Глава четырнадцатая

К тому времени, когда Алек вышел в гимнастический зал на пятом уровне станции «Тейя», он не сомневался в том, что Кора Харпер злится. Ведь прошло три месяца после ее возвращения с Тамайо, и бо́льшую часть этого времени она избегала его, только отправила несколько коротких отчетов.

Прочтя отчеты, в которых было полно таких слов, как «консультация» и «сопутствующие потери», он попросил СЭМа побеседовать с ее СЭМ-Э, который смущенно объяснил, что на самом деле Кора имела в виду «консультацию с сердитым информационным брокером» и «сопутствующие потери вроде компенсации отелю за нанесенный после убийства материальный ущерб». А еще возмещение ее собственных потерь, в том числе пистолета «аколит».

Алек решил оставить Харпер в покое. Ей нужно какое-то время, чтобы тело и разум пришли в нормальное состояние. Он попросил СЭМ-Э посвящать Кору во все, что она должна знать о планах Инициативы. Задним умом он понимал: такой инструктаж следовало бы провести с ней до того, как она отправилась на задание. Но ведь Райдер был уверен, что она может адаптироваться, работать с теми средствами, которые у нее есть. И она показала себя более чем способной.

Но сегодня Алек должен был решить одно дело, в котором, как ему думалось, могла пригодиться помощь в высшей степени компетентного бывшего морпеха и мощного биотика. И потому, проверив карту станции и поняв, что Харпер находится не в предписанном ей после возвращения на «Тейю» месте, он проследил трассу ее движения по идентификатору и отправился в гимнастический зал.

Гимнастический зал пятого уровня предназначался только для руководящего звена Инициативы – руководителей научных проектов, членов команды первопроходца, инвесторов. Поэтому зал был невелик и использовался гораздо реже, чем хотелось бы. Алек обычно делал зарядку в своем жилище или ежедневно бегал трусцой по станции до начала первой смены. Вей Уденси как-то говорил, что на станции появился мощный стимул для занятий биотиболом и многие воспользовались этой возможностью. И потому Райдер не удивился, не застав в гимнастическом зале никого, кроме Харпер.

Она воспользовалась одиночеством и сдвинула часть оборудования (вероятно, с помощью биотики – оборудование было тяжелым) в сторону, чтобы не мешало, освободив круговое пространство на матах в центре зала. Поначалу Алек предположил, что она выполняет комплекс ката, повторяя движения и позы для практики и сохранения фигуры. Но если так, то подобного боевого искусства он никогда прежде не видел… или видел? Он остановился, сложил руки на груди, пытаясь проанализировать знакомость ее движений, а Харпер развернулась на месте, упала на колени, потом выгнулась назад так глубоко, что даже больно было смотреть.

Она коснулась пола плечами, положила руки и – подумать только, прямо из стойки на коленях – медленно подняла нижнюю часть туловища. Сделала «ножницы» ногами и выдохнула, переместив ноги за голову так, что они словно повисли в воздухе: упражнение «планка» наоборот. Несколько секунд она оставалась в такой позе, свечение обрисовало контуры ее ног; нетрудно было понять, что при быстром исполнении с поддержкой биотической энергии это движение превращается в смертельный удар двумя ступнями в полете. Брюшные мышцы Алека сочувственно напряглись.

Мгновение спустя Харпер перевернулась через голову, приняв позу как в обычной «планке», лицом вниз; проделано это было с такой скоростью, что Райдер понял: она может двигаться очень быстро и, вероятно, в бою не раз этим пользовалась. Теперь Кора подтянула под себя колени, распрямила туловище, добавила ряд изящных движений рукой, таких знакомых, что Алек даже прищурился. Невозможно! Но девушка сделала резкое движение подсвеченной биотикой пястью в сторону потолка и закинула назад голову. Это была поза предельной концентрации, полного самозабвения – что и подтвердило догадку.

– Развлекаетесь? – брякнул Алек.

Харпер вздрогнула и мигом приняла боевую стойку, а Райдер с опозданием вспомнил, что после Тихого Эдди девушка постоянно пребывает на взводе. К счастью, она не послала заряд энергии ему в голову.

