29
— То есть ему заплатили за убийство Ферриса?
Райан кивнул.
— Кто?
— Эту маленькую деталь он упустил.
— Но Каплан божился, что невинен как младенец. Почему он изменил показания?
— Кто знает.
— А Фридман поверил ему?
— Пока только выслушал.
— Прямо как в «Клане Сопрано».
— Хуже, — сказал Райан и посмотрел на часы. — Я должен вернуться.
Через пять минут после его ухода появился Джейк. С хорошими новостями. Мы получили доступ к протоколам совещаний экспедиции Ядина. И Гетц готова принять нас. Драм рассказал ей о ткани, однако о костях не упомянул.
Пока Джейк запивал водой две таблетки аспирина, я запаковывала ткань. Потом мы раздумывали, что делать с костями. Очевидно, «Хеврат-Кадиша» не знала об их существовании. Так как масадский скелет теперь находился у них, «Защитникам веры» незачем больше меня преследовать. Поэтому в квартире Джейка будет безопасно.
Мы заперли кости в шкафу с оссуариями, закрыли входную дверь и ворота. У Джейка начинала болеть голова, но он настоял, что сам поведет машину.
Постоя в пробке у контрольно-пропускного пункта, мы свернули налево и подъехали к металлическим воротам с выцветшей надписью на английском и иврите: «Музей Рокфеллера».
Джейк вышел и наклонился к ржавому переговорному устройству. Через минуту дверь открылась, и мы очутились на чудно оформленной лужайке.
Рядом со входом я заметила табличку: «Правительство Палестины. Департамент по антиквариату».
Времена меняются.
— Когда было построено здание? — спросила я.
— Его открыли в девятьсот тридцать восьмом. Красивое, правда?
Бесспорно. Белый известняк, башенки, арки, вокруг — сплошные сады.
— Здесь много ценных исторических реликвий. В том числе несколько достойных внимания оссуариев.
Много интересного находилось здесь или нет, но место выглядело совершенно безлюдным.
Джейк провел меня через несколько экспозиционных залов к огромной лестнице. От наших шагов по зданию разлеталось эхо. Внутри сильно пахло дезинфекцией.
Поднявшись наверх, мы свернули направо и подошли к небольшой двери. На ней висела табличка с надписью «Эсфирь Гетц».
Джейк тихонечко постучал. Затем приоткрыл дверь.
В дальнем конце комнаты я увидела женщину примерно моего возраста, крепкую, с большой выступающей челюстью. Увидев нас, она оставила микроскоп и подошла, глядя прямо перед собой.
Джейк представил нас друг другу.
Я улыбнулась и протянула руку. Гетц пожала ее с таким видом, будто я заразная.
— Вы принесли ткань?
Джейк кивнул.
Эсфирь расчистила немного пространства на столе. Джейк поставил два контейнера.
— Вы не поверите… — начал он.
Гетц перебила:
— Где вы это нашли?
Джейк рассказал в общих словах о гробнице, не называя ее конкретного расположения.
— Сегодня я смогу сделать только предварительную оценку, — сухо сказала Гетц.
— Конечно, — произнес Джейк.
Гетц открыла первый контейнер, изучила его содержимое, проделала то же самое со вторым. Затем надела перчатки и бережно вынула остатки ткани.
Мы наклонились вперед.
— Ворс, — задумчиво сказала Гетц.
В течение следующих пятнадцати минут она отделила несколько нитей, поместив часть в пробирку, а часть — под микроскоп. Затем положила под микроскоп целый кусок ткани.
Нам пришлось немного подождать, прежде чем она подняла голову.
— Волокна разрушены, но текстура нитей показывает, что это не лен.
— Шерсть? — спросил Джейк.
— Я бы сказала, что именно так. — Гетц подвигала ткань взад-вперед. — Никаких дефектов. Никаких дырок. Никаких паразитов. — Пауза. — Странно.
— Что странно? — замирающим голосом произнес Джейк.
— Пряжа закручена в другом направлении, что нетипично для Израиля первого века нашей эры.
— В каком смысле?
— Ее привезли.
— Откуда?
— Думаю, из Италии или Греции.
