Глава 16. Цена слова
– Вы все неплохо потрудились, – сообщил я собравшемуся на полянке хирду. Только основному составу. Свеженабранные весяне – отдельной кучкой. У них пока нет ни места в общем строю, ни права на долю в добыче. Еще отдельнее – трэли. Рабов-весян осталось всего десять. Остальные были зачислены кандидатами в мой хирд. Десять весян и двое – из последней добычи.
– Да, неплохо. Теперь наша стена щитов уже чуть больше похожа на стену щитов, а не на забор вокруг избы вдовой бабы, а я почти верю, что вы сумеете взмахнуть мечом так, чтобы не отрубить ухо соседу. Опять-таки, каждый из вас стал немного побогаче. А почему? – Я обвел взглядом строй молодежи. – Почему еще недавно у вас не было ни доброй брони, ни серебра в кошелях? Вспомните, какими вы были до того, как взошли на палубу «Северного Змея»? Ну а теперь поглядите друг на друга! Что видите? Да то же, что и я! Вы наконец-то стали похожи на воинов! Я скажу вам почему! Потому что вы наконец-то познали главное мужское волшебство героев Севера. Хотите узнать, каково оно? Тогда смотрите сюда! – Я вытянул из ножен Вдоводел и поднял над головой. – Хотите узнать главную тайну викингов? Настоящее волшебство пахарей пенного моря?
Конечно, они хотели. Еще бы!
Боковым зрением я поймал улыбочку Тьёдара Певца. Ну да, это его школа. Молодым убийцам нравятся красивые слова. Все, что превращает мерзкое и отвратное действо под названием «война» в нечто героическое. Валхалла, валькирии, пляска сильных… И вывалившиеся из разрубленного живота кишки от героических слов вроде воняют меньше.
– Вот оно, вы видите? – Я помахал Вдоводелом над головой. – Вот оно, наше главное волшебство! То, что властно над любой вещью! То, что я сейчас вам скажу, и есть главная тайна нас, викингов, людей Севера! – Я сделал еще одну паузу.
На полянке – идеальная тишина. Кое-кто даже дышать перестал. Надо думать, аудитория готова внимать высшей истине:
– Наши мечи, – сообщил я, – это не просто железо! Это особенное железо! И не потому, что способно убивать! Они это могут, наши мечи, но главное – не это! Главное в том, что именно они делают чужое – нашим! Не серебро, не золото, а оно, наше железо, вот то, чем мы платим за все! Вот поэтому весь мир принадлежит нам! Мы приходим и берем все, что пожелаем. Потому что пока в наших руках есть это… – Я взмахнул мечом, – все, что было чужим, становится нашим! Любая вещь, любой человек, женщина, мужчина – все это становится нашим! Потому что мы, – я мотнул головой в сторону моих ветеранов, – воины Севера! И вы теперь – тоже воины Севера! Так?
– Так!!! – дружно рявкнули бойцы.
Понравилась им моя речь. Рожи у всех повеселели. У ветеранов, кстати, тоже. Тьёдар глазки характерно скосил. Не иначе новую драпу сочиняет.
А теперь пора переходить к главному.
– Виги! Щандр! Ко мне!
Вышли. Вихорек мрачен и сосредоточен. Щандр лыбится.
– Что так развеселило? – интересуюсь я у него.
– А люблю я железом поиграть! – заявляет он дерзко.
Справа – одобрительное ворчание Свартхёвди.
Ну-ну. Значит, на публику играем.
Но я – не Медвежонок. Я эти дешевые понты не одобряю.
– Выходит, ты уже знаешь, что сейчас будет? – интересуюсь я.
– Ага!
– Может, ты и мысли мои знаешь? – осведомляюсь я ласково.
– А чего тут знать! – заявляет нахал. – Хольмганг у нас будет!
Парень, похоже, совсем берега потерял. Теперь даже Медвежонок нахмурился. Поперед батьки, то есть хёвдинга, делать такие объявления – это грубое нарушение субординации.
– Выходит, ты знаешь, что такое хольмганг, – резюмирую я. – Это хорошо. А что еще скажешь?
Нет, это не Лейф. Весельчак бы уже давно почуял мое недовольство, а этот – как глухарь на току.
– Хольмганг по-островному хочу.
Кто ж тебя, парень, просветил? Хотя мне уже ясно, кто. Вон они, братец мой названый и его партнер по берсеркерству. Но вот фиг тебе с маком, вьюнош, а не золотую рыбку. Тоже, блин, островитянин нашелся.
– Значит, по-островному? Выходит, ты у нас теперь дан, Щандр. А может, вестфолдинг? И кому ты теперь кланяешься: Одину, Тору… А, может, красному Локи?
Растерялся.
Но – ненадолго.
– Ты сам сказал, хёвдинг, мы теперь – воины Севера!
Не-е, парень. Не выйдет. Я в эти игры подольше играю.
– Так и есть. Но это не делает тебя даном. Ну разве что он, – кивок на Вихорька, – захочет тебя усыновить. Ты меня удивил, отрок. Сильно удивил… – Я выдал драматическую паузу. – Не знал, что тебе зазорно быть варягом.
– Да он же пришлый! – бросил кто-то из молодежи.
Остальные оживились. Но совсем не так, как при его заявлении о любви к поединкам.
Вот так, парень. Только что ты был одним из них, причем явным кандидатом в лидеры. А теперь – пришлый. Чужак. Даже хуже: предатель.
– Я – варяг! – поспешно воскликнул Щандр.