– Извините, – сказал он, и Кора заметно расслабилась. – Я искренне удивился. Танец азари – это и в самом деле боевое искусство?

Харпер отрицательно покачала головой, явно недовольная вмешательством. А затем выпрямилась и пошла к шкафчику за полотенцем.

– Вы считаете, что азари терпят похотливых межвидовых болтунов только из-за денег? – Она отерла лицо, выдохнула. – Их танцы мало отличаются от капоэйры или тайцзи. Большинство из известных на Земле боевых искусств – это разновидности танца или медитации.

– Принято. – Теперь он по-новому посмотрел на те вещи, которые отмечал прежде в клубах, принадлежащих азари. – Значит, азари скрывают своих бойцов под личиной танцоров.

Харпер кивнула:

– «Таким образом, это универсальная истина вселенной: самое убийственное нередко в то же время и самое красивое».

– Что?

– «Свет из тени». Глава первая, транто семьдесят второе, пинчеза четвертая. Руководство по философии боевых искусств. В некоторых подразделениях спецназа это обязательное чтение. Книгу дают также людям, которые хотят присоединиться к спецназовцам-азари. Можно сказать, это их версия «Искусства войны».

– Запомню, – сказал Алек. – Правда, теперь я не ахти какой ходок по клубам.

Кора скосила на него взгляд. «Снова оценивает», – подумал он. Может быть, пытается согласовать его реального с тем мнением о нем, которое составила, гоняясь за нелегальным кодом.

– А когда-то были ходоком?

– Случалось. Когда в армию пошел. Некоторое время после первого полета Гриссома через ретранслятор массы. Я тогда просто не мог жить без увольнений. – Он вздохнул. – В те времена, конечно, в клубах танцевали не азари.

– А теперь?

Алек поднял левую руку и покрутил кольцо на пальце:

– Теперь я женатый человек.

Он заметил, что выражение лица Харпер почти не изменилось. Она внешне сохраняла спокойствие, – видимо, сказывалось длительное пребывание под внимательными взглядами инопланетян. А может быть, она переняла это от азари. По тому, как сверкнули ее глаза, он понял: она читала его досье, где его жена фигурирует как умершая. Но Харпер сказала только:

– Счастливая женщина.

Алек рассмеялся, чтобы она не заметила спазма, сдавившего его горло.

– Не думаю. Я был… мм… – Он пожал плечами. – Не лучшим мужем. Не лучшим отцом. Старался стать немного лучше.

Харпер села, сложила руки, чтобы расправить плечи.

– По правде говоря, никогда бы не подумала, что вы были завсегдатаем клубов. Ученый-изобретатель, ничего другого.

– Я был мальчишкой. Вообще не понимал, где оказался. Никто из нас не догадывался, чем мы занимаемся в команде Гриссома. Мы просто с удовольствием отдавались работе. Вот только время от времени, когда эмоции переполняли… помогала выпивка. И я, молодой и глупый, пристрастился к клубам – думал, что количество важнее качества. Эллен быстро избавила меня от этого заблуждения.

Харпер улыбнулась, и Райдер понял, что и она прошла через свою фазу «количество важнее качества». Как и большинство морпехов, хотя Кора казалась нелюдимее, чем это большинство. Потом она взяла себя в руки, и то неявное напряжение, которое вроде бы витало над ней, вдруг кристаллизовалось.

– Скажите еще раз, почему вы делаете это?

– Это?

Она повела рукой, показывая на зал, на станцию «Тейя». Имея в виду Инициативу.

– Понятно. – Алек, сложив руки, прислонился к гимнастическому коню. – Перестаньте думать о галактике, если это ни о чем вам не говорит. Думайте о человечестве.

– А что насчет нас?

Райдер пожал плечами:

– Знаете, мы ведь слабые. Посредственности, если мерить по меркам Млечного Пути. Вы видели то же, что и я: азари опережают нас на десять тысяч лет, если не больше, и нам их не догнать… здесь. А в другой галактике? Если начать все с чистой страницы? У нас есть шанс.

– Другая галактика – это еще не чистая страница. Там тоже будут разумные существа, которым придется взаимодействовать с нами. Что, если мы и по их меркам окажемся посредственностями?

