Глава двадцать четвертая
Под руководством Дойла мужчины сдвинули посреди гостиной три прямоугольных стола и расставили вокруг них стулья. Раз или два, когда мы оба переносили стулья, сэр Дэвид посматривал на меня и нагло улыбался. Несмотря на обещание, данное леди Перли, он явно не выбросил завтрашнее мероприятие из головы. С другой стороны, я тоже о нем не забыл.
Нас было тринадцать человек, и леди Перли рассадила всех таким образом, чтобы мужчины чередовались с женщинами. Я оказался рядом с Сесилией. Она взглянула на меня так, будто никогда раньше не видела и не рассчитывала увидеть в будущем. Слева от Сесилии сидел сэр Артур. Слева от сэра Артура, во главе стола, восседали мадам Созострис и ее муж, господин Демпси. Рядом с господином Демпси сидела сама леди Перли, затем сэр Дэвид. Далее следовали госпожа Аллардайс и доктор Ауэрбах. Они оказались как раз напротив меня. Слева от доктора, в конце стола напротив мадам Созострис, сидели мисс Тернер и Великий человек. Слева от Великого человека расположилась благоухающая госпожа Корнель. Я сидел от нее по левую руку.
Леди Перли звонком вызвала слугу. Прибывший лакей был низенький, плотный, по имени Парсонс. По просьбе Дойла он плотно закрыл входную дверь, задернул темные шторы на всех окнах и обошел комнату, выключая электрический свет.
Мы все приехали сюда ради сеанса, поэтому никто ничего не сказал, когда в комнате с каждым щелчком становилось все темнее. Я взглянул на Великого человека. Он улыбался мадам Созострис. Я посмотрел на мисс Тернер. Она наблюдала за мной и тут же отвела взгляд. Я повернулся к госпоже Корнель. Она взглянула на меня и улыбнулась.
Наконец осталась только одна зажженная лампа — она стояла на столике там, где начинались гобелены. По полу расползлись тени, сгущавшиеся по углам гостиной.
Дойл велел Парсонсу сесть около лампы и ждать. Затем он повернулся к мадам Созострис.
— Мадам? — сказал он.
Волосы мадам Созострис были уложены так же, как и раньше, — в виде седой копны над круглым лицом, правда, на ней был другой шелковый балахон. Этот был черный, блестящий, покрытый золотыми астрологическими знаками. Руки, маленькие и пухлые, лежали на деревянных подлокотниках ее инвалидной коляски. В полутьме она медленно оглядела сидящих за столом, как будто устраивала смотр войскам. Ее темные глазки встретились с глазами каждого из нас. Она не отвела взгляда, даже когда посмотрела в глаза Великому человеку.
Наконец она заговорила:
— Пегвое, что все должны понимать, — сказала она, сотрясая вторым подбородком, — как только мы обгазовать кгук, взявшись за гуки, мы не должны газгывать кгук. Ясно?
Дойл перевел.
— Как только мы соединим руки, — сказал он, оглядывая стол, — мы не должны разрывать круг. Это может быть опасно.
— Да, — подтвердила мадам Созострис. — Втогое. Вначале мой муж спгашивать Бегущего Медведя, потом остальные спгашивать.
— Изначально, — вступил Дойл, — вопросы Бегущему Медведю, духовному проводнику мадам Созострис, будет задавать господин Демпси. Когда Бегущий Медведь позволит, мы все тоже сможем спрашивать.
— Да, — сказала мадам Созострис. — Пога. Мы тепегь все соединять наши гуки.
Я взял левую руку госпожи Корнель. Рука у нее была маленькая, мягкая и немного холодная. Госпожа Корнель улыбнулась мне, повернулась к Великому человеку и предложила ему свою правую руку. Он взял ее, продолжая с явным удовольствием наблюдать за мадам Созострис.
Я повернулся к Сесилии и дотронулся до ее правой руки. Она дала ее мне и отвернулась. Пальцы у нее были мягкие и теплые. Неожиданно они быстро сжали мои, впившись острыми коготками мне в ладонь. Она все еще сидела отвернувшись.
