Мы шли очень быстро, почти бегом, держась за руки. Выдержать заданный темп мне оказалось сложно, но это единственная возможность не замерзнуть окончательно. Зато горячая мужская рука, за которую я цеплялась, боясь хоть на секунду ослабить хватку, грела и одновременно успокаивала.

Сейчас, когда все закончилось, я дико переживала за Володю. Как он там? Все ли у них хорошо? Не наткнулись ли они на других чародеев? Множество вариантов, один страшнее другого, рождались и нагоняли панику. Именно она толкала вперед, невзирая на колющий бок и общую усталость. Утро получилось во всех отношениях непростое и энергозатратное. Шли молча, чтобы не сбивать дыхание, да и говорить, если честно, не хотелось. То, что зародилось между нами, казалось столь хрупким, что могло исчезнуть от любого опрометчиво сказанного слова. И я предпочла ничего не говорить. Может, действительно стоит начать все с чистого листа? С сегодняшнего дня, ставшего первым днем именно для нас, а не для меня и Мариара по отдельности.

Наверное, и десяти минут не прошло, как перед нами вылетели на дорогу четыре колесницы с чародеями, во главе которых находился Лем.

— Слава богам! Повелитель! — Чародей спрыгнул с повозки и бросился к своему правителю, будто не веря, что тот жив. — После вашего прыжка в воду мы чуть с ума не сошли! Что вы творите?

— Все хорошо, Лем, я в порядке, — с усмешкой ответил Мариар. — Освободите для меня с Даяной одну колесницу и одолжите куртку, принцесса замерзла.

Он сам снял с меня мокрую куртку, надев отданную одним из чародеев, а потом повел к колеснице и усадил к себе на колени. Я продолжала молчать и не сопротивляться, хотя ощущение было странное. Все чародеи, безусловно, поняли, что между нами что-то произошло. Стесняться этого не стоило, в конце концов, у нас общий ребенок. Я и не стеснялась, но как относиться к произошедшим переменам, пока не понимала, оставив все на потом. Мы тронулись в обратный путь.

— С Владимиром все хорошо? — спросила я у Лема, надеясь, что, несмотря на игнорирование, на этот вопрос он все-таки ответит.

— С ним все в порядке, он с этой женщиной, Панен, или как там ее. Нормальная мать никогда бы так не поступила и тем более не стала рисковать своей жизнью, зная, что от нее целиком и полностью зависит ребенок, — недовольно отозвался чародей.

— Даяна спасла нас, Лем, — вместо меня ответил повелитель. — Без нее мы бы не ушли от закатных, а теперь имеем шанс спокойно добраться до тоннеля.

— Кстати о тоннеле. — Лем посмотрел на правителя. — Его больше не существует. Чародеи обрушили.

Повисла секундная пауза, потребовавшаяся нам для осознания сказанного. Тоннеля нет, путь в порт закрыт.

— Это точно? — Мариар, видимо, тоже не был готов к такой новости и не мог принять ее сразу.

— Да, я на свежих эду отправил разведчиков вперед. Они уже прислали ответ, что завален не только вход — с этим бы справились, — обрушены своды тоннеля. На всем протяжении или нет, неизвестно, но чтобы разобрать большое количеств породы, нужно много времени и сил. У нас их нет.

— Ты сможешь отправить приказ на корабль, чтобы они подходили к устью этой реки и ждали нас?

— Я не уверен, насколько это разумно, — подумав, ответил чародей. — Корабль встанет в паре километров от берега, здесь очень опасное дно, как и почти по всему побережью Белого материка. Рифы и подводные скалы, а сейчас еще и высокие волны делают проблемной и переправу на шлюпках. Опасностей множество, трудно не разбиться о скалистый берег, не попасть на рифы. Не перевернуться, что тоже в таких условиях нелегко. Не говоря уже про высокие приливы и отливы, особенно сильные в этом месте.

— Пусть подходят на безопасное расстояние, думаю, проблемы с волнами и непокорной водой мы сможем решить, — отдал распоряжение повелитель, покрепче обняв меня за талию.

