Глава 4

Это ещё не высший свет, но хотя бы робкая заявка на оный! Именно эта мысль пришла мне в голову после того, как я некоторое время понаблюдал за организованным в честь присоединения к КША новых территорий приёмом. Для провинциального города Европы – неплохо. Для столицы государства… тут ещё тянуться и тянуться. Вместе с тем было очевидно, что двигались-то в нужную сторону, с полным пониманием процесса.

Если же сравнить с тем, что было там, на Севере… Право слово, сравнивать не стоило. Юг инстинктивно тянулся к аристократическому. Север – это были типичные буржуа со всем, что из этого следовало. Исключения имелись везде, но они лишь подтверждали правило.

В целом можно было сказать одно – приём удался. Единственное, чего на нём всерьёз не хватало – господ дипломатов из других стран, особенно европейских. Ведь на такого рода мероприятиях они просто обязаны быть. Только для достижения подобного Конфедерации требовалось установить те самые дипломатические отношения, получить международное признание. Причём сделать это не после окончания войны, а сейчас. Мысли о том, как этого достичь, имелись. Оставалось лишь донести их до самой вершины власти КША. Только первые шаги предстояло делать не мне, а губернатору Пикенсу. Что же насчет генерала Борегара, так его порой чересчур прямые и резкие слова, плюс ухудшившиеся отношения с президентом Дэвисом не способствовали бы нормальному диалогу.

Мы прибыли сюда вчетвером: я, обе мои сестры и Вильям Степлтон. Пикенс, как и обещал, протолкнул меня в число приглашённых, равно как и возможность прихватить с собой ещё одного человека. Ну а Мари с Еленой сейчас выступали как сопровождающие нас с Вилли дамы. Мой друг официально явился с Еленой под ручку, что было вполне допустимым. Я же выводил в свет сестру, то есть Марию. Это было вполне допустимым по правилам местного этикета. К тому же для Мари это был по сути первый БОЛЬШОЙ выход в свет. Как и для Елены, но та была чуточку постарше и успела засветиться на нескольких приёмах там, в Джорджии. Мария же… могла, но не испытывала особого желания по причине иных интересов.

Что до подколок сестёр насчёт Вайноны, то это были всего лишь подколки и ничего больше. Хоть девушка и своеобразная, но выводить её сюда, да ещё учитывая, что она и женское платье… не шибко совместимы. Нет уж, в мои цели не входит эпатаж ради эпатажа.

Зато у Марии здесь и сейчас появился определённого рода стимул. Девушке всё так же было неинтересно «блистать в свете» и флиртовать с потенциальными женихами, зато прикоснуться к «мужским» по нынешнему времени делам вроде большой политики и дел военных – это её с некоторых пор самая большая мечта. И сейчас она делала всё, чтобы зацепиться в столь притягивающем её мире интриг, стали и крови. Сестрёнка порхала по залу, словно экзотическая птица, притягивая к себе взгляды не столько за счёт красоты и стиля – были более красивые, а стиль здесь значительно уступал европейским вариантам, – сколько за счёт своего рода ауры уверенности и целеустремлённости. Да и моя несколько скандальная слава поневоле отбрасывала на Мари свой отсвет. Стоило ли удивляться, что первый выход в свет Марии Станич, сестры полковника Станича, привлек внимание не только любителей женщин, но и более серьёзных людей.

Сестры? Да нет, сестёр, их же целых две. Просто Елена, что ни говори, была куда более типичной, предсказуемой. Но и она получала свою долю внимания, с ней тоже хотели перемолвиться несколькими словами, сделать пару-тройку комплиментов, пригласить на танец. А танец – это явление по здешним понятиям особенное, во время оного можно затрагивать куда более личные темы. В меру, конечно, но всё же. Не зря я говорил обеим девушкам, что достаточно лишь косвенными намеками пользоваться, чтобы переключить объект на разговор по интересующей теме. Надеюсь, что первый блин не выйдет у сестрёнок комом.

Что же до творящегося на самом приеме – это было весьма занимательно. Президент Дэвис, как и полагается довольно харизматичному и пользующемуся уважением лидеру, не преминул толкнуть вполне себе зажигательную речь, благо и повод для оной имелся. Три повода, а именно Миссури, Кентукки и Индейская Территория. Он довольно умело подчеркнул приобретения Конфедерации, вспомнил Булл-Ран, эту действительно выдающуюся победу, отдав должное талантам командующих и доблести офицеров и солдат. Однако все смутные моменты обошел. Понимаю, подобные собрания не место для минора, но мог бы и намекнуть, что враг по-прежнему очень опасен, необходимо не расслабляться, почивая на лаврах, а напротив, сплотить ряды и быть готовыми к новым сражениям во имя родной земли и всё в этом духе. Увы, ничего похожего не прозвучало.

