1986 год. Борт последнего «Аполлона».

– Командир Уокер, доложите, все ли готово для отделения и посадки транспортного модуля?

– Так точно, сэр!

– У вас есть член экспедиции Анджей Кубари?

– Так точно, сэр! Ресторатор Анджей Кубари.

– Анджей Кубари не должен высадиться на Луне.

– Не понял, сэр.

– Анджей Кубари – опасный преступник. Его следует немедленно арестовать. И принять все необходимые меры для возвращения на Землю.

– Попробую вывести Анджея из транспортного блока и арестовать. Вы представляете, сэр, что будет, если он окажет сопротивление? Все колонисты вооружены, перестрелка внутри транспортного модуля может привести к разгерметизации и гибели космического корабля.

– Уокер, вы командир экспедиции, полковник, вся ответственность на вас. Выполняйте приказ. Анджей Кубари был принят в экспедицию по сфабрикованным документам. Повторяю, это опасный преступник, его зовут Клаус Шмидт. Он должен быть обезврежен и изолирован от общества. В случае затруднений его надо ликвидировать, только так, чтобы это было неизвестно экипажу. Нам не нужны проблемы, которые поставили бы под угрозу выполнение миссии.

– Да мне некуда его деть, здесь все рассчитано, это не отель во Флориде. Не возьму же я его в кабину пилота. Мне надо кораблем управлять. Знаете, сэр, меня ждут жена и дети, я твердо намерен вернуться домой.

– Переведите его в командный посадочный модуль, там предусмотрены два места.

– Модуль законсервирован. Он ведь на случай аварии, для посадки экипажа корабля.

– Так расконсервируйте его. Выполняйте приказ, полковник.

Уокер связывается с командиром транспортного модуля.

– Капитан Андерсон, поступил приказ с мыса Канаверал, Kennedy Space Center. Немедленно арестуйте Анджея Кубари, ресторатора. Только надо сделать все по-тихому, не привлекая внимания.

– Это нетрудно. Он в отдельном отсеке – там, где сложено оборудование для его салуна.

– Ну, вот и хорошо. Навестите его там, как бы для разговора… Да не Анджей он, беглый преступник. Мы заберем его назад, на Землю, там сдадим властям.

– Но я занят подготовкой транспортного модуля к отделению и посадке.

– Отложите посадку. Вам с Земли дадут новые параметры и траекторию посадки.

– Так мы сядем в другом месте.

– Ваши данные передадут в колонию, вас примут на другом шлюзе. А с арестом Анджея пусть вам помогут другие колонисты. Привлеките пару надежных ребят, которые умеют держать язык за зубами. Да не забудьте предварительно его обезоружить.

– Все готово, шеф. Мы сделали все, как вы сказали. Он и не сопротивлялся. Правда, и не удивился почему-то.

– Отведите его в командный посадочный модуль, мы его уже расконсервировали. Пусть займет кресло слева от места командира. Правую руку – к подлокотнику кресла, наручниками, конечно. Ключ мне принесите.

– Опасно его оставлять одного, может запустить посадочный модуль.

– Хорошо, я сейчас подойду, поговорю с ним, оценю обстановку. Все свободны. Можете вернуться в транспортник. Приступайте к подготовке. Доложите в центр. Центр даст команду на отделение и посадку. Удачи вам, ребята. Счастливого полета и мягкой посадки. Привет Луне.

Ну, Клаус Шмидт, что мы будем с тобой делать?

– Слушай, Юра, я должен сообщить тебе кое-что важное. Нейтен – не тот, за кого себя выдает. Я решил осмотреть транспортные корабли, на которых доставлялись колонисты. Нет, у меня не было подозрений, просто решил, что надо осмотреть их для порядка. И сказал об этом Нейтену и Бабуму, они же всегда с нами ездят. За компанию, что ли. Может, им тоже интересно.

Как только я сказал об этом, Нейтен прямо взвился. Зачем вам нужны транспортные корабли? Это старая рухлядь. Надо же наружу выходить, скафандры и прочее. А там радиация, метеориты. Все давно разрушилось, приличные приборы сняты, ничего вы там не найдете. Документация изъята. Посадка, мол, всегда была в штатном режиме.

Почему разрушено? – подумал я. Раз посадка была в штатном режиме, значит все там цело. Приборы встроены, как их вытащить могли? Радиосвязь тоже. Корпуса транспортников имеют радиационную и метеоритную защиту. Что-то тут не так, подумал я. Нейтену и Бабуму сказал, что они правы. Зачем нам рухлядь, правда, Рали? – Рали присутствовала при разговоре. Мы лучше покатаемся по археологическим центрам, по старым библиотекам, говорю я ей. А Рали мне так авторитетно: «И действительно, Шэллъга, зачем тебе эти старые транспортники? У нас и так много дел». В общем, мы их немного успокоили. Бабум тоже, кстати, разволновался. Неспроста это, мы с Рали поняли: что-то здесь не так.

