Глава 71. Врагу не сдаётся наш гордый Варяг
Расставшись с полковником, Леший покинул шлюз корабля, остановившись наверху аппарели и глядя в сторону инкубаторов с Пирамидами. Там в полную силу разворачивалась борьба за извлечение попавшей в оборот части отряда из их норки, и скоро она, похоже, увенчается успехом.
Ну что, назвался груздем – полезай в кузовок… Теперь надо соответствовать. Леший включил барахлящую маскировку костюма и расправил выменянные у полковника крылья.
– Давай, Лаки, потанцуем… Не подведи. – Пробурчал он себе под нос. Ну очень уж ему нравилось выражение из фильма про российский спецназ.
План его был прост и не оставлял места для работы изощрённой фантазии – сначала ввяжемся в бой, а там посмотрим. Надо постараться прикончить побольше станнеров и не сдохнуть при этом от скинкаров. Ближайший инкубатор был сравнительно спокоен, волновались два дальних, около Пирамид, где и засел отряд. Ну вот туда и полетим в первую очередь, ребят выручать. А потом уже они будут играть первую скрипку в этой горячей постановке.
Леший прыгнул с аппарели шлюза и полетел вдоль корпуса корабля к его кормовой части. Не стоило пока привлекать внимание исчадий. На техническую маскировку надежд много не возлагалось, в отличие от ментальной. Успешно преодолев путь до кормы корабля, лейтенант свернул направо, взяв курс на Пирамиды. Предстояло пролететь между четвёртой Пирамидой и ближним инкубатором, собственно, туда он и направился. Леший по-прежнему шёл на бреющем полёте, рассудив, что если на пути к кораблю мешал силовой щит, то сейчас хромала маскировка. И тем самым сглупил, не сообразив, что можно было просто набрать большую высоту и облететь препятствия поверху по параболической траектории, наверняка облако пропало, за что и поплатился, обучаемый жизнью в жёстких условиях суровой действительности.
Опасаясь быть обнаруженным оживившимися исчадиями, Леший спикировал в привлекательные пушистые кусты, чтобы на время затаиться. Приземлившись в самую кущу, он сложил крылья и стал выглядывать, оценивая обстановку со стороны появившейся угрозы и отнеся чувство опасности именно к ней. Обвившие его тело многочисленные щупальца стали полной неожиданностью. Лейтенант дернулся, пытаясь вырваться из навязчивых объятий, да не тут-то было. Словно стальные канаты обвили тело, сдавливая всё сильнее и сильнее, реагируя на каждую попытку высвободиться. Костюм отреагировал увеличением плотности внешнего покрытия, став будто гранитным. Под ногами чавкнула земля, расходясь лепестками и открывая булькающие недра.
Лешего пронзила мысль, что это та самая ловушка, о которой ему рассказывал полковник, с привлекательными кустиками. Вот же дурак, так глупо попасться. Возомнил о себе невесть что, а теперь станешь отборным деликатесом для исчадия. Лаки начал накачку организма Носителя, стараясь принять меры для освобождения. Человек на пике выброса адреналина способен на многое, а Изменённый в накачке – на ещё большее. Но все попытки вырваться ни к чему не приводили, вернее, ухудшали ситуацию, всё новые и новые щупальца охватывали его тело, заматывая в прочный кокон. Ноги уже по колено погрузились в бульон. Костюм начал издавать хрустящие звуки, поддаваясь внешнему давлению, обвившие шлем ловчие конечности подземного исчадия лишили его визуального наблюдения. А мелкие присоски, перемежающиеся с острыми крючками крепко держали жертву, терпеливый охотник намеревался отлично перекусить, недаром он столько времени ждал.
Исчадие топило свою добычу всё глубже и глубже, вот и макушка её скрылась под поверхностью бульона. Но ему никак не удавалось сломать прочный панцирь, хотя определённые успехи уже были. Хруст раздавался повсеместно, скоро образуются трещины, в которые хлынет пищеварительный состав, и придёт пора полакомиться размягчёнными тканями. Снизу уже разинулся огромный рот с несколькими кольцами острых зубов, способных словно мясорубка, превратить пищу в мелкую массу вкусных, а главное, полезных и питательных кусочков. Осталось совсем чуть-чуть. Если бы у него были слюни, то оно бы уже глотало их обильные выделения из-за предвкушения.
