
Не выдержав избытка чувств, Катасонов поднялся из-за стола и начал мерить шагами крохотную канцелярию из угла в угол. Лейтенанту пришлось подобрать ноги из опасения их случайного попадания под штаб-капитанский сапог.
– Три! Три моих рапорта были отправлены в Аринбург, а в ответ мне приказали только не паниковать. Не хотят увеличивать охрану, так как тогда сама больше съест, чем сохранит. Тем не менее, я сегодня же напишу четвертый! А эта тишина со стороны Гохары меня уже начинает пугать. Я был более спокоен, если бы вам удалось хоть кого-нибудь обнаружить.
Капитан остановился, повернулся к Алексу.
– Вы, кажется, предлагали выставить секреты? Места определили?
Чтобы не отвечать начальнику снизу вверх, лейтенант тоже встал.
– Так точно! Чтобы перекрыть самые угрожаемые южное и юго-западное направления потребуется три поста на удалении двух-трех верст от Серва. При трех сменах потребуется…
– Два десятка солдат.
Катасонов тоже умел считать. Но два десятка – это только в секреты на одни сутки. При том, что еще требуется выставлять посты в самом караван-сарае. А еще требовалось закончить расчистку караван-сарая, разгружать и складировать прибывающее с каждым караваном имущество…
– Хорошо, – тряхнул головой ротный командир, – я выделю солдат в секреты. А что с кроками до Зафара? Готовы?
– Так точно! Все бумаги у меня в палатке, сейчас принесу.
С этим делом лейтенант затянул вполне сознательно, в его голове уже созрел план, как можно повлиять на решение, принятое начальством.
На следующий день лейтенант Магу лично проинструктировал заступаших в секреты саперов.
– Закопаться и замаскироваться так, чтобы вас с двух шагов не было видно. Не спать, не курить и ничем себя не выдавать, даже, если кто-то наступит вам на ухо. Если увидите противника, не надо в него стрелять, просто один продолжает наблюдать, а второй бежит в караван-сарай и сообщает мне или командиру роты о случившемся.
– Вопросы есть?
– Есть, господин лейтенант!
Среднего роста солдатик в сбитом на левое ухо кепи.
– Спрашивайте, – разрешил Алекс.
– А что делать, если противника поздно заметим, и незаметно посыльного будет не отправить?
– Спать на посту не надо, тогда и в такое положение не попадете! Но, если все же такое случиться, то выждите, пока противник удалится, после чего, отправляйте посыльного.
Алекс надеялся, что на этом вопросы закончатся, но у въедливого солдатика было свое мнение на этот счет.
– А если противник направится в направлении караван-сарая?
Лейтенант на несколько секунд задумался, потом нашел выход.
– Действуйте по обстановке!
После чего отправил часть солдат в секреты, а оставшихся в караулку.
Приблизительно через неделю после того, как на дальних подступах к караван-сараю были выставлены секреты, и произошли следующие события. За день до них пришел очередной караван из Аринбурга. Причем, пришел уже под вечер, и сего разгрузкой саперы провозились до глубокой ночи. А потому, штаб-капитан Катасанов разрешил солдатам отдыхать первую половину дня.
Воспользовавшись моментом, лейтенант Магу, завернувшись в шинель, дрыхнул в палатке, где и был разбужен встревоженным унтер-офицером Фелоновым.
– Вставай, стреляют!
– Кто? Где?
Вернуться к действительности удалось не сразу.
– С двух секретов одновременно.
До лейтенанта начало доходить, что столь грубое нарушение инструкции, да еще и двумя секретами одновременно, неспроста. Торопливо натянув сапоги, и на ходу застегивая портупею, Алекс вывалился из палатки.
– Вон, опять палят!
Направив бинокль туда, куда указывал унтерский палец, лейтенант увидел поднимавшийся над вершиной глиняного холма белый пороховой дымок. Несколько секунд спустя до них докатился едва слышимый треск выстрела. При этом, никакой опасности не просматривалось, а кроме Фелонова на стрельбу никто внимания не обратил, вокруг продолжало царить сонное царство.
– Роту поднимать?
Алекс описал биноклем дугу, но опять ничего не заметил, в пустыне царило безмятежное спокойствие, изредка нарушаемое слабыми порывами ветра.
– Нет, только наших. Где Шохад?
Караванщик, как всегда, собрался первым и даже верблюдов успел привести. Минут пять спустя команда лейтенанта Магу выехала из ворот караван-сарая. За это время с секретов выстрелили еще несколько раз. Судя по этому, на них никто не нападал, стреляли только чтобы привлечь внимание.
Отъехать успели всего сотни две саженей, как Шохад остановил своего верблюда и предостерегающе поднял руку. Все замерли.
– Верблюды. Много. Очень много.
Алекс уже открыл рот, чтобы потребовать разъяснений, но тут на гребне ближайшего бархана возникла серая фигура с винтовкой в правой руке. Увидев офицера, солдат поспешил к нему путаясь в полах длинной шинели.
– Гохарцы! Гохарцы идут!
Лейтенант Магу узнал того самого рядового, что мучил его вопросами еще на инструктаже.
– Стой! Отдышись. Толком отвечай. Откуда идут? Сколько?
Однако солдат толком ничего сказать не смог, больше ртом воздух хватал.
– Много их! Пыль закрывает… Сюда идут…
– Ладно, – махнул на него рукой Алекс, – беги к Катасанову, поднимай роту.
Малость отдышавшийся солдатик рванул с места в карьер.
– Поехали дальше, сами посмотрим.
Впрочем, клубы пыли, уже появившиеся над барханами, подтверждали, что к ним приближается немалое количество верблюдов. А если, на спине у каждого верблюда сидит вооруженный всадник, то…
Они проехали едва полсотни саженей, как первые гохарцы появились на гребне бархано приблизительно в версте от них. Лейтенант торопливо вскинул бинокль и, не удержавшись, грязно выругался.
– Твою же мать!
Через бархан переваливала верблюжья лава. Пусть не такая быстрая, как настоящая кавалерийская, но ничуть не менее опасная.
– За мной!
Малочисленная группа руоссийцев поспешила убраться в сторону от катящейся на нее вражеской лавы. Лейтенант направил своего верблюда в сторону глиняного холма, некогда бывшего древним городом.
– Спешится! Шохад, уводи верблюдов! Остальные за мной!
