Глава восемнадцатая
С момента своего возникновения, люди обходились луками и стрелами, простейшей сохой и повозкой, запряженной животными.
Даже после изобретения радио, электричества, атомной бомбы и начала полетов в космос на околоземную орбиту, разве можно было предположить, что небольшой временной отрезок разрушит в мыслительном поле человеческого мозга неведомую грань, после которой нереальное станет возможным везде и всюду?
Скорость революционных открытий в химии, физике, математике, электронике, нано-технологиях, преодолела все мыслимые барьеры и табу.
Каждый год рушились представления о невозможном. Начался Великий Научный Прорыв, и человечество заговорило о рождении Гиперцивилизации.
Интеллектуальный и технический прогресс изменили, казалось, бывшим незыблемым на последующие века, миропорядок…
Однако, «Великое знание» не пошло на благо. Не успело позабыться прошлое вселенское противостояние, державшее долгие годы человечество на грани самоуничтожения, как разразилось новое. Опять непримиримые соперники сошлись в злобной схватке, и снова мир оказался на пороге Апокалипсиса. Уступать не хотел никто…
Андрей отвлекся от экрана монитора, проецирующего звездное небо… Сейчас, на поверхности Марса бушевала буря, покрывала клубами пыли тысячи километров пространства, а здесь, на экране Земной спутник-навигатор, висящий над планетой проецировал все в чистом виде. Космос. Пустой и изумительный. Пустой и страшный. Человек всегда чувствовал себя одиноко, когда погружался в созерцание космических глубин. Именно это чувство испытывал сейчас Андрей. Ощущение полного одиночества. Там, на далекой Земле, была лапушка-супруга, здесь, на марсианской базе, опасно играла с ним в платоническую любовь красавица пилот Алена, были друзья Иван и Зуев, были заботы с охраной периметра, с истериками местного особиста из-за его болезненной шпиономании, но, погружаясь в созерцание космоса, он оставался один. Одинокий странник в бесконечной череде вселенных…
Сработал зуммер вызова – с Андреем хотел «пообщаться» особист. Андрей со вздохом подавил внутренний всплеск негодования – когда он уймется, этот шизофреник! После покорно нажал на клавишу видеофона в своем кабинете.
– Слушаю, Михаил Васильевич.
– Зайдите ко мне, Андрей Семенович.
Андрей ухмыльнулся – особист закусил удила, совсем не считался с должностями – ему ли, местной сявке, приказывать чиновнику федерального уровня, ответил ласково:
– Может, это вы зайдете ко мне, Михаил Васильевич?
– У меня начальник базы. Проведем секретное совещание, – пояснил особист.
Андрей решил «подчиниться».
– Хорошо. Сейчас приду.
Экранчик видеофона погас. Андрей с сожалением посмотрел на космос на проецируемой со спутника картинке. «Особист, сука, не дал помедитировать», – в душе дернулся всплеск озлобления, но также мгновенно разлился по телу горячими толчками крови в венах. Сработала внутренняя эмоциональная защита организма – он не зря занимал высокие должности, и умел владеть собой в любых «кризисных» ситуациях.
Андрей вышел из кабинета, проконтролировал щелчок дверного, кодового замка. Прошел по коридорам к кабинету особиста. Нажав на клавишу на входе, ответил на зуммер ответа:
– Это я.
Дверь плавно отошла в сторону.
В своем кресле, за столом, сидел напряженный, серьезный особист, рядом сидел на раскладном стульчике, пилот Синицын, тоже напряженный и задумчивый, а на стуле для «посетителей» восседал улыбчивый, с кружкой кофе в руке, начальник базы. Он ласково поприветствовал:
– Присоединяйтесь к нам, Андрей Семенович! Кофе?
– Нет, спасибо.
Дверь за спиной Андрея закрылась. Андрей поискал глазами стул – стула не было, места, куда его можно было бы втиснуть, тоже. Особист неловкости ситуации в том, что важному федеральному чиновнику придется участвовать в совещании стоя, не видел. Он шмыгнул носом – еще не совсем оправился от инфекции после прививки, заговорил, бубня и глядя в стол:
– Принято решение о срочном вылете звездолета с грузом к Луне.
– Кем принято? – спросил удивленно Андрей.
