Глава 9
Фермер Фред открыл дверь: на пороге столпились все зверята Мохнатой лощинки. «Мы нигде не можем найти ни мистера Зайку, ни Крысика Кристофера!» – закричали они.
Из книги «Приключение мистера Зайки»
– Ну наконец-то! – воскликнула Злокозния, стряхивая с себя веревки. – Мне отчего-то казалось, что крысы могли бы перегрызть путы и побыстрее.
– Они воспользовались ножом, – напомнил Кийт. – А тебе стоило бы сказать «спасибо»!
– Да, да, скажи им, что я очень признательна, – отозвалась Злокозния, поднимаясь на ноги.
– Вот сама и скажи.
– Извини, но я… я стесняюсь разговаривать с крысами.
– Понимаю, – промолвил Кийт. – В тебе с детства воспитывали ненависть к крысам, потому что они…
– Да нет, дело не в том, – отмахнулась Злокозния, подходя к двери и приникая к замочной скважине. – Просто это так… по-детски. Сплошное уси-пуси. Прямо как… в «Мистере Зайке».
– В «Мистере Зайке»? – заверещала Персики. Действительно заверещала: эти ее слова прозвучали тихим взвизгом.
– При чем тут «Мистер Зайка»? – спросил Кийт.
Злокозния пошарила в кармане и вытащила сверток с погнутыми булавками.
– Да это книжонки такие, за авторством какой-то дурищи, – объяснила она, тыча булавкой в замок. – Бредовая чушь для малышни. Там есть крыса, заяц, и змея, и курица, и сова, и все они носят одежду и разговаривают с людьми, и все такое миленькое-сладенькое-уютненькое, что аж тошнит. А представляешь, мой отец хранит все это барахло с тех самых пор, как сам был ребенком! «Приключение мистера Зайки», «Мистер Зайка очень занят», «Догадливый Крысик Кристофер»… когда я была маленькая, папа читал мне вслух все до одной, а ведь там даже ни одного интригующего убийства нет!
– Пожалуй, тебе лучше заткнуться, – посоветовал Кийт. На крыс он даже взглянуть боялся.
– Никаких тебе подтекстов, никакой социальной сатиры… – продолжала зудеть Злокозния. – Единственное, что там вообще произошло, – это Уточка Урсула потеряла туфельку – утка потеряла туфлю, ты вдумайся! – на протяжении всей сказки эту туфлю где только ни искали, и в конце концов пропажа обнаружилась под кроватью. И вы называете это саспенсом? Я – нет. Если так уж надо сочинять нелепые истории про зверюшек, которые притворяются людьми, так можно хотя бы добавить немножечко интересного насилия…
– Ох ты ж ешкин кот, – вздохнул Морис из-за решетки.
Кийт наконец набрался храбрости посмотреть вниз. Персики и Фасоль Опасно-для-Жизни исчезли.
– Понимаешь, у меня язык так и не повернулся им сказать, – промолвил мальчик, ни к кому конкретно не обращаясь. – Они думали, это все правда.
– В Мохнатой лощинке – возможно, – отозвалась Злокозния, выпрямляясь. Замок наконец-то щелкнул. – Но не здесь. Ты вообще представляешь себе человека, который придумал этакое название на полном серьезе? Ну, пошли.
– Ты их огорчила, – промолвил Кийт.
– Слушай, может, мы отсюда, наконец, выберемся, пока крысоловы не вернулись? – рявкнула Злокозния.
«Проблема этой девчонки в том, что она вообще не умеет прислушиваться к чужим интонациям, – подумал Морис. – Вообще не умеет прислушиваться, если на то пошло».
– Нет, – сказал Кийт.
– Что – нет?
– Нет, я никуда не пойду, – пояснил Кийт. – Тут происходит что-то скверное: куда страшнее, чем туповатые жулики, ворующие еду.
Дети снова заспорили. Морис наблюдал. Люди, говорите? И ведь считают себя венцами творения! Не то что мы, коты. Мы-то знаем, кто тут венец творения. Вы когда-нибудь видели, чтобы кошка кормила человека? Что и требовалось доказать.
– Как эти двуногие разорались, – прошипел в его голове тихий голосок.
«Это, никак, моя совесть?» – предположил Морис. Его собственные мысли откликнулись: «Что, я? Нет. Кстати, с тех пор как ты признался насчет Приправы, мне здорово получшало». Кот неуютно переминался с одной лапы на другую.
– А, ну ладно, – прошептал он, глядя на собственное пузо. – Приправа, а это, часом, не ты?
Морис тревожился на этот счет с тех самых пор, как осознал, что сожрал Измененного. У них ведь есть голоса, так? Предположим, ты одного схарчил? Значит, его голос остался внутри тебя? А что, если… призрак Приправы до сих пор разгуливает внутри него? Прямо хоть спать теперь не ложись, а то мало ли что приснится…
– Нет, – произнес голос, подобный шуму ветра в далеких деревьях. – Это я. Я… ПАУК.
– Ах, паук, значит? – прошептала Морисова мысль. – Паука я одной лапой могу прихлопнуть, даже если три остальных связать мне за спиной.
– Не паук. ПАУК.
Это слово внезапно отозвалось болью. Прежде такого не было.
– А теперь я у тебя в ГОЛОВЕ, кот. Коты, кошки такие же мерзкие, как собаки, гаже, чем крысы. Я у тебя в ГОЛОВЕ, и я больше не УЙДУ.