Впрочем, этого следовало ожидать. Куда больше меня интересовал состав приглашённых на этот самый приём. Это и впрямь была самая верхушка Конфедерации. Присутствовали высокопоставленные военные и гражданские чины, включая большую часть кабинета. Богатые и уважаемые плантаторы, поставляющие хлопок и иные экспортируемые КША товары. Владельцы торговых судов, на которых тот же самый хлопок доставлялся в Европу, сделавшие ставку не на производство, а на транспортировку полученного продукта и поставку на Юг необходимых европейских товаров. А вот с промышленниками было туговато. Как ни круги, а земли, которые с недавних пор стали Конфедерацией, были в силу климатических условий ориентированы на сельское хозяйство. Большая часть производства была вынесена в северные штаты. Тогда это было нормально, естественно, разумно. Но вот после раскола США на две части подобное деление сильно ударило по Конфедерации, поставив оную в сильную зависимость от поставок извне. И хорошо ещё, что власть имущие в большинстве своём понимали всю опасность подобной ситуации.

Впрочем, эти мысли у меня сегодня были где-то на втором, а то и на третьем плане. Куда более интересовали те самые собравшиеся люди. И обещание губернатора Пикенса поговорить с президентом относительно наших планов. Самому мне соваться туда было глупо и бессмысленно. Для президента я слишком малозначителен, да к тому же считаюсь одним из людей генерал-майора Борегара, что, учитывая их «расхождения во взглядах», – не лучшая рекомендация в плане возможности нормального и конструктивного разговора. А вот Пикенс – это в самый раз.

Пока суд да дело, я успел перемолвиться несколькими нейтральными фразами с одними, поприветствовать других, относящихся ко мне с едва заметной или же заметной куда более симпатией. Немного потанцевал с парочкой прекрасных дам, которых привлекала не то моя известность, не то слухи о немалом состоянии семьи Станич. Или это попытки местных «столпов общества» аккуратненько так проверить меня на предмет готовности в ближайшем будущем сковать себя кандалами Гименея? Тоже нельзя исключать. В любом случае это было мило и местами даже забавно. Всё же эти юные леди середины XIX века так забавно смущаются и краснеют от некоторых слов. Не пошлостей, упаси боги, просто от тонких таких намёков. Да уж, Мари они точно бы не задели. Другая личность, другие взгляды на мир.

Вильям тоже развлекался в меру сил и возможностей. Привычное для него общество, путь и не джорджианское, а на порядок выше. Этот аристократ бес ведает в каком колене чувствовал себя тут как рыба в воде и даже более того. Ведь большинство тут присутствующих находились лишь на пути становления аристократией, в то время как он и еще кое-кто уже были ими. Важный такой нюансик, попрошу заметить.

Ну а меня в скором времени отловил первый из тех, с кем я хотел серьёзно поговорить. Сам отловил, что особенно характерно. И был это военный министр Лерой Уокер, с которым у меня сложились вполне себе деловые и взаимополезные отношения.

– Полковник Станич, – поприветствовал он меня. – Рад видеть вас на этом приёме. Приятная неожиданность.

– Я тоже рад видеть вас, министр. Действительно рад, – произнёс я, ничуть не покривив душой. – Да, я здесь, хотя мне пришлось задействовать некоторые свои связи.

– Не сомневаюсь. Генерал Ли, министр Мэллори или же губернатор Пикенс?

– Мне не хотелось бы…

– О, какие пустяки! – добродушно усмехнулся Уокер. – Я могу и сам узнать, ведь именно эти трое вами заинтересованы. Старина Ли не одобряет некоторые ваши методы, но признает их действенность. С губернатором Южной Каролины у вас давние связи.

– А министр Мэллори, он то здесь при чём?

– Вы приняли живое и непосредственное участие в покупке военных кораблей. Это дало ему возможность начать постройку собственного флота, а не тратить большую часть времени и ресурсов на перевооружение торговых судов, чтобы хоть что-то противопоставить флоту янки. Он чувствует себя немного обязанным. Немного…

Я лишь на пару мгновений склонил голову, тем самым выражая военному министру признательность за сообщённую им информацию. Ценную, что ни говори. Меж тем Лерой Уокер, явно загрустив, сообщил мне то, чего можно было опасаться, но удивляться чему точно не стоило:

– Скоро я перестану быть министром, полковник. Дэвис принесёт меня в жертву «балансу интересов», как он это называет.