– Значит, так тому и быть. Но думаю, не окажемся. – Алек принялся ходить туда-сюда. – Здесь нас сдерживают традиции, мы стараемся вписаться в систему, которая уже настроена против нас. Вроде никто не считает, что органики и искусственные поладят – ведь этого не случалось прежде. Никто не готов попытаться. Но я пытаюсь. И если программа первопроходца увенчается успехом, если каждая из рас, отправившихся в Андромеду, создаст там стартовую площадку и превратит ее в процветающую колонию, это станет доказательством, в котором нуждаются Самообучающиеся Электронные Матрицы. Доказательством того, что СЭМ может жить с нами, помогать нам, и наоборот.

– ИИ – это то преимущество, которое необходимо человечеству, – продолжал Алек. – Я в этом уверен. Мы не так сильны, как кроганы, но с помощью ИИ сравняемся с ними. Мы не так умны, как саларианцы, но с ИИ мы их догоним. СЭМ, вероятно, даже сумеет продлить мою жизнь свыше нашего среднего срока в сто пятьдесят лет. Он все это время сохранял мое здоровье. Если…

Он замолчал, сообразив, что чуть было не сказал: «Если у каждого человека в Андромеде будет СЭМ». Нет, Харпер еще не готова услышать это. Путь она проделала немалый путь, даже согласилась с тем, что на ИИ можно положиться, и даже, судя по отчетам СЭМ-Э, стала привязываться к нему. Но вписать квантовый скачок эволюции в новую постчеловеческую реальность? Эта мысль пугала. Даже его.

Поэтому Алек решил зайти с другой стороны.

– Вы только подумайте, каково это будет – жить в цивилизации, построенной на достижениях, к которым уже пришло человечество. Пока еще это не то, что мы имеем. Мы такие, какими были в прошлом, – общество обезьян, едва подступившееся к азам технологии. Всего три столетия назад для связи пользовались телеграфом и сигнальными кострами. Межпланетные путешествия? Квантовая запутанность? Нам удалось ввести эти представления в наше общество, но мы едва овладели ими. Мы похожи на… на программу, выпущенную в недоработанном виде, да и вообще непродуманную. Мы можем добавлять сколько угодно заплаток, и они помогут, но не лучше ли делать дело правильно с самого начала?

На лице Харпер появилось скептическое выражение. Она не понимала Алека. Хорошо, тогда он скажет то, что ей небезразлично.

– Представьте себе общество, построенное вокруг биотики.

Она моргнула. Так, это вызывает у нее интерес.

– Что-то вроде Тессии?

– Что-то вроде Тессии. Но вместо азари – мы. Вообразите школы с биотической подготовкой. Может быть, поначалу факультативной, но в то же время входящей в стандартные программы. – Он читал досье Коры. Она обучалась на борту грузового корабля, принадлежавшего ее родителям, а потом была вынуждена вступить в Альянс, чтобы получить биотическую подготовку. Улетела бы она, будь у нее выбор? – Модули биотического дистанционного обучения – для домашних тренировок.

Харпер скосила на него взгляд, в котором он прочел: «Я понимаю, что вы делаете». И сказала:

– Такая штука неэффективна с финансовой точки зрения, потому что биотиков слишком мало.

«Их будет много, если в каждого человека имплантировать по СЭМу». Алек решил не говорить этого, пока не проанализирует сведения от экспериментального ИИ Коры. Если он не смог решить проблему деградации передачи сигнала… Но это позже.

– Каждый день рождаются новые биотики, – сказал он. – Даже здесь, во Млечном Пути. Пока мы не перестанем использовать нулевой элемент, биотики, возможно, будут оставаться в меньшинстве, но это явление у нас не уникально. Черт, в этом и состоит половина всех наших проблем: мы не готовы признать, что понятие «нормальный человек» изменилось. Мы продолжаем сражаться за сохранение реальности, которой больше нет, а может быть, и вообще никогда не существовало.

Кора начала медленно расхаживать по гимнастическому залу. Алек не отступал.

– Подумайте об обществе, построенном на новом представлении о норме. Обществе, в котором инопланетяне нам не враги, в котором биотики не только живое оружие, но и, скажем, художники. Где мы не погрязли в старом национализме и классовых различиях… – Он грустно вздохнул. – Вам и вправду нужно, чтобы я убеждал, или для вас что-то из моих слов тоже близко?