– Мной, – с вызовом заявил особист, и смело посмотрел Андрею прямо в глаза.
Андрей не стал играть в гляделки, ухмыльнулся.
По плану, отлет с Марса был через месяц – за это время количество добытого амания достигло бы нормы проектной загрузки корабля, да и Андрей с Иваном окончательно отладили бы работу системы воздухоподачи, и Зуев бы выполнил намеченную программу исследований. Сейчас же звездолет должен был лететь полупустым, что коммерчески было очень не выгодно, срывалась программа Зуева, а Андрею с Иваном ничего другого не оставалось, как ждать прибытия следующего корабля с Земли, чтобы покинуть Марс, то есть, когда шахта опять бы выработала на гора необходимое количество минерала, который залегал пластами – можно было добыть план за пару недель, а можно было и два-три месяца мучиться с пустой рудой.
Андрей посмотрел на Синицына. Тот словно не замечал его, был «в себе».
Начальник базы молча попивал кофе из кружки.
Успокоившись и снова вперив взгляд в стол, особист продолжал:
– Погрузка амания идет полным ходом, экипаж – младшие пилоты, уже готовят корабль к вылету…
– Когда же вылет? – поразился Андрей необъяснимой поспешности. Неужели все тот же маразм шпиономании? Тогда особист ответит по полной программе за свою бдительность, вплоть до уголовного наказания!
– Старт через академический час.
– Так вы ставите меня перед фактом?! – начал закипать гневом Андрей. Когда он вернется на Землю, он приложит максимум усилий, чтобы стереть в порошок сумасшедшего негодяя! – И в чем суть таких панических сборов? Пустить пустой корабль? Вы представляете в какую сумму обойдется казне такой «туристический» рейс?!
– Представляю, – построжал в ответ особист. – Но я предвижу атаку на базу со стороны Союза. Не ведаю ваших закулисных, политических игр, системы взаимных уступок и прочей канители, но я знаю – шахта такая одна во вселенной, пока одна, и аманий – это вопрос стратегического преобладания. Я не могу рисковать изрядными объемами добытого минерала.
– Захват базы союзниками? Абсурд! Это война! А война никому не нужна, – уверенно заявил Андрей, посмотрел, ища поддержки, на Апта. Но тот, так же ласково улыбаясь, продолжал безмолствовать, попивая кофе.
– Зачем война? Какая война? – особист нервно поднялся из-за стола. Он хотел походить – нервозность требовала движения, но места абсолютно не было, и он остался просто стоять, так же, как стоял у двери Андрей. Заговорил, опять бубня и глядя на свой стол. – Никакой войны не будет, Андрей Семенович. Я не первый год в контрразведке. Я проанализировал ситуацию – на базе действует внедренный агент.
– Из моих людей, конечно?! – съязвил Андрей.
– Не уверен. Просто пришло время действовать. С их стороны. Вслед за вами, к союзникам прибыл корабль, отключена охрана периметра, начал действовать внедренный агент. Это не совпадения. Будет провокация. Так потом назовут события… Набегут на нас, похитят добытый аманий, а шахту, каким-то образом, надолго заблокируют. Заразят чем-то, сожгут все, убрав следы нападения…
– Михаил Васильевич, я не верю вашим домыслам, и считаю ваши действия чрезмерными, – ровным голосом отозвался Андрей. Он и, правда, так считал.
Особист остался непреклонен:
– Вы знаете, Андрей Семенович, что я отдаю приказы в рамках своих полномочий. Я доведу свои решения до логического завершения. Потом можете жаловаться на меня, принимать меры…
Андрей спросил Синицына:
– Вы полетите?
– Через академический час – через сорок пять минут, корабль покинет атмосферу Марса.
Андрей обратился к начальнику базы:
– Соломон Израэльевич, мне важно знать ваше мнение, а то вы все молчите… У нас же здесь совещание.
Апт пожал плечами, улыбнулся улыбкой еврейского мудреца.
– Мне доводы Михаила Васильевича кажутся разумными. Есть изрядная доля перестраховки во всем этом, но… Чем мы рискуем? Полупустой корабль улетит с Марса, но аманий-то он привезет… А вдруг случится нападение? Что тогда? Ведь среди персонала базы реально действует вражеский агент, и действует активно… И меня это также настораживает, как и Михаила Васильевича.