— Да, — сказала мадам Созострис, — тепегь мы готов.
— Парсонс, — кликнул Дойл, — пожалуйста, выключите лампу, будьте так любезны.
Раздался щелчок, и комната тотчас погрузилась в темноту. Сесилия сжала мою руку. Ее большой палец гладил мой мизинец. Ногти все еще царапали мою ладонь. У меня создалось впечатление, что Сесилия не уделяла сеансу должного внимания.
Затем из полной темноты послышалось приглушенное гудение. Мадам Созострис начала издавать звуки, похожие на жужжание. Вернее — протяжный, низкий, ровный звук на одной ноте. Это продолжалось довольно долго. Затем наступила тишина. Медиум издала глубокий хриплый вздох и замолчала.
Затем стали происходить странные вещи. Зазвонил колокольчик, причем где-то далеко-далеко. Сесилия крепко вцепилась в мою руку. Что-то стукнуло по столу. Раз, другой, третий. Где-то рядом загремели цепи. Раздался внезапный резкий звук трубы — рука госпожи Корнель сжалась, но тут же расслабилась. Затем последовали мягкий свистящий звук и быстрая приглушенная дробь, а воздух наполнился ароматом цветов. Сесилия выдернула свою руку из моей и воскликнула:
— Ох!
— Парсонс, свет, пожалуйста! — раздался голос Дойла.
Вспыхнул свет, кто-то прошипел, втягивая воздух.
Поверхности всех трех столов были усыпаны розами — их, наверное, было не менее пятидесяти-шестидесяти штук. Крупные, очень темные, почти черные в слабом свете. Колючие стебли были не менее фута длиной.
Сидящая во главе стола мадам Созострис резко распахнула глаза:
— Кто-то газогвать кгуг!
— Она меня ударила, — надула губы Сесилия. В качестве доказательства она показала розу, затем вгляделась в нее более внимательно. Подняла удивленные глаза к потолку, затем повернулась к матери.
— Но как это могло случиться?
Леди Перли слабо улыбнулась и покачала головой.
— Не знаю, дорогая. — Она повернулась к мадам Созострис.
— Пожалуйста, моя хогошая девочка, — обратилась мадам Созострис к Сесилии. — Вы не должен газгывать кгук.
Я взглянул на Великого человека. Он ухмылялся.
Я все еще держал руку госпожи Корнель. Она смотрела на розы. Потом почувствовала мой взгляд, приподняла брови и улыбнулась.
— Тепегь, — сказала мадам Созострис, — мы пытаться снова, да? Мы снова соединить наши гуки.
Сесилия скорчила гримасу и швырнула розу на стол. Сжала губы и схватила мою руку мертвой хваткой.
— Парсонс, свет, пожалуйста! — еще раз крикнул Дойл.
Щелчок, и свет погас.
Мадам Созострис снова загудела в темноте, опять засопела. Зазвенел колокольчик. Раздался стук по столу. Зазвенели цепи, резко прозвучала труба.
Затем кто-то сказал «ух». Голос низкий, мужской, прокуренный, совсем не похожий на голос мадам Созострис. Сесилия еще крепче вцепилась в мою руку.
Заговорил господин Демпси.
— Бегущий Медведь? Ты здесь?
— Ух! — отозвался голос. — Я Бегущий Медведь. Пришел говорить.
Сесилия все сжимала мою руку. Мне показалось, что мои пальцы попали под виноградный пресс. За столом кто-то пошевелился.
— Приветствуем тебя, — проговорил господин Демпси. — Мы рады, что ты сегодня к нам присоединился.
— Бегущий Медведь приходит на помощь тем, кто ее ищет.
Довольно приличный английский для мадам Созострис. И слишком хороший для покойного индейца шошона.
— Бегущий Медведь, — сказал господин Демпси, — есть здесь кто-нибудь, с кем бы ты хотел поговорить?
Неожиданно рука госпожи Корнель дернулась в моей. Заговорил господин Демпси.
— Бегущий Медведь кого-нибудь коснулся?
— Меня коснулся, — сказала госпожа Корнель. Голос был поникший.
