Глава 15
Сюрприз

Потихоньку жизнь в Верхнем дворце вошла в колею и начала становиться привычной. Занятия уже не пугали, среди детей кесаря появлялось все больше знакомств, обязательных к посещению торжественных событий больше не случалось. До представления наследника оставалось три дня, повсеместно нарастало напряжение, которое коснулось даже этой тихой обители. Дети кесаря настороженно, тревожно ожидали этого дня, и почти никто не покидал Верхний дворец: большинству было не до веселья и празднеств.

У меня за эти дни сложился устойчивый режим: утренние занятия, дневной перерыв в компании Тии и остальных, потом опять уроки, а вечерами — посиделки с Ивом.

Общение с Железным регентом складывалось… странно. Я с удовольствием разговаривала с ним обо всем на свете, играла для него и пела, пользовалась возможностью любоваться своим гостем. И в то же время мучилась от невозможности оказаться ближе, прикоснуться, поговорить о том, что жгло грудь изнутри. Это ощущение было почти болезненным, оно терзало все вечера и даже ночи — но одновременно оно было и приятным, заставляло сердце сладко замирать, а в следующий момент колотиться торопливо, отчаянно. Я ловила случайные взгляды и касания, а после подолгу не могла уснуть, перебирая их, утопая в мечтах и фантазиях.

Вместе с мечтами меня не отпускало вдохновение. Мир отзывался на малейшие прикосновения, учеба давалась настолько легко, что Ина лишь головой качала от удивления. Это было удивительно приятное, воздушное ощущение, и, если даже вечером вдруг одолевала тоска о несбыточном, подкатывая к горлу слезами, наутро я вновь ощущала себя почти всемогущей.

А самое странное, я, кажется, никогда прежде не была так счастлива…

Вот только набраться решимости и расспросить Лиа о том, как можно подтолкнуть мужчину к желанному шагу, не получалось. Было страшно что-то изменить, казалось, любое неосторожное движение может привести к краху. Казалось, если я попытаюсь хоть что-то сделать, Ив непременно догадается о моих чувствах. Нет, он, конечно, не сделает и не скажет ничего плохого, мужчине я полностью доверяла, но чувствовала, что в этом случае просто сгорю со стыда.

К решительному шагу подтолкнул сам Ив. В этот день он заглянул ко мне утром на занятие, предложил вечером прогуляться по Виру и даже пообещал какой-то приятный сюрприз. И я, едва дождавшись дневного отдыха, отправилась в Нижний дворец на поиски Лиа.

Женщина обнаружилась в личных покоях, она явно недавно проснулась и сейчас не спеша приступила к завтраку.

— Рина? — брови Лиа удивленно выгнулись, когда она увидела меня на пороге своей комнаты. — Что ты здесь делаешь?

— Прости, я должна была предупредить, но… мне просто не к кому больше обратиться с этим вопросом, — со вздохом призналась я и неуверенно присела в кресло рядом с хозяйкой.

— А ты в курсе, что Ив под страхом смерти запретил обитателям Нижнего дворца к тебе приближаться? — нахмурилась она.

— Я никому ничего не скажу! Пожалуйста! — взмолилась я.

— Без тебя найдется, кому донести, — проворчала женщина. — Рина, пойми, Ив такими вещами не шутит, и если он обещал убить любого, кто посмеет к тебе подойти, — он убьет.

— Он просто очень беспокоится обо мне, — пробормотала я смущенно.

Не верилось, что за безобидный разговор Ив действительно кого-то накажет, но в этом, похоже, была совершенно уверена Лиа.

Зато это объясняло, почему со мной до сих пор так и не попытался познакомиться никто из жителей Нижнего дворца. Похоже, репутация Ива держала их на расстоянии лучше любой защиты. Конечно, это был не повод обижаться на Железного регента, он явно пытался меня защитить, но сейчас все оказалось слишком некстати…

— Рина, извини, ты очень хорошая девушка, но спорить с Яростью Богов — чистое самоубийство.

