Глава 2

Позади остался Мадрид, и от воспоминаний о нем у меня просто дух захватывало. Мы провели вечер в маленькой испанской таверне и пообедали с матадором, который, по словам Десмонда, был когда-то одним из самых знаменитых в Испании. Он оказался человеком немногословным и проявлял особое уважение к Десмонду, к такому выводу я пришла, оглядываясь назад.

Я нечасто виделась с Десмондом во время нашего пребывания в Мадриде, разве что во время еды. Он постоянно куда-то отлучался, и, хотя мало говорил о своих делах, я знала, что они обстоят не слишком хорошо. Человек, которого ему необходимо было увидеть, уехал из Мадрида за день до нашего приезда, и никто из его друзей, казалось, не знал или не хотел сообщить куда.

Когда мы встречались, Анджела монополизировала внимание Десмонда, но однажды, когда мы оказались наедине, Десмонд сказал мне: он считает, что тот человек уехал в Махинас. Десмонд явно хотел ехать дальше, но, у нас с Анджелой были свои планы.

Анджела хотела походить по магазинам, я же проводила большую часть времени, осматривая сокровища Прадо и Королевского дворца, мадридские музеи изобразительных искусств и современного декоративного искусства. Я прогуливалась по прекрасному Ретиро-парку и даже позволила себе совершить небольшую экскурсию в университетский городок.

К тому времени Анджела закончила походы по магазинам, и это хорошо, поскольку Десмонд уже едва скрывал свое нетерпение покинуть город. Я была готова уехать в тот вечер, когда хотел Десмонд, но Анджела ухитрилась его отговорить.

Оставшись одна в нашей комнате после обеда, я обнаружила транзистор Анджелы, лежащий на ее кровати. Я включила его и принялась записывать в свой дневник последние события.

«Мы передаем песни фламенко Кастилии в и полнении Бернардо Кардены…»

Услышав английскую речь, я вздрогнула — совсем забыла о «Гибралтаре».

«Время десять часов. Вы слушаете новости. В Испании поиски убийцы Изабеллы Дамас переместились в Мадрид. Прекрасная каталонская танцовщица была найдена злодейски зарезанной в своей квартире в Барселоне в прошлый понедельник вечером. Полиция Барселоны ведет активный поиск двух мужчин для допроса. Один из них, как говорят состоятельный мадридец, был опознан на авенида Хосе Антониа вчера участником гражданской гвардии, пытавшимся задержать его, но после короткой борьбы мужчина бежал. Полиция утверждает, будто мадридец жил с Изабеллой Дамас незадолго до ее гибели. О втором мужчине, разыскиваемом полицией, известно, что он посетил погибшую в ее квартире в понедельник поздно вечером. Соседи рассказали, что слышали шум неистовой ссоры вскоре после его прихода. Полиция сообщает следующие приметы второго мужчины: возраст приблизительно тридцать лет…»

Я выключила приемник. Не слишком хотелось выслушивать такого рода новости, сидя в одиночестве в гостиничном номере, в чужой стране.

Анджела пришла поздно, а на следующее утро мы выехали из Мадрида в Махинас. Как только мы покинули город, сразу стало ясно, что время, которое Десмонд, ожидая нас, провел над «Долорес», приносит свои дивиденды. Старая машина больше не кипела сердито при виде холма. Она даже с легкостью догоняла машины более поздних моделей. Десмонд теперь дал волю своему нетерпению и ехал с такой скоростью, какой я никак не ожидала от «Долорес». Мы провели ночь в Куэнке и выехали рано на следующее утро. Дорога, по которой мы поехали от Куэнки, вела на восток по направлению к вершинам и гребням далекого горного хребта и следовала за извивами русла небольшой реки. Земли у реки казались плодородными, и мое внимание привлекли мужчины и женщины, усердно трудившиеся на полях.

Дорога была сухой и пыльной, по ней явно редко проезжал транспорт. Десмонд все утро очень быстро вел машину, но в полдень замедлил ход, и казалось, мы больше не торопимся в Махинас.

Анджела сидела на переднем сиденье рядом с Десмондом, а я на заднем — с ее покупками.

