Острые шпили замка показались на горизонте, едва всадники обогнули опушку леса и выехали на извилистую каменистую тропу, что с высоты обзорных башен напоминала небрежно брошенную на землю веревку. Альдарский хребет на западе был едва различим, но предгорья начинались уже здесь. Холмистая равнина все чаще топорщилась крупными скалами, торчащими из земли, как обломки гигантских зубов. Там, где ветра и дожди слизали напрочь тонкий слой почвы, темнели серые глыбы гранита. То и дело тропа огибала по самому краю глубокие овраги, на дне которых поблескивала стоячая вода. Корни кустов, росших на кромке оврагов, местами выглядывали наружу, свисая безжизненными серыми щупальцами.

Чем дальше они продвигались на северо-запад, тем круче дорога забирала вверх, карабкаясь на небольшое плато, обрывающееся глубоким каньоном. Кастл-Кроу высился там, на самом краю обрыва, врастая в скалу так, что трудно различить, где заканчивается горная порода и начинается сложенный из дикого камня фундамент.

Замок и сам по себе старый, принадлежит роду Кроу уже третье столетие. Но, как гласят семейные легенды, выстроен он на руинах еще более древней цитадели. Кое-где осталась даже часть старой кладки, а пара внутренних башен и вовсе была сохранена в первозданном виде. Так что своим обликом, столь отличающимся от принятых в Свадии, замок обязан тем безымянным древним зодчим, что заложили когда-то фундамент в этом краю – столь суровом на первый взгляд, и открывающим непревзойденные красоты тому, кто способен их разглядеть.

Леонард вздохнул, чувствуя, как сжалось что-то в груди, застыло тягостным комом в глотке. Он пришпорил лошадь, вырвавшись вперед. Не хотелось, чтобы Карл увидел его заблестевшие глаза.

Он подставил лицо колючему, предвещающему дождь ветру, несущему с собой мелкие песчинки и запах пыли. Прикрыл глаза – светло-серые, почти прозрачные, так не сочетающиеся с темными, как смоль, волосами. Глаза и волосы – пожалуй, единственное, что ему досталось от матери. В остальном, как ему твердили с детства, он был копией отца – высокий лоб, четко очерченные губы, мужественный подбородок, крылатый изгиб бровей. Аристократ до мозга костей.

– Мы ведь уже пропустили похороны? – спросил он, оглянувшись на чуть отставшего камердинера.

Карл, подстегнув лошадь, поравнялся с юношей.

– Боюсь, что да, дон Леонард. Гонца к нам послали через день после гибели дона Корнелия. До Дрезенборга два дня пути…

Леонард отвернулся, пряча заблестевшие глаза.

Снова замолчали. Это неловкое, тягостное молчание, прерываемое лишь редкими фразами, тянулось всю их дорогу из Дрезенборга. Леонард был потрясен новостью о гибели отца, и вдобавок его неустанно терзало необъяснимое чувство вины. Почему-то было жутко стыдно за те два беззаботных месяца, что он провел в городе. Хотя в свое время именно отец настоял, чтобы он отправился в Дрезенборг – поступать в знаменитую военную академию Серебряной Гвардии. Как и следовало ожидать, сына графа Кроу не слишком мучили вступительными заданиями, так что справился он быстро. Занятия в академии начинались в конце лета, и оставшееся до них время будущий гвардеец, конечно, постарался провести с пользой. Впрочем, любой на его месте поступил бы так же.

Кто же знал… Вернись он домой на неделю раньше, и… Может быть…

Леонард не знал толком, что бы изменило его присутствие. Послание, переданное Алонсо, новым камердинером отца, не содержало никаких подробностей по поводу того, как именно погиб граф. Это добавляло юноше новых поводов для терзаний. Что же все-таки произошло? И что делать дальше? Леонард ни за что бы не признался никому, но ему было страшно. С гибелью отца весь привычный уклад жизни рушился.

Началась мощеная дорога. По левую сторону осталась небольшая каменоломня, в которой добывали гранит для нужд замка. Она выглядела заброшенной – работы здесь не велись уже пару лет. До замка оставалось совсем немного. Уже можно было различить узкие бойницы на башнях, вымпелы, танцующие в порывах ветра на концах шпилей. Главные ворота зияли на фронтальной стене полукруглой черной пастью.

Лошади, почуяв жилье, сами ускорили шаг, и остаток пути преодолели едва ли не галопом. Леонард осадил свою вороную кобылу у самой стены, подождал немного отставшего Карла. Ворота они миновали уже вместе, пустив лошадей ноздря в ноздрю.