— Да, прости. Я не знала, что все так серьезно, — проговорила я, поднимаясь с кресла.

В этот момент Лиа потянулась к столу, небрежно наброшенная туника соскользнула, оголяя плечо.

— Что это? — ахнула я, разглядывая несколько узких ярко-розовых полос, рассекавших смуглую кожу.

— Где? — растерялась женщина, потом сообразила, о чем я, и резким движением поправила одежду. — Не обращай внимания.

— Но… как же… — пробормотала я потерянно. — Кто это сделал? Почему?!

Больше всего эти полосы напоминали зажившие следы от плети, да скорее всего ими и являлись. Я наблюдала такие у одного из конюшенных мальчишек, по недосмотру которого сильно пострадал конь одного из постояльцев, когда старый конюх в наказание от души высек нерадивого помощника. Видеть подобное на коже красивой женщины благородного происхождения было… дико?

— Я же говорю, не обращай внимания, это не твое дело, — резко возразила она, повысив голос, но потом взяла себя в руки и, вздохнув, после короткой паузы проговорила: — Извини, но я не хочу это обсуждать. Ладно, коль уж ты пришла, рассказывай, что стряслось?

— Я просто хотела спросить, ты же наверняка в этом понимаешь больше меня… В общем, ты не можешь подсказать, как привлечь внимание мужчины? — отчаянно смущаясь, спросила я, по кивку хозяйки опять опустившись в кресло.

— Кого, если не секрет? — полюбопытствовала она, весело сверкнув глазами.

— Он… один из детей кесаря, — ответила, отводя взгляд.

— Хм. И в чем проблема?

— Он воспринимает меня как сестру, а я…

— А ты хочешь, чтобы он увидел в тебе симпатичную девушку? — за меня закончила Лиа, улыбаясь. — Кажется, я догадываюсь, в чем проблема. Понимаешь, не всем мужчинам нравятся облачные девы, многие предпочитают вполне земных женщин из плоти и крови.

— Что ты имеешь в виду? — растерялась я.

— Ты выглядишь слишком… невинно, — пожала плечами собеседница. — Хрупкое и недоступное дитя ветра, облачная дева. Мужчинам интересно любоваться такими издалека, таких с удовольствием берут в жены, в таких влюбляются возвышенные юноши, которые пишут о них стихи.

Никогда бы не подумала, что произвожу именно такое впечатление.

— И что мне делать?

— Для начала просто попробовать одеться иначе и изменить прическу. Ты даже не представляешь, сколь многого можно этим добиться, — проговорила она. Задумчиво поджала губы, пристально меня разглядывая, а потом поднялась и двинулась к одному из сундуков. — Сейчас кое-что попробуем, снимай свою тунику.

Я немного растерялась, озадаченно оглянулась на дверь, но послушалась.

— Ну вот, как я и предполагала, у тебя красивая фигура, — похвалила Лиа. — Ну-ка, повернись… да. Грудь небольшая, но это все ерунда. Зато безупречные стройные ноги, тонкая талия, красивая спина и плечи. Мужчины любят глазами, Рина, а глаза любят видеть красоту.

— Ты предлагаешь так и пойти? — нервно хихикнула я.

— Пожалуй, не стоит, — усмехнулась она. — Вот, давай примерим это.

Наряд, который достала Лиа, был огненно-алым, изготовленным из тяжелой и мягкой шелковистой ткани. Это оказалась почти обыкновенная туника, с той лишь разницей, что подол имел разную длину: впереди справа едва достигал коленей, а дальше плавно увеличивался почти до пола. По одному боку полотнища были сшиты и заканчивались под мышкой, а с другой стороны, как обычно, закреплялись на плече фибулой. Пояс, чтобы замаскировать «дыру» сбоку, тоже прилагался, но Лиа не дала мне плотно закрепить края ткани, и от талии вниз тянулся разрез, становившийся заметным при движении. Не такие, но подобные этому, и чаще гораздо более откровенные наряды я уже видела в Нижнем дворце, причем неоднократно. Здесь лишь самую малость смущал получившийся разрез на боку, а в длине подола и вовсе не было ничего предосудительного, даже дочери кесаря порой надевали туники еще короче, до середины бедра. Я уже знала, что это не вполне приветствуется при появлении на каких-то торжественных событиях, но в остальное время вполне допускалось. Да что там, даже среди вещей, отданных мне Черной Звездой, была такая туника! Правда, я до сих пор не догадалась ее надеть.