С вершины холма хорошо был виден старый караван-сарай. Кое-где виднелись фигурки руоссийских солдат, неторопливо занимавшихся своими делами, да пара еще ничего не подозревавших часовых торчала на стенах. Посыльный же едва преодолел половину оставшегося пути.
– Сонные мухи!
Алекс рванул клапан кобуры, достал «гранд» и один за другим выпустил в небо все шесть пуль. Серые фигурки в краван-сарае замерли, вглядываясь, кто это там опять пальбу устроил не предусмотренную распорядком дня. Тем временем толпа гохарцев приблизилась, отдельных людей и верблюдов без труда можно было разглядеть уже невооруженным глазом.
В караван-сарае сонное оцепенение, наконец-то, сменилось лихорадочной суетой. Заметив опасность, руоссийцы готовились встретить неприятеля, заваливали ворота всем, что попадалось под руку. Постепенно фигурки в серых шинелях начали образовывать шеренгу, укрывающуюся за невысокой стеной. Кто-то из ротных офицеров занял свое место на правом фланге строя, блеснула вскинутая сабля. Оборона выглядела не слишком убедительно, сможет ли рота удержать свою позицию? Уж больно велико было численное преимущество нападавших.
Убедившись, что в их сторону никто не направляется, лейтенант приказал.
– Ста-анови-ись!
Шесть рядовых, два унтера, восемь трофейных винтовок и меньше сотни патронов в подсумках. Сабля с легким шорохом покинула ножны. Унтеры торопливо выравнивали солдатский строй, винтовки у ноги.
– Товсь!
Солдаты торопливо защелкали затворами, вкладывали в казенники патроны.
– Цельсь!
Сабля взлетела вверх, солдаты вскинули винтовки. Прикинув, что гохарцы приблизились на достаточное для прицельной стрельбы расстояние, Алекс рубанул саблей воздух.
– Пли!
Со стороны это, наверно, смотрелось красиво, черт возьми, но будет ли толк от их стрельбы? Залп вышел жиденьким, легкий ветерок быстро отнес и рассеял белый пороховой дым. Рвавшаяся к вожделенному колодцу толпа его даже не заметила. Те, кому достались выпущенные руоссийцами пули, тут же были затоптаны.
– Товсь! Цельсь! Пли!
Лейтенант старался выдерживать промежутки между залпами, достаточные для прицеливания, все же расстояние для прицельной стрельбы с фланга было почти предельным. Они успели дать еще четыре залпа, за прокатившейся к караван сараю толпой тянулись отставшие всадники и обессилевших верблюдах. На песке остались лежать темные холмики погибших людей и животных.
В этот момент верх стены, за которой укрылись оборонявшиеся, окрасился белым дымом. Несколько мгновений спустя докатился грохот ротного залпа.
Гохарцев мог бы остановить разве что залп полной батареи двенадцатифунтовых гаубиц. Картечью, в упор. Толпа на мгновение споткнулась, затем, подмяв под себя передние, ряды принявшие на себя почти сотню пуль, опять рванулась вперед.
– Товсь! Цельсь! Пли!
Гохарцы уже проскочили мимо глиняного холма, и сейчас стрельба велась им в тыл.
– Товсь! Цельсь! Пли!
Саперы штаб-капитана Катасонова успели дать еще два залпа, основательно проредив атакующую толпу. Убитых и раненых в ее тылу стало намного больше. Но большего сделать не успели – винтовки саперов не обладали такой скорострельностью, как трофейные «тартини», из которых сейчас стреляли разведчики.
– Товсь! Цельсь! Пли!
После третьего залпа стена караван-сарая ощетинилась блестевшими на солнце иглами штыков. Любой руоссийский солдат твердо знал, что в штыковом бою руоссийская пехота не имеет себе равных. В рукопашной руоссийца можно убить, но победить его – невозможно. И уж тем более, не дано это сделать каким-то гохарским голодранцам. И потому, первый, самый яростный натиск получил не менее ожесточенный отпор со стороны оборонявшихся.
Толпа гохарцев подкатила к стене, сзади ее подперли отставшие. Казалось, еще миг, и томная масса перехлестнет через стену и просто сметет ее защитников. Со стороны это выглядело почти чудом, но отчаянная оборона руоссийских саперов устояла. Не сумев преодолеть стену сразу, атакующие гохарцы начали растекаться вдоль нее.
– Товсь! Цельсь! Пли!
Алекс молился, чтобы одна из их пуль, из-за слишком высоко взятого прицела, не попала в кого-нибудь из своих.
С левого фланга нескольким гохарцам буквально по трупам удалось преодолеть стену. Туда бросился руоссийский резерв, благоразумно придержанный Катасоновым для такого случая. Нападавших частью перекололи, частью спихнули обратно за стену.
– Товсь! Цельсь! Пли!
Был ли этот залп той самой соломинкой, что ломает хребет верблюду, или в этот момент у гохарцев кончился запал, но атакующая толпа вдруг отхлынула назад, оставив под стеной целый вал убитых и раненых. Со стены вновь затрещали винтовки. Толпа гохарцев кинулась врассыпную. Всего пару минут назад они стремительно атаковали, а теперь с не меньшей скоростью стремились покинуть место битвы.
Поскольку достойная цель исчезла, лейтенант приказал прекратить стрельбу. Еще минут пять спустя только лежавшие на песке трупы, раненые, да потерявшие всадников верблюды, указывали на то, что здесь был бой.
Фелонов стянул с головы кепи, рукавом стер со лба пот.
– Отбились, господин лейтенант! А я, было, подумал, что вырежут наших к чертовой матери!
Алекс бросил саблю обратно в ножны.
– Шохад, это тоже была эмирская гвардия?
– Только половина, остальные – северяне-кочевники.
По мнению лейтенанта, эта толпа больше походила на банду, только очень многочисленную. Даже, если только половина была гвардейцами, то особого мужества и упорства в достижении цели они не проявили. И если остальные солдаты эмира не более стойки в бою, чем гвардейцы, то Гохару, действительно, можно взять одним полком. Но тут он вспомнил, что один генерал уже брал Гохару, только потом удержать ее не смог.
– Ладно, поехали. Фелонов, найди там кого-нибудь живого и развяжи ему язык. Узнай, откуда они тут взялись. И Шохада с собой возьми.