У Мориса дернулась лапа.
– Я буду жить в твоих СНАХ.
– Слушай, я тут просто мимо проходил, – отчаянно зашептал Морис. – Мне лишние проблемы не нужны. Я ненадежен! Я же кот! Я бы такому, как я, не доверял, а я и есть я! Просто выпусти меня на свежий воздух, и только меня и видели – тю-тю, как ветром сдуло, или, в создавшихся обстоятельствах, как водой смыло, ищи-свищи!
– Ты не хочешь УБЕГАТЬ!
«Точно, – подумал Морис, – я убегать не хочу… Погоди-ка, хочу! Еще как хочу!»
– Я – кот! – пробормотал он. – И никакой крысе меня подчинить не удастся. Ты ж уже пытался!
– Да, – раздался голос Паука, – но тогда ты был СИЛЕН. А теперь твой жалкий умишко бегает по кругу и хочет, чтобы кто-то думал за него. Я могу думать за тебя.
Я могу думать за ВСЕХ.
Я всегда буду с тобой.
Голос затих.
«Ясно, – подумал Морис. – С Дрянь-Блинцбургом пора прощаться. Концерт окончен. У крыс есть другие крысы, и даже эти двое человеков нашли друг друга, а у меня есть только я, и хотелось бы мне вытащить себя куда-то, где со мной не будут разговаривать незнакомые голоса».
– Прошу прощенья, – возвысил он голос. – Мы вообще уходим или как?
Двое человеков оглянулись на решетку.
– Что? – не понял Кийт.
– Я бы предпочел уйти, – пояснил Морис. – Вытащи эту решетку, будь другом! Она насквозь проржавела, на соплях держится. Вот молодчина! А теперь берем лапы в руки…
– Морис, они вызвали дудочника, – промолвил Кийт. – А Клан разбежался по всему городу. Дудочник будет здесь уже утром. Настоящий дудочник, Морис. Не притворщик вроде меня. А у настоящих есть волшебные дудочки. Ты хочешь, чтобы на твоих глазах наших крыс постигла такая участь?
Новообретенная совесть отвесила Морису хорошего пинка.
– Ну, не то чтобы на глазах, нет, – неохотно промолвил он. – Нет, пожалуй, лучше не надо.
– Ясно. Значит, убегать не будем, – подвел итог Кийт.
– О? А что же мы будем делать? – осведомилась Злокозния.
– Мы поговорим с крысоловами, когда они вернутся, – сказал Кийт, задумчиво глядя в пространство.
– А с чего ты взял, что они захотят с нами разговаривать?
– Потому что если они не расскажут нам всего, они умрут, – объяснил Кийт.
Крысоловы вернулись двадцать минут спустя. Дверь здания Гильдии отперли, распахнули, пинком захлопнули снова. Крысолов № 2 еще и засовы задвинул.
– Ты, помнится, говорил, какой славный у нас вечер намечается? – буркнул он, привалившись к двери и тяжело дыша. – А расскажи-ка еще раз, потому что я, похоже, что-то пропустил.
– Заткнись! – рявкнул Крысолов № 1.
– Мне дали в глаз.
– Заткнись.
– И я, кажется, бумажник посеял. Двадцать долларов поминай как звали!
– Заткнись.
– И я не успел собрать в яме уцелевших крыс!
– Заткнись.
– И собак мы там тоже бросили! Некогда было их отвязывать! Их наверняка сопрут!
– Заткнись.
– А что, крысы часто по воздуху летают? Или это тайное знание доступно только подопытным, то есть, прости, самым что ни на есть опытным крысоловам?
– Я тебе сказал – заткнись?
– Сказал.
– Вот и заткнись. Ладно, мы сваливаем. Прямо сейчас, немедленно. Забираем все деньги, стибрим на пристани какую-нибудь лодчонку, и привет! О’кей? Бросаем все, что не успели продать, и делаем ноги.
– Вот прямо так? Завтра ночью вверх по реке приплывет Безрукий Джонни с дружками забрать следующую партию, и…
– Билл, мы уходим. Тут запахло жареным.
– Вот прямо так все бросаем и уходим? Он нам должен две сотни бакс…
– Да! Вот прямо так все бросаем и уходим! Пора в путь! Игра окончена, карты раскрыты… Знает кошка, чье мясо съела! Эгм… Это ты сказал?
– Что сказал?
– Это ты только что сказал: «Эх, если бы!»?
– Я? Нет.
Крысолов обвел взглядом подсобку. Никого.
– В общем, ладно, – промолвил он. – Ночка выдалась долгая. Слушай, когда дело швах, надо бежать. Ясно как дважды два. Просто уходим, лады? Когда за нами явятся, хочу, чтоб нас тут уже не было. А вот встречаться с дудочниками я точно не хочу. Они народ ушлый. Везде свой нос суют. И стоят целое состояние. Люди начнут задавать вопросы, а я бы предпочел, чтобы вопрос они задавали один-единственный: «Куда это подевались крысоловы?» Понимаешь? Умный человек всегда знает, когда выйти из игры. Ну, чего раскис, а?.. Что ты такое сказал?
– Кто, я? Да ничего. Может, по чашке чая? После чашки чая тебе сразу полегчает.
– Это разве не ты сказал: «сам ты киса»? – уточнил Крысолов № 1.
– Я просто спросил: чаю хочешь? Честно! С тобой все в порядке?
