Глава 16
Порт-Домасо оказался огромным городом, гавань его не уступала, даже превышала размерами гавань родного Тине Кайтена. Девушка не покидала палубу все то время, пока «Алиани» приближалась к тарванскому берегу. Она не сводила восторженных глаз с очертаний города, разраставшегося с каждой минутой все больше и больше. Девушка задрала голову, услышав крик чайки, и радостно улыбнулась. Оказывается, она уже успела соскучиться по этим крикливым и неприхотливым птицам, засиживавших помойные ямы в Кайтене. В Пьене Тина даже внимания не обратила, в Порт-Дайоне была слишком увлечена желанием сойти на берег, а вот сейчас соскучилась. Она помахала чайкам рукой и легко вздохнула. Как же хорошо. Что не говори, но даже приставая к чужому берегу, ты словно возвращаешься домой.
И все же море ее не разочаровало. Душа мадемуазель Лоет жила вместе с волнами, пела вместе с ветром, наполнявшим паруса, расцветала вместе с зарей и умиротворялась, когда над одинокой шхуной зажигались звезды. Тина любила смотреть на ночное небо, отыскивая знакомые созвездия. По ним она училась ориентироваться, вспоминая уроки господина Бержара и понимая, что ее знания пока скудны, и девушка собиралась заниматься астрономией в будущем. Впрочем, теперь она знала точно, что всеми правдами и неправдами будет знакомиться с морской наукой, потому что мечты хорошо, но в действительности она себя чувствовала мадемуазель Нири, с умным видом рассуждавшей о том, о чем имела смутные представления. И пусть Тина кое-что уже понимала, но это были всего лишь жалкие крохи того, что она хотела знать и уметь.
На подходе к гавани «Алиани» остановил корабль прибрежной сторожевой охраны. Офицеры Тарванского королевства поднялись на борт шхуны. Они осмотрели корабль, людей, долго и нудно выспрашивали, кто, откуда и с какими целями прибыли на берег Тарвана. Наконец, Альен Литин отозвал в сторону старшего офицера, и вскоре тот жизнерадостно улыбался, желая приятного пребывания на земле их славного королевства. Путь в гавань был открыт.
– Мздоимцы, – покачал головой Мартель, глядя на «сторожевик». – Тьфу, чтоб их дьявол драл.
Взятка офицерам не отменила уже знакомого Тине ритуала. «Алиани» остановилась посреди гавани, и шлюпка, в которой сидели капитан Верта и Альен Литин, отчалила от шхуны, чтобы получить разрешение на стоянку и заплатить налог. В этот раз капитан опять вернулся один, отчего мадемуазель Лоет помрачнела, подозревая, что Альен уже отправился в город один. Однако переживала она зря.
Вскоре, после того, как «Лиани» бросила якорь у причала, появился и господин Литин, неся в руке пару свертков. Их он бросил Тине, и девушка ловко поймала оба, удивленно глядя на молодого человека.
– Мы идем в приличный дом, переоденься, – пояснил тот, направляясь к себе в каюту. – С размером вроде угадал. Да, и не забудь надеть башмаки… и почисти их. Мой воспитанник должен выглядеть опрятно, грязнулю с собой не возьму.
– Обещаю пятерней не расчесываться, – хохотнула Тина и поспешила вслед за Альеном.
Молодой человек остановился, обернулся к девушке и с улыбкой встрепал ей волосы. Затем поддел кончик носа согнутым пальцем:
– Буду ждать минут через десять, не задерживайся.
– Еще кто кого ждать будет, – проворчала Тина и протиснулась мимо Литина, не глядя на него.
Мадемуазель Лоет закрылась в своей каюте, с любопытством и даже возбуждением, какого не испытывала от покупок новых платьев, развернула свертки. В первом она нашла белоснежную рубашку с кружевными манжетами, мужские чулки и шелковый галстук. Во втором лежали бордовые бриджи и жилет, составлявшие пару. Хмыкнув, Тина стянула с себя одежду, в которой ходила на корабле, как следует, умыла руки и лицо, почистила ногти. Опомнилась и достала башмаки. Закончив с чисткой обуви, пришлось повторить процесс мытья рук, и лишь Тина затем перешла к одеванию.
Она стянула бриджи тесемками, завязывая кокетливые бантики, застегнула жилет, имевший прямой крой и хорошо скрывавший признак ее настоящего пола, расправила манжеты и взялась за гребень, тщательно расчесывая волосы. После собрала их в короткий хвост. Вновь оправившись, Тина пожалела, что у нее нет большого зеркала, чтобы оценить себя со стороны. Единственное, что ей сделать не удалось – это завязать галстук. Стук в дверь застал ее за решением возникших трудностей.
– Благородная девица, вы готовы? – насмешливо спросил Альен Литин.
– Сами вы девица, – проворчала девушка, открывая дверь и показывая галстук. – Я не умею их красиво завязывать. Могу, как платок…
– Дай сюда, – ответил мужчина. – Я так и думал, что с этим возникнут трудности, потому и пришел.
Пальцы Альена ловко справлялись с галстуком, завязывая на нем франтоватый узел. Затем молодой человек воткнул в галстук жемчужную булавку, оглядел своего «воспитанника» и удовлетворенно произнес:
– Ну, вот, совсем другое дело – хороший мальчик, а не разбойник с большой дороги.
Тина решила оставить очередное ироничное замечание без ответа, скромно улыбнувшись в ответ, как и полагается хорошему мальчику.
– За мной, Эмил, – провозгласил Альен и первым направился прочь из каюты мадемуазель Литин.