А я, уставшая и измученная, в ответ обняла его, положив голову на плечо. Хотелось спать или хотя бы нормально отдохнуть. Но доехали мы в считаные минуты. Оказывается, привал устроили за мостом, а чародеи не бросились нас спасать сразу, потому что возводили непробиваемый защитный купол. Внутри купола к нам подбежала Панен, передавая мне Вовку. Сын, спокойно чувствовавший себя на руках у женщины, оказавшись у меня, разразился диким ревом. Голод тому причина или есть еще что-то большее чувства родства, которое я периодически замечаю, но кормить малыша определенно пора.

Палатку нам выделили; несколько запасных, которые не разворачивали на прошлой стоянке, все-таки нашлись.

— Панен, — обратилась к спутнице я, — не сочти за труд, но не могла бы ты еще посидеть с Володей? У меня есть одно незаконченное дело.

— Конечно! Я даже с радостью. — Женщина действительно расцветала, беря на руки ребенка. Так что, надеюсь, я не сильно ее обременяю и эксплуатирую.

На большом расстеленном покрывале, за неимением ничего лучшего, расположилась наша ставка командования: Мариар, Лем и еще несколько воинов и чародеев склонились над картой, обсуждая маршрут и определяясь с новой стратегией и тактикой. Что мы спускаемся вдоль реки к морю, сомнению не подлежало. Так что я, никем не замеченная, вышла за пределы защитного купола и, не теряя людей из виду, направилась к невысоким кряжистым деревьям и уселась на низкой ветке. Конечно, выходить за пределы защиты не самый разумный поступок, но, учитывая, чем я собиралась заняться, лишние глаза и уши не нужны.

Вздохнула, готовясь к предстоящему разговору, который пора бы начать, сколько можно тянуть.

— Я думаю, кем бы ты ни был, стоит объявиться и проявить себя. А заодно и представиться, — сказала в пустоту я, надеясь, что меня услышат.

Это, наверное, сумасшествие. Но лучше верить, что ко мне привязался какой-то призрак из крепости, чем в то, что я действительно тронулась умом. Голос, уже не первый раз выручавший меня, определенно принадлежал потустороннему существу. Он не давал опущения пола или возраста — ничего, по чему можно как-то идентифицировать таинственного помощника. Очень надеюсь, что помощника. Но ведь заметь Рагдор злого духа, как минимум сообщил бы. И еще одна причина, по которой я ушла — неизвестный дух может бояться чародеев и не приближаться к ним, держа дистанцию.

— Появляйся, чего же ты ждешь? — О том, что никого на самом деле может не быть, я старалась не думать. Сходить с ума всерьез и в самом нехорошем смысле этого слова я не планировала.

— Я не могу появиться, — раздался насмешливый, но все равно грустный голос, — не обладаю способностью хоть сколько-нибудь материализовываться.

Облегченный вздох против воли вырвался из груди. Оказывается, я даже дыхание затаила в ожидании ответа. Радоваться пока рано, это опять вполне могли оказаться мои слуховые галлюцинации, но почему-то я пребывала в твердой уверенности, что мне не кажется.

— Ты призрак из башни Закатной крепости? Как Рагдор?

— В Закатной жил не призрак, ты неправильно понимаешь природу неживых существ, — принялись объяснять мне, — тот, кого ты видела — осколок души. Так происходит, когда мастер, создавая творение, вкладывает в него частичку себя, делает с особым старанием. Конечно, он должен быть чародеем, обычную душу не расщепить на кусочки, она слишком слаба. А тут великий чародей вложил огромное количество сил, эмоций на создание крепости. Возможно, осуществил свою мечту. Не зря же ее назвали Закатной. Под конец жизни Рагдор хотел чего-то и для себя.

— А из какой вещи появился ты? — Я улыбнулась, вспомнив джиннов из лампы.

— Не из какой, — ответил голос, — я не из таких сущностей.

— А из каких? — продолжала допытываться я. — Кто ты, мой спутник-попутчик-преследователь?