Леонард слегка опешил, увидев, что внутренний двор замка полон вооруженных чужаков. Незваные гости были похожи на солдат, у многих на плащах и щитах красовался незнакомый герб – стилизованная осадная башня, больше похожая на белую шахматную ладью. Завидев всадников, кто-то из служивых опрометью бросился к крыльцу донжона. Оттуда уже спускался высокий пожилой мужчина в черной гербовой накидке поверх кожаных доспехов. Мужчину сопровождали двое закованных в латы солдат и богато одетый молодой человек лет двадцати пяти, с копной иссиня-черных волнистых волос и округлым, почти по-женски красивым лицом.

– Кто вы такие? – сварливо осведомился пожилой, останавливаясь в нескольких шагах от молодого Кроу и его спутника. Один из солдат, выбежав вперед, подхватил под уздцы лошадь Леонарда.

– Что здесь происходит? – не скрывая раздражения, выкрикнул тот. – Это вы кто такие и с какой стати здесь распоряжаетесь?!

– Меня зовут Даниэль Торн. Я представитель Верховного суда Валории. Веду здесь расследование.

– Какого-какого суда? – переспросил Леонард, оборачиваясь к Карлу.

– Валории. Так сейчас называют объединенные Редоран, Родок и Саледонию, – вполголоса ответил тот, искоса оглядывая двор. – А герцог Дрезенборга на прошлой неделе объявил, что частью империи станет и Свадия. Я же рассказывал вам!

– Да, да, прости. Но почему…

– Извольте представиться, господа! – прервав их разговор, потребовал Торн.

Леонард вскинул подбородок:

– Я Леонард Кроу, сын графа Корнелия Кроу, владельца этого замка. Это мой камердинер Карл Реннер.

– Очень хорошо. В интересах расследования вы будете допрошены вместе с остальными. Прошу сдать оружие и проследовать в главный зал…

– Сдать оружие? – возмутился Леонард.

– Именно, – отрезал Торн, подав знак солдатам. Юношу и Карла едва не силой стащили с седел.

– Какого демона?! – взревел Леонард, когда солдат протянул руку к эфесу его меча. – Еще раз спрашиваю, с какой стати вы здесь распоряжаетесь? Я хозяин этого замка…

– Хозяином замка был отец, – раздался позади них низкий, с хрипотцой голос. – Не успело его тело остыть, как ты начал предъявлять свои права? Не забывайся, братец.

– Бенедикт, – обернулся на голос Леонард и с нарочитой учтивостью склонил голову. – Рад тебя видеть… братец.

Старший сын графа Кроу был в кроваво-красном дублете, расшитом серебряными нитями, зауженных книзу брюках и высоких сапогах для верховой езды. Прямые золотистые волосы, как всегда, гладко зачесаны назад и собраны в хвост. В последний раз они с братом виделись несколько недель назад, а потом Леонард уехал в Дрезенборг. Но, казалось, за это время Бенедикт постарел лет на пять. Возле плотно сжатых губ легли горькие складки, лицо было бледным, нездорового сероватого оттенка, под глазами обозначились тяжелые мешки.

– Я прошу извинить Леонарда за его поведение, господин Торн, – ровным голосом молвил он. – Он никогда не отличался изысканными манерами. К сожалению.

Леонард скривился, но промолчал. В рукоять меча он вцепился мертвой хваткой, так что солдат, собирающийся его обезоружить, в нерешительности замер, оглядываясь на командира.

– Дон Леонард подавлен в связи со случившимся с его отцом, господин Торн, – вмешался Карл. – Нужно принимать это во внимание. Просьба же сдать оружие выглядит немного странно…

– Это не просьба, а приказ! – рявкнул валорец. – Не заставляйте меня применять силу!

Солдаты в гербовых накидках с белыми башнями окружили приехавших. Не успел Леонард и оглянуться, как их лошадей утянули под уздцы. Кто-то снова схватился за ножны его меча, и тут уж юноша вконец рассвирепел.

Вывернувшись из захвата, он выхватил меч. Идеальной работы, отшлифованный до зеркальной гладкости клинок вспыхнул на солнце серебристой полосой. Выставив острие меча перед собой, Леонард попятился к коновязи. Солдаты в ответ тоже вырвали железо из ножен и угрожающе поперли на молодого графа. Юноша опешил. Он не ожидал, что все настолько серьезно. Если бы не могучее плечо вставшего рядом Карла, он бы, пожалуй, даже испугался. Карл тоже вытянул меч, и очертил им широкую дугу перед собой, как бы отмечая пространство, куда солдатам лучше не соваться. Один из имперцев высунулся чуть дальше остальных, и его меч Карл жестко отбил в сторону. Сталь упруго зазвенела, звук удара откликнулся в огороженном высокими стенами дворе гулким эхом.