— Так, а теперь волосы. Тут все просто: почти все мужчины, за очень редким исключением, любят, когда у женщины длинные, блестящие, ухоженные волосы. Длинные, Рина, а не собранные в узел, — весело сообщила Лиа, распутывая мою прическу. — Вот, другое дело! — проговорила она, закалывая мои локоны с одной стороны резным деревянным гребнем. — Смотри.

Я долго недоверчиво разглядывала свое отражение, поворачиваясь и так, и эдак. Вроде бы почти ничего не изменилось, но девушка в зеркале казалась совершенно иной. Я задумалась, понравится ли она Иву, и так не пришла к окончательному решению, но неожиданно поняла: новое отражение гораздо лучше подходило к моему настроению последних дней. Искра нестерпимо и непривычно ярко пылала, а теперь это было заметно и снаружи…

Я долго благодарила Лиа. Клялась, что никогда никому не скажу, что я с ней разговаривала, и обещала помочь, если вдруг ей что-то понадобится, но женщина только смеялась и отмахивалась, говоря, что благодарить надо будет только тогда, когда мужчина моей мечты разглядит во мне то, чего прежде не замечал.

В Верхний дворец я вернулась, разумеется, в своем наряде, Лиа даже помогла снова собрать волосы в привычную прическу. До вечера просидела как на иголках, потом надела новую тунику, постаравшись уложить все складки в точности так, как сделала это днем моя советчица. И, кажется, получилось ничуть не хуже.

Ожидая появления Ива, я извелась совершенно. Вертелась перед зеркалом, постоянно что-то поправляя, и никак не могла успокоиться, гадая, как же он отреагирует.

— Ты уже готова? — полюбопытствовал мужчина, входя.

— Да, конечно. Как тебе? — смущенно пробормотала, потому что Ив замер у двери, глядя на меня, и прочитать выражение его лица в первый момент я не сумела.

— Что это? — коротко, очень ровным тоном спросил мужчина.

Если бы я не видела сейчас его лица, я могла бы в своем воображении окрасить эти слова любыми эмоциями — восхищением, удивлением, даже безразличием. Но, на свою беду, я смотрела на Железного регента прямо и поэтому очень быстро поняла: он в бешенстве.

Ярость Ива оказалась плотной, ощутимой. У меня перехватило дыхание от ужаса, сердце испуганно сжалось, кровь отхлынула от лица. Я думала, декатор Диз был страшен в гневе, и самым жутким моментом в своей жизни считала тот миг, когда он занес надо мной нагайку. Оказалось, все это ерунда: разозленный Железный регент гораздо хуже.

Я не могла вымолвить и слова, и непонимание происходящего лишь усиливало страх.

Почему Ив так зол?! Что я сделала не так?

— Я спрашиваю, что это такое? — Голос звякнул Железом, и я почувствовала, как перед глазами от ужаса темнеет.

В самом кошмарном сне я не могла представить, что столкнусь с этой стороной натуры Ярости Богов, испытаю на себе всю силу гнева Железного регента. Гнева, который я беспечно считала просто преувеличенным слухом, сплетней недоброжелателей.

Но, похоже, его ярость действительно способна убивать…

Я не могла сейчас двинуть и пальцем, не могла отвести взгляда от лица Ива и потому видела, как кожа его начинает отчетливо поблескивать, а сжавшиеся в булавочные головки зрачки полностью теряются на фоне стальной радужки. Он уже почти не контролировал себя от злости, и именно это подтолкнуло меня, выжало из легких остатки воздуха вместе с единственным словом. Потому что если бы я продолжила молчать, он неизбежно сорвался бы, это отчетливо читалось в сжатых губах и посеревшем — в прямом смысле — лице.

