Глава 17. Смена цели
Меня заботило: как отреагируют варяжата на смерть Щандра? Не затаят ли зла на моего сына?
Оказалось – наоборот. Еще больше зауважали. Мне казалось: Щандра в обществе варяжских отроков жаловали… Выясилось – не очень.
– С ним дружить трудно было, – поведала мне Заренка после того, как в очередной раз доказала, что прыгающий через перекаты лосось куда ближе ей по темпераменту, чем та снулая треска, о которой говорил покойник. – Он из тех был, кто ничем делиться не хочет: ни добычей, ни славой. Не думай о нем. А вот сын у тебя хорош! – похвалила Заря. – Если боги не заберут его к себе, будет вождем, как и ты.
В общем, победа, которая лишила мой хирд перспективного бойца, принесла и полезные фрукты. Вихорек стал кем-то вроде старшего у варяжат. Они сами так решили. Все, включая Ануда, который, собственно, это и предложил.
Я предложение одобрил. Свартхёвди поддержал. Некоторое сомнение выразил Бури. Мол, обучение Виги-стрелка еще далеко не завершено.
– А кто сказал, что оно завершено? – возразил я. – Ты учишь его, он учит варягов.
Бури поглядел на меня с укоризной, покачал головой:
– Ты, вождь, каждый день меня удивляешь. То мудростью глубокой, то дремучим невежеством. Ладно. Выберу из них кого поспособнее и буду учить всех разом. Вместе с новичками-весянами.
Вот это уже дело! Да еще какое! Если у меня в хирде будет два десятка стрелков хотя бы половинного от наставникова уровня, мы тут всех порвем. И там – тоже. Везде. Я еще не забыл, какими эффективными лучниками были мои погибшие англичане и Юсуф.
В ближнем бою у брошенного копья есть определенные преимущества перед стрелой. Вернее, у такого метателя копий, как, скажем, Стюрмир, есть преимущества перед таким стрелком, как я. Но окажись лук в более умелых руках – и картинка поменяется кардинально. А может, и нет. Копье, в отличие от стрелы, не боится ни дождя, ни морских брызг. И инерция у копья существенно больше. А вот дальность…
Противостоять одним только стрелкам – можно. Плотный строй тяжелой пехоты стрелами не разбить. Плотный строй фактически держит все. Копейщиков. Стрелков. Берсерков. Конницу… А вот как насчет одновременной атаки берсерков и стрелков? Блин! Какой выигрышной может оказаться такая тактика!
– Нужны будут хорошие луки, – проворчал Бури. – Вашими, северными, не стрелы метать, а по головам друг друга лупить.
– Сделаем… Вернее, купим, – поправился я, поймав очередной удивленный взгляд Бури.
Я воодушевился. Небольшой качественный хирд – это моя мечта. Не больше сотни профессионалов с раздельными функциями. Каждый – на своем месте. Причем бо́льшая часть – универсалы. Так, чтобы и из лука стрелять, и строй держать.
Я понимал: дело это небыстрое. Нужны тренировки. По владению оружием, по слаживанию…
Вопрос: где всем этим заняться?
Хотелось бы поближе к Сёлунду. Я соскучился по своим, да и остальные даны тоже. Но сам Сёлунд отпадает. Во-первых, я все еще опасаюсь везти туда Зарю, во-вторых, там Рагнар с сыновьями. А ну как кто-то проболтается, что видел Хрёрека? Наши с ним терки – они наши. И подключать к ним Рагнара у меня нет ни малейшего желания. Кроме того – мой долг перед Иваром. Если я окажусь слишком близко, придется опять встать под знамя Ворона. Не то чтобы я был категорически против, но, полагаю, это несколько преждевременно.
Но это я так полагал. У моих главных советников было другое мнение.
– Надо возвращаться, – заявил Свартхёвди. – Добычи хватает, а по дороге, глядишь, еще что-нибудь возьмем.
– Или нас возьмут, – с истинно скандинавским фатализмом подхватил Хавгрим Палица, любовно поглаживая древко копья.
– Рано домой! – возразил Скиди. – До осени далеко, и мы еще не сходили на капище, о котором говорил хёвдинг. – Пограбим местных богов, как это было во Франкии!
– А я знаете что думаю: хорошая здесь земля, – подал вдруг реплику Гуннар Гагара.
– Земля как земля, – проворчал Свартхёвди. – Сёлунд лучше.
– В Сёлунде – Рагнар…
– К чему ты клонишь, норег? – нахмурился Медвежонок.
