Глава 6

В простой серой куртке и зафатранских штанах Зэп-210 гораздо больше походила на обычную девушку. Ее черные волосы начали завиваться, под воздействием ветра и солнца кожа потемнела; только неестественно правильные черты лица и постоянная отстраненность выделяли бывшую Прислужницу из толпы. Скорее всего, незнакомые с ее историей люди не заметят в ее поведении чего-либо необычного, а привитые с детства правила общения примут за застенчивость.

Но Кауш — так звали старого зафатранца — заметил. Отведя Рейша в сторону, он доверительно спросил:

— Твоя женщина что, больна? Если тебе требуются травы, парная баня или гомеопатия, все это у нас имеется и стоит не очень дорого.

— Зафатранцы во всем ищут выгоду, — заметил Рейш. — Когда соберемся уезжать, наверняка будем должны вам больше цехинов, чем имеем при себе. Что вы тогда будете делать?

— С грустью примем неизбежное. Мы знаем, что принадлежим к проклятому судьбой народу, обреченному на бесконечные беды. Но, надеюсь, сегодня не такой случай?

— Нет; разве что придется наслаждаться вашим гостеприимством дольше, чем я планирую.

— Не сомневаюсь, что ты способен точно оценивать свои возможности. Но вернемся к состоянию здоровья женщины. — Он критически оглядел Зэп-210. — У меня есть некоторый опыт в таких делах; она кажется хилой, безучастной ко всему и несколько угрюмой. Что с ней еще неладного, пока не пойму.

— Она непостижимое существо, — согласился Рейш.

— Это определение, должен заметить, подходит вам обоим, — сказал Кауш. Он перевел совиный взгляд на Рейша. — Ну, больна или нет женщина — твое дело, конечно… Закуску уже подали, так что приглашаю вас к столу.

— За небольшую плату, вероятно?

— Как же иначе? В этом суровом мире бесплатен только воздух, которым мы дышим. Неужели вы из тех, кто ходит голодным, поскупившись выложить несколько монет? Не думаю. Пойдемте.

Кауш провел их в павильон, усадил за столик и отправился отдать распоряжения девушкам, разносящим еду.

Сначала подали холодный чай, лепешки со специями, стебли свежих красных водорослей. Вкусная еда, удобные стулья… После нескольких недель испытаний и тягот все это казалось нереальным, Рейш, как ни сдерживался, то и дело подозрительно оглядывался по сторонам. Постепенно он расслабился. Павильон казался райским местечком. Тонкие изящные ветви пурпурных деревьев свисали низко, распространяя аромат. Солнце отбрасывало на воду темно-золотые блики. Откуда-то из-за общинного дома доносилась музыка. Зэп-210 задумчиво смотрела на пруд и ковыряла еду, словно та ей не нравилась. Почувствовав взгляд Рейша, она сразу выпрямилась.

— Налить тебе еще чаю? — предложил Рейш.

— Как хочешь…

Адам потянулся за пузатым стеклянным кувшином.

— Похоже, ты не очень голодна.

— Наверное, нет. Интересно, есть здесь дако?

— Уверен, что никакого дако у них нет.

Зэп-210 раздраженно сцепила пальцы.

— Тебе здесь нравится? — спросил Рейш.

— Все-таки лучше, чем в море!

Он замолчал и стал пить чай. Со стола убрали грязную посуду; появились новые блюда: крокеты в сладком желе, жареные стебельки с белой сердцевиной, кусочки серой морской рыбы. Как и раньше, Зэп-210 ела без особого аппетита. Адам прервал затянувшуюся паузу.

— Ты теперь увидела жизнь на поверхности. Она очень отличается от того, что ты ожидала встретить, или нет? — осторожно спросил он.

Девушка задумалась.

— Не ожидала, что увижу так много женщин-матерей, — тихо, словно про себя, пробормотала она.

— Ты имеешь в виду женщин с детьми?

Она покраснела.

— Нет, женщин с оттопыривающимися грудями и широкими бедрами. Их так много! Среди них есть такие молодые, почти девочки!

— Но это нормально! Когда девочка становится взрослой, у нее развиваются грудь и бедра.

— Я не ребенок, — надменно провозгласила Зэп-210. — И у меня… — Она затихла.

Рейш налил себе еще чашку чая и уселся поудобнее.

— Пора объяснить тебе кое-что. Наверное, мне надо было сделать это раньше. Все девочки становятся женщинами-матерями.

Зэп-210 недоверчиво уставилась на него.

— Не может быть!

— Может. Пнумы давали тебе лекарства, чтобы подавить нормальное развитие, скорее всего дако. Теперь его действие кончилось, и ты становишься такой же, как все остальные девушки — ну, почти такой же… Ты уже заметила это?

Зэп-210 поникла, сраженная тем, что он знает ее сокровенную тайну.

— О таких вещах не говорят вслух.

— Я должен был объяснить, что с тобой происходит.

Зэп-210 перевела взгляд на озеро. Совсем другим голосом она спросила:

— Ты заметил во мне изменения?

— Конечно. Ты больше не выглядишь как больной тщедушный подросток.

— Я не хочу становиться толстым животным, вечно валяющимся в темноте. Неужели я должна стать матерью? — прошептала девушка.

— Все матери — женщины, но не все женщины — матери. А последние вовсе не обязательно превращаются в толстых животных.

— Странно, странно! Почему одни — матери, а другие — нет? Им выпадает злая судьба?

— В этом определенную роль играют мужчины, — пояснил Рейш. — Посмотри вон туда: двое детей, женщина, мужчина. Женщина — мать. Она молода и прекрасно выглядит. Мужчина — отец. Без отцов не бывает детей.

Прежде чем Рейш смог продолжить свои объяснения, старый Кауш вернулся к столу и сел на свободный стул.

— Вы всем довольны?

— Да, очень, — сказал Рейш. — Нам будет жаль покидать вашу деревню.

Кауш самодовольно кивнул.

— Мы в общем-то на удивление приятные люди: в нас нет ни суровости кхоров, ни одержимости и капризности тангов, что живут на западе. А вы о себе расскажете? Любопытно было бы узнать, откуда вы, зачем странствуете по свету, потому что, говоря по правде, я никогда еще не встречал таких диковинных людей.

Поразмыслив немного, Адам заявил:

— Охотно удовлетворю твое любопытство, за разумную плату, конечно. Могу предложить самые разные сведения — от тривиальных фактов до невероятных историй. За сто цехинов, например, гарантирую, что мой рассказ вызовет восхищенное изумление.

Кауш отшатнулся и протестующе замахал руками.

— Нет, нет, не делись со мной тем, что так дорого оцениваешь! Но если вдруг захочешь бесплатно познакомить с какими-нибудь незначительными эпизодами жизни, найдешь во мне благодарного слушателя! Любой пустяк разбудит во мне любопытство.

Рейш засмеялся.

— Пустяки и банальности — роскошь, которую я не могу себе позволить! Завтра мы покидаем Зафатран. Мы должны добраться до Сивиша, но как это сделать, когда в карманах лишь жалкая горстка цехинов, ума не приложу!

— Тут я ничего не могу посоветовать, — сказал Кауш, — даже за плату. Дальше Урманка я никогда не бывал. Там надо соблюдать осторожность! Танги отберут у доверчивого путника все цехины до последнего без малейших угрызений совести. И бесполезно сердиться или обижаться! Такой уж у тангов нрав. Вместо того чтобы работать, они предпочитают на все смотреть сквозь пальцы. Когда зафатранцы приезжают в Урманк, они всегда держатся начеку. Да вы сами сможете убедиться, если поедете туда с нами на рынок.

— Хм-м… — Рейш потер подбородок. — А как быть с нашей лодкой?

Кауш с наигранным безразличием пожал плечами.

— Лодка? Что можно сделать со старой изношенной посудиной?

— Мы собирались продать этот ценный предмет в Урманке, — сказал Адам. — Однако, чтобы не утруждать себя, я согласен оставить ее здесь и даже сбавить цену.

Тихонько засмеявшись, Кауш потряс головой.

— Зачем мне такое неуклюжее суденышко? Настоящая развалина: не из лучших. А такого скудного набора запасных снастей и канатов я еще не видел…

После полутора часов отчаянных торгов Рейш расстался с лодкой за сорок два цехина, включая расходы на пребывание в Зафатране и стоимость проезда до Урманка. Он решил отправиться в город на следующее утро. За время переговоров выпили немало перечного настоя — местного алкогольного напитка, и на душе у Адама стало легко. Его нынешнее положение выглядело не таким уж плохим. Будущее? Зачем терзаться догадками? Лучи послеполуденного солнца просачивались сквозь кроны огромных деревьев, окрашивая все вокруг в фиолетовые тона; небо отражалось в озере словно в зеркале.

Кауш отправился по своим делам; Рейш откинулся на спинку стула, рассматривая Зэп-210, которая тоже отведала настоя. Сейчас он взглянул на нее другими глазами. Перед ним предстала не диковинная «Воспитанница Пнумов», как она себя называла, а соблазнительная женщина, чей профиль неясно вырисовывался в наступивших сумерках. Она была полностью поглощена чем-то происходящим на другом конце павильона. Наконец девушка повернулась к Рейшу. Какие у нее красивые, оказывается, глаза! Потрясенный шепот:

— Ты видел… это?

— Что?

— Там молодые мужчина и женщина прижались друг к другу самым неподобающим образом!

— В самом деле?

— Да!

— Не могу поверить. А как именно они это делали?

— Ну… я не смогу это точно описать.

— Они делали это так?

Адам положил руки ей на плечи, заглянул в испуганные глаза.

— Нет… Они были ближе.

— Вот так?

Он осторожно обнял девушку и снова вспомнил, как они прятались от Пнума в подземном озере: ледяная вода, руки, обхватившие его шею, жар, исходивший от гибкого тела, прижавшегося к нему в инстинктивном стремлении выжить.

— Так?

Она уперлась руками в его плечи.

— Да… Отпусти меня; могут подумать, что мы неприлично себя ведем!

— А так они делали?

Адам поцеловал ее. Она посмотрела на него с изумлением и тревогой и приложила руку к губам.

— Нет… Зачем ты так поступил?

— Тебе не понравилось?

— Понравилось? Не знаю. Только не делай так больше; очень странное ощущение…

— Это все из-за того, что дако больше не действует. — Он отодвинулся и сел. Голова сладко кружилась.

Она посмотрела на него неуверенно.

— Не понимаю, почему ты так себя ведешь.

Рейш глубоко вздохнул.

— Для женщин и мужчин естественно чувствовать влечение друг к другу. Это называется стремлением к продолжению рода и иногда вызывает появление детей.

Зэп-210 заметно встревожилась.

— Я теперь стану женщиной-матерью?

— Нет, — успокоил ее Адам. — Для этого нам надо стать гораздо ближе.

— Ты уверен?

Она действительно чуть наклонилась к нему или Рейшу показалось?

— Уверен.

Он поцеловал ее снова. На сей раз, встрепенувшись было, она замерла и не сопротивлялась. Затем судорожно вздохнула.

— Не шевелись. Они не заметят нас, если сидеть тихо, просто постыдятся смотреть.

Рейш замер, склонившись над ней.

— Кто не заметит? — пробормотал он.

— Смотри… вот сейчас.

Адам бросил быстрый взгляд. На другом конце павильона застыли словно изваяния две фигуры в черных плащах и широкополых шляпах.

— Гжиндры, — прошептала девушка.

В этот момент появился Кауш и сразу направился к гжиндрам. Через минуту он вывел их наружу.

Сумерки сменились полной темнотой. Прислуживающие девушки развесили лампы с желтыми и зелеными абажурами и принесли новые подносы и супницы на буфетный стол. Рейш и Зэп-210 мрачно сидели в тени.

Кауш, вернувшись в павильон, присоединился к ним.

— Завтра на рассвете мы отправимся в Урманк и к полудню наверняка туда доберемся. Знаете, что за народ танги? Какая у них репутация?

— В общем, да.

— Репутация заслуженная. Они считают, что достойнее обмануть, чем поступить по совести, приятнее не заработать, а украсть. Так что будьте начеку.

— А откуда взялись двое в черном, с которыми ты разговаривал полчаса назад? — осторожно произнес Рейш.

Кауш кивнул, словно ожидал такого вопроса.

— Это были гжиндры, или «скитальцы», как мы их называем; они иногда служат посредниками для Пнумов. Сегодня, однако, у них другое дело. Они взялись выполнить поручение кхоров — найти мужчину и женщину, которые осквернили священное место и украли лодку возле селения Фауж. По странному совпадению описание подходит к вашей внешности, хотя некоторые отличия позволили мне с чистой совестью заявить, что тех, кого они ищут, в Зафатране нет. Но они ведь могут обратиться к другим людям, которые знают вас не так хорошо, как я. Поэтому, чтобы избежать возможных недоразумений, предлагаю вам изменить обличье.

— Легче сказать, чем сделать, — заметил Рейш.

— Вовсе нет.

Кауш пронзительно свистнул. К нему плавной походкой подошла одна из девушек, смазливая, широкоплечая, скуластая, с крутыми бедрами, слишком большим ртом; тускловатые темно-коричневые волосы завиты в кокетливые локоны.

— Чего желаешь?

— Принеси пару оранжево-белых тюрбанов, — велел Кауш. — И черные кольца.

Служанка проворно принесла все. Подойдя к Зэп-210, она обернула ткань вокруг черной шапки волос и завязала так, что украшенные кисточками концы спускались позади левого уха, а перед правым подвесила черные кольца. Бывшая Прислужница неузнаваемо преобразилась. Она выглядела дерзкой, озорной, веселой кокеткой, нарядившейся в костюм пирата.

Затем то же проделали с Адамом. Кажется, Зэп-210 переодевание забавляло. Впервые с тех пор, как он с ней встретился, Рейш услышал ее смех.

— Совсем другое дело! — одобрительно воскликнул Кауш. — Вы превратились в жителей Хедаджи! Завтра принесу еще шали. Родная мать вас не узнает!

— Во сколько нам обойдется эта услуга? — спросил Рейш. — Надеюсь, сумма окажется разумной?

— Всего восемь цехинов; сюда входит стоимость самих вещей, подгонка и обучение походке хедаджанцев. Не улыбайся, это важно: вы должны ходить с жеманным видом, размахивая руками вот так. — Кауш, покачиваясь, засеменил перед ними. — Ну-ка, попробуем. Ты первая. Помни, колени должны быть чуть согнуты. Раскачивайся, раскачивайся…

Зэп-210 старательно выполняла его инструкции, то и дело поглядывая на Рейша: не смеется ли он?

Упражнения продолжались и ночью, пока розовая луна не скрылась за деревьями и на востоке взошла голубая. Наконец Кауш провозгласил, что он удовлетворен.

— Вы обманете любого. А сейчас спать! Завтра отправляемся в Урманк.

В маленькой спальне было темно; сквозь щели в стене проникал зеленый и желтый свет от ламп, освещавших павильон. Вместе с голубым и розовым сиянием они образовали на полу многоцветную мозаику.

Зэп-210 подошла к стене и уставилась сквозь щель на дорогу, проходящую под могучими деревьями. Прошло несколько минут. Наконец Адам не выдержал и подошел к девушке.

— Что ты увидела?

— Ничего. Их так легко не заметишь! — Она странно взглянула на Рейша и села на плетеную кушетку. — Ты поразительный человек!

Адам промолчал.

— Ты так мало мне рассказал! Иногда кажется, что я совершенно ничего не знаю.

— Что ты хотела бы услышать?

— Как ведут себя обитатели гхиана, что они чувствуют. Почему так удивительно себя ведут иногда…

Рейш подошел, наклонился над ней.

— Ты хочешь узнать все это сегодня ночью?

Она опустила глаза.

— Нет. Я боюсь… Не сейчас.

Рейш осторожно погладил ее по голове. Ему вдруг захотелось присесть рядом и рассказать о пережитых приключениях, увидеть, как на бледном личике появляется румянец, почувствовать на себе удивленный и восторженный взгляд… Странная девушка все больше притягивала его!

Адам отвернулся и направился к своей кушетке. Она не отрываясь смотрела на него.

Утром тысячи солнечных лучиков пронзили плетенную из ивовых прутьев стену. Войдя в павильон, Рейш и Зэп-210 сразу наткнулись на Кауша, с аппетитом завтракавшего лепешками из травы паломников и горячей, вкусно пахнущей похлебкой. Он тщательно осмотрел путешественников, облаченных в тюрбаны и старательно вышагивающих, как учил их старик.

