Глава 25. Монах и викинг
Кирьяльский бонд ворочался в луже крови. Умирал. Два его сына были уже мертвы.
Кольнир обтер секиру и сунул в петлю на поясе. Секиру вместе с поясом он снял с убитого в сарае дренга. Пояс оказался впору. И шлем. А вот кольчужка тесновата. Но от стрелы лихой девки уберегла.
Кольнир взял со стола котелок с похлебкой, горячей, густой, и принялся набивать брюхо. Жены и дочери бонда глядели на него с ужасом.
– Добрая еда, – по-свейски сообщил им Кольнир. Утерся, встал во весь рост, навис над женщинами, рыкнул грозно:
– Серебро где?
Старшая быстро-быстро замотала головой:
– Не понимаю!
Кольнир ухватил мелкую, лет трех девчонку, поднял над головой, к потолочной балке.
– Дань! – рявкнул он на местном языке. – Дай! Убью!
Кольнир знал: серебро должно быть. Это самый богатый дом в селении. А серебро ему точно пригодится. Оно всегда пригождается.
Снаружи раздался шум, говор. Местные появились. Небось, на вопли сбежались. Совсем страх потеряли. Ну да ладно. Перекусить он успел, это главное. А говорить со всеми сразу удобнее.
Кирьялов свей не боялся. Волк не боится овец. Он их убивает и ест.
Кольнир швырнул девчонку в руки матери и шагнул к двери. Чтобы выйти наружу, ему пришлось нагнуться: проем не под него делали. Вышел, остановился. Грозный, огромный – на голову выше местных трэлей. Еще и шлем на голове прибавлял росту. А щит – ширины. Остановился, махнул копьем… Толпа сразу подалась назад. Десятка три или около того. Кольнир хмыкнул. Овец так и считают. Десятками. Даже если кое-кто из овечек обзавелся рожками: оружие приволок. Как будто оружие делает овцу волком.
– Я брать дань! – прогремел Кольнир. – Неси мне. Не дать – я убивать!
Он чуял их страх. И еще он видел: у них нет вождя. Нет того, кто может повести их на смерть. То есть на него, Кольнира. Не то чтобы он боялся такой атаки, но лучше, когда овцы умирают в страхе, а не в бессмысленной ярости.
Какой-то дурень все-таки не стерпел: пустил стрелу.
Кольнир с легкостью сбил ее щитом и тут же, с быстротой, удивительной для такого гиганта, уколол копьем первого попавшегося из трэлей. Тот рухнул, залившись кровью.
– Я убивать! – рассерженным медведем взревел Кольнир. Шагнул вперед – и трэли, толкая друг друга, бросились наутек со двора.
Но не все. Осталось трое стариков. Эти тоже боялись, но не побежали. Может, уже не могут бегать?
– Я сказать, вы слышать, – уже поспокойнее сообщил им Бейнар. – Дать дань – я ушел. Не дать – я убивать, жечь! Тогда вы дать дань. После. Вы слышать?
– Мы слышали!
Вот как! Девка рискнула выбраться из-под защиты стен. Это упрощает дело. Бейнар собирался заняться ею позже, поскольку знал: никуда она от него не денется. Заняться без спешки, основательно. Ей предстоит ответить за смерть Уни и Эйда. Не то чтобы Кольнир был особо привязан к этим дренгам, но хёвдинг дал их Кольниру в подчинение. Опять-таки, именно девка Эйда их выручила, так что Кольнир ему должен.
Кольнир помнил об этом и собирался устроить парню хорошие похороны. А девку его уложить на костер рядом. И эту вторую девку – тоже, ведь от ее стрелы умер Эйд.
Но сейчас, глядя на лучницу, Кольнир засомневался. Красивая. Дерзкая. Опять-таки, говорит по-людски, а не по-здешнему. Такую наложницу иметь не стыдно. И выкуп за нее взять можно: бронька на девке знатная и лук славный. Значит, имеется у девки богатая родня.
– Мышка выбралась из норки! – ухмыльнулся Кольнир. – Я рад, мышка!
Свей ничуть не опасался. Она одна. Значит, воинов-данов в селении нет. Скорее всего, их сейчас убивают под стенами Геллировой крепости. Здоровяк, который стоит у девки за спиной, не опасен. Кольнир знает, что он не воин, а лекарь. Одет как свободный человек и нож на поясе, но оружия у него нет. Этот тоже пригодится. Девкина стрела поцарапала Кольниру руку. Пустяк, но чтоб рана не загноилась, лекарь не помешает. Тем более – хороший лекарь. Этот – такой. Плохого даны не стали бы возить с собой. Кроме того, хороший лекарь стоит хороших денег. Пять-шесть марок серебром. Этого хватит, чтобы кормиться год или два.
– Меня зовут Кольнир, сын Арнхалля! – сообщил Кольнир, делая шаг вперед. – А как зовут тебя, солнцеволосая?
– Твоя смерть! – выкрикнула девка, отпуская стрелу.
Кольнир ждал этого, потому просто шагнул в сторону и, не дожидаясь второго выстрела, метнул щит.
Не промахнулся, понятное дело. Щит ударил девку в живот, выбив лук и опрокинув навзничь.
Очень правильное положение для девки. На спине, ноги врозь. И самое время вбить в нее уважение к Кольниру. Говорят: женщина, взявшая оружие, становится мужчиной. Наверное, так и есть. Если она сможет его удержать. Эта – не смогла.
Кольнир прошел мимо попятившихся стариков. Он не спешил. Знал: здесь никто не сможет ни остановить его, ни помешать… Хотя нет, один попытался. Лекарь. Надо же!