Уже лучше.
– Уже лучше, – похвалил я. – Рад, что ты не отрекся от варяжского братства, потому что варяги мне по сердцу. И поэтому из уважения ко всем славным варягам я объявляю, что хольмганг у вас будет по варяжскому обычаю. Виги, что скажешь?
– Мне все равно, – ответил мой названый сын.
Точно. Убивать будет.
– Щандр?
– По-варяжски? Ну я не знаю… – пробормотал Щандр.
И потерял сразу несколько очков рейтинга.
Даже Медвежонок разочарованно хрюкнул.
– Я не боюсь! – поспешно заявил Щандр. – Просто хочу знать…
– Узнаешь, – перебил я. – Хольмганг у вас будет чистым.
– Это как, хёвдинг? – спросил кто-то из молодежи.
– Это значит, свободным от мести и верегельда, – пояснил я. – Иначе если так случится, что он, – я показал на Щандра, – победит, то ему придется биться со Свартхёвди Сваресоном. А если он победит и Свартхёвди… – Я сделал паузу, чтобы дать народу повеселиться, – то со мной. Итак, поединок чистый! А биться будете до тех пор, пока один из вас не признает поражение или будет не в состоянии сражаться!
Варяжата не удивились. Им этот формат был знаком по нашему с Трувором поединку.
А вот кто-то из ветеранов присвистнул.
Мои хирдманы ожидали, что я скажу: до первой крови. В общем, судя по Щандру, он так и намеревался: до первой крови.
А вот Вихорек – нет. А отдавать преимущество его противнику я не хочу.
– До поражения! – повторил я. – А если кто-то из вас будет искалечен или умрет, то это будет неплохим уроком для всех, кто тоже пожелает оскорбить или вызвать на бой брата по палубе! Сын! Возьми! – я протянул Вихорьку Вдоводел. – Кто-нибудь, дайте Щандру второй клинок!
Оба кивнули.
– Круг! – скомандовал Хавгрим, взявший на себя роль судьи.
Хирдманы разошлись, освобождая место на полянке.
Удачный сегодня день. Пасмурный. Значит, солнце никого слепить не будет.
– Бой!
Щандр напал первым, и мне сразу стало понятно, что в отроках он засиделся. Он был хорош, знал это и ничуть не сомневался ни в собственной силе, ни в исходе боя.
С силой – да. Тут он не ошибался. И по скорости, пожалуй, он тоже превосходил Виги. На первый взгляд. Но я видел, что Вихорек попросту не спешит. Ему – не надо. Потому что он – лучше.
Ничто из вложенного мной и Медвежонком не пропало даром. Каждое движение выверено и отточено. Каждый уход – ровно настолько, насколько нужно; каждый отбив – ровно с той силой, которой достаточно.
Щандр был обескуражен. С полминуты он осыпал Вихорька ударами – и ничего. В начале боя он был уверен в собственном превосходстве. Я понимал, откуда такая самонадеянность.
Вихорек выглядит сущим мальчишкой. Губастое недоразумение с белесым пушком на верхней губе, веснушками на носу и наивными синими глазами. Но это лишь видимость. Щандр – не первый, кто повелся на эту обманку. Он решил, что Вихорек вполне подходит для того, чтобы самоутвердиться. Щандр никогда не видел моего сына в индивидуальной работе, только в общем строю. В строю же Виги был неплох. Но не более.
А вот в поединке…
Биться двумя клинками – особое искусство. И Щандр в нем тоже был хорош. Но не безупречен.
Оп! Первая кровь. И взял ее Вихорек, самым кончиком Вдоводела оцарапавший шею Щандра. Чуть-чуть не дотянулся.
Медвежонок вздохнул, покосился на меня…
Бились бы до первой крови, тут бы все и закончилось. А еще Свартхёвди уже заметил, что для Вихорька это не соревнование, как для Щандра, а настоящий бой, в котором не побеждают, а убивают. И это моего братца не порадовало.
Щандр тоже допер, чем пахнет, и разом поменял манеру боя: с напористой и дерзкой на взвешенно-скрытную.
Поздно. Вихорек уже успел увидеть и оценить его возможности. Как говорится, взвешено, исчислено и сочтено легким. Ну не то чтобы легким, но вполне посильным, потому что обоерукость Щандра была далека от совершенства. Левый клинок временами запаздывал, а временами работал синхронно с правым, что в подобной технике – серьезный прокол. Смертельный.
Слева Вихорек его и поймал – уколом снизу на отходе. Наверняка просчитал заранее. Нет, в этом парне ничего не осталось от того монастырского пастушка, которого я встретил. Мы с Медвежонком можем гордиться.
И Скиди, к сожалению, был прав, когда сказал, что убить Щандра было бы для Вихорька слишком просто.
Узкое жало Вдоводела вошло молодому варягу под нижнюю челюсть. Снизу вверх. Взрезав ремень шлема и упершись острием в нёбо. Оба противника застыли. Наступила тишина. Даже Хавгрим растерялся.
– Думаю, теперь его поганый язык перестанет болтать, – на языке данов произнес Вихорек. Резким движением провернул меч в ране, выдернул его и шагнул назад.
Кровь хлынула потоком. Щандр в последний раз махнул мечом (Вихорек небрежно парировал удар) и рухнул на траву.
Я поглядел на отца Бернара. Тот покачал головой. Не спасти.
Что ж, я ожидал чего-то такого… Не понимаю: почему так погано на душе?
