Глава 20
Адрес в письме «Для П.Б.» привел к хранилищу «Инленд» в Риверсайде. Мерси остановилась у ворот и набрала код. Старик в сторожке долго и сурово смотрел на нее, и она ответила ему тем же. Поехала по территории, следуя номерам, к триста пятьдесят пятому контейнеру. Это был сущий лабиринт. Оранжевая краска на дверях выцвела, некоторые замки покрылись ржавчиной. Висевшее над рядами контейнеров утреннее солнце слепило Мерси, как прожектор.
Она остановилась напротив нужного контейнера и снова заглянула в письмо. «Для П.Б». Ее удивляло, что не только она интересуется Патти Бейли. Достала из багажника сумку с принадлежностями и снова села за руль. Натянула свежие латексные перчатки, потом нанесла кисточкой черный дактилоскопический порошок на ключ. Отпечатков на ключе, как Мерси и ожидала, не оказалось.
Она отодрала ключ от письма, осмотрела мазок клея и прилипший к нему клочок бумаги. В криминалистической лаборатории можно окурить письмо и конверт маркуциано-акрилатом, но интуиция подсказала Мерси, что это будет пустой тратой времени. Ключ недавно изготовлен из стандартной болванки, без клейма слесаря или мастерской.
Он легко вошел в замок, язычок, щелкнув, открылся. Мерси вытащила дужку из петель и заперла замок. Большая алюминиевая дверь содрогнулась, когда она потянула ее вверх за ручку и подтолкнула снизу носком ботинка. От удара дошедшей до отказа двери сверху посыпались пыль и ржавчина. Заглянувшее в контейнер солнце осветило паутину. Глядя на кружившиеся в воздухе пылинки, Мерси дважды чихнула.
С полдюжины картонных коробок. Велосипед со спущенными белобокими шинами. Желтая кушетка у задней стены. Стопа газет. Квадрафонический стереомагнитофон семидесятых годов с восемью дорожками и четырьмя динамиками. На нем кассеты в коробках с выцветшими, отстающими наклейками: «Самолет Джефферсона», «Пятое измерение», «Двери». Два металлических картотечных ящика, жертвенник. Большие часы на стене, два торшера без абажуров. Пружинный матрац, прислоненный к правой стене, обернутый давно потрескавшимся пластиком. Два комода. Холодильник, изготовленный, судя по виду, тридцать лет назад. Вот почти и все. Пространства много, вещей мало.
Мерси чихнула еще раз и вышла на свежий воздух. Когда снова посмотрела в контейнер с расстояния, он напомнил ей студенческую комнату или холостяцкую квартиру тридцатилетней давности. Недоставало только астрологического сексуального календаря, который Мерси впервые увидела в двенадцать лет – и была откровенно озадачена им – в магазине для наркоманов.
«Для П.Б.»?
Кто это пишет?
Мерси опять шагнула внутрь, помахивая рукой перед лицом. Почувствовала пыльно-сладковатый запах старых коробок и книжек в бумажных обложках. На полу валялся мышиный помет и стояла мышеловка с маленьким серым скелетом. Сыра не было. Мерси хлопнула ладонью по кушетке, поднялась пыль. Взяла со стопы газет верхнюю и взглянула на дату. 11 февраля 1970 года.
Картотечные ящики оказались пусты. Жертвенник и комоды тоже. Когда Мерси открыла холодильник, часть прокладки отстала и повисла. На нем была надпись «ЛЕГКАЯ РАЗМАРОЗКА», и ее удивило, что даже тридцать лет назад изготовители специально делали ошибки для привлечения внимания покупателей.
В первой коробке, куда Мерси заглянула, находились тарелки. Она сняла ее и отставила в сторону. В другой были книги в бумажных обложках, несколько карандашей и авторучек, старая настольная лампа с обмотанным вокруг ножки проводом. К абажуру приклеена оранжевая буква V. В третьей – зимние вещи: перчатки и варежки, отороченные мехом женские сапожки, два пластиковых плаща; когда Мерси подняла их, они остались сложенными. В одном сапоге мыши устроили гнездо. Когда она перевернула его и встряхнула, посыпались обрывки газет и кусочки картона.
Нижний ящик первой стопки заполнен книгами в переплетах: «Я был пленником Кастро»; «Пять дней до амнистии»; «Восток минус Запад равно нулю»; «Свидетель»; «Синяя книга». Мерси взяла последнюю, составленную Робертом Уэлчем. Это был справочник общества Джона Берча. Мерси подумала, что некоторые заглавия ей памятны по детским годам. У Кларка с Марселлой были сотни книг, но эти казались знакомыми. Переплет книги «Хвост бумажного тигра» изгрызла мышь.