– Что ж, – Андрей уже расслабился, и понял, что препятствовать отлету корабля он не будет. Все-таки, реально, на базе действовал враждебный элемент. Он стер записи камер видеонаблюдения, выезжал с базы в бурю, и таился…
Андрей обернулся к двери, и нажал на клавишу открывания. Дверь мягко откатилась в сторону.
– Вы куда? – насторожился особист.
– Скажу Шашевой и Зуеву, чтобы собирались. Им не обязательно здесь высиживать, ожидая следующего транспортника…
Особист, удовлетворенно хмыкнув – он не ожидал такой «легкой победы» над важным федеральным чиновником, опустился в кресло.
– Андрей Семенович, вы убедитесь вскоре, что меры, принятые нами – правильны!
Андрей обернулся, прежде чем закрылась дверь, успел отозваться:
– Я очень надеюсь, Михаил Васильевич, что вы ошибаетесь. Я буду только рад вашей ошибке. Иначе, из-за инцидента, у меня будет очень много головной боли.
Шагая по коридору, и глядя на свои ноги в легких сапожках, попеременно опускающиеся на композитные плиты полового покрытия, Андрей пытался анализировать – корабль с аманием улетит, улетят Лилиан и Зуев, он с Иваном останутся для доводки системы воздухоподачи… Ассистент Ивана тоже улетит – Иван его недолюбливает, потому, пусть проваливает… Защита периметра, которая включится через несколько часов, опять же, в связи с перезагрузкой «воздушки», снова выйдет из строя на двое суток… Хороший момент для нападения, если таковое планируется. Видимо, выезжавший с базы, оставил «коллегам» Союза послание о хороших объемах амания… Неужели выводы особиста верны? Вроде, грамотный мужик, только чересчур истеричен и подвержен мании величия, а так, расклад возможных событий обосновал грамотно… В тоже время, старт корабля федералов, союзники сразу засекут и отследят… Тогда, нападение может не состояться? Будут ждать нового транспортника и новых добытых объемов? А вдруг потом система охраны периметра уже будет в рабочем состоянии? Они согласятся ждать?.. Корабль союзников прибыл буквально по пятам за экспедицией Андрея, и они знали, что внедрение системы воздухоподачи Ивана будет оставлять продолжительные бреши в защите…
У каюты Зуева Андрей остановился. Только собрался нажать клавишу запроса открывания (Андрей не был уверен, что Зуй еще не вернулся из своей любимой, уютной, теплой и вонючей норы раскопа в шахте), как дверь сама собой откатилась в сторону, удивленный Зуев, грязный и чумазый, но с полотенцем, стоял на пороге.
– Андрей! – обрадовался Зуев. – А я к тебе собирался идти!
– Не мытый? – пошутил Андрей.
– А каким к тебе еще ходить? – тут же осклабился Зуй, но сразу стал серьезным. – Андрей, что за бардак в шахте начался?! Меня оторвали от дела, ничего не объясняя, погнали наверх! Что за дела, начальник?!
Андрей сказал коротко:
– Быстро мойся, бросай шмотки в баул, и двигай на корабль… Ты улетаешь с Марса! Десять минут на сборы!
Зуев сразу «потерялся» и, ошалел:
– Уже? Зачем? Андрей!
Андрей сохранял непреклонное спокойствие:
– Так надо, Антон. Собирайся в темпе.
– Затевается что-то серьезное?
– Надеюсь, нет… Ты впустишь меня в свою каюту, или, так и будем, говорить через порог?! – показательно возмутился Андрей. Надо было вывести Зуя из ступора, и заставить друга шевелиться.
– Да, да, проходи, – Антон был глубоко озадачен и растерян – такое неожиданное развитие событий его вогнало в эмоциональный ступор. Он не понимал происходящего и не мог понять, даже опираясь на скромную информацию, которую давал Андрей. А требование торопиться еще более подстегивало в потоке мыслей панические нотки.
Свой вопрос он задал, чуть не заикаясь:
– А ты, ты тоже летишь?