Следующие полчаса Гетц рассматривала маленький остаток.
— Лен. — Она выпрямилась. — Почему эти два куска ткани запакованы отдельно?
Джейк повернулся ко мне.
— Маленький остаток находился в глубине камеры вместе с черепом. Большой кусок с остальными костями лежал ближе ко входу.
— В один завернули голову, в другой — тело, — пояснил Джейк.
Гетц взглянула на часы.
— Надеюсь, вы понимаете, что данные экземпляры попадают под юрисдикцию ИОД. Вы должны оставить их у меня.
Хитро.
— Конечно. Имеются все необходимые документы на нашу находку, — сказал Джейк, сделав ударение на слове «нашу». — Мы проведем радиоуглеродный анализ. — Он широко улыбнулся Гетц. — Но я буду с большим нетерпением ждать вашего заключения.
Гетц мрачно посмотрела на Джейка и указала нам на дверь.
Плетясь за Джейком по коридору, я подумывала, что к этой дамочке не приклеится ни одно прозвище.
Мы остановились около двери с табличкой «Тувиа Блотник».
Его кабинет располагался через четыре двери от Гетц. Когда мы вошли, Блотник стоял рядом со своим столом.
Забавно. Бывает, по голосу пытаешься представить человека. Иногда срабатывает. Иногда — нет.
Директор ИОД оказался коренастым мужчиной с седой козлиной бородкой и торчащими из-под голубой шелковой кипы волосами. Я представила Санта-Клауса. Блотник напоминал еврейского эльфа.
Джейк представил меня.
Блотник удивился и протянул мне руку.
— Shabbat shalom, — сказала я.
Он испуганно улыбнулся:
— Пожалуйста, присаживайтесь.
Нам не пришлось выбирать, куда именно сесть, так как почти все стулья были завалены бумагами и книгами. Оставалось как раз два свободных места. Мы заняли их.
Блотник сел за стол. Он впервые обратил внимание на мое лицо.
— Вы ранены? — произнес директор ИОД с американским акцентом.
— Ерунда, — ответила Я.
Блотник открыл рот, потом закрыл его, явно не зная, что сказать.
— Как перенесли смену сразу нескольких часовых поясов?
— Все в порядке, спасибо.
Блотник выпрямил спину и положил руки на стол. Его движения казались резкими и неуклюжими.
— Очень любезно с вашей стороны лично доставить скелет сюда. В самом деле, — сказал директор ИОД и улыбнулся — ну точно как эльф. — Он у вас с собой?
— Не совсем, — ответил Джейк.
Блотник посмотрел на него.
Джейк описал инцидент с «Защитниками веры», опуская детали, касающиеся гробницы. Лицо Блотника изменилось.
— Кошмар!..
— Да, — холодно подтвердил Джейк. — Вы наверняка знакомы с выходками «Хеврат-Кадиши».
— Честно говоря, нет.
Джейк нахмурился, но промолчал.
— Где находится эта гробница? — Блотник сложил руки на животе.
На полированной крышке стола остались отпечатки его ладоней.
— В долине Кедрон.
— Там же вы нашли и ткань, о которой упоминала Эсфирь?
— Да.
Блотник задал еще несколько вопросов. Джейк отвечал коротко и весьма уклончиво. Блотник встал.
— Извините, но вы застали меня перед выходом. — Он глупо усмехнулся. — Шаббат. У всех короткий день.
— Shabbat shalom, — попрощалась я.
— Shabbat shalom, — сказал Блотник. — Большое спасибо, доктор Бреннан. ИОД глубоко вам признательно. Такая дальняя поездка и такая потеря.
* * *
Отъехав от музея, мы направились в Израильский университет, по дороге обсуждая встречу с Блотником.
— Ты и в самом деле недолюбливаешь этого парня, — сказала я.
— Он самовлюбленный эгоистичный жулик.
— Не начинай, Джейк.
— Я ему не доверяю.
— Почему?
— Он нечестен в профессиональном плане.
— Как это?
— Без спросу использует чужие открытия в своих публикациях. Не внушает доверия, правда? Хочешь, чтобы я продолжал?