— Впереди какой-то знак, — сказала Анджела, выглядывая в окно. — Что он означает, Десмонд?

Десмонд сильно замедлил ход, почти до полной остановки, и пристально посмотрел назад через плечо в сторону Куэнки.

— Не там, глупый! — засмеялась Анджела. — Впереди. Ла… Ла Су-у-у?

— Ла-Сыодад-Энкаитада, — даже не взглянув туда, бросил Десмонд. — Это значит «зачарованный город». Дорога здесь узкая, а к нам сзади на большой скорости приближается машина.

— Машина? — переспросила Анджела. — Цивилизация! Это первая машина с тех пор, как мы съехали с шоссе.

— Не очень много машин едет в эту сторону, — объяснил нам Десмонд. — По крайней мере, теперь, после того как дом Махинас опустел, в деревне только две машины.

Я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела следующий за нами черный седан. Похоже, он ехал очень быстро.

— Замок сейчас пустой? — с удивлением спросила я.

— Да, за исключением пары слуг. Хозяева переехали на побережье. Теперь замок Махинас пустынное место.

— Замок? — с восторгом воскликнула Анджела. — Настоящий замок, Десмонд? Замок со рвом, подъемным мостом и доспехами в холле?

Он сдержанно улыбнулся:

— Да, это замок, но он построен на утесе, так что нет необходимости во рве и подъемном мосту. Это одно из древних укреплений старого королевства на его восточном берегу. И боюсь, что большинство средневековых доспехов и всего прочего, представляющего интерес, давно пропало — либо было продано, либо разграблено во время революции. Здесь шли бои в 1938 году. Теперь Махинас нужно рассматривать скорее как пришедший в упадок особняк в виде замка.

Я нахмурилась:

— Ты так говоришь об этом, словно сожалеешь о чем-то личном.

— Когда-то это было прекрасное место, — тихо сказал он. — Замок был построен в четырнадцатом веке. Подобные здания следовало бы реставрировать, так как это часть истории. — Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида, а затем бросил взгляд мимо меня вдоль дороги. — Тот, кто едет на той машине, очень торопится.

— Может, это тот человек, которого ты хотел видеть? — предположила я. — У него же есть машина, не так ли? Возможно, у него какие-то дела в Куэнке.

— Да, конечно, у него есть машина, — ответил Десмонд. — И очень дорогая. И у него могут быть дела в Куэнке. У него есть имение в этой области.

— Если мы подождем, вы сможете встретиться, — желая помочь, предложила я.

Он нахмурился:

— Нет. Предпочитаю поговорить с ним в Махинас, Лиза, а не на этой пыльной дороге. Мы осмотрим Сыодад-Энкантада и пропустим его, если это он, хотя, возможно, и не он. Но тут с высоты хорошо видно шоссе, и я смогу рассмотреть.

Он направил «ситроен» на едва различимую дорогу, круто поднимающуюся вверх среди густого леса, и мы сразу же потеряли из виду шоссе и следовавшую за нами машину.

Десмонд, безусловно, был непредсказуемым водителем. Вчера он мчался на самой высокой скорости, сегодня ехал медленно, а сейчас безрассудно рванул по самой худшей дороге в Испании. Я мрачно вцепилась в сиденье и ни о чем больше не думала до тех пор, пока он, наконец, не остановился у вершины хребта. Я разгладила юбку и, с негодованием выскользнув из машины, приготовилась в самых категорических выражениях заявить ему, что я думаю по поводу такой ужасной езды. Но Анджела хихикала, словно рассматривала все это предприятие как шутку, и я решила высказать свое недовольство позже.

— Зачарованный город? — сказала Анджела, выходя из машины. — Где он?

Десмонд объяснил, что в действительности это скальное образование, и, пока он говорил, я увидела его сквозь деревья.

— Вот он! Давайте посмотрим.

— Идите по этой тропинке, — сказал Десмонд. — Я через минуту присоединюсь к вам.

Он вышел из машины и большими шагами отправился через деревья к гребню гряды, оставив Анджелу и меня у посыпанной гравием тропы, ведущей к скале. Это была огромная красноватая глыба. Похожая на гигантский гриб, она возвышалась над окружающими соснами, а когда мы приблизились, я увидела, что она напоминает многоэтажные дома Куэнки. Небольшие отверстия, проделанные за столетия ветром и дождем, походили на окна и двери.

