Глава 5

И вновь Тина оказалась первой. В большой, но на удивление уютной гостиной еще никого не было. Зато пылал камин, хоть на улице и стояло лето. Однако потрескивающий огонь вносил в душу приятное умиротворение, и девушка устроилась недалеко от камина. Взгляд карих газ следил за жаркими лепестками, пляшущим свой незатейливый, но невероятно притягательный танец. Мысли Тины унеслись далеко-далеко, промчались мимо Кайтена и догнали одинокий корабль, паруса которого надувал проказник ветер. А ведь они со Сверчком могли бы плыть на нем…

Ах, как же это было бы хорошо! Воображение девушки тут же нарисовало волны, играющие кораблем, сверкающие косяки рыб, чья чешуя поблескивает на солнце, если они поднимаются ближе к поверхности. Запах смолы, дерева и моря заполнил обоняние мадемуазель Лоет, волнуя настолько, словно это были тончайшие духи. Она вспомнила их походы с папенькой на «Счастливчике», когда он решал немного пройтись по морю, давая бригу вспомнить, что он еще жив, и все еще может лететь над волнами, гулко ударяясь о них своим деревянным брюхом.

Как же невероятен был в эти минуты капитан Лоет, преображавшийся на глазах. Нет, конечно, он не страдал от того, что ныне пришвартован к берегу и обзавелся якорем из жены, троих детей и своего дела. И все же во время этих небольших морских прогулок папенька будто молодел, да и маменька, если отправлялась в маленькое путешествие вместе с мужем, чрезвычайно оживлялась. И взгляды родителей, когда они встречались были наполнены нежностью и каким-то тайным смыслом, который Тина понимала, но не могла постигнуть целиком.

Девушка знала, что маменька и папенька познакомились, когда мадам Адалаис Ламбер ступила на борт «Счастливчика», знала, что папенька влюбился в нее без памяти и сошел на берег тоже ради нее. Однако никто не рассказывал, каким образом благовоспитанная дочь банкира взошла на борт пиратского брига, куда направлялась, и с чем пришлось столкнуться в этом судьбоносном плавании команде «Счастливчика». Маменька отшучивалась, что гналась за сказкой, но она оказалась ближе, чем она могла рассчитывать. Папенька же ничего не говорил, или отвечал, что Всевышней послал к нему своего ангела, чтобы подарить то, о чем он не смел и мечтать.

Одно Тина знала точно, что даже для женщины в море есть место, коли уж маменьку полюбила команда брига. И по сею пору, если они встречают мадам Лоет, то непременно широко улыбаются и восклицают:

– Наш Ангелок!

Тине тоже хотелось, чтобы на нее смотрели с симпатией и уважением, и чтобы суровые мужчины считали честью пожать ей руку. Но Адамантина Лоет оставалось дочкой капитана и Ангелка, и с этим ничего нельзя было сделать. Вздохнув, девушка подтянула колени к подбородку, забывая вовсе, где она находится, прижалась к колену щекой и снова представила, каково это – путешествовать.

Самое далекое, куда несколько раз заходил «Счастливчик», был Тригар. Папенька навещал своего друга – лекаря Бонга Тина. Девочка долго и с нескрываемым любопытством рассматривала смуглого мужчину с узкими глазами. Он чем-то пугал ее, и в то же время притягивал, а его лукавый взгляд заставлял смущаться и прятаться за папеньку, посмеивающегося над дочерью.

У этого лекаря в доме жило много гадов, которых Тина рассматривала с приоткрытым ртом, стуча пальчикам по большим банкам, в которых они сидели. Но больше всего потрясло маленькую мадемуазель Лоет то, что руку Бонга обвивала змейка, яд которой мог убить мгновенно, но лекарь нисколько не опасался своей подопечной, как и она не стремилась причинить вред своему хозяину. А на плече, словно эполет, сидел огромный страшный паук, которого маменька брала на руки без всякого омерзения. Паук попискивал от удовольствия, когда изящные пальчики мадам Лоет поглаживали его спину, а маменька вздыхала, вспоминая какую-то Оли, давшую жизнь целому выводку этих ужасных тварей. Впрочем, Тина тоже решилась погладить паука, но когда он хотел забраться на нее, убежала с визгом и слезами, призывая папеньку в защитники. А вот Ланс паука не испугался.