Леший чувствовал себя, мягко говоря, отвратительно, а как ещё себя может чувствовать человек, попавший в установку для опрессовки мусора. Давление на тело стало просто невыносимым, появилась паника и страх. Уже проникающий сквозь трещины, образовавшиеся в прочном покрытии костюма, бульон начал безумно жечь кожу. С неменьшим ужасом Изменённый смотрел, как ползёт, ветвясь, трещина по поверхности забрала костюма. Паника всё нарастала, затапливая сознание. Лейтенант практически перестал контролировать эмоции, посылая панические вопли Лаки с криком о помощи. Шлем лопнул, на лицо хлынул бульон, вызывая чувство сродни прижиганию раскалённым металлом, в совокупности с раздирающей болью от повреждённой осколками и острыми шипами кожи. Разум померк, затопленный волной кипящей боли. И тогда он закричал, закричал так, как не кричал никогда, криком, исторгаемым всей своей сущностью.
Протяжный душераздирающий крик стал менять тональность, переходя из человеческого сначала в визг, а потом в нечеловеческие ультразвуковые колебания. Причем мощность нарастающей звуковой волны быстро увеличивалась с ростом частоты звука. Достигнув критических характеристик, звук стал наносить болезненные повреждения опутавшей Лешего твари, которая принялась судорожно освобождать несговорчивую жертву. Но не успела… Исторгаемый звук преодолел некий критический порог, словно взрыв в горах, эхом порождающий смертоносную снежную лавину, и брызнул в разные стороны ударной звуковой волной, разрушая всё вокруг. Одновременно с звуковой волной пошла и волна ментального удара сумашедшей мощности, силы, вышедшей из-под контроля в связи с потерей разумного мышления, той самой силы, которую он подсознательно боялся и сдерживал. Сметающие всё на своём пути волны пронеслись в двух пространствах, словно сёстры-близнецы, физическом и ментальном. Как в физическом пространстве разрушалась материя, так в ментальном пространстве рушились и вспыхивали, перегорая, сознания. Расходящаяся круговая волна, вздымающая землю и пыль с поверхности планеты, сметала и поглощала становящиеся безжизненными тела исчадий в радиусе около километра. Чувствительные станнеры стали сыпаться на землю и дальше, за пределами километровой зоны. В обморок попадали и полковник с Инженерами, от смерти их спас многослойный корпус корабля, экранированный от разных бед, в глубину которого они направились поскрести по сусекам.
Леший не помнил, как он освободился от желе и обрывков, бывших когда-то смертельной ловушкой исчадий, не помнил, как он выполз из разрушенной земляной чаши на поверхность и обессилевший рухнул в траву. Симбионт залечивал критические повреждения организма, пострадавшего от бульона и физического воздействия, восстанавливал свёрнутый набок нос и разодранные в лохмотья щёки и веки. Желание вырваться и выжить запустило очередные скрытые ранее резервы. Зверь снова вышел на свободу, вышел на охоту. Тело забилось в конвульсиях, костюм вспучился в ряде мест и с треском лопнул, выпуская на свободу хищный частокол шипов. И без того критически пострадавшее обмундирование развалилось на части, сползая лохмотьями и освобождая костяную броню, покрывшую всё тело.
Рычащий Зверь когтистой лапой подцепил и сорвал раздражающие его остатки шлема с головы, встал на задние лапы и встряхнулся, сбрасывая со спинных шипов проткнутые и оплавленные остатки рюкзака. Он огляделся, повернулся в сторону ближайшего инкубатора и оглушающе заревел, бросая вызов ненавистным тварям, едва его не угробившим. Потом ударил по земле хвостом с колючей булавой на конце, расправил все четыре крыла и мощным прыжком, одновременно с сильным взмахом крыльев, ринулся в воздух, навстречу услышавшим его исчадиям. Сейчас не было Лешего, не было Симбионта, Каа и Багиры с Шерханом, не было покорённого Исчадия. Был единый во многих ипостасях Зверь, имя которому Смерть.
