Глава 12
«Молодчина, Крысик Кристофер!» – закричали все зверюшки Мохнатой лощинки.Из книги «Приключение мистера Зайки»
В ратушу, в зал заседаний совета, набилась целая толпа. Большинство любопытствующих не вместилось и теснилось снаружи, вытягивая шеи, чтобы разглядеть поверх чужих голов, что происходит.
Городской совет расселся в одном конце стола. С десяток крыс-старейшин расположились в другом конце.
А посередине обосновался Морис. Просто взял, да и оказался там внезапно, запрыгнув с пола.
Часовщик Хопвик пепелил яростным взглядом остальных членов совета.
– Мы разговариваем с крысами! – рявкнул он, пытаясь перекричать общий гвалт. – Да если об этом прознают, мы станем всеобщим посмешищем! «Город, который разговаривал со своими крысами»! Вы себе это представляете?
– С крысами разговаривать не положено, – заявил башмачник Рауфман, размахивая пальцем перед самым носом у мэра. – Мэр, который свое дело знает, послал бы за крысоловами!
– По словам моей дочери, они заперты в подвале, – отозвался мэр, разглядывая обвиняющий перст.
– Их заперли говорящие крысы? – ухмыльнулся Рауфман.
– Их заперла моя дочь, – невозмутимо отозвался мэр. – Уберите свой палец, мистер Рауфман. Она как раз повела туда стражу. Она выдвигает очень серьезные обвинения, мистер Рауфман. Она утверждает, что под зданием гильдии спрятаны огромные запасы продовольствия. Утверждает, что крысоловы крали еду и перепродавали ее речным торговцам. Глава крысоловов – ваш зять, не так ли, мистер Рауфман? Помнится, вы очень рьяно добивались его назначения, не так ли?
Снаружи возникла суматоха. Внутрь протолкался сержант Доппельпункт и, широко усмехаясь, выложил на стол огромную колбасу.
– Одна колбаса – это еще не кража, – запротестовал было мистер Рауфман.
Толпа снова взволновалась – и расступилась, открыв взгляду то, что, строго говоря, являлось очень медленно передвигающимся капралом Кнопфом. То, что это капрал Кнопф, стало ясно лишь после того, как с него сняли три мешка зерна, восемь связок сосисок, бочонок маринованной свеклы и пятнадцать кочанов капусты.
Под звук приглушенных ругательств и стук падающих кочанов сержант Доппельпункт бодро отсалютовал совету.
– Прошу дозволения взять себе в помощь шестерых штатских, чтобы дотащить остальное, сэр! – воскликнул он, сияя радостной улыбкой.
– А где крысоловы? – осведомился мэр.
– По уши в… неприятностях, сэр, – сообщил сержант. – Я спросил, не хотят ли они выйти, но они сказали, нет, они еще немного посидят там, где есть, спасибо большое, хотя они не отказались бы от глотка воды и чистых брюк.
– Это все, что они сказали?
Сержант Доппельпункт вытащил записную книжку.
– Нет, сэр, сказали-то они многое. Они прям плакали навзрыд, сэр. Клялись, что во всем сознаются – в обмен на чистые брюки. А еще, сэр, мы нашли вот что.
Сержант отошел в сторону, вернулся с тяжеленным ларцом и с грохотом водрузил находку на полированный стол.
– Действуя на основании информации, полученной от крысы, сэр, мы заглянули под одну из половиц. Тут небось больше двух сотен долларов, сэр. Преступно нажитые средства, сэр.
– Вы получили информацию от крысы?
Сержант вытащил из кармана Сардины. Крыс грыз сухарик, но это не помешало ему вежливо приподнять шляпу.
– А это… вполне гигиенично? – спросил на всякий случай мэр.
– Да, шеф, он как следует вымыл руки, – заверил Сардины.
– Я разговариваю с сержантом!
– Да, сэр. Он славный парнишечка, сэр. Большой чистюля. Напомнил мне моего хомячка: у меня ж в детстве хомячок жил, сэр.
– Что ж, спасибо, сержант, вы молодец, а теперь ступайте и…
– Его Горацием звали, – услужливо сообщил сержант.
– Благодарю вас, сержант, а теперь…
– И до чего ж приятно снова поглядеть на туго набитые защечные мешочки, сэр; прям вот на душе теплеет!
– Спасибо, сержант!
Сержант ушел, а мэр пристально воззрился на мистера Рауфмана. Тот, надо отдать ему должное, смутился.
– Да я этого типа почти и не знаю, – оправдывался он. – Моя сестра за него вышла, а я-то тут при чем? Я с ним и не вижусь почти.
– Понимаю, – кивнул мэр. – И я не намерен отдавать приказ сержанту обыскать вашу кладовую… – Мэр коротко улыбнулся, фыркнул и добавил: – …Пока. Так на чем мы остановились?