Меня это заинтересовало, но отвлек шум приближающейся машины, едущей по дороге в Махинас.

— Эй! Куда это ты направляешься? — окликнула меня Анджела, когда я повернулась и побежала по тропинке, по которой мы пришли.

— Посмотреть на машину, — крикнула я через плечо. — Ее, наверное, видно с вершины хребта. Идем?

— Только не на этих каблуках!

Я, задыхаясь, карабкалась вверх по склону хребта до тех пор, пока не увидела дорогу. Черный седан быстро приближался и почти поравнялся со мной. Вслед за ним красным облаком вилась пыль, но в этот момент я мельком увидела белую надпись на боку.

Чтобы прочесть это слово, мне не нужен был переводчик.

За рулем сидел шофер в полицейской форме, а на заднем сиденье я едва успела разглядеть зеленые формы с желтыми ремнями и треугольные шляпы гражданской гвардии.

Я медленно вернулась к Анджеле и увидела, что она сидит на траве и подкрашивается.

— Видела? — не глядя, спросила она.

— Да.

С гребня спускался Десмонд. Он казался озабоченным.

— Видел машину? — небрежно спросила я.

— Да, сквозь облако пыли. Она промчалась мимо, прежде чем я успел как следует ее рассмотреть, и я не понял, была она там или нет. Узнаем, когда приедем в деревню.

Анджела в последний раз провела помадой по губам.

— Лиза тоже видела, а я слишком заинтересовалась твоим зачарованным городом, чтобы уходить. Он действительно чудесный. Он напомнил мне дома индейцев в утесах Пуэбло в Аризоне.

Но Десмонд не слушал ее.

— Я думал, ты здесь с Анджелой. — Его серые глаза стали странно задумчивыми. — Ты действительно видела машину?

— Мне стало любопытно, — сказала я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно небрежнее, и принялась рыться в сумочке в поисках пудры, чтобы избежать его взгляда. Внезапно мне захотелось покинуть это пустынное место.

— Лиза, я спросил тебя, видела ли ты машину? — допытывался он.

— Как я могла рассмотреть ее, если ты не смог? — ответила я вопросом на вопрос, открывая помаду и устанавливая зеркальце. — Все, что я видела, так это облако пыли. Мне же нужно было идти дальше, чем тебе. Кажется, она была черная. Боюсь, это все, что я могу сказать. — Я посмотрела на него: — Как ты думаешь, это твой друг?

Лицо Десмонда стало менее напряженным. Он достал пачку сигарет и предложил мне.

— Не знаю, — хрипло сказал он.

Я отказалась от сигареты и принялась изучать свои губы, а Анджела взяла одну, он зажег ее, я же, слушая их несущественную болтовню, немного успокоилась.

Казалось, он не торопился уезжать, и я, наблюдая за ним, размышляла, видел ли он полицейскую машину. Безусловно, видел. Если даже я рассмотрела полицейских, то он тем более должен был увидеть — он добрался до вершины хребта раньше меня и, наверное, приметил машину еще до того, как я начала взбираться.

Я сказала себе, что у него, по-видимому, есть все основания для того, чтобы солгать. Но поскольку по отношению к нам он вел себя по-рыцарски, я понадеялась, что так и будет продолжаться.

Вдруг я вспомнила, что как-то в Мадриде он говорил о том, какое упорство проявляла гражданская гвардия в поисках политических подозреваемых. Может, он один из них? Эта мысль не доставила никакого удовольствия и не успокоила меня. Следом за Анджелой и Десмондом я села в машину, погруженная в раздумья. Десмонд нажал на стартер. Мотор зашумел, но машина не тронулась с места. Он попытался еще раз. Безрезультатно. Мы с Анджелой взволнованно переглянулись.

— Что-то не так? — спросила Анджела.

— Проверю-ка дроссель…

Стартер монотонно гудел, но никакого результата не последовало.

— Не стоит зря разряжать аккумулятор, — наконец сказал Десмонд. — Судя по звуку, бензин не поступает в двигатель.