Харпер села спиной к стене, уперла локти в колени.

– Близко. – Она посмотрела на него прищурясь. – Вы в самом деле считаете, что все это возможно? Что это не пустой треп?

Алек поджал губы и подошел к голографическому настенному экрану. Это был простенький терминал, предназначенный только для развлечений, но Алек подсоединил к нему свой омни-инструмент и сказал:

– СЭМ, покажи предварительные программы для первых человеческих детей, родившихся в Андромеде.

– Секундочку, первопроходец, – ответил СЭМ по громкой связи и в ухо Алеку.

Райдер заметил, как моргнула Кора, услышав тон и произношение, несколько отличные от ее ИИ. И тут в воздухе над терминалом начали появляться модули и текст.

Харпер встала, подошла:

– Вы действительно разработали план школы?

– Если мы на что и можем рассчитывать, так это на то, что люди, выйдя из криосна, тут же начнут совокупляться, – иронически проговорил Алек. – Происходят несчастные случаи. Имеет место плохое планирование. Мы должны быть готовы.

Он перестал прокручивать модули, кликнул по одному, тот сместился в центр и увеличился. На нем было написано: «Биотическая адаптация и контроль».

Она сделала вдох, и впервые с момента их знакомства на лице Коры Харпер появилось что-то вроде удивления.

– СЭМ, пожалуйста, отправь выбранный файл лейтенанту Харпер, чтобы она прочла его и внесла свои предложения, когда сможет.

Алек движением руки убрал голограмму и повернулся к ней:

– Так в чем причина?

На челюсти Харпер дернулся мускул.

– Я не совсем одинока на этом свете. И мне просто хочется понять, стоит ли все это, – она снова повела рукой, подразумевая Инициативу, – потери близких. – Кора подняла голову, и Алек поймал себя на том, что ее твердый взгляд заставил его чуть податься назад. – Так стоит?

Вопрос застал Райдера врасплох, у него взметнулись брови. Некий порыв овладел Алеком, и если обычно он не подчинялся душевным порывам (Эллен не раз говорила, что он в сортир не сходит без плана), то все же с годами научился доверять своим инстинктам.

Поэтому он оттолкнулся от стены и посвятил СЭМа в свои намерения.

– Идемте со мной.

Она прищурилась, но выпрямилась и последовала за ним.

Он вывел ее из гимнастического зала, и они пошли по уровню, где размещалась воинская часть, мимо комнат, в которых бойцы учились быстрому реагированию и спасению или слушали лекции о модификации оружия. Другие слонялись в коридоре, обсуждали, перестал ли Дел из отдела человеческих ресурсов злиться на Пара из отдела вооружений за то, что Пар сделал в постели. Харпер, казалось, чуть расслабилась здесь, что имело свою причину: бо́льшую часть взрослой жизни она провела среди военных. Отдел кадров в свое время собирался пригласить Харпер в одну из этих команд, но Алек его опередил. Что, загребущие ублюдки, выкусили? Она теперь там, где ей самое место… если решит остаться.

Насколько это понимал Алек, именно так теперь стоит вопрос. Кора выполнила для него работу, нашла похищенный ИИ, вероятно, не допустила его появления на каком-нибудь сучьем экстранет-форуме и попутно спасла двадцать жизней. Но для нее этого недостаточно. Харпер не из тех, кому просто нужна работа. Ей необходимо призвание, и Райдер способен его предложить.

Осталось только одно: чтобы Харпер приняла его предложение.

«Если это не сработает, – подумал он, – то не сработает ничто».

Шаттл был тот самый, на котором Харпер побывала на Тихом Эдди и Тамайо. Кора устроилась на удобном диване, а Алек с помощью СЭМа повел корабль. Девушка казалась расслабленной, но по ее лицу трудно было что-то сказать наверняка. Она молчала, и поэтому ему было не по себе, хотя о ее замкнутости говорилось в досье. Она выросла на корабле, разговаривать, кроме как с родителями, ей было не с кем, и это не способствовало общительности. Алеку придется привыкнуть к этому.