Огромные тучи Исчадий, услышавших его вызов, развернулись и понеслись к Зверю, оголив инкубаторы и убежище отряда. Сам Зверь болидом рванул к ближайшей стае, что летела от корабля. Были забыты планы тихонько проскользнуть и как-нибудь вычистить небо от станнеров. Были забыты планы помочь попавшему в ловушку отряду. Всепожирающая жажда мести и крови застлала его разум, теперь там правили бал хищные инстинкты. Однако, какой-то частичкой себя он помнил, что высота решает в небесных схватках, и сейчас набирал её, чтобы скоро ринуться вниз, в самую гущу врагов.
Ронгон первым заметил изменения в окружающей обстановке, ослабшее почти до нуля ментальное давление, и осторожно выбрался из укрытия. Выглянув из-под каменного козырька, он не поверил своим глазам. Все исчадия бросились куда-то в сторону корабля, оставив небольшие кучки замешкавшихся тварей. Это был прекрасный и долгожданный момент продолжить выполнение своих заданий, с оставшейся мелочью они как-нибудь да расквитаются. Мамонт уже пришёл в себя и сидел, словно с жуткого похмелья, злой и мстительный.
– Ну всё, товарищи офицеры, хватит прохлаждаться на курорте. Пора и делом заняться. – Крикнул Ронгон остальным, повернувшись в сторону укрытия.
Товарищи офицеры, всё также больше напоминавшие внешностью потасканных бомжей, чем элитные войска, выбрались вслед за ним из-под камней. Лениво отмахиваясь мечами от неловких атак одиноких скинкаров, они ещё раз распределили Пирамиды по группам, стукнулись в пожелании удачи кулаками и рванули поотрядно к целям.
Воздух ревел в ушах, когда Зверь, пикируя, вонзился, словно тяжелый шар в кучу кеглей, в самую середину тучи исчадий, сминая и пронзая их своими шипами. Сложенные, плотно прижатые крылья, снаружи тоже были покрыты острыми колючками словно наждак сдиравшими мясо до костей. Ошмётки мяса и брызги крови украсили окружающих тварей, которым посчастливилось не столкнуться с Зверем. Они просто пока не догадывались, что всё у них ещё впереди, и отнюдь не такое радужное, как быстрая смерть первых.
Плотное скопище массивных скинкаров погасило инерцию тела Зверя, и тот снова распахнул крылья, одновременно нанося ментальный удар, сила которого когда-то сожгла аппаратуру в медицинском центре. Удар породил две сферы воздействия. Во внутренней сфере выжигались мозги у всех исчадий, а во внешней – выгорали или теряли сознание станнеры. И радиус внешней сферы был в несколько раз больше радиуса внутренней. Освободившись таким образом от ближайшего вражеского окружения, Зверь ринулся полосовать остальных шипами и когтями, отсекая с одного удара куски тел, головы и конечности. Ментальные атаки станнеров для него были словно надоедливое жужжание комаров, раздражающее, но не более того. Периодически генерируя ментальные импульсы в самой гуще тварей, Зверь быстро прореживал нападающих и вступал в скоротечные схватки с вожаками. Он чувствовал себя в стихии боя, словно рыба в воде, словно кошмарная акула среди массы безобидных купальщиков, и развлекался как мог. Броня его с успехом переносила удары когтей и укусы скинкаров, а разорванные ткани крыльев быстро зарастали.