— Неплохо. Но вы постоянно забываете, как себя надо вести. Больше раскачивайся, госпожа, чаще поводи плечами. Помните, выйдя отсюда, вы станете уроженцами Хедаджи! Вдруг у кого-нибудь возникнут подозрения или за вами станут шпионить.

После завтрака все трое вышли на затененную деревьями улицу, ведущую на север. Они подошли к паре повозок с запряженными в них серокожими животными, изящно пританцовывающими на восьми ногах.

Кауш влез в первую повозку, Рейш и Зэп-210 присоединились к нему; вторую занял земляк старика. Они тронулись в путь.

Дорога проходила по унылой местности, заросшей тростником и болотной травой, среди которых виднелись черные пни, опутанные какими-то зелеными усиками. Всю дорогу Кауш и его земляк не отрывали глаз от неба. Рейш наконец не выдержал:

— Что ты там высматриваешь?

— Иногда на нас нападают стаи хищных птиц с тех холмов. Кстати, вот летит один из их дозорных. — Он указал на черное пятно в небе и со спокойствием человека, смирившегося с неизбежным, произнес: — Скоро они нападут на нас.

— Ты не очень обеспокоен, — заметил Рейш.

— Мы научились с ними бороться.

Кауш повернулся к земляку, ехавшему позади, махнул ему рукой, потом заставил своих скакунов двигаться быстрее. Расстояние между повозками увеличилось до ста ярдов. Стая каких-то похожих на птиц существ приближалась к ним с юга. Когда они подлетели, Рейш увидел, что каждая птица несла по два обломка скалы размером в половину человеческой головы. Адам посмотрел на старика.

— Что они собираются делать с этими камнями?

— Они бросают их в нас, причем с поразительной точностью. Представь себе: ты стоишь на дороге, и вдруг штук тридцать созданий появляются над головой, разжимают когти, и… Все камни летят точнехонько в цель и размазывают тебя по земле.

— Вы научились их отгонять, верно?

— Нет, что ты! Как напугать таких чудовищ?

— Значит, не даете им прицелиться?

— Наоборот. Мы, в сущности, мирные люди, не любим суеты и стараемся так бороться с нашими врагами, чтобы те сами, собственными действиями, привели себя к поражению. При нападении кхоров, например — они не делали этого уже шестьсот лет, — мы всячески уклонялись от сражения и проникали в их священные рощи. Там оскверняли святыню самым простым и естественным способом. Бедняги не могли больше использовать изгаженную рощу для ритуального совокупления, так что им приходилось либо переселяться, либо вымирать. Не очень утонченное оружие, что и говорить, но так мы ведем войну и побеждаем!

— А эти птицы? — Рейш с сомнением посмотрел на приближающуюся стаю. — Наверняка такой оригинальный способ здесь не поможет?

— И я так думаю. Но мы его с ними никогда не использовали. Лучшая защита от этих тварей — бездействие.

Птицы пролетели над головой; Кауш пустил животных неровным галопом. Одно за другим создания метали камни, но они падали на дорогу позади повозки.

— Птицы, как ты, наверное, уже понял, могут поразить лишь неподвижную цель; сейчас их губит меткость!

Наконец запас камней иссяк; с разочарованным карканьем создания улетели обратно в горы.

— Скорее всего, они вернутся с новым грузом, — сказал Кауш. — Ты заметил, что дорога поднимается на четыре фута над окружающими болотами? Это сделали птицы за много столетий. Они опасны только для тех, кто зазевался.

Повозки двигались сквозь лес коричневых деревьев, кишащих ордами маленьких белых пушистых шаров, полупауков, полуобезьян, которые прыгали с ветки на ветку, испуская хриплые взвизги и бросая ветки в путешественников. Дальше миль двадцать дорога шла по равнине, усеянной обломками медово-желтого туфа. Впереди небо пронзали две скалы; каждую из них венчал древний разрушенный замок. Много веков назад здесь был центр тайного культа, но теперь, по словам Кауша, в развалинах поселились чудовища.

— Днем их не видно, но по ночам они спускаются рыскать в предместьях Урманка. Иногда танги ловят их в западни и используют на карнавалах.

Они проехали величественные пики. Наконец показался Урманк: беспорядочное скопление высоких узеньких домов из черных бревен, коричневой черепицы и камня. В порту у причала покачивалось на воде полдюжины кораблей. За набережной лежала рыночная площадь; развевающиеся оранжевые и зеленые флаги придавали ей праздничный вид. Длинная кирпичная стена, кое-где начавшая разрушаться, окружала ее. Позади теснились глинобитные хибары — здесь жили местные парии.

— Вот он, Урманк, город тангов! — воскликнул Кауш. — Им все равно, кого принимать у себя, лишь бы объегорить и отобрать парочку цехинов.

— Что ж, наверное, я их разочарую, — объявил Адам. — Ведь я сам надеюсь раздобыть здесь как-нибудь деньги.

Кауш с нескрываемым изумлением посмотрел на спутника.

— Ты действительно надеешься вытянуть цехины у тангов? Ну, значит, ты великий умелец! Если владеешь каким-нибудь таинственным приемом, поделись им! Танги так привыкли обманывать нас, что считают это своим законным правом. Предупреждаю тебя по-дружески: держи ухо востро!

— Если они вас постоянно обманывают, зачем вести с ними дела?

— Действительно, звучит глупо, — признал Кауш. — В конце концов, мы могли бы построить корабль и плавать в Хедаджу, Зеленый Эргес, Коад, но мы не привыкли во всем повиноваться рассудку. Нам нравится приезжать в Урманк, где столько развлечений! Посмотри вон туда; видишь площадку, огороженную коричнево-оранжевой парусиной? Там идет представление на ходулях. Дальше — азартные игры, где обязательно теряешь больше, чем выигрываешь. Урманк — вечный вызов нам всем. Каждый раз мы надеемся перехитрить тангов!

— Объединив усилия, мы можем добиться успеха, — сказал Рейш. — По крайней мере, я посмотрю свежим взглядом на твоих тангов.

Кауш равнодушно пожал плечами.

— Зафатранцы с незапамятных времен пытаются превзойти их. Нас облапошивают по одной и той же схеме. Сначала заманивают, вселяя надежду быстро обогатиться; но как только выложишь цехины, возможности исчезают одна за другой… Ну, для начала надо освежиться. Постоялый двор «Счастливый мореход» до сих пор меня не нодводил. Как моим спутникам, вам не грозит участь быть убитыми, похищенными или проданными в рабство. Однако свой кошелек вы должны охранять сами; на деньги готовность тангов к разумным компромиссам не распространяется!

Глава 7

Общая комната в «Счастливом мореходе» была отделана в стиле, который Адам еще не встречал. Угловатые стулья из деревянных планок и брусков выстроились вдоль стены из побеленных кирпичей. В нишах в стеклянных сосудах плавали переливающиеся всеми цветами радуги морские черви. Старший служащий облачился в коричневый кафтан, застегнутый спереди на пуговицы, черную облегающую череп шапочку, туфли и перчатки того же цвета. Он отличался обходительными манерами; на лице словно приклеена вежливая улыбка. Он предложил Рейшу осмотреть две смежные комнаты, в каждой из которых имелись кровать, тумбочка и лампа. Вместе со свежим постельным бельем и мазью для ног все стоило три цехина. Рейш счел цену подходящей и сказал об этом Каушу.

— Да, — согласился тот. — Три цехина — недорого, но советую не пользоваться мазью для ног. Это новая услуга; она вызывает у меня подозрения. Сейчас подумаем… От состава могут остаться пятна на дереве, за что тебе выставят в счет дополнительную сумму. Или в него входит средство, вызывающее нарывы, бальзам от которых продают по пять цехинов за грамм.

Кауш говорил в полный голос в присутствии вежливого служителя, который спокойно рассмеялся, ничуть не обидевшись.

— Старый зафатранец, ты сегодня настроен чересчур недоверчиво. Недавно нам пришлось принять в счет оплаты большую партию укрепляющих средств и мазей, и мы просто предоставили их нашим гостям. Не нужно ли тебе глистогонное или мочегонное средство? Мы продаем их по номинальной цене.

— Сейчас мне ничего не надо, — отказался Кауш.

— А твоим друзьям? Каждый почувствует себя лучше, приняв слабительного, мы продаем его всего за десять мелких монет. Нет? Ну тогда позвольте мне рекомендовать вам поужинать в «Изысканных дарах земли и моря». Заведение расположено в нескольких шагах отсюда, направо по набережной.

— Я обедал там раньше, — отозвался скептически Кауш. — То, что передо мной тогда поставили, могло бы лишить аппетита и чудище из древнего замка. Мы лучше купим лепешек и фруктов на рынке.

— В таком случае не откажитесь почтить вниманием лавку моего племянника, что напротив заведения по удалению волос.

— Мы взглянем на его товар.

Кауш повел их на набережную.

— «Счастливый мореход» — относительно честное заведение. Но даже там, как вы убедились, надо быть начеку. В прошлый мой приезд сюда я остановился на секунду послушать, как в общей комнате играют музыканты. Потом в своем счете обнаружил графу с суммой в четыре цехина! Что же касается предложения очистить кожу за символическую плату или даже даром, — тут Кауш от избытка чувств закашлялся, — то могу рассказать, что случилось с моим дедушкой. Он согласился, а потом обнаружил на двери замок и вынужден был платить соответствующие деньги за пользование им. В результате медицинские процедуры обошлись ему в кругленькую сумму. Имея дело с тангами, надо тщательно обдумать каждый пункт договора.

Рейш с интересом рассматривал крутобокие небольшие рыбачьи лодки с высокой кормой и носом. При хорошем ветре они шли под парусами, в штиль приводились в движение электрическими двигателями. Перед каждым судном была укреплена табличка с названием корабля, портом назначения и временем отплытия.

Кауш дотронулся до его руки.

— Проявлять слишком большой интерес к кораблям неосторожно.

— Почему?

— В Урманке всегда разумнее скрывать свои намерения.

Адам огляделся по сторонам.

— Непохоже, что мы привлекаем внимание. А если кто-то сейчас наблюдает, то наверняка решит, что я запутываю следы и собираюсь путешествовать по суше.

Зафатранец вздохнул.

— В Урманке судьба преподносит немало сюрпризов для неосторожных.

Рейш остановился у таблички «Корабль «Нхиахар». Маршрут: Чинг, Туманные острова, южный Счанизад, Казани».

— Минутку.

Он поднялся по трапу, подошел к худому мрачному человеку в кожаном переднике.

— Не подскажешь, как найти капитана?

— Это я.

— Сколько возьмешь за проезд двух человек?

— За каюту первого класса — по четыре цехина с человека в сутки, включая питание. Дорога до Казаина обычно занимает тридцать два дня; общая сумма за два места составит, скажем, двести шестьдесят цехинов.

Сетования по поводу непомерно высокой платы капитана не тронули.

Рейш вернулся на причал.

— Придется где-то раздобыть двести шестьдесят цехинов.

— Не такая уж невероятная сумма, — заметил Кауш. — Старательный рабочий может заработать четыре или даже шесть цехинов в день. В порту всегда требуются грузчики.

— А как насчет игральных салонов?

— Они находятся вон там, возле базара. Излишне говорить, что тебе вряд ли удастся превзойти профессиональных игроков.

Они вышли на площадь, вымощенную квадратными розовыми каменными плитами.

— Тысячу лет назад тиран Прзелиус соорудил здесь огромную ротонду. Уцелел только пол. Вот тут продуктовые лавки, там одежда и сандалии, а дальше — мази и экстракты.

Кауш указывал на различные части площади, где в лавках предлагали разнообразные товары: продукты, ткани, кожи, разные смеси специй землистого цвета, оловянные и медные изделия, черные железные плиты, листы, бруски и пруты, стеклянную посуду и лампы, бумажные талисманы и фетиши. Вокруг престижных мест на полу бывшей ротонды находились развлекательные заведения: оранжевые тенты, перед которыми на расстеленных коврах танцевали под звуки носовых флейт и трещоток девушки. Некоторые из них были закутаны в прозрачные газовые покрывала, другие танцевали обнаженными по пояс, а на нескольких, совсем еще девочках, красовались только сандалии. Зэп-210 наблюдала за непристойными танцами с изумлением и ужасом. Потом пожала плечами и отвернулась с каменным лицом.

Приглушенное бормотание привлекло внимание Рейша. Полотняные стены окружали маленький стадион, с которого в этот момент донесся внезапный хор гиканья, криков и стонов.

— Соревнования на ходулях, — объяснил Кауш. — Похоже, один из чемпионов потерпел поражение, и многие, поставившие на него, потеряли деньги.

Проходя мимо арены, Рейш мельком увидел четырех мужчин на десятифутовых ходулях, осторожно круживших по арене. Один лягнул другого ходулей, другой обрушил на соперника дубинку с подушкой на конце, а третий, застигнутый врасплох, резко накренился, отступая, но каким-то чудом сохранил равновесие. Остальные, совершая гигантские прыжки, преследовали его, как диковинные стервятники.

— Бойцы на ходулях — в основном резчики слюды с Черных гор, — объяснил старый зафатранец. — Зритель, заключивший пари, может с таким же успехом просто бросить деньги в яму. — Он горестно покачал головой. — Но мои земляки, несмотря ни на что, не теряют надежды. Названый отец моего брата выиграл сорок два цехина на гонках угрей в прошлом году. Правда, двое суток накануне победы он беспрерывно жег благовония и молил о покровительстве богов.

— Давай посмотрим на гонки угрей, — предложил Рейш. — Если, как ты говоришь, боги вмешались и это принесло прибыль в сорок два цехина, то наш собственный разум должен добыть нам по крайней мере столько же и, надеюсь, больше.

— Тогда нам сюда, мимо дома отребьев.

Адам хотел спросить, что это такое. Неожиданно к нему подбежал ухмыляющийся сорванец и лягнул по ноге, затем, отскочив назад, состроил мерзкую рожу и скрылся в здании. Рейш посмотрел вслед ребенку с гневом и недоумением.

— Зачем он это сделал?

— Зайдем-ка, — посоветовал Кауш. — Я тебе покажу.

Он завел их внутрь. На помосте в тридцати футах от входа стоял мальчишка, который при виде путешественников издевательски завизжал, да так, что у всех уши заложило. За прилавком стоял учтивый танг среднего возраста, шевеля шелковистыми коричневыми усами.

— Мерзкий грубиян, не правда ли? Вот, проучите его, забросайте как следует. Десяток комьев грязи стоит мелкую монетку. Пакеты с навозом — шесть за цехин, а колючие репейники — пять за цехин.

— Ну, давай, давай! — визжал сорванец. — Чего боитесь? Он не сможет забросить так далеко даже булыжник!

— Попробуй, господин, попади в него, — предложил служитель. — Что выберешь? Комья грязи? Пакет с навозом дает ужасную вонь; отребье ее не переносит! А колючий репейник! Он проклянет тот день, когда напал на тебя!

— Поднимись на помост сам, — предложил Рейш. — Я хочу побросать в тебя.

— Цена двойная, господин.

Рейш вышел из дома отребьев под аккомпанемент насмешек сорванца и служителя, доносившихся, пока они не ушли за пределы слышимости.

— Разумное воздержание, — заметил Кауш. — В таком месте цехинов не заработаешь.

— Не хлебом единым… Не важно. Покажи мне гонки угрей.

— Еще несколько шагов, и мы пришли!

Они приблизились к старой покосившейся стене, отделяющей рынок от Старого города. На краю пустыря, почти в тени стены, они увидели дугообразный стол, окруженный четырьмя десятками мужчин и женщин, одетых в большинстве как чужестранцы. В нескольких футах от него на бетонной платформе стоял деревянный резервуар, высотой в два фута и шести футов в диаметре. Он был снабжен откидывающейся крышкой. Отсюда вода вытекала в закрытые желоба, проходящие между двумя выступами стола, и вливалась в стеклянный бассейн на его изгибе. Зрители не отрываясь следили за стеклянным бассейном. Наконец из желоба в бассейн вылетел зеленый угорь; через секунду за ним последовали угри других различных цветов.

— Зеленый снова выиграл! — воскликнул хозяин угрей с болью в голосе. — Счастливый, счастливый зеленый! Не протягивайте руки за ограждение, пожалуйста, пока я не заплачу выигравшим! Двадцать цехинов этому господину из Джадарака, рискнувшему всего двумя цехинами. Десять цехинов даме в зеленой шляпе с побережья Азот; она поставила цехин на цвет своего головного убора! Это все? Я понес не такие уж большие убытки, хотя, признаться, сначала приуныл.