Были они на Тригаре всего раза три, а после Бонг покинул его, отправившись на свою далекую родину. Папенька говорил, что враги лекаря больше не управляют той страной, откуда когда-то бежал господин Тин, и Бонг решил, что лучше родной земли ничего нет, хоть в Тригаре у него дела шли, как нельзя лучше. Родители были опечалены расставанием, но желали своему другу только хорошего. А когда Бонг уехал, от него пришло последнее послание, которое папенька читал вслух. Впрочем, там была всего одна строчка, которая озадачила обоих родителей: «Не стоит предавать забвению прошлое, однажды оно вернется и станет настоящим». Вот и все. Маменька и папенька некоторое время пытались толковать, как они сказали, последнее предсказание лекаря, но так и не нашли точного ответа на него.

– Какая умиротворяющая картина: дремлющая у огня дикарка, – это прозвучала столь неожиданно, что Тина перепугалась, и ее ноги соскользнули с края кресла, глухо стукнувшись подошвами туфелек о паркет.

Мадемуазель Лоет покраснела, досадливо отводя взор, и пролепетала:

– Прошу прощения, ваше сиятельство, я просто…

– Не стоит, – остановил ее Маркель Мовильяр, стоявший рядом с креслом. – Это было, действительно, мило. К тому же я не наш дед и впадать в истерику от ваших выходок не собираюсь. Познакомимся заново?

Молодой человек приветливо улыбнулся и протянул руку, пристально разглядывая Тину, отчего девушка смущенно опустила глаза.

– Тина, вы умеете краснеть? – негромко рассмеялся граф, беря ее за руку. – Однако предлагаю оставить церемонии. Вы Тина, я Марк, обойдемся без полных имен и фамилий, не так ли, прелестное создание?

– Угу, – промычала девушку, все еще старательно не глядя на кузена.

Он вновь рассмеялся и поднес руку мадемуазель к губам. Тина изумленно распахнула глаза, глядя на молодого человека, теперь чуть сжавшего ее пальчики. Марк снова прижался губами к руке кузины, не спуская с нее взгляда.

– Очень приятно, Марк, – буркнула она, настойчиво отнимая руку. После посмотрела на нее и машинально вытерла о подол.

Золотистые брови молодого графа взлетели вверх, и он расхохотался уже вовсе громко и весело.

– Однако, – заметил он. – Впервые наблюдаю подобное.

– Вот и полюбуйтесь, – ответила Тина, вдруг занервничавшая от того, что никого больше нет рядом, а Марк не спешит оставить ее в покое. Сейчас она, пожалуй, порадовалась бы даже деду.

– Вы невероятны, Тина, – все с той же дружелюбной улыбкой продолжил молодой человек. – Столь яркий след породы во всем вашем облике, но разбавленный простонародными оборотами в речи. А ваша непосредственность и вовсе очаровательна. Наш дед совершит ошибку, если превратит вас в типичную благородную даму. Он отличный старикан, но взгляды его сиятельства сильно устарели. Он все еще живет в прошлом веке.

– Однако такт и воспитание остались и в этом веке неизменны, – прозвучал ледяной голос графа Мовильяра – старшего. – Марк, оставь в покое кузину и расточай свое обаяние на женщин более склонных к его восприятию. Адамантина, надеюсь, вы не прислушались к пустой болтовне повесы и гуляки?

Марк тут же отошел от мадемуазель Лоет, отчего с ее уст сорвался вздох облегчения, но краснеть за свои слова явно не намеревался. Он с легкой иронией посмотрел на деда, склонив голову в легком поклоне. Лорель Мовильяр недовольно покачал головой и устроился во втором кресле, стоявшем напротив Тины.

– Бери пример с Ланса, – продолжал его сиятельство. – Достойнейший молодой человек, пусть и не чистых кровей, но он в большей степени Мовильяр, чем ты.

– Ах, ваше сиятельство, – воскликнул шалопай, – дайте же молодости вкусить плоды радостей, что столь щедро ей протягивает жизнь, и я еще стану серьезен и скучен. Вы со мной согласны, дорогая кузина?

Оба родственника посмотрели на Тину, чем вызвали у нее волнение, и девушка ляпнула прежде, чем успела сообразить, что срывается с ее языка:

– Черт его знает, кузен. Жизнь, дьявол ее дери, штука дерзкая. Иной раз и под дых с ноги дать может так, что требуха завяжется узлом… Ой.