Я знала, что Джейк питает отвращение к ученым, которые эксплуатируют младших коллег или студентов в своих целях, поэтому промолчала.
— Гетц рассказала Блотнику об остатках материи.
— Я предполагал, что она это сделает, но это оправданный риск. Эсфирь — лучший эксперт по древним тканям. Мне необходимо ее заключение.
— Но ты ни разу не упомянул о костях.
— Никто не увидит эти кости, пока я не оформлю на них все документы.
— А Блотник, похоже, не очень-то расстроился по поводу масадского скелета, — заметила я. — И не сильно удивился, увидев меня здесь.
Джейк хмыкнул.
— Когда я звонила из Монреаля, то не говорила, когда конкретно прилечу в Израиль.
— Нет?
Джейк свернул налево.
— И еще фраза насчет смены часовых поясов, — вспомнила я.
— А что такое?
— Получается, Блотник знал, как долго я уже здесь.
Джейк открыл было рот, но я еще не закончила.
— И неужели есть в Израиле археологи, которые не сталкивались с «Защитниками веры»?
— А!.. Ты тоже это заметила?
— А вдруг Блотник так спокоен, потому что скелет у него?
— Смелое предположение, — сказал Джейк и покосился на меня. — Но если он и в самом деле замешан, я упрячу его задницу за решетку.
Мы поделились впечатлениями о Гетц.
— Не очень-то разговорчивая, да?
— Лишнего не болтает.
— Но тебе понравилось то, что она сказала.
— Да! Никаких паразитов в ткани. Ввезена из другой страны. Шерсть в те времена была большой роскошью. Большинство материи ткалось исключительно изо льна. Кто бы ни был этот парень, но он имел высокий социальный статус, — сказал Драм и посмотрел на меня. — И дырка в пятке. И родственники как в Евангелии.
— Да, Джейк, согласна. Сначала загадочный скелет, теперь кости. Но быть может, все настолько совпадает именно потому, что ты отчаянно хочешь, чтобы предположение оказалось правдой?
— Я никогда не верил, что скелет из Масады принадлежал Иисусу. Выдумка Лернера, основанная на безумной теории Донована Джойса. Я считаю, кости принадлежат кому-то, кто не был на этой вершине и кто заставит израильтян, а может, даже и Ватикан понервничать.
— То есть это не зелот.
Джейк кивнул.
— А кто?
— Мы должны это выяснить.
Некоторое время мы ехали молча. Затем я опять вернулась к вопросу о ткани.
— Материя, которую я нашла в гробнице, сходна с тканью из Турина?
— Туринская плащаница — лен с более сложным переплетением нитей. Ее изготовили в Средневековье, где-то между 1260 и 1390 годами.
— Датировано с помощью радиоуглеродного анализа?
Джейк кивнул:
— Подтверждено лабораториями в Тусоне, Оксфорде, Цюрихе. И тело было покрыто целым куском. А у нас — два отрезка ткани.
Дорога в университет заняла меньше времени, чем поиск парковки. В итоге Джейк втиснул прокатную «хонду» на место для скутера, и мы направились в восточное крыло кампуса.
Солнце ползло вниз по безукоризненно чистому и ясному небу. В воздухе пахло свежескошенной травой.
Мы прошли мимо классов, кабинетов, общежитий и лабораторий. Студенты пили кофе на открытых площадках или прогуливались. Банданы, рюкзаки, учебники. Как обычно.
Все кампусы мира выглядят одинаково. Возвышавшийся на холме Израильский университет был островком спокойствия в море городской суеты, пробок, смога и каменных зданий.
Но на этой земле нет абсолютно безопасного места. Когда я проходила мимо доски объявлений, мое внимание привлек черно-белый плакат.
31 июля 2001 года. Обычный день. Студенты сдавали экзамены или записывались на летние курсы. В кафе прогремел взрыв. Семь человек погибли, восемьдесят получили ранения. Ответственность на себя взяла палестинская террористическая организация «Хамас». Отомстили израильтянам за убийство четырнадцати палестинцев в секторе Газа.
Такое может случиться в любой момент.