— Платье, — жалко выдавила я шепотом, шевельнув мгновенно пересохшими и онемевшими губами.

— Вот как? — выплюнул он с гневом, все же немного смиряя его. Я сумела сделать судорожный вдох, а Ив продолжил: — И с какой целью ты его надела?

— Оно ведь красивое, — выдохнула я все так же едва слышно, по-прежнему бесплодно силясь опустить взгляд. Мужчина не отпускал. — Я видела похожие там, в Нижнем дворце…

— И ты захотела быть похожей на них? — процедил Ив.

— Нет! — торопливо ответила даже прежде, чем сумела осознать вопрос. И, кажется, с ответом угадала, потому что дышать опять стало легче. Решив, что повинную голову и плаха жалеет, честность лучше других слов, и уж во всяком случае, сейчас она куда лучше молчания, я поспешно затараторила: — Я просто хотела понравиться тебе. Я видела, как ты на них смотришь, на тех девушек, которые танцевали на празднике, да и на остальных…

— Дура, — выплюнул Ив, но уже не зло, а скорее устало и обреченно.

Гнев его схлынул, как море в отлив, и я наконец смогла вдохнуть полной грудью и отвести взгляд, потому что сил смотреть мужчине в глаза больше не было. Стало уже не страшно, а горько и очень больно, как будто он все-таки ударил — со всей силы, наотмашь. Да лучше бы ударил! К горлу подкатил комок, я поняла, что уже ничего не вижу перед собой за пеленой слез, и жалобно выдохнула:

— Прости. Я подумала, что я могу быть… красивой… для тебя. Прости, я не…

— Дура, — тяжело повторил Ив уже совсем рядом, я вздрогнула и сжалась. — Какое отношение это имеет к красоте?!

Слова оказались настолько неожиданными, что я потрясенно вскинула взгляд на Ива, торопливо смаргивая слезы и пытаясь убедиться, что мне не чудится.

— Что?

— Они шлюхи, — скривившись, проговорил он. — Понимаешь? Шлюхи! Дорогие, опытные, умелые шлюхи. Они находятся здесь для того, чтобы мужчины не скучали. Их для этого и собрали там, именно таких. Нормальных женщин там почти нет. Они называют себя благородными дамами, они носят громкие имена и даже титулы, но все их стремление — подороже и поудачнее продать свое тело. Самая удачная сделка — продать себя какому-нибудь богатею в жены, неплохая — пристроиться постоянной любовницей на обеспечении, маленькое удовольствие — раздвинуть ноги перед молодым крепким воином из числа стражи. Они интригуют, пытаясь привлечь к себе внимание, и оголяются, чтобы показать товар в лучшем свете.

— Но почему… — Я понимала отдельные слова Ива, помнила все, что слышала о Нижнем дворце, но никак не могла связать это с туникой, в которую была одета. — Что такого неправильного в этом наряде? Он ведь почти ничем не отличается от остальных… это из-за того, как он надет, да? — пробормотала, вновь опустила взгляд и принялась лихорадочно поправлять пояс, пытаясь убрать разрез.

— Девчонка, — глубоко вздохнув, проговорил он и легонько коснулся кончиками пальцев впадинки под ухом, отчего я вздрогнула всем телом и опять вскинула взгляд на мужчину.

Он медленно очертил контур моего лица почти до подбородка. И смотрел при этом так… странно, пристально, отчего щекам делалось горячо. От этой мимолетной ласки сердце зашлось, затрепетало — и замерло от разочарования, когда прикосновение оборвалось. Ив убрал руку поспешно, почти отдернул, будто обжегся, недовольно поморщился и продолжил:

— Не в платье дело. Не только в платье. Волосы, одежда, цвет — все это… да, ржа побери, это красиво. Но это предложение, ясное и однозначное. Это не имеет отношения к чувствам, о которых думала ты. Только желания плоти. Ну так что, хочешь быть на них похожей?