— У нас должно быть достаточно бензина, — заметила я. — Ты же заполнил бак в Куэнке.

— Это так. Бензин у нас не мог кончиться. Но может, засорился карбюратор или нарушена подача топлива. Мне очень жаль, но придется потратить какое-то время на то, чтобы найти причину. Нужно открыть багажник, чтобы достать инструменты.

Анджела вздернула брови. Я кивнула:

— Нам выйти? Может, понадобится наша помощь…

Десмонд продолжал упорно трудиться, но прошло больше часа, неисправность ликвидировать не удалось. У Анджелы на лице появились жирные пятна, и по мере того, как темнело, она начинала нервничать.

Мое волнение тоже усиливалось. Меня совершенно не привлекала перспектива остаться ночевать в лесу.

Наконец, Десмонд выпрямился и виновато улыбнулся:

— Что ж, дело не в подаче топлива. Пожалуй, мне следует проверить систему зажигания. Может быть, короткое замыкание или оборвался провод…

— Послушайте! — перебила Анджела. — Я слышу, приближается машина!

Я прислушалась и через несколько мгновений сказала:

— Она там внизу, на дороге, направляется в Куэнку… — и оборвала фразу, вспомнив о полицейской машине.

— Если мы привлечем их внимание, они могут подвезти нас до Куэнки, — взволнованно сказала Анджела. — Лиза, бежим!

Я повернулась, но раздался решительный голос Десмонда:

— Подождите! Я нашел причину неисправности. Порванный провод…

Я оглянулась и увидела, что он держит в руках провод и помахивает им.

— Как ты можешь быть уверен, Десмонд? — с сомнением в голосе спросила Анджела. — После стольких попыток завести эту злосчастную машину?

— Да, все дело в нем, — твердо заявил он. — Я уверен. Это займет у меня не много времени. Когда стемнеет, мы уже будем в Махинас.

Анджела нуждалась в подтверждении:

— Как ты думаешь, Лиза?

— Думаю, что Десмонд справится с этим делом.

Он посмотрел на меня с благодарностью, но Анджела была по-прежнему не слишком довольна.

— Предположим, «Долорес» все-таки не заведется? — спросила она.

— Если не заведется, здесь неподалеку у дороги есть ферма. Мы сможем добраться туда задолго до наступления темноты. Хозяева приютят нас, — заверил Десмонд. — Но скорее всего, в этом не будет необходимости. Ослабло крепление провода, когда мы поднимались по плохой дороге, и исчез контакт зажигания. Не могу понять, как не обнаружил этого раньше. Мы пытались запустить мотор, и бензин в двигатель подавался, но система зажигания не работала, чтобы зажечь его. Садись в машину, Лиза. Я хочу, чтобы ты включила зажигание и нажала на стартер, когда я скажу.

Я заняла свое место в машине, Десмонд погрузился в работу. Я услышала, как машина на дороге на Махинас приблизилась к повороту, и инстинктивно почувствовала, что Десмонд тоже прислушивается. Я услышала, как она проехала поворот, но не знала, радоваться ли мне этому или огорчаться.

— Готова, Лиза? — раздался голос Десмонда.

— Да.

— Тогда начинай. Только не прикасайся к акселератору. А я проверю карбюратор.

Я включила зажигание, нажала на стартер и удерживала его. «Долорес» издала слабый звук, как тогда в Барселоне. Стартер, казалось, едва мог повернуть мотор. И он протестующе застонал.

— Давай, «Долорес»! — понукала Анджела. — Заводись.

Внезапно «Долорес» ожила, мотор ее заревел, когда Десмонд увеличил число оборотов, затем шум уменьшился до ровной пульсации. Десмонд с инструментами обошел вокруг машины, вытирая руки.

— Наверное, будет лучше, если поведу я, Лиза, так как я знаю дорогу. Мы доберемся до деревни в сумерках. А замок всего в нескольких километрах дальше вдоль дороги, ведущей в горы.

— Я смертельно хочу увидеть замок, — сказала Анджела. — Мы посетили один на Мальорке, но это был музей. Нам удалось только поверхностно осмотреть его. Мы сможем сегодня переночевать в замке?