– Я как раз собирался рассказать вам одну историю, – встрял Морис.
Городской совет уставился на кота.
– А ваше имя?.. – полюбопытствовал мэр. Настроение его заметно улучшилось.
– Морис, – представился Морис. – Я – посредник-фрилансер, вроде того. Я вижу, для вас непросто разговаривать с крысами, но ведь человеки любят поболтать с котами, так?
– Вроде как в истории про Дика Ливингстона? – откликнулся Хопвик.
– Ага, точно, про этого самого, и… – начал было Морис.
– И как в «Коте в сапогах»? – подсказал капрал Кнопф.
– Ага, точно, уж эти мне книги, – нахмурился Морис. – Как бы то ни было… а кошки могут разговаривать с крысами, о’кей? Так вот, я расскажу вам историю. Но сперва я должен заверить вас, что крысы, мои клиенты, все покинут этот город, если вы того захотите, и назад не вернутся. Вообще никогда.
Люди вытаращились на кота. И крысы тоже.
– Мы уйдем? – удивился Гуталин.
– Они уйдут? – удивился мэр.
– Да, – подтвердил Морис. – А теперь я расскажу вам историю про городок, которому очень повезло. Я еще не знаю, как он называется. Давайте предположим, что мои клиенты уйдут отсюда и спустятся вниз по реке, о’кей? Держу пари, на реке стоит великое множество городов. И где-нибудь непременно найдется городишко, который скажет: а почему бы и не заключить сделку с крысами? И здорово повезет этому городу, потому что там будут соблюдаться правила, понимаете?
– Нет, не вполне, – откликнулся мэр.
– Ну так вот, скажем, в этом везучем городке дама, ну, допустим, печет пирожки, и все, что ей надо сделать, это прокричать в ближайший крысиный лаз: «Доброе утро, крысы, один пирожок – для вас, и буду весьма обязана, если остальные вы не тронете», а крысы ответят: «Конечно, хозяйка, без проблем». И тогда…
– То есть, по-вашему, мы должны подкупать крыс? – уточнил мэр.
– Это обойдется вам дешевле, чем дудочники. Дешевле, чем крысоловы, – объяснил Морис. – И вообще, это не подкуп, это заработная плата. «Плата за что?» – слышу я крик.
– Я разве кричал? – удивился мэр.
– Вы собирались, – откликнулся Морис. – А я как раз собирался вам объяснить, что это – заработная плата за… за борьбу со всякой нечистью.
– Что? Но ведь крысы и есть неч…
– Лучше не договаривай! – предостерег Гуталин.
– Со всякой нечистью вроде тараканов, – невозмутимо пояснил Морис. – Вижу, у вас их тут немерено развелось.
– Они тоже говорящие? – уточнил мэр. Глядел он как-то затравленно – как любой, кому довелось побеседовать с Морисом хотя бы несколько минут. Во взгляде его читалось: «Меня куда-то несет, я туда не хочу, но не знаю, как сойти».
– Нет, не говорящие, – заверил Морис. – Равно как и мыши, и нормальн… другие крысы. Так вот, в этом везучем городке проблема вредителей канет в далекое прошлое, потому что новые крысы станут вроде как дополнительным полицейским подразделением. Да что там, Клан будет охранять ваши кладовые – простите, я хотел сказать, кладовые того, везучего города. Никакие крысоловы там больше не понадобятся. Вы только представьте себе, сколько денег удастся сэкономить! И это только начало. Разбогатеют резчики по дереву…
– Это с чего бы? – резко вскинулся Хауптманн, резчик по дереву.
– Так ведь крысы станут на них работать, – объяснил Морис. – Крысам постоянно нужно что-то грызть, чтобы зубы стачивались, так почему бы им не делать часы с кукушкой? Часовщики, кстати, тоже внакладе не останутся.
– Это как? – уточнил часовщик Хопвик.
– Маленькие лапки преловко управляются с крохотными пружинками и всякими мелкими детальками, – объяснил Морис. – А еще…
– А они только часы с кукушкой станут делать или они еще много чего умеют? – уточнил Хауптманн.
– А взять сферу туризма, – гнул свое Морис. – Вот, например, Крысиные Часы. Вы же знаете про знаменитые часы в Бонке? На городской площади? Каждые четверть часа появляются миниатюрные фигурки и названивают в колокола? Динь-дилинь-дин-дон-дон? Очень популярная достопримечательность, ее еще на всех открытках изображают и все такое. Люди приезжают издалека просто постоять там в ожидании очередного представления. Так вот, в везучем городке звонить в колокола будут крысы!
– То есть ты хочешь сказать, – подхватил часовщик, – если у нас, ну то есть если у везучего городка будут такие специальные громадные часы и крысы, туристы понаедут на них полюбоваться?