Крысолов № 1 пристально воззрился на приятеля, словно пытаясь понять, не врет ли тот. И наконец сказал:
– Да, да, все путем. Сахару три ложки, будь так добр.
– Вот и правильно, – одобрил Крысолов № 2, отмеряя сахар. – Уровень сахара в крови нужно поддерживать. О здоровье забывать не след.
Крысолов № 1 взял кружку, отхлебнул чая и задумчиво уставился на взболтанный напиток.
– Как мы вообще дошли до жизни такой? – рассуждал он вслух. – Ну, я про все про это, сам понимаешь! Иногда я просыпаюсь в ночи и думаю: что за глупость несусветная, а потом прихожу на работу, и все снова кажется, ну, вполне разумным. В смысле, тырить еду, вину возводить на крыс, да, и разводить крупных бойцовых крыс для крысиной травли, и притаскивать назад выживших, чтобы вывести еще более крупных, да, но… прямо и не знаю… раньше я детишек не связывал, я не из таковских…
– Но мы ж целую кучу деньжищ заработали!
– Ага. – Крысолов № 1 поболтал чай в кружке и сделал большой глоток. – Наверное, в этом все и дело. Это какой-то новый чай, что ли?
– Нет, самый обычный «Лорд Грин», как всегда.
– На вкус какой-то странноватый. – Крысолов № 1 осушил кружку и отставил ее на скамью. – О’кей, пошли заберем…
– Пожалуй, довольно, – раздался голос сверху. – А теперь ни с места и слушайте меня. Если попытаетесь убежать – вы умрете. Если будете слишком разговорчивы, вы умрете. Если будете ждать слишком долго, умрете. Если будете умничать – умрете. Вопросы есть?
С балок сорвались и закружились в воздухе несколько клочьев пыли. Крысоловы запрокинули головы. Сверху вниз на них смотрела кошачья морда.
– Да это ж треклятый кошак того парнишки! – воскликнул Крысолов № 1. – А я говорил тебе, он как-то странно на меня пырился!
– На вашем месте я бы смотрел не на меня, – непринужденно обронил Морис. – Я бы лучше посмотрел на крысиный яд.
Крысолов № 2 обернулся к столу.
– Эй, кто спер часть отравы? – воскликнул он.
– Ой, – ойкнул Крысолов № 1. Этот соображал куда быстрее.
– Спер? – возмутился кот с высоты. – Мы ничего не прем. Это же воровство. Мы просто переложили яд в другое место.
– Ой, – выдохнул Крысолов № 1, плюхаясь на табуретку.
– Это опасная штука! – заорал Крысолов № 2, озираясь в поисках чего-нибудь тяжелого. – Ты не имеешь права его трогать! Ну-ка, сейчас же говори, где яд?
Крышка люка в полу с грохотом откинулась. Из дыры показалась голова Кийта. Под изумленными взглядами крысоловов мальчуган вскарабкался вверх по приставной лестнице.
Он держал в руках смятый бумажный пакет.
– О нет, – застонал Крысолов № 1.
– Что ты сделал с ядом? – взвыл Крысолов № 2.
– Ну, раз уж вы сами об этом заговорили, – откликнулся Кийт, – кажется, я пересыпал его в сахар.
Гуталин очнулся. Спина его пылала огнем, он задыхался. Он чувствовал, как челюсти капкана давят на него всей своей тяжестью и как чудовищные стальные зубы впиваются ему в брюхо.
«Странно, что я жив, – думал он. – Лучше б я умер сразу».
Крыс попытался приподняться: стало еще хуже. Он тяжело осел на пол; боль еще немного усилилась.
«Попался, как крыса в ловушку», – думал он.
«Интересно, какая это модель?»
– Гуталин?
Голос доносился откуда-то чуть сбоку. Гуталин попытался ответить, но каждое движение, даже самое легкое, все глубже заталкивало его в стальную пасть.
– Гуталин?
Гуталин слабо пискнул. Слова причиняли слишком резкую боль.
В сухой темноте заскребли лапки: шаги приближались.
– Гуталин!
Пахло Питательной.
– Гнх, – с трудом выдавил из себя Гуталин, пытаясь повернуть голову.
– Ты попал в капкан!
Это было уже слишком: Гуталин не удержался, пусть даже каждое слово отзывалось невыносимой мукой.
– Да… неужели?
– Я сбегаю за С-Сардинами, ладно? – пролепетала Питательная.
Гуталин чуял: в крыске нарастает паника. А времени на панику не было.
– Нет! Скажи… мне… – тяжело прохрипел он, – …капкан… какого… типа?..
– Эгм… эгм… эгм… – забормотала Питательная.
Гуталин сделал глубокий вдох, огнем опаливший его внутренности.
– Думай головой, ты, жалкое создание, которое и нагадить толком не умеет!
– Эгм, эгм… он весь проржавел… эгм… Повсюду ржавчина! Похож на… эгм… может статься… эгм… «Спинолом»… – Позади послышалось металлическое царапанье. – Да! Я обкусала ржавчину! Тут сказано: «Спинолом» братьев Ньюджент, модель № 1», сэр!
Гуталин попытался сосредоточиться: неослабный, чудовищный нажим стальных челюстей сдавливал его все сильнее. Модель № 1? Старье! Старо как мир! Самой древней моделью, с которой он когда-либо имел дело, был «Усовершенствованный «Спинолом» № 7»! А в помощь ему только Питательная, полнейшая дрртлт, неумеха, у которой все четыре лапки – левые.