Еще одна коробка: сковородки и кастрюли. В следующей – писчая бумага и старые ленты для пишущей машинки, копирка, пожелтевшие от времени конверты, массивная точилка для карандашей, несколько линеек и лекало, пачка брошюрок, перехваченная толстой резинкой. Она рассыпалась, когда Мерси подняла их. Брошюрки были в красно-белых обложках: «Коммунизм, гипнотизм и „Битлз“». Мерси просмотрела одну. Автор утверждал, будто примитивные африканские ритмы в некоторых песнях «Битлз» способны ввести слушателей в гипнотическое состояние, и в таком состоянии человек может легко усваивать коммунистическую пропаганду. Были и другие пачки: «Разоружение и капитуляция», «Обязанности информированного американца».
Нижняя коробка была, единственная из всех, заклеена лентой. Мерси обратила внимание, что лента сравнительно новая – не растрескалась, когда она попыталась ее отодрать. Ленту пришлось разрезать перочинным ножом, потом Мерси откинула картонные створки. Под ними – толстая стопа пожелтевших газет за конец 1969 года. Черно-белые фотографии, шрифт и верстка придавали им еще более старый вид.
Под газетами находилась папка из плотной бумаги, в ней оказались дешевая записная книжка-календарь за 1969 год и аудиокассета. Наклейка на кассете отсутствовала. Она лежала в застегивающейся пластиковой сумке, изготовленной явно не в 1969 году. Записная книжка была заполнена фамилиями и цифрами, стенографическими значками, уменьшительными именами, кодовыми названиями.
Она напоминала записную книжку Обри Уиттакер. Мерси перевернула несколько первых страниц, надеясь обнаружить имя и адрес владельца. Их не оказалось.
Под папкой лежал черный пластиковый мешок для мусора с чем-то легким внутри. Мерси вынула его и поставила на пол. Развязала нетугой узел – без треска пластика – и заглянула внутрь. Какая-то одежда. Мерси осторожно вынула ее и положила на мешок. Синее атласное платье, залитое кровью. Два отверстия спереди, два сзади. Под платьем туфли – синие каблуки, высокие, изящные. Тоже в крови, старой, почти черной.
Патти Бейли, подумала Мерси. Записная книжка, кассета и последняя одежда, которую она надевала.
В коробке был еще один черный мешок. Внутри его – другой, поменьше, для замораживания продуктов, такие Мерси иногда покупала. В нем она нашла «риджер» тридцать восьмого калибра с двухдюймовым стволом и две стреляные гильзы. Вороненая сталь слегка поржавела.
Улики, которые Торнтон так и не нашел. Точнее, которые должен был найти.
Кроме того, в коробке лежала еще одна толстая стопка старых газет. К верхней приклеен листок белой бумаги. Большие, выведенные маркером буквы, такие же, как в письме, приведшем Мерси к этому контейнеру, гласили:
МЕРСИ, ДУМАЮ, ТЕБЕ ХОЧЕТСЯ ПОБЫСТРЕЕ РАЗОБРАТЬСЯ С ЭТИМ ДЕЛОМ.
Мерси вышла из контейнера на слепящий солнечный свет. Со стороны пустыни дул холодный ветер. Достала из багажника сумку с принадлежностями, заполнила бланк обнаруженных улик, сфотографировала свои находки, начертила план контейнера, затем уложила все на место и поставила сумку в машину. Решила, что письма и ключа достаточно для признания этого обыска правомерным. Если судья не признает его, то улики не будут принят в качестве доказательства. Но если не забрать их сейчас, они могут оказаться безвозвратно утеряны. Улики пролежали спрятанными тридцать два года, и их перепрячут еще на тридцать два. Она навесила на них бирки с номером дела об убийстве Патти Бейли: Х38-069.
* * *
Управляющего хранилищем звали Карл Залч. Его коротко остриженные волосы были седые, кожа бледная, глаза темно-карие, окаймленные тонкими синими кругами. Мерси решила, что лет ему примерно семьдесят пять.
Она показала ему полицейский значок, Залч настоял на том, чтобы записать его номер. Мерси сказала, ей нужно знать, кто вносит арендную плату за триста пятьдесят пятый контейнер. Залч объяснил, что это невозможно – ему нужно судебное предписание.
– У меня есть кое-что получше, – произнесла Мерси. – Основания для обыска.
– Докажите.
Мерси сурово посмотрела на него, Залч ответил ей таким же взглядом. Она направилась к машине, взяла письмо, опустила ключ в конверт и положила его на письменный стол.
Залч прочел письмо.
– П.Б. – это кто?
– Женщина, убитая в шестьдесят девятом году.
– Здесь?
– Нет, в округе Ориндж. Кто вносит плату, мистер Залч?
– Все равно сообщить невозможно, – ответил он. – Вот что я получаю за этот контейнер, ежемесячно, последние пять лет.
Он порылся в ящике стола, достал пачку конвертов и снял с нее резинку. Нужный конверт нашел не сразу. Протянул его Мерси.
Конверт был надписан печатными буквами, обратный адрес отсутствовал. Внутри Мерси обнаружила двадцатку, десятку и две долларовые банкноты.
– Тридцать два доллара в месяц, – произнес Залч. – Всегда вовремя, наличными, без записки. Таким образом оплачивался не только этот контейнер. У людей есть секреты. Я их храню.
– Кому вы будете звонить, если контейнер сгорит? Кому сообщать, когда повысится арендная плата?