– Это печально. Для меня особенно.

– Понимаю. Но этого я и ожидал. Почти все губернаторы штатов не могли не воспротивиться моему желанию забрать у них часть власти. Излишней власти, власти вредной, мешающей Конфедерации вести войну с сильным, превосходящим числом и связями врагом. Но я не жалею, ведь кое-что сделать мне удалось. Часть полномочий мне у них отобрать удалось. Малую часть, к сожалению.

Несмотря на произносимые слова, я видел, что Лерой Уокер серьезно расстроен и подавлен. Похоже, он надеялся, что у президента Дэвиса хватит силы воли отстоять его, «человека на своем месте», ещё на какой-то срок. Ан нет, не судьба. Хотя это и неудивительно, ведь Джефферсон Дэвис был личностью своеобразной, но не слишком подходящей на роль лидера ведущей тяжелую войну страны, уж мне ли не знать.

Пока ещё министр жестом подозвал одного из перемещающихся по залу слуг, после чего подхватил с подноса стакан с виски. Нет, даже не с виски, а с ромом. Залпом, конечно, не жахнул, но приложился к выпивке неслабо. Расстроен, чего уж там. Я же не мог не спросить следующее:

– Кого наметили вам на смену? Поймите, министр, мне это знать необходимо. Обидно будет, если на вашем месте окажется замшелый ревнитель старины, для которого мои винтовки и пулемёты – варварские и богонеугодные изобретения.

– Скорее вам стоит крепко держаться за кошелёк, Станич, – невесело хохотнул Уокер. – На моё место прочат нынешнего генерального прокурора, Джуду Бенджамина. Давний друг президента, он имеет на него немалое влияние. И очень плохо относится к Борегару и его идеям ведения войны.

– Плохо. Прижимистый друг президента, который непременно будет экономить на закупках нового оружия и скептически относится к генералу, выигравшему важное сражение. Печально.

– Не так печально, как могло бы быть, – саркастически ухмыльнулся Уокер. – Пока ещё я министр и буду таковым от пары недель до месяца. И поверьте мне, Станич, я с большим удовольствием испорчу настроение мистеру Бенджамину, заключив с вами ещё несколько контрактов на поставку оружия и боеприпасов. Таких, которые новому военному министру будет очень сложно разорвать, не подведя казну под выплату больших неустоек.

– Не скажу, что не рад этому…

– Ваше оружие нужно Конфедерации, полковник. И не какому-то там адвокату ломать то, что я пытался построить, будучи на посту военного министра. Завтра жду вас у себя, Станич, вместе с бумагами, касающимися производительности вашей фабрики и планов по её дальнейшему расширению. Поговорим, затем при нас юристы составят договоры, после чего подпишем их. Всё к выгоде Конфедерации.

Конечно же я был согласен. Вот оно, уязвлённое самолюбие Лероя Уокера в действии, равно как и неприязнь к тому, кто должен будет его заменить. Причём эта самая замена очень подозрительная. Доходили до меня и здешние слухи, и в родном времени кое-что читал про мистера Джуду Бенджамина. Например, то, что он куда более внимательно посматривал в сторону Лондона, являясь проводником британских интересов. Причины, как оно водится, оставались «за кадром», но суть от этого не менялась. И такой человек на должности военного министра мог быть в лучшем случае бесполезен. В худшем же – принести очень много вреда.

И все равно – жаль. Очень жаль, что проложенная было дорожка в военное министерство теперь накроется. Конечно же я попробую законтачить и с Бенджамином, но сильно сомневаюсь, что это получится. Ладно, не всё коту масленица. К тому же сейчас мне предложили напоследок подгрести под себя очень вкусный и жирный кусок военных поставок. Грешно будет этим не воспользоваться. Плюс ко всему это ещё и тонкий намек насчет того, что мистер Лерой Уокер не собирается рвать наше с ним знакомство. Более того, рассчитывает на его продолжение. И правильно делает, ведь отставка с поста военного министра вовсе не делает его незначительной фигурой. Связи-то остаются, равно как и знание тайных пружин государственного управленческого механизма. А такое знание для меня лишним точно не окажется.