Марк рассмеялся, а его сиятельство сокрушенно вздохнул, однако отчитывать не стал, заметив:

– Верно сказано, дитя мое. Только выразить данную мысль можно было иными словами. Попробуйте.

Мадемуазель Лоет страдальчески вздохнула, проклиная себя за несдержанность, но, подчиняясь пристальному взгляду деда, произнесла:

– Не стоит уповать на то, что жизнь будет лишь радовать. Порой она наносит предательский удар, и тогда последствий избежать бывает крайне сложно.

Лорель Мовильяр одобрительно улыбнулся и поаплодировал кончиками пальцев одной руки по раскрытой ладони второй.

– Браво, дитя мое. Теперь и вовсе замечательно сказано, – похвалил он. – Следите за языком, и ваша речь станет достойной всяческих похвал. А ты бы прислушался, – тон графа вновь стал суровым. – Адамантина младше тебя на пять лет, однако мыслит более взросло, чем ты. Если научится смирять свои порывы, и вовсе превратится в разумную и благовоспитанную девицу, с которой будет приятно вести беседу не только об этикете.

– Его сиятельство так вербует вас под свои знамена, кузина, – насмешливо ответил на слова деда Марк. – Думаю, моему отцу тоже достанется.

– Непременно, – сухо заметил граф Лорель.

Чем заслужил неодобрение отца его сиятельство граф Натаэль Мовильяр, Тина не знала, но подтрунивание над строгостью графа Лореля Мовильяра его внуком все больше нравилось мадемуазель Лоет, хоть она и не подавала вида, сохраняя на лице отстраненное выражение. Но более, чем слушать иронию младшего сиятельства, Тине хотелось, наконец, увидеться и поговорить с братом, который все никак не мог появиться, и это слегка раздражало.

Вскоре Тина и вовсе перестала прислушиваться к разговору деда и внука, уйдя в свои мысли. Ей хотелось бы побыть с Лансом вдвоем, чтобы не приходилось следить за своей речью, дергаясь и нервничая, что сейчас ее начнут отчитывать, еще и прилюдно. Девушка мечтала выдохнуть и почувствовать себя более уютно, и теперь надеялась, что подобная возможность ей еще представится.

– Доброго вечера, дорогая племянница, – Тина подняла глаза и увидела дядю Натаэля, брата-близнеца ее папеньки.

Возможно, когда-то их было сложно различить, но ныне было бы столь же сложно перепутать, потому что у графа Натаэля Мовильяра в наличие имелись оба глаза, и лицо не уродовал шрам. И все же надменность на лице дяди Натаэля немного отталкивала Тину, как и ее маменьку в день знакомства. Однако сейчас на лице мужчины, в чьих волосах так же серебрилась седина, как и в волосах его брата, играла приветливая улыбка, смягчая знакомую маску высокомерия.

– Добрый вечер, ваше сиятельство, – мадемуазель Лоет хотела подняться с кресла, но его сиятельство остановил ее жестом, мягко взяв за руку и накрыв второй ладонью.

– Зовите меня дядей… – мужчина покосился на отца и закончил, – Адамантина.

– Х-хорошо, – растерялась Тина, но опомнилась, тоже покосилась на деда и поправилась. – То есть я хотела сказать, с превеликим удовольствием… дядя.

Натаэль задорно улыбнулся и устроился на диванчике, стоявшем на изящных витых позолоченных ножках. Он перевел взгляд на сына и тут же недвусмысленно хлопнул ладонью рядом с собой.

– Мне здесь удобно, отец, – ответствовал молодой человек, приваливаясь к камину.

– Живо, – сухо велел дядя Натаэль, и его отпрыск, закатив глаза, чем неожиданно развеселил Тину, направился к отцу величавой походкой.

Наконец дверь распахнулась, и в гостиную вошел Ланс. Он тепло улыбнулся сестре, засиявшей при его появлении, и произнес:

– Прошу простить меня за задержку, посыльный из Министерства нагнал меня и здесь.

– Служба его величеству, мой мальчик, обязывает денно и нощно трудиться на благо королевства, – улыбнулся старший граф Мовильяр. – Однако, раз мы все в сборе, то не грех и подогреть аппетит бокалом горячительного напитка.