Андрей вошел в каюту Зуева, собираясь с мыслями, перед неприятными объяснениями, дверь за ним задвинулась. Он пробежал взглядом по комнате – бардак был везде. Но это Зуев, вечный холостяк, это его стиль. Надо уважать личную жизнь друзей. Потому Андрей не испытал никаких отрицательных чувств. У себя дома подобного он бы не потерпел. Заходишь домой – и словно после обыска, все выворочено! Это нонсенс! В каюте Ивана такое тоже было бы не нормально. Но Зуев, великий Зуев, он всегда Зуев. Он Зуй, огонь и вихрь их великолепной троицы.
Стиль жизни Зуева – это хаос. Только в хаосе он чувствовал себя, как рыба в воде, без каких-либо ограничений!
– Ты летишь, Андрей? – снова обеспокоенно спросил Антон. Положительный ответ его бы явно успокоил и поднял ему настроение.
Но Андрей смотрел в пол.
– Нет, – Андрей мотнул головой, зная, что его ответ делает другу больно.
Зуев закивал растерянно.
– Ага… Понятно… И, как я понимаю, Ванька тоже с тобой остается, – грустно заявил Зуев, но тут же прояснил во взгляде, и сразу радостно выдал, меняя настроение от потерянного, до восторженного. – Ну, и я останусь, Андрей! Мне торопиться некуда! У меня здесь масса дел! Вообще, кайф! Все корешки снова в деле, в одном кулаке, как три мушкетера! Решено!
– Ты улетаешь – вот это решено, и больше не обсуждается… Летишь с Лилиан. Она тоже летит… Разве плох такой вариант?
– Я остаюсь. Лилиан мне по барабану. Это просто флирт. Марсианский роман. Я остаюсь. Ты понял меня, друг? Для меня друзья важнее всего.
При этом Зуев мило улыбнулся, и всплеснул руками. Спросил радостно:
– Особист все грезит шпионами?
– Особист и начальник базы решили, что угроза нападения, более чем вероятна.
Эти слова еще более воодушевили Зуева. Он радостно вскричал:
– Тогда, я, тем более с вами! Дашь мне боевой лучевик?
– Я дам тебе подзатыльник.
– Что?!
– Антон, я не шучу. Вопрос не может быть пересмотрен. Потому оружия ты не получишь…
– Ладно, я согласен на огнестрельное оружие, пулевое. Пукалки. Буду ополчением.
Андрей захотел высветить свою дипломатическую, мягкую улыбку, даже опустил руку на плечо друга, но вдруг сказал строго, не терпящим возражения тоном:
– Зуй! Мне нужно (мне лично!), чтобы Лилиан и ты, улетели с Марса.
– А Иван что говорит?
– Его ассистент тоже улетает.
Но Антон уже возмущался:
– Ты что, мутил с Лилькой за моей спиной?! Спасаешь любовницу, и просишь, чтобы друг за ней присмотрел?
Андрей чуть не взорвался – вот тупой балбес!
Резко, но легонько, чуть ударив локтем той руки, которой сжимал плечо Зуева, ему в подбородок, чтобы убрать всякую муть из его мыслей, и чтобы смотрел прямо в глаза, сказал:
– Нет, Зуев! Не мутил я с Лилиан. Это твоя женщина! И ты увезешь ее на Луну, и проконтролируешь, чтобы она добралась до Земли, потому что у нее масса ее биологической работы! Очень важной, для нашего государства.
Зуев внимательно посмотрел в глаза Андрею. Тот выдержал взгляд друга, потом убрал руку с плеча, и отвернулся. Сказал хрипло:
– Собирайся, Антон. Времени мало.
– А Лилиан, ты ей сообщил?
– Сейчас сообщу. Собирайся…
Покинув каюту Зуева, Андрей по внутренней связи отыскал Лилиан – она была в своей любимой оранжерее. Весть о немедленном вылете с Марса ее, в отличие от Зуева, неимоверно обрадовала.
«Хоть этой сделал приятное», – подумал Андрей.
А что Лилиан здесь сидеть? Вакцину она привезла, прививки сделаны, очаг местной инфекции стремительно пошел на убыль, данные по росту биомассы оранжереи она зафиксировала – ей в первую очередь улыбается быстро вернуться на Луну, чтобы сдать отчеты, а после отбыть домой – на планету Земля…
Хмыкнув (Ох, Зуев порезвиться на Луне!), Андрей направился к Ивану.