Хозяин собрал со стола цехины, поставленные на другие цвета.

— Сейчас начнутся новые гонки; делайте ваши ставки. Пожалуйста, кладите цехины точно на выбранный вами цвет, во избежание недоразумений. Ставки не ограничены; кладите любую сумму до тысячи цехинов, потому что моя наличность и резерв составляют только десять тысяч. Пять раз я уже разорялся и всегда выкарабкивался из нищеты, чтобы верой и правдой служить азартным игрокам Урманка; разве это не истинная преданность?

Говоря так, он собрал угрей в корзину и отнес их к верхнему концу желоба. Потянул за веревку, которая открывала крышку резервуара. Рейш подался вперед и заглянул внутрь. Хозяин угрей не возражал, дав Адаму возможность изучить плескавшуюся воду.

— Смотри сколько хочешь, господин; единственная тайна здесь — сами угри. Если бы я мог разгадать секрет их движения, то разбогател бы в один день!

У истока спирального канала, идущего от центра водоема наружу, к желобам, Адам увидел пластину. Поперек соединительного протока прикреплена дверца, которую хозяин захлопнул. В резервуар он поместил угрей, потом опустил крышку.

— Вы все свидетели! Угри двигаются так же свободно, как в глубинах своих родных водоемов. Они кружат, скользят, ищут лучи света; когда я поднимаю дверцу, бросаются вперед. Кто первым достигнет бассейна? Загадка! В последний раз победителем был зеленый. Выиграет ли он снова? Делайте ваши ставки; кладите деньги на стол. Ага! Важный господин щедро поставил на серого и лилового по десять цехинов! Что я вижу? Красный цехин на красного! Смотрите все! Благородная дама из башни ставит сто цехинов на красного! Прибавит она к этим деньгам тысячу или лишится их? Ответ знают только боги и сами угри!

— Я буду третьим посвященным, — пробормотал Кауш Рейшу. — Она не выиграет. Красный угорь замешкается. Я предсказываю победу белого или голубого.

— Откуда ты знаешь?

— Никто не поставил на голубого. И только три цехина поставлены на белого.

— Верно, но откуда это известно угрям?

— Тут-то и заключается тайна, как утверждает их хозяин.

Рейш повернулся к Зэп-210.

— Ты понимаешь, как владелец управляет движением угрей в свою пользу?

— Я ничего не понимаю!

— Что ж, мы обдумаем это хорошенько, — сказал Рейш. — Давайте посмотрим еще один заплыв. Я поставлю цехин на голубого.

— Все ли ставки сделаны? — выкрикнул хозяин. — Пожалуйста, внимательнее. Цехины, лежащие на двух цветах одновременно, считаются проигравшими. Больше никто не ставит? Очень хорошо, пожалуйста, уберите руки за загородку. Ставки больше не принимаются! Начинаем гонку!

Шагнув к резервуару, он нажал на рычаг, который поднимал дверцу.

— Гонки начались! Угри стремятся к свету; они извиваются и кружатся от радости. Как они мчатся по желобу! Кто победит?

Игроки, вытянув шеи, замерли. В бассейн первым влетел белый угорь.

— О, — простонал хозяин. — Эти угри совсем разорят своего благодетеля! Двадцать цехинов уже разбогатевшему господину из племени серых. Ты, наверное, моряк? Десять цехинов благородному молодому рабовладельцу с мыса Браиз. Я лишь отдаю деньги; где мой доход? — Он шагнул вперед, смахивая цехин Рейша на поднос. — А теперь приготовимся к следующему заплыву.

Адам повернулся к Каушу, покачал головой.

— Невероятно, в самом деле невероятно. Пойдемте-ка лучше отсюда.

Они бродили по рынку, пока не опустились сумерки; наблюдали за «Колесом фортуны», изучили состязание, в котором участники покупали мешочек цветных пластинок разной формы и пытались сложить из них шахматную доску, видели полдюжины других игр. На закате они зашли в маленькую харчевню возле «Счастливого морехода», где им подали на ужин рыбу в красном соусе, лепешки из стручков травы паломников, салат из морской травы и большую черную флягу вина.

— Танги соблюдают верность лишь своей кухне, — сказал Кауш. — Здесь им можно доверять полностью.

— Это доказывает, — заметил Рейш, — что нельзя судить о хозяине по тому, что он подает на стол.

Кауш напыщенно произнес:

— Как можно вообще судить своего ближнего? Например, на что ты опираешься в своих рассуждениях?

— Одно я знаю точно. Первое впечатление всегда обманчиво.

Кауш, удобно раскинувшись на мягком стуле, насмешливо посмотрел на спутника.

— Возможно, возможно. Вот ты, скорее всего, вовсе не такой хладнокровный сорвиголова, каким показался при первой встрече.

— Меня, бывало, оценивали куда жестче, — произнес Рейш. — Один из моих друзей заявил, что я похож на человека из другого мира.

— Странно, что ты сказал это, — объявил Кауш. — Недавно до нас дошла удивительная история. Говорят, люди на самом деле не произошли от союза священной птицы хухул и морского демона Радамфа, а пришли на Тчаи с далекой планеты. Впрочем, примерно то же утверждают яо — приверженцы культа. Но это не все! Ходят слухи, что какие-то люди с той планеты теперь странствуют по нашему миру и совершают невероятные подвиги: бросают вызов Дирдирам, побеждают Часчей, убеждают в своей правоте Ванкхов. Все охвачены ожиданием скорых изменений. Интересно, что ты скажешь, таинственный незнакомец?

— Полагаю, слухи не совсем пустые, — отозвался Рейш.

Зэп-210 упавшим голосом произнесла:

— Целая планета людей: она может оказаться еще более непонятной и дикой, чем Тчаи!

— Все это, конечно, сомнительно, — заметил Кауш поучающим тоном, — и, естественно, нас не касается. Вообще, любой человек таит в себе загадку! Возьмем, к примеру, нас троих. Честный, скромный зафатранец и парочка вечно задумчивых бродяг, странников, которыми судьба играет, как ветер опавшими листьями. Что толкает вас на такое опасное путешествие? К какой цели вы стремитесь? Я сам за всю жизнь не побывал даже на мысе Браиз, и мне ничуть не хуже живется, разве что немного скучно порой. Смотрю я на вас и не устаю поражаться: Девушка смущена, но мужчина суров и непреклонен. Ведомый непонятной ей целью, он тащит ее за собой, хотя она боится идти. Но вернулась бы она назад, если бы могла?

Кауш заглянул Зэп-210 в лицо; нахмурившись, девушка отвернулась.

Рейш невесело усмехнулся:

— Без денег мы никуда не доберемся.

— Ха! — воскликнул Кауш фамильярно. — Если вам не хватает для счастья только денег, у меня есть лекарство! Раз в неделю проходят бои на арене. Кстати, Отвиль-чемпион сидит вон там. — Он кивнул в сторону совершенно лысого мужчины семи футов ростом, с мощными мускулистыми плечами и ногами и узкой талией. Тот сидел один, потягивая вино и угрюмо глядя на набережную. — Отвиль великий боец, — сказал Кауш. — Он однажды схватился с Зеленым Часчем-самцом и удержался! Ну, по крайней мере, остался жить…

— А большой у вас приз? — поинтересовался Рейш.

— Человек, продержавшийся на арене пять минут, получает сто цехинов; добавочно ему платят по двадцать цехинов за каждую сломанную кость. Отвиль иногда за минуту крушит их цехинов на сто.

— А что случится, если противник вышвырнет Отвиля с арены?

Кауш скривил губы.

— За это приз не установлен; такой исход считается невозможным. А ты почему спрашиваешь? Собираешься поучаствовать в схватке?

— Ну нет, только не я! Мне надо добыть три сотни цехинов. Предположим, я продержусь пять минут на арене и получу сто цехинов… Мне ведь понадобится предъявить вам еще десять сломанных костей, чтобы заработать оставшиеся две сотни.

Кауш, казалось, был разочарован.

— У тебя есть другой план?

— Я все время думаю о гонках угрей. Как может хозяин на расстоянии в десять футов управлять их движением, пока они плывут вниз по закрытому желобу? Это кажется чем-то сверхъестественным, наподобие передачи мыслей.

— В самом деле, — согласился Кауш. — Годами люди Зафатрана исправно ставили цехины, предполагая, что такой контроль невозможен.

— Могут ли угри менять цвет? Нет, немыслимо! Хозяин влияет на угрей телепатически? Непохоже…

— Ничего больше в голову не лезет, — признался Кауш.

Рейш мысленно повторил действия хозяина.

— Он поднял крышку резервуара; что находится внутри, видно зрителям — вода глубиной всего в фут. Угрей помещают в центр водоема и закрывают там. Все происходит до того, как игроки выложили деньги на стол. И все-таки наверняка хозяин угрей управляет ими. Только вот как?

Кауш саркастически усмехнулся:

— Все еще надеемся заработать на гонках?

— Я хотел бы обыскать помещение. — С этими словами Адам поднялся на ноги.

— Сейчас? Но сегодня гонки уже закончены.

— И все-таки давайте там все осмотрим: это ведь всего в пяти минутах.

Место проведения гонок было безлюдным и едва освещалось светом, долетавшим сюда с рынка. После дневного оживления царившая здесь тишина казалась абсолютной.

Рейш указал на стену, ограничивающую территорию.

— Что лежит за ней?

— Старый город, дальше мавзолеи, где танги хоронят своих покойников. Туда не стоит ходить ночью.

Рейш внимательно осмотрел желоб и резервуар с запертой на ночь крышкой. Повернулся к Каушу.

— Когда начинаются гонки?

— Ровно в полдень.

— Завтра утром я хотел бы осмотреть окрестности еще раз.

— Понятно, — задумчиво сказал Кауш и искоса взглянул на Адама. — У тебя есть план?

— Скорее, одно подозрение. Если…

Он оглянулся: Зэп-210 схватила его за руку.

— Вон там! Смотри!

По огороженному участку крались двое в черных плащах и широкополых шляпах.

— Гжиндры! — прошептала девушка.

Кауш нервно предложил:

— Давайте вернемся на постоялый двор. Бродить так по темным закоулкам Урманка — непростительная беспечность!

В «Счастливом мореходе» Кауш сразу отправился к себе. Рейш отвел девушку в ее номер. Она остановилась на пороге.

— В чем дело?

— Я боюсь.

— Чего?

— Гжиндры преследуют нас!

— Необязательно. Возможно, это другие гжиндры.

— А может, те же самые!

— В любом случае, как они могут проникнуть в твою спальню?

Девушка все еще колебалась.

— Я в комнате рядом, — успокоил ее Рейш. — Если кто-нибудь тебя напугает, сразу кричи.

— А вдруг тебя убьют первым?

— Так далеко вперед я не загадываю, — сказал Рейш. — Если к утру окажусь трупом, не оплачивай счет.

Она явно ждала. Рейш нежно провел рукой по мягким черным кудряшкам.

— Спокойной ночи.

Он закрыл дверь и подождал, пока она задвинула засов. Потом зашел в свою комнату и, не доверяя словам Кауша, тщательно обследовал дверь, стены и потолок. Наконец, почувствовав себя в безопасности, уменьшил свет до слабого мерцания и улегся на кушетку.

Глава 8

Ночь прошла спокойно. Утром Рейш и Зэп-210 позавтракали в безлюдной харчевне на набережной. На безоблачном небе сияло солнце; высокие здания отбрасывали длинные черные тени, блики света играли на воде. Девушка выглядела оживленной и с интересом наблюдала за живописной толпой на берегу: грузчики, уличные торговцы, моряки и путешественники.

— Что ты думаешь о гхиане теперь? — спросил Рейш.

Зэп-210 сразу посерьезнела.

— Люди ведут себя не так, как я ожидала. Никто не носится без устали, никого не сводит с ума сияние солнца. Конечно, — она поколебалась, — здесь можно увидеть множество примеров неподобающего поведения, но, похоже, здешних жителей это не беспокоит. Меня удивляют наряды девушек; они носят такие вызывающие платья, словно хотят привлечь к себе внимание. И опять никто не протестует.

— Скорее наоборот.

— Я никогда не смогла бы так себя вести, — объявила бывшая Прислужница чопорно. — Вот, например, особа, что направляется к нам. Посмотри, какая у нее походка! Зачем она это делает?

— Так уж она сложена. К тому же хочет, чтобы мужчины ее заметили. Это инстинкт, который в тебе подавлял дако.

Зэп-210 запротестовала с необычной для нее горячностью:

— Я уже давно его не ем и не чувствую ничего неподобающего!

Рейш с улыбкой посмотрел на набережную. Девушка, поведение которой так возмутило его спутницу, замедлила шаги, поправила оранжевый кушак на талии, призывно улыбнулась Адаму, с любопытством оглядела его спутницу и, поигрывая бедрами, удалилась.

Зэп-210 искоса взглянула на Рейша, приготовилась произнести гневную тираду, но сдержалась. Через несколько секунд ее все-таки прорвало:

— Я ничего не понимаю в вашей жизни. Меньше всего понимаю тебя! Только что умильно улыбался этой отвратительной девице. А мне никогда… — Она запнулась, взяла себя в руки и тихо продолжила: — Думаю, сейчас ты во всем обвинишь пресловутые «инстинкты».

Адам потерял терпение.

— Пора объяснить тебе кое-какие вещи. Инстинкты — часть нашего естества, они всегда влияют на поведение людей. Мужчины и женщины различаются… — Он бегло описал, как появляются на свет дети. Девушка сидела неподвижно, глядя на воду. — Поэтому, — закончил Рейш, — нет ничего неестественного в том, как люди ведут себя в определенных ситуациях.

Зэп-210 молчала. Она так сжала пальцы, что костяшки побелели.

Наконец, не поднимая голову, тихо спросила:

— Кхоры в священной роще… Они занимались этим?

— Скорее всего.

— И ты увел меня, чтобы я не увидела.

— Верно. Я подумал, что такое зрелище может смутить тебя.

Она помолчала. Потом:

— Нас могли убить.

Рейш пожал плечами.

— Возможно.

— А эти девушки, что танцевали без одежды… Они хотели заниматься этим?

— За деньги, наверное, захотели бы.

— И все жители поверхности ощущают такое желание?

— Ну, как бы тебе сказать… в общем, большинство.

— И ты?

— Конечно. Не всегда, но время от времени…

— Тогда почему… — Девушка запнулась. — Почему ты… — Она оборвала фразу. Рейш потянулся к ее руке, но она отшатнулась. — Не трогай меня!

— Извини. Не сердись.

— Ты привел меня в это ужасное место, оторвал от привычной жизни, притворялся добрым и ласковым. И все это время думал, как бы сделать со мнОй это!

— Нет, нет! Ты ошибаешься! У меня и в мыслях такого не было!

Зэп-210 холодно взглянула на него, подняв брови.

— Почему? Ты находишь меня омерзительной?

Адам в изнеможении воздел руки.

— Конечно, я не считаю тебя омерзительной! На самом деле…

— Что на самом деле?

К радости Рейша, к ним подошел Кауш, и тяжелый разговор прервался.

— Ну что, хорошо провели ночь?

— Да, — облегченно сказал Адам.

Зэп-210 резко поднялась и ушла. У Кауша отвисла челюсть.

— Я ее чем-то обидел?

— Она сердится на меня, — пояснил Рейш. — Почему — не знаю.

— Что поделаешь, такова женская натура! Но скоро, по таким же неведомым причинам, она вновь вернет тебе милость. А пока я хотел бы услышать твои соображения насчет гонки угрей.

Рейш с сомнением посмотрел вслед Зэп-210, которая почти бегом спешила к «Счастливому мореходу».

— Не опасно оставлять ее одну?

— Не бойся, — успокоил его Кауш. — На постоялом дворе все знают, что вы двое находитесь под моим покровительством!

— Ну, тогда вернемся к нашим угрям…

— Но ведь гонки не начнутся до полудня!

— Вот и отлично.