Он сделал знак и от угла отделился лакей с подносом. Мадемуазель Лоет только сейчас поняла, что он все это время находился здесь, а она даже не заметила, что находится в гостиной не одна. В это момент она порадовалась, что не сотворила ничего, что могла бы, думая, что находится в одиночестве, теперь не приходилось краснеть. Правда, сидела с ногами на кресле, но это видел даже кузен, потому об этом можно было не беспокоиться.

Мужчины пили коньяк, Тине же достался бокал разбавленного вина. Она сделала глоток и прислушалась к себе. Маменька считала, что ей еще рано пробовать вино, и папенька с ней соглашался, потому сегодня девушка впервые пробовала запретное. Первой ее мыслью было, что лимонад гораздо вкусней, но потом приятное тепло растеклось по телу, и мадемуазель Лоет сделала новый глоток.

– Безусловно жаль, что Арэль не смог прибыть с вами, и бесконечно рад, что Лансэль смог вырваться, – произнес его сиятельство, смакуя коньяк. – Нат, как себя чувствует малышка Адилия? Здоров ли ее супруг?

Адилия – дочь дяди Натаэля была на сносях, и ее знакомство с кузиной было отложено. Арэль – брат-близнец Маркэля оказался занят на службе. Старший же сын второго графа Мовильяра находился с посольством в другой стране, и знакомство с ним и вовсе откладывалось на неопределенный срок. Впрочем, Тина не сожалела ни об одном родственнике, не сильно горя желанием видеться с ними. Род Мовильяр, решивший вернуться в жизни забытого родственника, не так часто давал о себе знать, и считать их семьей у Тины не получалось.

Вот семейство Ламбер – другое дело. Бабушка Дульчина так часто бывала у дочери и зятя, что ее можно было назвать еще одним обитателем особняка. Правда, с возрастом ее поездки стали более редки. Но внуки гостевали у бабушки и дедушки Ламбер, будучи детьми, так часто, что однажды родители взбунтовались, и бабушка стала увозить их не так часто. А когда братья выросли, они сами покинули отчий дом. Ланс принял приглашение его сиятельства, обещавшего помочь с карьерой. Предлагал он и среднему брату Тины – Раналю. Однако Раналь выбрал второго деда и отправился в Льено учиться банковскому делу.

Разговор мужчин тек размеренно, навевая скуку. Мадемуазель Лоет прикрыла зевок ладошкой, ее мысли вновь умчались в далекие дали. Девушка так увлеклась ими, что не расслышала, когда доложили, что ужин подан.

– Адамантина.

Очнувшись, Тина вскочила с кресла и едва не вытянула руки по швам. Свое имя, произнесенное его сиятельством, пусть и негромко, девушка уже воспринимала, как приказ, короткий и четкий. Марк усмехнулся, качая головой. Ланс подошел к сестре, подал ей руку, и Тина с радостью приняла ее, наконец, завладевая вниманием брата.

– Потерпи, после ужина сможем уединиться и спокойно поговорить, – шепнул Ланс, и девушка радостно кивнула. – С Марком осторожней, он не лучшая компания, – добавил брат, склонившись почти к самому уху сестры.

Она подняла на Ланса вопросительный взгляд и обнаружила, что уголки его губ опущены точно так же, как у его сиятельства, выражая пренебрежение. Это неприятно удивило девушку. Меньше всего ей хотелось, чтобы брат становился похожим на деда. После этого мадемуазель Лоет перевела взгляд на Марка и заметила, как того отчитывает отец, негромко, но раздраженно, и ей стало жаль молодого человека. Тина вдруг увидела в нем родственную душу, решив, что к Марку Мовильяру так же несправедливы, как и к ней.

– Ты меня услышала? – строго спросил Ланс.

Его сестра нехотя кивнула, не желая сейчас что-либо говорить и спорить. Тина решила, что лучше самой составить мнение о том, кого столь дружно порицают. Словно почувствовав ее взгляд, Марк обернулся и подмигнул. Он не был подавлен нотациями отца, остался невозмутим под строгим взглядом, которым одарил внука его сиятельство, и совсем уж не обращал внимания на то, что Ланс что-то шепчет своей сестре, взирающей на него. Тина невольно улыбнулась и тут же удостоилась легкого толчка локтем в бок от брата.