Девушка последовала за ним, отмечая, что молодой человек тоже переоделся в дорогой костюм, рука в светлой перчатке, сжимала набалдашник модной нынче трости. Выглядел Альен респектабельно, вдруг став каким-то незнакомым. Мужчина, почувствовав ее взгляд, обернулся и весело подмигнул. Тина улыбнулась и расслабилась, минутная настороженность перед этим великолепным незнакомцем исчезла, будто ее и не было. Зато стало понятно, зачем ему понадобилось ее наряжать. Странно бы они выглядели рядом, если бы мадемуазель Лоет осталась в своей серой рубахе, широких бриджах и в жилете, на котором уже были заметны следы его каждодневной носки.
– Сверчок, да ты настоящий франт, – добродушно рассмеялся господин Лериа. – Загляденье просто. Смотри, не слишком уж разбивай сердца местных девчонок.
– Ничего не могу обещать, – усмехнулась Тина. – Но на мое сердце они точно могут не рассчитывать.
– Жесто-окий, – протянул боцман, вновь рассмеявшись.
Недалеко от сходней их ждал экипаж, за которым успел сбегать Рени. Кучер приветливо улыбнулся, оценив опытным взглядом богатых пассажиров. Он подождал, когда в карету сядет мальчишка, пропущенный вперед молодым господином, затем заберется и сам господин. Рени закрыл дверцу, и экипаж тронулся с места, провожаемый сопением оставленного заниматься делами слуги.
Карета катила по мощенным булыжником мостовым Порт-Домасо. Тина с нескрываемым интересом рассматривала незнакомые ей улицы, людей, дома. Радостное возбуждение переполняло ее, девушка так давно мечтала увидеть страны, названия которых знала только на карте. Если не считать Тригара, папенька с маменькой никуда ее больше не возили, их морские путешествия ограничивались только морем. И вот Тарван, и Тина может вдыхать его воздух, смотреть на жизнь на чужой земле и даже почувствовать себя ее частью. Это было… это было восхитительно!
Альен Литин, сидевший напротив девушки, наблюдал за ней. В его глазах так же легко читался интерес, только был он направлен не на город, а на соседку по экипажу. Молодой человек рассматривал профиль мадемуазель Таинственность, сейчас не скрытый волосами, и ему нравилось то, что он видел. Нежные девичьи черты, подсвеченные изнутри огоньком азарта. Девушка не скрывала своих чувств, они читались на ее лице, словно оно было книгой, и эта открытость и непосредственность так же нравились Альену. Он любовался своей знакомой незнакомкой, молодой человек больше не видел в ней ничего похожего на мальчика.
Даже в этом наряде, который помог скрыть любой намек на женственность, девушка оставалась девушкой, с присущей всему женскому полу мягкостью черт и нежностью кожи. А с цветом костюма он угадал, отметил про себя мужчина. Бардовый шел мадемуазель. Впрочем, она нравилась ему и в своем повседневном виде, придававшем облику девушке нечто задорное, даже разбойничье. И это тоже умиляло Альена. С удивлением он понял, что становится неравнодушен к ней. Литину вдруг отчаянно захотелось взять девушку за руку, провести ладонью по ее щеке, задев краешек губ…
– Дьявол, – с досадой прошептал молодой человек и тряхнул головой, отгоняя наваждение.
Тина повернула голову, вопросительно взглянув на Альена. Он отрицательно покачал головой и отвернулся к другому окну, но вскоре вновь смотрел на девушку, уже забывшую обо всем и вновь любовавшуюся видами, проплывающими за окошком наемной кареты.
– Смотрите, господин Литин, – встрепенулась вдруг Тина, указывая куда-то.
Альен пересел на ее сторону и взглянул на то, что показывала девушка. Там оказался всего лишь шарманщик, каких бродило множество по дорогам их родного королевства. Но перед ним танцевала девочка с большим бантом на кудрявой голове. Шарманщик держал в руках поводок, к которому была привязана обезьянка, обходившая зевак с небольшой красочной коробкой в лапах. Люди кидали деньги в коробку, гладили обезьянку, и она приседала в подобии реверанса, веселя местную публику.
– Хочешь посмотреть поближе? – спросил Альен, опуская взгляд на макушку мадемуазель.
– А можно? – она вскинула голову, и их лица оказались неожиданно близко.
– Можно, – ответил молодой человек, спешно пересаживаясь на прежнее место.
Он заметил, как заалели щеки девушки, и она спешно вернулась к созерцанию шарманщика, девочки и смешной обезьянки. Альен дернул шнурок звонка, карета остановилась. Мужчина вышел первым, велев кучеру на тарванском ждать их. Тот понятливо улыбнулся, маленькое представление он тоже приметил.
– Идем, – позвал Литин, и Тина поспешила выбраться наружу.
Она первой направилась в сторону шарманщика, обогнав молодого человека. Мадемуазель Лоет сунула руку в карман жилета и досадливо поморщилась, сообразив, что ее деньги остались на «Алиани», а так хотелось, чтобы обезьянка и ей поклонилась. Уголки губ девушки опустились вниз, но в это же мгновение перед ней появилась рука Альена с несколькими монетами. Тина вскинула на него глаза, увидела улыбку и одобрительный кивок и взяла все монеты, забыв спросить, не хотел ли мужчина так же поблагодарить шарманщика и девочку. Альен хмыкнул, глядя, как вновь расцветает личико его попутчицы.
– Эмил, – позвал он больше для того, чтобы проверить, будет ли услышан.