Я села на заднее сиденье, и Десмонд взялся за руль.

— Я узнаю у своего друга в деревне, — с улыбкой ответил Десмонд. — Могу пообещать тебе одно, Анджела, — до отъезда ты увидишь все, что пожелаешь, в замке Махинас. Даже если нам придется заночевать сегодня в деревне, я покажу вам замок утром. Договорились?

— Но я хочу спать в замке! — надулась Анджела. — Надеюсь, там нет призраков?

— Призраков нет… Разве что воспоминания, — тихо добавил он. — Несколько поколений семьи Махинас жили здесь. Что ж, посмотрим, что я смогу сделать, когда мы доберемся до деревни, а пока — никаких обещаний. Во всяком случае, вам, может, будет даже удобнее в деревне.

Он переключил передачу, и мы спустились с хребта и съехали на дорогу, ведущую в Махинас. Машины, которую мы слышали, уже не было видно, но поднятая ею пыль реяла над дорогой тусклым красноватым покровом.

Десмонд ехал теперь быстро, и машина ровно поднималась вверх. Солнце почти село, когда он показал вперед на крыши видневшихся вдали на крутом склоне зданий.

— Деревня Махинас, — сказал он. — А замок в десяти километрах от деревни в одной из впадин горы. Дорога здесь заканчивается, а дальше — горы Универсалес. Некоторые из них очень крутые. Здесь дикая местность — нет ничего, кроме сосновых лесов и оврагов до самой провинции Теруэль и железной дороги.

Деревня впереди выглядела большой, но заброшенной. Дома сгрудились рядышком и были в основном двух-трехэтажными, крыши сделаны из дранки.

— Махинас — это фамилия семьи? — с любопытством спросила я.

— И очень древняя, — ответил Десмонд. — Когда-то она была знаменита в Испании. До революции деревня представляла собой часть поместья Махинас. При республиканцах она была конфискована и распределена среди деревенских жителей. Позже замок и большую часть поместья возвратили семейству Махинас. Но к этому времени в живых остался только один его представитель. Женщина… Тогда она была еще девушкой. Теперь, когда она умерла, я не знаю, каково положение вещей. Полагаю, по закону это принадлежит ее мужу. Но трудно сказать… И еще труднее ему предъявить права…

Он погрузился в молчание.

— Если он жив, разве он не является наследником по испанским законам? — спросила я. — А детей у них не было?

— Жена бросила мужа ради другого мужчины.

— Развод?

Десмонд безрадостно засмеялся:

— В Испании нет разводов, Лиза. Вот и деревня. Видите двух пастухов, ведущих стадо овец? Они возвращаются с высоких пастбищ на склонах гор. Говорят, в горах еще есть волки. Так что каждый вечер овец приводят в деревню и отводят на пастбище по утрам.

— Волки? — Анджела с ужасом посмотрела на меня. — А если бы мы не смогли завести мотор до темноты?

— Тогда, как сказал Десмонд, он отвел бы нас на ближайшую ферму переночевать, — успокаивающе заверила я ее. «Или, — подумала про себя, — он мог найти порванный провод раньше и отвезти нас на ферму под каким-либо благовидным предлогом до того, как полицейская машина вернулась в Куэнку».

Почти половину стада составляли черные овцы. Дворняга, ушами и меланхолическим видом напоминавшая охотничью собаку, устало брела рядом с ними. Два молодых пастуха лет двадцати несли крепкие палки. На каждом был берет, как у Десмонда. Они помахали нам и приветливо улыбнулись, когда мы проезжали мимо. И три маленьких ребенка, выбежав из дома на шум машины, тоже помахали нам.

Это была сонная привлекательная деревушка, отличавшаяся от тех, что мы видели на востоке. Теперь я разглядела, что некоторые большие дома покрыты черепицей, но остальные, как я и думала, были покрыты обветренными квадратными деревяшками. Полдюжины магазинчиков и небольшой винный погребок выходили на деревенскую площадь с фонтаном в центре.

Я думала, что Десмонд остановится на площади, но он проехал мимо, затем повернул направо, на такую узкую улицу, что «Долорес» едва могла пройти. Посредине он остановил машину и выбрался из нее.