Алекс с остальными солдатами направился к караван сараю. Там как раз начали растаскивать наваленный в воротах мусор.
– А, вернулись, лейтенант.
Сурового вида ефрейтор, разрезав мокрый от крови рукав мундира, бинтовал Катасонову правую руку.
– Так точно!
Алекс привычно спрыгнул с верблюжьей спины на песок.
– Чем это вас, господин штаб-капитан?
– Саблей, когда гохарцы через стену перелезли.
– Потери в роте большие?
– Убитых с полдюжины, да раненых втрое больше. Лейтенанта Кисаева убили. Считай, четверть роты как корова языком слизнула! Сейчас фельдфебель посчитает и точно доложит.
– С учетом численности нападавших, можно сказать – легко отделались.
– Может, и так, – согласился тут же Катасонов зашипел от боли.
– Да тише ты, живодер, не кобылу перевязываешь!
– Виноват, господин штаб-капитан!
Осуществлявший перевязку ефрейтор ни на мгновение не прервал своего занятия. Сквозь слои белого полотна проступали красные кровавые пятна.
– Думаю, они не случайно на нас наткнулись, – продолжил начатую тему штаб-капитан.
– Полностью с вами согласен, – поддержал догадку его Алекс, – впрочем, сейчас мы это узнаем точно.
Во двор караван сарая входили Фелонов и Шахад, верблюд унтера, которого он вел за собой, был буквально обвешан трофейными винтовками.
– Докладывай.
– Они вышли из Зафара восемь дней назад! Нас искали, да сразу не нашли. Вода у них второго дня кончилась, а обратную дорогу уже не осилить. Совсем было отчаялись, да тут их разведка на нас и наткнулись. Кочевники как про воду услыхали, так сломя голову и кинулись, гвардейцы за ними.
Теперь стало понятно, почему гохарцы кинулись в такую отчаянную и неорганизованную атаку – больше суток без воды по пустыне бродили.
– Возьмите второй взвод, унтер-офицер, и соберите трофеи, – приказал Катасонов.
– Слушаюсь, господин штаб-капитан!
Фелонов ушел выполнять приказ, Шохад незаметно куда-то исчез, будто в воздухе растворился. Ефрейтор закончил перевязку, офицеры остались одни.
– Что думаете о дальнейших действиях противника, лейтенант?
– В пустыню без воды они не уйдут, сейчас опомнятся, соберутся, и ночью попробуют взять караван сарай еще раз.
– Я тоже так думаю, – согласился Катасонов. – Ночью они нас просто численностью задавят. Боюсь, не удержим колодец. И отступить нельзя. Что делать будем, лейтенант?
Алекс бросил пристальный взгляд на штаб-капитана. Катасонов хороший офицер и ротный командир, но он – сапер. К тому же, вся его служба протекала без участия в боевых действиях. Сегодня саперная рота под его командованием приняла свой первый бой. И сейчас он, действительно, не знает, что предпринять дальше. Но штаб-капитан Катасонов из заштатного гарнизона сразу же задумался о дальнейших действиях, а он, лейтенант Магу, участник нескольких серьезных боев и десятков мелких стычек, к стыду своему, только сбором трофеев озаботился.
Обороняться бессмысленно, отступать – нельзя. Что остается? Решение пришло быстро.
– Надо атаковать, господин штаб-капитан! Прямо сейчас, пока они не опомнились! Взять всех, кто может стрелять, и в атаку!
– Да вы с ума сошли, лейтенант, их же вчетверо против нас!
– Да хоть вдесятеро! Пока они в себя не пришли, у нас есть шанс их разогнать. Кочевники при первых же выстрелах разбегутся, гвардейцы тоже долго думать не будут.
– И в каком направлении наступать прикажете?
А вот это был очень интересный и своевременный вопрос, но у Алекса уже был инструмент для поиска правильного ответа на него.
– Шохад!
– Я здесь, офицер!
Будто только и ждал, когда его позовут.
– Найди гвардейцев! Срочно!
Караванщик молча кивнул, запрыгнул на своего верблюда и погнал его к воротам. Наследили эмирские гвардейцы основательно, у такого опытного караванщика их поиски много времени не займут. А Катасонов решил вернуться к прежней теме разговора.
– Все-таки настаиваете на атаке?
– Да. Засядем в караван-сарае – нас просто всех перестреляют. Их больше и у них лучше винтовки.
– Но они плохо из них стреляют.
– При таком превосходстве в огневой мощи, это не важно, плотность огня будет на их стороне, нам просто головы поднять не дадут из-за этих стен. Или дождутся ночи и навалятся всей массой. В этот раз потери их не остановят, колодец им нужен любой ценой. Поэтому, предлагаю оставить раненых здесь, а с остальными выдвинуться к месту сбора гвардейцев и дать бой!
– Но надо же при раненых хоть какую-то охрану оставить, – возразил Катасонов.
Против самой атаки он уже не возражал! Алекс поспешил закрепить достигнутый успех.
– Зачем? Разгоним гвардейцев, охрана раненым не понадобиться, не разгоним – она их не спасет.
На этот раз Алексу пришлось выдержать весьма пристальный взгляд штаб-капитана. Наконец, Катасонов, принял решение.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, лейтенант. У меня нет другого выхода, кроме как довериться вашему опыту. Надеюсь, мне не придется пожалеть об этом.
«Даже если и придется, то ненадолго». Эту свою мысль Алекс озвучивать не стал. Наоборот, он тут же развил бурную деятельность. Первым делом, он прервал сбор трофеев, чем его разведчики остались явно недовольны. Кроме оружия у гвардейцев при себе наверняка было немало монет. А серебро, оно и есть серебро, купцы с удовольствием обменяют его на руоссийские деньги.
– Значит так, ничего еще не закончилось. Гохарцы отсюда не уйдут и их еще очень много. Сейчас Шохад найдет, где они собрались, и мы идем туда. Наша задача – разведать подходы и снять посты гвардейцев, если они догадаются их выставить. Все ясно?
– Так точно, господин лейтенант! – ответил за всех Фелонов. – Ну чего встали? Приказ слышали? Оружие и патроны проверить, верблюдов пригнать…
Кстати, сам Алекс вспомнил, что у него самого в кобуре разряженный «гранд». Его перезарядкой он и занялся. В процессе этого занятия, он решил и себе подобрать трофейную винтовку, хоть это и шло вразрез с традициями руоссийской армии, где офицеры должны были управлять действиями подчиненных, а не выполнять обязанности простых стрелков. Но в предстоящем бою каждый ствол будет на счету.