Ронгон с напарником первыми достигли своей Пирамиды и спланировали к подножию, внимательно глядя под ноги. Не хватало снова угодить в ловушку, тогда от подколов товарищей не поздоровится. Молнии почти угасли, лениво перекидываясь между Пирамидами, в поверхность планеты они практически больше не разряжались. Обожжённая хрустящая корочка исстрадавшейся земли крошилась под ногами, вздымая облачка пыли и золы. С другой стороны, это гарантировало отсутствие ловушек под ней. Бойцы осторожно передвигались по таким пятнам, держа наготове мечи и поводя турелями над плечами. Предстояло пройти всю Пирамиду по периметру, стараясь не угодить под разряд ещё проскакивающих молний, и заложить мощные заряды антиматерии в центр каждой из четырёх сторон. И летать в этом случае крайне не рекомендовалось, чтобы не спровоцировать разряд по близкой к вершине цели. Периодически они ненадолго останавливались и смотрели в сторону корабля, где в небе творилось форменное сумашествие. Гигантский пульсирующий клубок из исчадий агонизировал, пытаясь поглотить нечто ревущее, временами взмывающее в воздух и снова бросающееся в сердцевину этого образования. Вниз словно лился дождь из тучи, падали безвольные твари. Расстояние даже с учётом барахлящей электроники костюмов не позволяло разглядеть деталей.
Посыпались рапорты в эфир от остальных групп, что они достигли своих Пирамид и устанавливают заряды. Исчадия заметили подозрительную активность у вверенных под охрану Пирамид, и новые твари от инкубаторов летели в сторону нарушителей, чтобы раз и навсегда покончить с творящимся безобразием. Однако их чаще всего встречали выстрелы из лучемётов, а особо вёртких – пламенеющие лезвия мечей.
Наконец, три Пирамиды были обложены зарядами, и группы отправились к остальным, облетая по окружности Пробой с зародышем Чёрной Дыры, который сильно уменьшился в размерах. Всё-таки, не будь откачки энергии с помощью стороннего преобразователя, было бы намного сложнее подобраться к Пирамидам, если не невозможно. Группа Кражука находилась ближе всего к заварушке исчадий, и аппаратура позволила, наконец, более или менее рассмотреть происходящее там, пусть и не в мельчайших деталях. Кражук включил трансляцию изображения на остальных членов команды. И те наблюдали теперь краем глаза за творившейся вакханалией, где исчадия десятками сыпались вниз, в огромную кучу уже лежащих без движения на земле. И все они пытались бороться с одним единственным, очень ловким и подвижным созданием, неведомым образом крошившим их в капусту. Этот невольный союзник сильно облегчил жизнь группам.
Несмотря на всю свою мощь и ярость, Зверь начал уставать. Долгая битва-игра на пределе возможностей стала истощать его внутренние ресурсы, ментальные удары становились не столь щедрыми на собираемые жертвы, а от физических атак болело всё тело. Всё-таки нападения тварей не проходили совсем уж бесследно, то тут, то там нанося серьёзные раны, а запасы организма на регенерацию не бесконечны. Организм уже залечивал только самые опасные раны, оставляя прочие как есть, и это тянуло силы, уходящие словно песок сквозь пальцы. Зверь ещё яростно клекотал, но уже начал думать над тем, как выйти из боя для необходимого отдыха. Он перебил три тучи, это была четвёртая, уменьшившаяся в несколько раз, сквозь пелену снующих вокруг исчадий стало видно, что творится вокруг. И он скорее почувствовал, чем увидел, смутно знакомую вибрацию пространства, которая поглотила три дальних Пирамиды. Твари заверещали и рванули в сторону оставшихся Пирамид, наконец-то предоставив его самому себе, устало спикировавшему на землю чуть в стороне от кучи валяющихся останков.
Кражук первым заметил, что в воздухе запахло жаренным. Драчка в стороне прекратилась, и вся толпа исчадий с воплями рванула в их сторону, спровоцированная только что произошедшими взрывами. А у них-то дело было ещё далеко от завершения, успели поставить только пару зарядов из четырёх. Он завопил в эфир, предупреждая всех об образовавшейся проблеме. Остальные группы начали сообщать в ответ, что от дальних рубежей долины, где находились ещё инкубаторы, к ним тоже движутся орды тварей. Видимо, атаку спровоцировало уничтожение первых Пирамид, будто кто-то свистнул "Фас". Надо было ставить таймер на более поздний срок, но что теперь-то локти кусать… Знали бы, где упадёшь, подстелили бы соломки. Надо срочно решать здесь и сейчас, как отбиться от приближающейся армады, того странного зверя что-то больше не видать, видимо добили беднягу.