– Ты можешь… разобраться… как?.. – начал было Гуталин. Но перед глазами его уже замаячили пурпурные огни – целый туннель, залитый пурпурным светом. Крыс попытался еще раз, чувствуя, как медленно скользит навстречу огням.
– Ты… можешь… разобраться… как… пружина?..
– Он весь проржавел, сэр! – в голосе Питательной звенела паника. – Похоже, он с блокировкой раздвижного устройства, как «Большой Зубастик» Дженкинса и Дженкинса, сэр, но только без крючка на конце! А эта деталь зачем, сэр? Сэр? Сэр?
Боль постепенно уходила. Вот, значит, как оно бывает, сонно думал Гуталин. Слишком поздно. Она запаникует и сбежит. Мы все такие. В минуту опасности мы бросаемся бежать к первой же норе. Но это уже не важно. А ведь и впрямь похоже на сон, как выясняется. Волноваться не о чем. На самом деле даже приятно. Может, Большая Крыса Глубоко под Землей и вправду существует. Это было бы неплохо.
Гуталин блаженно уплывал в теплое безмолвие. Да, происходит много чего скверного, но где-то далеко отсюда, так что это уже не важно…
Рядом вроде бы послышался какой-то звук: крысиные когти заскребли по каменному полу. «Наверное, Питательная убегает, – подумала некая часть Гуталинова сознания. А другая часть возразила: – Может, это Костяная Крыса».
Эта мысль Гуталина не испугала. Здесь его ничего не пугало. Все плохое, что могло произойти, уже произошло. Гуталин чувствовал: если повернуть голову, он что-то увидит. Но просто парить в этом огромном и теплом пространстве было куда приятнее.
Пурпурный свет постепенно темнел до глубокой синевы, а в самом сердце синевы образовался черный кружок.
Похоже на крысиный туннель.
«Ага, вот где, значит, живет Большая Крыса, – думал Гуталин. – Это ее туннель. Как все оказалось просто…»
В центре туннеля возникла сияющая белая точка – она стремительно увеличивалась.
«Вот идет Большая Крыса, – думал Гуталин. – А ведь она, эта Большая Крыса, наверняка много всего знает. Интересно, что она мне расскажет?»
Светящаяся точка все росла и росла: теперь она и впрямь обрела крысиные очертания.
«Как странно, – думал Гуталин, пока синий свет угасал до черного, – выходит, это все правда. Значит, мы уходим в тунн…»
Послышался шум. Он заполнил собою весь мир. Вновь нахлынула чудовищная, невыносимая боль. А Большая Крыса закричала голосом Питательной:
– Я перегрызла пружину, сэр! Я перегрызла пружину! Она была совсем старая и ослабшая, сэр! Наверное, поэтому вас и не перерезало пополам, сэр! Вы меня слышите, сэр? Гуталин? Сэр? Я вот прямо взяла и перегрызла эту пружину, сэр! Сэр, вы все еще мертвы? Сэр?..
Крысолов № 1 спрыгнул со стула, стиснув кулаки.
По крайней мере, движение началось как прыжок. Но на полпути он зашатался. И снова тяжело осел, схватившись за живот.
– Ох, нет. Ох, нет. Мне сразу показалось, что чай странноват на вкус… – забормотал он.
Крысолов № 2 сделался бледно-зеленого цвета.
– Ты, пакостный гаденыш… – начал он.
– И даже не думай лезть на нас с кулаками, – предостерегла Злокозния. – Иначе никогда уже отсюда не выйдешь. А если нас обидеть, мы, чего доброго, позабудем, где оставили противоядие. У вас просто времени нет на то, чтоб с нами драться.
Крысолов № 1 снова попытался подняться, но ноги его не держали.
– Что это был за яд? – пробормотал он.
– Судя по запаху, тот, что крысы называют «номер три», – объяснил Кийт. – Он был в пакете под этикеткой «Серийный киллер!!!».
– Это крысы называют его «номер три»? – не понял Крысолов № 2.
– Они хорошо разбираются в ядах, – заверил Кийт.
– И они рассказали тебе про противоядие, да? – уточнил Крысолов № 2.
Крысолов № 1 негодующе зыркнул на него.
– Билл, мы же сами слышали, как они разговаривают. В крысиной яме, помнишь? – Он оглянулся на Кийта и покачал головой. – Не, – промолвил он. – Ты не похож на мальчика, который своими руками подсыпет человеку яда…
– А как насчет меня? – встряла Злокозния, подавшись вперед.
– Эта – может! Эта – все может! – заорал Крысолов № 2, цепляясь за локоть коллеги. – Она ненормальная, эта девчонка. Так все говорят! – Он снова схватился за живот и со стоном сложился вдвое.
– Ты что-то там насчет противоядия говорил, – промолвил Крысолов № 1. – Но ведь от «Серийного киллера!!!» противоядия нет!
– А я вам говорю, что есть, – заверил Кийт. – Крысы его нашли.
Крысолов № 2 повалился на колени.
– Умоляю, сжальтесь, молодой господин! Если не ради меня, то ради моей милой женушки и четырех прелестных ребятишек, которые останутся без папочки!
– Ты не женат, – напомнила Злокозния. – И детей у тебя нет!
– Но ведь в один прекрасный день могу и жениться!
– А что сталось с той крысой, которую ты унес в мешке? – спросил Кийт.