– И будут стоять там и ждать по четверть часа на площади, – встрял кто-то.
– А пока они ждут, самое время предложить им сувенирные копии площадных часов, – подсказал часовщик.
Люди призадумались.
– И кружки с изображением крыс, – предположил горшечник.
– И сувенирные деревянные чашки и тарелки ручной… то есть зубной работы, – придумал Хауптманн.
– Пушистых игрушечных крысок!
– Крыс на палочках!
Гуталин шумно вдохнул.
– Отличная идея, – быстро вмешался Морис. – Из жженого сахара, понятное дело. – Он оглянулся на Кийта. – И, наверное, город даже захочет нанять своего собственного дудочника. Ну знаете, в церемониальных целях. «Закажите свой портрет с Официальным Дудочником и его Крысами», и все в таком роде.
– А как насчет небольшого театра? – пискнул голосок.
Гуталин стремительно развернулся.
– Сардины! – одернул он.
– Ну, шеф, я подумал, если всем что-нибудь да перепадет… – запротестовал Сардины.
– Морис, нам надо поговорить, – заявил Фасоль Опасно-для-Жизни, потянув кота за лапу.
– Извините, я вас на минутку оставлю, – промолвил Морис, подмигнув мэру. – Мне необходимо проконсультироваться с моими клиентами. Разумеется, – добавил он, – я вам рассказываю про везучий город. А не про этот, потому что, сами понимаете, как только мои клиенты уйдут, придут новые крысы. На смену всегда приходят новые. И уж они-то разговаривать не станут и соблюдать правила – тоже, они будут гадить в сливки, так что вам придется подыскивать новых крысоловов, таких, которым вы сможете доверять, а денег у вас поубавится, потому что все туристы поедут в тот, другой город. Это так, к слову.
Кот прошествовал в противоположный конец стола и обернулся к крысам.
– А ведь все шло как по маслу! – вознегодовал он. – Я, знаете ли, мог выторговать для вас десять процентов! За ваши портреты на кружках и все такое!
– И ради этого мы сражались всю ночь? – сплюнул Гуталин. – Чтобы стать домашними любимчиками?
– Морис, это неправильно, – запротестовал Фасоль Опасно-для-Жизни. – Не лучше ли воззвать к общности между разумными видами, чем?…
– Ничего не знаю про разумные виды. Мы тут вообще-то с человеками дело имеем, – напомнил Морис. – Вы про войны слыхали? Очень популярное развлечение среди человеков. Человеки сражаются друг с другом. А вот по части общности они как-то не сильны.
– Да, но мы не…
– А теперь послушайте меня, – заявил Морис. – Еще десять минут назад эти двуногие считали вас вредителями. Теперь они думают, что от вас есть польза. Кто знает, в чем я смогу их убедить в течение следующего получаса?
– Ты хочешь, чтобы мы на них работали? – возмутился Гуталин. – Мы отвоевали себе место в городе!
– Вы будете работать на себя, – возразил Морис. – Послушайте, эти люди – не философы! Они… самые обычные люди. Они ничего не понимают в туннелях. Это торговый город. Надо найти к ним правильный подход. Вы же в любом случае не пустите в город чужих крыс и не будете гадить в варенье, так разве вы не заслужили благодарности? – Кот предпринял еще одну попытку. – Да, верно, сперва поднимется крик. Но потом – рано или поздно – вам придется вступить в переговоры. – В глазах крыс по-прежнему читалось непонимание. Морис в отчаянии обернулся к Сардинам. – Помоги мне, – попросил он.
– Он прав, босс. Им надо устроить яркое шоу, – заявил Сардины, нервно приплясывая на месте.
– Они над нами посмеются! – возмутился Гуталин.
– Пусть лучше смеются, чем визжат от страха, босс. Это только начало. Надо танцевать, босс. Ты можешь думать сколько угодно, ты можешь сражаться, но мир непрестанно движется, и если хочешь оказаться в первых рядах – танцевать надо! – Сардины приподнял шляпу и повращал тросточкой. Несколько человек, сидевших в противоположном конце зала, это заметили – и захихикали.
– Видите? – промолвил Сардины.
– Я так надеялся, что где-то есть остров, – посетовал Фасоль Опасно-для-Жизни. – Место, где крысы действительно могут быть крысами.
– И мы видели, к чему это ведет, – отозвался Гуталин. – И знаешь, мне не верится, что где-то в голубой дали в самом деле есть дивные острова для таких, как мы. Только не для нас. – Он вздохнул. – Если где и есть дивный остров, то это здесь. Но танцевать я не стану.
– Фигура речи, босс, это просто фигура речи, – заверил Сардины, перепрыгивая с лапки на лапку.