Во время ужина царила тишина, нарушаемая лишь постукиванием столовых приборов. Мадемуазель пришлось бы туго, потому что блюд в этот раз было еще больше, а приборов не убавилась, и она терялась, что брать в руки. В какой-то момент она подняла взгляд и заметила, что Марк смотрит на нее. Он взял в руки незнакомые ей столовые приборы и, как бы невзначай, покрутил их в пальцах. После указал взглядом на свою тарелку, и Тина поняла, что он подсказывает ей, на тарелке молодого человека лежало то же, что и у нее. Едва заметно улыбнувшись, мадемуазель Лоет поблагодарила кузена за подсказку. Теперь она периодически поглядывала на него, если чувствовала, что теряется, и Марк не отказывал ей в помощи, чем еще больше заслужил симпатию девушки.

После ужина хозяин дома и его гости вернулись в гостиную с камином. Здесь мужчины вновь разобрали бокалы, начав беседу, которую поддерживали оба старших графа Мовильяра и Ланс. Дядя Натаэль несколько раз обращался к Тине, справляясь о брате и его супруге. Он поинтересовался делами компании «Вэйлада», и после этого разговор плавно перетек к финансовым вопросам.

Мадемуазель Лоет откровенно скучала. Ей уже казалось, что вечер никогда не закончится, и, если уж выбирать между Марком и Лансом, то ее брат, скорей, Мовильяр, столь органично он вписывался в эту семью. Марк же скучал так же, как и его кузина. Он первым поднялся на ноги, извинился и покинул столовую, подарив напоследок девушке сочувствующую улыбку, нашедшую отклик в ее душе. Тина проследила за кузеном тоскливым взглядом, вздохнула и подошла к окну, потягивая поднесенное ей вино.

Она смотрела на сад, подсвеченный фонарями, разожженными прислугой. В голове все больше шумело, капельки пота выступили на висках, и Тине захотелось на свежий воздух. Сомневаясь, что ей позволят столь позднюю прогулку по саду, мадемуазель Лоет решилась на маленький обман. Она поставила на поднос лакея опустевший бокал и взглянула на деда.

– Ваше сиятельство, могу ли я удалиться в свою комнату?

– Вы устали, дитя мое? – с легкой улыбкой спросил Лорель Мовильяр. Тина утвердительно кивнула, и граф не стал задерживать ее.

– Я провожу, – вызвался Ланс.

Тина запаниковала, что ей не удастся совершить свой маленький побег в сад, но дядя Натаэль отвлек брата коротким вопросом, и девушка поспешила уйти, сказав:

– Со мной мое сопровождение, Ланс.

– Я зайду позже, если ты не собираешься еще ложиться, – тут же откликнулся брат.

– Собираюсь, – кивнула Тина. – От вина шумит в голове.

Ее ответ был принят, и вскоре мадемуазель Лоет уже стояла под дверями своей комнаты, слушая удаляющиеся шаги лакея. Она приоткрыла дверь, высовывая нос и осматриваясь. Не заметив помехи, Тина поспешила к парадной лестнице, спеша спуститься вниз, пока ее никто не увидел. Но, когда девушка добралась до входных дверей, ее постигло разочарование, они были заперты. Раздосадовано фыркнув, Тина поплелась назад.

– Что-то ищите, дорогая кузина? – Марк стоял на лестнице, с интересом наблюдая за ней.

– Хотела выйти на свежий воздух, а дверь заперта, – со вздохом ответила мадемуазель Лоет.

– Идемте, покажу другой выход, – улыбнулся молодой человек. – Он тоже запирается, но открыть его просто.

– Вы очень любезны, – смущенно улыбнулась Тина.

Марк прижал палец к губам, маня ее за собой. Девушка понятливо кивнула и поспешила за ним, стараясь не шуметь. Они были уже близки к своей цели, когда послышались шаги, и их слуха коснулись голоса Лореля Мовильяра и Ланса. Марк сжал пальчики Тины и дернул ее к тяжелой портьере, за которой они спрятались. Шаги вскоре удалились, и парочка нарушителей ночного покоя выбралась на свет, обмениваясь веселыми взглядами.

Молодой человек указал, куда им следует идти, Тина согласно кивнула. Марк так и не выпустил ее руки, пока они бежали ко второй лестнице, спускались к оранжерее, из которой имелся выход в сад. Мадемуазель Лоет с интересом оглядывалась, ничего этого она еще не видела. Марк потянул за собой застопорившуюся девушку, изумленно взирающую на большую черную бабочку.