Уже не зря на приёме побывал! Новая порция ценной информации. Дополнительные чисто материальные «плюшки» для своей фабрики, неудержимо растущей и совершенствующейся. А ведь приём в самом разгаре, ничего ещё не закончилось. И очередное тому свидетельство – кучкующиеся близ стены господа генералы, к которым однозначно стоит подойти. Причина? Это именно те генералы, общение с которыми может быть полезно. Борегар-то никуда не денется, а вот Ли – это дело другое. Третий был мне лично не знаком, но кое-что я о нём слышал. Я вообще люблю быть в курсе событий. Так легче ориентироваться в запутанном клубке интересов и противоречий власть имущих в КША.

Итак, генерал Брэкстон Брэгг, недавно вернувшийся из Флориды, где руководил недолгой осадой и последующим штурмом форта Пикенс, что на острове Санта-Роза. Дело было весьма простенькое, не требующее каких-либо особых знаний и талантов. Только то и требовалось, что под прикрытием огня из корабельных орудий высадить войска на остров и сломить сопротивление полутысячного гарнизона форта. Как этот форт вообще мог оставаться под контролем северян? Примерно та же ситуация, что и в Чарльстонской гавани. Только вот форт Пикенс был занят северянами своевременно, да и запасы провизии и боеприпасов там были дай боги каждому. Плюс в то время флота у Конфедерации ещё не было от слова совсем, а янки, впечатлённые полученной при Чарльстоне оплеухой, позаботились о том, чтобы послать туда подкрепления, равно как и блокировать Пенсакольскую гавань. Возникла… неприятная ситуация.

Впрочем, после того как прибыли закупленные в Европе корабли с уже сложившимися командами, ситуация изменилась. Корабли янки перестали чувствовать себя как дома у побережья Флориды, в отрыве от своих баз. И не стали рисковать, вступая в сражение, к которому не были готовы, тем самым давая возможность частям генерала Брэгга при поддержке флота высадиться на острове Санта-Роза и начать штурм форта Пикенс. Успешный штурм, как ни крути. Но после мощной артподготовки, которая к тому же вывела из строя часть орудий форта, штурмовать оный стало заметно легче.

И вот теперь бригадный генерал Брэкстон Брэгг здесь, в Ричмонде. Как я понял, ожидает нового назначения, пребывая при этом в великолепном состоянии духа и тела.

– Джентльмены, – приветствую их в данном случае не как полковник генералов, а как один гость других гостей. – Приятно находиться в достойном обществе, да ещё и подальше от откровенно назойливых и имеющих слабое представление о хороших манерах янки, не так ли?

Борегар лишь улыбнулся. Он, как и я, понимал, что этому «высшему свету» ещё тянуться и тянуться до того, который был при европейских дворах. Роберту Ли сия тема была не слишком интересна, а вот бригадный генерал Брэгг принял моё высказывание за чистую монету, без второго и тем более третьего слоя под внешней оболочкой. Радостно заулыбался и в свою очередь выдал несколько фраз о том, что на Севере и впрямь с манерами обстоит не так чтобы очень.

Однако я тут был не ради светской болтологии. Дело это, конечно, приятное, расслабляющее, но обстановка этому не благоприятствовала. Другие пришли сюда отдыхать, а я и ещё некоторые – работать. Парадокс, но факт, ведь именно такие мероприятия порой способны послужить настоящим полем боя для политиков и просто интриганов. Давняя традиция, еще со времён древнего Египта, как я полагаю. Можно сказать, освящённая не веками, а целыми тысячелетиями!

– Не хочется нарушать здешнюю атмосферу, радующую взгляд и душу, но…

– Говорите, Станич, я уже понял, что вы не просто пожелать нам всем приятного вечера подошли, – не съязвил, а скорее просто отметил очевидное Ли. – И храни Господь нас от возможных неурядиц.

– Тут не неурядицы, тут всё куда сложнее, – хмыкнул я, одновременно думая о том, в какие слова лучше всего облечь сложившуюся ситуацию. – У меня будет просьба, которую вам выполнить будет не столь сложно, но она не совсем обычна.

– Как и всё, к чему вы прикасаетесь, молодой человек.

– Не я такой, жизнь вокруг такая. – Услышав это, приближающийся к весьма почтенному возрасту генерал лишь вздохнул, а я меж тем продолжил: – Дело в том, что моим людям совсем недавно удалось поймать не простого аболициониста, а того, который был поставлен руководить себе подобными в целом штате. И не только руководить, но и готовить почву для мятежа, подобного тому, который устроил известный всем нам, и особенно вам, генерал Ли, Джон Браун. Более того, деньги на подготовку шли от того же человека. Мне кажется, что вам становится интересно, не так ли?