В другом конце зала что-то громыхнуло: это мэр с размаху ударил кулаком по столу.
– Надо мыслить практически! – настаивал он. – Хуже, чем есть, уже вряд ли будет! Они умеют говорить. И я не собираюсь снова повторять все сначала, ясно? Мы вернули еду, мы вернули большую часть денег, мы пережили дудочника… Эти крысы приносят удачу!
Над крысами склонились Кийт и Злокозния.
– Похоже, отец постепенно примиряется с этой идеей, – промолвила Злокозния. – А как насчет вас?
– Дискуссия продолжается, – откликнулся Морис.
– Я… эээ… простите… эгм… в общем, Морис подсказал мне, где смотреть, и в туннелях я нашла вот это, – пробормотала Злокозния. Заляпанные листы склеились друг с другом, сшитые воедино не самой терпеливой рукой, но в них все еще можно было узнать «Приключение мистера Зайки». – Мне пришлось столько решеток повынимать, пока я отыскала все страницы до последней, – промолвила девочка.
Крысы посмотрели на книгу. Затем оглянулись на Фасоль Опасно-для-Жизни.
– Это «Приключения мистера Зай…», – начала было Персики.
– Знаю. Я его чую, – кивнул Фасоль Опасно-для-Жизни.
Крысы снова уставились на то, что осталось от книги.
– Это все ложь, – промолвила Персики.
– А может, просто красивая сказочка, – возразил Сардины.
– Да, – кивнул Фасоль Опасно-для-Жизни. – Да. – Он обратил свои подслеповатые розовые глазки на Гуталина – тот едва удержался, чтобы не припасть к земле, – и добавил: – А может быть, карта.
Будь это сказка, а не реальная жизнь, люди и крысы пожали бы друг другу лапы и руки и дружно зашагали бы в светлое будущее.
Но поскольку это была реальная жизнь, пришлось составлять договор. Война, что велась с тех самых пор, как люди впервые поселились в домах, не могла закончиться просто-напросто счастливой улыбкой. Не обошлось без специальной комиссии. Ведь предстояло обсудить столько подробностей. В комиссию вошел городской совет и почти все крысы-старейшины. Присоединился и Морис: он важно расхаживал по столу из конца в конец.
В одном конце стола сидел Гуталин. Ему отчаянно хотелось спать. Рана у него ныла, зубы ныли, он не ел уже целую вечность. На протяжении бесконечно долгих часов спорщики перебрасывались доводами над его поникающей головой. Вожак уже не отслеживал, кто там и что говорит. Ведь по большей части говорили все одновременно.
– Следующий пункт: ношение колокольчиков обязательно для всех котов и кошек. Согласны?
– А мы не могли бы вернуться к статье тридцать, мистер, эгм, Морис? Вы говорили, уничтожение крысы классифицируется как убийство?
– Да. Безусловно.
– Но это же просто…
– Вот что значит слушать вполуха и усом не вести!
– Кот прав, – вмешался мэр. – Ваше замечание неуместно, мистер Рауфман. Мы все это уже обсудили.
– А что, если крыса у меня что-нибудь сопрет?
– Кхе-кхе. Тогда это деяние классифицируется как кража и крыса предстанет перед судом.
– Ах вот как, юная?.. – начал было Рауфман.
– Персики. Я – крыса, сэр.
– И… эгм… и что, стражники смогут спуститься в крысиные туннели?
– Да! Потому что в Страже станут служить и крысы. А как же иначе? – заверил Морис. – Без проблем!
– В самом деле? И что же на этот счет думает сержант Доппельпункт? Сержант Доппельпункт?
– Эгм… не знаю, сэр. Думаю, идея неплохая. Я-то в крысиную нору спуститься не смогу. Конечно, бляхи придется делать поменьше.
– Но вы же не предполагаете, что стражнику-крысе будет дозволено арестовать человека?
– Почему бы и нет, сэр, – пожал плечами сержант.
– Что?
– Ну, если эта ваша крыса принесла присягу и служит в Страже верой-правдой, так нельзя ж ей сказать: ты, дескать, не имеешь права арестовывать никого из тех, кто больше тебя, так? Кстати, крысстражи… или стражкрысы? – могут оказаться весьма полезны. Я так понимаю, у них есть один такой фокус: они взбегают вверх по ноге под брючиной, и там…
– Джентльмены, нам надо двигаться дальше. Предлагаю передать этот вопрос на рассмотрение подкомитета.
– Которого, сэр? У нас их уже семнадцать!
Послышался всхрюк. Это всхрапнул мистер Шлюммер, советник девяноста пяти лет от роду. Он мирно проспал все утро и вот теперь, судя по всхрюку, пробудился.
Мистер Шлюммер уставился на противоположный конец стола и зашевелил усами.