— Я сомневаюсь, что ты хочешь это знать. — Голос будто отдалился. Ну уж нет!

— А ты не сомневайся, просто скажи уже, сколько можно прятаться. Заодно расскажешь, зачем ты за мной пошел, — не сдавалась я.

— Ладно, — обреченно вздохнул таинственный собеседник, — раз ты настаиваешь…

— Настаиваю, — подтвердила я, так как продолжать мысль и называться говоривший не спешил.

— Я — Даяна из рода Туманных, принцесса Эйзенфота. Продолжаю существовать в своем теле вместе с тобой.

И вот сейчас я порадовалась, что сижу. Так как более ошеломительных слов не могла даже представить.

— Это невозможно, — прошептала я, только сейчас сознавая, что голос действительно шел из ниоткуда. Точнее, он звучал в моей голове, за которою я схватилась. Я не одна в этом теле, занятом мною не по праву…

Мир вокруг закружился. Я постаралась продышаться, чтобы хоть как-то собраться с мыслями. Теперь многое встало на свои места. Я почти с самого начала чувствовала, даже знала, что внутри меня что-то есть. Что-то, что накладывает отпечаток на мой характер, восприятие. И, оказывается, это не что-то, а кто-то. Я порой не узнавала себя, потому что это не совсем я. И где я, а где не я — понять сейчас не могла. Где заканчивались чувства принцессы и начинались мои?

— Как это получилось? — прошептала я.

— Стихия. Вода может многое. Свою способность я еще давно развила так, что она стала сильнее многих чар. Но полностью победить, смыть заклинание не смогла.

Это просто дико. Голос внутри. Почти как мысль, только очень четкая и внятная. Осязаемая.

— Кто тебя убил? Кто наложил заклинание? — первостепенный вопрос.

— Дэйс, — прозвучал короткий, повергнувший меня в новый шок ответ.

— Почему? — Я пребывала в полной уверенности, что это Лем. — Почему Дэйс?

— По моей глупости и доверчивости. Прости, но это слишком тяжелая тема, возвращаться к которой я не хочу.

— Значит, Дэйс, — задумчиво протянула я. — В целом это хорошо. Это дает шанс, что я могу обратиться к Лему.

— Сомневаюсь, что он согласится сотрудничать, — ответила принцесса, — у нас при моей жизни имелись некоторые разногласия. Он наверняка с облегчением вздохнул, когда я практически растворилась, а в моем теле появилась ты.

— Зачем вообще ты с ним ругалась? — с досадой поинтересовалась я.

— Я не давала себя в обиду, только и всего.

— Понимаю. — Я и правда понимала. Видимо, у принцессы сдержанности чуть меньше, чем у меня. — Но тебя можно спасти? Ты ведь не окончательно мертва?

— Не окончательно. Но, во-первых, чем больше времени проходит, тем меньше шансов, что тело примет меня обратно. Так что если не решим этот вопрос в ближайшие недели, а то и дни, я имею все шансы полностью раствориться и перестать существовать окончательно. А во-вторых, для этого тебе придется покинуть мое тело. И я уже сейчас вижу, что само решение об этом станет не из легких.

Я опустила голову. Конечно, принцесса, настоящая Даяна, видела все своими же глазами. В этом мире все ее, и мне здесь не место. Меня ждут родители, интересная и относительно безопасная жизнь, любимая работа, личная независимость. Только я кусаю губы, понимая, что с недавних пор свою жизнь я начала представлять здесь, в Кирдарии, а не на Земле.

— Мои чувства… Как мне понять, что это я, а не ты испытываешь их? — Может, в этом мире нет ничего ценного и важного для меня? Лишь чужие чувства и чужой разум?

— Все, что ты чувствуешь, — твое, за очень редким исключением, когда мое сознание прорывается. Но тогда ты всегда ощущаешь некоторый диссонанс. Все-таки сколь ни родственны наши души, один в один не бывают даже близнецы. — Ответ, окончательно убивший надежды, что это будет просто.