Из груды собранных винтовок лейтенант выбрал почти новую «тартини». Смахнув с казенника песок, Алекс открыл затвор. Тот нехотя открылся, явив солнечному свету толстый слой густой консервационной смазки. Предыдущий владелец оружия даже не удосужился удалить его. Похоже, и из этой винтовки вообще еще ни разу не стреляли, а дисциплина и боеготовность эмирской гвардии высока только по гохарским меркам.
Себе лейтенант выбрал себе другую винтовку, чуть более потертую, зато затвор у нее перемещался без усилий и задержек. Оставалось надеяться, что и о пристрелке бывшего своего оружия убитый гвардеец тоже позаботился. Хотел было прихватить штык, да передумал – носить его вместе с саблей неудобно, а до штыковой схватки в этот раз авось не дойдет.
– Шохад возвращается!
«Быстро он управился, видать, гохарцы недалеко ушли», подумал лейтенант. Так и оказалось.
– Где они?
– Недалеко. Там, – Шохад указал рукой на южное направление, – есть ложбина. По-вашему, отсюда верст пять будет. Там они и собираются.
– Посты они выставили?
– Нет.
– Совсем службы не знают, – пробурчал Ивасов.
Алексу не было дела до того, как поставлена караульная служба в эмирской гвардии, сейчас его волновали совсем другие проблемы.
– Я доложить Катасонову, как вернусь, сразу выступаем.
Саперов лейтенант застал уже в строю. Унтеры подгоняли отстающих солдат, на пятерку верблюдов грузили патронные ящики. Бледный от потери крови штаб-капитан, ожидая доклада о готовности роты, наблюдал за происходящим с мрачной решимостью.
– Мы готовы, господин штаб-капитан!
– Выступайте, рота будет готова к выходу буквально через минуту.
Алекс вскинул руку к козырьку кепи.
– Слушаюсь, господин штаб-капитан!
Правая рука Катасанова автоматически дернулась, чтобы отдать честь, но с половины пути рухнула обратно, лицо ротного командира исказила гримаса боли.
К месту, где собирался противник, незаметно подобраться не удалось. Едва только лейтенант Магу начал взбираться на гребень бархана, откуда должен был открыться вид на противника, как за его спиной вспыхнула перестрелка. С десяток гохарцев, стремившихся присоединиться к основным силам наткнулся на руоссийцев. Хоть встреча и была неожиданной для обеих сторон, солдаты успели открыть огонь первыми.
К тому моменту, когда Алекс успел скинуть с плеча трофейную винтовку и зарядить ее, схватка уже практически завершилась. Уцелевшие гохарцы скрывались за гребнем. Лейтенант торопливо вскинул оружие и выпалил им вслед. Промазал, конечно. На песчаном склоне остались три раненых верблюда и четыре всадника. Пока солдаты добивали и тех, и других, Алекс все-таки добрался до гребня и осторожно выглянул.
Открывшаяся картина ему не понравилась. Гохарцев здесь собралось, несмотря на предыдущие потери, не меньше трех сотен. А еще сколько-то мелких групп бродило по окрестностям. Атаковать надо было, пока все еще не собрались.
Противник явно разделился на две группы. Одна, большая, сумела сохранить некое подобие порядка и дисциплины. Там перевязывали раненых, а командиры вновь собирали свои подразделения. Среди второй группы шло непонятное людское бурление, похоже, это и были кочевники и, если бы у них была вода для обратного перехода, они давно отсюда сбежали. Только опасность безводной пустыни удерживала их на месте.
– И что там?
На гребень бархана выполз любопытствующий Ивасов.
– Хреново все, уж больно их много. Ну, куда вылез?! Пригнись, а то заметят!
То ли их, действительно, заметили, то ли командира гохарцев потревожила короткая перестрелка за ближайшим барханом, но на их глазах полсотни всадников отделились от основной группы и двинулись в их направлении.
Алекс торопливо вставил патрон в казенник и, потянув скобу вверх, закрыл затвор. Ивасов торопливо последовал его примеру.
– В кого?
– Вон, который руками размахивает.
– Понял.
Вообще-то, даже для «тартини» дистанция была великовата, но попробовать стоило. Поймав вражеского командира в прорезь прицела, лейтенант пытался совместить с ним мушку. К счастью, тот сидел на своем верблюде, не трогаясь с места. Задержав дыхание, Алекс потянул спусковой крючок. Винтовка лягнула плеча, пороховой дым закрыл видимость. Алекс поднял к глазам бинокль и шагнул в сторону от дыма. Гохарец все так же сидел на своем верблюде, только теперь смотрел в их сторону. Промахнулся.
В этот момент бабахнула винтовка унтера. Лейтенант различил, как дернулось тело всадника от попадания пули, и он начал сползать с седла. Несколько гохарцев кинулись ему на помощь.
– Бежим!
Пороховой дым с головой выдал стрелков. Вражеский разъезд торопливо погнал своих верблюдов в их направлении.
– Все, уходим!
Лейтенант взлетел в седло между двумя мохнатыми горбами так быстро, как у него ни разу еще не получалось до этого случая. Солдаты не менее стремительно последовали его примеру. Поскольку далеко уходить не предполагалось, руоссийцы сразу погнали верблюдов с максимальной скоростью. Непривычные к таким гонкам верблюды явно были недовольны.
Алекс решил вывести погоню на путь подхода роты и подставить ее под огонь саперов штаб-капитана Катасонова. У солдат явно будет минута-другая чтобы изготовиться к стрельбе. С одной стороны, такой маневр позволял уничтожить врага по частям, когда в каждом бою его численное превосходство не будет таким подавляющим. С другой, терялось преимущество внезапности первого удара.
И тут лейтенанту в голову пришла мысль, от которой на лбу выступил холодный пот. А что, если найдется среди гохарцев хладнокровный командир, который сообразит, что вышедшие за пределы караван-сарая руоссийцы оставили его без прикрытия? Обойти медленно ползущую по песку роту никакого труда не составит, а за стенами осталось два десятка раненых, из которых винтовки в руки может взять, в самом лучшем случае, только половина. А еще, там есть вода, сотни ящиков с патронами и тысячи тюков с продовольствием. Даже, если караван-сарай удастся отбить, то все это может пропасть, достаточно только факел к патронным ящикам поднести.