— Я должен здесь кое с кем поговорить, — извиняющимся тоном сказал он. — Это займет всего несколько минут.

Он улыбнулся нам, завернул за угол дома и скрылся. Сначала я подумала, что там дверь, но, услышав звук его шагов, догадалась, что там, очевидно, есть узкий проход, связывающий эту улицу с соседней. Я слышала, что в Испании много деревень и даже городов, где улицы слишком узкие для колесного транспорта. Может, подобная улица проходила параллельно этой?

Анджела посмотрела на дома и содрогнулась.

— Если бы я жила здесь, то страдала бы клаустрофобией. Что за место! Как ты думаешь, люди живут в каждом доме?

Мне это казалось вполне вероятным.

— Кажется, в Испании не хватает домов.

— Взрыв рождаемости, — со знанием дела произнесла Анджела. — Смотри, там, в конце улицы, в одном из домов горит свет. Но, если кто-нибудь живет в этих, они, наверное, обитают в темноте. — Она покачала головой. — Как ты думаешь, Десмонд отвезет нас в замок сегодня вечером?

— Не знаю, — задумчиво сказала я. В узком переулке быстро темнело. Двери всех домов были закрыты. — Я начинаю жалеть, что мы не остались в Куэнке.

Анджела с тревогой посмотрела на меня:

— Ты же не боишься, Лиза?

— Мне немного не по себе, — неохотно призналась я. — Не спрашивай почему.

Мне почему-то не хотелось рассказывать Анджеле, что Десмонд обманул нас с неполадкой в машине.

— Но ты всегда такая спокойная, невозмутимая и хладнокровная, Лиза, — в тревоге запротестовала она. — Даже на том корабле ты не паниковала. Здесь нет никого, кто мог бы напугать тебя, — только пустые стены, а через пару минут вернется Десмонд. Он так сказал. — Она улыбнулась. — Нам ничто не угрожает, когда Десмонд рядом. Он такой милый.

Я чуть не рассказала ей о полицейской машине и моей уверенности в том, что он обманул нас, утверждая, будто не видел, кто в ней. Я не могла объяснить свой минутный страх. Но это чувство постепенно ослабевало. Мне удалось улыбнуться ей.

— Тебе он нравится?

— Конечно. Невозможно быть милее, чем он был вчера вечером в Мадриде. Пение фламенко было просто потрясающим. Там еще была великолепная танцовщица-цыганка. Она тоже его знала. Исполнив танец, она подошла к нашему столику и подсела к нам. Она попросила его сказать мне, что находит меня очень красивой.

— В устах другой женщины это кое-что да значит! А не говорил ли он о политике? — спросила я нахмурившись. — Может быть, что-нибудь против правительства Франко? Или гражданской гвардии?

Анджела хихикнула:

— Скажешь тоже, Лиза! Я не поощряю своих кавалеров говорить о политике. Или даже думать о ней. Как только мужчина начинает говорить об этом, я понимаю, что дело идет к браку.

— С Десмондом?

— Шутишь, конечно! Когда я выйду замуж, это будет какой-нибудь симпатичный молодой человек, обладающий хорошими качествами, у нас на родине. Десмонд для меня все равно что Этьен в Пальме или тот итальянский парень в Венеции — просто с ними можно хорошо развлечься. И тебе следовало бы иногда развлекаться подобным образом, вместо того чтобы все время смотреть на картины Знаешь, ты смогла бы. Я видела, как глазели на тебя парни во время нашего путешествия.

Я имела представление, какого рода качества захочет Анджела увидеть в своем мистере Райте: несколько нефтяных скважин в Техасе, железная дорога или цепь отелей.

Я сказала:

— Похоже, Десмонд возвращается, и, кажется, кто-то с ним. Анджела, надеюсь, ты не упомянешь при Десмонде, что он всего лишь временное явление. Эти темпераментные мужчины с мрачным взглядом и постоянно нахмуренными бровями бывают ужасно ревнивыми.

— Ш-ш-ш! — прошипела она. — Я и не собиралась говорить.