Ещё бы! Ведь именно Ли, тогда ещё полковник, руководил подавлением мятежа Джона Брауна. И очень хорошо запомнил учинённую тем резню в Харперс-Ферри. Неудивительно, что сейчас генерал сделал стойку, аки охотничья собака, едва заслышав, что кем-то готовится новая версия старого кошмара. Причём куда более масштабная и опасная, учитывая ведущуюся войну.

– Кто?

– Знаю лишь главного, но, как и говорилось, всё та же персона. Джеррит Смит. Да, тот самый троекратный кандидат в президенты. Финансист республиканцев и Партии свободы. А ещё и Джона Брауна с ему подобными, как и подобает аболиционисту до мозга костей и глубины души. Так вы поможете с организацией открытого суда, джентльмены?

Борегар, что было ожидаемо, кивнул, подтверждая готовность помочь. Хоть он и не был в курсе моих последних дел, но общее направление ему было понятно. Да и сама идея открытого суда над аболиционистами ему нравилась. Брэгг, тот выжидал, смотря в сторону генерала Ли, которого не просто уважал, но считал чуть ли не самым авторитетным военачальником всея Конфедерации. Сам же Ли, не давая себе пойти на поводу у естественного душевного порыва, спросил:

– Есть ли доказательства?

– Конечно, иначе нельзя. Собственноручно написанные и заверенные свидетелями показания куратора аболиционистов Южной Каролины Грегори Мюррея. Банковские счета, доказывающие его связь с Джерритом Смитом. Имена баптистских и квакерских проповедников, которые под видом общения со своей негритянской паствой готовили их к будущему восстанию и получали от рабов сведения о важных персонах нашей страны. Арсеналы, заготовленные в преддверии планируемого мятежа. Этого достаточно для суда?

– Достаточно и для виселицы, – процедил Ли, очень не любящий мятежи и тем более подготовку к резне. Харперс-Ферри явно оставил на его душе незаживающие раны. – Как бы мне хотелось дотянуться до мистера Джеррита Смита!

– Суд может вынести и заочный приговор, – намекнул я. – И тогда…

– Что тогда?

– Может, я и ошибаюсь… – Борегар посмотрел сначала на меня, потом и на Ли с хитрым таким прищуром. – Зная Станича, я не удивлюсь, что он может послать верных ему людей, чтобы они привели приговор суда в исполнение. Там, по ту сторону.

Ли колебался. С одной стороны, ему предлагали возможность покарать того, кто был прямо ответственен за мятеж Джона Брауна и планировал новый виток, но с более масштабными последствиями. С другой – те самые действия на грани и за гранью допустимого для джентльмена. Нелёгкий выбор, чего уж там! А раз так, то следовало помочь человеку принять правильное решение.

– А чем Джеррит Смит лучше, к примеру, скрывающегося от правосудия убийцы, за чью голову объявлена награда, и кто является целью для почтенных ганфайтеров? Неужто тем, что был кандидатом в президенты? Как по мне, как он виновен еще больше обычного убийцы, потому как пытается выглядеть святее папы римского, а на деле крови на нём куда больше, чем на объявленном головорезе.

– Смелое сравнение.

– Так и я человек отнюдь не робкий. Более того, предлагаю единственный возможный сейчас путь покарать того, кто стоит за уже свершившимися и чуть было не свершившимися злодеяниями. Причём покарать законно, после суда. В чём же тут проблема?

– Если смотреть с этой стороны… – глубоко вздохнув, Ли явно на что-то решился. И уже через несколько секунд стало ясно, на что именно. – Вам ведь не обязательна моя поддержка, Станич?

– Она очень желательна, генерал. Я питаю к вам искреннее уважение, а такие слова я не бросаю на ветер.

– А Борегар вас и так поддерживает. Как и Джексон. Хорошо, пусть будет так. Я помогу с этим судом. И поддержу заочное осуждение Джеррита Смита. Но вы должны дать ему возможность явиться сюда, доказать свою невиновность.

– Вы же знаете, что он никогда на это не пойдёт, – цинично усмехнулся я, услышав эти слова. – Он не глуп и не наивен, чтобы ехать к месту собственной гибели. Но пусть будет так, он получит время… на покаяние.

Борегар не смог удержаться от короткого смешка, вызвав неодобрительное покачивание головой со стороны Ли. Брэгг, тот, как и ожидалось, плыл в кильватере генерала Ли, не более того. Большего от него и не требовалось, откровенно говоря.