Ферзо со своими орлами-головастиками зря времени тоже не терял, помятуя, что он обещал что-нибудь придумать и прийти на помощь. Не вешать же всю обузу на одного Лешего. Тем более, что тот перестал отвечать в эфире после невиданной силы ментального удара. Полковник очнулся первым, голова раскалывалась на части от боли. Еле-еле удалось привести в чувство Инженеров, выглядевших, да и бывших на его фоне карликами-дохлячками. Непонятный обморок их застиг, когда они осматривали ту часть трюма, где находилась боевая техника. Малыши как раз успели выбрать из представленных образцов подготовленный к работе штурмовой бот для войны в атмосфере планет. Богатенькими экипированными буратинками оказались эти чёртовы ренегаты. Те больше не показывались на глаза, как и их роботы, мёртвый корабль не позволял свободно перемещаться в своём чреве. Полковнику пришлось на совесть поработать мечом, чтобы сюда пробраться.
Группы встретили первые волны нападающих исчадий в лучи и мечи. Слава звёздам, странным образом отсутствовали станнеры, но и накатывающих воздушных волн скинкаров и наземных прыгунов им хватало с лишком, чтобы захлебнуться. Хорошо, что прыгуны потянулись только от дальних рубежей и не успели собрать критическую массу. Местные образцы куда-то подевались, видно уничтоженные тем жутким бабахом, что вызвал у бойцов сильную тошноту и освободил пространство от исчадий. От корабля послышался знакомый стрёкот винтовых движков, и штурмовой бот во всей красе вылетел из геометрически прекрасного, идеально круглого пролома в корпусе, сопровождающийся радостным рёвом полковника в эфире, обещавшего скорую кару всем, кто не успел спрятаться.
Ферзо расположился в кресле пилота, скомандовав Инженерам занять четыре боковых орудийных поста. Три прочих – верхний, нижний и задний, он распределил под управление автоматики. Бот отлично слушался штурвала и быстро набирал подъёмную тягу. Вылетев из пробоя в корпусе, полковник увидел бесконечные тучи исчадий, стягивающиеся к трём оставшимся Пирамидам. Молодцы ребятки, справились с первыми… Ликование захватило всё нутро пилота, и он заорал радостно в эфир подслушанную у Лешего фразу "Кто не спрятался, я не виноват".
Штурмовая машина обладала отличной композитной бронёй, к тому же её вес во многом компенсировался антигравитационной установкой, что позволяло одновременно быть очень крепкой и маневренной боевой единицей. А при наличии лучевых и пулемётных установок в семи орудийных башнях, не считая переднего орудия главного калибра, сия боевая колесница оказывалась к тому же очень кусачей и неприятной для любого тесного знакомства. И полковник с радостью это продемонстрировал, скомандовав открытие огня по летящим целям. Словно коса смерти пошла по роящимся облакам исчадий, выводя их из строя одного за другим с потрясающей скоростью. Не было особой необходимости даже целиться, любой выстрел достигал цели, пронзая по несколько жертв. Вылетающие тысячи крупнокалиберных пуль из пулемётных установок разносили свои цели на части, отрывая им лапы, головы, крылья и оставляя сквозные дыры. Смертоносные лучи же просто прожигали разом по несколько десятков исчадий, добавляя новые вентиляционные каналы, не предусмотренные природой.
Быстро осознавшие новую опасность исчадия перегруппировались и накинулись на бот, облепив его со всех сторон. Защитные решетки не позволяли нанести повреждения винтовым двигателям, однако доступ к воздуху стал весьма затруднён из-за притянутых к решеткам тел, и бот начал захлёбываться и терять высоту, не переставая при этом огрызаться во все стороны смертоносным огнём.