Никогда еще Зэп-210 не испытывала такой ярости. Девушка ворвалась в здание, промчалась через затемненную общую комнату в свой номер, резко задвинула засов, опустилась на кровать и позволила злости вырваться наружу. Минут десять она бушевала, потом стала беззвучно плакать. Слезы ручьем текли по щекам. Перед глазами встали тихие туннели со скользящими мимо фигурами, одетыми в черное. В Убежище никто не вызвал бы у нее ни гнева, ни возмущения, ни других непонятных чувств, время от времени бередивших душу. Там бы ей снова дали дако… Она нахмурилась, пытаясь вспомнить вкус хрустящих маленьких вафель, потом порывисто вскочила и принялась рассматривать себя в зеркале, висящем на стене. Еще вчера Зэп-210 не придавала внешности особого значения. Тогда она просто оглядела себя. Лицо как лицо: глаза, нос, рот, подбородок… Теперь девушка ревностно изучала отражение. Потрогала черные волосы, кудрявящиеся надо лбом, кое-как расчесала их пальцами, критически оценила результат. На нее смотрела незнакомка. Она подумала о наглой кокетке, одарившей Рейша таким оскорбительно призывным взглядом. Та была одета в голубое облегающее платье, подчеркивавшее фигуру; никакого сравнения с бесформенной серой блузой, уродующей ее! Девушка стянула мерзкую тряпку, осталась лишь в белой сорочке. Внимательно осмотрела себя. Действительно, незнакомка! Вот если бы Рейш увидел ее сейчас, что бы он подумал?.. Мысль об Адаме привела девушку в бешенство. Самоуверенный тип, считает ее ребенком или даже чем-то более ничтожным, — у нее не хватало слов, чтобы выразить всю оскорбительность его поведения! Она медленно провела руками по телу, вновь и вновь поражаясь происшедшим переменам. Первоначальный план вернуться в Убежище никуда не годится! Зужма кастчаи отдадут ее Великой тьме. Но даже если оставят в живых, снова начнут кормить дако. Она скривилась. Никогда!

Ну, а как же Адам Рейш, который считает ее такой отталкивающей, что… Она побоялась довести мысль до конца. Что с ней станет? Она опять посмотрела в зеркало. Ей стало жаль темноволосую девушку с выпирающими скулами, что печально глядела на нее. Сумеет она выжить в этом страшном мире, если убежит от Рейша?

Зэп-210 медленно натянула блузу, но решила не обматывать оранжевой тканью голову. Вместо этого она завязала ее на талии, словно кушак, как делали другие девушки в Урманке, кинув последний взгляд на свое отражение. Неплохо! Все-таки что сказал бы Адам, увидев ее такой?

Она открыла дверь, осмотрела коридор и осторожно вышла. В общей комнате старуха, скорчившись, скребла пол щеткой. Услышав шаги Зэп-210, она подняла голову и осклабилась. Девушка опрометью бросилась по коридору, выскочила на улицу и тут впервые заколебалась. Никогда раньше она не оставалась одна; ее охватили страх и какое-то приятное волнение. Выйдя на набережную, невольно засмотрелась на грузчиков, разгружающих небольшую рыбацкую лодку. Бывшая Прислужница не смогла бы внятно объяснить, что ее удерживает здесь, она даже не знала, что такое «живописная сцена» и «колорит», однако ее очаровало зрелище крутобокого судна, мягко покачивающегося на воде. Девушка полной грудью вдохнула свежий холодный воздух. Какой бы она ни была — противной, уродливой или все-таки привлекательной, — никогда она не чувствовала себя такой живой! Гхиан действительно оказался диким жестоким миром (тут зужма кастчаи не лицемерили), но, пожив хоть день под золотисто-коричневыми лучами солнца, кто в здравом уме способен вернуться в Убежище?

Зэп-210 дошла до харчевни, где попыталась найти своего спутника. Она толком не знала, что ему скажет; возможно, просто сядет рядом и неприступно-гордо взглянет на него. Неблагодарный сразу поймет, как ошибался, пренебрегая ею! Но Рейша нигде не было видно. Девушку охватили ужасные подозрения. А вдруг Адам решил сбежать, избавиться от обузы? Ей захотелось закричать, позвать его во весь голос. Неужели никогда больше она не увидит этого человека, при виде которого сразу исчезали страх и неуверенность? Она повернулась, чтобы уйти, и столкнулась с входившим в харчевню высоким массивным мужчиной в штанах из светло-коричневой кожи, свободной белой рубашке и бежевом парчовом жилете. Маленькая круглая шапочка плотно сидела на лысой голове. От неожиданности он тихо охнул, точнее, хрюкнул и остановил ее, придержав руками за плечи.

— Куда ты так спешишь, крошка?

— Никуда, — запинаясь, ответила Зэп-210. — Я кое-что здесь искала…

— Что ж, ты нашла меня — далеко не худший вариант! Пойдем, я еще не выпил свою утреннюю порцию вина. Тогда и обсудим все дела.

Зэп-210 застыла в нерешительности. Она осторожно попыталась выскользнуть из рук мужчины, но он только сжал ее крепче. Девушка поморщилась и прекратила тщетные попытки убежать.

— Пойдем, — повторил незнакомый мужчина.

Спотыкаясь, она позволила довести себя до ближайшей кабины. Мужчина махнул рукой; перед ним поставили кувшин вина и тарелку пирогов с рыбой.

— Ешь, — велел девушке мужчина. — Пей. Я щедро раздаю и подарки и тумаки. — Он налил ей полный бокал. — А сейчас, прежде чем мы продолжим светскую беседу, скажи, сколько ты берешь? Парочка твоих подружек, прознав, что я Отвиль, пытались немного почистить мой кошелек и потом горько жалели об этом. Я тебя предупредил! Ну ладно, сколько ты берешь?

— За что беру? — прошептала Зэп-210.

Голубые глаза Отвиля широко раскрылись от удивления.

— Странная какая-то… Откуда ты взялась? Слишком бледная для тангов, слишком стройная для серых.

Зэп-210 опустила голову, пригубила вино, потом с отчаянием оглянулась, отыскивая взглядом Рейша.

— А ты застенчивая! — объявил Отвиль. — И к тому же хорошо воспитана. Тем лучше, тем лучше…

Он начал есть. Зэп-210 снова попыталась ускользнуть.

— Сядь! — рявкнул мужчина.

Она поспешно вернулась на место.

— Пей!

Она покорно отпила глоток вина. Такого крепкого никогда раньше пробовать не доводилось.

— Так-то лучше, — заметил Отвиль. — Теперь мы понимаем друг друга.

— Нет, — возразила девушка тихо, но решительно. — Не понимаем! Я не хочу здесь находиться! Что тебе от меня надо?

Отвиль снова недоуменно уставился на нее.

— Ты правда не знаешь?

— Конечно нет. Разве что… ты имеешь в виду это?

Отвиль ухмыльнулся.

— Именно, крошка. И даже больше!

— Но… Я ничего не знаю о подобных вещах! И не хочу знать!

Отвиль отложил пирог и сказал недоверчиво:

— Девственница, носящая кушак. Такой, значит, ты продаешь товар?

— Не знаю, что ты имеешь в виду… Я должна идти, разыскать Адама Рейша…

— Ты нашла меня, что гораздо лучше. Тебе повезло! Пей вино и расслабься. Сегодня у тебя будет особый день, который запомнится на всю жизнь. — Отвиль налил полные бокалы. — Пожалуй, я присоединюсь к тебе и тоже расслаблюсь. Честно говоря, я и сам здорово разволновался.

Рейш и Кауш шли по рынку, где торговцы рыбой и другими товарами привлекали внимание к своим товарам громкими завываниями.

— Они поют? — поинтересовался Рейш.

— Нет, — сказал Кауш. — Танги не увлекаются музыкой. Это просто попытки привлечь внимание. Завывания торговок рыбой в самом деле оригинальны, передают эмоции исполнительниц. Только послушай, как они пытаются превзойти одна другую!

Рейш признал, что некоторые умудрились весьма витиевато превозносить свои товары.

— В свое время ученые запишут и классифицируют этот феномен. А меня сейчас больше интересуют гонки угрей.

— Правильно, — согласился Кауш. — Хотя, как ты сам увидишь, они еще не начались.

Спутники пересекли площадку и остановились, внимательно разглядывая столы, резервуар и желоб.

Взглянув на стену, Адам заметил ветки старого искривленного дерева, растущего с другой стороны.

— Я хочу посмотреть, что там находится.

— Пожалуй. Я тоже очень любопытен от природы. Но ведь мы сейчас пытаемся разгадать загадку гонок?

— Я этим и занимаюсь, — ответил Рейш. — Я вижу напротив лавки амулетов ворота в стене. Хочешь, пойдем вместе?

— Конечно, хочу! — сказал Кауш. — Я всегда готов узнать что-нибудь новое.

Коричневая и белая плитка, которой давным-давно облицевали старую стену, почти вся отвалилась, обнажив темно-коричневые кирпичи. Пройдя через ворота, спутники очутились в Старом городе, районе лачуг, построенных из битых плиток, кирпича, камней и необтесанных бревен. Одни хижины развалились, но их место спешили занять другие хибары, нередко сооружаемые из обломков старых, — настоящий природный цикл разрушения и возрождения, где каждый черепок, палка, камень использовались сотни раз несколькими поколениями обитателей. Танги низшей касты и приземистые большеголовые серые, стоя на пороге, молча смотрели на чужаков. В воздухе висела густая вонь.

За лачугами был пустырь, покрытый горами мусора и огромными лужами липкой грязи; из этого рукотворного болота торчали ярко-красные колючие кусты. Рейш обнаружил дерево, которое искал. Оно росло возле стены, под его кроной спрятался кирпичный сарай. Дверь из толстых досок обита железом, на ней висел массивный замок. Здание вплотную примыкало к стене.

Адам огляделся. Никого; лишь голые ребятишки весело плещутся в ручейке грязи. Он подошел к сараю. Все запоры были прочными и надежными. Ни окон, ни других отверстий, только дверь. Адам медленно подошел к своему спутнику.

— Мы увидели все, что требовалось.

— В самом деле? — Кауш с сомнением осмотрел сарай, стену, дерево. — Не вижу ничего особенного. Ты говоришь о нашей маленькой проблеме с гонками угрей?

— Конечно.

Они двинулись обратно.

— Возможно, мы все сумеем устроить сами; но помощь двух надежных людей нам очень пригодилась бы.

Во взгляде старика восхищение смешивалось с недоверием.

— Ты серьезно надеешься заработать деньги на гонках угрей?

— Да, если хозяин все честно заплатит.

— Об этом не волнуйся, — успокоил его зафатранец. — Отдаст выигрыш как миленький. Если, конечно, мы его действительно обставим… Кстати, как ты собираешься разделить деньги?

— Половина мне, половина тебе и твоим друзьям.

Кауш обиженно поджал губы.

— Я усматриваю явную несправедливость! При совместной работе один не должен получить в три раза больше остальных.

— А я считаю, что должен, — заявил Рейш, — если в случае отказа остальные не получат ничего.

— Убедительный аргумент, — признал Кауш. — Пусть будет по-твоему.

Они вернулись в харчевню. Их спутницы нигде не было видно.

— Мне надо найти девушку, — сказал Адам. — Скорее всего, она ждет на постоялом дворе.

Однако Зэп-210 в ее номере не оказалось.

Расспросив служителя, Адам выяснил, что она приходила и вскоре ушла снова, не сообщив куда.

Рейш вышел на порог, окинул взглядом набережную. Справа грузчики в выгоревших красных куртках и кожаных наплечниках разгружали рыбацкую лодку; слева шумел рынок.

Нельзя было отпускать ее одну, особенно в таком настроении! Утром он даже не попытался понять, чем вызвана вспышка гнева, что у нее на душе. Рейш проклинал себя за эгоизм и черствость. Для бывшей Прислужницы мир словно перевернулся; она испытывала страшное нервное напряжение.

Адам быстро дошел до харчевни. Встретивший его Кауш несколько секунд молча изучал «компаньона», потом заметил:

— Ты выглядишь озабоченным.

— Я не могу ее найти.

— Ха, — произнес Кауш. — Все они одинаковы! Отправилась на рынок купить какую-нибудь безделушку, только и всего.

— Нет. У нее нет денег. Она совершенно беспомощна и неопытна, никуда не могла без меня пойти, разве что…

Рейш повернулся, окинул взглядом холмы, дорогу, проходящую между затерявшимися в облаках замками чудовищ. Может, она решила вернуться в Убежище? И новая мысль: гжиндры! Тело пронзил холод.

Адам подозвал мальчишку-слугу:

— Этим утром я завтракал здесь с молодой женщиной. Ты ее помнишь?

— Да. На ней был оранжевый тюрбан, как на жителях Хедаджи, по крайней мере в тот раз.

— Ты видел ее позже?

— Да. Она сидела вон там, надев «кушак желания», и общалась с чемпионом Отвилем. Они пили вино, потом удалились.

— Она пошла добровольно? — спросил Рейш.

Слуга безразлично пожал плечами. Он вел себя все наглее и наглее.

— На твоей подружке был кушак, она не звала на помощь, опиралась на руку мужчины, может, потому, что ноги ее плохо слушались, — она здорово нализалась!

— Куда они пошли?

Снова безразличный взгляд.

— Покои Отвиля неподалеку; возможно, туда они и отправились.

— Покажи мне дорогу.

— Нет, нет. — Слуга потряс головой. — Я на работе, да и не хочу раздражать Отвиля.

Рейш в ярости бросился на него; слуга в панике отшатнулся.

— Быстро! — прошипел Адам.

— Тогда иди за мной, только быстрее: мне нельзя отлучаться!

Они побежали по мрачным переулкам Урманка, то погружаясь в тень, то подставляя голову янтарным лучам солнца, то и дело пробивающимся между изогнутых двускатных крыш, высоких домов, плотно прижимавшихся друг к другу. Слуга остановился и указал на тропинку, ведущую в сад, заросший зелеными и пурпурными растениями.

— Комнаты Отвиля за этими кустами.

С этими словами он повернулся и поспешил назад. Рейш бросился к дому. В глубине сада стоял роскошный особняк из резного дерева и панелей полупрозрачного волокна. Приблизившись, Адам услышал яростный вопль: «Проклятье! Нечистая!», потом — звуки ударов и всхлипывания. У него едва не подкосились ноги. Справившись с волнением, он ринулся вперед и распахнул дверь. На полу скрючилась обнаженная Зэп-210, над ней стоял рассвирепевший Отвиль. Девушка взглянула на Рейша. На ее щеке отпечаталось багровое пятно: след пощечины.

Отвиль спросил со сдержанной яростью в голосе:

— Кто ты такой, осмелившийся ворваться в мой дом, незнакомец?

Адам даже не повернул голову. Он поднял смятую рваную тряпку — сорочку девушки. Потом повернулся к Отвилю. В этот момент на пороге откуда-то появился Кауш. Отдышавшись, он воскликнул:

— Забирай ее, Адам, и пойдем. Не ищи неприятностей.

Рейш, словно не услышав его, медленно двинулся к Отвилю, тот, подбоченившись, ждал. Противники сблизились. Отвиль, выше ростом на шесть дюймов, холодно улыбался, глядя на Адама сверху вниз.

Зэп-210 прохрипела:

— Мужчина не виноват. На мне был оранжевый кушак. Я не знала…

Рейш медленно отвернулся. Он нашел скомканную бесформенную серую одежду и натянул ткань на хрупкое дрожащее тело. Теперь он увидел, что привело Отвиля в такую ярость. Бедная девочка! Но вместе с жалостью Адам испытывал какое-то мрачное удовлетворение. Бесполая Прислужница стала полноценной женщиной. Он обнял Зэп-210 и вывел ее из комнаты.

Отвиль был явно разочарован. Он ждал оскорбительного жеста, нападения, хотя бы гневного восклицания — любого предлога для того, чтобы пустить в дело стальные мускулы. Неужели ему откажут даже в удовольствии размазать по стене чужака, нагло вторгшегося в его жилище? Наконец ярость оскорбленного чемпиона вырвалась наружу. Он бросился вперед и поднял ногу, чтобы нанести страшный удар.

Удобнее позиции для контратаки трудно представить! Адам поймал силача за лодыжку, вывернул, вытащил прыгающего на одной ноге чемпиона в сад и дернул изо всех сил. Его противник свалился в заросли алого бамбука.

Поднявшись на ноги, Отвиль выпрыгнул вперед как леопард. Остановился, разведя руки, строя ужасные гримасы, сжимая и разжимая гигантские кулаки. Рейш стукнул его кулаком по челюсти, но тот, казалось, даже не заметил и потянулся к противнику. Адам отступил, нанося рубящие удары по толстым запястьям. Силач неотвратимо надвигался, прижимая врага к стене. Рейш сделал ложный выпад, выбросил вперед левую руку, целясь в лицо. Отвиль сделал скачок, снова выпрыгнул вперед, издал жуткий режущий уши вопль и растопырил могучие руки, чтобы схватить чужака. Рейш вывернулся и погрузил кулак в незащищенный живот. Противник упал на колени; Адам схватил его за ногу, дернул. Словно срубленное дерево, чемпион с грохотом повалился на спину. Секунду он лежал, ошеломленный, потом с трудом сел. Бросив взгляд на поверженного силача, Рейш вывел девушку из сада. Кауш вежливо поклонился Отвилю и последовал за ними.