Девушка обернулась, рассеянно взглянула на Литина и тут же отвернулась, протягивая руку с первой монеткой. Альен негромко рассмеялся, о нем уже благополучно забыли, полностью сосредоточившись на забавной зверушке.
– Иди сюда, – позвала Тина, присев на корточки. – Смотри, что у меня есть.
Обезьянка поковыляла к девушке, вытянув губы.
– У, – произнесла она, останавливаясь.
Тина бросила монетку в коробку и протянула руку, глядя животное.
– Какая ты красивая, – приговаривала мадемуазель Лоет, – какая у тебя юбочка.
Поводок натянулся, чуть дернув обезьянку, и она послушно поковыляла к хозяину, чтобы отдать ему мелочь. Тина нахмурилась и вновь вытянула руку с монеткой.
– Мужик, – грубовато произнесла она, – я еще не закончил.
Альен повторил ее фразу на тарванском, и шарманщик поклонился, расплываясь в подобострастной улыбке. Обезьянка остановилась рядом с ним. Шарманщик что-то сказал ей отрывисто и грубо, но животное не сдвинулось с места, показывая зубы и гримасничая.
– Что он говорит? – забеспокоилась девушка, бросив взгляд на своего спутника.
– Велит вернуться, – ответил тот.
Тина следила за тем, как шарманщик указывает пальцем обезьянке в ее сторону. Устав повторять одно и то же, мужчина пнул животное, и обезьяна выронила коробку, рассыпав в пыли монеты. Девочка поспешила собрать, а в руках шарманщика появилась палка, которой он замахнулся на неловкое животное.
– Потрох свинячий, – прошипела мадемуазель Лоет, срываясь с места раньше, чем Альен успел отреагировать.
Девушка подскочила к шарманщику, с ходу впечатав кулак в лицо мужчины. Он вскрикнул и покачнулся, закрываясь ладонями, из-под которых обильно сочилась кровь. Вырвав из рук мужчины палку, Тина ударила его в живот, затем обрушила удар на спину, роняя шарманщика в пыль лицом и подняла ногу, собираясь нанести еще один удар. Но к ней с криками бросилась девочка, завизжала обезьяна, а руки Альен Литина подхватили подмышки, оттаскивая разъяренную девушку от скрючившегося на земле шарманщика.
– Он же бессловесную тварь! – задыхаясь от злости, кричала Тина, отчаянно вырываясь из рук молодого человека. – Он же ее палкой! Гнойный прыщ! Чтоб его дьявол драл в…
Ладонь Альена накрыла девушке рот, и он с силой встряхнул ее.
– Хватит! – рявкнул он. – Прекрати, или мы вернемся на корабль, и я отправлюсь в город один.
– Только последняя дрань обидит того, кто не может ответить, – зло бросила мадемуазель Лоет, но вырываться перестала.
Альен разжал руки, отпуская ее, однако все еще готовый вновь преградить путь разгневанной девушке, но Тина отдернула жилет, бросила сердитый взгляд на своего нанимателя, затем швырнула оставшиеся монеты в шарманщика, успевшего сесть и теперь вытиравшего кровь, сочившуюся из разбитого носа.
– Эмил…
– Я спокоен, – мрачно провозгласила Тина и первая направилась к экипажу.
Они уже успели отъехать, когда появилась полиция Порт-Домасо. Трое мужчин в черных мундирах посмотрели на шарманщика, махнули рукой и снова исчезли, ничего серьезного не произошло.
– Ты был прав, – сказал Альен после некоторого молчания. Девушка подняла на него взгляд. – Ты был прав, обижать того, кто не может ответить – недостойно и мерзко. Шарманщик был слишком груб со своим животным. И все же не всегда стоит кидаться в драку. Тебе стоит научиться смирять свои порывы.
– Но увидеть и промолчать подло! – воскликнула мадемуазель Лоет. – Неужели вы не вступились бы, если бы увидели, что какой-нибудь негодяй избивает женщину, ребенка или немощного старика? Вы прошли бы мимо, качая головой?
– Нет, – вынужден был признаться молодой человек. – Я бы не смог пройти мимо.
– Вот и я не смог, – Тина отвернулась к окну и больше они не разговаривали, пока наемный экипаж не остановился напротив ворот богатого особняка.
Альен открыл дверцу кареты, первым вышел из нее и обернулся, глядя на девушку. Тина, уже приподнявшаяся с сиденья, чтобы последовать за ним, села обратно.
– Если бы у тебя в руке оказался нож, ты бы убил человека за обезьянку? – спросил молодой человек, мадемуазель Лоет открыла рот, готовая ответить, но снова его закрыла, осознавая полный смысл вопроса. В ее глазах появилось сомнение. – Защищать ведь можно, не зверствуя, не так ли, малыш?
Тина вспыхнула, сердито сверкнула глазами и пулей выскочила из кареты, стремясь скорей спрятаться от мужского взгляда, в котором не было осуждение, лишь желание понять ее. Однако его слова вызвали смесь возмущения и неловкости, от которой щеки пылали, словно спелые вишни, и никак не удавалось справиться с собой. Тине казалось, что она только что получила оплеуху. Было обидно, ведь она все еще считала себя правой, и в то же время понимала справедливость слов своего нанимателя, но никак не могла принять их. В ней все еще шла борьба, когда на плечо девушки легла ладонь Альена Литина, заставив вздрогнуть всем телом.
– Успокойся, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть, – мягко произнес молодой человек.
– Я не обиделся, – ответила Тина, стряхивая его руку.
– Ты – открытая книга, мой маленький друг, – едва заметно улыбнулся Литин. – Все твои чувства отражаются на лице и в глазах. Пока ты не научишься сдерживать порывы, ты не научишься владеть собой.