Ну да не шпионами едиными. Господ генералов куда больше интересовали дела чисто военные. Поэтому ничего удивительного не было в том, что разговор очень скоро свернул на то, кого из присутствующих куда направить планируют. И доходившие слухи радовали далеко не всех из собравшихся. Уж Борегару точно радоваться было нечему. Президент оценил боеспособность его Потомакской армии, равно как и собственно таланты самого командующего, но воли давать не собирался. Потому и планировал держать примерно на тех же рубежах с целью в случае чего дать отпор северянам, буде те рискнут снова организовать наступление.

На Роберта Эдварда Ли у Дэвиса, как оказалось, имелись иные планы. Ли, что ни говори, в первую очередь был военным инженером, а следовательно, знал толк в организации обороны, особенно на заранее подготовленных позициях. Именно поэтому он и должен был организовать оборону побережья, начав со штатов Виргиния, а также Северная и Южная Каролина. Дело и впрямь нужное, особенно учитывая превосходство флота северян и возможность высадки десантов на побережье, толком не защищённое во многих удобных для высадки местах. Как по мне, для генерала Ли это самое оно, ведь по всем историческим источникам он был весьма сведущ в «игре от обороны», а вот в наступлении вял и не слишком решителен, что было основным недостатком этого военачальника.

Ну а Брэкстон Брэгг пока не имел ни малейшего представления, куда именно его направят. Ходили лишь смутные слухи, что куда-то на запад. Он относился к этому без особых эмоций. Дескать, куда надо, туда и отправят. Тоже своего рода позиция, пусть и довольно инертная.

В целом картина складывалась довольно печальная. Дэвис, как главное лицо Конфедерации, явно делал ставку на выжидание, в надежде, что Север устанет от непрекращающейся войны и пойдёт на мировую, признав Конфедерацию как независимое государство. Наивные надежды, но переубедить его в этом покамест не представляется возможным. Равно как и добиться хотя бы для армии Борегара полной свободы действий.

Совсем швах? Да нет, отнюдь. Просто придётся зайти с другой стороны. Собственно, именно это и должен сегодня сделать губернатор Френсис Пикенс. Мне же остается отслеживать ситуацию и ждать сигнала, который засвидетельствует… а вот что именно он будет свидетельствовать, тут я пока ничего сказать не могу. Потому и продолжаю изображать отдыхающего от забот и хлопот человека на великосветском приёме.

Вот и мой друг, Вилли Степлтон, кружится в танце с какой-то весьма симпатичной, пусть и чуток, на мой вкус, худощавой девицей в небесно-голубом наряде со смелым декольте. Мари, о чём-то весело болтающая с… военно-морским министром Стивеном Мэллори. Однако! А вот Елены что-то не видно поблизости. Ну да не суть как важно, тут безопасность не то что полная, а полнейшая. Пока ещё военный министр Уокер совсем уж сильно налегает на крепкие напитки. С такими темпами может допиться если не до «белочки», то до полного нестояния. М-да. Тогда возьмут под руки и уведут в один из кабинетов, где есть диван и можно отоспаться. Бывает на приёмах и такое, так что реакции заранее предусмотрены.

На какое-то мгновение самому захотелось если и не напиться – это как раз маловероятно из-за почти полного отсутствия пристрастия к выпивке, – так хотя бы забыть обо всём и попробовать соблазнить одну из местных юных красоток, наплевав на возможные последствия. Почувствовать себя не участником схватки «бульдогов под ковром», а нормальным парнем, который по сути впервые оказался на столь значимом и шикарном празднике. Ан нет, не получается! Не то чувство ответственности никак не отключится, не то стремление во что бы то ни стало исполнить поставленную самому себе задачу. Вот уж ситуёвина, даже сказать толком нечего…

Стоит о чем-то отвлечённом подумать, так тебя сразу же настигнет суровая жизнь со всём её безобразии. На сей раз она добралась до меня через незнакомую персону мужеска полу, выполнявшую роль посланца мистера Пикенса. Ничем не примечательный человек лет этак тридцати приблизился и тихо произнёс:

– Полковник Станич, губернатор Френсис Пикенс просит вас встретиться с ним для беседы. Следуйте за мной.

И вот что тут скажешь? А ничего, остаётся только следовать за этим не то Вергилием, не то Сусаниным.

Новая встреча со старым знакомым. Давно не виделись, губернатор! Это так, ирония чистой воды, потому как и виделись недавно и ещё много раз повстречаемся, хотя бы из-за того, что интересы у нас с некоторых пор вполне соприкасаются.