– Не могу знать, сэр. С крыши спустилась какая-то крыса в шляпе, схватила ту и улетела! – забулькал Крысолов № 2. – И тут еще одна крыса спрыгнула на арену, на всех наорала, куснула Джейко за… за непроизносимые, выскочила из ямы – и бежать!
– Похоже, с твоими крысами все в порядке, – промолвила Злокозния.
– Я еще не кончил, – продолжал Кийт. – Вы обкрадывали всех и каждого, а вину возводили на крыс, так?
– Да! Точно! Да! Это наших рук дело!
– Вы убивали крыс, – тихо произнес Морис.
Крысолов № 1 резко вскинул голову. Уж больно знакомая нота прозвучала в этом голосе. Такие голоса ему доводилось слышать рядом с крысиной ямой. Они иногда объявлялись в городе – типы в элегантных жилетах, у которых денег куры не клюют: они приезжали из-за гор, зарабатывали на жизнь игрой – а случалось, что и чужими смертями. У них еще такой взгляд особенный и особая манера речи. Их называли «джентльмены-убийцы». А джентльмена-убийцу лучше не злить.
– Да, да, так и есть, это мы, мы! – рыдал Крысолов № 2.
– Ты, Билл, говори, да не заговаривайся, – посоветовал Крысолов № 1, опасливо косясь на Мориса.
– А зачем вы это делали? – не отступался Кийт.
Крысолов № 2 переводил взгляд с босса на Злокознию, а с нее на Кийта, словно пытаясь решить, кого он боится больше.
– Ну, Рон сказал, что крысы все равно все жрут, – объяснил он. – Так что… Рон сказал, если мы избавимся от всех крыс, а еду сопрем сами, ну, это ж не совсем кража, правда? Скорее что-то вроде… перераспределения. Рон знаком с одним парнем; он ночами приплывает вверх по реке на барже и платит нам…
– Это дьявольская ложь! – рявкнул Крысолов № 1. А в следующий миг его затошнило.
– Но вы ловили крыс живьем и запирали их в клетках без еды, – продолжал Кийт. – Они питались друг другом, эти крысы. Зачем вы это делали?
Крысолов № 1 схватился за живот.
– Я уже чувствую: там что-то происходит! – всхлипнул он.
– Это все твои фантазии! – рявкнул Кийт.
– Правда?
– Ага. Ты что, совсем ничего не знаешь про яды, которыми пользуешься? Твой желудок начнет растворяться никак не раньше чем через двадцать минут.
– Ух ты! – восхитилась Злокозния.
– А вот после того, если захочешь высморкаться, твои мозги… ну, в общем, скажем так: тебе понадобится ну очень большой платок, – продолжал Кийт.
– Это гениально! – Злокозния лихорадочно рылась в своем мешке. – Я это запишу!
– А тогда, если вы… словом, просто не ходите в туалет, вот и все. Не спрашивайте почему. Просто не ходите. Через час все будет кончено, только лужа останется.
Злокозния поспешно записывала.
– Мокрая и склизкая, да? – уточнила она.
– И слегка побулькивающая, – подтвердил Кийт, не сводя глаз с крысоловов.
– Это бесчеловечно! – завизжал Крысолов № 2.
– Нет, это очень даже человечно, – возразил Кийт. – Это в высшей степени человечно. Ни одно животное в мире не станет поступать так с другим живым существом, а вот ваши яды проделывают это с крысами каждый день. А теперь расскажите мне про крыс в клетках.
По лицу помощника крысолова текли струйки пота. Он выглядел так, словно сам угодил в ловушку.
– Так ведь крысоловы всегда ловили крыс живьем для крысиной травли, – простонал он. – Лишний навар не помешает. Чего в том дурного-то? Все так делают! А поскольку крыс надо было поставлять и дальше – спрос-то никуда не делся! – мы стали их разводить. А как иначе? И что плохого в том, если мы и скармливали им мертвых крыс из крысиной ямы? Все знают: крысы жрут крыс, ну, не считая зеленого студенистого комочка! А потом…
– О? Значит, было какое-то «потом»? – невозмутимо осведомился Кийт.
– Рон сказал, что если мы станем разводить тех крыс, которым удалось выжить в крысиной яме, ну, которых собаки не сцапали, тогда мы получим крыс еще крупнее и отборнее, понимаешь?
– А что, вполне научный подход, – подхватил Крысолов № 1.
– Но какой в том прок? – недоумевала Злокозния.
– Ну, мисс, мы… Рон сказал… мы подумали… я подумал… мы подумали, что… ну, это ведь, строго говоря, не жульничество – подбрасывать этаких боевитых крыс к обыкновенным, понимаете, особенно если пес ну совсем отморозок. Что в том дурного-то? Приятно иметь небольшое преимущество, понимаете, когда дело доходит до ставок. Я думал… он думал…
– Что-то вы путаетесь насчет того, чья это была идея, – промолвил Кийт.
– Его, – хором ответили крысоловы.
– Моя, – прозвучал голос в Морисовой голове. Тот чуть с балки не свалился. – Что нас не убивает, делает нас сильнее, – произнес голос Паука. – Выживает сильнейший.
– То есть вы хотите сказать, что, если бы не крысоловы, крыс у нас тут было бы меньше? – подвела итог Злокозния. Она помолчала, склонив голову набок. – Нет, не так. Что-то здесь не сходится. Есть что-то еще. Вы нам не все сказали. Эти крысы в клетках, они… они безумны, одержимы…
«Если бы этот жуткий голос звучал в моей голове все двадцать четыре часа в сутки, я бы тоже спятил», – подумал Морис.