Но другого решения я не видела. Хотя в чем-то оно, безусловно, правильное. Я должна уйти, но оставить сына не смогла бы в любом случае. Только теперь нужно оставлять не только сына. Сколько хвостов мне предстоит обрубить?

— Я поговорю с Лемом, может, раз у него был способ, как вытащить родственную душу, то и вытащить тебя из глубин небытия тоже сможет.

— А ты?

— А я вернусь домой.

— Ты вправду сделаешь это? — Принцесса явно не верила. А зря. Я это сделаю. Теперь можно не осиротить сына, не бросить родителей. Так правильно. Нужно чаще это повторять, чтобы хоть немного поверить и придать себе решимости.

— Сделаю.

Приговор, вынесенный себе же. Я закрыла лицо руками. Так тяжело мне еще никогда не было. А ведь сколько всего уже случилось за время моей жизни в этом мире. В этом теле…

— Тогда прости, но я уйду в глубину нашего существа. Не смогу с тобой пару дней вообще разговаривать. Подобное общение вытягивает из меня уйму сил, которых и так не осталось.

— Сначала ответь, почему ты сразу не дала о себе знать? Ведь тогда мы без потерь вернули бы все на места.

— Потому что не могла. Остались лишь жалкие крупицы, которые поддерживали мое едва-едва брезжащее сознание и существование. Я понемногу накапливала силы, но заговорить с тобой, когда твой разум закрыт, невозможно. В холодном подвале Закатной крепости ты пребывала в отчаянии, и пробиться к твоему мятущемуся разуму получилось. Но вообще, без твоего согласия общаться нам почти невозможно, вероятны только отдельные слова, которые я смогла до тебя донести.

— Я поняла, постараюсь выйти на связь через пару дней.

— Я узнаю все, что узнаешь ты, так что без необходимости не стоит. Спасибо тебе. Ты подарила мне надежду.

— Не благодари, — отозвалась я, прекрасно понимая, что принцесса в курсе моих переживаний и, возможно, даже мыслей. Но точно об этом лучше не знать. Как и о том, как много она почувствовала этим утром.

Я сидела в одиночестве. Условном, конечно. Теперь я смело могу считать, что никогда не была одинока. Крылья за спиной, подаренные мне Мариаром, сломаны со всей возможной жестокостью. Глупо врать себе, но я готова оправдаться множеством вещей, чтобы не возвращаться в родной мир: ребенок, которому придется расти без матери, банальная невозможность без помощи Дэйса. И мужчина, может, еще не любимый, но уже такой необходимый, без которого трудно представить жизнь.

А может, оно и к лучшему? Повелитель ничего мне не обещал. Более того, он наверняка захочет иметь второго ребенка, которого я не смогу ему подарить. И что тогда? Я стану третьей лишней. Да и у местных повелителей вообще нет практики браков, так что ожидать каких-то серьезных отношений лучше не стоит. Любовница, которая гарантированно не забеременеет, — мечта любого мужчины. А как надоем — можно пристроить, выдав за кого-нибудь замуж. Кого мне там предлагали? Вдовцов, еще не очень старых и посимпатичнее? Или еще не состоявших в браке? Но тогда с пониманием отнестись к желанию завести ребенка и все стерпеть.

Вот на этой мысли я окончательно почувствовала себя наивной и заслуженно обманутой дурой, и слезы покатились градом. Это все принцесса, я уверена. Ее слезливый характер мне передается, я не такая. Я умная, взрослая, успешная женщина, справляющаяся с любыми трудностями. Нужно побыстрее разводить наши сиамские души, иначе вдруг характер мой окончательно испортится, тогда и на Земле жить будет несладко. Что меня сейчас ждет в родном мире, кроме, конечно, родителей? Реабилитация после достаточно продолжительной комы. Смогу ли вернуться на работу? Наверняка нет, предложат уйти по «соглашению сторон» с хорошей компенсацией. Проектная работа не подразумевает простоев. Устроюсь, конечно, на новую. И машину взамен разбитой со временем куплю. Жаль, что сэкономила на страховке, сейчас «Мазду» только на запчасти да на металлолом можно продать. А ведь у меня еще ипотека, но она, к моему счастью, как раз застрахована по договору с банком на такие случаи. Иначе моим родителям, пока я тут нахожусь, пришлось бы свою машину продавать, чтобы за мою квартиру платить. Страхование, ипотека… Я так отвыкла от этих слов. Я уже прижилась в этом мире. И даже без повелителя нашла бы чем заняться. Я не хочу домой. А придется.

