Глава 20
Спустя некоторое время на одном из московских шоссе на обочине обнаружили труп девушки со следами жестоких пыток. На нем лежала записка: «Наказана». Личность убитой установили быстро: Олеся Леонидовна Николаева, двадцати восьми лет, москвичка, жена Валерия Сергеевича, дизайнера сумок. Николаев шил по заказам клиентов сказочно красивые сумки, его работы отличались дорогими материалами, эксклюзивной фурнитурой, великолепным качеством. Почему же его изделия не появлялись на мировых подиумах и не блистали на куда более скромных московских неделях моды? Ответ прост: молодой человек создавал фейки. Заказчица показывала фото баснословно дорогого клатча от всемирно известного бренда и просила сделать ей копию. Валерий брался за работу, и в кратчайший срок модница получала желаемое. «Родное» изделие стоило немереных денег в валюте, Николаев дороже ста пятидесяти тысяч рублей за свои творения не просил. Догадываетесь, что все его клиентки отнюдь не бедные девочки? Как правило, это были любовницы богатых мужчин, которые не готовы удовлетворять все капризы временной бабы. Жене или дочери они купят дорогой аксессуар, а для очередной пассии пожалеют денег. О находке на шоссе пронюхала желтая пресса, об изуродованном трупе Олеси написали разные издания. Это была уже вторая личная трагедия мастера за год. Не так давно он лишился и матери, Наталья Николаевна перенесла инсульт и слегка помутилась умом. Физическую активность она сохранила, а вот разум потеряла, превратилась в трехлетнего ребенка. Сын нанял дневную сиделку, перевез мать в свою квартиру. Олесе пришлось по ночам вставать к свекрови, потому что та снимала памперсы, пачкала постель. Могла за полночь вскочить и начать бить все, что попадет под руку. Тяжело с такой больной, Олеся здорово уставала и стала просить мужа хоть на время отправить свекровь в специализированное учреждение. Но Валерий отвечал:
— Никогда не брошу маму.
— Вот и ухаживай за ней сам, красивые заявления о любви делаешь, а по ночам-то дрыхнешь, я грязь убираю, — крикнула во время очередной ссоры жена, разозлилась, убежала из дома и осталась ночевать у подруги.
Утром Олеся вернулась в квартиру и увидела, что ни супруга, ни свекрови нет. Николаева обрадовалась, она решила, что скандал возымел действие. Сын повез Наталью Николаевну в пансионат.
Но вскоре выяснилась правда. Вечером Валерий, как всегда, крепко заснул. А утром обнаружил мать едва живой. Пока сын пребывал в объятиях Морфея, Наталья Николаевна пошла бродить по квартире, открыла аптечку и съела массу таблеток. Еле-еле бедолагу откачали. Николаев был морально раздавлен, плакал, просил у супруги прощения, каялся: «Я взвалил на тебя заботу о своей матери, а сам дрых. Из-за собственной лени чуть сиротой не остался». Жена снова принялась ухаживать за свекровью, но та вскоре умерла от очередного инсульта. И вот теперь Олесю жестоко убили. Даже циничные газетчики не стали злорадствовать на ее похоронах.
Колыванов понял, что у него серийный маньяк. Убийства Николаевой и Фишкиной мало чем отличались друг от друга: табличка, пытки, веревка… Колыванов начал искать связь между Олесей и Матреной, но у женщин не было ничего общего: фитнес-зал, СПА-салон, кафе, работа, подруги — все разное. Но Родион понимал: связь определенно есть, просто он ее пока не обнаружил. В процессе поисков убийцы Олеси следователь нашел того, кто отравил Наталью Николаевну. Вера Груздева, лучшая подруга Олеси, у которой та спала на диване в гостиной, когда ушла из дома, рассказала следователю, что ночью видела, как Николаева вылезает в окно. Квартира Веры расположена на первом этаже блочного дома, поэтому никаких трудностей Олеся не испытала.