– Я умею притворяться и обманывать, – возмутилась мадемуазель Лоет.
– Ты сейчас хвастаешься тем, что притворщик и лгун? – усмехнулся молодой человек.
– Нет! – воскликнула девушка, снова краснея. – Я не это хотел сказать. – Она сжала кулаки и топнула ногой. – Хватит меня подлавливать, господин Литин!
– Разве я подлавливаю тебя, Эмил? Всего лишь делаю наблюдения и озвучиваю выводы, – ладонь вновь легла ей на плечо, и Альен несильно прижал к себе Тину. – Теперь покажи мне, как ты умеешь притворяться и скрой свое недовольство за маской доброжелательности и приветливости. Сможешь?
– Смогу, – проворчала мадемуазель Лоет, ослепляя мужчину широким оскалом.
– Чуть меньше, – хмыкнул он. – Глаза добрей и не скрежещи зубами, у меня мороз по коже от твоей… улыбки. Вот, это уже ближе к тому, что я хочу видеть. Теперь можем продолжить путь.
Они остановились у ворот, к которым тут же приблизился привратник. Услышав имя посетителя, он распахнул створы и согнулся в поклоне. Альен чуть приподнял брови, осознавая, что его ждали. Это вызвало небольшое удивление. Когда господин Литин-старший говорил, что нужно отправиться в Тарван, и он не знает, кому поручить доставку столь важного письма, Альен предложил себя на роль посланника, радуясь небольшому путешествию, но он не думал, что здесь известно о его прибытии.
Тина шла рядом с молодым человеком, с любопытством озираясь по сторонам. Привратник, закрывший ворота, обогнал гостей и теперь вел по аллее, усаженной с двух сторон красивыми розовыми кустами, наполнявшими воздух сладким ароматом. На изумрудных ухоженных газонах по обе стороны от аллеи стояли небольшие фонтаны, хрустальной звон которых, манил приблизиться и опустить ладони в прохладную воду. Дальше начинались кусты, подстриженные в форме геометрических фигур, что пряталось дальше, мадемуазель рассмотреть пока не удалось.
Недалеко от большого трехэтажного особняка с зеленой крышей, украшенной по углам фигурами мистических созданий, аллея разделилась на две дороги, огибавшие дугами круглую клумбу. Дороги вновь сходились перед широкой парадной лестницей, ведущей к высоким стеклянным дверям, перед которыми стояли важные лакеи в алых ливреях. Тине подумалось, что этот дом ничем не уступает дворцу в поместье его сиятельства – ее деда.
Стоило привратнику назвать имя гостя, как лакеи, распахнули двери и склонились перед ним. Альен поджал губы, наблюдая столь радушный прием. Он пока и сам не понимал, что его раздражает в такой предусмотрительности. Молодой человек скосил глаза на свою спутницу, но Тина была преисполнена любопытства и никаких странностей не замечала. Впрочем, она и не могла заметить. Девушке было невдомек, что Альен впервые в этом доме, и о его приезде знать были не должны. Единственное, что она знала, что господин Алонсо Нарсиа имеет дела с компанией «Литин и сын», и именно по этим делам они тут и находятся.
В особняке царила приятная прохлада. Гостей провели мимо изящных витых колон по полу, выложенному черной и белой мраморной плиткой. Лакей указывал дорогу, свернув в широкий коридор недалеко от лестницы с золоченными перилами. Тина вертела головой, с интересом рассматривая особняк изнутри. В отличие от нее Альен смотрел только вперед, на затылок лакея. Он думал, пытаясь понять, зачем отец разыграл перед ним озабоченность, если в Тарване Альена уже ждали. Значит, не вызовись он сам поехать, то отец бы все равно его отправил. Выходит так.
– Хм… – произнес он вслух.
– Что случилось? – Тина подняла взгляд на молодого человека.
– Меня терзают некие подозрения, – ответил он. – Однако не будем спешить с выводами, подождем, как будут развиваться события.
– Мне быть наготове? – совершенно серьезно спросила мадемуазель Лоет, поддергивая рукава.
Альен усмехнулся и отрицательно покачал головой:
– Сомневаюсь, что тебе сегодня удастся еще раз подраться. Ограничимся шарманщиком.
– Господин Литин! – возмущенно начала Тина.
– Что, господин Мулер? – изломил смоляную бровь молодой человек, с прежней иронией посматривая на девушку.
– Ничего, – проворчала она, досадливо морщась.
Лакей остановился и открыл дверь, пропуская мужчину с мальчиком в уютную гостиную в светло-бежевых тонах. Он что-то сказал, и Альен кивнул головой.
– Сейчас хозяин спустится к нам. Ты хочешь пить? Нас спрашивают, не желаем ли мы чего-нибудь, – обернулся молодой человек к своей спутнице.
– Воды, – согласно кивнул Тина, облизав губы.
Литин ответил на вопрос лакея, тот поклонился и оставил их одних. Альен достал из внутреннего кармана сюртука запечатанный конверт и поднял его, рассматривая на свет. Мадемуазель Лоет с интересом следила за его действиями. Очередное хмыканье она восприняла уже с любопытством, теперь и девушке стало интересно, что насторожило ее нанимателя.
– Думаю, мы здесь не будем особо задерживаться, – наконец, сказал Альен. – Не дольше, чем того требуют приличия.
– Как скажете, хозяин, – согласно кивнула Тина.
