Глава 35

К избе Ники мы приехали на местном вездеходе где-то через час. Володя покинул место шофера и постучал в окно.

— Кто там? — крикнули из домика.

— Лампа Романова, — отозвалась я, — с друзьями.

Дверь приоткрылась, высунулась Вероника:

— Рада вас видеть, но у меня отпуск.

— Мы так продрогли, — заныла я.

— Очень на чаек рассчитывали, — присоединился ко мне Костин.

— Горяченького душа просит, — добавил Карпов.

Ника помолчала, потом открыла дверь пошире.

— Заходите. Но пирогов нет, я никого не ждала. Могу вас лишь чаем угостить.

— А нам больше ничего и не надо! — обрадовалась я.

— Навожу порядок, — предупредила хозяйка, — использую отпуск для хозяйственных дел.

— Домашние хлопоты отвлекают от тяжелых мыслей, — заметила я, — примите наши соболезнования в связи с неожиданной смертью Анфисы Ивановны.

Ника опустила глаза.

— Мама давно болела. Мы с мужем понимали: не жилец она. Вы же, Евлампия, слышали, как мать разговаривала, бред несла.

— Старческая деменция губит мозг, но не тело, — уточнила я, — у больного пропадает адекватная оценка действительности, он превращается в малого ребенка. Увы, частенько этот человек бывает немотивированно злым, агрессивным, но крепкого здоровья. Анфиса Ивановна не выглядела физически немощной.

— У вас глаза — прямо УЗИ, — неожиданно разозлилась Ника, — вы что, способны увидеть бляшки в сосудах? Камни в желчном пузыре?

— К счастью, такими талантами я не наделена, — улыбнулась я. — Анфиса Ивановна лечилась в клинике «Еврогарант», сведения о ее хорошей физической форме почерпнуты из медкарты. Не дешевое, кстати, заведение.

— Мать владела пятью квартирами, две из них находятся в курортных городах, — вздохнула Вероника. — Как она умудрилась их купить? Не спрашивайте, не знаю. Подозреваю, что в советские годы она обзавелась золотом, а в перестройку воспользовалась смутным временем и обменяла драгметалл на жилье. Мать сдавала свои квадратные метры, имела солидный доход.

— В Москве у нее три двушки в приличных районах, — не утихала я, — четырехкомнатная на Черном море в районе Коктебеля и уютные апартаменты в Болгарии.

— А вы живете в убогой избенке, — покачал головой Костин, — на служебной площади. Первый этаж — кухня плюс гостиная, но в ней постоянно посетители зверинца толкутся, так как ваша работа их чаем с пирогами угощать. А на втором этаже две маленькие комнатушки. Санузел один. Не роскошные условия.

— Вы молодец, не бросили больную мать, — похвалила я Веронику, — и муж ваш тоже герой. Не каждый согласится жить с тещей, да еще с безумной. Почему вы не поехали в какую-нибудь из квартир вашей матушки? В Москве жить удобнее, бытовые условия лучше.

Ника погасила раздражение и грустно объяснила:

— У меня в столице своего жилья нет, а мать свое сдавала, договоры были подписаны, людей не выселишь. Обычно у стариков постепенно проблемы с памятью стартуют. Сначала они просто забывчивыми становятся… Не сразу маразм наступает. А у нас вмиг! Мама перенесла инсульт, вышла из больницы, и понеслось.

— Да уж! — сочувственно кивала я. — Хорошо хоть, она могла сама себя обслужить, в туалет ходила.

Вероника махнула рукой:

— В последний год она жила только с памперсами.

Костин вскинул брови:

— Неприятно. Почему вы бросили институт? Учились в медицинском, прекрасно успевали, были отличницей. До третьего курса не было никаких проблем. Потом — раз! Академический отпуск, после которого вы не восстановились в вузе. Заболели чем-то серьезным?

Вероника резко выпрямилась.

— Мне надоело ваше любопытство. До свидания!

Володя вынул из сумки айпад.

— Игорь Николаевич Терентьев. Имя это вам знакомо?

Вероника вздрогнула.

— Нет!

Костин с укоризной посмотрел на нее.