Впрочем, долго мучиться такими мыслями Алексу не пришлось. За очередным барханом показалась короткая серая змея пехоты, ползущая по их следам. Передние ряды вскинули было винтовки, но опознав своих, опустили их. Лейтенант рванул клапан кобуры и, достав «гранд», выстрелил вверх, давая понять, что за ними гоняться. Его поняли правильно, рота развернулась и ощетинилась штыками.
Алекс взял чуть левее, чтобы не попасть под огонь от своих же. Они уже почти доехали до роты, когда следом через гребень перевалили преследователи. Увидев готовых к бою руоссийских солдат, передние ряды начали притормаживать, задние нажали… В эту свалку и пришелся первый залп. Крики раненых, долетели даже сюда. Едва рассеялся пороховой дым, как дружно грохнул второй залп. Третьего уже не потребовалось, противник с позором бежал.
Лейтенант Магу подъехал к верблюду, на котором сидел Катасонов. Видно было, что штаб-капитану плохо, и он с трудом держится в седле.
– Докладывайте, лейтенант!
– Место сбора противника обнаружено! Численность – около трех сотен. Теперь уже меньше. Незаметно подойти не удалось – встретили противника, пришлось ввязаться в перестрелку.
– Что полагаете делать дальше?
– Продолжать выполнять задачу. Я со своей группой выдвинусь вперед, чтобы обнаружить засаду, если таковая будет!
– Хорошо, лейтенант, действуйте.
– Слушаюсь, господин штаб-капитан!
В этой стычке гохарцы потеряли не меньше полутора десятка только убитыми. Рота, на удивление, обошлась одним только раненым. Следующая атака началась где-то четверть часа спустя.
Верховые гохарцы появились слева. Количество атаковавших лейтенант оценил в две сотни. Момент ими был выбран удачно – часть роты уже перевалила через гребень бархана, а оставшиеся продолжали подъем по противоположному склону, увязая в песке. Поэтому, сразу смогли открыть огонь около четырех десятков стрелков, остальные постепенно присоединялись к ним по мере подъема на гребень.
У атаковавших были все шансы разгромить роту, если бы не одно «но» – в руках у руоссийских солдат уже были скорострельные казнозарядные винтовки. Выстраивать роту времени не было, Катасонов скомандовал только.
– Пачками!
Затрещали вразнобой выстрелы. Эффект далеко не тот, что от единого, слитного залпа, но чтобы остановить гохарцев хватило и этого. Они попытались вести ответный огонь, среди руоссийских солдат появились первые убитые и раненые. Катасонов догадался отдать приказ залечь и вести огонь лежа. Потеряв до полусотни людей и вдвое больше ни в чем неповинных верблюдов, гохарцы отступили.
В начале перестрелки лейтенант Магу и его команда находились впереди ротной колонны почти на полверсты. Когда позади вспыхнула перестрелка, они повернули назад, но на расстояние прицельного выстрела подошли к самому концу. Выпустив три пули, Алекс опустил винтовку.
– Прекратить огонь!
Атаку неприятеля отбили, пусть и не без потерь, но теперь встал вопрос, что делать дальше? Идти в прежнем направлении смысла не было. Преследовать отступивших? Или удовлетвориться достигнутым и вернуться обратно в караван-сарай? Гохарцы уже потеряли не меньше четверти от того, что у них осталось после штурма. А у роты тоже есть потери, о своих раненых надо позаботиться. Чужими займется безводная пустыня.
Сомнения лейтенанта разрешил посыльный от штаб-капитана Катасонова. Приказ был простым и коротким – найти и доложить. В том, как этот приказ выполнить лейтенанту предоставлялась полная свобода. Отправив в ствол патрон, Алекс закрыл затвор и решительно приказал.
– Выступаем!
На обратном склоне бархана обнаружилось еще несколько тел. Еще живых и уже нет. Лейтенант обратил внимание, что на некоторых были раны от холодного оружия. Видимо, гвардейцы эмира делили оставшихся верблюдов, и хватило не всем.
Следов гохарцы оставили множество, и пройти по ним труда не составляло, но буквально через три сотни саженей они расходились. Алекс повернулся к Шохаду, но тот отрицательно покачал головой, он мог бы отследить одну группу, но не все сразу. Пришлось возвращаться обратно.
Выслушав лейтенанта, ротный командир принял решение.
– Возвращаемся, в пустыне нам их не догнать. А вы, лейтенант, езжайте вперед. Опасаюсь я, как бы они нас не обошли, да к караван-сараю не кинулись.
Лейтенант опасался того же самого, а потому, двинулся в обратный путь весьма поспешно. Внезапно ехавший впереди солдат куда-то выстрелил и, спешно развернув своего верблюда, погнал его назад. Гребень одного из барханов вспух клубами порохового дыма, верблюд и всадник рухнули на песок. Фелонов тут же скатился с седла. Алекс последовал его примеру, и очень вовремя, едва его сапоги коснулись песка, как по уши резанул крик раненого животного. Лейтенант растянулся на песке, пережидая свист пуль над головой. Воспользовавшись паузой между выстрелами, Алекс в два прыжка добрался до своего упавшего верблюда и укрылся за ней.
Сплюнув набившийся в рот песок, Алекс попробовал выглянуть, чтобы оценить обстановку, но тут же был вынужден упасть обратно. Верблюжья туша дрогнула от попавших в нее пуль. Единственное, что оставалось – ждать подхода роты в надежде, здесь его пули не достанут. Оглянувшись по сторонам, лейтенант никого не увидел. Одного убили. Фелонов, будем надеяться, успел укрыться. А где остальные? Перестрелка между тем продолжалась, причем стреляли с двух сторон. Значит, кто-то уцелел и не все еще потеряно. Однако высовываться и смотреть, кто и откуда палит, желания не было.
Очередная пуля взбила песок в опасной близости от лейтенантского сапога. Ноги Алекс поджал, но этот выстрел показал, что его начали обходить справа. Рука сама потянулась к кобуре, но тронув застежку, лейтенант передумал – на таком расстоянии даже от длинноствольного «гранда» толку мало, только бесполезный расход пороха. Еще одна попала в верблюда, похоже, один приличный стрелок, на беду Алекса, среди гохарцев все-таки отыскался. Ситуация становилась совсем нехорошей, а на подход роты в течение нескольких ближайших рассчитывать не приходилось.