Она подошла к каминной полке, на которой стояли часы, постучала ногтем по стеклу, скрывавшему циферблат, и повернулась в сторону молодого человека. Он уже уселся в кресло, поставив рядом трость. Затем стянул перчатки, как показалось девушке, с раздражением и закинул ногу на ногу, уложив перчатки на колено.
– Что вас смущает, господин Литин? – заинтересованно спросила она. – Вы сердитесь.
– Очень заметно? – спросил Альен. – А так?
На губах его появилась вежливая улыбка, черты лица смягчились, и от раздражения не осталось и следа.
– Знаете, дорогой наниматель, – задумчиво протянула Тина, – а вы притвора и лгун.
– Когда вынуждают обстоятельства, – парировал молодой человек.
– Совершенно с вами согласен, – важно кивнула девушка. – Когда вынуждают обстоятельства, мы все немного притворы и лгуны.
Она весело подмигнула, и Альен рассмеялся, погрозив ей пальцем. В это мгновение за дверью раздались шаги. Тина метнулась к Литину. На лицах обоих появились одинаковые невозмутимые выражения. На губах Альена появилась вежливая светская улыбка, мадемуазель Лоет просто замерла, сложив спереди руки. Воспитанный господин и хороший мальчик – хоть сейчас на полотно художника.
Как только дверь открылась, и в проеме появился невысокий светловолосый мужчина с зелеными глазами, Альен подхватил в ладонь перчатки и поднялся навстречу хозяину дома. Тина склонила голову, приветствуя господина Нарсиа. Тот, скользнув слегка удивленным взглядом по пареньку, раскинул руки и, жизнерадостно улыбаясь, направился к своему гостю.
– Альен, – это было единственное, что поняла Тина.
Она чувствовала себя глупо, слушая чужой говор и не понимая ни слова. «Нужно будет заняться языками», – решила про себя девушка. Господин Нарсиа усадил гостя на короткий диван и присел рядом, продолжая пожимать ему руку. Альен осторожно освободился из захвата. На его губах сияла улыбка, но мадемуазель Лоет уже хорошо знала, когда ее наниматель искренен, так вот сейчас его глаза не улыбались. Он наблюдал за хозяином дома и явно чего-то ждал. Оказалось, что он ждал, когда словоохотливый хозяин ненадолго прервется, и протянул Алонсо Нарсиа письмо от своего родителя.
Пользуясь недолгой тишиной, Альен указал мужчине на Тину, представляя ее. Девушка вновь поклонилась, но Алонсо лишь коротко кивнул и вновь сосредоточился на главном госте. Улучив очередную заминку, Литин обернулся к мадемуазель Лоет.
– Наш любезный хозяин приглашает нас присоединиться к нему за обеденным столом, – сказал он. – Обед будет накрыт в саду, в беседке, и нам предлагают выйти на улицу.
Тина пожала плечами, ей было все равно. Подхватив гостя по руку, господин Нарсиа повел его к дверям, девушка послушно направилась за ними. В какой-то момент ей показалось, что спина Альена напряжена, а когда он обернулся, чтобы удостовериться, что Тина идет следом, демонстративно закатил глаза, чем вызвал смешок мадемуазель Лоет. Однако развернувшись к хозяину особняка, ответил ему оживленно и с приветливой улыбкой.
Господин Нарсиа провел гостей через другую дверь, и они сразу оказались в саду. Здесь Алонсо остановился и повернулся к Тине.
– Юноша, вы не могли бы мне помочь? – спросил он с легким акцентом.
– Конечно, – опешила мадемуазель Лоет. – Все, что в моих силах.
– О, дорогой мой, это в ваших силах, – рассмеялся господин Нарсиа. – Идемте со мной, я дам вам чертежи, и вы принесете их вашему наставнику. Альен, друг мой, вы ведь позволите забрать у вас мальчика? Это совсем ненадолго. Мне придется немного задержаться, и вы сможете познакомиться с работой моего инженера, чтобы вам не было скучно.
– Да, разумеется. Эмил, я буду тебя ждать здесь, – ответил Литин.
– Зачем же! – воскликнул хозяин особняка. – Идите по этой дорожке, и вы выйдите к искусственному пруду, там чудесно, вам обязательно понравится.
Тина вновь заметила раздражение, мелькнувшее в глазах ее нанимателя, но он не стал спорить и вздохну как-то обреченно. Господин Нарсиа подтолкнул Тину обратно к дверям, зашел следом и обернулся, довольно потирая руки и что-то говоря на родном языке. Но вдруг замолчал и бросил настороженный взгляд на «воспитанника» молодого Литина. Тина, следившая за мужчиной, прохладно улыбнулась в лучших традициях старого графа Мовильяра.
– Идем за мной, – бросил ей Алонсо, направляясь к лестнице.
Шел он неторопливо, словно и не ждал его никто в саду, даже остановился ненадолго, о чем-то разговаривая с лакеем, попавшемся ему навстречу. В кабинете долго рылся в столе, потом смотрел в окно, задумчиво погладил подбородок, и у мадемуазель Лоет мелькнуло подозрение, что мужчина просто тянет время. Она кашлянула, напоминая о себе. Господин Нарсиа обернулся и указал ей на стул.
– Присаживайся, мальчик, – сказал он. – Как твое имя? Я запамятовал.
– Эмил Мулер, господин Нарсиа, – ответила Тина, укореняясь в своих подозрениях.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать.
Хозяин дома побарабанил пальцами по столу, переложил две бумаги с места на место, зачем-то заглянул в чернильницу и откинулся на спинку своего стула.
– Как давно, господин Литин взял тебя на воспитание? – спросил мужчина без особого любопытства.