На мгновение воцарилась напряженная тишина. Леонард, становясь с верным слугой спиной к спине, покрепче перехватил рукоять меча обеими руками.

– Не дури, братец! – прикрикнул на младшего Бенедикт.

– А ты-то чего стоишь, как в штаны наложил? – не выдержал Леонард. – Почему какой-то иноземец командует здесь, как у себя дома?

– К вашему сведению, Свадия вошла в состав Валории, – подал голос Торн. – Дон Кентерброк, герцог Дрезенборгский, подписал соответствующее соглашение с императором Валором…

– Ага, неделю назад! – огрызнулся Леонард. – И что, теперь имперские солдаты могут хозяйничать…

– Заткнись, Леонард! – перебил его старший брат. – И сдай, наконец, оружие. Положение и так непростое, а ты, как всегда, норовишь все окончательно испортить!

– Да в чем дело-то?!

– До окончания расследования все члены семьи Кроу под подозрением, – ответил Торн. – Вы обязаны сдать оружие и не покидать замок без моего разрешения…

– Да что за бред? – изумился Леонард, в растерянности опуская меч. – Я тоже под подозрением? Да я последние два месяца был в Дрезенборге! Множество людей может это подтвердить…

– Разберемся, – жестко бросил Торн.

– Да чего разбираться-то? Вы что, всерьез думаете, что я мог быть причастен к смерти собственного отца?!

– Господин Торн, – примирительно выставив вперед ладонь, произнес Карл. – Тут какое-то недоразумение. Давайте все успокоимся…

– Да уж будьте добры! – скривившись, перебил его имперец. – Иначе вас успокоят дубинами. Я не отдаю приказа только потому, что учитываю благородное происхождение мальчишки. И вероятность того, что он действительно невиновен.

– Да я даже не знаю, как именно погиб отец! Вы бы лучше рассказали, что вам удалось выяснить! Убийца пойман?

Торн фыркнул:

– Я не занимаюсь выяснением обстоятельств смерти графа. И если откровенно, на нынешнем этапе они меня вообще не интересуют.

Брови Леонарда в очередной раз полезли на лоб.

– Но вы же сами сказали, что ведете расследование…

– Ваш отец подозревается в пособничестве редоранским повстанцам, молодой человек. У нас есть информация, что он был связан с их лидером – Балтазаром Фоссом.

Леонард ошарашенно оглянулся на брата.

– Я думаю, это какая-то ошибка, – монотонно проговорил тот. – Пусть разберутся, и покончим, наконец, с этой историей. Еще раз говорю тебе – сдай оружие.

Леонард, размахнувшись, вонзил меч в столб коновязи.

– Воля ваша, – буркнул он. – Но я это припомню…

Торн молча дал знак солдатам отступить.

– Надеюсь, теперь мы можем, наконец, приступить к делу? – сварливо осведомился он.

– Конечно, господин Торн, – не глядя на имперца, ответил Бенедикт. – Делайте, что считаете нужным.

– Мне нужен доступ к покоям графа, – вдруг подал голос молодой щеголь, стоящий чуть позади Торна. – Спальня, кабинет, библиотека. Все бумаги, переписка, личные вещи…

– Может, и ночные вазы еще проверите? – ядовито осведомился Леонард. – Это-то еще что за хмырь?

Щеголь сделал вид, что ничего не слышал. Развернувшись, он вслед за Торном зашагал по ступеням, ведущим к главному входу в центральную жилую башню.

– Заткнись, Леонард! – процедил Бенедикт. – Карл, угомони его, наконец!

– А ты меня не затыкай! Ходит тут, как мешком пришибленный, позволяет каким-то шпикам хозяйничать в замке! Отец бы такого никогда не…

– Слушай ты, щенок! – Бенедикт обеими руками вцепился в ворот дорожного дублета Леонарда и рванул юношу вверх, едва не поднимая над землей. – Отец мертв, ты слышишь?! И он под подозрением, которое бросает тень на всю нашу семью! И теперь только от нас зависит, сможем ли мы отмыться от всей это грязи!