И стали кататься по местам посадки транспортников. Довольно-таки непросто было это организовать. Скрытно получить коды для открывания шлюзов, скафандры достать, да и выяснить, где транспортники стоят, на картах они никак не обозначены. Без Рали у меня ничего не получилось бы. Ну и соблюдали, конечно, меры… Смарты отключали. Даже когда наружу выходили, обходились без связи, заранее обо всем договаривались, а общались – смеяться будешь – руками и знаками, как глухонемые.

Нашли, короче, много интересного. Там и документация осталась. Но самое главное не это. Мы определили, какой транспортник был последним в 1986 году. И рядом с ним нашли еще командный посадочный модуль, на двоих человек. Вот у него посадка была нештатной, здорово грохнулся, весь помятый. Но, похоже, что тогда он не разгерметизировался. Сейчас там, конечно, минус двести пятьдесят ночью, а днем и воду можно кипятить на солнце. Это снаружи, а внутри – теплоизоляция. Так что минус двести, двести пятьдесят, близко к абсолютному нулю. И воздуха – ноль, воздух кончился, когда это все было? Десять с лишним лет, почти пятнадцать.

Нашли там и командира. Настоящего Нейтена Уокера. Не нашего, а настоящего. Он весь иссох, но более или менее сохранился – вакуум, холод. Видно, погиб при посадке – голова разбита, остатки крови. Почему я решил, что командир? Нет, документов при нем не было. Он за командирским креслом сидел, за штурвалом.

В посадочном модуле когда-то было два штатных скафандра, как у нас с тобой, в нашем корабле. Это можно по конструкции модуля определить, по разъемам. Но остался только один. Второй скафандр кто-то использовал. И на полу я нашел ключ от наручников. Сумею, сумею, ключ от наручников я всяко сумею отличить. Наручников нет, а ключ есть. То есть он вез с собой арестованного.

– А если он сам и есть арестованный? – спросил Ветров.

– Вряд ли. Расстегнул комбинезон. У сердца нашел фото – его, с женой и детишками. На нашего Нейтена совсем не похож – крупный, полный, чернявый, лицо добродушное. И надпись на фото: «Нейтен, возвращайся». Тот, второй, в спешке не догадался посмотреть или не нашел. Потом вот еще. Видно, что шлюз посадочного модуля закрыт был снаружи. При уходе второго, я так думаю.

– Ну и что будем делать, Володя?

– Думать, изучать вопрос. Занимаюсь этим.

Обошел старожилов. Кто сохранился из первопоселенцев. Их не так много осталось. Расспрашивал, кто лично знает командиров своих кораблей. Командиров посадочных модулей знают, а командиров кораблей – нет. Почти никто не знает. Объясняют это тем, что набором переселенцев занимались не командиры. И посадочными транспортными модулями управляли тоже не командиры кораблей. Те командиры, что возглавляли всю экспедицию, находились в других отсеках, их из рядового состава никто никогда не видел. И по именам не знал. Командир последнего транспортника, капитан Андерсон, тот мог знать командира корабля, но его уже не спросишь – давно скончался. Сразу после прилунения, на второй день. Занемог и скончался. Странная смерть – здоровенный мужик, бывший морпех, и, пожалуйста, внезапный сердечный приступ, и не спасли.

Я всех расспрашивал о Данди. Наверное, командир последнего корабля – так говорили о нем. Он ведь так себя представлял с самого начала. Почему нам ему не верить? Иначе откуда он мог бы взяться? Спустился после посадки последнего транспортного модуля. Сказал, что решил остаться. Согласовал с Землей, как же иначе? Нам тогда не до него было. Впервые на Луне. Адаптация. Дышать трудно, ходить тоже – всему надо заново учиться. Зарегистрироваться в колонии, освоиться, получить жилье, оборудование, устроиться на работу, освоить рабочее место. Медкомиссии, знакомство с лунянами, они входили в комиссию по адаптации. Инструктаж за инструктажем, тренинги. Организовывал это все начальник колонии, отец Нила, тогда это был «начальник», сейчас начальника лунной колонии стали лугалем называть. В общем, нам тогда не до него было, мы имеем в виду Данди.

Наверное, он тоже предъявил какие-то документы, прошел регистрацию. У них у всех была индивидуальная идентификационная магнитная карта. И сейчас есть. Такую и нам с тобой выдали.