– К тому, что там Рагнар. Против него таким, как мы, не потянуть. А здесь кто? Хрёрек, Водимир, Гостомысл? Подумайте, братья, как они живут? С чего?
– С дани, – мгновенно ответил Медвежонок. – Что тут думать?
– С дани, да, – согласился Гуннар. – Дань – это хорошо. Но за ней ходить надо. А в здешних лесах данникам потеряться проще, чем блохе – в собачьей шерсти. А вот тем, кто по здешним рекам ходит, деться некуда. Смекаете, о чем я?
– Грабить всех! – радостно сообщил Палица.
– Если всех грабить, никто ходить не будет, – Свартхёвди наконец сообразил, к чему ведет Тьёдар. – А вот если взять немного…
Дошло до всех. Заухмылялись, черти бородатые и безбородые.
Похоже, планы переменились. На Сёлунд мои бравые хирдманы больше не торопятся.
– Всего-то и дел: поставить крепость малую да пару кораблей при ней, – подлил масла Гуннар. – И хёвдинг наш сразу конунгом станет. А мы при нем – ярлами!
Даны немедленно развеселились.
– Норег – он и есть норег! – воскликнул Палица. – Взобрался на горку, крикнул: «Я здесь конунг!» Глядь – у трех сараев и одного свинарника свой конунг образовался!
– А у вас что, не так? – возмутился Гуннар. – По закону так! Любой может на гору взойти и себя конунгом объявить! А кто не согласен…
– …Тот будет три месяца по фьордам шариться и конунга твоего искать, чтобы с навозной кучи его спихнуть и самому залезть! – перебил Палица.
– …И это если узнает, что где-то там, между двумя тюленьими лежбищами, новый конунг народился! – подхватил Медвежонок.
Гуннар насупился было, но потом не выдержал и захохотал первым. Потому что так оно и было у них, на северном севере. Хотя если Хальфдану Черному никто в ближайшее время башку не снесет, то вольница эта может и закончиться. А вот здесь, на территории будущей Руси, похоже, дележка пирога только начинается. И в конце концов, почему бы и нет? Почему бы гражданину России Николаю Переляку не стать ярлом там, где он когда-то, вернее, когда-нибудь родится? Интересно, что скажет по этому поводу моя Удача?
А мои хирдманы тем временем уже все решили.
– Корабля и одного хватит, – деловито вещал Медвежонок. – Нам же не в вик ходить. Без запасов на «Северного Змея» до сотни хирдманов посадить можно. А кто делиться не захочет…
– Вот ты молодец, Гагара! – радовался Палица. – Это проще, чем овцу остричь!
– Надо место найти правильное, – заявил Медвежонок. – Такое, чтоб не обойти.
Все задумались. О том, чтобы поскорее возвращаться домой, уже и речи не было. Новая идея овладела алчными викингскими массами.
Понятно, что не Ладога и не Нева. Слишком просторно. Волхов-Ольховая? Но его уже стережет Ладога. Насколько я помню, хорошее место: озеро Ильмень у истока Волхова. Я, помнится, еще удивлялся, что Водимир не поставил там свой новый город. Хотя Водимиру было попроще. Он-то мог контролировать все озеро Ильмень.
В общем, я тоже «за». В смысле, за идею. А вот конкретика будет другая. Гуннар – норег, и мыслит он именно как норег. То есть как разбойник. И потому вчистую проигрывает Рюрику с Гостомыслом, которые если отщипнут немного с купцов, то тут же компенсируют эту дань возможностью обойти пороги, пополнить припасы, а может, и расторговаться прямо тут – и отправиться в обратный путь вполне довольными полученной прибылью.
И такой подход мне действительно нравится. Более того, я даже знаю подходящее место, которое можно было бы занять. Замковый остров, на котором через несколько веков воздвигнут Выборгский замок.
В прежней жизни я бывал там частенько и даже помнил о том, что когда-то именно здесь выходил в Финский залив один из рукавов реки Вуоксы, впадавшей остальными своими рукавами в Ладожское озеро.
Позже этот рукав пересох то ли из-за поднятия Карельского перешейка, то ли наоборот: из-за того, что кто-то там что-то лишнее прокопал.
Однако мне кажется, это «позже» еще не наступило и наступит не так уж скоро. А следовательно, сейчас Вуокса вполне может стать (если уже не стала) альтернативным по отношению к Неве путем из Балтики в Ладогу. Да и окрестные карелы – неплохой источник доходов, если к ним правильно подойти. Это плюс. А минус – место это может быть уже освоено, например, свеями, которые в конце тринадцатого века, насколько я помню, и возведут столь знаменитый среди моих друзей Выборгский замок.