Мысли лихорадочно метались в поисках выхода, но он никак не находился. Алекс постарался плотнее прижаться к еще теплому верблюжьему трупу, в подсумке звякнули винтовочные патроны. Винтовка! К счастью, верблюд упал на левый бок, и до оружия в седельной кобуре можно было дотянуться.
Первая попытка закончилась неудачно. Заметив шевеление, гохарские стрелки ускорили стрельбу. Пришлось пару минут выждать, не забывая о стрелке, заходящем справа. Вторая попытка оказалась более удачной, удалось дотянуться до шейки приклада и даже выдернуть оружие из кобуры. Свистнувшая над головой пуля заставила нырнуть вниз, винтовка осталась на верблюде. Молясь, чтобы от случайного толчка «тартини» не свалилась на противоположную от него сторону, Алекс нащупал приклад и подтянул винтовку к себе.
Тяжесть оружия в руках вселила в лейтенанта некоторую уверенность. Зарядив винтовку, Алекс выставил ствол наружу в поисках цели. Ну, где эта сволочь? Голова стрелка появилась правее, чем он ожидал. Торопливо переведя прицел, он нажал на спуск. Выстрел! Ответная пуля просвистела выше, противник тоже поторопился. Скобу вниз, патрон в патронник, скобу вверх. Голова гохарца на мгновение выглянула и тут же исчезла, похоже, его спугнула чья-то пуля. Лейтенант навел винтовку в то место, где появлялся враг. Догадается гад сменить позицию или нет? Догадается или не догадается? Догадается или… Выстрел! Когда рассеялся дым, на гребне никого не было видно, но Алекс почему-то был уверен в том, что попал.
– Лейтенант, жив?
О, Фелонов отыскался!
– Живой, вроде.
Унтер упал рядом с лейтенантом.
– Подвинься.
– Ага, сейчас! Ты бы поосторожнее, гохарцы палят, как бешеные.
– Уже не палят. Ушли, похоже, только этот один оставался.
Только сейчас Алекс заметил, что перестрелка стихла. Ушли, значит… Как ушли? Куда? Лейтенант подскочил, забыв об осторожности.
– Все сюда! Бегом!
Собрались семеро. Одного убили, еще один был серьезно ранен и в дальнейшем бою участия принять не мог. Третьего пуля только слегка зацепила, и его уже перевязали. Кроме верблюда Шохада уцелели еще два.
– Ивасов, Фелонов со мной! Возьмите патроны, все, какие есть! Шохад, мне нужен твой верблюд!
Неожиданная реакция лейтенанта на отход противника удивила солдат.
– Осмелюсь спросить, господин лейтенант, а куда вы так спешите?
В отличие от солдат, караванщик все понял правильно. Передал повод и только попросил.
– Постарайся, чтобы он уцелел.
– Я постараюсь, – пообещал Алекс.
Отдаленный треск выстрелов донесся, едва они тронулись в путь.
– Быстрее, быстрее, – торопил унтеров лейтенант, – эти сволочи напали на караван-сарай, а там только раненые!
Однако их верблюды не могли идти так же быстро, как верблюд Шохада. К караван-сараю они вышли в самый разгар перестрелки. Алекс достал бинокль, и оценил обстановку. Со стен палили с такой скоростью, что создавалось впечатление, будто там обороняется не полтора десятка раненых, а вдвое больше солдат. Ветер не успевал относить дым от сгоревшего пороха.
Судя по бьющимся перед стеной двум раненым верблюдам, атака сходу гохарцам не удалась, и сейчас они засев на ближайших барханах пытались выбить оборонявшихся ружейным огнем, чтобы потом повторить штурм.
– Зайдем им с тыла, – принял решение лейтенант, – верблюдов оставим здесь.
Маневр удался лишь частично. Командир гохарцев дураком не был, подход помощи к оборонявшимся он предусмотрел. Лейтенанта и обоих унтеров спасло то, что они вовремя свернули в сторону, а сидевшие в засаде ожидали увидеть всадников.
Ивасов первым заметил торчащую над барханом голову, видимо, наблюдателя, и шлепнулся на песок.
– Гохарцы!
Лейтенант упал рядом с ним, Фелонов чуть дальше.
– Где они?
Взглянув в направлении унтерского пальца, Алекс приказал.
– Отходим.
Пришлось, теряя время, ползти назад, потом закладывать крюк, обходя засаду. Зато, с новой позиции враг был виден прекрасно. Стрелков в засаде было только пятеро, больше сил для этой задачи противник выделить не смог.
– Того, кто первым выстрелом промажет, на гауптвахте сгною! Огонь!
То ли обещание офицера подействовало, то ли удача была на их стороне, но первым же залпом удалось выбить троих. Один из оставшихся, мгновенно сообразил, откуда исходит опасность, перескочил через гребень бархана и скрылся из вида. Второй замешкался, и пуля Фелонова сшибла его, когда он, наконец, сообразил последовать примеру первого.
– Вперед!
Перестрелка у караван-сарая не стихала, хотя, вроде, немного ослабела. Значит, раненые еще держатся.
На этот раз затея лейтенанта удалась. В шуме винтовочной трескотни с обеих сторон, на короткую перестрелку в тылу гохарцы не обратили внимания. А когда некоторые их стрелки вдруг оказались, выбиты в течение пары минут, не сразу сообразили, что пули летят с противоположной от караван-сарая стороны.
В течение нескольких следующих минут троих руоссийских стрелков должны были обойти с флангов и перестрелять, как куропаток. Вместо этого, гохарцы неожиданно разделились на две группы, и отошли в пустыню. Такой маневр противника очень удивил лейтенант.
– Почему они ушли?
– Да какая разница? Ушли, и ушли. Чем дальше, тем лучше.
Фелонов перевернулся на спину и блаженно вытянулся.
– А я уж думал все, отбегался.
Ивасов стянул с головы кепи, рукавом шинели стер пот со лба. Опираясь на винтовку, Алекс поднялся на ноги.
– Хватит валяться! Придется сегодня еще немного прогуляться.