Один какой-то вспомнил, что Нейтен, ну тот, которого мы сейчас знаем, то есть Данди, с первых же дней с Бабумом ходил. То есть наоборот, Бабум за ним как собачка ходил, словно привязанный. В глаза ему заглядывал. Тогда мы, мол, ничего еще не понимали про медиаречевую связь, ни про энков, ни про нипуртов. А теперь понимаем, что Большой Билл, прежнее имя Бабум, он был из ВУВ-ов, не был встроен в планетарную сеть. Он как-то зависел от Данди. Данди сказал, что этот огромный синий энк встретил его при посадке и взялся проводить до колонии. Наверное, так оно и было. Данди уже тогда рассказывал, что он командир, что у него не осталось никого на Земле, вот он и решил не возвращаться домой и устроить здесь американский салун. Чтобы не скучно было жить на Луне.

Вопросы, конечно. Почему были наручники? Сам погиб настоящий Нейтен или ему кто-то помог? Кто этот наш Данди и что за ним числится? Почему его не отправили обратно на Землю? Имеет ли он сейчас связь с Землей? Похоже, что имеет, через связную систему на одном из транспортных кораблей. Знают ли на Земле, что настоящий Нейтен погиб? Что сказали его семье?

– Ну и как мы все это будем выяснять?

– Я еще не закончил, Юрик. Все-таки ты недооцениваешь следователя Шельгу. Всегда недооценивал. Побывал в жилище Нейтена, то есть того Нейтена, который Данди. Естественно, когда он был в отъезде, с тобой ездил, между прочим.

– Думаю, зря старался. Ничего там тебе уже не найти.

– Вот и напрасно ты так думаешь. Нашел. Во-первых, как ни странно, нашел наручники.

– Какой идиотизм, зачем сохранять наручники? Они что – дороги ему как память?

– А вот и нет. Подумай сам. У командира вполне могут быть наручники, а ключ потерян, кстати, так оно и есть. А потом – как он может их уничтожить?

– Сбросить в коллектор, здесь утилизация не то что у нас, все идет в дело.

– Правильно, – не то что на Земле. Каждый элемент автоматически идентифицируется, определяется его название, состав. Куда потом поступает информация? Кому потом он будет объяснять, зачем он хотел уничтожить наручники, куда делся ключ, кого он сопровождал…

– Настоящий Нейтен имел же…

– Это правильно. Можно и так ответить проверяющим – имел и все. Но не хотел светиться. Наверное, так. Потом я нашел магнитную карту нашего, ненастоящего Нейтена. Прислонил к смарту, и все прочел. Тоже вопрос, почему он ее не уничтожил. Причина, наверное, та же. Но мог бы испортить, например. Американский гражданин польского происхождения, эмигрант, сын эмигрантов… Американская идентификационная карта. Выдана Анджею Кубари. Нам здесь выдали, а ему там. Кубари, ресторатор. Так что он вез оборудование салуна, для этого его и взяли. И фотка его. Наш Данди, только моложе на десять с небольшим. Рыжая шевелюра, борода, усы. Интересно, как он предъявил властям карту правильного Нейтена? Сам, видимо, сбрил бороду, усы, а фотографию на карте попортил, повредилась при посадке и все такое – попросил карту заменить. Получил при регистрации новую карту на полковника Нейтена Уокера со своим чисто выбритым фэйсом.

– Ну и что ты думаешь делать?

– Нам-то с тобой какая разница?

– А если он преступник, если это он убил настоящего Нейтена Уокера?

– Ну и пускай, пусть это будет заботой ФБР или CIA.

– Почему ФБР? Здесь есть своя власть, своя администрация. Думаешь, им нужен криминал в колонии?

– Я говорил с Нилом.

– Ты, с Нилом? О Данди? Ну, ты даешь!

– Я же опер, всегда и везде стою на страже закона.

– Ну и что твои гребаные власти?

– Нил выслушал спокойно. Сказал, что давно знает об этом – и про наручники, и про вторую карту. Это еще его отец знал. Вначале подозревал, а потом знал. Данди сидит тихо, ни в чем таком не был замечен. Зачем Нилу головная боль? Когда-нибудь придет корабль с Земли, это ведь случится когда-нибудь. Вот тогда и сдадут Данди под белы руки.

– Ты думаешь, он доложил на Землю?

– Вряд ли. Данди сам доложился, я думаю. Может, и неправду, но доложил. Ему нужно было объяснить, почему он не вернулся на Землю. Не ему… Ну, ему, как будто он – Нейтен Уокер. Там легенду приняли. Не знаю, какую, но приняли. Сделали вид, что приняли, а что им оставалось делать? Дать команду, чтобы Нил арестовал обманщика? А что потом? Отправить его назад нельзя. Грохнуть? Вроде не за что. Тюрьму создавать? – плохой прецедент. Приняли как есть, проглотили, я думаю – сделали вид. Может, и завербовали. Так что версию твою о том, что Данди – агент ФБР, не снимаю.

– Ну а нам с тобой как это воспринимать?