– Недавно, – уклончиво ответила Тина. – Господин Нарсиа, господин Альен бывает недоволен, когда я нерасторопен.
– Торопиться некуда, – улыбнулся Алонсо. – Альен не будет скучать. Думаю, у него найдется более приятное занятие, чем разговаривать с воспитанником. Хочешь лимонада? Может, пирожное? Ты ведь любишь сладкое?
Тина чуть сузила глаза, пытаясь понять, чем таким приятным сейчас может быть занят ее наниматель. Господин Нарсиа ждал ее ответа, и девушка решительно покачала головой.
– Нет, спасибо, – ответила она. – Господин Литин запрещает мне перед основными блюдами есть сладости. Он говорит, что я должен питаться так, чтобы вырасти сильным мужчиной.
– А мы ему не скажем? – заговорщически подмигнул Алонсо.
– Он заметит, – возразила Тина. – Господин Литин наблюдательный, сразу поймет, что я что-то ел перед обедом. Простите великодушно, но получать нагоняй от моего наставника совсем не хочется.
– Строгий? – живо заинтересовался мужчина.
Его вопросы не нравились девушке. Тина понимала, что ей всего лишь заговаривают зубы, чтобы задержать подольше в доме. Думать, что на Альена здесь нападут, было глупо. Хотя… Мадемуазель Лоет откинулась назад, по-новому оценивая хозяина особняка. Респектабелен, богат. Такой вряд ли стал бы пачкать свое жилье кровью. Да и ее бы уже отправили к Всевышнему, а не предлагали сладкое, значит, другое. Сад, приятное занятие… Что можно делать приятного в саду? Посидеть в жару в тени? Несомненно, но это было бы невежливо. А Нарсиа из кожи вон лез, чтобы оказать радушный прием. К тому же Литина отправили по определенной дорожке, а не предложили просто погулять по саду, стало быть, там что-то должно произойти. Тревога вновь подняла голову.
– Господин Нарсиа, – беспокойно заерзала Тина. – Если вы не собираетесь искать чертежи, то я, пожалуй, поищу своего наставника.
Она уже поднялась со стула, но мужчина рявкнул:
– Сядь!
Мадемуазель Лоет нахмурилась. Она не спешила выполнять приказ хозяина особняка. Вместо этого девушка сделала несколько шагов к двери.
– Вы пытаетесь меня задержать, это наводит на неприятные подозрения, – заметила она.
– Ты на что намекаешь, паршивец?! – возмущенно воскликнул Алонсо. – Альен Литин – сын моего доброго друга и желанный гость в моем доме.
– Однако вы ведете себя странно, – не сдалась Тина.
– Сядь, мальчик, – снова велел мужчина. – Пусть твой наставник немного отдохнет от тебя.
А вот это было даже обидно, и девушка заподозрила, что Альен пожаловался на ее компанию, ведь из беседы двух мужчин она не поняла ни слова. Щеки ее слегка покраснели, осадок от слов Нарсиа оказался неприятным. Даже подозрения в том, что она утомляет своим обществом молодого человека, были болезненными, что весьма удивило саму Тину.
– Давайте поищем чертежи, – глухо предложила она, по-прежнему не возвращаясь на свое место. – Господин Литин не одобрит моего долгого отсутствия.
В конце концов, никто не заставлял Литина тащить за собой своего воспитанника, мог ведь и на «Алиани» оставить, прекрасно отдохнув без него. Однако он взял Тину с собой, значит, не утомлен ею. Эти соображения немного успокоили девушку и придали ей твердости и уверенности в себе.
Мужчина выругался и снова устроил долгие поиски. Наконец, он добыл из шкафа рулон бумаги и подал его мадемуазель Лоет.
– Неси, – проворчал Алонсо, не спеша проводить ее до двери.
Впрочем, это было лишним, девушка схватила свернутые чертежи неведомо чего и поспешила в обратном направлении. Она быстро нашла выход и отправилась на поиски искусственного пруда и своего нанимателя. Много времени это не заняло. Тина шла так же, как указал Альену хозяин дома, поэтому дорожка привела ее к небольшому водоему. Она огляделась, но не заметила молодого человека. Хмурясь, девушка побрела вдоль берега, пиная ногой маленький камушек.
Неожиданно ее слуха коснулся негромкий женский смех. В груди мадемуазель Лоет появился неприятный холодок. «Приятное занятие» как-то сразу сопоставилось с этим смехом явно молодой девушки. Прижав к себе чертежи, Тина поспешила в ту сторону, откуда доносился звук голосов. По дорожке, уводящей от пруда, шла пара. Своего нанимателя мадемуазель Лоет узнала сразу. Под руку его держала невысокая белокурая девушка.
Не привлекая внимания, Тина последовала за ними, прислушиваясь к разговору, он велся на родном ей языке. И если Нарсиа говорил более чисто, то акцент девушки был более заметен.
– Ах, господин Альен, – говорила она, – вы так милый человек. Мне приятно вас знать.
– Госпожа Лусита, если вам сложно говорить на моем языке, давайте перейдем на ваш, – любезно произнес Литин, и Тина сжала кулаки.
– Нет-нет, – покачала головой девушка. – Я хотеть учить ваш язык. Кто лучше говорить на нем, чем вы.
– Как вам будет угодно, – склонил голову молодой человек.
Шедшая чуть позади них Тина, с пристрастием разглядывала девичью фигурку, отмечая ее стройность. Светлые локоны струились между лопаток, и мадемуазель Лоет уже не в первый раз подумала о своих коротких волосах. Голос мадемуазель Нарсиа был приятным, нежным, и это взбесило Тину. Имя девушки ей тоже не понравилось. Мадемуазель Лоет состроила гримаску и беззвучно передразнила Луситу.