– Тут крыса! – воскликнул он, указывая пальцем. – Вы только посмотрите, м-м-м, наглая какая! Крыса! В шляпе!
– Да, сэр. Это заседание посвящено переговорам с крысами, сэр, – сообщил член комиссии, сидевший рядом с ним.
Мистер Шлюммер опустил глаза и зашарил рукою в поисках очков.
– Это что у нас тут такое? – вопросил он. И пригляделся внимательнее. – Эй, – промолвил он, – а ты разве не, м-м-м, тоже крыса?
– Да, сэр. Питательная, к вашим услугам, сэр. Мы здесь для того, чтобы провести переговоры с человеками. И положить конец всем неприятностям.
Мистер Шлюммер вытаращился на крысу. Затем посмотрел через весь стол на Сардины: тот приподнял шляпу. Потом вскинул глаза на мэра; тот кивнул. Старик снова оглядел всех присутствующих; губы его беззвучно шевелились – он пытался понять, что со всем этим делать.
– То есть вы все разговариваете? – сказал он наконец.
– Да, сэр, – подтвердила Питательная.
– А тогда… кто же слушает? – спросил он.
– Мы над этим работаем, – отозвался Морис.
Мистер Шлюммер воззрился на него.
– Ты кот? – вопросил он.
– Да, сэр, – подтвердил Морис.
Мистер Шлюммер медленно переварил и это.
– Мне казалось, раньше мы крыс убивали? – уточнил он, как если бы уже не был в этом так уверен.
– Да, но, видите ли, сэр, это будущее, – объяснил Морис.
– Правда? – откликнулся мистер Шлюммер. – В самом деле? А я-то всегда гадал, когда ж оно настанет. Ну, ладно. Кошки, значит, теперь тоже разговаривают? Молодцы какие! Безусловно, надо идти в ногу, с… м-м-м… ну, этими, которые куда-то идут. Разбуди меня, когда подадут, м-м-м, чай, ладно, киса?
– Эгм… котов не разрешается звать кисами, если вы старше десяти лет от роду, сэр, – указала Питательная.
– Статья 19(б), – решительно подтвердил Морис. – Запрещено называть котов дурацкими именами, за исключением тех случаев, когда кота собираются немедленно накормить чем-то вкусным. Это я придумал, – гордо сообщил он.
– В самом деле? – откликнулся мистер Шлюммер. – Честное слово, вот ведь странное будущее. Ну да, наверное, давно пора было навести порядок…
И он поудобнее устроился в кресле и вскорости захрапел снова.
А повсюду вокруг снова заспорили: казалось, дискуссиям не будет конца. Многие говорили одновременно. Кое-кто слушал. Иногда спорщики соглашались друг с другом… и переходили к следующему пункту… и снова начинали спорить. Но стопка бумаг на столе росла и росла и выглядела все более официально.
Гуталин в очередной раз заставил себя проснуться и заметил, что за ним наблюдают. Сидящий на противоположном конце стола мэр устремил на него долгий задумчивый взгляд.
А затем мэр откинулся к спинке стула и что-то сказал секретарю; тот кивнул, обошел стол, минуя спорщиков, и приблизился к Гуталину.
Секретарь нагнулся.
– Ты ме-ня по-ни-ма-ешь? – спросил он, отчетливо произнося каждый слог.
– Да… по-то-му… что… я… не… и-ди-от, – отозвался Гуталин.
– О, эгм… мэр хотел бы поговорить с вами один на один в своем кабинете, – промолвил секретарь. – Дверь вон там. Я могу помочь вам спуститься, если хотите.
– Я могу укусить вас за палец, если хотите, – откликнулся Гуталин. Мэр уже направлялся к двери. Гуталин соскользнул вниз и последовал за ним. Никто не заметил их ухода.
Выждав, сколько надо, чтобы не прищемить Гуталину хвост, мэр аккуратно закрыл дверь.
В кабинете было тесно и неприбрано. На всех ровных поверхностях громоздились стопки бумаг. Вдоль нескольких стен выстроились стеллажи; книги и бумаги заполняли все полки, а дальше впихивались поверх первого ряда и куда придется.
Мэр, двигаясь с подчеркнутой осторожностью, уселся в огромное, довольно-таки потрепанное вращающееся кресло и поглядел вниз на Гуталина.
– Боюсь, я сейчас все испорчу, – промолвил он. – Мне подумалось, не побеседовать ли нам… промеж себя. Можно, я подниму вас с пола? Ну, то есть разговаривать с вами было бы куда проще, если бы вы сидели на моем столе.