Я торопливо затрясла головой и опять опустила взгляд, чтобы не видеть того циничного злого выражения, что исказило сейчас лицо Ива.

А потом прошептала, дивясь невесть откуда взявшейся храбрости:

— Я хотела понравиться только тебе, больше ни о ком просто не думала. Мне хотелось, чтобы ты меня заметил, чтобы перестал относиться, как… к ребенку… — я осеклась, захлебнувшись словами и смущением.

— И не страшно? — с непонятной интонацией вкрадчиво произнес он. Когда я отрицательно качнула головой, тяжело глубоко вздохнул и тихо, тускло проговорил: — Жалко. Стоило бы.

— Почему?

Я вновь рискнула посмотреть на него. Теперь Ив выглядел ужасно усталым, даже каким-то обреченным.

— Я в любом случае к тебе не притронусь, — бросил он, едва заметно качнув головой.

— Ясно, — тихо выдохнула я, преувеличенно внимательно разглядывая собственные руки. Получилось судорожно, рвано, и я до боли закусила изнутри губу, пытаясь сдержать слезы.

— Ни… ничего тебе не ясно, — отмахнулся Ив раздраженно, явно оборвав себя на середине рвущегося с губ ругательства. Отошел, и я, услышав тихий плеск, искоса глянула на мужчину. Из высокого чеканного кувшина он наливал густое красное вино в тяжелый серебряный кубок, стоявший на низком столике. — Вспомни самые грязные слухи, которые ты обо мне слышала.

— О том, что ты пьешь кровь младенцев? — изумленно проговорила я, с подозрением глянув на бокал. Да, я совсем недавно тоже наливала немного рубиновой жидкости в бокал, пытаясь успокоиться, но… мало ли, что умеют фиры!

— Грязные, а не глупые, — насмешливо фыркнул мужчина.

— Ну… много всякого говорят, — осторожно проговорила я. — Что ты жестокий, бесчувственный палач, например.

— И ты, конечно, не веришь? — с усмешкой проговорил он, едва пригубив вино.

— А должна?

— Большинство из этого не слухи. — Ив неопределенно дернул плечом.

— То есть? — ошеломленно уточнила я.

— Когда меня называют чудовищем, они не грешат против истины. Пожалуйста, только не надо со мной сейчас спорить, я знаю себя гораздо лучше, чем ты можешь себе представить, — чуть повысив голос, заверил он, хотя я не успела даже рта раскрыть. — Я не сумею дать тебе то, чего ты заслуживаешь, и уж точно я не собираюсь ломать тебя и калечить. Может, я и чудовище, но чудовище разумное, а разум позволяет сдерживаться и устанавливает некоторые запреты, позволяющие не скатиться на дно. Да, я эгоистично не желаю отпускать тебя далеко и не отпущу, несмотря ни на что. Хала сказал, что это похоже на одержимость. Не знаю, может быть. Но в твоих же интересах, чтобы я видел в тебе только свет Искры, а не женщину, иначе кончится это плохо именно для тебя.

— В каком смысле? — пробормотала я потерянно.

— Мне нравится чужая боль, Рина, — тихо проговорил он. — Меня пьянит и заводит запах крови. Я не люблю женщин и не… занимаюсь с ними любовью — так, кажется, называют это юные неиспорченные создания вроде тебя? Это тот случай, когда разум полностью отходит в сторону. Поэтому я насилую. Жестоко. С фантазией и большим удовольствием. Могу покалечить или убить, случайно или намеренно, если жертва сопротивляется. Такое случалось.

— Но как же… а… слухи, что у тебя есть любовница, — пробормотала я, чувствуя, что щеки горят от стыда.