Утром Вера, не справившись с любопытством, поинтересовалась:
— Куда ты после полуночи шастала?
— Тебе показалось, — твердо ответила Олеся.
Вера обиделась и решила более никогда не помогать Олесе. Между лучшими подругами не должно быть тайн. На следующий день после поминок свекрови Николаева заявилась к Груздевой с бутылкой и предложила:
— Давай выпьем за упокой сумасшедшей Наташки.
На втором бокале Вера заметила:
— Наконец-то Наталья Николаевна тебя в покое оставила.
Олеся расхохоталась, вытащила из пакета еще одну бутылку, окончательно окосела и выболтала правду. Да, она вылезала в окно, знала, что Вера крепко спит и не заметит отсутствия гостьи. Олеся вернулась домой в уверенности, что супруг храпит. А разбудить Валерия и пушка не смогла бы. Жена взяла в аптечке сильнодействующее снотворное, развела некоторое количество в воде, растолкала свекровь, напоила и ушла к подруге, не забыв устроить беспорядок. Она расшвыряла всю аптечку, раскидала коробочки из-под пилюль, содержимое вытряхнула на пол, разлила капли… Ни Валерий, ни врачи не усомнились, что Наталья Николаевна сама набезобразничала, наелась медикаментов, пока сын безмятежно спал.
— Хотела показать ему, что случается, если ночью о мамашке не заботишься, — смеялась Олеся. — Да и Наташке лучше было умереть, сама не живет и другим не дает. Валерке полезно чувствовать себя виноватым, а то он на меня вечно Полкана спускает. То его драгоценная мамочка лбом о спинку кровати треснулась, то зубную пасту съела, то схватила горячую крышку от кастрюли и обожглась. Я думала, что Наташка точно тю-тю! Но ее откачали. Нет, это как? Нормальных людей спасти не могут, а тех, кому в гроб пора, на щелчок вылечивают. Ну ничего! Теперь она далеко и навсегда уехала! Гуд-бай, бабка, не возвращайся.
Вера вытаращила глаза:
— Ты ее убила!
— Не, она плохая совсем была после таблеток, — пьяно захихикала Олеся, — недолго куковала.
Родион решил, что Олеся где-то еще приняла спиртное и изложила историю кончины свекрови не только лучшей подруге, но и другому человеку, а тот решил ее наказать.
Преступника следовало искать среди знакомых Олеси.
Колыванов начал копаться в ее телефонной книжке, и тут его осенило! Свекровь Николаевой лежала в той же клинике, где лечилась мать грабителя Ильи. Вот только врачи у них оказались разные. Мать Нестерова лечил Михаил Аркадьевич Зальц, он умер вскоре после того, как женщина выписалась. А Наталья Николаевна с первым инсультом была под наблюдением Валентина Львовича Бракова. Выпив много снотворного, она попала сначала в токсикологию, а затем к тому же кардиологу.
Колыванов, как бигль, ринулся по следу и вмиг увидел, что мужа Матрены Фишкиной успешно вылечил от инфаркта… Валентин Львович. Он же пытался спасти бедного мужчину и во второй раз, но не получилось. Матрена и Олеся имели похожие ранения.
Колыванов стал пристально изучать личность кардиолога, собрал о нем много информации и понял: круг замкнулся. Родион побеседовал с матерью Нестерова, та призналась, что доктор Зальц вызвал для консультации Бракова. А Валентин потребовал честно рассказать, по какой причине дама так сильно нервничала, что у нее сердце не выдержало. Конкретно заявил: «Говорите, иначе я вам не помогу», и она сообщила врачу: первый инфаркт ее хватил, когда она случайно узнала, что сын грабит женщин. Но ведь не сдавать же кровиночку в полицию?! Валентин Львович мог взять телефон Михаила Аркадьевича и сделать с него звонок Илье. Браков постоянно бегает по зданию, у него много больных, он за них душой радеет, часто выговаривает родственникам:
— Я велел вам тщательно следить за своей мамой, шоколад для нее яд! И пожалуйста! Она опять в реанимации из-за того, что съела коробку ассорти… Вы убийца! Позволили пожилой женщине отравиться!