— Не пугайтесь, — посоветовал господин Демпси. — Бегущий Медведь — добрейшее существо. Откройтесь ему прямо сейчас, и он заговорит с вами. Откройтесь.
— Вот уже много лун, — начал Бегущий Медведь, — вы беспокоитесь о своем храбром Джерарде, который умер во время Великого разрушения. Говорю вам, не беспокойтесь. Он покоится в мире. И шлет вам свою любовь.
— Понятно, — сказала госпожа Корнель тем же поникшим голосом.
— Откройтесь ему, — подсказал господин Демпси, — и Бегущий Медведь вас утешит.
— Я и так достаточно открыта, благодарю вас, — отозвалась госпожа Корнель.
— Есть еще одно любимое существо, — заявил Бегущий Медведь. — Ваша маленькая дочка, Эзме. Златокудрая девочка.
На мгновение рука госпожи Корнель сжала мою.
— Ей тоже хорошо, — продолжал Бегущий Медведь, — там, на берегах сверкающей воды, она счастлива. И тоже шлет вам свою любовь.
— Спасибо, — сказала госпожа Корнель. С неизменной печалью в голосе. Только теперь ее голос слегка дрожал, как будто она наполняла его грустью усилием воли. Или мне показалось?
— Бегущий Медведь! — сказал господин Демпси.
— Ух!
— Сэр Артур Конан Дойл хочет говорить.
— Я приветствую сэра Артура Конан Дойла.
— Добрый вечер, Бегущий Медведь, — спокойно сказал сэр Артур. Они разговаривали раньше и были друзьями. — Как ты поживаешь?
— Бегущий Медведь несчастлив.
— Почему же?
— В этот дом пришла смерть.
Кто-то за столом зашевелился. Госпожа Аллардайс произнесла:
— Что?
— Пожалуйста, — резко сказал господин Демпси, — не разрывайте круг. Бегущий Медведь!
— Ух!
— Значит, ты знаешь, что в этом доме кто-то умер?
— Ух! Самый старый ушел. Бегущий Медведь сочувствует его родне.
— Спасибо. Не мог бы ты сказать нам, упокоился ли старый граф в мире?
— Граф умер? — снова вмешалась госпожа Аллардайс.
— Пожалуйста, — рявкнул господин Демпси. — Бегущий Медведь!
— Бегущий Медведь не может этого сделать.
— Почему же?
— Душа Старейшего в смятении. Он прожил жизнь в жадности и похоти. Последнее время приставал с грязными домогательствами к молодой женщине. Теперь он видит, что выбрал не тот путь. Его терзает чувство вины. Дух его мечется.
— А почему, — сказал Дойл медленно и осторожно, подобно охотнику, крадущемуся за дичью, — он покончил с жизнью?
— Старый граф не покончил с жизнью. Ее у него отняли.
— Беспокойные духи? — спросил Дойл возбужденно. Теперь он напоминал охотника, загнавшего дичь. — Потусторонние силы?
Внезапно дверь в гостиную распахнулась с такой силой, что с грохотом ударилась о противоположную стену. Сноп света упал на стол, ослепив нас, и мы все разом заморгали, глядя друг на друга.
В дверях стояла грузная фигура, прислонившись правым плечом к косяку.
— Что тут происходит?
Повелительный, аристократический голос, обиженный и слегка запинающийся. Лорд Боб.
— Парсонс, пожалуйста, свет! — сказал Дойл. Щелчок, и свет зажегся.
— Лорд Перли, — с досадой проговорил Дойл и встал.
Лорд Боб и сам выглядел обиженным и всклокоченным. Воротничок сбился набок. Галстук висел на жилете, а жилет, застегнутый не на ту пуговицу, топорщился. Под глазами мешки, седые волосы и брови взъерошены.
— Что здесь происходит? — повторил он, отрываясь от косяка. Его качнуло, он с трудом удержался на ногах. Прищурясь, оглядел наше собрание. — Проклятый сеанс, а? Скверно, доложу я вам. Очень скверно.
Леди Перли поспешно встала. Ее примеру последовали остальные. Дойл и так уже стоял.