Одно дело — убивать, обороняясь. И то я надеюсь, никого не убила сегодня. Совсем другое знать, что если я эгоистично и по отношению к родителям, и по отношению к принцессе останусь в Кирдарии, то шансов у настоящей Даяны нет. И что будет с родителями? Переживут ли они мою потерю? Кто позаботится о них в старости? Я не могу так поступить. Как ни крути, вернуться домой — лучший из вариантов. Только почему слезы-то не останавливаются?

— Даяна, что случилось? Почему ты вышла за защитный контур? Я беспокоился!

Я не хотела его видеть, я не хотела его слышать. Я хотела его забыть и выкинуть из головы.

— Мне нужно было побыть одной. Столько всего навалилось, — неопределенно ответила я, стараясь хотя бы унять слезы. Действительно, навалилось немало.

— Это не повод уходить и рисковать своей безопасностью. — Мариар сел рядом, обнимая и прижимая к себе, целуя макушку.

Ну почему он так заботлив и нежен? И почему у меня не хватает сил отодвинуться, проявить твердость хотя бы сейчас, когда я все для себя решила? Говорить, что я наслаждаюсь последними мгновениями, малодушно, потому что потом будет только больнее. К тому же я теперь знаю, что наша близость видна как минимум одному человеку, пусть и находящемуся в необычном состоянии. Зато со всеми ощущениями и чувствами. Значит, нужно это дело прекращать. Как я там только что себе говорила? «Умная, взрослая, успешная женщина, справляющаяся…»

— Мариар, я действительно хотела побыть одна. — Не знаю, как смогла сказать это вслух, и язык меня при этом не подвел. Как бы теперь еще и отодвинуться?

— Я не против, если будешь внутри защитного контура. Но не думаю, что одиночество это лучший вариант. Я сейчас не занят, у нас есть немного времени, хочешь, побуду с тобой? Если тебе хочется одиночества и уединения, можно пойти в мою палатку и…

— Нет! — Слова «палатка» и «уединение» относительно Мариара вызывали у меня только панику. Секс втроем — это совсем не мое. И пусть один участник у нас опосредованный, но я точно не смогу.

— Ты чего? — рассмеялся повелитель. — Я тебе хотел предложить отдохнуть, поспать полчаса. Даяна, что-то случилось? — Мужчина не мог не заметить моего настроения. — Расскажи, ты же знаешь, я за решение проблем, а не за их замалчивание.

— Я просто устала. — И отчасти это тоже правда. А говорить полную правду я совершенно не готова.

— Тогда тем более нужно отдохнуть. Идем! — Мариар встал и привычным жестом протянул мне руку. — Не зря же старались чародеи, устанавливая защиту, чтобы главные люди, которых защищают, находились вне контура.

Я не стала спорить, а просто приняла руку, и мы вернулись в лагерь. Пошла я в свою палатку, сказав, что сын и Панен мне абсолютно не мешают отдохнуть. В палатке я упала на одеяло без сил и свернулась калачиком.

— Все в порядке? У тебя получилось уладить дело, по которому ты ходила? — поинтересовалась женщина, видя мое подавленное состояние.

— Получилось, — отозвалась я. Уладила так уладила.

Через полчаса наш небольшой лагерь оперативно свернули, и мы двинулась в путь. В повозку я села с Панен, объяснив повелителю, что мне может понадобиться помощь женщины по уходу за ребенком. Сослалась все на ту же усталость. Не знаю, насколько поверил Мариар, но отказывать в просьбе не стал. Да и какая мне, в сущности, разница, поверит он или нет? Пора снимать розовые очки, поносила немного — и будет.