Оказавшись в своем номере, Зэп-210 села на кушетку, прижимая к телу обрывки платья, растерянная и жалкая. Адам присел рядом.

— Что случилось?

Слезы градом покатились по ее щекам; она закрыла лицо руками. Адам молча погладил рыдающую девушку по голове. Пусть выплачется. Наконец она вытерла глаза.

— Не знаю, что я сделала не так. Наверное, повязала кушак… Он заставил меня пить вино, пока все не поплыло перед глазами. Повел меня куда-то… Я чувствовала себя так странно! Идти было тяжело, ноги подкашивались. В доме я не захотела раздеваться, и он рассердился. Потом содрал платье, увидел кровь и разозлился еще больше. Закричал, что я нечистая… Не знаю, что делать. Я больна, я умираю…

— С тобой все в порядке. Просто твое тело начало функционировать нормально. Успокойся.

— Я не нечистая?

— Конечно нет. — Рейш поднялся на ноги. — Сейчас пришлю горничную, она о тебе позаботится. Потом просто ляг и поспи, пока я не вернусь… Надеюсь, с достаточной суммой, чтобы купить нам места на корабле.

Зэп-210 безразлично кивнула. Рейш вышел из комнаты.

В харчевне Рейш нашел Кауша с двумя молодыми зафатранцами, приехавшими в город на второй повозке.

— Вот Счазар, а это Видич, — представил их Кауш. — Оба сообразительны и проворны. Ребята исполнят любое разумное поручение.

— Тогда давайте займемся нашим делом. По моим расчетам времени у нас осталось мало.

Вчетвером они медленно пошли вдоль набережной. Адам объяснил свою теорию:

— И теперь мы должны проверить это на деле. Имейте в виду, я могу ошибаться, в этом случае проект провалится.

— Нет, — возразил Кауш. — Тебе пришлось изрядно поработать головой, чтобы доказать, как я теперь вижу, неоспоримую истину.

— Это называется логикой, — пояснил Рейш. — А на нее всегда можно положиться. Но поживем — увидим.

Они миновали стол для гонок угрей, возле которого уже расположились на скамейках несколько человек, готовые к дневной игре. Рейш ускорил шаг и прошел через ворота и унылые боковые улочки Старого города к сараю под деревом. Они остановились в пятидесяти ярдах от него и спрятались в развалинах лачуги на краю пустыря.

Шло время. Адам начал беспокойно ерзать.

— Не могу поверить, что мы опоздали.

Счазар указал на дальний конец стены за пустырем.

— Смотри — идут двое.

Незнакомцы приближались к ним. Один поражал развевающимися белыми одеждами и квадратной белой шляпой.

— Хозяин, — прошептал Кауш.

На втором юноше был легкий розовый плащ и облегающая голову розовая шапочка. Оба прошли уверенным шагом по дорожке и расстались у сарая. Владелец угрей направился к воротам.

Видич заметил:

— Насколько легче было бы просто подкараулить старого шарлатана и лишить его кошелька; в конце концов, мы добились бы того же.

— Увы, — сказал Кауш, — он не носит при себе цехинов и всем предусмотрительно сообщил об этом. Деньги ежедневно доставляют на гонки угрей четверо вооруженных рабов под надзором его старшей жены.

Юноша в розовом подошел к сараю, вставил ключ в замок, повернул его три раза, открыл тяжелую дверь и вошел. Обернувшись, он с удивлением обнаружил, что вслед за ним протиснулись Рейш и Счазар.

Он попытался было поднять шум:

— Что все это значит? Кто вы такие?

— Объясняю только один раз, — сказал Рейш. — Нам нужно, чтобы ты беспрекословно подчинился; иначе подвесим тебя за пальцы ног вон на том дереве. Понятно?

— Понятно, — с дрожью в голосе ответил юноша.

— Опиши, как вы это проделываете.

Тот замялся. Адам кивнул Счазару, который вытащил моток прочного шнура. Парень быстро сказал:

— Все просто. Я раздеваюсь и залезаю в бак. — Он указал на цилиндрический бассейн диаметром в четыре фута у дальней стены сарая. — Он трубой соединяется с резервуаром; уровень воды одинаковый. Я проплываю по трубе в резервуар и попадаю в закуток под ним. Как только крышка опускается, поднимаю перегородку и помещаю угря, который должен победить, впереди других, прямо у входа в желоб.

— А как ты узнаешь нужный цвет?

— Хозяин выстукивает мне пальцами по крышке.

Рейш повернулся к Каушу.

— Мы со Счазаром берем все на себя. А вы занимайте места за столом. — Он повернулся к парню в розовом. — Под резервуаром хватит места для двоих?

— Да, — неохотно ответил юноша. — Едва-едва. Но если я буду выполнять ваши приказы, хозяин меня убьет! Что я ему скажу?

— Скажи ему честно, что жизнь тебе дороже, чем его цехины, — посоветовал Рейш.

— Он ответит, что все должно быть наоборот.

— Тем хуже. Что ж, у тебя рискованная работа… Когда мы будем на месте?

— Через минуту-другую.

Адам разделся.

— Если нас почему-то обнаружат… Ты не хуже меня знаешь, что будет потом.

Парень просто хмыкнул и снял с себя розовый балахон.

— Иди за мной. — Он шагнул в бак. — Там темно, но плыви вперед, и все будет в порядке. — Юноша набрал побольше воздуха в легкие и скрылся под водой.

Адам последовал за ним. На дне, нащупав горизонтально идущую трубу футов трех в диаметре, он втиснулся в нее, держась за парнем.

Они вынырнули в тесном закутке. Свет проникал сквозь искусно проделанные щели, через которые можно было наблюдать за столами для ставок. Рейш убедился, что Кауш и Видич уже заняли свои места.

Совсем рядом раздался голос хозяина угрей:

— Добро пожаловать на очередные захватывающие дух гонки! Кто выиграет? Кто проиграет? Неизвестно! Может быть, я, а может — вы. Но удовольствие получат все! Для тех, кто впервые пришел поучаствовать в нашей маленькой игре, объясняю простые правила: посмотрите на стол перед вами, на нем размечены квадраты одиннадцати цветов. Вы можете поставить любую сумму на любой цвет. Если ваш выиграет, получите в десять раз больше. Обратите внимание на угрей и их окраску: белый, серый, оранжевый, голубой, коричневый, темно-красный, алый, синий, зеленый, фиолетовый, черный. Вопросы есть?

— Да, — отозвался Кауш. — Есть какие-нибудь ограничения на размер ставок?

— В кассу сейчас доставили десять тысяч цехинов. Больше выплатить не могу. Пожалуйста, делайте ставки.

Хозяин окинул стол опытным взглядом. Затем поднял крышку и поместил угрей в резервуар.

— Ставки больше не принимаются!

Он опустил крышку и постучал по ней: «Тук-тук, тук-тук».

— Два и два, — прошептал юноша. — Это зеленый.

Отодвинув панель, он схватил зеленого угря и просунул в желоб.

Затем отодвинулся и закрыл панель.

— Зеленый выиграл! — провозгласил хозяин угрей. — Итак, я плачу! Двадцать цехинов этому могучему мореплавателю… Делайте ваши ставки, пожалуйста!

И снова негромкий, но отчетливый стук.

— Оранжевый, — прошептал юноша. Он сделал все, как в первый раз.

— Оранжевый выиграл! — воскликнул хозяин угрей.

Рейш приник к щели. Кауш и Видич пока рисковали парой цехинов. На третий раз они поставили по тридцать цехинов каждый на белый цвет.

— Ставки сделаны, — донесся голос хозяина.

Крышка опустилась. Стук.

— Коричневый, — прошептал юноша.

— Белый, — приказал Рейш. — Выиграет белый угорь.

Юноша застонал от досады и сунул в желоб белого угря.

— Еще одна схватка между этими непредсказуемыми созданиями, — донесся самодовольный голос хозяина. — На сей раз выигравший цвет — коричневый… Коричневый? Нет, белый! Действительно, белый! Ха! На старости лет я перестал различать цвета. Старость — не радость… Вот два счастливчика! Три сотни цехинов тебе, три сотни тебе… Забирайте ваши выигрыши, господа. Что, ставите всю сумму?

— Да, похоже, нам сегодня везет.

— Оба на темно-красное?

— Да, мы заметили пролетающих вон там птиц кроваво-алого цвета! Это знамение.

Хозяин угрей улыбнулся, взглянув на небо.

— Кому ведомы пути провидения? Боюсь, вы ошиблись. Ну ладно, все ставки сделаны? Тогда внутрь, угри, под крышку, и пусть торжествует сильнейший! — Его рука задержалась на секунду на крышке, он стукнул по ней. — Создания извиваются, ищут выход! Свет манит их! Скоро мы узнаем победителя… Вот он плывет, синий… — Фраза оборвалась, послышался негромкий стон. — Нет, темно-красный. — Он уставился на зафатранцев. — Ваши предчувствия, как ни странно, оправдались.

— Верно, — кивнул Кауш. — Разве я тебе не говорил? Плати наш выигрыш.

Хозяин медленно отсчитал по три тысячи цехинов каждому.

— Удивительно. — Он задумчиво посмотрел в сторону резервуара. — А еще какого-нибудь предзнаменования вы не заметили?

— Ничего важного. Но я все равно поставлю сто цехинов на черное.

— И я тоже, — объявил Видич.

Хозяин угрей заколебался. Потер подбородок, осмотрел стол.

— Странное дело… — Он поместил угрей в резервуар. — Все ставки сделаны? — Его рука лежала на крышке. Словно нервничая, он дважды стукнул ногтями по поверхности. — Прекрасно; я открываю дверцу. — Он нажал на рычаг и прошел к дальнему концу желоба. — И вот он плывет… Какой цвет? Черный!

— Великолепно! — провозгласил Кауш. — Мы отыгрались за все годы, что выбрасывали деньги на твоих проклятых угрей. Давай-ка сюда наш выигрыш!

— Разумеется, — выдавил хозяин. — Но я больше не могу работать. У меня разболелись все суставы. Гонки закончены.

Рейш с юношей сразу вернулись в сарай. Парень надел свой розовый балахон и шапочку и поспешил исчезнуть.

Рейш и Счазар вернулись через Старый город к воротам, где мимо них прошагал хозяин угрей в развевающихся белых одеждах. Благообразное лицо покрывали красные пятна; он угрожающе размахивал крепкой палкой.

Кауш и Видич ждали их на набережной. Старик протянул Рейшу толстенький кошелек.

— Твоя доля — четыре тысячи цехинов. Удачный день!

— Мы хорошо поработали, — согласился Адам. — Наше сотрудничество принесло выгоду всем компаньонам. Редкий случай для Тчаи.

— Что касается нас, мы немедленно возвращаемся в Зафатран, — сказал Кауш. — А ты?

— Я направляюсь в глубь континента. Мы с моей спутницей, как и вы, уедем как можно скорее.

— В таком случае доброго пути.

Зафатранцы отправились своей дорогой. Рейш завернул на рынок, купил там всякую всячину. Вернувшись на постоялый двор, подошел к комнате девушки и постучал.

— Кто там? — спросил тихий голос.

— Адам.

— Минутку.

Дверь открылась. Зэп-210 стояла с раскрасневшимся сонным лицом. На ней было зашитое серое платье, которое она явно набросила на себя только что.

Рейш положил свертки на постель.

— Это тебе.

— Мне? Что это?

— Разверни и посмотри.

Робко поглядывая на своего спутника, она развернула свертки и застыла.

Рейш с тревогой спросил:

— Не нравится?

Девушка обиженно посмотрела на него.

— Значит, такой ты меня хочешь видеть? Чтобы я выглядела как все?

Рейш пришел в замешательство. Он ожидал другого…

— Мы отправляемся в путешествие, — осторожно произнес он. — Лучше, если мы будем как можно меньше выделяться. Помнишь гжиндр? Надо одеваться как все.

— Ты прав.

— Какой наряд тебе нравится больше?

Зэп-210 перебрала наряды: темно-зеленое платье, красно-оранжевый халат, белые штаны, довольно легкомысленное коричневое одеяние с черным жилетом и коротким черным плащом.

— Мне вообще ничего не нравится.

— Примерь.

— Сейчас?

— Конечно!

Зэп-210 подержала в руках первый наряд, потом второй. Взглянула на Рейша. Он ухмыльнулся:

— Хорошо, я выйду.

В своей комнате он переоделся в новый костюм, купленный для себя: серые штаны и темно-синюю куртку. Полотняную блузу решил выбросить. Откладывая ее в сторону, нащупал папку, которую, после секундного колебания, переложил за подкладку новой одежды. Такие документы, пусть бесполезные, немало стоили. Адам вышел в общую комнату. Скоро появилась и Зэп-210. На ней было темно-зеленое платье.

— Почему ты на меня так смотришь? — спросила девушка.

У Рейша не повернулся язык сказать, что в тот момент он вспомнил, какой увидел ее в первый раз: нервный, бледный и тощий подросток, закутанный в черный плащ. Она сохранила что-то от прежней Прислужницы: задумчивость, неизбывную тоску в глазах, но лицо покрывал загар; черные волосы завивались кокетливыми кудряшками.

— Мне кажется, — произнес Рейш, — это платье тебе к лицу.

Ее губы чуть дрогнули, затем растянулись в улыбке.

Они вышли на набережную, направились к кораблю. В салоне нашли молчаливого капитана, изучающего счета.

— Вы хотите заказать места до Казаина? Осталась только большая каюта за семьсот цехинов или две койки в общей каюте за две сотни.

Глава 9

На Втором море был мертвый штиль. «Нхиахар», приводимый в движение мотором, вышел из бухты; вскоре Урманк растаял вдали, словно мираж.

Корабль двигался бесшумно, если не считать бульканья воды под кормой. Кроме них, единственными пассажирами оказались две старухи с бледными, словно восковыми, лицами, закутанные в серые шали. Они ненадолго появлялись на палубе, затем снова скрывались в своей маленькой темной каюте.

Рейшу очень понравилась просторная каюта. Она занимала середину корабля; три больших окна выходили на море за кормой. В альковах по левому и правому борту стояли удобные кровати, такие же мягкие, как и прочие на Тчаи, разве что белье оказалось не слишком свежим. В центре располагался массивный стол из черного резного дерева, возле него пара таких же массивных стульев. Зэп-210 выказала мрачноватое одобрение. Сегодня она надела белые штаны с оранжевой блузкой. Девушка казалась взвинченной и напряженной. Движения ее были какими-то нервными и резкими — она то суетилась, то застывала на месте, сплетя пальцы.

Рейш тайком наблюдал за ней, пытаясь разобраться в настроении спутницы. Она избегала его взгляда.

— Тебе нравится этот корабль? — наконец не выдержал Адам.

Она угрюмо пожала плечами.

— Никогда раньше не видела ничего подобного.

Девушка подошла к двери, обернулась к нему с насмешливой полуулыбкой, полугримасой и вышла на палубу.

Рейш пожал плечами, окинул взглядом каюту и последовал за ней.

Зэп-210 стояла, облокотившись на перила и глядя назад. Рейш уселся неподалеку на скамейку и притворился, что греется в бледных янтарных лучах солнца, раздумывая тем временем о ее нынешнем состоянии. Она женщина, значит, по природе своей отвергает логику, но ее поведение нельзя объяснить даже так! Конечно, представления о жизни бывшей Прислужницы сформировались в Убежище, но, выйдя на поверхность, она отказалась от старых привычек и прежних взглядов, как змея сбрасывает кожу. «При этом, — подумал Рейш, — она отбросила и свое «я», а новая личность еще не раскрылась». Мысль обеспокоила Адама. Часть очарования девушки заключалась в ее невинности, бесхитростной прямоте, открытости… Открытости? Рейш скептически хмыкнул. Ну нет! Он подошел к Зэп-210 и встал рядом.

— О чем ты так глубоко задумалась?

Она бросила на него холодный взгляд.

— Я думала о себе и гхиане. Вспоминала время, проведенное в туннелях. Теперь я знаю, что в Убежище была еще незрелой. Все эти годы, что я ползала по проходам, словно червь, люди на поверхности наслаждались многообразием красок этого мира, свежим воздухом, солнцем, жили полнокровной жизнью!