– Она, действительно, черная? – шепотом спросила Тина.

– Нет, темно-фиолетовая с коричневой окантовкой, – так же шепотом ответил Марк. – Это ночные бабочки, их привезли по заказу деда. Днем они спрячутся, и вы сможете увидеть других бабочек. Наш старикан сентиментален.

– Ого, – вполголоса воскликнула девушка, не ожидавшего такого от его сиятельства.

– Вот тебе и ого, – хмыкнул молодой человек, переходя на «ты», и слегка поддел согнутым пальцем кончик носа Тины.

Она фыркнула и последовала за кузеном к двери. Марк отодвинул засов и кивнул головой, показывая, что проход открыт. Тина восторженно пискнула и первой выскочила на прохладный ночной воздух, жадно вдыхая его полной грудью.

– Как же хорошо, – выдохнула она и поспешила дальше, стремясь исключить возможность своей поимки раньше, чем нагуляется. Опомнившись, она обернулась, чтобы попросить Марка не закрывать дверь, но обнаружила, что молодой человек и не думал возвращаться в особняк.

Он поравнялся с Тиной, скользнув по ее спине ладонью, ненадолго задержал на талии, отчего девушка смутилась и тут же нахмурилась. Ей не нужен был провожатый, и не хотелось, чтобы ее трогали.

– Ночью по саду бегают сторожевые псы, – пояснил свое присутствие Марк. – Тебя они не знают, могут наброситься.

– Дьявол их задери, – досадливо проворчала мадемуазель Лоет.

Ее спутник негромко рассмеялся и повернул голову, рассматривая профиль Тины в скудном свете фонаря.

– И все же ты прелестна, маленькая дикарка, – улыбнулся он. – Чрезвычайно притягательная смесь внешней утонченности и внутренней страсти, сдобренной налетом грубости. Пикантная смесь.

Покосившись на молодого человека, Тина свернула к аллее, на которой слышался плеск фонтана. Ей очень хотелось посидеть в одиночестве на его бортике, но и оказаться покусанной собаками желания не имелось, и девушке пришлось смириться с тем, что Марк будет с ней до возвращения в особняк. Молодой человек послушно следовал за ней, более не нарушая тишины.

Они дошли до маленького фонтана, посреди чаши которого стояла полуобнаженная мраморная дева с кувшином, поднятым на плечо, и с этого кувшина лилась прозрачная струя, исчезая с тихим плеском в чаше, наполненной водой. Тина опустила руку в холодную воду и вздохнула, вспоминая, как они сидели со Сверчком на берегу, бросая камешки в море и мечтая ни о чем, и обо всем сразу.

– Ты грустишь, – заметил Марк.

– Вспомнила своего друга, – улыбнулась Тина, не глядя на молодого человека. – Мы с ним очень близки, а я даже не успела с ним попрощаться.

– У тебя есть дружок? – приподнял брови ее собеседник. – И вы с ним близки?

– Очень, – кивнула девушка. – Мне без него тоскливо.

Молодой человек придвинулся ближе, накрыл колено Тины ладонью и спросил каким-то особенным голосом, в котором вдруг появилась хрипотца:

– Я могу заменить его тебе, Тина.

Девушка вскинула голову, удивленно глядя на Марка. Пальцы на ее колене чуть сжались, и ладонь поползла выше. Тина нахмурилась и, подцепив руку кузена, скинула со своего колена. Он не обиделся, вновь рассмеявшись.

– Гордая дикарка? – спросил молодой человек. Мадемуазель настороженно промолчала, и Марк заглянул ей в глаза. – Что ты мне ответишь? Я готов стать твоей защитой от деда. Ответь «да», и мое покровительство с тобой. Обещаю, что вытащу тебя из этого болота.

Теперь Тина слушала более заинтересованно.

– Ты ведь уже умираешь от тоски рядом с нашим реликтом, не так ли? – Марк поднес руку девушки к своим губам. – Хочешь увеселительные прогулки? Походы в театр, в оперу, когда не придется засыпать рядом с его сиятельством? Выезды, охота. А главное, никаких нотаций и душещипательных бесед. Говори, как хочешь, веди себя так, как тебе нравится. Что ответишь мне, Тина? Мы подружимся?