– Виктор, – рассматривавший корешки книг на полке Пикенс обернулся, едва только я зашёл в комнату. – У меня есть для вас… для нас новости.

– Хорошие или наоборот?

– Разные. Я встретился с президентом. Наш разговор закончился полчаса назад и был сложным.

– Мистер Дэвис не желает открывать глаза на стоящие перед Конфедерацией сложности?

Пикенс поморщился, не одобряя. Как оказалось, не одобрил он излишнюю жёсткость моих слов, но не их суть.

– Он хочет добиться признания Конфедерации как независимого государства. Но поддержка англо-испано-французского альянса против Мексики ему не очень понравилась. Мне стоило немалого труда заставить его додуматься до того, чтобы… – губернатор сделал небольшую паузу, явно ожидая эмоциональной реакции. Не дождался, ибо знаю я эти уловки, после чего продолжил: – Он перепоручил это дело госсекретарю Тумбсу, который будет решать, что и как нужно делать для признания Конфедерации.

Порадовал. Нет, действительно порадовал! Госсекретарь – по сути синоним министра иностранных дел. Личность же Роберта Тумбса, наравне с Дэвисом претендовавшего на пост президента КША, но снявшего свою кандидатуру из-за нежелания возможного конфликта – личность в высшей степени достойная, пусть и с множеством тараканов в голове. Ну так а у кого их нет? Лично у меня этой самой фауны тоже преизрядно, чего тут скрывать.

В привычной мне истории Тумбс пробыл на посту госсекретаря недолго, при начале боевых действий добровольно уйдя с поста, сменив оный на пребывание в армии, где проявил себя изрядной храбростью и завоевал авторитет среди подчинённых. Хотел делом подтвердить то, за что боролся на словах. Здесь же хоть и были у него стремления оставить должность, но его сумели убедить, что тут он нужнее. Способствовало этому и то, что с самого начала Конфедерация начала одерживать убедительные победы, а до Булл-Рана были Чарльстон и Александрия. Госсекретарю при таком раскладе вовсе не следовало демонстрировать личную доблесть. Скорее наоборот, стоило сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях. А с ними у Тумбса всё было в порядке, он знал большинство закоулков и извилистых путей внешней политики. Более того, как нельзя лучше понимал необходимость признания Конфедерации главными европейскими державами. Следовательно…

– С Тумбсом, по крайней мере, можно говорить откровенно. В меру откровенно, – поправил я сам себя, чтобы Пикенс, не дай боги, не заподозрил меня в одном из смертных грехов. То есть в излишней доверчивости и открытости. – Вам бы встретиться с ним, губернатор.

– Для начала я подал ему докладную записку. Из рук в руки, в присутствии президента. Незадолго до вашего прихода сюда, Станич, – улыбнулся прожженный дипломат. – Теперь он будет её читать. Долго, вдумчиво.

– А затем?

– Затем пожелает поговорить с теми, кто её составлял.

– Следовательно…

– Говорить буду я. Вы с Борегаром будете присутствовать.

– В случае необходимости вставляя несколько слов, чтобы нас не приняли за каменные статуи.

Пикенс кивнул, соглашаясь. Наше присутствие на планируемой встрече с госсекретарём ему было на руку, оно символизировало поддержку идей в армейских кругах. Равно как и возможность финансовых вливаний, если на то будет необходимость. Вместе с тем он давал понять, что в дипломатических делах он будет играть партию «первой скрипки». Меня это почти не волновало. Почему? Если использовать вышеприведённую аналогию, то амплуа дирижёра мне куда более симпатично.

– Я так думаю, что сие важное событие произойдёт через пару дней?

– Скорее всего, – согласился Пикенс. – Есть трудности?

– Никаких. Просто привык планировать свое время. Сами понимаете, в нашем с вами положении иногда и несколько часов бывают на вес золота.

Губернатор это хорошо понимал. Его должность ой как не сахар, если, конечно, подходить к ней со всей ответственностью, а не через пень-колоду. Не всё время, само собой, а периодами, но вот предсказать их заранее по большей части просто нереально. Да и у меня последнее время тоже более чем достаточно забот и хлопот. Только вот пожаловаться ни на кого не выйдет, я сам себе эти самые заботы на плечи взваливаю. Ирония судьбы, однако.

Поговорив с Пикенсом ещё около четверти часа, мы сочли, что на сегодня разговоров точно хватит. Я вернулся в зал, к обществу влиятельных персон, а куда делся Пикенс… Вот честно скажу, даже не подумал поинтересоваться. Это уже исключительно его личные дела, я в них лезть без крайне веской причины даже не собираюсь.