Встретив Ивана в техническом зале, рядом с установкой воздухоподачи Салехова, уже на треть размонтированной, он просто спросил:
– Ты уже понял, Ваня, что нам здесь долго сидеть придется?
– Давно не называл ты меня Ваней таким обреченным тоном.
Иван бросил монтажные ключи на пол, и тоскливо вздохнул:
– Пойду, попрощаюсь с Зуем.
Андрей понимал состояние друга – тот рассчитывал на быструю, удачную операцию обогащения, сыгранную на Марсе «сырой» (мягко говоря) системой обеспечения промышленной провинции чистым воздухом, а теперь ему придется играть долгую серию на выбывание. Такая перспектива любого вгонит в тоску. Деньги были рядом – вот они, и пшик… Ивана такое обстоятельство может вогнать в ступор, да, скорее всего, вгонит. А Андрея – нет. Потому-то он и политик, и на высокой должности находится не зря, а благодаря своей выдержке, хитрости и уму. И выдержка здесь на первом месте.
Если ты базарная истеричка, которая заводится по любому поводу и без повода, места в политике тебе нет. Терпение, и еще раз терпение, и злость. Будь злопамятным. Во-первых, всегда помни ту злость, которую сделали тебе – прощай, не прощай – твое дело, но помни! Во-вторых – помни все те пакости, которые ты принес, не важно кому, людям или зверью – помни! Если будешь вот таким «злопамятным», то в политике выживешь.
И Андрей в политике выжил и преуспел, и был прекрасным психологом, многое знал наперед – не знал – видел!..
Проводив друга взглядом, Андрей пошел в помещение со скафандрами. Не торопясь, проверив все, основательно, облачился в свой защитный костюм. И сразу улыбнулся, подумав: «Конечно же, вошел! Вошел в скафандр!». Главный термин космических людей – скафандры не надевают, в них не облачаются – в них входят. Как всегда говорили военные моряки Федерации – корабль не плывет, плывет г. вно (оно еще и не тонет!), корабль ходит. И тут в скафандр входят.
«Космос и земной океан – две сходные стихии. До сих пор мы о них, практически, ничего не знаем», – подумал Андрей.
Еще раз оглядев секции скафандров, закрепленные по стенам, он двинулся наружу.
Пройдя через отсекающий воздушный шлюз, Андрей вышел «на Марс», к стартовой эстакаде.
Как великолепно смотрелся космический корабль Федерации на дне марсианского, неглубокого, древнего кратера, освещенный боковыми прожекторами, а сверху клубились грязно-красный поток основного течения пыльной бури и ее завихрения. Величественное зрелище! Чужая планета. Чужая земля. Зачем мы здесь? Чтобы спасти человечество? От чего? Нам планеты Земля хватит с лихвой! Такие таились мысли в голове Андрея, но они были лишние в данный период времени – оба государственных союза Земли (Северный Атлантический Союз и Федерация), торопились опередить друг друга в колониальной политике в отношении планет Солнечной Системы.
Погрузка на корабль контейнеров с аманием шла полным ходом.
Андрей вздрогнул – сзади хлопнули по плечу.
Андрей обернулся. Синицын.
Тот подмигнул:
– Удачи вам здесь, остающиеся! Мы-то на Луне будем гудеть, а вам здесь все разгребать!
И рассмеялся.
Андрею «черный» юмор Синицына не понравился. Еще накличет – кликуша! Осадил грубым замечанием:
– И вам желаю долететь, не сгинуть в пути!
Синицын был уверен в себе на все «сто»:
– Долетим! – всхохотнул, пояснил глумливо. – Нам-то проще! Еще за этот памятный перелет меня полковником космофлота Федерации обрадуете!
Андрей кивнул, покорно согласился:
– Хорошо. Это очень хорошо, что вы так уверены в себе… Так, с вами летит Зуев…
– Боже! – закатил глаза Синицын, потом засмеялся. – Мы убьем друг друга!
Взгляд главного пилота корабля излучал иронию.