Поджав губы, мадемуазель Лоет некоторое время осваивала услышанное и, наконец, радостно кивнула. Избавление от давления его сиятельства ей хотелось более всего на свете. Марк широко улыбнулся. Он поднялся на ноги, подал руки, и Тина доверчиво вложила свои пальчики в мужские ладони. Марк потянул ее на себя, заключая в тесные объятья.

– Скрепим договор поцелуем? Каковы твои губы на вкус, Тина?

– Чего? – опешила она.

Мадемуазель Лоет еще короткое мгновение осознавала, что от нее хочет Марк, и когда его лицо приблизилось к ее лицу, Тина сообразила всю мерзость предложения своего кузена. И слово – дружок в его устах окрасилось иным смыслом.

– Ах, ты потрох свинячий, – возмущенно воскликнула девушка.

Но ее возглас захлебнулся в навязанном поцелуе, окончательно выводя ее из равновесия. Удар в пах вышел сам собой. Тина резко ударила ладонями по графским ушам, и добила застонавшего молодого человека, с силой приложив носом о свое колено. Ослепленный мужчина вскрикнул и упал, заливаясь кровью из разбитого носа.

– К дьяволу! – заорала Тина, прошедшая ни через одну уличную драку. – Хлыщ поганый! Еще хоть пальцем притронешься, я тебя наизнанку выверну! Уяснил?!

Марк поднял к ней лицо, перекошенное болью, и сипло выдохнул:

– Я такого не забываю.

– Да пошел ты к дьяволу. Сунешься, я тебе уши отрежу и к заднице пришью. Будешь его сиятельство Зад с ушами. – Пренебрежительно фыркнула Тина, развернулась и тут же уперлась взглядом в высокую фигуру, бежавшую в их сторону.

Она узнала своего брата, следом за которым быстро шел дед.

– Что здесь происходит? – прогрохотал его сиятельство.

– Я споткнулся и упал, – прохрипел Марк, поднимаясь на ноги с колен.

Лорель Мовильяр мрачно осмотрел внуков и махнул рукой, показываю Лансу увести сестру. Тот взял Тину за руку, сердито взглянув на нее, и потащил за собой.

– Я тебе говорил, чтобы ты держалась от него подальше? – зло спросил Ланс. – Ты ответила, что поняла. Какого черта ты поперлась с ним сюда?

– Мне хотелось на воздух, а он дверь показал, – обиженно всхлипнула девушка. – А потом от собак хотел защитить.

– Марк хорош на расстоянии, – передернул плечами брат. – К дьяволу, он теперь от тебя не отвяжется. Настырный и мстительный, дьявол его дери.

– Пусть только сунется, – угрожающе произнесла мадемуазель Лоет.

Ланс покосился на сестру и пропустил вперед себя в двери. После зашел сам и усмехнулся:

– Однако недурственно ты его приложила, сестрица.

– Да и пальцем почти не тронула, – возмутилась Тина. – Так, чтоб знал, к кому со своими слюнями лезет. А пристанет еще раз, все дерьмо из урода выбью.

– О-ох, – протяжно вздохнул Ланс, – ну и язычок у тебя.

Насупившись, Тина взбежала по ступеням впереди брата, но не выдержав, обернулась и нацелила на него палец.

– Ланс, ты становишься, как наш сиятельный дед! – обвиняюще воскликнула она.

Он поравнялся с девушкой, снова взял ее за руку и повел к отведенным ей покоям.

– А что плохого в том, что я становлюсь похожим на деда? Граф Лорель Мовильяр достойный человек…

– Который отказался от своего сына, – отчеканила Тина. – Достойные люди от детей не отказываются.

– Да что ты знаешь об этом?! – возмутился Ланс. – Что ты вообще знаешь о его сиятельстве, кроме того, что он не дает тебе сквернословить и вести себя, как мальчишка-беспризорник?!

Они как раз подошли к дверям покоев мадемуазель Лоет, и она хотела распрощаться с братом, чувствуя негодование, но Ланс не позволил, остановив ладонью закрывающуюся дверь. Он вошел следом и внимательно посмотрел на сердитую сестру.

– Я расскажу тебе то, что мне рассказал дядя. Даже отец об этом не знает, а дед никогда не сознается, – сказал Ланс, отходя от дверей и устраиваясь на кушетке. – Иди сюда. Сядь.