Прогулка едва не закончилась печально. Как только их заметили из караван-сарая, его стены окрасились белым дымом, а вокруг засвистели пули. К счастью, стрелки на стенах делали ставку на скорость стрельбы, а не на ее точность, поэтому, обошлось без потерь. Затем несколько минут пришлось, напрягая глотки, объяснять оборонявшимся их ошибку. В конце концов, им поверили и разрешили подойти к воротам.
– Прощения прошу, господин лейтенант.
Командовавший обороной караван-сарая саперный унтер был сильно смущен произошедшей ошибкой. Опираясь на самодельный костыль, он лихо скакал по двору, попутно раздавая приказы.
– Потери большие?
– Четверых насмерть, господин лейтенант. Еще двух поранило, обоих тяжело, боюсь, до ночи не доживут.
– И как же вы гохарцев удержали?
– Да их и было-то всего с полсотни, – пренебрежительно скривился унтер. – Я больше боялся, как бы шальная пуля в патронный ящик не попала.
– А как вам удавалось поддерживать столь высокий темп стрельбы? – поинтересовался Алекс.
– Очень просто, господин лейтенант, кто мог – стрелял, кто не мог – винтовки заряжал. А патронов у нас много. Правда, винтовки сильно грелись, приходилось остужать.
Теперь кое-что начинало проясняться. Столкнувшись с такой отчаянной пальбой, гохарцы решили, что в караван-сарае гораздо больше защитников, чем их было на самом деле, и просто не смогли решиться на атаку. Оставалось только узнать, почему и куда они отошли.
– Фелонов!
– Я, господин лейтенант!
– Возьми с собой Ивасова и найди живого гохарца пригодного для допроса. Желательно чином повыше.
– Слушаюсь, господин лейтенант!
– Да, и поосторожнее там.
Самому же оставалось только дождаться их возвращения. Но раньше унтеров появился Шохад. И не один, а в компании нескольких верблюдов. Своего нашел, и нескольких гохарских в плен взял.
– Как ты сумел его найти Шохад?
– Я его не искал, он сам меня нашел.
– А где вся рота?
– Идет. Скоро будет здесь.
– Хорошо. А ты далеко не уходи, скоро потребуешься.
Вскоре унтеры приволокли раненого гохарца в испачканном кровью халате.
– Вот, халат приличный и камешки на сабле, видимо, из командиров.
– Его хоть допросить-то можно?
– Можно. Нога у него перебита, а язык целый. Сейчас он нам все выложит.
Пленник явно героем не был, за кружку воды выложил все, хотя знал немного, так как был всего лишь десятником эмирской гвардии. Информация тела тонким, но непрерывным ручейком Шохад еле успевал переводить.
Да, шли из Зафара. Да, три сотни эмирской гвардии и приблизительно столько же воинов-кочевников. Проводник обещал вывести прямо к Серву, но сбился с пути. Да, вода закончилась сутки назад. Гохарцы совсем было упали духом, но тут один из высланных на разведку десятков наткнулся на натоптанную тропу и по ней вышел к Серву. Потом им пришлось долго обходить Серв, чтобы соединиться с основными силами.
– Теперь понятно, почему мы не заметили их разведку – секреты стояли с южного направления, а они пришли с севера. Продолжай.
Да, узнав о воде, кочевники кинулись к Серву, не слушая приказов, потому и атака получилась такой неорганизованной. Нет, проводника после этой атаки он не видел, может, погиб, а может, ушел в пески. Командовавший гвардейцами полутысячник был ранен, когда они уже были готовы выступить для повторной атаки. Трусливые кочевники тут же разбежались, и гвардейцам пришлось атаковать одним. Командовал атакой сотник первой сотни, тогда же и был убит.
– Дайте ему еще воды.
Выдув вторую кружку, десятник продолжил. После атаки между оставшимися сотниками возникла свара кому командовать и что делать дальше. Их полусотник предложил обойти руоссийцев и напасть на караван-сарай. Его не послушали, сказали, что руоссийцы не такие дураки, чтобы выходить из-под защиты стен, не оставив за ними сильного гарнизона. Поскольку к единому мнению прийти не удалось, остатки гвардейцев разделились на несколько отрядов, командиры которых решили действовать по своему усмотрению. Их полусотник решил все-таки напасть на караван-сарай, и они пошли за ним.
– Подожди, спроси у него, кто устроил засаду на пути к караван-сараю.
Да, засаду устроили гвардейцы из их полусотни, чтобы задержать возвращавшихся руоссийцев. Нет, этих гвардейцев он больше не видел. Нет, их полусотник ошибся, в караван-сарае был достаточно сильный гарнизон, чтобы отбить атаку и выдержать последующую перестрелку. Полусотник был убит, когда руоссийцы обошли их с тыла, а сам десятник тогда же ранен. Остальные, потеряв командира, разбежались, бросив раненых, но он их понимает – раненые в пустыне все равно не выживет, а у здоровых есть шансы, хоть и очень маленькие.
– Он спрашивает, вы убьете его?
– Посмотрим, – уклонился от прямого ответа лейтенант. – Дайте ему воды, сколько влезет, может еще пригодится живым.
Как раз под конец допроса в ворота караван-сарая въехал верблюд Катасонова, следом потянулись измотанные маршем солдаты. Раненых несли на импровизированных носилках из винтовок и солдатских шинелей. Штаб-капитана осторожно спустили с седла, Алекс поспешил к нему с докладом.
Выслушав лейтенанта, командир роты задал только один вопрос.
– Что дальше делать будем?
А, в самом деле, что? После секундного размышления лейтенант выдал вполне очевидное предложение.
– Послать в Аринбург гонца за помощью.
Катасонов вытряс из своей фляги последние капли.
– Воды принесите! Гонца-то пошлем, но раньше, чем через десять-двенадцать дней из Аринбурга помощи не будет.
– Так раньше и не надо! Гохарцев мы по пустыне разогнали, еще раз организованно атаковать они вряд ли смогут, а если и попытаются, авось, отобьемся. Через три четыре дня караван из Аринбурга придет, а там и помощь подоспеет. Надо только гонца быстрее послать, пока они опять к караван-сараю не сползлись. Без воды в пустыню мало кто рискнет уйти.
– Ладно, – согласился штаб-капитан, – готовьте своего гонца, я пока рапорт полковнику продиктую.