Андрей снова «осадил» его ледяным тоном:
– Об этом я и собирался вас просить: не «убивать» Зуева, и, вообще, никого не «убивать» и не «казнить» во время перелета с Марса к Луне! Вы командир этого планетолета, и вы, без конфликтов, доберетесь до Луны, и сдадите там Зуева и Шашеву в руки встречающих, а после пойдете на разгрузку к транскосмическому крейсеру. Очень ответственное, но и очень простое задание.
Синицын отозвался серьезно:
– Задание принял, – но тут же скукожил физиономию в смешной, сушенный фрукт, вскричал громко:
– Зуев! О, боже! Опять!
Андрей улыбнулся, а после, не выдержав, рассмеялся. Синицын не собирался с ним конфликтовать, а потому смысла в официальной холодности Андрей не видел.
После памятного инцидента с матрацем при посадке на Марс, и легкой потасовки в раздевалке, Синицын и Зуев удивительно быстро помирились – с Зуевым невозможно долго конфликтовать – он сразу влезает в душу, одновременно, гадит там и тут же мажет медом, и непонятно, кто виноват, он или ты после всего…
Махнув рукой, шутливо посмеиваясь, Синицын пошел по широкой аппарели трапа внутрь корабля.
Андрей удивился, что до сих пор не удосужился узнать название корабля, а ведь кораблик-то что надо!
Задрав голову, метнул взглядом по измазанному сажей пункту управления. Когда входили в атмосферу Марса, снаружи все облизало пламенем. Но название корабля сохранилось – нано-технологии. Белая краска. Простое слово. «Зайчик».
Андрей расхохотался.
Синицын был еще на связи:
– В чем дело, Андрей? Что-то с кораблем? Что-то отвалилось?
Продолжая похахатывать, Андрей ответил в переговорное устройство:
– Снаружи у вас все хорошо, Андрей. Просто название корабля… «Зайчик».
– Зайчик изумительный, – голос Синицына источал гордость за свой корабль и любовь к нему.
– Я знаю, что он изумительный, – легко согласился Андрей. И он понял, что эта последняя фраза полностью успокоила командира отбывающего корабля, и на Луну все и все будет доставлено в целости и сохранности. Синицын – пилот ас.
– Удачи, командир! – пожелал Андрей.
– Если я выберусь, я уже – полковник? – вдруг спросил Синицын, с шутливой интонацией, но на полном серьезе.
Андрей хмыкнул про себя: «Синицын, Синицын. Человеческая меркантильность неисправима – это в гомо сапиенс от природы!». Вот что поделать с таким гадом?!
– Да, полковник, я вас произвожу в это звание немедленно, согласно имеющихся у меня полномочий, в связи с важностью операции, – успокоил Синицына Андрей. – Согласно голосовой записи, сейчас произведенной бортовым компьютером корабля, вы немедленно вступаете в это звание, и даже если не выберитесь, и будете сбиты союзниками, то они радостно и законно отрапортуют, что расправились с кораблем полковника космофлота Федерации Синицына… Вас мое сообщение успокоило, полковник?
– Я в полном восторге, господин федеральный чиновник! – торжественно и официально отрапортовал Синицын.
– И слава богу! Удачи вам!
– Спасибо огромное!
И сразу Андрей затосковал, после возведения Синицына в звание полковника – а разве ему, Андрею Фермору, существовал шанс выбраться из этой заварухи, если она случится? Конечно, нет! Ответ пришел сам собой. Такой простой, такой правильный… И такой удручающий, что хоть плачь, хоть кричи. Нет. Не выбраться… Где ты, Лидия, Лидочка, Лидуся, любимая супруга, соратница и друг? Как ему будет тоскливо умирать так далеко от нее?
Андрей тяжело вздохнул.
Внутрь раскрытого жерла грузового отсека все вкатывались и вкатывались контейнеры с аманием.
Андрей заметил про себя: «Не так-то и мало минерала накопилось на складе».
Сейчас Андрей проследит, как Зуев и Шашева пройдут на посадку, а после, снова тяжело вздохнув, он вернется в свой кабинет, и уже оттуда, с монитора, передающего картинку со спутника навигации, проследит, как они улетают с Марса. Счастливцы.
В груди защемило – как же далеко его занесло от родной планеты!