– Нет, – отрезал Гуталин. – А с вами говорить было бы куда проще, если бы вы легли на пол. – Крыс вздохнул. Он слишком устал для подобных игр. – Если вы опустите на пол раскрытую ладонь, я на нее встану, и вы сможете поднять меня до уровня стола, – предложил он. – Но если вы задумали какую-нибудь подлость, я откушу вам палец.
Мэр с превеликой осторожностью поднял гостя на нужный уровень. Гуталин соскочил на завалы бумаг, пустых чайных чашек и старых ручек, что загромождали обтянутую потертой кожей поверхность, и встал, глядя снизу вверх на смущенного хозяина.
– Эгм… а в вашей работе канцелярщины много? – полюбопытствовал мэр.
– Записи ведет Персики, – признался Гуталин.
– Это та маленькая самочка, которая, прежде чем заговорить, всегда откашливается? – уточнил мэр.
– Да, она.
– Она очень… категорична, не так ли? – продолжал мэр. Гуталин видел: бедняга аж вспотел от волнения. – Она уже изрядно запугала некоторых членов совета, ха-ха.
– Ха-ха, – откликнулся Гуталин.
Вид у мэра был ужасно несчастный. Он, похоже, отчаянно пытался найти нужные слова.
– Вы… эгм… благополучно обустроились? – поинтересовался он.
– Прошлой ночью я сражался с псом в крысиной яме, а потом, кажется, ненадолго застрял в капкане, – ледяным тоном сообщил Гуталин. – А потом мы немножечко повоевали. А так не жалуюсь, спасибо.
Мэр озабоченно воззрился на него. И впервые на своей памяти Гуталин почувствовал жалость к двуногому. Глуповатый с виду парнишка был совсем не таким. Мэр выглядел не менее уставшим, чем крысиный вожак.
– Послушайте, – промолвил Гуталин, – я думаю, все получится, если вы меня об этом хотели спросить.
Мэр просиял.
– Вы так думаете? Споры все не утихают.
– Вот поэтому я и думаю, что все получится, – кивнул Гуталин. – Люди и крысы спорят. Вы не подсыпаете яду в наш сыр, а мы не гадим вам в варенье. Всем будет непросто, но начало положено.
– Мне хотелось бы кое-что прояснить для себя, – промолвил мэр.
– Да?
– Вы же действительно могли отравить наши колодцы. Вы могли поджечь наши дома. Дочка говорит, вы очень… продвинутые. И вы ничем нам не обязаны. Почему вы этого не сделали?
– А зачем? Что бы мы стали делать потом? – спросил Гуталин. – Пошли бы в другой город? И все началось бы сначала? Если бы мы вас перебили, что бы мы от этого выиграли? Рано или поздно нам все равно пришлось бы вступить в переговоры с двуногими. Так почему бы и не с вами?
– Я рад, что мы вам симпатичны! – сказал мэр.
Гуталин открыл было рот, чтобы сказать:
«Симпатичны? Нет, мы просто не ненавидим вас достаточно сильно. Мы вам не друзья».
Но…
Не будет больше крысиных ям. Никаких капканов, никакого яда. Ну да, ему еще предстоит объяснять Клану, что такое полицейский и почему крысы-стражники обязаны гонять крыс, которые нарушают новые Правила. Клану это не понравится. Совсем не понравится. Даже крысе с отметинами зубов Костяной Крысы придется куда как непросто. Но, как говаривал Морис, ты в чем-то уступишь, они в чем-то уступят, баш на баш. Никто при этом сильно не проиграет, зато все здорово выиграют. Город будет процветать, у всех подрастут дети, и внезапно все станет нормально.
А ведь все любят, когда все нормально. И никто не хочет, чтобы нормальное положение дел менялось. Попытаться стоит, подумал Гуталин.
– А теперь вопрос задам я, – проговорил он. – Вы пробыли вожаком… как долго?
– Десять лет, – вздохнул мэр.
– Тяжко приходится?
– Ох да. Ох да. Со мной вечно все спорят, – пожаловался мэр. – Хотя должен сказать, что если эта наша новая система сработает, споров чуть поубавится. Но работенка не из легких.
– Ужасно глупо постоянно орать, просто чтобы заставить кого-то что-то сделать, – посетовал Гуталин.
– Это точно, – вздохнул мэр.
– И все ждут, что ты все за них решишь, – сказал Гуталин.
– Да уж.
– Мой предшественник дал мне перед смертью один совет, а знаете какой? «Никогда не ешь зеленый студенистый кусочек!»
– Это полезная подсказка? – спросил мэр.
– Да, – кивнул Гуталин. – Но от него всего-то и требовалось быть большим и сильным и драться со всеми другими крысами, которые рвутся в вожаки.
– В городском совете все примерно так же, – вздохнул мэр.
– Что? – удивился Гуталин. – Вы кусаете их в шею?
– Пока еще нет, – сознался мэр. – Но мысль хорошая.