Я не ожидала подобной откровенности и уж точно не была к ней готова. Очень сложно было поверить. Что пусть и жесткий, и суровый, но ироничный и такой заботливый Ив действительно может быть вот таким… что он может говорить о себе такие гадости или, хуже того, делать их. Я слышала о таком и раньше, да: нельзя путешествовать одной, не стоит лишний раз ночью бродить по неспокойным районам города, потому что есть риск нарваться на лихих людей, которые почти наверняка не пропустят молодую девушку.

Но никак не получалось связать все это с мужчиной, который стоял сейчас передо мной. Мне вообще больше всего хотелось заткнуть уши и… вымыть их с мылом?

— Некоторым женщинам нравится такое, — ровно проговорил Ив. — Чтобы избежать разного рода проблем, для удовлетворения потребностей я нахожу тех, кто получает удовольствие от боли. Благо сейчас и здесь, в Нижнем дворце, это несложно. Даор собрал свою коллекцию пороков во многом из-за меня и для меня. Это все? — спросил, не оборачиваясь.

— Но как же… семья? — понимая, что окончательно перехожу грань допустимого, спросила я.

Он был слишком откровенен сейчас, а я… не могла молчать. Слова сами рвались наружу, выползая из глубин разума, те слова и вопросы, о которых я и сама никогда не задумывалась.

Боги, я просто хотела ему понравиться! Я никогда бы не посмела вот так лезть в его душу, но отчего-то просто не могла остановиться…

Может, потому, что этого не хотел он?

— Ее нет. И не будет, — ровно проговорил мужчина. — На мне род прервется.

— Но почему?!

— Я не хочу без надобности ломать чужие судьбы, тем более — если это будет мой сын или его мать.

Несколько мгновений висела тишина — кажется, Ив ждал, не спрошу ли я что-то еще. Но я молчала, пытаясь для начала осознать все услышанное, и тогда мужчина продолжил:

— Хорошо, теперь спрошу я. Кто надоумил тебя так вырядиться?

— Никто, — поспешно ответила я. — Я просто видела, что все эти женщины… И ты…

— Не верю. Впрочем, я догадываюсь, кто. Лиа, верно? Ты за этим ходила к ней днем.

Я снова вздрогнула и вскинула на него испуганный взгляд, потом торопливо затрясла головой, но Железный регент лишь скривил губы в насмешке.

— Защищаешь? А ты знаешь, почему она тебе все это посоветовала? Думаешь, потому, что ты попросила помощи и она, добрая и отзывчивая, решила помочь? Нет, Рина. Она очень умная женщина и почти год является моей любовницей. Это тонкое и изящное устранение соперницы в твоем лице. Ревность. Она просчитала мою реакцию, и за то, что мы сейчас с тобой спокойно разговариваем, стоит поблагодарить богов. Потому что удержался я исключительно благодаря чуду. Именно поэтому я против того, чтобы ты общалась с кем-то из Нижнего дворца, пока не научишься хоть немного разбираться в людях. Переоденься, пожалуйста. Я вернусь через час, — закончил он уже от двери.

— Ив, не делай ей ничего плохого! — окликнула я, даже подалась следом за ним.

Мужчина замер, уже взявшись за ручку двери. Не обернулся — он вообще слишком явно избегал смотреть в мою сторону, наверное, опасаясь, что чудо кончится, — но чуть повернул голову вбок, чтобы говорить не со стеной.

— Она сознательно подставила тебя, приговорив к мучительной смерти, а ты просишь не делать плохого?

— Но она же ревнует… любит… — пробормотала я неуверенно.

— Чтобы ревновать, совсем не обязательно любить. Достаточно считать своей собственностью, — возразил он и вышел, а я осталась наедине со всем услышанным. Было такое ощущение, что тяжелые, противные, жуткие слова, мысли и картины повисли в воздухе удушающим, едким, ядовитым облаком.

Я шагнула к окну, поспешно распахнула створки и вдохнула горячий, пахнущий близкими соснами воздух. От этого как будто стало легче. Правда, не намного.