Зверь тяжело переводил дыхание, лапы подкашивались. С трудом переступая, он приблизился к своим поверженным врагам и замер. В уставшем мозгу шла борьба между инстинктами, призывавшими к выживанию, и остатками разума. Инстинкты победили. И тогда он открыл свою впечатляющую зубастую пасть и принялся кровожадно рвать добычу, жадно заглатывая её целыми кусками. Ядовитые агрессивные ткани исчадий были для него совершенно безопасны, ведь внутри сейчас правили законы, привнесённые ранее кровью исчадия. Организм усваивал корм, словно кислота, практически мгновенно впитывая в себя недостающие элементы. Процесс регенерации возобновился с новой силой, заращивая сочащиеся сукровицей раны. Глаза Зверя наливались светом торжества, ощущением своего могущества и новой жаждой мщения, ведь тварей, приносящих боль, было ещё так много. Насытившись, он встряхнулся, взревел и мощным толчком ушёл в небеса.
Полковник делал всё возможное, чтобы освободить решетки двигателей от налипшей массы тел, сбавляя обороты двигателей и совершая кульбиты. Но отваливавшиеся тела быстро заменялись другими, стоило только снова набрать обороты и выровняться. Бот, несмотря на весь свой массивный корпус, содрогался от ударов обезумевших тварей. Группы Два, Три, Четыре старались всячески помочь ему, понимая, что стоит штурмовику упасть, и исчадия вернутся к ним, чтобы утопить в своей безумствующей атаке. Им приходилось крутиться, как ужам на сковородке, отбивая своих противников и стараясь выцелить тварей на решетках бота. Сходясь в рукопашной схватке с мечом против прыгунов и пикирующих летунов, бойцы отдали турели на откуп автоматике, садившей огнём по приоритетным целям. Но несмотря на всю горячку боя, каждый участник счёл нужным обернуться, чтобы увидеть ревущий метеор, снова пронзивший тучи врагов. Союзник вернулся, и это было здорово.
Подлетая к атакующим большую штуку тварям, Зверь разглядел отбивающихся на земле двуногих, тотчас почувствовав некую нужду им помочь. Он не понимал, с чем это связано, но помочь было необходимо, и в большей части помощь заключалась в освобождении падающей штуковины от налипших врагов. Чем он и занялся, с атакующим криком спикировав на крышу бота, при этом успешно миновав секущие плети орудийного огня. Зверь метался по поверхности аппарата, от одной решетки к другой, мощными ударами отбрасывая сразу по несколько тварей. Сам же старался не попасть под затягивающий поток, чтобы не быть расплющенным по поверхности защитной решетки. Рывками аппарат начал подниматься, насколько позволяли поочередно освобождаемые двигатели.
Полковник не понимал, что происходит. Приборы визуального наблюдения показывали мечущуюся ужасную тварь вне классификаций, с рёвом раскидывающую живой мусор с двигателей. Но откуда бы она не взялась, делала она славное и верное дело. Орудийные установки давно уже нуждались в отдыхе, температура стволов зашкаливала, не успевая снижаться от воздействия хладагента. Если так пойдёт и дальше, то орудия откажут, и грош цена будет его помощи своим подчинённым. Тем не менее, дело двигалось, благодаря этому невероятному существу получалось рывками набирать высоту. Новые твари больше отвлекались на него, нежели на бот. И вот, наконец, бот смог подняться практически на поверхность тучи, всплывая, словно подводная лодка. Тогда существо сочло свою миссию исполненной и рывком ушло с крыши, атакуя тянущихся снизу врагов. Ферзо же не был намерен больше повторять свою ошибку и затеял маневренный бой, активно манипулируя ботом и не давая исчадиям зайти сверху. Существенно снизив интенсивность орудийного огня, чтобы дать немного передышки стволам, он принялся высматривать, как обстоят дела у отряда, благо исчадия отвлеклись на неизвестного.
Теперь Зверь испускал мощные, но ограниченные небольшим радиусом ментальные удары, чтобы не задеть смешных двуногих. Откуда-то он знал, что может смертельно навредить им, чего ни в коем случае нельзя было делать. Большая штука спасена, она поможет им отбиться. А он может полностью сосредоточиться на своей мести. Сытый организм давно восстановил свои потребности и был готов к новым испытаниям. Потому Зверь рычал героическую песню и рвал, рвал, рвал врагов. Если бы сторонний наблюдатель мог прислушаться и вычленить в рыке звуки русской речи, то он был бы удивлён, услышав "Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, пощады никто не желает". Снова полился замечательный дождь из тел дохлых исчадий.
