Впрочем, распоряжение «завершить», «оказать» и «приступить» – распоряжением, а история – историей. Если бы всё было так просто, то, возможно, и судьба Великой Отечественной войны, да и нашей страны вообще сложилась бы совсем по-другому. Ну, и судьба Михаила Ильича Кошкина тоже.

На самом же деле после показа Сталину, уже 18 марта 1940 года, оба танка подвергли новым и весьма придирчивым испытаниям на полигоне в Кубинке. Там «тридцатьчетвёрки» обстреляли из 45-миллиметровой пушки – основного калибра противотанковой артиллерии тех лет всех стран Европы. Стреляли с дистанции в пятьсот метров, и «манекен остался цел». То есть броня это выдержала, что показало высокий уровень защищённости новинки, да и двигатель не заглох.

Выглядело это так. Снайпер-артиллерист посылал из противотанкового орудия снаряд за снарядом в треугольники, нарисованные мелом в разных местах корпуса и башни. Пробоин не было ни одной, только неглубокие вмятины в броне танка. Довольный Дмитрий Григорьевич Павлов, желая ещё больше уязвить артиллеристов и увлёкшись, поставил мелом крест на нижней кромке башни.

– Сюда бейте! И это вам не поддастся!

Снаряд снайпера заклинил башню. Кошкин возмутился:

– Так нечестно, товарищ Павлов! Вы выдали нас… Знали же, что мы собираемся делать ограждение.

Павлов расхохотался:

– Я это умышленно, чтобы ты не зазнавался. Ведь танк твой практически неуязвим для снарядов противотанковых пушек. Радуйся, Миша, не-у-яз-вим!!

Если быть точным, то после попадания в башню двух снарядов разрушились стёкла и зеркала смотровых приборов, оторвался налобник прицела, а также нарушились сварные швы по контурам бронировок смотровых приборов и у днища ниши башни. В результате деформации погона башню заклинило.

Правда, находившийся в танке манекен, как уже говорилось, остался цел, но всё равно было принято решение увеличить толщину днища ниши башни с 15 до 20 мм и усилить болты крепления кормового люка.

Помимо испытаний обстрелом, проводились и ходовые испытания. Танки преодолевали подъемы в 15–16° со снежным покровом до полутора метров. При этом отмечались низкие сцепные качества гусениц. Силой удара танки ломали отдельно стоящие сосны диаметром до 700 мм. При испытании герметичности корпуса танка от проникновения горящей жидкости были получены лучшие, по сравнению с другими танками, результаты.

Николай Фёдорович Носик, сидевший за рычагами одной из «тридцатьчетвёрок», потом рассказывал об этом так:

«Т-34 успешно преодолел очень сложные, хитроумно сделанные препятствия. Одно из них представляло собой ров шириной восемь и глубиной два метра, на дне которого торчали железобетонные сваи.

Ознакомившись с этим препятствием и подходами к нему, я обратил внимание на то, что сваи расположены в шахматном порядке. Разогнал танк и по верхушкам свай выскочил на противоположную сторону рва. Широкие гусеницы нашей машины позволили выполнить манёвр, оказавшийся недоступным ни одному из лёгких и тяжёлых танков, участвовавших в испытаниях.

«На закуску» председатель Государственной комиссии по проведению испытаний предложил на добровольных началах пройти «непреодолимое» препятствие: на лесистой местности были срезаны деревья на высоте примерно метра от земли, за ними – земляной ров до шести метров с торчащими на дне обрезками деревьев.

– В честь смельчака, который успешно преодолеет это препятствие, будет дан банкет, – пообещал председатель Госкомиссии.

Охотников не нашлось. Но именно это и привлекало: ни одна из машин не может, а наша «тридцатьчетвёрка» не только пойдет на штурм препятствия, но преодолеет его.

И я вызвался.

Разогнав машину, обрушил её всей тяжестью на стоящие на пути обрубки стволов, достигавших в диаметре до полуметра, мощным ударом вывернул их с корнями в сторону рва и по образовавшемуся спуску ринулся в ров, а затем, круша всё на пути, выскочил на противоположную сторону. Сделав разворот на заболоченной равнине, танк вышел на дорогу и возвратился к ожидавшим его участникам испытаний.

Это был триумф «тридцатьчетвёрки», потрясшей всех.

На состоявшемся в тот же день банкете военные горячо благодарили коллектив нашего завода за прекрасную машину».

В заключении было отмечено, что обе «тридцатьчетвёрки» соответствуют предъявляемым требованиям и превосходят другие танки, состоящие на вооружении РККА. Но при этом потрудились и недоброжелатели, и в заключении появилась фраза о том, что без устранения «отмеченных недостатков» танк не может быть запущен в серийное производство. И далее следовал перечень из 86 пунктов.

Это было в 20-х числах марта 1940 года.