Полет был рутинным, как и приближение к пусковой площадке. Консоль издала предостерегающий «бип». Райдер кинул взгляд на Харпер и сказал:

– Вам будет интересно это увидеть.

Кора с готовностью села на место второго пилота:

– Вы когда-нибудь оставите вашу театральность?

– Оставлю, – ответил Алек. – Но только потому, что меня вот-вот затмят.

Он заведомо театрально развернул шаттл под крутым углом, и Кора увидела.

«Гиперион». Он не стареет. И любоваться ковчегом во всем его великолепии – совсем не то же самое, что видеть крапинку на дисплее. Этот корабль нес в себе будущее.

Алек искоса следил за Корой, пока громада корабля медленно выплывала из-за облака. Вот она вздохнула, вот распахнула глаза, когда поняла, что четыре массивные платформы в хвосте корабля – это его двигатели. Райдер намеренно провел шаттл по траектории вдоль хищных обводов одной из двух массивных подковчежин, и Кора ахнула от изумления. Девушка узнала элементы конструкции и поняла, насколько ковчег схож с «Цитаделью», которая выдержала испытание временем и жизнью, как выдержит, надеялись они, и «Гиперион».

И Райдер не мог не испытывать гордости, видя, как Кора впитывает увиденное, как увиденное меняет что-то внутри ее. В глазах девушки он читал восхищение, а ведь он был одним из создателей этого чуда.

– По десять тысяч человек в каждой подковчежине, – сказал он, когда они проплывали в тени махины. Тень имела громадные размеры. – Все упакованы в криокапсулы и готовы к полету. Видите эту кольцевую структуру? Важнейший персонал миссии будет находиться там, он проснется первым. И в него входит команда первопроходца. Мы.

Райдер почувствовал, что Кора смотрит на него, осмысляя увиденное, и сделал над собой усилие, чтобы не повернуться в ее сторону: знал, что давить на нее бесполезно. Он замолчал, выведя шаттл на посадочную траекторию к одному из доков кольца.

– Сейчас, конечно, не спят только строители и подготовительные бригады, заканчивают проекты четвертого этапа, проводят финальные предполетные проверки.

Лицо Харпер оставалось непроницаемым. Она снова впилась глазами в «Гиперион», приподнялась с кресла, подалась вперед, чтобы лучше разглядеть нижнюю сторону подковчежины «Бета». Прищурилась:

– Кажется, эти штуковины открепляются.

– Это автономные модули. Идея состояла в том, что, если один выйдет из строя и нам придется освободиться от него, второй останется целым и невредимым. Ресурсы поврежденного модуля по возможности будут использованы. При этом не нарушится целостность самого корабля.

Кора ничего не сказала, а шаттл вошел в огромный док и опустился на посадочную площадку. Но когда Алек закончил процедуру отключения двигателей, девушка откинулась на спинку кресла и бесстрастно посмотрела на него.

– Ну хорошо, – сказала она. – Я понимаю, почему вы мне все это продемонстрировали. Хотите, чтобы я прониклась пониманием.

– А вы еще не прониклись?

Она глубоко вздохнула:

– Нет. Прониклась.

Алек кивнул:

– Мы могли бы заинтересовать большее число заявителей, будь у нас возможность совершать экскурсии по «Гипериону». Это великолепный корабль. Но «Домой, в Солнечную систему» и прочая чушь… – Он покачал головой.

Кора пристально посмотрела на него:

– Вы получали угрозы?

– Постоянно. Главным образом от психопатов, утверждающих, что мы участвуем в инопланетном заговоре. Азари контролируют мозги всех и каждого, турианцы намерены каким-то образом уничтожить нас, потому что хотят отомстить за войну, а вся затея с ковчегом – фальшивка, которую запустили террористы посредством головидео… – Он пожал плечами. – Но некоторые угрозы были нешуточные.

Он вернулся к реальности и проникся злостью, вспомнив доклад, показанный Веем Уденси, перед тем как Райдер отправился на поиски Харпер. Они принимали столько мер для отражения угроз извне, а следовало все это время защищаться от угроз изнутри.

Он прогнал эту мысль и снова сосредоточился на Коре.