— Так вот почему ты так странно себя ведешь!

— Нет! — воскликнула она с неожиданной горячностью. — Вовсе нет! Причина — твоя скрытность! Ты мне ничего не рассказал. Я понятия не имею, куда мы едем, что ты собираешься сделать со мной.

Рейш хмуро уставился на черную бурлящую воду.

— Мне это и самому до конца не ясно.

— Но хоть что-то ты должен знать!

— Да… После того, как мы доберемся до Сивиша, я хочу вернуться к себе домой, в далекие края.

— А что будет со мной?

Как раз этого вопроса он боялся.

— Я сомневаюсь, что ты захочешь поехать со мной, — как-то неуверенно сказал он.

В ее глазах блеснули слезы.

— А куда мне еще идти? Стать посудомойкой? Или гжиндрой? А может, надеть оранжевый кушак, как в Урманке? Или просто умереть?

Она резко повернулась и зашагала к носу корабля мимо группы широколицых матросов, исподтишка наблюдавших за сценой.

Рейш вернулся на скамейку. День клонился к вечеру. Черные тучи на севере принесли холодный ветер. Поставили паруса, корабль устремился вперед. Зэп-210 со странным выражением лица прошла на корму, с немым упреком посмотрела на Рейша и спустилась в каюту.

Рейш пошел за ней. Девушка лежала на постели.

— Что, нехорошо?

— Нет.

— Выйди на воздух. Здесь тебе будет хуже.

Она выбралась на палубу.

— Смотри на горизонт, — посоветовал Рейш. — Когда корабль качается, держи голову ровно. Если сможешь, сразу почувствуешь себя лучше.

Тучи висели прямо над головой, ветер стих. «Нхиахар» покачивался на волнах. Паруса его повисли. Ослепительная пурпурная вспышка озарила небо, косо рубанула по морю раз, другой, третий… Зэп-210 сдавленно вскрикнула и отпрянула в ужасе. Прогремел гром. Рейш поймал ее и прижал к груди. Девушка попыталась высвободиться. Адам целовал ее лоб, лицо, губы.

Солнце село, словно павший рыцарь, рассыпав по морю обломки разбитых доспехов, — золотых, янтарно-коричневых бликов. С сумерками пришел дождь. Рейш и Зэп-210 ушли в свою каюту, куда стюард подал ужин: паштет, морские фрукты, бисквиты. Они ели, глядя сквозь широкие окна на море, дождь, молнии, а потом в темноте, озаряемой слепящими вспышками, любили друг друга…

В полночь тучи разошлись; засияли звезды.

— Посмотри на небо, — сказал Адам. — Там есть другие миры. Один из них называется «Земля»…

Он оборвал фразу. Зэп-210 тихо ждала, когда он заговорит, но что-то не давало Адаму закончить рассказ. Наконец она уснула.

«Нхиахар», подгоняемый попутным ветром, плыл по морю, рассекая белогривые волны. Впереди вырос мыс Браиз; корабль бросил якорь у древнего каменного города Сфейн, чтобы набрать воды, затем поплыл дальше к Счанизаду.

Еще через двадцать миль показалась полоска земли. Поднимающийся от берега лес темно-синих деревьев окружал город. Плоские крыши, изогнутые строения, круговые колоннады… Рейшу показалось, что он узнал архитектуру.

— Это город Часчей? — спросил он капитана.

— Да, Сонг — самое южное из мест обитания Синих Часчей. Мне приходилось возить сюда грузы, но это рискованное занятие. Ты, верно, знаешь их игры. Меркзое шутовство, извращения вымирающей расы! Я видел руины в степях Котана: сотни развалин, где некогда жили Старые или Синие Часчи. Кто обитает там сейчас? Только фунги!

Город остался позади и исчез, когда корабль обогнул полуостров с юга. Вскоре после этого крик одного из матросов заставил всех выскочить на палубу. Шел бой двух воздушных кораблей. Один представлял собой светящийся аппарат из синего и белого металла с изящными изогнутыми поверхностями. За балюстрадой находилась палуба, на которой лежала дюжина существ в блестящих касках. Другой выглядел просто и мрачно: зловещий, уродливый и серый корабль, немного меньше, чем аппарат Синих Часчей, но маневреннее; на палубной надстройке засела команда Дирдиров. Противники то взлетали, то опускались, кружа, как ядовитые насекомые, готовые ужалить врага в любой момент. Время от времени они обменивались выстрелами из песочных пушек, но без видимого результата. Сверкающие аппараты взмывали высоко в серо-коричневое небо, потом падали по спирали вниз, меняя направление лишь в нескольких метрах от поверхности.

Все на «Нхиахаре» высыпали на палубу понаблюдать за боем, даже две старухи, которые раньше не показывались. Пока они изучали небо, с головы одной из них свалился капюшон, обнажив узкое бледное лицо. Зэп-210, стоявшая возле Рейша, тихо ахнула и быстро отвела взгляд.

Корабль Синих Часчей неожиданно скользнул вниз, носовые орудия ударили в металлическое брюхо аппарата Дирдиров; его подбросило и перевернуло, потом он врезался с беззвучным всплеском в воду. Описав огромный круг, торжествующие победители возвратились в Сонг.

Старухи исчезли. Зэп-210 спросила дрожащим шепотом:

— Ты заметил?

— Да.

— Они гжиндры!

— Ты уверена?

— Да.

— Думаю, гжиндры путешествуют так же, как другие люди, — не совсем искренне заметил Рейш. — По крайней мере, они нас не беспокоят.

— Но твари уже здесь, на корабле! Они ничего не делают просто так!

Рейш скептически хмыкнул:

— Пусть так… Но что мы-то можем сделать?

— Убить их!

Старания Пнумов превратить Зэп-210 в свое подобие не увенчались успехом — она мыслит как типичный обитатель гхиана!

— Будем внимательно следить за ними. Теперь, когда мы знаем, кто они, а гжиндры не сознают, что раскрыты, мы получили преимущество.

Теперь скептически хмыкнула Зэп-210. Адам тем не менее отказался от предложения подстеречь старух в темном углу и придушить их.

Путешествие продолжалось. Они шли на юго-запад к островам Сасчан. Монотонно текли дни. Разве что небосвод поворачивался. Каждое утро солнце появлялось на горизонте, окрашивая небо в тускло-бронзовый цвет. К полудню дымка, будто процеживающая янтарные лучи, как шелк покрывала воду. Казалось, путешествие длится целую вечность: лишь нежные, робкие рассветы сменялись печально-величественными закатами, словно войны между демонами тьмы и рыцарями света. С приходом ночи появлялись луны: розовая Аз или голубая Браз, а временами «Нхиахар» плыл, освещенный лишь звездами.

Для Рейша это время оказалось бы самым счастливым из долгих лет жизни на Тчаи, если бы не постоянная тревога, давившая на сердце. Что случилось в Сивише? Найдет он космический корабль невредимым? Или он уничтожен? Что поделывает коварный Айла Вудивер? А Дирдиры в их страшном городе по ту сторону пролива? Две старухи, которые могут оказаться гжиндрами? Они никогда не показывались, только глубокой ночью выходили пройтись по палубе. Однажды темным вечером Рейш наблюдал за ними, и страх его усилился еще больше. Может, они гжиндры, а может, и нет; следует предположить худшее.

В одно прекрасное светло-янтарное утро из моря словно выросли острова Сасчан: три древних вулканических конуса, окруженные уступами, возникшими в результате выветривания, на которых росли рощи странных деревьев. На каждом острове на склонах самого высокого утеса рассыпался город — скопище домишек, лепившихся друг к другу, как ячейки в осином гнезде. Черные узкие окна глядели на море, словно пустые глазницы, к небу поднимались струйки дыма.

«Нхиахар» вошел в бухту и, пройдя мимо парома, приблизился к южному острову. На причале их ждали кривоногие грузчики в черных штанах-юбках и сапогах до колен, с лихо задранными носами. Они поймали тросы с корабля, закрепили на причале. Как только установили сходни, рабочие ринулись на борт. На причал начали выгружать тюки кож, мешки еды и стручков травы паломников, ящики инструментов.

Странники сошли на берег. Капитан сурово крикнул вслед:

— Я отбываю в полдень и ждать никого не буду!

Они зашагали по эспланаде; над головой нависала скала с рассыпанными на вершине хижинами. Зэп-210 оглянулась:

— Они следуют за нами.

— Гжиндры?

— Да.

Рейш, скривившись, пробормотал:

— Ясно. Они получили приказ не терять нас из виду.

— Считай, что мы уже мертвецы, — произнесла Зэп-210 бесцветным голосом. — В Казаине они доложат Пнумам, и тогда уже ничего не поможет; нас заберут вниз, во тьму.

Рейш не нашел слов для утешительного ответа. Они подошли к маленькой гавани, защищенной со стороны моря парой молов, которые, сужаясь, становились причалом. Как раз прибыл паром с внешних островов: широкая баржа с рубкой управления на каждом конце, несущая сотни две сасчанцев самых разных возрастов. Судно нырнуло в проход между молами; все высадились на берег. Столько же людей торопливо заплатили за проезд толстяку, важно сидящему перед будкой; приняв на борт новых пассажиров, паром сразу же отплыл. Рейш посмотрел, как он пересек гавань, и повел Зэп-210 к площадке возле причала, уставленной столами и лавками. Он заказал сладкое вино и бисквиты, потом отправился на переговоры с кассиром. Девушка нервно поглядывала по сторонам. Ей показалось, что в темноте под лестницей зашевелились две закутанные в плащи фигуры. «Гадают, что мы собираемся делать», — сказала себе Зэп-210.

Рейш вернулся.

— Следующий паром отходит примерно через час, за несколько минут до полудня. Я уже оплатил проезд.

Зэп-210 удивленно взглянула на него.

— Но нам надо быть в полдень на борту «Нхиахара»!

— Верно. Гжиндры поблизости?

— Только что сели за самый дальний столик.

Рейш невесело рассмеялся.

— Мы заставим их поломать голову!

— Что они подумают? Что мы уедем на пароме?

— Что-нибудь в этом роде.

— Но как они поверят? Ведь это такой странный поступок!

— Почему? Где-нибудь у другого острова может поджидать корабль, который бы увез нас туда, где они не в силах нас достать.

— А такой корабль действительно существует?

— Насколько я знаю, нет.

— Но если мы сядем на паром, гжиндры последуют за нами, и мы не сможем сесть на корабль!

— Именно. Вряд ли капитана из-за этого будут мучить угрызения совести.

Шли минуты, часы… Зэп-210 стала нервничать.

— Уже почти полдень!

Время от времени она внимательно смотрела на Рейша, размышляя, очевидно, о чем думает ее странный спутник. Она не встречала никого, подобного ему!

— А вот и паром, — сказал Адам. — Давай спустимся к причалу. Надо первыми занять очередь.

Зэп-210 поднялась, недоуменно пожав плечами. Непостижимый человек! Она последовала за ним на площадку для ожидающих. К ним, суетясь, бормоча, толкаясь, присоединились другие люди.

— Что делают гжиндры?

Зэп-210 оглянулась.

— Они стоят за толпой.

Паром причалил; пассажиры высыпали на берег.

Рейш сказал Зэп-210 на ухо:

— Стань рядом с будкой кассира. Когда мы будем проходить мимо, ныряй в нее.

Распахнулись ворота, и они поспешили к будке. Рейш пригнул голову и первым скользнул внутрь; Зэп-210 последовала за ним. Пассажиры, толкаясь и галдя, совали кассиру деньги и садились на паром. Одними из последних прошли гжиндры, стараясь разглядеть в толпе беглецов. Вместе со всеми они спустились по трапу и взошли на борт.

Паром отошел от берега. Рейш и Зэп-210 вышли из будки.

— Уже почти полдень, — сказал Рейш. — Самое время вернуться на «Нхиахар».

Глава 10

Буйные ветры несли «Нхиахар» на юго-восток к Кисловану. Море казалось черным. Волны качали корабль, перехлестывали через борт; они гнали перед собой, словно овец, скопления белой кудрявой пены.

Однажды утром Зэп-210 присоединилась к Рейшу, стоявшему на корме. Какое-то время они молчали, глядя на бесконечное небо. Солнце заставляло сверкать беспокойное море, словно рассыпая по волнам крупинки золота.

— Что ждет нас? — спросила вдруг девушка.

Рейш покачал головой.

— Хотел бы я знать…

— Но ты беспокоишься. Чего-то боишься?

— Я опасаюсь человека по имени Айла Вудивер. Не знаю, жив он или умер…

— Кто такой этот Вудивер и почему ты его так боишься?

— Дирдирмен из Сивиша, самый коварный негодяй из всех, с кем мне доводилось здесь сталкиваться. Гжиндры схватили меня, одурманив чем-то. В полубреду мне привиделось, что голова Айлы раскололась. Надеюсь, он мертв.

— Тогда почему ты тревожишься?

«Рано или поздно, — подумал Рейш, — мне придется все рассказать. Кажется, сейчас самое время».

— Помнишь ту ночь, когда я говорил о других мирах, затерянных в космосе?

— Да.

— Один из них зовется «Земля». В Сивише я построил с помощью Айлы Вудивера космический корабль, чтобы отправиться на эту планету.

Зэп-210 уставилась на море.

— Почему ты хочешь улететь на Землю?

— Там моя родина.

— Понятно, — произнесла она бесцветным тоном, не поворачивая головы, и погрузилась в раздумья. Наконец кинула на Адама осторожный взгляд.

— Ты думаешь, что я сошел с ума, — сказал он грустно.

— Мне это часто приходило в голову. Много, много раз.

Несмотря на то что он сам заговорил на такую тему, ее слова болью отозвались в сердце.

— Почему?

Она печально улыбнулась.

— Подумай о своем поведении в Убежище, в священной роще кхоров. В Урманке, когда ты подменил угрей.

— Поступки отчаявшегося землянина, заброшенного на чужую планету.

Зэп-210 задумчиво смотрела на волнующийся океан.

— Если ты землянин, что делаешь здесь, на Тчаи?

— Мой корабль потерпел аварию в степях Котана. В Сивише я построил новый.

— Да… А на твоей планете, наверное, все живут богато и счастливо, раз ты так хочешь вернуться?

— Люди Земли ничего не знают о Тчаи. Необходимо им сообщить о вас.

— Почему?

— Причин тысяча! Самая важная: Дирдиры уже побывали на Земле; они могут вернуться. Мы должны подготовиться.

Она быстро взглянула на него.

— У тебя есть друзья на Земле?

— Конечно.

— Ты живешь там в отдельном доме?

— Да.

— С женщиной? А дети у тебя есть?

— Нет никого. Всю жизнь я провел в космосе.

— А когда ты вернешься, что будет?

— Я не думал об этом. Главное — добраться до Сивиша, а там будет видно.

— Ты возьмешь меня с собой?

Рейш обнял ее.

— Да. Возьму.

Она облегченно вздохнула. Потом вдруг прищурилась и воскликнула:

— Смотри: вон там, где отражается солнце, остров!

Огромный голый утес из черного базальта был первым из целой россыпи островов, усеявших поверхность моря. Здесь водились целые стаи ужасных хищных созданий, с которыми Рейшу раньше встречаться не приходилось: четыре вибрирующих крыла, под ними — гроздь розовых щупалец и длинная трубка, заканчивающаяся выпуклым глазом. Твари парили в вышине, опускались совсем низко, внезапно выхватывая из воды мелких рыбешек и другую живность. Несколько хищников подлетели к «Нхиахару»; команда в ужасе спряталась в носовом кубрике.

На палубу вышел капитан и презрительно фыркнул:

— Они считают эти существа внутренностями и глазами утонувших моряков. Мы сейчас находимся в проливе Смерти. Вон те скалы называются Зубами Мертвеца.

— Как здесь проводят суда ночью?

— Не знаю, — сказал капитан, — сам я никогда не пытался. Это и днем опасно. Вокруг каждой из этих скал покоятся останки сотен кораблей и кучи белых костей. Видите полоску впереди? Это Кислован! Завтра бросим якорь в Казаине.

С приближением вечера по небу поползли длинные вереницы туч и стал завывать ветер. «Нхиахар» приблизился к черным скалам, подплывая к ним все ближе, пока борт едва не коснулся скользкого камня. Здесь бросили якорь, и корабль оказался в относительной безопасности. Тем временем ветер усилился, началась буря. Огромные волны разбивались о черные утесы; тучи пены закрывали небо. Море вздымалось и опадало, как грудь бурно дышащего великана; «Нхиахар» бросало из стороны в сторону.