– Меня сейчас вывернет наизнанку, – взмолился Крысолов № 1. – Правда стошнит, того гляди стошнит…
– Не стоит, – предостерег Кийт, не сводя глаз с Крысолова № 2. – Тебе очень не понравится. Ну что ж, мистер Помощник Крысолова?
– Спросите их, что там, в соседнем подвале, – подсказал Морис. Кот проговорил эти слова как можно быстрее: он чувствовал, как голос Паука пытается заткнуть ему пасть.
– Ну так что там, в соседнем подвале? – спросил Кийт.
– Да просто старый хлам: поломанные клетки и всякое такое, – заверил Крысолов № 2.
– А что еще? – не отступался Морис.
– Да просто… да только… там… – Крысолов беспомощно открывал и закрывал рот. Глаза его едва не выкатывались из орбит. – Не могу сказать, – выдавил он. – Эгм. Ничего там нет. Да, точно. Там ничего нет, только старые клетки. Да, и еще чума. Не ходите туда, там чума. Вот поэтому туда ходить нельзя, понимаете? Все из-за чумы.
– Он врет, – заявила Злокозния. – Этому противоядия не давать.
– Мне пришлось это сделать! – простонал Крысолов № 2. – Чтобы вступить в Гильдию, нужно создать одного такого!
– Это тайна Гильдии! – рявкнул на него Крысолов № 1. – Мы не выдаем тайн Гильдии… – Он умолк на полуслове и схватился за живот. Внутри громко забурчало.
– Так что такое тебе пришлось сделать? – настаивал Кийт.
– Создать крысиного короля! – выпалил Крысолов № 2.
– Крысиного короля? – резко вскинулся Кийт. – А что такое крысиный король?
– Я… я… я… – забормотал крысолов. – Перестань. Я… я… я не хочу… – По лицу его струились слезы. – Мы… я создал крысиного короля… Перестань, перестань… хватит…
– И он до сих пор жив? – уточнила Злокозния.
Кийт изумленно обернулся к ней.
– Ты разбираешься в таких вещах?
– Еще бы. Про них же столько историй сложено! Крысиные короли – воплощение смертоносного зла. Они…
– Противоядие, дайте противоядие, ну пожалуйста, – взмолился Крысолов № 2. – Мне кажется, будто в моем желудке крысы кругами бегают!
– Ты создал крысиного короля, – повторила Злокозния. – Ох, батюшки. Ладно, мы оставили противоядие в том маленьком подвальчике, где вы нас заперли. На вашем месте я бы поторопилась.
Оба крысолова, пошатываясь, поднялись на ноги. Крысолов № 1 рухнул в люк. Второй приземлился прямо на него. Ругаясь, постанывая и, будем честными, шумно пуская газы, они ринулись к подвалу.
Свеча Фасоли Опасно-для-Жизни еще горела. Рядом лежал плотно набитый бумажный кулечек.
Дверь за крысоловами захлопнулась. Судя по звуку, ее надежно заклинили снаружи куском дерева.
– Противоядия там хватит на одного, – глухо послышался голос Кийта из-за двери. – Но я уверен, вы как-нибудь разберетесь промеж себя – по-человечески.
Гуталин жадно хватал пастью воздух: ему казалось, он вовеки не надышится, дыши он хоть целый год. Спину и грудь опоясывало кольцо боли.
– Это изумительно! – восклицала Питательная. – Вы лежали мертвым в капкане, и вот вы снова живой!
– Питательная? – осторожно промолвил Гуталин.
– Да, сэр?
– Я очень… признателен, – хрипло проговорил Гуталин, – только не дури, пожалуйста. Пружина растянулась, ослабла, и… и зубья проржавели и затупились. Вот и все.
– Но вы весь в отметинах от зубов! Никто и никогда не выходил из капкана живым, кроме разве мистеров Писков, а они ведь резиновые!
Гуталин лизнул брюхо. Питательная права. Он весь в дырках, как решето.
– Мне просто повезло, – промолвил он.
– Ни одна крыса еще не выходила из капкана живой, – повторила Питательная. – А вы Большую Крысу видели?
– Кого?
– Большую Крысу!
– А, это… – откликнулся Гуталин. Он уже собирался было добавить: «Нет, в эту ерунду я не верю», но прикусил язык. Он помнил свет, а потом тьму впереди. Тьма вовсе не казалась такой уж страшной. Гуталин почти жалел, что Питательная его вытащила. Там, в капкане, вся боль ушла далеко-далеко. И не нужно было принимать никаких трудных решений. Крыс ограничился тем, что спросил:
– С Гуляшом все в порядке?
– И да, и нет. Ну то есть никаких неизлечимых ран он вроде бы не получил. Доставалось ему и похуже. Но, понимаете, он же был уже очень стар. Прожил почти три года.
– Был? – вскинулся Гуталин.
– Он очень стар, я хотела сказать, сэр, – поспешно поправилась Питательная. – Сардины послал меня за вами, потому что без вас нам его обратно не отвести, но… – Питательная с сомнением оглядела эксперта по капканам.
– Все в порядке. Сдается мне, все не так страшно, как выглядит, – поморщился Гуталин. – Ну, пошли наверх, что ли.