– Я очень любить стихи, господин Альен, – его имя девушка произносила чисто. Тренировалась, поняла Тина. – А вы любить?
– Любить, – как-то задумчиво повторил Альен, но опомнился и ответил прежним учтивым тоном. – Да, я люблю стихи.
Тина досадливо поморщилась, она стихов не любила. И волосы у нее были короткие, и одежда на ней была мужская. А еще она бранилась, как сам дьявол и дралась, как уличный мальчишка. Тут же вспомнилось, как она избивала шарманщика, и краска бросилась в лицо юной мадемуазель. Как же глупо, должно быть, она выглядела! Дьявол… то есть, о, Всевышний! Конечно, представить, что вот это вот белокурое воздушное создание будет кому-то чистить рыло, было просто невозможно. Скорей, она бы повалилась в красивый обморок.
– Эмил, ты здесь! – Тина вздрогнула и подняла голову.
Оказалось, что в своих размышлениях девушка перестала слушать беседу и не заметила, как Альен обернулся назад и увидел ее. На губах молодого человека тут же появилась приветливая улыбка, но ее Тина не заметила, потому что устремила испытующий взор на спутницу Литина. Рассмотрела и готова была заскрежетать зубами. Эта Лусита была просто прелестна!
На свежем юном личике играл милый румянец, яркие зеленые, как у отца, глаза были полуприкрыты золотистыми ресницами, но даже они не скрывали радостный блеск. Пухлые розовые губы были чуть приоткрыты в улыбке, обнажая белоснежные зубки. В руках Лусита сжимала небольшой томик. Должно быть, Альен застал ее за чтением, разумеется «случайно». От этой мысли Тина почувствовала незнакомую обжигающую волну, пробежавшуюся по телу и заставившую пылать щеки, далеко не от стыда. Мадемуазель Лоет была в бешенстве.
– Какой милый ма-альчик, – протянула Лусита, стараясь произнести слово верно. – Почему он красный?
Тина едва не зарычала. Альен поджал губы, внимательно следя за метаморфозами, происходившими с его мадемуазель Таинственность. То, что она злиться, молодой человек заметил сразу, это немного удивило его. Он понял, что девушка готова ответить на вопрос Луситы и поспешил заговорить первым:
– Госпожа Нарсиа, позвольте представить вам моего воспитанника – Эмил Мулер. Эмил, познакомься с дочерью нашего любезного хозяина – госпожа Лусита Нарсиа…
– Мамзель, – прервала его Лусита, – зовите меня мамзель.
– А кто это? – насмешливо спросила Тина.
– Мадемуазель, Эмил, – чуть досадливо ответил Альен.
– Почему он быть красный? – решила настоять на ответе мамзель.
Тина открыла рот, но Литин опять оказался быстрей.
– Эмил смущен, – ответил он с улыбкой. После бросил быстрый взгляд на мадемуазель Лоет и закончил. – Он никогда не видел столь красивой девушки.
– Чего? – опешила Тина.
– О-о, – протянула Лусита и кокетливо стрельнула глазками в сторону мадемуазель Лоет, едва не вызвав этим нервный смешок последней.
– Разумеется, – серьезно продолжил Альен. – Эмил прожил большую часть своей жизни при мужском монастыре, и я решил спасти мальчика от суровой жизни среди братьев. Бедняжка был совершенно изможден тяжелой работой.
– Вы очень добрый, – восхищенно произнесла легковерная Лусита, а мрачная Тина подняла взгляд на молодого человека и увидела, что он веселиться. – Ты должен быть благодарен свой наставник, мальчик.
– По гроб не забуду, – пообещала мадемуазель Лоет, не сводя многообещающего взгляда с Альена.
Мужчина отвернулся и закашлялся, пряча смех. Это окончательно выбило Тину из колеи. Она подошла к нему и с силой ударила свернутыми чертежами по спине. Литин резво обернулся.
– Муха, – изрекла Тина. – Назойливая.
Она помахала рулоном, задев по носу мамзель Луситу. Та вскрикнула и отпрянула в сторону.
– Эмил просто пытается быть вежливым, – поспешил заверить госпожу Нарсиа Альен.
– Он не осторожность! – воскликнула белокурая девушка, коверкая слова от возмущения еще сильней. – Идемте одни, Альен. Идемте от этот нехороший Эмил.
– Простите, но я несу за него ответственность, – развел руками молодой человек. – Эмил пойдет с нами. Не волнуйтесь, прелестная Лусита, он не помешает нашей с вами беседе.
– Дьявол меня дери, если я пророню хоть слово, – заверила Тина.
Лусита схватилась за сердце, а приступ кашля у Альена был в этот раз дольше и громче. Когда мужчина успокоился, он обернулся к обеим дамам, осмотрел их и протянул руку, предлагая ее Лусите, но та не успела воспользоваться любезностью господина Литина, потому что между ними уже стояла Тина, угрожающе помахивая чертежами. Альен закусил губу, фальшиво вздохнул и снова развел руками на возмущенный взгляд зеленоглазой блондинки.
Они некоторое время шли в молчании. Лусита злилась, Тина хранила на лице каменное спокойствие, а Альен раздумывал над странным поведением своей таинственной мадемуазель. Ее агрессивность была необъяснима и необоснованна. Такое поведение напоминало… ревность. Литин тут же взглянул на «воспитанника», отыскивая новые признаки своего открытия, но девушка была все так же невозмутима, и Альена посетила шальная мысль.