Караванщик выслушал лейтенанта с невозмутимым видом.
– Хорошо, я отвезу письмо полковнику так быстро, как только смогу.
– Запасного верблюда с собой возьмешь?
– Да, так будет быстрее.
– И предупреди о нападении идущий сюда караван, пусть будут готовы.
Спустя несколько минут ротный писарь принес пакет от Катасонова. К этому времени бурдюки уже были наполнены водой, подготовлен мешок с продовольствием. Спрятав под халатом опечатанный серый пакет, караванщик тронулся в путь.
– Возвращайся быстрее, Шохад, мы будем тебя ждать!
– Обязательно вернусь, офицер, – пообещал караванщик, – я ведь обещал тебе показать путь до самой Гохары.
Проводив гонца, лейтенант набросился на обоих унтеров.
– А вы чего встали, рты раззявили? Быстро всех собрать и на сбор трофеев. Винтовки, патроны, деньги, остальное не брать! А то ночью гохарцы все подберут. А ночка нам предстоит веселая.
На удачу, ночь выдалась лунная и безоблачная. Усиленные посты на стенах открывали огонь по малейшему движению, а то и звуку за стенами караван-сарая, благо, большой расход патронов никого не пугал. Несколько раз из пустыни тоже стреляли, но обошлось без потерь, а на атаку так никто и не решился.
Утром к воротам караван-сарая заявились парламентеры. Встречать их пришлось не выспавшемуся и злому лейтенанту Магу. Трое кочевников очень неприятно пованивали. Встав с наветренной стороны, офицер поинтересовался.
– С чем пожаловали?
Один из гохарцев на ломанном руоссийском потребовал воды.
– Да пошел ты!
Лейтенант развернулся с явным намерением уйти, но кочевники тут же внесли более конструктивное предложение.
– Если ты дашь нам воды, мы уйдем.
– Можете оставаться, песка в пустыне хватит на всех.
– Стой, офицер, мы больше не будем воевать с вами и отдадим вам свое оружие!
Отдадут они, как же! Сдадут несколько древних самопалов, два десятка луков и кучу паршивых клинков. Впрочем, не ему решать, для этого в караван-сарае есть офицер с более серьезными погонами.
– Хорошо, я передам ваше предложение своему начальнику, пусть он решает. А вы, здесь ждите.
Штаб-капитан Катасонов выслушал лейтенанта и задумался.
– Им можно доверять?
– Нет, конечно! Обманут, да еще и посмеются потом.
– Но, если кочевники уйдут, то это ослабит гохарцев, – выдвинул свой аргумент штаб-капитан.
– Кочевники те еще вояки, их уход ничего не решит, – возразил лейтенант. – Сейчас мы в выигрышном положении. Они двое суток без воды, и каждый час их все больше ослабляет. А если, мы дадим им воду, они смогут подкрепить свои силы чтобы напасть. Заметьте, продовольствие они не просят, а без него через пустыню также не пройти.
– Значит, не рекомендуете?
– Ни в коем случае, господин штаб-капитан!
– Ну, тогда гоните их в шею. Нападут – будем отбиваться.
Кочевникам пришлось убраться к своим без результата. Приблизительно через час караван-сарай обстреляли, с большого расстояния и вяленько так, видимо, с патронами у гохарцев было совсем небогато. Руоссийцы поначалу отвечали, потом Катасонов приказал прекратить огонь ввиду полной бесполезности расхода патронов. При первых выстрелах лейтенант Магу с винтовкой выскочил на стену, но затем, оценив обстановку, плюнул и ушел добирать то, что не удалось доспать ночью. А вскоре обстрел как-то сам собой затух.
Едва только Алексу удалось заснуть, как его вновь бесцеремонно растолкали, от Катасанова прибыл посыльный.
– Случилось чего?
– Так точно, господин лейтенант! Там опять эти оборванцы пришли.
Злой как черт лейтенант второй раз за день выбрался за ворота. На этот раз делегация была куда более многочисленной, а вместо кочевника ее возглавлял надменный гохарец в дорогом, но уже изрядно пропыленном халате. Заметно было, что последние дни для него и его хозяина выдались нелегкими.
Вместо того чтобы приветствовать гостей, Алекс поинтересовался.
– Что, патроны закончились?
Гохарец с трудом, но сдержался от ответного выпада. По руоссийски он изъяснялся очень даже прилично.
– Мы отдадим вам все оружие, что у нас есть и уйдем, только дайте нам воды.
Надо же, как заговорил! Похоже, даже гвардейцев уже настолько припекло, что уже и оружие бросить готовы.
– А гнева эмирского не боитесь?
– Я все равно расстанусь с головой, а на остальных его гнев падет в меньшей степени.
– А ты кто такой будешь?
– Я – командир восьмой сотни гвардии эмира гохарского.
Положение у сотника было незавидным, но заботился он не о своей судьбе, а о своих солдатах, что невольно внушало уважение к нему.
– Хорошо, я попробую уговорить своего командира.
На уговоры Катасанова пришлось потратить несколько минут.
– Даже, если гвардейцы и припрячут два-три десятка винтовок, то для нас они опасности представлять не будут, патронов у них и так уже почти нет. Верблюдов осталось мало, идти придется пешком, часть и так не дойдет.
В конце концов, штаб-капитан с доводами лейтенанта Магу согласился, и к воротам потянулась вереница гвардейцев и кочевников. Куча винтовок, сабель, кинжалов и патронташей выросла до весьма внушительных размеров. Попадались древние еще фитильные ружья, луки и колчаны со стрелами. Позже посчитали, что одних только «Тартини-Герти» гохарцы сдали почти две сотни. С учетом того, что изначально гвардейцев было всего три сотни, часть винтовок руоссийцы уже успели затрофеить, а часть унесли с собой не подчинившиеся сотнику, гохарцы сдали все, что у них было.
Тем, кто оружие сдал, тут же наливали по кружке воды. Многим одной кружки было мало, люди требовали еще, собравшаяся толпа начала волноваться, солдатам пришлось даже стрелять в воздух. Ситуацию спас гвардейский сотник, сумевший успокоить своих людей. После того, как солдата снесли все оружие внутрь караван-сарая, гохарцам залили водой все имевшиеся у них бурдюки, и те, погрузив их на оставшихся верблюдов, убрались в пустыню от развалин Серва.