– Есть одно место… – загадочно проговорил я. – Здесь, неподалеку…
Вопрос о том, хватит ли моей удачи на обретение ярлства, я пока трогать не стал. Будет еще время над ним поразмыслить и поискать логику в хаотическом переплетении вероятностей.
* * *
Ну, с «неподалеку» это я немного загнул. Я помнил, что от Питера до Выборга где-то полторы сотни километров, если на машине. По морю, вероятно, больше, но я полагал, что за пару дней мы дойдем, если погода позволит.
Правда, сначала надо добраться до устья Невы. Нет, конечно, можно рискнуть и срезать от Ладожского озера по Вуоксе. Ну, это если знать, где эта Вуокса впадает в Ладогу. И не запутаться потом в озерном краю, который, надо полагать, за тысячу лет изменился весьма значительно. Впрочем, лично для меня это было непринципиально, потому что я этих мест по-любому не знал, Вуоксу же помнил только в контексте Лосевских байдарочных соревнований, в которых когда-то участвовала одна из моих подружек. Даже для поиска устья реки на обширном ладожском побережье этих знаний было маловато.
Варяжская молодежь об альтернативном пути в Ладожское озеро что-то такое слышала, но без деталей. И один из весян тоже что-то такое слышал…
Однако несмотря на то, что здесь именно слухи выполняли роль «Путеводителей по…», опереться именно на них я не рискнул и решил двинуть сначала вниз по Неве, а уже потом будущим Финским заливом – к будущему Выборгу. И это, надо отметить, было очень удачным решением, потому что вздумай я искать устье Вуоксы на Ладоге, то мог бы этим заниматься вплоть до старости. Невозможно найти то, чего нет.
По пути к Балтике мы обобрали еще один кораблик. Ливский. Шел навстречу с грузом металлоизделий. Само судно забирать не стали. Тихоходное. Да и людей у нас маловато для четырех кораблей. Так что в море мы вышли с теми же тремя парусами, что и раньше.
Месторасположение Выборга я знал весьма примерно. На уровне: сначала на запад, потом на север. Учитывая изрезанность побережья, обилие островов, шхер и прочего, проскочить мимо Выборгского залива было легко. Неплохо было бы иметь кормчего, знающего здешние берега. Ольбарда, к примеру. Но увы.
Свартхёвди, впрочем, заявил, что запросто доведет нашу флотилию хоть до столицы свейского конунга.
Хотелось бы верить.
Что ж, во всяком случае до будущего Финского залива мы доберемся без проблем. Нынешняя Нева – идеальна для наших корабликов. Воды в ней даже побольше, чем в будущем, а мостов не наблюдается. Так что на этой части пути проблем не вижу.
Их и не было. Скорость у нас теперь была умеренная, так что мы перестали обгонять «попутки», а встречные суда старались держаться от нашей флотилии подальше: реагировали на драконий нос «Северного Змея» и агрессивную раскраску паруса. Мы же за ними не гонялись. Новые «призы» нам ни к чему. Людей еле-еле хватало на уже имеющиеся три корабля.
Командовать кноррами я поставил Гуннара и Стюрмира. Дал каждому по тройке варяжат и пятерке освобожденных лесовиков. Ну и по пятерке трэлей. К веслам их сажать не положено, но работы и без гребли хватит. Кое-кто из трэлей-пленников тоже просился в команду, но получил отказ. Причем не по физухе (с этим все в порядке было, иначе бы их на продажу не отобрали), а из-за интеллектуально-психологической непригодности. Два таких остолопа из Стюрмировой команды ухитрились утопить якорь. Вопрос, понятно, решили, временно заменив штатную снасть пятипудовым слитком сырого железа. Но сам факт…
На «Северном Змее» осталась моя базовая команда, Медвежонок, Палица, Тьёдар, Скиди, Вихорек, отец Бернар, Бури и Хавур. Плюс семеро варяжат, включая Ануда, и, конечно, Заря. Шестнадцать бойцов, если франка и Зарю считать за одну единицу. И двое пленников-словен с захваченного кнорра, Дутыш и Онька. Молодые, не старше семнадцати, но при этом – выше меня на голову и на три размера шире в плечах. Свартхёвди не сомневался, что за каждого дадут минимум три марки серебром. А я вот был в этом не уверен, потому что, присмотревшись, решил, что если парней поднатаскать, то из них и приличных бойцов можно вырастить, если у них все в порядке с мозгами и храбростью.
Ну, жизнь покажет, кто есть кто.
И жизнь показала. К моему великому сожалению.