У ворот Института археологии нас встретила женщина по имени Ирена Порат. Она была старше меня лет на десять, одевалась со вкусом и вообще выглядела менее угрожающе, чем Эсфирь Гетц.
Мы поздоровались. Порат заговорила с Джейком на иврите. Он ответил — наверное, напомнил о своем звонке. Драм объяснял цель нашего визита, Порат вежливо кивала. Я разобрала слова «Масада» и «Ядин».
Когда Джейк закончил, Ирена о чем-то спросила. Он ответил. Порат произнесла что-то еще и повернулась ко мне. Джейк, видимо, представил меня.
Женщина что-то прошептала Джейку. Тот кивнул с серьезным видом. Порат улыбнулась мне весьма дружелюбно. Я ответила тем же.
Ирена проводила нас в какую-то мрачную комнату без окон. Серые стены и пол, обветшалые столы, складные стулья и бесконечные ряды полок. В одном из углов стояли две большие коробки.
Порат указала на стул:
— Прошу вас.
Я села.
Ирена и Джейк скрылись за полками. Когда они вернулись, Джейк нес три огромные коричневые картонные папки. Порат тащила еще одну.
Опустив ее на стол, Ирена дала последние инструкции, мило улыбнулась и ушла.
— Приятная женщина, — сказала я.
— Особенно в свитере из ангорской шерсти, — добавил Джейк.
Папки были подписаны — на иврите, черным маркером. Драм пододвинул их, взял одну и раскрыл ее. Я стала изучать вторую папку. Стандартные бумажные листы, текст на иврите, с одной стороны. Я пролистала несколько страниц. Ничего не смогла разобрать.
Ускоренный курс языка: Джейк набросал мне список слов, которые могли послужить маячком. «Иорам Цафрир», «Нику Хаас», «пещера-2001», «скелет», «кость». Еще он объяснил, как на иврите пишутся даты.
Джейк начал с более ранних записей. Я взяла следующие. Используя образцы, искала совпадения. Как в детском саду: найди десять отличий.
Я часто ошибалась, но через час кое-что нашла.
— Что здесь написано? — спросила я, подвинув папку к Джейку.
Он просмотрел текст и выпрямился.
— Совещание двадцатого октября шестьдесят третьего года. Они разговаривали о «пещере-2001».
— Что они обсуждали?
— Цафрир докладывал о находках в другой пещере, под номером 2004. Слушай.
— Давай.
— Цафрир говорит: «Артефакты более впечатляющие, чем в пещерах 2001 и 2002».
— Значит, «пещеру-2001» обнаружили раньше двадцатого.
— Да.
— Раскопки начались в самом начале октября?
Джейк кивнул.
— Следовательно, «пещеру-2001» могли найти в течение первых двух недель.
— Да. Но до этого момента мне ничего не попалось, — сказал Джейк и нахмурился. — Продолжай. Я еще раз просмотрю свою папку.
Следующий раз о «пещере-2001» заговорили 26 ноября 3963 года, почти месяцем позже.
— Хаас докладывает о трех скелетах из дворца и костях из «пещеры-2001», — произнес Джейк, водя пальцем по тексту. — Он упоминает о двадцати четырех или двадцати шести субъектах и одном шестимесячном плоде. Четырнадцать мужчин, шесть женщин, четверо детей и несколько человек, чей пол не удалось определить.
— Мы и так знаем, что количество определено неточно, — сказала я.
— Да, — кивнул Джейк. — Но где же предыдущее упоминание о «пещере-2001» и ее содержимом?
— Возможно, мы что-то пропустили? — сказала я.
— Не исключено.
— Давай еще раз перечитаем все до двадцатого октября, — предложила я.
Так мы и сделали, однако все равно не нашли ни единого упоминания о пещере и раскопках.
Зато я подметила вот что. Страницы были пронумерованы. Цифры арабские. Их-то я могла разобрать. Я пролистала записи за интересующий нас период. Страницы, содержащие протоколы первой недели октября, отсутствовали.
С нарастающим чувством страха мы еще раз проверили каждый лист в каждой папке. Нумерация не совпадала. Некоторые страницы исчезли.