Леонард яростно забился, вырываясь из захвата. Изловчившись, треснул старшего по уху, за что в ответ получил увесистый тычок под ребра. К счастью, подоспел Карл и растащил дерущихся в стороны, держа за шкирки, как нашкодивших котят.

– Прошу вас, дон Бенедикт, – виновато прогудел он. – Дон Леонард!

Растрепанный, побагровевший от ярости Бенедикт дернул плечом, вырываясь из рук камердинера.

– Вот что я тебе скажу, братец, – процедил он, сверля младшего взглядом. – Ты лучше забейся в какую-нибудь каморку и не вылезай оттуда до окончания расследования. Не хватало еще, чтобы ты все испортил!

– Да что с тобой, Бенедикт? Чего ты так перепугался? – с искренним удивлением спросил Леонард. – Я вообще не понимаю, чего ты так носишься с этими имперскими прихвостнями! Да самой их империи так называемой пару лет от роду. А еще через пару лет она и загнется, когда Балтазар вернет трон Редорана обратно…

Бенедикт, отталкивая Карла, снова подскочил к Леонарду, едва не затыкая ему рот.

– Что ты мелешь, молокосос?! – зашипел он, выпучив глаза. Затравленно оглянулся на имперских солдат, которые прохаживались вдоль огораживающей двор стены. – Думай, что говоришь! А лучше вообще помалкивай, если мозгов не хватает понять, насколько все серьезно.

– Да какое нам дело вообще до какой-то там Валории и повстанцев? – не унимался Леонард. – Это же какой-то бред!

– Я повторю то, что уже сказал Торн, – с трудом беря себя в руки, проговорил Бенедикт. – Свадия вошла в состав Валории. И один из первых новых указов Кентерброка – указ о преследовании сторонников Балтазара на территории Свадии по тем же законам, что приняты в самой империи. А это значит, что за любое пособничество повстанцам – полная конфискация имущества в пользу казны и виселица!

– Ну да, – хмыкнул Леонард. – Никто не посмеет тронуть Кроу…

Бенедикт схватил его за плечи и жестко встряхнул.

– Очнись! И взгляни по сторонам! Уже посмели. У этого Торна – ордер от герцога, подтверждающий его полномочия. Пока мы под подозрением – мы целиком в его власти. А этот молодой хмырь, как ты выразился – Сандро Фелендор, один из личных адъютантов Валора. Говорят, не последний человек в империи.

Леонард притих.

– Но не думаешь же ты, что отец и в самом деле… – неуверенно пробормотал он.

– Я молю богов, чтобы вся эта чушь о связях отца с Балтазаром оказалась и вправду чушью, – вполголоса проговорил Бенедикт, в очередной раз оглядывая двор. – Но я ни в чем не уверен…

– Да зачем бы отцу…

– Да все за тем же!

Бенедикт нервно прошелся взад-вперед, пережидая, пока двое имперских, оказавшихся слишком близко, пройдут мимо.

– Все из-за этой поганой колдуньи – твоей мамаши! – выпалил он, наконец. – Отец помешался на ее поисках! С какими только подозрительными типами он не вел дела последние пару лет. Ищейки, ясновидцы, бродяги, какие-то полубезумные отшельники… Ты же сам знаешь!

– Оставь мою мать в покое, Бенедикт… – угрожающе прошипел юноша. – Ее и ее добрую память!

– Добрую память! – фыркнул старший.

Леонард сжал кулаки, но Карл стиснул своей могучей лапой его плечо, удерживая на месте.

– Дон Бенедикт, прошу вас… – обратился он к старшему.

– Извини, Карл, – вздохнул тот, отводя глаза. Пригладил, наконец, растрепавшиеся волосы.

– Дон Бенедикт! – окликнул его торопливо спускающийся с крыльца полноватый мужчина в черном. – Дон Бенедикт, эти господа уже приступили к обыску библиотеки. Мне кажется, вам лучше присутствовать при этом.

– Спасибо, Алонсо…

– Я тоже пойду! – вызвался Леонард.

Бенедикт зыркнул на него и, с большим трудом сохраняя спокойствие, проговорил:

– Я сам разберусь. А вы бы отдохнули с дороги. Алонсо, будь добр, проводи Лео и Карла в их покои.

– Конечно, дон Бенедикт.

Леонард хотел было возразить, но Карл еще сильнее стиснул его плечо.

– Нам и вправду лучше немного отдохнуть и успокоиться, дон Леонард, – настойчиво проговорил он.

Леонард, вздохнув, проводил взглядом уходящего брата.

– Ладно, пойдем. И у меня к тебе будет куча вопросов, Алонсо.