— Глупо так себя вести. Да, обычному обывателю сложно докопаться до истины, документы закрыты, но мой сотрудник имеет к ним доступ. Игорь Николаевич Терентьев единственный муж Анфисы Ивановны, ваш законный отец. До двадцати лет в ваших документах значилось: Вероника Игоревна Терентьева. Потом Анфиса Ивановна оформляет развод с Игорем Николаевичем. Возвращает себе девичью фамилию Буркина. Дочери тоже делают новый паспорт, теперь она Вероника Ивановна Буркина, и дочь круто меняет свою жизнь: уходит из института. Господин Терентьев ведет себя безукоризненно, он не претендует ни на какое совместно нажитое имущество. Что такое совершил Игорь Николаевич, если и супруга, и ребенок от него отказались?

Вероника отвернулась к стене.

— Сами знаете.

— Да, — согласился Володя, — но хочется от вас услышать. Если вы не желаете, я сам справлюсь. Ваш отец, простой отоларинголог, работал в поликлинике. Тихий, скромный человек, прекрасный семьянин. Его очень любили пациенты, Игорь Николаевич никогда не брал денег у больных, относился к ним внимательно. Опытный специалист! У него была тьма благодарностей от тех, кого он вылечил. Мало того, Терентьева обожали соседи, они тащили ему собак-кошек с отитами. Игорь Николаевич не гнушался помогать и животным.

Семья жила скромно. Ни Анфиса, ни Вероника не выделялись роскошными нарядами, машина у Игоря была простенькая. Квартира, правда, трехкомнатная, но в ней никакой роскоши не было. Еще изба в деревне, там жила мама Терентьева. В начале девяностых на Анфису Ивановну свалилось огромное наследство. Деньги ей оставил родной отец Иван Буркин, который во время Отечественной войны попал в фашистский лагерь смерти и там выжил. Заключенных в сорок пятом году освободили американцы. Папаша испугался, что его на родине посчитают предателем, отправят на лесоповал, и попросился в США. А его жена, мать Анфисы Ивановны, получила еще в начале войны похоронку и понятия не имела, что супруг томился в бараке, а впоследствии оказался за океаном. Да и Анфиса ничего не знала до совсем взрослых лет, думаю, она была шокирована известием, что Иван Иванович жил за тридевять земель от супруги и дочки и ни разу не дал о себе знать. Впрочем, он объяснил свою позицию. К завещанию прилагалось письмо, в котором бывший лейтенант написал, что боялся репрессий, которые обрушились бы на Анфису и жену, если выяснится, что он не погиб в честном бою. Военных, которых брали в плен, в СССР считали предателями, и если они отказывались возвращаться на родину, то были вдвойне мерзавцами. Их семьям приходилось несладко, жен увольняли и не брали на хорошую работу, дети не могли поступить в институт…

Но в начале девяностых коммунистического режима уже не стало. Поэтому Иван Иванович Буркин, который преуспел в Америке, написал завещание на Анфису, у перебежчика исчез страх.

Госпожа Терентьева никак не афишировала, что стала очень богатой дамой. Даже те, кто с ней тесно общался, ничего не знали. Анфиса Ивановна быстро и с умом потратила все деньги, приобрела много недвижимости. И все у семьи шло хорошо, пока ее главу не арестовали. Тихий ласковый доктор оказался руководителем широкой сети мошенников по всей стране. Его «бойцы» обманывали пенсионеров, прикидывались представителями медцентров, звонили пожилым людям домой, врали про их смертельные заболевания, которые можно вылечить только ну очень дорогим лекарством. Естественно, купить его следовало из-под полы у «доброго» врача. Или рассказывали о волшебном средстве, якобы оно могло омолодить стариков при длительном приеме. Предлагали купить за бешеные тысячи приборы от разных хворей… Надо ли объяснять, что лекарства и всякие приспособления стоили в реальности копейки и никому не шли на пользу? Более того, некоторые покупатели умерли, потому что перестали употреблять жизненно необходимые препараты, заменили их БАДами. Терентьев опутал своей сетью почти всю Россию, создал мощную организацию, дружил с главарями крупных преступных группировок. Следственная бригада знала — Иван Буркин не присылал из Америки семье свой капитал. Деньги принадлежали Терентьеву, он их так легализовал. Но подозревать и доказать — разные понятия. История с отцом Анфисы была стопроцентной правдой. Попал ее папенька в плен? Да. Сидел в концлагере? Да. Уехал в Америку? Да. Имел там бизнес? Да. Составил завещание на дочь? Да. Все подтверждалось документами.