Тина нехотя подчинилась, но любопытство пересилило, и она все-таки скосила глаза на брата. Он дождался внимания сестры и только тогда заговорил.

– Дядя рассказывал, что наш отец с детства бредил морем, – это Тина прекрасно знала. – Дедушка был против, но отец настоял и ушел в военное училище. Потом было то, о чем нам рассказывала маменька, когда команда его корабля отправила отца по доске после его попытки защитить иноземных купцов. Ты все это прекрасно знаешь, и я не буду повторяться. Когда отец вернулся домой, дедушка был счастлив до невозможности. И он надеялся, что теперь наш папенька образумится и займется тем, что для него готовил его отец. Но папенька воспротивился, дед вознегодовал. Они очень похожи, Тина. Дед в сердцах выкрикнул, что сын умрет для своей семьи, если не примет его условий. Отец отказался принимать их. Они оба упрямы до черта, и оба держат слово, если сказали его. Деду выполнил свою угрозу, вычеркнув отца из его семьи. Отец вернулся на корабль, который ему впоследствии и достался, забыв о своих родных. А дальше начинается то, о чем наш папенька даже не подозревает. Его сиятельство втайне продолжал следить за сыном. Он знал, когда и куда уходил «Счастливчик», знал о многих событиях в жизни капитана Лоета. Но главное, когда король вдруг решил бороться с пиратством, это был недолгий период, наш отец спасся не только благодаря своей ловкости, но и защите деда. «Счастливчик» стал невидимкой для охотников. Он никогда не бросал своего сына, Тина. Да, законы таковы, что он не мог открыто признать пирата и разбойника своим сыном, но после рождения Реналя решил выйти из тени, желая познакомиться с невесткой и увидеть своих внуков. Они тогда снова поругались. Граф предлагал отказаться от прозвища – Лоет, но отец вновь отказался, сказав, что с этим именем прожил всю жизнь, и что не намерен его менять и впредь, а если его сиятельству что-то не нравится, то он волен катится на все четыре стороны. После этого дед снова ушел в тень и объявился, когда родилась ты. И маменьку нашу граф уважает и ценит…

– Он оскорбил маменьку! – возразила Тина.

Ланс усмехнулся и потрепал сестру по плечу, после привлекая ее к себе.

– Это его метод, сестренка. Чтобы собеседник обнажил душу, дедушка выводит его из равновесия, так проще понять и подобрать ключик, – пояснил брат. – Поверь, чем ты послушней, и чем больше дедушка будет доволен тобой, тем быстрей и больше послаблений получишь. Дед умеет замечать успехи. Не сопротивляйся и не дерзи, и тогда давления будет меньше.

– Но это все так скучно, Ланс!

– Твои шалости приводят только к расстройству родителей и неприятностям для тебя, – ответил молодой человек. – Послушайся моего совета…

Договорить он не успел, дверь открылась и на пороге появился сам его сиятельство. Он оглядел внуков хмурым взглядом, остановил его на Тине и произнес:

– Марк покинул поместье вместе со своим отцом. Неприятная история вышла… К сожалению, мне придется прибегнуть к тому, чего я не желаю. Та мера, которая предполагалась в воспитательных целях, теперь пригодится ради всеобщего спокойствия. Завтра я отвезу вас в пансион, Адамантина. Некоторое время вам придется пожить среди воспитанниц.

– В пансион?! – воскликнула потрясенная мадемуазель Лоет. – Но как же?!

– Так будет лучше, для вас же, дитя мое. Спокойной ночи.

Граф вышел, и Ланс выругался.

– Чертов Марк, – глухо сказал молодой человек.

– Да причем тут Марк? Ланс, он хочет сплавить меня в пансион! Папенька будет в ярости! – воскликнула Тина.

– Он тебя там хочет спрятать. Мужчинам вход в пансион закрыт, – ответил ее брат, поднимаясь на ноги. – Завтра же встречусь с этим идиотом. А ты не переживай, это ненадолго. – Поцеловав сестру в щеку, Ланс направился к дверям. – Поговорю с дедом.

Потрясенная мадемуазель Лоет проводила брата растерянным взглядом. После встала с кушетки, устремив взгляд в сторону окна.

– Полное дерьмо, – мрачно констатировала Тина и отправилась спать.