О скандалах Бракова с родственниками больных слагали легенды. Характер у доктора был непростой. Больным от него тоже доставалось на орехи. На тех, кто отказывался принимать лекарства, говорил: «Не хочу травить организм химией, лучше травку попью», врач накидывался крокодилом:
— Давайте! Ешьте сено! Но помните, до того, как человечество изобрело химические соединения, все королевские дворы, да и простые граждане, чудесно убивали друг друга «травками». Отлично у них это получалось.
Резкость, истеричность, злопамятность, гневливость — все это и еще многое другое Валентину Львовичу прощали за умение безошибочно ставить диагноз и назначать единственное правильное в данном случае лечение. В клинике его называли гением, сравнивали с главным героем сериала «Доктор Хаус». Чем больше Колыванов думал о Бракове, тем яснее понимал: с ним надо поговорить. И в конце концов он отправил сотрудников в клинику к доктору. Того не оказалось на месте, секретарь главврача сообщила, что врач на консультации в другой больнице. Какой? Она не в курсе. Люди Колыванова ждали Бракова, потом один из них случайно услышал, как помощница тихо сказала одной из медсестер:
— Валентина Львовича не будет сегодня. Я его предупредила, что тут следователи. Незачем ему с ними общаться. Они взяточники все и мерзавцы. Оборотни в погонах. Дома он.
Это насторожило полицейских, они отправились к кардиологу домой и полчаса топтались под дверью. Жена Бракова оказалась маниакально подозрительной, открыть створку она не отказывалась, — потребовала показать документы, звонила начальству, выясняла, работают ли сотрудники с такими фамилиями, не мошенники ли они. Но в конце концов все-таки впустила полицию. Бракова увезли.
Во время разговора Валентин Львович потерял самообладание и вылетел из кабинета Родиона с воплем:
— …!..!.. Они меня считают маньяком!..!..!
В коридоре толпились люди, одна из женщин живо принесла вспотевшему от злости Валентину воды, тот швырнул стакан в дежурного, заорал, пообещал отрезать парню сами догадайтесь что, вел себя безобразно. Ясное дело, доктора скрутили прибежавшие на шум сотрудники. Колыванов несказанно обрадовался поведению Бракова. У Родиона не было ни малейших улик, чтобы задержать кардиолога. Лишь «чуйка», которая ему подсказывала: Валентин явно замешан в убийствах. Но «чуйку» к делу не пришьешь. Следователь был обязан отпустить врача, и тут последний устроил дебош. Тихо радуясь неумению врача держать себя в руках, Колыванов засунул его в обезьянник, как лицо, напавшее на сотрудника полиции при исполнении служебного долга.
Услышав последнюю фразу, я захихикала.
— Что тебя развеселило? — не понял Вовка.
— Напавшее лицо, — объяснила я, — а остальные части тела: руки, ноги, туловище в нападении не участвовали?
— Не смешно, — поморщился Костин, — по этой статье можно ого-го как сесть. Колыванов подумал: врач нервный, посидит за решеткой, глядишь, опять возмутится и в порыве ярости сболтнет лишнее. Но вышло иначе, чем Родя рассчитывал. Естественно, в больнице вмиг узнали, что Браков сидит в камере. Коллектив накатал письмо руководству МВД, медики потребовали прекратить травлю врача. Но Колыванов не сомневался: Валентин Львович что-то скрывает. И вдруг! Через день на шоссе неподалеку от Полынова находят тело Ларисы Гурковой. С табличкой «Наказана». На трупе остались следы жестоких пыток, таких же как у предыдущих жертв. Эксперт дал заключение: все они с большой долей вероятности нанесены одной рукой. И что прикажете подумать? Взяли не того! Настоящий преступник на свободе! Бракова отпустили, из полиции он вышел свободным человеком.