— Роберт, дорогой, — сказала она. Леди Перли разговаривала с ним, как с маленьким ребенком.
— Но, Алиса, — сказал он. Осклабился и покачал головой. — Не годится, любовь моя. Не годится. Старая свинья только сегодня сыграл в ящик. Его еще даже не похоронили. — Он сделал шаг, покачнулся, затем раздраженно оглядел комнату. — Где этот чертов свет? Темно как в могиле.
— Парсонс, — сказала леди Перли, — пожалуйста, зажгите весь свет.
Парсонс двинулся по коврам вокруг комнаты. С каждым щелчком в комнате становилось светлее.
Лорд Боб сделал еще один неуверенный шаг. И уставился на разбросанные по столу цветы.
— Кто-то шлялся по саду? Не проклятая полиция, надеюсь?
— Роберт, — мягко сказала леди Перли.
Лорд Боб одернул жилет и мрачно оглядел нас.
— Дико извиняюсь, леди и джентльмены. Вечеринка закончена. — Он взмахнул руками и едва не рухнул навзничь.
Леди Перли вздохнула.
— Крепче держись, — сказал лорд Боб и выпрямился. Снова одернул жилет.
— Боюсь, наступил колдовской час. Время отправляться спать. Никаких призраков, никаких привидений, никаких страстей-мордастей. Все прочь с корабля. Разбегайтесь! — Он сделал широкий жест в сторону двери, но размахнулся слишком сильно и пальцем указал на гобелен на стене. — Расступитесь, ребята!
— Я очень извиняюсь, — сказала леди Перли, оглядывая собравшихся. — Мой муж неважно себя чувствует.
— Ничего подобного! — заявил лорд Боб, поворачиваясь к ней лицом, но взял он слишком резко и промахнулся взглядом, после чего развернулся чуть назад. — Твой муж, моя любовь, нализался, как последний лорд. — Внезапно он гордо ухмыльнулся и поправил лацканы своего пиджака. — Я теперь, знаешь ли, и в самом деле проклятый лорд. На самом деле теперь, когда эта проклятая свинья дал дуба.
— Леди Перли, — напряженно сказал Дойл.
Леди Перли устало покачала головой.
— Все в порядке, сэр Артур. — Она оглядела собравшихся за столом. — Как вы только что узнали, мой тесть сегодня умер. Мы с мужем надеялись, что сумеем оградить вас от этих неприятностей.
— Верно, черт возьми, — сказал лорд Боб и махнул рукой. — Вы ведь сюда не на чертовы похороны приехали, а?
— Я прошу у вас прощения, — сказала леди Перли. — Но если вы ничего не имеете против, боюсь, сейчас нам всем лучше будет отправиться на покой. Увидимся за завтраком.
— На сегодня хватит, — кивнул лорд Боб.
Леди Перли повернулась к мадам Созострис.
— Я особенно извиняюсь перед вами, мадам.
— Ничего стгашного, миледи. — Она обхватила пухлыми пальцами в кольцах колеса кресла и отъехала назад на несколько футов. Пожалуйста, — обратилась она к господину Демпси, — нам надо уходить.
— Приятно было вас видеть, — весело заявил лорд Боб. — Мы еще наверстаем упущенное, а?
— Леди Перли, — сказал Дойл.
Она повернулась к нему.
— Да, сэр Артур?
— Может быть, отменим завтрашний боксерский поединок?
— А? — изумился лорд Боб.
— Позже объясню, Роберт, — сказала леди Перли и повернулась к Дойлу. — Не вижу к тому повода. Если у вас найдется минутка, можем обсудить все детали. — Она посмотрела в сторону стола. — Всем доброй ночи. Увидимся за завтраком.
— Боксерский поединок? — спросил лорд Боб.
Рядом со мной стояла госпожа Корнель. Она наклонилась ко мне и прошептала:
— В половине первого.
Люди зашевелились. Сэр Дэвид, стоявший по другую сторону стола, окликнул меня:
— Бомон!
Я повернулся. Он улыбался.
— Значит, утром.
— До скорого, — сказал я.