В старом здании крыса всегда найдет зацепку для лапок. Никто и не заметил, как крысы карабкаются вверх от яслей до седла, от упряжи к решетчатой надставке с сеном. Кроме того, их никто и не высматривал. Джейко послужил путем к свободе для еще нескольких крыс, а совершенно обезумевшие псы искали беглецов или дрались друг с другом. И люди – тоже.
Гуталин немножко понимал в пиве, ведь в прошлом он промышлял под пабами и пивоварнями. Крысы частенько недоумевали, зачем люди иногда сами, по доброй воле, отключают себе мозги. Крысы, живущие в самом сердце паутины звуков, запахов и света, не видели в том ни малейшего смысла.
Но сейчас Гуталину показалось, что в этом что-то есть. Сама идея на время забыться, чтобы голова от беспокойных мыслей не гудела… вдруг показалась очень даже привлекательной.
Гуталин почти не помнил жизнь до Изменения, но твердо знал: такой сложной она не была. Ну да, случалось много всего скверного: жить на острие ножа непросто. Но когда неприятности заканчивались, они заканчивались, и назавтра наступал новый день.
О завтрашнем дне крысы не думали. Они знали лишь некое смутное ощущение: должно произойти что-то еще, и еще. Это не значит «думать». И не было таких понятий, как «хорошо» и «плохо», «добро» и «зло». Это все новые идеи.
Идеи! Вот каким стал ныне их мир! Важные вопросы и важные ответы – о жизни, и как ее прожить, и к чему ты предназначен. Новые идеи рвались в усталую голову Гуталина.
И вот в его голове, посреди всех этих идей, возникла крохотная фигурка Фасоли Опасно-для-Жизни.
Гуталин никогда не разговаривал подолгу ни с мелким белым заморышем, ни с маленькой крыской, которая хвостом бегала за Фасолью и рисовала картинки про то, что он думает. Гуталину нравились крысы практичного склада.
Но теперь Гуталину подумалось: а ведь Фасоль – тоже охотник за капканами! В точности как я! Он идет впереди нас всех, отыскивает опасные идеи, обдумывает их, уловляет в слова, обезвреживает – и прокладывает нам дорогу.
Фасоль Опасно-для-Жизни нам нужен… нужен прямо сейчас. А то мы все бесцельно бегаем кругами, как крысы в бочке…
Много-много времени спустя, когда Питательная состарилась, усы у нее поседели и попахивало от нее странновато, она надиктовала историю того легендарного восхождения к потолку – и как Гуталин что-то бормотал себе под нос. Гуталин, которого она вытащила из капкана, рассказывала Питательная, стал совсем другой крысой. Как будто мысли его замедлились, но выросли.
А самое странное случилось, когда они добрались до балки. Гуталин убедился, что с Гуляшом все в порядке, а затем подобрал спичку – ту самую, которую еще недавно показывал Питательной.
«Он чиркнул спичкой по какой-то железяке, – рассказывала Питательная, – и прошелся вдоль по балке из конца в конец, держа в лапах полыхающий факел, а внизу я различала толпу людей, и ясли с сеном, и разбросанную повсюду солому, и все эти люди копошились там, прямо как… ха, прямо как крысы… и я подумала: эй, а ведь если ты уронишь спичку, через пару секунд конюшня будет вся в дыму, а двери-то заперты; и люди, не успев даже понять, что произошло, окажутся в ловушке, как, ха, да, как крысы в бочке, а мы сбежим через водостоки.
Но Гуталин просто стоял там и глядел вниз до тех пор, пока догорала спичка. А затем отложил ее, помог нам спустить вниз Гуляша и больше ни словом о том не помянул. Потом, уже после всей этой катавасии с дудочником, я попыталась его расспросить, а он сказал: «Да. Крысы в бочке». И более ничего к тому не прибавил».
– А что ты на самом деле положила в сахар? – спросил Кийт по пути обратно к потайному люку.
– Каскару, – отозвалась Злокозния.
– Это ведь не яд, нет?
– Нет, это слабительное.
– Что такое слабительное?
– От него… тебя несет.
– Куда несет?
– Не куда, глупый. Просто… несет. В подробностях объяснять не хочу.
– О. Ты хочешь сказать… несет.
– Именно.
– И у тебя случайно нашлась при себе каскара?
– Да, конечно. В большой аптечке.
– То есть ты взяла с собой каскару ровно на такой случай?
– Разумеется. Она ведь всегда может пригодиться.
– Для чего? – полюбопытствовал Кийт, карабкаясь вверх по приставной лестнице.
– Ну а если бы нас похитили? А если бы мы оказались посреди моря? А если бы нас захватили в плен пираты? У пиратов меню достаточно однообразное, наверное, поэтому они всегда такие злые. Или вдруг мы бы от них сбежали, и доплыли до берега, и оказались на необитаемом острове, где нет ничего, кроме кокосов? А от кокосов бывает запор.
– Да, но… но… ведь произойти может все, что угодно! Если так думать, то на всякий случай придется брать с собою практически все на свете!
– Вот поэтому мешок получился такой большой, – невозмутимо отозвалась Злокозния, протискиваясь в люк и отряхиваясь от пыли.
Кийт вздохнул.
– А сколько ты им подсыпала?
– Много. Но с ними все будет в порядке, если только они не переусердствуют с противоядием.
– А что ты дала им в качестве противоядия?
– Каскару.
– Злокозния, ты страшный человек.
– Да ну? А не ты ли собирался отравить их настоящим ядом? А не ты ли так образно описывал, что именно произойдет с их желудками?