Из-за угла появился Десмонд, за ним шел какой-то мужчина с тяжелой корзиной. Это был высокий человек, такой же высокий, как Десмонд, но шире и крепче. Для такого крупного мужчины его коричневатое, обтянутое кожей лицо казалось на удивление изможденным. На нем была надета короткая кожаная куртка поверх открытой белой сорочки, не скрывавшей черных вьющихся волос на груди.

Он посмотрел на нас и улыбнулся, затем поставил корзину в машину и стал ждать, придерживая дверь открытой.

Я перевела взгляд с него на Десмонда:

— Ему что-нибудь нужно?

— Это Лука Кордоба — он поедет в замок вместе с нами, — сказал Десмонд. — Анджела, можешь пересесть на заднее сиденье к Лизе? Лучше, если он сядет рядом со мной. Лизе так будет удобнее.

Анджела неохотно вышла, а мужчина придержал для нее дверь. Он поклонился с какой-то странной грацией, когда она втискивалась на заднее сиденье. Странный мяукающий звук сорвался с его толстых губ.

— Лука родился в замке, — объяснил нам Десмонд. — Он находился на службе у семьи Махинас до тех пор, пока девушка, о которой я вам упоминал, не… умерла. Лука был искалечен во время революции и в результате стал глухонемым. Но он умеет читать и писать, и, если вы говорите по-испански, он хорошо читает по губам. Он держит несколько комнат готовыми для проживания и считает, что мы вполне сможем расположиться там сегодня ночью. В корзине у него провизия. Там полно чистого постельного белья. Так что в конце концов ты сможешь провести ночь в замке, Анджела, — добавил он.

— Ух! С этим? Он напоминает мне Бориса Карлова, — прошептала мне Анджела, пока Десмонд заводил машину.

— Ты хорошо знаешь Луку, Десмонд? — спросил я, когда машина тронулась.

— Да. И полагаю, я один из немногих, к кому он испытывает привязанность. Большинство живущих здесь людей смеются над ним или боятся его из-за внешнего вида и тех звуков, которые он порой издает. Армейские хирурги сделали ему искусственную челюсть, и у Луки нет языка. Подавив дрожь, я спросила:

— Он был… республиканцем?

— Лука? Нет, конечно! — засмеялся Десмонд. — Лука родился и воспитывался как слуга в замке. Семья Махинас с самого начала была против республики. Они предвидели тот хаос, который красные принесут Испании. Они знали, что социалисты недостаточно сильны, чтобы обуздать марксистов и анархистов. Так что дом и земли семьи Махинас были конфискованы Асаньей, а члены семьи объявлены вне закона как враги государства, когда к власти пришел Хуан Негрин.

Похоже, он выражал свое собственное мнение, а если так, то все, что я думала о нем, было абсолютно неверно. Десмонд не мог быть политическим противником, которого разыскивала гражданская гвардия. Он был профранкистом. И я решила, что это, пожалуй, больше соответствует характеру Десмонда.

Мы ехали по узкой дороге между высоких гор. Десмонд включил передние фары, но в полутьме мрачных пурпурных теней фары были бессильны.

— Лука смог тебе что-нибудь сообщить о том человеке, которого ты хочешь повидать? Он в замке? — спросила я.

— Нет, но вчера поздно вечером видели, как он проехал через деревню. Лука ходил в замок сегодня утром, чтобы проверить, нет ли его там, — его не было. Но это не имеет значения. Я знаю, куда он теперь направится.

— Кажется, ты говорил, что от замка Махинас до провинции Теруэль нет ничего, кроме гор, — вмешалась в наш разговор Анджела.

— Ты воспринимаешь все так буквально, Анджела, — сказал он. — Действительно, между замком и Теруэлем нет домов, но в горах рассеяны охотничьи хижины, и среди них есть одна, где будет он. Я сказал об этом Лизе. И там мы с Лукой встретим его завтра.

— Кажется, ты считаешь, что мы вмешиваемся в чужие дела? — натянуто спросила я.

Его легкое раздражение сразу исчезло.

— Меня это нисколько не удивляет. У вас есть все права задавать вопросы. Я привез вас сюда. Я пользуюсь вашей машиной и, похоже, слишком мало даю вам взамен… Что еще беспокоит вас обеих?