– Просто все оказалось куда сложнее, чем я когда-либо думал! – растерянно признался Гуталин. – Потому что после того, как ты научился орать, ты должен научиться не орать!
– И ты опять прав, – кивнул мэр. – Именно так оно все и работает. – Он положил руку на стол ладонью вверх. – Вы мне позволите?
Гуталин взошел на борт и поплыл по воздуху, удерживая равновесие: мэр перенес его к окну и ссадил на подоконник.
– Видите реку? – спросил он. – Видите дома? Видите людей на улицах? Я должен сделать так, чтобы все это работало. Ну, не считая реки, понятное дело, река сама как-то справляется. И каждый год оказывается, что я недостаточно настроил против себя людей, чтобы они выбрали в мэры кого-то другого. И я снова берусь за дело. И это куда сложнее, чем я когда-либо думал.
– Что, и для вас тоже? Но вы же человек! – изумился Гуталин.
– Ха! По-вашему, от этого легче? Я-то думал, что крысы рыщут себе на воле, свободны и дики!
– Ха! – откликнулся Гуталин.
Оба смотрели в окно. Внизу, на площади, прогуливались Кийт и Злокозния, о чем-то увлеченно беседуя.
– Если хотите, – спустя какое-то время предложил мэр, – я могу поставить вам маленький рабочий столик здесь же, в моем кабинете.
– Я буду жить под землей, но все равно спасибо, – отозвался Гуталин, собравшись с духом. – Маленькие рабочие столики – это уж больно в духе мистера Зайки.
Мэр вздохнул.
– Да, наверное… Эгм… – Судя по его виду, он собрался поверить гостю какую-то постыдную тайну. Так оно в каком-то смысле и было. – Вообще-то в детстве я ужасно любил эти книжки. Ну то есть я понимал, что все это чушь, но все равно приятно было думать, что…
– Да-да, – кивнул Гуталин. – Но зайчик ужасно дурацкий. Кто и когда слышал, чтобы зайцы разговаривали?
– О да, зайчика я терпеть не мог. Всем нравятся второстепенные персонажи. Крысик Кристофер, и Фазан Фил, и Змейс Олли…
– Да полно, – хмыкнул Гуталин. – Он же щеголял в воротничке и галстуке!
– И что?
– А на чем они, по-вашему, держатся? Змея, она ж как трубка, гладкая и скользкая…
– Знаете, я об этом как-то не задумывался, – признался мэр. – И вправду глупо. Олли же выползет из любого воротничка, да?
– И жилеты крысам не годятся.
– Нет?
– Нет, – подтвердил Гуталин. – Я пробовал. Пояса для инструментов – штука полезная, но не жилеты, нет. Фасоль Опасно-для-Жизни так расстраивался. Но я ему сказал, нужно мыслить практически.
– Вот это же самое я постоянно твержу своей дочери, – закивал мэр. – Истории – это просто истории. Жизнь достаточно сложна и без них. Для реального мира нужно строить планы. Фантазиям там просто нет места.
– Точно, – согласился крыс.
Так человек и крыса говорили и говорили, пока долгий световой день не перетек в вечер.
Под табличкой, где значилось: «Речная ул.», какой-то человек аккуратно прорисовывал картинку. Совсем внизу, чуть выше мостовой, так что рисовать приходилось стоя на коленях. Рисовальщик постоянно сверялся с клочком бумаги в руках.
Картинка выглядела так:
Кийт рассмеялся.
– Что тут смешного? – не поняла Злокозния.
– Это же крысиный алфавит, – объяснил Кийт. – Тут сказано: «Вода+Быстро+Камни». Улицы же мощеные, так? Поэтому крысы воспринимают их как камни. Получается – «Речная улица».
– «Двуязычные надписи на всех табличках, указателях и дорожных знаках». Статья 193, – кивнула Злокозния. – Быстро сработано. По этой статье договоренность была достигнута всего-то два часа назад. Значит, в крысиных туннелях тоже будут крохотные указатели на человеческом языке?
– Надеюсь, нет, – покачал головой Кийт.
– Почему нет?
– Потому что крысы обычно помечают свои туннели, нагадив в нужных местах.
Злокозния нимало не изменилась в лице – к вящему изумлению Кийта.
– Вижу, нам всем придется существенно пересмотреть свои ментальные стереотипы, – задумчиво проговорила она. – Однако как странно все вышло с Морисом: ведь мой отец сам его заверил, что в городе полным-полно добрых старушек, которые будут просто счастливы взять его в дом…
– А он заявил, что так оно ему совсем неинтересно?
– Ну да. А ты-то понял, что он имел в виду?