Следователю оставалось только ногти грызть да говорить вечером жене на кухне:

— Не первым мерзавец Терентьев до этого додумался. До него схема была разработана. Находят за бугром родственника, кладут деньги на его счет, а тот потом завещает капитал тому, кто свои средства ему послал. И проверить это невозможно. В Америке свои законы, ФБР с нами неохотно сотрудничает. На запрос из Москвы о передвижении средств на счету американского гражданина Ивана Буркина нам дулю покажут. Игоря Терентьева закатают далеко, да он, подонок, свои капиталы успел легализовать, как американское наследство. За пару лет до посадки мошенник летал в США, аж три недели там провел. Его пригласили на медицинский конгресс. Уж не знаю, как он на конгрессе доклады слушал, а потом в Америке отдыхал. Но я уверен: именно тогда он и договорился со стариком тестем. Жена с дочкой стали жить припеваючи, и ничего у них сейчас нельзя отобрать.

— Стойте, стойте, — зачастила я, — тут какая-то ошибка. Вероника, мне вы рассказывали, что ваш папенька и брат Маргариты Федоровны владели кинотеатром, который в ночное время работал как клуб для своих. Потом ваш отец развелся с женой, уехал в Америку, там стал крутым бизнесменом, заключил новый брак, старой семье не помогал. А вот дядя Сеня, брат тети Риты, присылал сестре много денег…

— Враки, — перебил меня Костин, — красивая охотничья история. Но почему тебе солгали: Ника не хотела сообщать окружающим, что является дочерью преступника, который умер на зоне. И про деньги из США правда, только их получала не Маргарита от брата, а Анфиса благодаря хитрости Игоря Терентьева. А у Борисовой и брата-то нет. И не было никогда. Она первый отель открыла благодаря наследству Льва Валентиновича, потом ее сын женился на Елизавете, у которой имелись свои деньги. И поехало! У матери и жены Валентина определенно есть бизнес-талант, они целую сеть отелей создали.

— Понимаю, по какой причине Веронике не хочется вспоминать Терентьева, — согласилась я. — Но зачем лгать про мифического брата Риты? Это лишено всякого смысла.

— Не в каждой фантазии есть смысл, порой врут ради вранья, просто удовольствие получают, — заметил Володя. — Думаю, госпожа Буркина хотела принизить заслуги Елизаветы, дать ей понять: не Лиза стала корнем успеха сети «Теремок», а деньги, которые ее свекрови брат подарил. Встречаются люди, которые называют себя друзьями, а на деле полны зависти к приятелю. Им ваше процветание поперек горла, хочется комок грязи в того, кто на коне, швырнуть. Но давай вернемся в прошлое.

Как только мужа задержали, Анфиса подала на развод, поменяла фамилию, а дочери еще и отчество, продала квартиру, перебралась на новое место жительства. Супруга она не посещала, продукты-письма ему не передавала. До суда Игорь Николаевич находился в следственном изоляторе. Документы о посещении «сидельцев» и всякая информации о том, как они себя ведут, хранятся в архиве. Терентьеву регулярно приходили посылки, их отправляла некая Екатерина Семеновна Иванова. Маленькая деталь. На момент, когда за Игорем с лязгом захлопнулась железная дверь камеры, милейшая Катенька справила сто седьмой год рождения и уже десять лет как находилась в царствии небесном. Можно предположить, что криминальные авторитеты, друзья Терентьева, не бросили Игоря, помогли и ему, и жене, и дочке. Чем иначе объяснить проведенный за неделю обмен квартиры, молниеносный развод, быструю смену паспортов? Думаете, Анфиса просто заплатила деньги? Конечно, ей пришлось раскошелиться. Хорошо иметь толстые рубли, но их одних мало. Надо знать, кому и сколько отсчитывать. Судя по всему, у Фисы были правильные советчики и покровители. Игорю Николаевичу отвесили долгий срок, отправили его далеко. А потом еще добавили за драку, в которой погибли несколько заключенных. Ваш отец умер несколько лет назад, так и не увидев свободы.

Вероника молча слушала Костина, а тот все говорил:

— Вы, Ника, могли стать врачом. Ваши сильные покровители, те, кто вмиг уладил дело с документами и недвижимостью, могли легко отправить вас в другой город, хоть в Питер, например, где вас никто не знал и не удивился бы внезапной смене фамилии. Замуж можно фиктивно выйти, получить новый паспорт, затем без шума развестись и жить дальше Сидоровой, Петровой, Кузнецовой. Почему же ни один из этих вариантов вы не использовали? Отчего лишили себя высшего образования? Да потому, что вы в год посадки отца страстно влюбились.