С наступлением темноты ветер стих. Море долго еще волновалось, словно вспоминая всколыхнувший ее ураган. Все же на рассвете Зубы Мертвеца возвышались над гладкой, как мрамор, поверхностью воды. За скалами простирался гигантский континент.

Включив двигатели, «Нхиахар» двинулся вперед. Проплыв между Зубами Мертвеца, в полдень корабль вошел в узкий длинный залив, а ближе к вечеру причалил в Казаине.

На причале два дирдирмена остановились посмотреть на «Нхиахар». Молодые и тщеславные, оба принадлежали к высокой касте, возможно, были Безупречными. У Рейша сжалось сердце. А вдруг их послали схватить его? Такого Адам не предусмотрел. Он изнывал от страха, пока щеголи не направились к поселению Дирдиров на краю залива. Они просто прогуливались.

В порту обошлось без формальностей. Рейш и Зэп-210 вынесли свои пожитки на берег и без всяких приключений добрались до станции моторных повозок. Восьмиколесная машина должна была вот-вот отправиться через перешеек Кислована. Рейш купил два самых роскошных места из имеющихся: с двумя гамаками и выходом на заднюю площадку.

Часом позже они двинулись из Казаина. Какое-то время дорога шла вверх по прибрежным холмам, откуда открывался вид на пролив Смерти и Зубы Мертвеца. Через пять миль свернула в глубь континента. Остаток дня повозка громыхала мимо бобовых полей, лесов и редких поселений.

Ранним вечером они остановились возле уединенной гостиницы, где сорок три пассажира поужинали. Почти половина из них, похоже, были серыми; Рейш не знал, к каким народам относятся остальные. Двое, возможно, кочевники из степей Котана, желтокожие женщины в платьях из черной чешуи почти наверняка принадлежали к болотным людям с северного побережья. Представители разных племен старались держаться со своими родичами и как можно меньше общаться с другими. Поев, все сразу вернулись в вагон. Но несмотря на показное безразличие, каждый сразу сумел определить, кто откуда приехал.

Рано утром повозка снова двинулась в путь. На рассвете солнце осветило бескрайнюю саванну с группами деревьев, диковинных грибов, с островками колючей травы.

Так прошел день, а за ним еще четверо суток. Адам ничего не замечал вокруг, испытывая нарастающее волнение. В Убежище, во время скитаний по побережью Второго моря, в Урманке, даже на борту «Нхиахара» он хранил спокойствие, потому что ни на что не надеялся. Теперь ситуация изменилась и душу его терзали страх и нетерпение. Что найдет он, вновь увидев склад на краю равнин Сивиша? Зэп-210, уловив его настроение или предчувствуя беду, погрузилась в раздумья и почти не обращала внимания на проносящиеся мимо живописные пейзажи.

Повозка двигалась по центральному плато, по бесплодным каменистым землям, где на фермах жили угрюмые серые. Появились признаки присутствия Дирдиров: свинцово-пенельный холм, ощетинившийся темно-пурпурными и алыми башнями, нависшими над долиной, окруженной отвесными скалами, которая служила созданиям охотничьим угодьем. На шестой день впереди выросла гряда гор. Другой стороной они были обращены к Хеи и Сивишу. Путешествие почти завершилось. Всю ночь вагон катился по пыльной дороге, освещенной сиянием розовой и голубой лун.

Потом Аз и Браз исчезли; на горизонте показалась буро-красная полоска, и вскоре рассвет окрасил небо в темно-алые, оранжево-коричневые и янтарные тона. Впереди показался пролив и беспорядочно рассыпанные здания Сивиша. Через два часа они остановились на станции возле моста.

Глава 11

Рейш и Зэп-210 пересекли мост, смешавшись с толпой серых, работавших в многочисленных мастерских Хеи.

Здесь все было до боли знакомо. Вспомнив о пережитых волнениях и бедах, Адам судорожно вздохнул. Если благодаря фантастическому везению ему удастся вернуться на Землю, сможет ли он когда-нибудь забыть приключения, выпавшие на его долю в Сивише?

— Пойдем, — пробормотал он, — сядем на эту повозку.

Повозка скрипела и стонала; грязные кварталы Сивиша остались позади; они доехали до самой южной остановки. Здесь транспорт поворачивал на восток, к побережью. Впереди лежали солончаковые равнины и дорога, ведущая к складам Айлы Вудивера.

Все осталось по-прежнему. Или нет? Кучи гравия, песка, шлака, кирпичей и щебенки; за складом — маленькое здание конторы. Никаких признаков жизни. Большие двери закрыты, стены покосились еще больше. Рейш ускорил шаг; Зэп-210 едва поспевала за ним.

Рейш дошел до двора. Полное запустение. Здание, казалось, вот-вот рухнет, будто его повредило взрывом. Адам подошел к боковой двери и заглянул внутрь. Космический корабль исчез. Крыша сорвана, монтажная платформа и полки для инструментов и деталей разнесены в щепки.

Рейш отвернулся. Что теперь делать? Он медленно отошел от сарая. Над главным входом кто-то нацарапал «Онмале». Так называлась эмблема вождя, которую носил Траз, когда Рейш впервые встретился с ним в степях Котана. Воспоминания словно разбудили Адама. Где его друзья? Что с ними случилось?

Он подошел к конторе, заглянул внутрь. Здесь его отравили газом во сне, потом засунули в мешок и унесли в подземелье. Сейчас на той же кушетке дремал какой-то старик. Рейш постучал по стене. Тот медленно приоткрыл один глаз, потом другой. Наконец вскочил, торопливо натянул на плечи серый плащ.

— Кто здесь? — крикнул он испуганно.

Рейш отбросил обычную осторожность.

— Куда делись люди, которые тут раньше работали?

Дверь распахнулась; сторож оглядел Рейша с ног до головы.

— Разбрелись кто куда… А один отправился… вот в это заведение. — Он указал кривым пальцем на Стеклянный Короб.

— Кто?

Старик снова недоверчиво уставился на незнакомца.

— Откуда ты взялся? Не знаешь ничего, что происходит в Сивише…

— Я путешествую, — ответил Рейш, пытаясь говорить спокойно. — Что здесь случилось?

— Ты похож на человека по имени Рейш, — сказал сторож. — По крайней мере, так мне его описывали. Но Адам Рейш смог бы назвать мне имена одного локхара и танга, которые знает только он.

— Локхар — Зарфо Детвилер. Когда-то я знал танга Иссама.

Сторож быстро огляделся по сторонам, потом подозрительно уставился на Зэп-210.

— А это кто?

— Друг. Она знает меня как Адама Рейша; ей можно доверять.

— Мне велели не доверять никому, кроме самого Рейша.

— Это я. Теперь скажи, что тебе приказано передать.

— Идем. Я задам последний вопрос. — Он отвел Рейша в сторону и просопел в ухо: — В Коаде Адам Рейш встретил рыцаря яо…

— Его звали Дордолио. Ну, теперь говори!

— Мне нечего сказать.

Терпение Рейша лопнуло.

— Тогда зачем ты задавал столько вопросов?

— Потому что у Адама Рейша есть друг. Я должен сам решить, можно отвести к нему того, кто назовется этим именем, или нет.

— Какой друг?

Старик лукаво погрозил пальцем.

— Нет уж! Я не отвечаю на вопросы. Мне платят, чтобы я делал то, что сказано.

— Хорошо. Что ты должен сделать?

— Доставить Адама Рейша в одно место. Потом я могу уйти.

— Прекрасно. Тогда вперед!

— Как только ты будешь готов.

— Я уже готов.

— Что ж, в путь! — Старик двинулся вперед.

Рейш и Зэп-210 последовали за ним, но тут он остановился.

— Нет. Только ты и я.

— Ей можно доверять.

— Тогда мы никуда не пойдем! Слышать ничего не хочу!

Уговоры, угрозы — все оказалось бесполезным.

— Далеко это место? — спросил наконец Адам.

— Не очень.

— Миля? Две?

— Ближе, ближе. Мы быстро вернемся. Зачем спорить? Женщина никуда не убежит. А если уйдет, невелика потеря! Найдешь другую. Так я поступал в молодости… Эй, годы, годы…

Рейш осмотрелся: солончаковая равнина, разбросанные на краю ее хижины, дорога. Вокруг ни одной живой души. Кажется, девушке ничто не угрожает. Адам взглянул на Зэп-210. Бывшая Прислужница посмотрела на него, неуверенно растянув подрагивающие губы. Она улыбалась!

— Зайди в комнату, запри дверь. Никому не открывай. Я вернусь, как только смогу.

Зэп-210 послушно зашла в хижину; звякнул засов. Рейш обратился к старику:

— Пошли к моему другу. Поторопись!

— Сюда.

Старик молча заковылял по дороге и вскоре свернул на тропинку, ведущую к беспорядочно разбросанным хижинам на краю Сивиша. Рейш забеспокоился:

— Куда мы идем?

Старик неопределенно махнул рукой.

— К другу Адама Рейша.

— Это… Айла Вудивер?

— Мне не разрешили называть никаких имен. Я ничего тебе не скажу.

— Тогда идем скорее!

Старик направился к хижине из потрескавшихся серых кирпичей, подошел к двери, постучал и отступил назад.

Послышался шорох. В единственном окошке кто-то промелькнул. Дверь распахнулась. Выглянула знакомая длинная физиономия. Анахо! Рейш перевел дыхание. Старик нетерпеливо выдохнул:

— Ну что, тот самый?

Анахо подтвердил:

— Да, это Адам Рейш.

— Тогда давай мои деньги; жду не дождусь, когда можно будет покончить с постылой работой.

Анахо ушел внутрь и вернулся с кошельком, в котором звенели цехины.

— Вот плата за работу. Через месяц возвращайся. Если удержишь язык за зубами, тебя будет ждать еще один кошелек.

Старик взял деньги и испарился.

— Где Траз? Что с кораблем?

Анахо покачал головой.

— Я не знаю.

— Что?!

— Вот что случилось тогда. Тебя похитили гжиндры. Айла Вудивер был ранен, но остался жив. Три дня спустя за ним пришли дирдирмены и уволокли в Стеклянный Короб. Он плакал, умолял, визжал, но они не обращали внимания. Я слышал позже, что охота вышла весьма захватывающей — он долго носился по арене как бешеный бык, ревя во все горло… Дирдирмены увидели звездолет; мы боялись, что они могут вернуться. Корабль был готов к полету, поэтому мы решили убрать его из Сивиша. Я сказал, что останусь ждать тебя. Ночью Траз и техники перелетели на нем в место, по словам Траза, известное тебе.

— Куда? — спросил Рейш.

— Не знаю. Я не хотел, чтобы мне сообщали это; ведь если меня схватили бы, они могли вырвать правду пытками. Траз написал на сарае «Онмале». Сказал, что ты все поймешь.

— Давай вернемся к складу. Я оставил там друга.

— Ты понимаешь, что означает это странное слово?

— Да, хотя и не уверен…

Они торопливо шагали по тропинке.

— Мы можем использовать воздушный плот? — спросил Адам.

— Да, конечно.

— Что ж, дела не так уж плохи. Кстати, за это время со мной произошло много интересного. — Он коротко рассказал Анахо о своих приключениях. — Я бежал из подземелий. Но на побережье меня стали преследовать гжиндры, то ли нанятые кхорами, то ли по указке Пнумов. Мы видели этих тварей в Урманке; возможно, тех же, что сели с нами на «Нхиахар». Они явно потеряли нас, так что я хотел бы покинуть Сивиш прежде, чем они снова нападут на след.

— Я готов уехать хоть сейчас, — сказал Анахо. — В любой момент удача может от нас отвернуться.

Они заспешили по дороге, ведущей к складу Вудивера. Рейш замер. Случилось то, чего он в глубине души опасался: дверь конторы распахнута настежь. Рейш вышел из ступора и ворвался внутрь; Анахо последовал за ним.

Зэп-210 как сквозь землю провалилась. Сквозь землю? Перед конторой на влажной почве четко отпечатались следы узких босых ног.

— Гжиндры, — уверенно сказал Анахо. — Или Прислужники Пнумов. Больше некому.

Рейш в отчаянии оглядел равнину, омытую янтарными лучами заходящего солнца. Поиски ничего не дадут. Что делать?

Немыслимо сидеть сложа руки. Но как быть с космическим кораблем, Тразом, перспективой вернуться на Землю? Цель почти достигнута! Рейш опустился на ветхий ящик. У него зародилась идея… Анахо, сморщив бледное, потешно-длинное, как у клоуна, лицо, молча наблюдал за другом. Наконец глухо произнес:

— Нам лучше отправиться в путь.

Рейш потер лоб.

— Попозже. Мне надо придумать…

— Что придумать? Если гжиндры схватили девушку, с ней все кончено!

— Да, знаю.

— В таком случае ты бессилен.

Рейш бросил взгляд на базальтовые столбы.

— Ее отведут в подземелье. Там подвесят над темной ямой, а потом сбросят вниз.

Анахо пожал плечами.

— Ты не в силах ничего изменить, поэтому забудь об этом печальном происшествии. Нас ждет Траз, космический корабль, полет на твою мифическую Землю.

— Но я могу отправиться за ней!

— В подземные лабиринты Пнумов? Безумие! Ты не выйдешь оттуда!

— Сейчас ведь вышел.

— Каприз фортуны, чистое везение, случайность.

Рейш поднялся на ноги. Анахо торопливо продолжил:

— Ты не вырвешься наружу! Подумай, что будет с Тразом? Ему придется ждать тебя вечно. А я даже не смогу рассказать нашему другу, что ты напрасно пожертвовал всем, потому что никогда не найду его.

— Я не собираюсь ничем жертвовать. Я вернусь.

— Какая самоуверенность! — воскликнул дирдирмен насмешливо. — На этот раз Пнумы уж точно тебя поймают. Ты будешь висеть над пропастью рядом с девушкой.

— Нет. Я им нужен для Вечности.

Анахо развел руками.

— Мне тебя никогда не понять; упрямее я никого не встречал! Что ж, отправляйся под землю! Наплюй на верных друзей! Убей себя! Когда собираешься идти? Прямо сейчас?

— Завтра, — ответил Рейш.

— Почему не сегодня? Зачем откладывать? Жестоко заставлять Пнумов ждать целые сутки!

— Потому что мне надо хорошенько подготовиться. Пошли! Нам надо в город.

Глава 12

На рассвете Адам отправился на край солончаковых равнин. Именно здесь несколько месяцев назад он вместе с друзьями засек сигналы, которые коварный Вудивер посылал гжиндрам. Рейш сейчас тоже держал в руках зеркало. Как только солнце засияло на небе, он начал пускать зайчики, как когда-то делал толстяк.

Прошел час. Рейш уже отчаялся, но терпеливо продолжал свое занятие. Неожиданно, словно из-под земли, возникли две темные фигуры и замерли, глядя на Адама. Он направил зеркала на них. Как зачарованные гжиндры стали шаг за шагом приближаться; Рейш направился навстречу. Они остановились в пятидесяти футах друг от друга.

Прошла минута. Двое молча наблюдали за Адамом. Бледные лица с лисьими блестящими черными глазами-бусинками и длинными носами затеняли плоские черные шляпы. Наконец они подошли поближе. Один тихо произнес:

— Ты Адам Рейш.

— Да.

— Зачем ты сигналил нам?

— Вчера вы забрали мою спутницу.

Гжиндры промолчали.

— Да или нет?

— Да.

— Почему?

— Нам приказали.

— Что вы с ней сделали?

— Доставили туда, куда нам велели.

— Где это место?

— Вон там.

— У вас есть приказ забрать и меня?

— Да.

— Прекрасно, — объявил Рейш. — Идите первыми. Я последую за вами.

Гжиндры шепотом посовещались. Один сказал:

— Невозможно! Мы не терпим, когда кто-то идет позади.

— На этот раз придется смириться, — заметил Рейш. — В конце концов, вы ведь исполните приказ.

— Верно, если ничего не случится. А вдруг ты решишь испепелить нас своим оружием?

— Я бы уже сделал это, если бы захотел. Но мне нужно лишь найти свою спутницу и вернуть ее на поверхность.

Гжиндры изучающе посмотрели на него.

— Почему ты не хочешь идти первым?

— Я не знаю дороги.

— Мы укажем тебе.

— Идите впереди. Это легче, чем тащить меня в мешке.

Гжиндры пошептались, почти не шевеля губами, сверля глазами Рейша. Потом одновременно повернулись и медленно пошли вперед.

Рейш двинулся следом, соблюдая дистанцию.