– Для старых клиентов плата не повышается.
– Только не говорите, будто контейнер надежно защищен от пожаров и землетрясений.
Залч нажал кнопку картотеки «Ролодекс», вытащил карточку и положил ее на стол. На карточке сверху стояла дата, посередине имя «Боб Картрайт», телефонный номер и подпись.
– Как здесь указано, он открыл счет пять лет назад.
– Он часто пользуется контейнером?
– Нет. Я иногда делаю объезды в мототележке, смотрю, все ли в порядке. Арендатора ни разу не видел.
– Конверт и деньги я заберу. В покрытие оставлю вам тридцать два доллара.
* * *
Еще не выехав из комплекса, Мерси позвонила арендатору контейнера по сотовому телефону. Ответила женщина. О Бобе Картрайте она никогда не слышала. Этот номер она получила от телефонной компании восемь лет назад, когда купила дом. Сказала, что никогда не заказывала товаров по телефону, и попросила вычеркнуть ее из списка, если это отдел заказов. Мерси пообещала, что вычеркнет.
Потом она позвонила в управление и попросила дежурного сержанта заглянуть в городской справочник. Адреса, указанного Бобом Картрайтом, не существовало.
Едва она окончила разговор, телефон зазвонил. Прием был скверным, но Мерси узнала ровный, неторопливый голос Джеймса Джиллиама.
– Гильза из дома Уиттакер и та, которую ты дала мне, выстрелены из одного и того же оружия.
– Ты уверен?
– Да. Следы выбрасывателя идентичны, следы бойка в капсюле идентичны. Полное совпадение, все поле нареза и канавки совпадают.
– Сможешь дать показания в суде?
– Это зависит от того, где ты раздобыла гильзу.
– Ты же знаешь, что я имею в виду.
– Более четких совпадений, чем на этих двух гильзах, я не встречал. Пистолет один и тот же. Никаких сомнений, никаких споров быть не должно, какого бы эксперта по оружию они ни привлекли. Это гарантия. Теперь я задам тебе вопрос: гильза взялась оттуда, откуда я думаю?
– Да.
– Это может кончиться скверно.
– Уже скверно. Я не знаю, как поступить.
– Придется поговорить с Брайтоном.
– А потом?
– Будешь делать то, что он скажет.
Сейчас Мерси не могла спокойно обдумать ситуацию. Ее сердце колотилось, сознание казалось затуманенным.
– Мерси, пойми, эти гильзы не доказывают, что Обри убил он. Мы только предполагаем, что в обнаруженной гильзе находилась пуля, которая убила ее. Но доказать это без пули не можем, а она в океане. Если есть подкрепляющие улики, то гильза является более дискредитирующей. Очень дискредитирующей. Например, если те следы в кухне оставлены такой же, как у него, обувью. Или если какие-то шерстинки окажутся из такой же, как у него, одежды. Такие вещи влекут за собой обвинительный приговор. Ты это знаешь. Дело осложняется тем, что он приезжал к ней на ужин.
Мерси не могла говорить. Впервые в жизни язык ей не повиновался. Наконец слова хлынули потоком.
– А если он не совершал этого? Если существует объяснение, которого я не вижу?
– Тогда все равно остается вопрос, как гильза, выстреленная из его пистолета, оказалась в доме Обри. Он не оставил ее в вазе в подарок хозяйке.
– Это не тема для шуток.
– Я не собираюсь шутить.
– Он один из нас, Джеймс. Один из нас.
Помолчав, Джиллиам продолжил:
– Тот, кто убил Обри Уиттакер, определенно не один из нас. Возможно, был одним из нас. Тот, кто убил ее, должен быть арестован и предан суду.
– Джеймс, я везу улики по делу об убийстве Патти Бейли.
– Насколько я понимаю, им уже тридцать два года.
– В моем распоряжении пистолет и конверт, над которым нужно будет тщательно поработать. И платье с четырьмя пулевыми отверстиями, залитое кровью.
– Анализ ДНК может дать результаты. Мы сделаем все, что сумеем.
– У меня такое ощущение, будто дела становятся все хуже с каждым мгновением.
– Ты права. Вчера Саморра ворвался сюда с дактокартами, на которые сам снял отпечатки. Не захотел никому их доверить. Сам сравнивал их с теми, которые вы сняли в доме. Сегодня он пытался устроить то же самое, я выставил его и задокументировал это. Очевидно, мне придется поговорить с Брайтоном. Саморра по меньшей мере нарушил цепь доказательств. Здесь не лаборатория самообслуживания для Саморры.
Мерси уловила намек, что ей не следует позволять напарнику врываться в храм науки Джиллиама.
– Он думал, кухню осмотрели плохо.
– Тогда нужно попросить осмотреть ее еще раз.
Что делать Мерси: извиняться за Пола?
– Джеймс, стены сдвигаются.
– Да. И это повредит всему управлению. Надолго. Будь осмотрительна, Мерси. Сравнение я проводил сам, поэтому никто ничего не знает об этом. Ничего.