– Помогите мне, одному нелегко вести человеческую расу к новому дому. Вы нужны человечеству. Если люди, которые обитают здесь, в Млечном Пути, слишком глупы, чтобы понять это, то другие, в Андромеде, поймут. Вы мне нужны.

Кора заерзала в кресле. Он не мог расшифровать выражение ее лица.

– Я не утверждала, что кодовый пакет не был скопирован, – сказала она. – Эта миссия главным образом представляла собой что-то вроде пробы. Если Суран продала его…

Алек отрицательно покачал головой:

– Если мы ее найдем, вы отправитесь за ней. Если она передала код кому-то еще, вы его достанете. Но пока вы сделали то, о чем я просил, а сверх того еще немного, и теперь я знаю, что могу на вас положиться. Я не жду идеала, я жду, что вы будете делать то, что в ваших силах. А в ваших силах чертовски много. – Он глубоко вздохнул. – И прекратите уже упираться. Вы с нами?

Кора задумалась, устраиваясь в кресле:

– Да.

У Алека возникло ощущение, будто он впервые в жизни прошел через ретранслятор. Он подавил желание улыбнуться и протянул руку. Замер в ожидании.

Оно тянулось долго, но наконец Харпер вздохнула и протянула свою руку. Хорошее, крепкое рукопожатие. Ну, слава богу!

– А сейчас я проведу для вас быструю экскурсию, – предложил он. – Добро пожаловать на борт, лейтенант Харпер.

Они приземлились в ангаре, заваленном строительным оборудованием, проводами, ящиками.

Все было освещено прожекторами, а когда двери шаттла открылись, они услышали звуки, производимые гаечными ключами с силовым приводом и термальными бурами. Спускаясь по трапу, Алек увидел, что Кора глубоко вздохнула.

– Извините, – сказал он. – Я понимаю – звуковая перегрузка.

– Нет, – ответила она, и ее взгляд тут же устремился куда-то вдаль. – Это лучше, чем когда темно и тихо.

Они прошли по кольцу близ нескольких строителей, но в основном коридоры были пусты. Алек показывал Коре кабинеты, системы расположения комнат, нарисованные на стенах, помещения первостепенной важности, сообщал прочую информацию. Харпер смотрела на все это молча, хотя время от времени делала записи на своем омни-инструменте. Ей еще не пришло в голову использовать для записей СЭМ-Э.

Но, может, это было и к лучшему. Алек вздохнул, с опозданием поняв, что ему вскоре придется исповедоваться перед Корой, и ей его исповедь, вероятно, не очень понравится.

– Подтверди еще раз скорость деградации, – субвокализировал он на ходу.

Немногословность Харпер имела и какие-то плюсы.

– Все как прежде, первопроходец, – ответил СЭМ, в его голосе едва заметно сквозила печаль. – СЭМ-Э пока не достиг безопасного уровня интеграции с лейтенантом Харпер, и ваша последняя серия опытов подтвердила эту проблему. Вы собираетесь ей сказать? – Он сделал многозначительную паузу. – В ближайшее время?

Райдер вздохнул. Становилось все очевиднее, что СЭМ не одобряет то, как Алек решает проблему. А проблема состояла в наличии искусственного интеллекта. У ИИ возникали собственные мысли, которые не всегда согласовались с человеческими.

– Я займусь этим, – сказал он наконец. – Скажу ей сегодня. Обещаю.

СЭМ ничего не ответил, что само по себе было красноречивым ответом.

Может быть, именно поэтому Алек повел Кору в узел СЭМ. Харпер с робостью и смущением оглядела сверкающее помещение, а Райдер сообщил, что это фактически и есть мозг СЭМа. Она должна это знать на тот случай, если что-то произойдет с Алеком. По крайней мере, так он объяснил это себе.

Харпер задумчиво слушала, потом задала вопрос, зря Алек надеялся, что не задаст:

– А где же СЭМ-Э?

– Тоже здесь, – ответил он, показывая на шкафы сознания высокого разума, встроенные в дальнюю стену. – В основном СЭМ-Э – это вариант моего собственного СЭМа. Для экономии энергии он использует те же процессоры.

Будь Харпер знакома хотя бы с азами науки об ИИ, она бы точно поняла, что это значит.