Он обошел Тину и снова подал руку Лусите, глядя на свою кареглазую спутницу. Глаза Тины полыхнули злостью. Бумага в ее руке зашуршала, сминаемая пальцами, но девушка быстро взяла себя в руки. На своего нанимателя она не смотрела. Карие глаза не отрывались от торжествующего гордого личика Луситы Нарсиа. Альену вдруг показалось, что сейчас чертежи обрушатся на белокурую голову, даже приготовился перехватить их, но мадемуазель Лоет уже отвернулась и ушла вперед, зло чеканя шаг.
– Наконец-то мы одни, – с облегчением произнесла Лусита. – Мы говорить о стихах. Прочтите мне ваш любимый стих, Альен.
– Да-да, разумеется, – кивнул молодой человек, следя за спиной в бардовом жилете, скрывающейся за поворотом дорожки. – Конечно, стих.
– Альен! Вы бежать!
Он остановился, рассеянно глядя на девушку и понимая, что прибавил в шаге, спеша за другой девушкой, исчезнувшей из его поля зрения, и госпожа Нарсиа почти бежит за ним.
– Простите, – пробормотал Альен, освобождаясь от пальцев Луситы, сжимавших его руку. – Мне нужно узнать, что с моим воспитанником. Кажется, он нездоров.
Молодой человек вновь устремился вперед и успел заметить, как Тина скрывается за деревьями. Чертежи валялись на траве, брошенные ею. Сверху красовался след от башмака, припечатанного с явной злостью. Альен подобрал смятый рулон, и на губах его появилась улыбка.
– Дикарка ты моя, – прошептал он и поспешил за расстроенной девушкой.
Тину нырнула за густой кустарник и села на траву, уткнувшись лицом в колени. Обуревавшие ее чувства были для мадемуазель Лоет совершенно новы. Ей хотелось надавать по лицу Альену Литину, еще хотелось проредить локоны мамзель, но не имея возможности выплеснуть свою ярость, Тина страдала, не зная, как избавиться от кома в горле и желания что-нибудь, а лучше кому-нибудь сломать.
От этих мыслей девушка перешла к другим, ужаснувшись насколько она, должно быть, проигрывает на фоне белокурой Луситы. И хорошо, что она мальчик. Если бы ее наниматель знал, что она такая же девица, как и госпожа Нарсиа, то пришел бы от нее в ужас. Он такой правильный, такой воспитанный, такой аккуратный и безупречный, конечно, ему должны нравиться такие же, как он, а не бранящиеся девицы с повадками матроса, бросающиеся на людей с кулаками.
– Да какого дья… – начала Тина и осеклась, делая страшное открытие – Альен Литин ей нравился.
Нравился так, как еще не нравился ни один мужчина. Он нравился ей совсем по-особенному. И сознание, что она заведомо проигрывает какой-то Лусите приводило в бессильную ярость.
– Сопливые бредни, – сердито пробурчала Тина.
– У тебя насморк? – услышала она и подскочила на месте. Альен стоял напротив и пристально смотрел на нее. – У тебя красные глаза, ты хлюпаешь носом, ты явно нездоров. Должно быть, это лихорадка. Мы уходим.
– Я зд…
– Ты очень и очень болен, – прервал ее Литин, сокрушенно вздыхая и качая головой. – Мы же не хотим, чтобы чудесные обитатели этого дома заболели? Мы уходим, – уже твердо повторил он и в синих глазах заискрились смешинки. – Если у тебя будет еще более несчастный вид, ты будешь просто великолепен. Ну же, Сверчок, ты же умеешь лгать и притворяться.
Смысл его слов, наконец, дошел до изумленной Тины.
– Мне очень плохо, – прошептала она совершенно искренне, даже не притворяясь, и посмотрела на Альена.
– Мой бедный глупенький мальчик, – улыбнулся ей молодой человек. – Бегает быстро, а думает медленно.
Ответить девушке мужчина не дал. Он положил ей руку на плечо и уверенно повел обратно на дорожку, где уже ждала Лусита. Тина чуть не выругалась, заметив, что та не сводит взгляда с Литина.
– Альен…
– Простите, прелестнейшая, – остановил ее жестом молодой человек. – К сожалению, я вынужден покинуть вас, моему воспитаннику совсем нехорошо. Похоже, лихорадка. Вы не представляете, как мне жаль, что я не могу остаться. Извинитесь за меня перед вашим отцом. Я постараюсь найти возможность и посетить вас еще раз, если, конечно, здоровье Эмила позволит мне это сделать. Скажите, что чертежи я обязательно верну, как только ознакомлюсь с ними. Идем, Эмил, – строго велел Альен, так и не дав Лусите ответить.
К воротам они почти бежали, причем, спешил именно господин Литин, шипя на Тину:
– Шевелись, шевелись.
– За нами черти гонятся? – не удержалась мадемуазель Лоет.
– Почти, – кивнул молодой человек.
Недалеко от ворот они замедлили шаг, лицо Альена стало мрачноватым, и рука вновь легла на плечо «воспитанника», поддерживая его.
– Откройте ворота, – со вздохом произнес он, глядя на удивленного привратника. – Где у вас в городе хороший доктор?
– Господин Дарсито, на улице Медников живет, – растерянно ответил тот.
– Благодарю, – кивнул господин Литин и вывел Тину на улицу.
– Знаете, – задумчиво произнесла девушка, – я только что получил урок по мастерскому вранью.
– Ложь во благо не считается, – усмехнулся мужчина и увлек ее за собой, сбегая подальше от опасного особняка.