– Не подходи! – предупредил лекарь. – Я не позволю тебе ее тронуть!
– Брось щит, – посоветовал ему Кольнир. – Это воинская снасть. С ней нужно уметь управляться.
– Я умею.
Выговор у лекаря необычный. Похоже, он не из данов. Тем лучше. Даны – такие же, как свеи. У них даже бонды умеют сражаться. Хотя ни один бонд не устоит против воина.
Кольнир был по-прежнему уверен в себе. И убивать лекаря он не собирался. От живого лекаря куда больше пользы, чем от мертвого.
И конечно, он не поверил, что тот умеет управляться со щитом. Выпад копьем (напугать), затем бросок вперед. Левой рукой – за край щита, правой…
Отец битв! Этот лекарь не соврал. Он – умел. Не будь Кольнир таким быстрым, край щита оставил бы его без зубов.
– Уходи! – заявил лекарь. – Уходи – и я не стану тебе мешать.
– Ты не сможешь, – процедил Бейнар, снимая с пояса секиру. – Брось щит – и я не стану тебя убивать.
– Ты не сможешь, – передразнил его удивительный лекарь.
И ловко сбил нацеленное в ногу острие копья. А от удара секирой он ушел, немного отклонившись назад. И тут же ударил щитом, сбивая новый копейный выпад. Сильно ударил, но копье все же не сломал.
Кольнир понял: легко не будет. Но он справится. В крайнем случае можно будет немного попортить лекарю шкуру. Сам же потом себя и вылечит.
Кольнир усмехнулся собственной мысли и ударил сразу с двух рук: секирой сверху, а копьем справа и вниз. Причем только удар копьем был настоящим. Секирой же свей уцепил край щита и рванул на себя, не позволяя отбить копье, которым Кольнир целил подколоть лекарю ногу.
И лекарь опять его перехитрил. Не стал сопротивляться рывку, отчего его бросило вперед, на Кельнира. Копье прошло мимо цели, а вот край щита на этот раз достал-таки свея.
Тот, конечно, сумел принять его не носом, а краем шлема, но удар прошел знатный, и Кольниру пришлось отскочить, выпустив секиру.
К его удивлению, лекарь подхватывать секиру не стал, оставил лежать на земле.
– Уходи! – повторил он. – Я не буду тебя убивать!
– А я – буду! – угрожающе процедил Кольнир. Нет, убивать лекаря он по-прежнему не собирался. Собственной рукой выкинуть пять марок – глупо.
Он оценил противника и был почти уверен, что справится и без убийства. Немного смущало, что лекарь не взял секиры. Почему?
Противник Кольнира ждал. Стоял между ним и лежащей девкой, которая уже перевернулась на бок и свернулась клубочком. Щитом ее приложило знатно. Когда она очухается, положение может усложниться. Поэтому следует поторопиться. Кольнир двинулся на лекаря, поигрывая копьем…
И тут что-то ударило его в ногу.
Кольнир скосил глаза и увидел, что в ляжке засела стрела. Боли не было. Только небольшое неудобство. Взгляд вправо… Вторую стрелу он отбил копьем, третья бессильно скользнула по шлему. Двое местных стояли у забора и били в него из луков, будто он – дикая свинья, а не хускарл.
Кольнир зарычал от бешенства и устремился к ним.
К его удивлению, кирьялы не кинулись прочь, через забор, хотя между ними и свеем было от силы шагов пятнадцать, а что будет, когда свей пробежит эти пятнадцать шагов, местные наверняка догадывались. Но они не побежали, а продолжали метать стрелы.
Толку от этого было немного. Кольнир легко угадывал, куда эти стрелы полетят, и без труда уклонился. Раз пять. А когда между лучниками и их смертью оставалась лишь пара локтей, что-то со страшной силой ударило Кольнира в затылок.
Свея бросило вперед, и, чтобы удержать равновесие, Кельнир был вынужден свободной рукой ухватиться за лук одного из кирьялов. Тот завопил, попытался высвободить лук, но куда ему. Кольнир налетел на лучника, ударил его головой, краем шлема, с хрустом, в лицо. Выпустил лук, боковым зрением успел увидеть валяющийся на земле щит и даже сообразить, что именно этим щитом его и приложило.
Второй кирьял, вопя от ужаса, скорее от испуга, чем по здравому разумению, спустил тетиву последний раз.
И все.
Кольнир вдруг обнаружил, что не может вдохнуть. Цапнул себя за горло… Горло было в порядке. А вот из шеи, справа, торчал наконечник стрелы.
Кольнир уколол о него палец, и пальцу почему-то было больно. А шее – нет.
«Меня убили, – подумал Кольнир. – Как же так?»
Потом подумал, что надо бы наказать убийцу. Выстреливший уже убегал со всех ног. Но копье Кольнира догнало: вошло точно между лопаток.
Кольнир повернулся и увидел лекаря, который неторопливо шел к нему.
– Помоги, – попросил Кольнир. – Я заплачу тебе. Хорошо заплачу. И не стану продавать…
Увы. Стрела, пробившая шею, превратила разумные, хоть и лживые, слова в бессмысленный хрип.
– Дай мне оружие… – попросил Кольнир, понимая, что все-таки умрет.
Но лекарь не понял. Или не послушал. Быстрым движением он выдернул у Кольнира из шеи стрелу.
Последней мыслью свея было: поймет ли Один, что он, Кольнир, выпустил оружие не просто так, а чтобы отомстить своему убийце?