– Да, но крысы мои друзья. А некоторые яды именно так и действуют. А ты… вроде как… вместо противоядия дала им новую дозу яда…
– Это не яд. Это лекарство. Им славно прочистит желудок, вот и все. Они еще спасибо скажут.
– Ладно, ладно. Но… дать им каскару вместо противоядия, это как-то… как-то оно…
– Умно? Удачно с сюжетообразующей точки зрения?
– Да, наверное, – неохотно признал Кийт.
Злокозния огляделась по сторонам.
– А где твой кот? Я думала, он идет за нами.
– Иногда он убредает куда-нибудь. И он вовсе не мой кот.
– Да, это ты его мальчик. Но юноша со смышленым котом может далеко пойти, знаешь ли.
– Это как?
– Ну, самый наглядный пример – это Кот в сапогах, – напомнила Злокозния. – И, уж конечно, все знают про Дика Ливингстона и его удивительного кота!
– Я не знаю, – отозвался Кийт.
– Но это же очень известная история!
– Извини. Я не так давно научился читать.
– Правда? Ну так вот, Дик Ливингстон был нищим мальчишкой без гроша в кармане, а стал лорд-мэром Убергургла, потому что его кот так ловко ловил… эгм… голубей. Город заполонили… голуби, да и, скажу больше, Дик Ливингстон даже женился потом на дочери султана, потому что его кот очистил от… голубей дворец ее отца…
– На самом деле это были крысы, так? – мрачно уточнил Кийт.
– Да, извини.
– Но это же просто история, – отозвался Кийт. – Слушай, а что, действительно есть истории про крысиных королей? У крыс разве есть короли? Я о них никогда не слышал. Как оно все устроено?
– Не совсем так, как ты думаешь. Про крысиных королей известно испокон веков. Они на самом деле существуют, правда-правда. Вот такие, как на вывеске снаружи.
– Что, крысы, связанные друг с другом хвостами? Но как…
В дверь громко, настойчиво постучали. Судя по звуку, в том числе и ногой.
Злокозния подошла к двери и отодвинула задвижку.
– Да? – холодно осведомилась она. Внутрь ворвался ночной воздух.
Снаружи сбились в кучу рассерженные горожане. Их предводитель – судя по его виду, в предводители он угодил только потому, что случайно оказался в первом ряду, – при виде Злокознии отпрянул на шаг.
– Ой… это вы, мисс…
– Да. Мой папа мэр, знаете ли, – напомнила Злокозния.
– Эгм… да. Кто ж не знает.
– А зачем вам палки? – поинтересовалась девочка.
– Эгм… да вот, с крысоловами хотели потолковать, – объяснил представитель народа. Он попытался заглянуть через плечо девочки, и Злокозния услужливо шагнула в сторону.
– Тут никого нет, кроме нас, – сообщила она. – Вы ведь не думаете, что тут есть потайной люк, а под ним – целые лабиринты подземных подвалов и погребов, где в клетках томятся беспомощные животные и хранятся огромные запасы украденной еды?
Предводитель нервно глянул на нее.
– Вечно вы с этими вашими историями, мисс!
– Что-то случилось? – осведомилась Злокозния.
– Нам кажется, крысоловы… малость набедокурили, мисс, – объяснил предводитель, бледнея под взглядом девочки.
– Да? – поощрила она.
– Они нас всех обвели вокруг пальца: это не крысиная травля была, а чистой воды жульничество! – крикнул кто-то из-за спины предводителя, пользуясь тем, что эта самая спина воздвиглась между ним и Злокознией. – Они небось этих крыс выдрессировали! Одна такая летала по воздуху на веревке!
– А еще одна цапнула моего Джейко за… за… за неназываемые! – возмутился кто-то из глубины толпы. – И не говорите мне, что крысу не натаскали заранее!
– Я не далее как нынче утром видела крысу в шляпе, – поделилась Злокозния.
– Точно, уж больно много нынче странных крыс развелось, – подхватил кто-то. – Матушка говорит, она своими глазами видела, как крыса отплясывала на кухонных полках. А тут еще дед проснулся, потянулся за вставной челюстью – а крыса его этой самой челюстью как тяпнет! Укусила деда его же собственными зубами!
– Она что, надела вставные зубы? – не поняла Злокозния.
– Да нет, просто клацнула ими в воздухе! А одна дама, живущая на нашей улице, открыла дверь в чулан, а там… крысы плавают в миске со сливками. И не просто так плавают, скажу я вам! Их точно выдрессировали. Они разные фигуры выполняют, ныряют, лапками в воздухе дрыгают и все такое!
– Вы хотите сказать, крысы занимались синхронным плаванием? – удивилась Злокозния. – Ну и кто тут истории рассказывает, а?
– А вы точно не знаете, куда эти парни подевались? – подозрительно уточнил предводитель. – Все говорят, они сюда пошли.
Злокозния возвела глаза к потолку.
– Ну хорошо, – созналась она. – Крысоловы и впрямь вернулись, но говорящий кот помог нам скормить им яду, и мы заперли их в подвале.
Горожане переглянулись.
– Да-да, конечно, – отозвался предводитель, поворачиваясь идти. – Так вот, если вы их увидите, передайте им, что мы их ищем. Лады?
Злокозния захлопнула дверь.
– Это просто ужасно, когда тебе не верят, – вздохнула она.
– А теперь расскажи про крысиных королей, – напомнил Кийт.