Собственно, на этом всё. Можно было пофлиртовать с находящимися тут свободными красотками, просто расслабиться. В хорошей компании, ведь почти сразу же после моего возвращения меня перехватили Вильям и обе сестрёнки, желающие поделиться своим хорошим настроением. А хорошее настроение – это то, чего много никогда не бывает.

Радовало, что Степлтон наконец-то смог не то частично, не то полностью выбросить из головы столь поразившую его Люси Пикенс, переключившись на других представительниц прекрасной половины человечества. Ну а Мария с Еленой, те просто сгорали от желания рассказать, что же им удалось узнать из различного рода разговоров.

Место, конечно, было не самое подходящее, но я понимал, что на этот раз не стоит разочаровывать юных энтузиасток, особенно младшую из них. К тому же я и впрямь ещё не успел привить им определённые «правила безопасности». Ну да ничего, успеется, сегодня же они работали почти в полигонных условиях. Почти, да не совсем. Поэтому, с некоторым трудом обнаружив местечко побезлюднее, я вместе с трио переместился туда.

– Ну что, красавицы мои, поражайте брата своими, несомненно, интересными достижениями на ниве выведывания нужных и важных сведений. Мари?

– Ты знаешь, Вик, как много может рассказать в простой беседе скромный военно-морской министр. Особенно если намекнуть ему на то, что девушка не против, чтобы её пригласили на танец. Дважды.

– И во время танца?

– И во время, и после тоже, мистер Мэллори был разговорчив. И проговорился о том, что до его министерства дошли слухи о возможной атаке флота США. Через месяц-другой.

Хм, вот оно как. Разговорчивый министр – это хорошо. Только не исключаю, что он просто таким вот образом слил информацию, чтобы она дошла до меня. В свете того, что сказал мне о Стивене Мэллори военный министр Уокер, этого исключать нельзя. Только этого я сестре не скажу, не стоит подрывать её веру в собственные силы. Тут по-любому надо куда тоньше действовать.

– А твой собеседник и партнёр по танцам случайно не проговорился о каком-то конкретном месте?

– Нет, – вздохнула девушка. – Только упомянул, что янки «старые обиды спать спокойно не дают».

– И этого уже достаточно, чтобы сделать догадку. Спасибо, Мари, ты очень даже помогла. «Старая обида» для янки – это вполне может оказаться фортом Самтер и вообще Чарльстонской гаванью. С этого места началась война, это место стало символом их первого, но далеко не последнего поражения.

– Атаковать систему фортов Чарльстонской гавани, которую ещё сильнее укрепили. Я в этом сомневаюсь.

– Правильно сомневаешься, Вилли, – согласился я. – К югу от Чарльстона имеются гавани в Сент-Хелене и Порт-Ройале, к северу расположен залив Булс, также представляющий немалый интерес. Янки вполне могут сунуться в любое из этих мест, опираясь на свой флот, который куда более сильный, чем у нас.

– Но ведь…

– Да, я знаю, что министр Мэллори загрузил все верфи работой по построению новых военных кораблей. Что бывшие торговые суда превращают в какие-никакие, но всё же канонерские лодки. Только этого недостаточно, нам нужен мощный флот. А его можно получить, лишь договорившись о закупке кораблей в Европе. И ты знаешь, что мы для этого должны сделать.

Степлтон знал, поэтому даже не собирался спорить. А Мария слушала с огромным интересом, буквально впитывая каждое произнесённое слово. Эх, красавица, не в то время ты родилась. Или даже не в том теле. Человек войны… в юбке.

На её фоне услышанно-подслушанное моей второй сестрой было куда менее интересным. В основном Елене удалось собрать гуляющие слухи-сплетни, особенно обо мне и «Дикой стае». Что ж, определённая польза была и от этого, хотя… Но на словах пришлось хвалить и в нескольких как бы случайно вырвавшихся словах признавать, что эти сплетни непременно будут использованы в дальнейших моих интригах с власть имущими. Девичье самолюбие – штука хрупкая, с ним осторожно надо. Да и я почти на сто процентов уверен, что Елена к этой забаве в самом скором времени остынет. Не её это, и всё тут. Она не Мари, совсем другие у девушки интересы и жизненные приоритеты.

Что теперь? Теперь можно покрутиться тут некоторое время. А когда большая часть гостей начнёт покидать приём, последовать их примеру. Возвращаться, так сказать, в «большой мир».