Но она только кивнула, потом улыбнулась чему-то, что СЭМ-Э сказал ей в ухо. Такого теплого взгляда Алек у нее не видел. Потом она щегольски козырнула шкафу:

– Рада наконец-то встретиться с тобой лицом к лицу.

Алек почувствовал пустоту, завязавшуюся в его желудке.

– Да, – сказал ему СЭМ. – Пожалуй, она тесно связана с СЭМ-Э.

Райдер вздохнул, а от Харпер прикрыл свои чувства искусственной улыбкой. Потом поманил ее за собой к выходу. Он наконец решился. Он все скажет ей после экскурсии.

Когда они остановились на одной из смотровых площадок кольца, Харпер недоуменно покачала головой.

– Реклама говорит, что вы стартуете только в конце года, – сказала она. – Но я гляжу вокруг и вижу, что вы практически готовы.

Алек не пустил улыбку на лицо. Да, он сделал правильный выбор. Кора Харпер может считать себя всего лишь солдатом, но у нее хорошие мозги.

– Да, если не считать некоторых косметических доделок, мы почти готовы. Из соображений безопасности мы сливали в прессу ложную информацию о предполагаемом времени вылета. Некоторые системы отлажены еще не на сто процентов, но при желании мы могли бы стартовать хоть завтра.

Он протянул руку к дисплею на смотровой площадке, чтобы показать Коре список, но в этот момент палуба задрожала. И дисплей загорелся предупреждающим красным светом. Харпер засветилась голубоватым сиянием и мгновенно оказалась у двери, прикрывая вход. Алек принялся прокручивать на дисплее перечень возможных нарушений. Пробоина в корпусе, аварийное отключение питания, резкий скачок температуры…

– СЭМ! Что случилось, черт побери?

– Взрыв в посадочном ангаре, – ответил СЭМ по громкой связи. – Ваш шаттл, Алек. В него кто-то подложил бомбу и установил таймер на момент, когда вы будете на ковчеге.

Райдер перевел дисплей на картинку с камеры наблюдения. Изображение подергивалось, помехи заполняли экран, но Алек увидел горящие обломки шаттла на палубе ниже ангара, в самом в ангаре палуба была прожжена.

– Черт! Вероятно, плазменная бомба. Или…

Может быть, что-то новенькое. В последнее время то и дело в галактике объявлялись новые жуткие технологии. Что бы это ни было, кто-то хотел нанести Инициативе максимальный ущерб.

– СЭМ-Э приносит извинения, первопроходец, – сказал СЭМ, одновременно вызывая план ковчега и пытаясь оценить ущерб. – Он говорит, что предупреждал службу безопасности Тамайо-Пойнт о возможных терактах, но не считал, что теракт и в самом деле вероятен. Я сказал ему, что он не мог знать.

– Да. Никто не знает, что на уме у сумасшедших.

План этой секции кольца представлял собой участок, пылающий красным. Алек наложил на него карту силовых сетей, а потом карту критически важных систем. Под палубой ангара не было ничего – склад, еще даже не заполненный. Но ниже…

– Господи боже!

– Что?

Харпер подошла к нему, теперь уже было ясно, что никакие террористы прорываться в дверь не будут.

– Первопроходец знает, что наш с СЭМ-Э узел находится в камере под горящим шаттлом, – сказал СЭМ Харпер, его голос нервировал своим спокойствием. – По моей оценке трехминутной давности, эта палуба прожжена плазмой из шаттла. Потери процессинговых узлов непоправимо повредят мою личностную матрицу и ряд других критических функций. Кроме того, через пятнадцать секунд мои коммуникаторы квантовой запутанности типа точка-точка уйдут в офлайн. После чего я не смогу говорить с вами. – Он переключился на индивидуальную связь с Райдером и добавил: – Спасибо, что создали меня, Алек. Желаю удачи вам и вашей миссии в Андромеду.

Харпер рядом с Алеком вздрогнула, как и он, – СЭМ-Э, видимо, тоже попрощался с ней. Потом освещение на площадке замигало и вырубилось. Включилась аварийная подсветка, но дисплей остался черным, смолк и голос СЭМа, и Алек с Корой в ужасе уставились друг на друга.