Я никак не могла уложить в голове все, сказанное сейчас Ивом. Знала, что он не врал — чувствовала Искрой, — но мечтала обмануть себя, убедить в том, что это лишь сон. Такое просто не может, не должно быть правдой!

Получается, вот как выглядит его болезнь на самом деле? А вспышки гнева — это только малая часть, которую он просто не способен скрыть?

Я медленно осела на пол, прислонилась спиной к стене под окном: сил стоять не было, ноги сделались ватными, а внутри ощущалась черная сосущая пустота.

Страшно даже представить, что он чувствовал, когда обнаружил в себе вот такое. Теперь я не просто верила — точно знала, что безумцем Ив был не всю жизнь. Наверное, если бы он оказался таким с рождения, то вел бы себя совсем иначе. А он пытается сопротивляться. День за днем, год за годом, дольше, чем я вообще живу на свете. Пытается сделать так, чтобы причинять как можно меньше вреда. Обладая почти неограниченной властью, имея возможность творить, что заблагорассудится, все равно остается куда больше человеком, чем многие. Например, Лиа.

Обаятельная, искренняя молодая женщина. Ни взглядом, ни жестом она ни разу не выказала неприязни, была мила и добра, и вдруг… Может быть, Ив все-таки ошибся? Может, Лиа совсем не хотела того исхода, о котором он говорил? Ведь я не сказала об Иве, говорила про какого-то из кесаревых детей.

На этой мысли я вдруг расхохоталась в голос — истерически, нервно.

Ну да, конечно! Мог ли кто-то не знать, что Ив проводит вечера со мной? Наверняка несложно было выяснить, для этого не обязательно было даже шпионить, просто сложить два и два. Раньше он почти безвылазно находился в Нижнем дворце, лишь иногда посещая воспитанников, а теперь вдруг изменил этой привычке. Тут, наверное, и я бы догадалась!

Нет, Ив сказал правду. Глупо спорить с человеком, живущим среди этих… чудовищ столько лет, глупо полагать, что я окажусь права, а он ошибется, и еще глупее — указывать Железному регенту, как ему поступать и что делать.

Ив прав. А я… действительно дура, наивная дура.

Смех как-то незаметно, сам собой перешел в рыдания, такие же судорожные и надрывные. Я съежилась на полу, подтянув колени к груди, несколько минут плакала, а со слезами выходили пережитые страх и обида.

Прошло, наверное, больше получаса, прежде чем я взяла себя в руки и достаточно успокоилась, чтобы суметь подняться на ноги и отправиться приводить себя в порядок. Я была искренне благодарна Иву за передышку и возможность спокойно, в одиночестве осознать его слова. Даже несмотря на то, что он планировал за этот час сделать.

Я догадывалась, что Железный регент отправился разговаривать с Лиа, и будет чудом, если она этот разговор переживет. Одобряла ли я такое поведение? Разумеется, нет. Я считала, что это жестоко, бесчеловечно, чудовищно, и вообще не хотела, чтобы хоть кто-то пострадал.

Но также очень отчетливо я понимала, что мое мнение здесь никого не волнует и, главное, ничто не способно изменить. Ив знает правила этого страшного жестокого мира, он к ним привык и прекрасно обходился много лет без советов со стороны.

Вот только ненавидеть мужчину, испытывать к нему отвращение или даже страх у меня все равно не получалось. Я предпочла закрыть глаза, заткнуть уши, забиться в какую-то тихую уютную нору и сделать вид, что всего этого не существует, и разговора этого не было, и никакой Лиа — тоже. Просто нет, и все. Есть Верхний дворец, есть учителя и есть Ив, ироничный и заботливый. Как раньше.

Да, трусость, но у меня не было ни сил, ни желания принимать правду и искать свое место в том новом, настоящем мире. Гораздо проще было умыться, сменить платье и сесть в ожидании возвращения Ива. Сделав вид, что он до сих пор не приходил сюда и я совсем не собиралась как-то привлекать его внимание.

Надо было довериться предчувствию и не пытаться что-либо менять…