– Отчасти. Он имел в виду, что он – Морис, – объяснил Кийт. – Мне кажется, он был счастлив по уши, пока расхаживал по столу из конца в конец и всеми командовал. Он даже сказал, что крысы могут оставить все деньги себе! Дескать, какой-то там внутренний голосок объяснил ему, что на самом деле деньги принадлежат крысам!
Злокозния словно бы задумалась на какое-то время. А потом как бы между прочим обронила:
– Да, кстати… а ты ведь остаешься, да?
– Статья 9, «Штатный Дудочник», – кивнул Кийт. – Мне выдадут церемониальный костюм, который мне ни с кем не придется делить, шляпу с пером и дудочковое довольствие.
– Это… очень даже недурно, – кивнула Злокозния. – Эгм…
– Что?
– Когда я сказала тебе, что у меня есть две сестры, эгм, это была не совсем правда, – призналась она. – Эгм… ну то есть это и не ложь, конечно, но просто… эгм, небольшое преувеличение.
– Да.
– Я имею в виду, в строгом смысле слова правильнее было бы сказать, что на самом деле никаких сестер у меня нет.
– А, – кивнул Кийт.
– Но зато у меня миллион друзей, сам понимаешь, – заверила Злокозния с разнесчастным видом.
– Изумительно, – откликнулся Кийт. – У большинства наберется от силы несколько десятков.
– А у меня – целый миллион, – подтвердила Злокозния. – Но, безусловно, место для еще одного друга всегда найдется.
– Это хорошо, – кивнул Кийт.
– И, эгм, есть еще Статья 5, – напомнила Злокозния, все еще слегка нервничая.
– Ах ну да, – вспомнил Кийт. – Та, что всех озадачила. «Шикарное чаепитие с кремовыми булочками и медаль», верно?
– Ага, – кивнула Злокозния. – Иначе конец будет какой-то неправильный. А ты, эгм, составишь мне компанию?
Кийт кивнул. И оглянулся на город. Приятное вроде бы место. И размер подходящий. Здесь можно найти свое счастье…
– Только один вопрос… – промолвил он.
– Да? – кротко осведомилась Злокозния.
– А сколько нужно времени, чтобы стать мэром?
Есть в Убервальде один такой городок, где всякий раз, как часы отбивают четверть, выходят крысы и звонят в колокола.
А люди смотрят, аплодируют, покупают сувениры – зубной работы чашки, и тарелки, и ложки, и часы, и все такое прочее, от чего никакого толку нет, кроме как купить и привезти домой. Люди посещают Крысиный музей, едят крысбургеры (гарантированно без крысятины), приобретают маскарадные крысиные ушки и сборники крысиной поэзии на крысином языке, и говорят: «Ух ты!» – когда видят названия улиц на крысином, и удивляются, какой это чистый город…
А один раз в день городской Дудочник (он, по правде сказать, довольно юн) играет на своих дудочках, а крысы танцуют под музыку, обычно «паровозиком». Это очень популярное развлечение. А по особым праздникам маленькая крыса-чечеточник организует крупномасштабные танцевальные спектакли: сотни крыс в блестках, синхронное плавание в фонтанах, великолепные декорации.
А еще там читаются лекции о крысином налоге, и о том, как вся эта система работает, и как крысы построили под человеческим городом свой собственный город, и бесплатно пользуются библиотекой, и даже иногда отправляют своих крысят в школу. И все говорят: «Как это прекрасно, как все замечательно организовано, просто изумительно!»
А потом туристы в большинстве своем возвращаются в свои родные города, и расставляют капканы, и рассыпают яды, потому что в отдельных случаях образ мыслей не изменить и топором. Но некоторые начинают смотреть на мир новым взглядом.
Система несовершенна, но она работает. С историями всегда так: нужно выбирать те, которые выдержат испытание временем.
А ниже по течению реки красавец кот, в шерсти которого осталось всего-то несколько проплешин, спрыгнул с баржи, вальяжно прошелся по пристани и вступил в большой процветающий город. Он потратил несколько дней на то, чтобы приструнить местных котов и освоиться на новом месте, а главное – посидеть-понаблюдать.
Наконец кот увидел то, что искал. И проследовал из города за каким-то парнишкой. Тот нес через плечо палку, а на конце палки болтался завязанный в узел носовой платок: персонажи историй обычно носят в таком все свое состояние. Кот усмехнулся в усы. Если знать их мечты, то людьми можно вертеть как хочешь.
Кот проследовал за мальчишкой до первого милевого камня на дороге, где паренек остановился передохнуть. И услышал:
– Эй, глуповатый парнишка! Хочешь стать лордом-мэром? Не, не туда смотришь, я тут, внизу…
Потому что одни истории заканчиваются, но старые истории продолжаются, и если хочешь оказаться в первых рядах – танцуй под музыку!
Назад: Глава 11
Дальше: Примечание автора