— Одна вещь, — ответила я. — Если тот человек приехал сюда прошлым вечером, значит, его не было в той машине, что мы видели сегодня. Думаю, в деревню не так часто приезжают машины, так что, возможно, Лука знает, кто был в черном седане?

— Это имеет значение?

— Да, — ответила я. — Думаю, имеет.

— Тогда скажу вам. Это была полиция — полицейский в форме из Куэнки и двое из отряда гражданской гвардии, базирующегося в Куэнке.

— Они искали… тебя?

— Меня? — Он засмеялся. — Они, наверное, даже не подозревают о моем существовании. Они ищут того человека, с которым я хотел бы поговорить. Они расспрашивали в деревне, но им ничего не ответили. Тогда они отправились в замок, по там, естественно, никого не было. Теперь они вернулись в Куэнку, чтобы сообщить в Мадрид, что его нет здесь. И меня это радует, так как, если бы его сначала нашли они, я мог никогда не увидеть его снова… А теперь, если вы посмотрите направо, как только мы повернем, вы увидите замок. Еще достаточно светло.

Внезапно я почувствовала себя глупой и униженной. Значит, он действительно не видел машину, по крайней мере, настолько ясно, чтобы распознать в ней полицейскую. Теперь же, когда узнал, то откровенно рассказал мне. А это означало, что «Долорес» действительно сломалась и провод отошел.

— Вот он! — взволнованно воскликнула Анджела. — Он виден на фоне неба. Он выглядит просто сказочно!

Замок возвышался на фоне неба огромной грудой каменной кладки с квадратными башнями и мощными зубчатыми стенами.

— Громадный, — выдохнула я.

— Да, огромный, — небрежно согласился Десмонд. — Но иначе и быть не могло. Он когда-то вмещал сотни две вооруженных всадников, а также членов семьи Махинас, их оруженосцев, капитанов и слуг, а часто также семьи их вассалов. Его неоднократно осаждали, и он тогда давал приют крестьянам и их семьям из поместий. На нем все еще рубцы, вы ясно увидите их при дневном свете. У него были свои славные моменты истории, а также свои войны. Фердинанд Арагонский и Изабелла однажды останавливались здесь в конце пятнадцатого века во время последних войн, подорвавших власть мусульман в Испании. Говорят, что Колумб приезжал в Махинас по просьбе Изабеллы. Владелец Махинас в тот период пользовался королевской благосклонностью, так что вскоре замок Махинас стал сердцем Испании и местом нахождения испанского двора.

— А мы сможем переночевать в королевской спальне? — нетерпеливо спросила Анджела.

Десмонд засмеялся:

— Боюсь, что нет. То крыло частично разрушено. Но я покажу вам его завтра.

Дорога повернула, зубчатые стены приблизились и замаячили высоко над нами. Подул резкий холодный ветер, казалось, повеяло снегом. Когда мы приблизились, я увидела, что стены местами разрушились. Ворот не было. Дорога привела нас к фасаду здания через большой пролом в стене, где, несомненно, когда-то был проход под аркой. Я прониклась благоговением перед массивными стенами. Машина остановилась, и двое мужчин вышли.

— Оставайтесь в машине, пока мы с Лукой не проверим освещение, — бодро сказал Десмонд. — Сейчас здесь нет электричества. У семьи Махинас был генератор, установленный несколько лет назад, но сегодня мы займем только несколько комнат и обойдемся масляными лампами.

— А там есть паутина? — нервно спросила Анджела. — Ненавижу паутину!

— Хорошо, что Лука не слышит тебя! — сказал Десмонд. — Нет, ты увидишь, что комнаты, которыми пользуются, чистые и в хорошем состоянии. Он об этом заботится. Вы не испугаетесь, если мы ненадолго оставим вас одних?

Я покачала головой.

— Но не надолго, — сказала Анджела. — Если закричит сова или пролетит летучая мышь, я убегу!

Мы покорно сидели и ждали. В замке загорелся свет фонаря, и я увидела тень Десмонда, склонившегося над масляной лампой. Я не ожидала увидеть окна — думала, здесь будут только узкие щели в мощных стенах. Но я отчетливо видела его через большое окно. В огромном камине замерцал огонь.

Наш страх уменьшился.