Через пару минут, после того, как командир– пилот Синицын (уже полковник космофлота) вошел внутрь корабля, оттуда вышли второй и третий пилоты. Обе женщины сбежали по трапу к Андрею, сияя улыбками.
Юная Венесуэла, хохоча, обняла Андрея за плечи.
– Андрей Семенович, дорогой, вы ведь такой крутой дядька в Правительстве, а я так с вами и не сфотографировалась! Вы такой важный человек Федерации, и мы с вами знакомы! Это здорово! Мы даже можем стукнуться шлемами скафандров вместо поцелуя! – и девушка задорно, по южному раскованно рассмеялась.
Андрей, чуть сконфузясь, хотя испытывая приятные позывы (юная женщина щебечет забавные глупости – такое не может не понравиться!), неловко отшутился:
– Не переживай, девочка, сфотографируемся на Земле.
– А вот и нет! – Венесуэла отскочила в сторону, продолжая приобнимать Андрея.
Вспышка фотокамеры сквозь поглощающее керамопластиковое покрытие забрала скафандра показалась Андрею яркой звездочкой.
– Андрей Семенович, вы забыли сказать «чи-и-из!», – заявила Венесуэла смеясь.
Андрей тоже засмеялся – вот проказницы, шутят с ним. Ясно, что на фото, будут два громоздких чудовища в скафандрах, на отражающих забралах шлемов которых отобразились яркие фотовспышки.
– Как думаете, Андрей Семенович, поверят, что это мы с вами? – спросила, забавляясь, Венесуэла.
Андрей, фыркая смешком, отозвался:
– Нам остается только надеяться, что поверят!
– Нет, Андрей Семенович, вы обещали настоящую фотографию! Фотография за вами! О-о-о!
Смеющаяся Венесуэла, оглянулась на второго пилота Алену. Та, тоже смеясь, сказала:
– О-о-о! Запомните, Андрей Семенович! Вы теперь на крючке!
Андрей продолжал веселиться:
– Нет, хуже, я не на крючке у Венесуэлы, я уже на кукане! И все из-за фотографии!
– Неужели на кукане? – Высокая Алена, опустив руку в толстой перчатке на шлем Андрея, погладила его по шарообразному, прозрачному, сверхпрочному забралу. Обернувшись к Венесуэле, сказала:
– Ладно, девочка, иди на корабль. Мне надо перекинуться с дяденькой парой ласковых…
Венесуэла, смеясь, побежала обратно по трапу, махая рукой.
– Хорошая девушка, – взглядом указал на юную третьего пилота Андрей.
– Андрей Семенович, зубы мне не заговаривай, – жестко отозвалась Алена. Велела приказным тоном, не терпящим возражения. – Пройдем-ка в шлюзовую!
Андрей, сразу все поняв, предвкушая изумительное, радостно осклабился.
Миновав шлюзы и обдувку, они прошли в комнату для выхода из скафандров, отстегнули шлемы.
Алена была взволнована.
– Ну, что, чиновник, поцелуемся перед расставанием? Мы столько много говорили обо всем…
Андрей согласился:
– Поцелуемся.
– Много раз изменял жене? – спросила в упор Алена. Взгляд был строгий, требовательный.
– Разве дружеский поцелуй – это измена? – спросил в ответ Андрей.
Его душа ликовала. Ему очень-очень нравилась Алена, но он никак не ожидал, что их платонический роман дойдет до такого великолепного апогея – поцелуя, соприкосновения губ и языков, сладкого и пьянящего.
Они еле оторвались друг от друга.
Алена спросила с укоризной:
– И это дружеский поцелуй?!
Андрей счастливо, молча улыбался.
Алена спросила:
– Найдешь меня, после всего этого?
Андрей сразу напрягся и сник, честно признался глухим голосом:
– Это не от меня зависит.
– А от кого? От жены? – Алена усмехнулась с укоризной, в зрачках ее глаз Андрей прочел вечное женское: «Эх, вы, мужики!».
– Это зависит от Марса, – снова честно сказал Андрей. И только в это мгновенье вдруг окончательно осознал, что реальная, боевая атака союзников на станцию «Красные пески» неизбежна. И она состоится в самое ближайшее время. А что будет после – это теперь прибывало в области фантазий, и давать обнадеживающие обещания не имело смысла…