Бойцы, заметив существенные перемены в схватке, поощрительным криком поддержали своего защитника, и бросились оканчивать свои дела. Теперь им достаточно было сосредоточиться на прыгунах, которых и без того, словно траву, косил огонь бота. Хромающие, израненные, изорванные, наконец, они бежали по периметру Пирамид, чтобы расставить оставшиеся заряды.
Ферзо маневрировал кораблём, стараясь не попасть под остаточные молнии, и настильной стрельбой выкашивал толпы врагов на пути следования групп, хотя для этого ему приходилось бодро метаться между гигантскими постройками. Инженеры кровожадно верещали в своих кабинках, войдя во вкус и не считая количество оставшегося боеприпаса. А тот стремительно утекал, обрекая в скором времени остаться только при поддержке лучевых установок, которые не окажут столь подавляющего эффекта в поражении живой силы противника. И полковник подбадривал бегущих бойцов, призывая их быть быстрыми, но аккуратными.
Наконец, все заряды были установлены, и бойцы попрыгали поочередно на борт на мгновение снижающегося бота. Бот рванул в сторону на всей скорости, на которую был способен, пока на него не обрушились сверху исчадия. Когда полковник уходил от места будущего взрыва, его мысли были заняты пропавшим лейтенантом. Где теперь его искать? Зачем он послушался этого новичка и отпустил одного, неопытного, на эту самоубийственную помощь. Отлетев на расстояние, достаточное для того, чтобы пережить взрыв Пирамид и схлопывание Пробоя без последствий, Ферзо развернул бот носом в их сторону и скомандовал нажать на кнопку подрыва. Командиры групп исполнили приказ, и Пирамиды охватили огромные счетверённые мерцающие сферы разрушающейся материи.
Сферы мигнули яркой вспышкой и исчезли, возбудив страшный ураган из перемещающихся на освободившееся место воздушных масс, с громоподобным хлопком занявших пустоту. Шар из дерущихся со Зверем исчадий был сначала обожжён вспышкой мощнейшего взрыва, а потом внезапно разрушен, будучи втянутым воздушными массами, словно мусор в пылесос. При этом многие твари просто лопнули, как воздушные шарики, от перепада давлений. А так как бойцы с интересом наблюдали за своим союзником, то они проследили и его последний вынужденный полёт и примерное место падения в образовавшейся воронке. В салоне воцарилась тишина, разом прекратились комментарии ведущегося боя. Всем стало очень жалко невинно пострадавшего от их руки невольного боевого товарища.
Первым нарушил неловкую тишину Ронгон, высказав предложение подлететь туда поближе и посмотреть, что там за зверюшка такая была, и что с ней случилось, хотя бы для хроник. Следом его поддержали остальные члены отряда. Ферзо пожал плечами и согласился. Пусть это непрофессионально, но по-человечески. Бот взял курс на место её падения. Выбрав площадку для приземления, аппарат осторожно сел, продавив опорами свежий грунт, вскрытый взрывом. Бойцы медленно выбрались из открывшегося люка, оглядываясь по сторонам. Исчадий валялось кругом в несметных количествах, однако не подававших признаки жизни или слабо шевелившихся. Втыкая мечи в показавшихся потенциально опасными тварей, отряд продвигался к центру воронки. Наконец, аппаратура подсказала, что существо должно находиться где-то здесь, в бывшем эпицентре, в этой каше покалеченных и изломанных тел. Принявшись аккуратно разбирать завалы и умерщвлять ещё живых исчадий, бойцы добрались практически до самого низу. Каково же было их удивление, когда среди останков показалось белое человеческое тело. Быстро раскидав оставшихся, они наткнулись на Лешего. Тот лежал в позе эмбриона, голый и израненный, с потеками крови из ушей и носа. Раны на теле затягивались на глазах, из зияющих порезов и проколов превращаясь в розовые шрамы.