Они петляли по едва заметным тропинкам, а иногда путь никак не был отмечен. Склад и контора стали серыми квадратиками далеко позади, Сивиш превратился в размытое серое пятно на горизонте.

Гжиндры замерли и повернулись к Рейшу. В их глазах мелькнули насмешливые искорки — или Адаму просто показалось?

— Подойди ближе, — сказал один из посланцев. — Ты должен стать рядом с нами.

Рейш сделал осторожный шаг. Он вытащил купленный вчера лучемет и продемонстрировал его.

— Это на всякий случай. Не желаю, чтобы меня убили. Хочу достичь Убежища живым.

— Не бойся, не бойся! Мы доставим тебя невредимым, — заговорили гжиндры одновременно. — Убери оружие, оно тебе не понадобится!

Рейш подошел, сжимая лучемет.

— Ближе, ближе! Стань на этот круг.

Рейш ступил на обведенный черным клочок земли. Они сразу стали опускаться, причем находились так близко друг от друга, что Адам впервые смог разглядеть их, вплоть до мельчайших морщинок. Лица его спутников были абсолютно невозмутимыми, словно их ничто не беспокоило.

Замаскированный лифт опустился на пятнадцать футов; гжиндры сошли в туннель с бетонными стенами. Оглянулись, поманили своего добровольного пленника и, покачиваясь, устремились вперед. Рейш последовал за ними. Туннель шел под уклон, бежать было легко.

Проход петлял, потом выровнялся и неожиданно оборвался: дальше простиралась подземная река. Гжиндры жестом предложили Адаму спуститься в некое подобие катера и сами разместились в нем. Они быстро заскользили по гладкой поверхности, держась середины канала.

Плавание продолжалось не больше получаса; Рейш смотрел вперед, его спутники сидели молча и неподвижно, словно черные статуи.

Канал перешел в более широкий путь; катер достиг дока. Адам сошел на берег и зашагал вперед, стараясь не обращать внимания на насмешливое перешептывание за спиной. Повинуясь знаку своих спутников, он остановился. Появился Прислужник. Гжиндры пробормотали что-то, потом сели в катер и уплыли. Прислужник, игнорировавший изгоев, произнес:

— Пойдем, Адам Рейш. Мы давно ждем тебя.

— Где молодая женщина, которую доставили вчера?

— Пойдем.

— Куда?

— Тебя ожидают зужма кастчаи.

По спине пробежал холодок. Адам попытался отбросить закравшиеся подозрения. Сейчас он проверит надежность принятых мер предосторожности.

— Пойдем, — поманил его Прислужник.

Рейш молча последовал за ним. Они спустились по петляющему коридору с блестящими зеркальными стенами из черного кремния. У Адама закружилась голова. Коридор превратился в зал черных зеркал; возле центральной колонны открылся узкий проход.

— Дальше ты один продолжишь путь в Вечность.

Рейш заглянул в маленькую комнату, обитую материалом, похожим на серебристый бараний мех.

— Ты должен войти.

— Где молодая женщина, доставленная вчера?

— Входи!

— Мне надо поговорить с Пнумами. Это важно.

— Войди в камеру. Когда дверь откроется, выйди и, следуя меткам, иди в Вечность.

Рейш смотрел на Прислужника Пнумов в бессильной ярости. Тот безразлично, как рыба, глядел куда-то в сторону. Никакие угрозы не помогут. К тому же медлить было нельзя. У Адама все переворачивалось внутри при мысли о том, что произойдет, если он опоздает. Он вышел.

Дверь закрылась. Камера-лифт скользнула вниз. Прошла минута. Наконец она остановилась, дверь распахнулась. Рейш вышел; вокруг царила непроглядная тьма, лишь под ногами цепочка желтых огоньков обозначала путь. Рейш огляделся, прислушался. С тяжелым сердцем он двинулся вперед.

Светящиеся точки вели его все дальше. Адам старался идти точно по ним: кто знает, на что наткнешься за пределами дороги? Как-то раз ему почудился затихающий рев, похожий на звук поднимающихся с огромной глубины потоков воздуха.

Почти незаметно тьма рассеялась, откуда-то из невидимого источника засиял свет. Рейш стоял на краю обрыва; внизу раскинулся погруженный в полутьму странный пейзаж — скопление едва различимых предметов. Рейш начал медленно спускаться. Он достиг подножия лестницы и в ужасе застыл на месте: перед ним стоял Пнум.

Рейш собрал волю в кулак и произнес твердым голосом:

— Меня зовут Адам Рейш. Я пришел за девушкой, моей спутницей, которую вы захватили вчера. Приведите ее сюда немедленно.

Раздался хриплый шепот:

— Ты Адам Рейш?

— Да. Где она?

— Ты прилетел сюда с Земли?

— Что с девушкой? Отвечай!

— Зачем ты явился на старую Тчаи?

Адам не выдержал и закричал:

— Ответь мне!

Темная фигура тихо повернулась и скользнула прочь. Секунду Рейш раздумывал, остаться на месте или пойти следом, потом зашагал вперед.

Золотисто-серебряное сияние стало ярче или, может, зрение Адама приспособилось к освещению. Он различил похожие на пагоды сооружения, ряды колонн, какие-то проходы. Позади возникли размытые силуэты, как призрачные видения.

Пнум медленно удалялся. Рейша охватило отчаяние, потом нахлынула ярость, заставившая ринуться вслед за хозяином подземелья. Он схватил создание за твердое плечо и дернул; к его огромному удивлению, Пнум сразу повалился на спину, руки его невероятно вывернулись, и он встал на четвереньки вверх животом, словно делал «мостик». Голова его при этом постоянно раскачивалась: странно, но Пнум сейчас походил на ночную собаку. Пока ошеломленный землянин наблюдал за метаморфозой, создание резко выпрямилось и взглядом выразило крайнее неодобрение.

К Рейшу вернулся дар речи:

— Я должен как можно быстрее поговорить с вашим главой. То, что я хочу сообщить, не терпит отлагательств. Это важно и для меня, и для вас.

— Тут Вечность, — донесся хриплый голос. — Подобные слова здесь не имеют смысла.

— Ты изменишь мнение, когда выслушаешь меня.

— Займи свое место в Вечности. Для тебя уже все готово.

Существо вновь двинулось вперед. На глаза Рейша навернулись слезы; от злости сдавило горло. Если что-нибудь случилось с Зэп-210, они заплатят! Что бы потом ни случилось, тварям придется плохо!

Скоро они прошли через украшенный колоннами портал в новое подземное царство. Место вызвало у Рейша ассоциации с элегантными мемориальными парками Земли. Вдоль окаймленного золотом и серебром проспекта стояли какие-то фигуры. Адам сначала принял их за изваяния, но они двинулись к нему. Пнумы! Он пошел навстречу. Их было по крайней мере двадцать. По тому, как существа держались, Рейш осознал, что перед ним элита, обладатели самого высокого ранга. На мгновение Адам пал духом. В своем ли он уме? Пытаться с помощью человеческой логики предугадать поведение неземных существ… Немыслимо! Здесь, в этой обители теней, столкнувшись лицом к лицу с представителями древнейшей расы, он почувствовал, что свою волю им можно навязать только грубой силой.

Он оглядел группу, укрытую в густой тени.

— Я Адам Рейш, — сказал он, — землянин, прилетевший к вам. Чего вы от меня хотите?

— Твоего присутствия в Вечности.

— Я здесь, — сказал Рейш, — но не собираюсь стать экспонатом коллекции. Вы ведь знаете, что я пришел по собственному желанию.

— Ты появился бы здесь в любом случае.

— Нет. Вы похитили мою подругу. Я пришел забрать ее с собой на поверхность.

Пнумы, словно по сигналу, одновременно шагнули к нему: зловещая картина, эпизод кошмарного сна…

— Как ты собираешься этого достичь? Здесь Вечность.

— Вы, Пнумы, давно существуете на Тчаи…

— Давно, очень давно; мы душа этого мира. Мы и есть Тчаи.

— Сейчас здесь живут и другие расы, намного превосходящие вас в могуществе.

— Они приходят и уходят: мимолетные видения, предмет нашей забавы. Стоит нам пожелать, и они исчезнут!

— Разве вы не боитесь Дирдиров?

— Необузданные существа не могут до нас добраться. Они не знают наших тайн.

— А если бы знали?

Зловещие фигуры приблизились еще на один шаг.

— Что, если бы Дирдиры знали все ваши тайны: туннели, проходы, выходы на поверхность?

— Нелепая фантазия!

— Ошибаетесь — она может стать реальностью. Я способен сделать это. — Рейш вытащил папку. — Взгляните!

Пнум осторожно принял ее.

— Потерянные Великие Карты!

— Еще одна ошибка. Это точная копия.

Пнумы разом издали низкий воющий звук, и Адаму снова пришли на память ночные собаки; он часто слышал такие стоны в степях Котана.

Тихая жалобная песнь растворилась в воздухе. Пнумы окружили его и не шевелились, словно статуи. От них исходила почти осязаемая, безумная ярость; подобная свирепость, прежде думал Адам, присуща лишь фунгам.

— Успокойтесь, — сказал он. — Вам пока ничего не грозит. Карты — залог моей безопасности; если я вернусь на поверхность, ничего не случится. В противном случае документы будут переданы Синим Часчам и Дирдирам.

— Недопустимо! Тайны не могут стать достоянием дикарей. Иного решения не существует.

— На это я и надеялся. — Рейш оглядел Пнумов. — Вы согласны на мои условия?

— Мы их еще не слышали.

— Освободите девушку, похищенную вчера гжиндрами. Если она мертва, я заставлю вас горько пожалеть. Вы будете проклинать имя Адама Рейша, навсегда запомните меня!

Создания застыли, не произнося ни слова.

— Где она? — спросил он срывающимся голосом.

— В Вечности, ожидает кристаллизации.

— Она жива? Или умерла?

— Она еще живет.

— Где она?

— За площадью Монументов.

— Ты сказал, что девушка живет… Но она здорова, находится в сознании?

— Она еще живет.

— Тогда вам повезло.

Пнумы непонимающе оглядели его; некоторые почти по-человечески пожали плечами.

— Приведите ее сюда, или отправимся за ней. Решайте сами, что быстрее.

— Идем.

Они двинулись через площадь; всюду высились статуи — либо это были чучела? — сотен представителей различных народов. Рейш невольно задержался, зачарованно разглядывая их.

— Что это?

— Эпизоды жизни Тчаи. Вот шивваны, которые пришли к нам семь миллионов лет назад. Это один из древнейших кристаллов, память о далеких временах. А там гийи, что основали восемь империй и были уничтожены фесалами, а те, в свою очередь, бежали в ужасе от света красной звезды Хеи. Дальше — другие, посетившие нас, прежде чем уйти в небытие и удостоенные вечной жизни, став частью истории.

Черные монументы, окруженные серебристо-золотым ореолом, казались живыми. Сколько их! Двуногие, существа с четырьмя, тремя нижними конечностями, твари с чудовищными выпирающими мозговыми «мешками» вместо головы, с переплетающейся паутиной нервных сетей, а рядом — обладатели почти человеческого черепа. Привычные нам глаза сменялись призмами, гибкими трубочками-сенсорами и оптическими лентами. Вот свирепый воин — ящерообразное чудовище — замахнулся семифутовым мечом. Это был Зеленый Часч. Поблизости Синие Часчи преследовали группу пригнувшихся в ужасе Старых Часчей, а рядом злобно оскалились три часчмена, с ними соседствовали их враги Дирдиры и дирдирмены, сопровождаемые мужчинами и женщинами неизвестной Адаму расы. Сбоку суровый одинокий Ванкх наблюдал за группой работающих людей. Они прошли мимо единственного пустого пьедестала по склону к свинцово-черной реке, на поверхности которой возникали сверкающие водовороты. На берегу стояла клетка с серебряными прутьями; в ней скорчилась Зэп-210. Она со странной невозмутимостью наблюдала за приближающейся группой, но при виде Рейша лицо девушки исказилось. На нем отразилась целая гамма противоречивых эмоций: горе и радость, облегчение и страх… С бывшей Прислужницы сняли одеяния гхиана, оставив в белой рубахе.

Как ни старался Адам говорить спокойно, от волнения голос его прозвучал хрипло:

— Что вы с ней сделали?

— Будущий экспонат обработан Первой Жидкостью. Она укрепляет организм, повышает тонус и открывает проходы для Второй Жидкости.

— Освободите девушку.

Зэп-210 выпустили. Рейш взял ее за руку, погладил как ребенка по голове.

— Ты в безопасности. Мы возвращаемся на поверхность.

Она прижалась к нему, положила голову на плечо и зарыдала. Адам не двигался, чтобы дать ей выплакаться.

Пнумы подошли ближе. Один сказал:

— Требуем возврата всех карт!

Рейш безжалостно рассмеялся.

— Позже. У меня есть и другие условия. А сейчас давайте покинем это место. Вечность угнетает меня.

В зале, облицованном полированным серым мрамором, Рейш предстал перед старейшинами Пнумов.

— Я человек; меня беспокоят представители моей расы, ведущие по вашей милости неестественный образ жизни. Вы должны прекратить размножать людей; дети, которые уже родились, должны быть отправлены на поверхность и содержаться там за ваш счет, пока не смогут заботиться о себе сами.

— Но нам придется навсегда расстаться с «Воспитанниками»!

— Даже если так, что из того? Вашей расе семь миллионов лет или больше. Только в последние двадцать — тридцать тысяч лет Прислужники Пнумов работают на вас. Вряд ли это станет большой утратой.

— Если мы согласимся… Что будет с картами?

— Я уничтожу все копии, кроме нескольких. Ни одна не попадет к вашим врагам.

— Этого недостаточно! Мы будем жить в постоянном страхе!

— Меня ваши проблемы не волнуют. Я должен сохранить над вами контроль, чтобы гарантировать честное выполнение моих требований. Когда-нибудь, возможно, я верну вам все карты — когда-нибудь в будущем.

Несколько секунд Пнумы тихо совещались. Наконец один прошептал:

— Твои требования будут выполнены.

— В таком случае выведите нас на равнины Сивиша.

Омытые последними закатными лучами янтарного солнца, равнины казались бесконечными. Опустившись за базальтовые скалы, Карина-4269 заставила сиять башни Дирдиров. Рейш и Зэп-210 подошли к старому складу. Из конторы выглянул тощий Анахо и поспешил им навстречу.

— Воздушный плот готов.

— Тогда поспешим. До сих пор не могу поверить, что все получилось.

Они направились на север.

— Куда мы держим путь? — осведомился дирдирмен.

— В степи Котана, к югу от того места, где мы с тобой впервые встретились.

Они летели всю ночь над бесплодной центральной частью Кислована, затем над морем и болотами Котана.

На рассвете показались степи. Адам стал внимательно изучать пейзаж. Наконец он увидел внизу знакомый лес, указал друзьям на поляну:

— Здесь наша шлюпка разбилась; так я оказался на Тчаи. Лагерь людей Эмблемы лежал к востоку отсюда. Вот тут, возле зарослей кустов, мы с Тразом закопали эмблему Онмале. Садимся!

Они приземлились. Рейш вышел и медленно зашагал к лесу. Что-то блеснуло впереди. Из укрытия вышел Траз. Когда Адам подошел к другу, юноша сдержанно произнес:

— Я знал, что ты вернешься.

Он не просто возмужал — приобрел уверенность в себе, цельность. На плече был прикреплен медальон из металла, камня и дерева.

— Ты выкопал эмблему.

— Да. Она звала меня… Куда бы я ни пошел, всюду слышал голоса всех вождей Онмале, призывающих извлечь Онмале из тьмы. Я выкопал ее; теперь голоса молчат.

— А корабль?

— Готов к отлету. Здесь четверо механиков. Один остался в Сивише; двое не выдержали и отправились по степи в Хедаджу.

— Чем быстрее мы покинем Тчаи, тем лучше. Только оказавшись в открытом космосе, я поверю, что мы наконец достигли цели.

— Тогда в путь!

Юноша кочевник, дирдирмен и девушка поднялись на борт космического корабля. Рейш бросил последний взгляд на янтарное небо, наклонился, зачерпнул горсть земли планеты, приютившей его на долгие годы. Затем присоединился к друзьям. Люк захлопнулся, загудели генераторы. Корабль взлетел. Тчаи становилась все меньше, превратилась в янтарный шар, уменьшилась до серовато-коричневого мячика и вскоре стала еще одной звездочкой, сияющей в непроглядной тьме космоса.

Назад: Глава 3

Дальше: РОМАНЫ