– Так и воспринимать, как есть. Он неплохой чудила. Легкий человек. С удовольствием нам помогает. Какая разница – по долгу тайной службы или по зову сердца? Помнишь, мы как-то забрели к шахтам заброшенных лифтов. Чуть было не поперли дальше. Он предупредил. Там провал в десятки километров. Дыра Кролика из «Алисы в Стране Чудес». Не удержались бы на наклонном штреке и соскользнули в бездну. Он нас вовремя остановил. Мог бы и не останавливать. Нет, он парень явно неплохой и дурного нам не желает.

– Преступник, криминальный тип. Может, и убийца. Два паспорта, может, и не два, а больше. Данди, он же Нейтен, он же Кубари, он же – еще неизвестно кто. Летел на Луну по фиктивным документам, иначе его бы не пропустила комиссия. Значит, до этого он был еще кем-то. Почему он так дружен с Бабумом, что этот Бабум знает?

– Нил говорил о Бабуме. Бабум из ВУВ-ов, это нам с тобой и так известно. Данди добрался до шлюза несколько позже экипажа транспортника. Всех уже разместили по агалотам и увезли в Умму. А там, у этого шлюза, – глухое, брошенное место. Смарта нет, магнитного ключа от дверей шлюза нет, позывных нет, а если б и знал позывные – отправить их все равно нечем. Может, и была какая-то рация. А с кем связываться? – черт его знает. Свои уже уехали. Такая же картина, как была у нас с тобой. А тут ВУВ этот подвернулся. Заметил, помог, открыл шлюз, помог сориентироваться. Если бы остался один… Туннели, туннели, темнота – страх божий, бр-р-р, а как включить свет? И топать – сколько там, сотни километров? Ходить при малом весе – тоже непростое дело, приспособиться надо, неудобно с непривычки. Атмосфера разрежена, кислорода не хватает.

Встречает его этот добрый великан. Синий? – ну и черт с ним, какая разница? Все знает, даром что изгой. Со смартом. Связался с ближайшим поселком, прислали им агалот. Оттуда связался с колонией. В колонию прибыли – там тоже не до Данди, почти сто человек прибыло. Словом, Бабум, видимо, нянчился с Данди как с ребенком. Помог устроиться. Потом, наверное, организовали – поездом или агалотом, – чтобы с транспортника забрать оборудование и товар для салуна. А дальше – где этот салун собирать, как это все организовать? Бабум и сам, видно, как-то пристроился, надо же было где-то жить пока. Пока, пока… Помогать стал. Время прошло. Понравилось ему рядом с Данди. И с землянами в колонии понравилось. В салуне много народу, весело, музыка. У селенитов не принято такое. Вот и решил Бабум остаться. Чего хорошего – быть бродягой, ВУВ-ом? Возвращаться в Урук или еще куда – не хотелось. Да и подставлять свою голову в планетарную сеть – еще то удовольствие. Свое настоящее имя забыл. Может, и был он Бабумом раньше, а может, и не был. Вот и остался. Так и ходит как собачка за Нейтеном. Почему как собачка? Дружит с ним, привязался к нему…

Может, Нейтен и неплохой человек. Так судьба сложилась. Я просто виду не подаю, что о чем-то знаю. Когда встречаемся – «Привет, Нейтен, how are you?» – как и положено у хороших знакомых.

– Ты это сам придумал про Нейтена, про Большого Билла?

– О чем-то догадался и сам додумал, что-то Нил подсказал.

– Чего это Нил с тобой разоткровенничался?

– Да нет, он ничего не рассказывал в подробностях. О чем-то прямо сказал, о чем-то намекнул. Хотел меня приблизить к себе, наверное.

– Ну и что же ты, лопух, упустил такую возможность?

– Думаю, он хотел, чтобы я против тебя работал, хотел включить меня в свою игру. Чтобы я стал его осведомителем по делам колонии.

– Да, меня он не любит, даже ненавидит. Ну, и как ты? Он бы тебе какие-то полномочия дал, вы с Рали чувствовали бы себя вольготнее.

– Ты чего, Юрка, совсем уже? Чтобы я против тебя работал… За кого ты меня принимаешь? Сделал вид, что не понимаю, о чем речь. Что, мол, как увижу в колонии что-нибудь подозрительное, сразу сообщу – и ему, и шерифу. В общем, дурочку валял. Он понял потом. Не сразу, но понял. И ужасно разозлился. Но перед этим не он меня, а я его расколол. Как бы невзначай спросил о Мэри. Он ничего конкретного не сказал. Однако, как я понял, знает: и где она, и что в безопасности. Но как нам-то ее искать, я пока не определился. Пока нет. Дай срок, узнаю непременно. Мы ее найдем, Юрка, найдем и вытащим. Где бы она ни была. Я настырный, я до нее доберусь. Один, может быть, и не добрался бы. Но с Рали… Все будет тип-топ, Юрка, не боись.